Текст книги "Послушание (СИ)"
Автор книги: Велимера
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Без десяти шесть я припарковался у дома знакомого и помог заметно хромающей спутнице выбраться из машины. Она наступала только на носочек левой ноги, а так, в целом, не жаловалась, сказала, что ничего не болит. Не исключено, что это наглая ложь, так что ходить она у меня будет минимально.
Девушки за большим столом на улице занимались овощами, мужики сгрудились вокруг мангала – все как всегда. Большая часть приглашенных была мне знакома, с остальными быстро этот этап стал пройденным. Усадив Катерину к соплеменницам, я чмокнул ее в висок и попросил никуда не ерзаться, чтобы я не переживал.
Неторопливо болтая на общие темы у мангала, я вдыхал дым от углей пополам с сигаретным и чувствовал, как зудит в груди от желания закурить. В последнее время я курю только когда хочется, как-то сошла на нет привычка выкуривать пачку-полторы в день. Потянувшись к карману на бедре, я достал свои сигареты, а вот зажигалку не обнаружил. Эпично прикурив от головни, я вернул ее в огонь и с наслаждением затянулся.
– Кому-то, походу, запрещают дымить, – насмешливо хмыкнул кто-то, я не заметил, кто именно.
Хотел бы я посмотреть, как мелкая Катерина мне что-то запретит. Я могу просто поднять руку с сигаретами, и она ни за что не допрыгнет. Другое дело, что мое сильно разрозненное курение как раз ей больше всех и мешает, потому что она перед стиркой вынуждена все карманы проверять на наличие недобитых пачек.
– Да нет, просто бросаю потихоньку, – я решил не нагнетать и не огрызаться, потому что я в гостях у того, кто оказал мне услугу.
Глянув в сторону нижней, я только вздохнул. Сидит, режет огурцы, голову опустила. Конечно, с этими пригламуренными курицами ей говорить не о чем. Девочки босса и мелкого хоть и другого склада, но хотя бы у них есть общая учеба, а тут и постарше нее все, и другие совсем, и незнакомые. Надо быстренько тут разобраться и подсесть к ней, чтобы не скучала.
Тихонько переговорив с хозяином дома и получив заветную бумажку с данными, я решил, что уже вполне могу составить своей девочке компанию. Правда, рядом с ней обнаружился субъект помоложе меня, активно что-то рассказывающий. Да уж, часто я стал обращать внимание на нашу разницу в возрасте. Подумаешь, десяток лет, я-то выгляжу старше, чем есть. Мне лично похуй на мнение окружающих, а вот ее это может серьезно волновать. Заметив ее вымученную улыбку, я поторопился спасать Катю от лишнего внимания. Она всегда так улыбается, когда ее уже заебали, а послать или свалить самой возможности нет.
– Брось ты эти огурцы, никто столько не съест, – усевшись рядом с ней на лавку, я подпер голову кулаком.
– А вдруг съест? – уже совсем по-другому улыбнулась Катерина.
Подобие на конкурента живо растворилось, чему она явно была рада.
– Что втирал? – без претензии поинтересовался я, стащив из-под ножа четвертинку злосчастного овоща.
– Что он тут едва ли не всему городу хозяин и звезду с неба мне подарит, – поморщилась Катя, – что такое?
– Горький, зараза, – меня аж передернуло от вкуса сраного огурца.
Огурцы зло! Тихо смеясь, девочка дала мне другой кусок, чтобы перебить эту погань.
В целом, было весело. Как обычно, Катя не отсвечивала, сидела рядышком, обнимая мою руку, и послушно открывала рот, когда я угощал ее самым лучшим кусочком мяса. Когда вокруг много людей, она становится ещё покладистей и прилипчивей, чем обычно. Пару раз, отходя покурить, я замечал рядом с ней давешний субъект, но он только крутился рядом, к ней больше не лез. Сынок какого-то генерала, а глаз положил на неприметную и неброскую, пусть и симпатичную, девчонку. Но умиротворяющее действие прижимающейся сбоку девочки сводило на нет всю мою агрессию. Ну мало ли, кому она понравилась, я же прекрасно знаю, кому она принадлежит.
========== Часть 12 ==========
Мне казалось, что все нормально. Почти всегда. Приближалось лето, Катерина все чаще залипала, глядя на стену, свои руки или подгорающие котлеты. На вопросы толком не отвечала, так что я был склонен относить это к приближающейся сессии и загрузке на учебе. Покорно ел пересоленное и пережаренное, с нетерпением ожидая конца этого периода и не доебывая по мелочам. Но все оказалось не так просто. Это я понял, когда мне позвонил босс и сказал, что Катя у него. Мадам Владлен нашла ее рыдающей на лавочке у входа в пед и притащила к ним, потому что вменяемостью моя нижняя похвастаться не могла.
Бросив все, я помчался по знакомому адресу. Может, это мы переиграли? В последние пару недель она сама просила играть чаще, и разве ж я мог отказать. Напряжение и стресс – вот и срыв. Промелькнула мысль, что ее, похоже, перед каждой сессией будет так колбасить, но я только отмахнулся. Моя девочка спокойная до флегматичности, вряд ли ее так волнует учеба, с которой нет проблем. Если дело действительно в экзаменах, я лучше их все оплачу, чем буду себе нервы ломать.
Обеспокоенная Настя проводила меня в гостевую спальню, шепотом сообщила, что Катя приняла успокоительное и заснула. Хорошая она, всё-таки, наивная и добрая, как ангелок. Как же бедный босс, должно быть, изворачивается, чтобы не показать ей свою довольно поганую сучность.
Тихонько присев на край кровати рядом с ровно посапывающей нижней, я тяжело вздохнул. Обычно потирание ёжика ладонями, как ритуал, помогает думать, но сейчас слишком много вариантов. Поэтому я просто ласково погладил ее по щеке. Должна проснуться, не снотворное же пила. И проснулась. Дернулась, отползла подальше с таким ужасом в глазах, что у меня опустились руки. Наверное, всё-таки дело в играх. Переборщил где-то, обидел, а она в своей извечной манере терпела, накопилось…
– Прости, – на четвереньках приблизившись, девочка крепко в меня вцепилась и доверчиво спрятала лицо на плече. Значит, не во мне дело, – прости, я… Прости.
Опять разревелась, невнятно бормоча извинения. Гладя ее по спине, я терпеливо ждал, когда пройдет этот этап и можно будет задать вопросы.
– Что с тобой такое в последнее время? Что тревожит? – она только помотала головой и вжалась в меня сильнее. – Кто-то обидел? Может, я?
Опять не угадал. Уже начинает бесить.
– Я знала, что у него срок летом заканчивается, а сегодня бабушка… – коротко всхлипнув, Катя вся напряглась, пытаясь взять себя в руки. – Сказала, что он приехал.
– Кто он-то? – уточнил я, быстро перебрав всех известных мне ее бывших и не вспомнив ни одного ходока.
– Папа, – еле слышно выдохнула она.
– Как это папа? – нахмурившись, я отстранился, заглядывая ей в лицо, но опять полились слезы. – Ладно, поехали домой, там все расскажешь.
Поблагодарив Настю, я вывел практически висящую на мне девочку в подъезд. Ее колотило, и в таком состоянии я бы её в жизни на мотоцикл не посадил, даже в качестве пассажира.
Поэтому в лифте, не беспокоясь о камере, я с давно выверенной силой влепил ей пощечину. Рефлексы нижней сработали, как надо, она сосредоточилась на моем внимании и благодарно приникла к руке, целуя пальцы и ладонь.
– Умница, – другой рукой погладив ее по голове, я мягко поцеловал ее в лоб.
– Можно ещё? – совсем тихо, почти умоляюще.
– Дома, если не будешь реветь, пока едем, – что же, можно сказать, это начало игры. Требование послушания в обмен на эмоциональную разрядку, – ты же у… Меня послушная девочка?
Чуть не ляпнул «у папочки», долбоеб. Она не заметила, рассеянная, в растрепанных чувствах, с расфокусированным взглядом. Не уверен, что возбуждённая, просто на взводе без злости.
Сидела Катерина уверенно, твердо держалась за рюкзак и хорошо сжимала меня бедрами. Привык с ней ездить, когда она прижимается сзади и боязливо прижимает ко мне колени, а потом без нее первые несколько минут даже некомфортно, все кажется, что свалилась пассажирка.
В своем лифте я будто не замечал ее взгляды искоса. Это почему-то напомнило первый раз, когда я тащил ее к себе, она точно так же нервно предвкушала.
Я ударил ее, едва закрыв дверь, исполняя обещание. Катя подалась ко мне, попыталась ухватить губами пальцы, но я только ударил ещё раз, тыльной стороной ладони. И буду бить, пока она не расслабится, пока не отпустит свои страхи. Со мной нужно быть сосредоточенным только на мне.
Нежная кожа на щеках уже покраснела, а нижняя все подставлялась, жмурилась, как довольная кошка. Я иногда бил чуть слабее положенного, давая ей почувствовать контраст со следующим ударом, полноценным. Она пошатнулась, взведенная, как струна, я больно вцепился ей в плечо и ударил ещё раз. Я знал, что это последний. Катя с тихим стоном рухнула на колени, как подкошенная, уткнулась лбом мне в бедро, тяжело дыша и уцепившись пальчиками за штанину. Отлично было видно, как расслабляются ее плечи, я почувствовал, что она практически растеклась по моей ноге, доверчиво и спокойно. Отлепившись и с явным трудом подняв руки, она попыталась было ухватиться за пряжку, но я сел на корточки, принимая кисельную девочку в объятия.
– Я не хочу, – хрипло пробормотал я.
Стояк, конечно, каменный, но в процессе немного неправильной игры я его не заметил, а теперь как-то не хотелось лишать ее этого спокойного состояния. Убирая прядки с ее лба, я придержал руку, когда она потянулась благодарно поцеловать костяшки. Холодными ручонками робко обхватив мое запястье, Катерина с выражением абсолютного блаженства на лице прижалась щекой к ладони.
– Ты это для меня? – тихо и сипло поинтересовалась она.
– Да, детка, – погладив большим пальцем ярко-розовую скулу, я чмокнул шершавые от сухости губы.
Девочка потянулась ближе, когда я хотел отстраниться, так что ей досталось ещё несколько поцелуев. Поверхностных, ласковых, какие ей сейчас и нужны.
Все же встав с ней на руках, я отнес ее на кухню, вручил бутылку пива. Пока она безропотно делала маленькие глотки, сходил в ванную за кремом. В итоге малявка свернулась в клубочек у меня на коленях, подставляя чересчур румяные щеки и послушно хлебая крепкое темное.
– Когда папу арестовали, – начала она, видимо, решила, что сможет рассказать, – он заплатил большие деньги, чтобы ему и какому-то воришке подменили документы. С его именем он сел по сто пятьдесят восьмой на шесть лет. И теперь… – шмыгнув носом, она залпом допила остатки. – Теперь бабушка с него пылинки сдувает, наверняка рассказала, куда я свалила.
– Ты сама знаешь, куда свалила, – кончиками пальцев растирая ещё не до конца впитавшийся крем по ее левой щеке, я прижал ее к себе покрепче, – туда, где тебя защитят.
Она тускло улыбнулась, притерлась к моему плечу правой щекой. Если уж после той херни с вывихом я для нее не защитник, не знаю, что еще надо сделать, чтобы им стать. Надеюсь, слезно извиняющегося мужика на коленях со сломанными голенями хватило. Если не хватило, этого раза с ублюдочным батей хватит. Увильнуть от ментов он смог, а вот от меня никуда не денется.
========== Часть 13 ==========
Катя проснулась ночью, возилась и разбудила меня. Сейчас я уже могу вспомнить, что мы правда трахались, медленно, больше целуясь, чем двигаясь. Она была сверху, лёгкая и теплая, а я, будто во сне, зацеловывал ее изо всех сил. А теперь вот сопит тихонько, устроившись у меня на груди, под глазами залегли глубокие тени. Не исключено, что она вообще не спала, пока я не проснулся, каждого шороха пугается. Поглаживая ее спину и волосы, я прикрыл глаза. Надо что-то делать с ублюдком. Настолько крутых друзей, чтобы прикрыть жопу и отмазать от убийства, у меня нет. Если только через босса такое провернуть. Зато есть такие, что без вопросов повесят на любого мудака любую статью. Если сделать ему рецидив по его сто пятьдесят восьмой, ближайшие годы можно будет не беспокоиться о его местоположении. Я поморщился, потому что в кои-то веки нет возможности творить все, что пожелаю.
Завибрировал телефон Кати, она испуганно дернулась, но податливо притихла, когда я обнял ее крепче. Как ночью, долгие, медленные, глубокие поцелуи – однозначно лучше раннего подъёма.
– Давай сегодня никуда не пойдем? – тихо предложил я. Сегодня у меня только две доставки, отдам их мелкому. – Поваляемся, а?
– Но у меня пары, – да вижу же, что сомнение в голосе просто от прилежности, а так она и сама хотела бы остаться дома.
– Студенты должны прогуливать, а во время прогулов напиваться и трахаться, – тоном бывалого ученика сообщил я, – иначе зачем вообще быть студентом?
– Будем напиваться и трахаться? – с мягкой улыбкой уточнила девочка, удобнее устраиваясь на мне.
– Обязательно, – запустив пальцы ей в волосы, я чуть потянул, заставляя игриво-заинтересованно прикусить губу.
Приподнявшись, я поцеловал ее, пожестче, чем до этого, скользнул свободной ладонью по голому бедру.
– Ого, – выдохнула Катерина, опуская голову.
Нет, надежды не оправдались, она положила обе руки мне на живот. Раз уж я поднял верхнюю часть торса с кровати, под заметно истончившимся слоем жирка напрягся пресс. Причем в таком действительно впечатляющем положении на виду у Кати он первый раз. Ну или не совсем на виду, учитывая, что она на нем ещё и сидит.
– Я думал, восхищение адресовано пониже, – ухмыльнулся я, щёлкнув ее по носу, – в молодости это была ещё та стиральная доска.
– Все равно круто, – нижняя тыкала своим тонким пальцем в стальную мышцу, пытаясь ее продавить.
Когда я в юности качался, прессу, груди и бицепсам было уделено максимальное внимание. Плоды тяжких трудов пожинаю, оказывается, до сих пор.
Вдоволь ощупав объект своей симпатии, Катя улеглась мне на грудь и прикрыла глаза. Наверное, мне так даже спокойнее, что она дома остаётся. А то не совсем хорошо, что я не знаю, где мразь и как ее искать.
– Я вот тут думаю в последнее время, – негромко начала девочка, подушечкой пальца поглаживая родинку у меня под ключицей, – зачем я тебе? Ты вот проблемы мои решаешь, защищаешь меня, зачем? – я открыл было рот, когда она рывком подняла голову, а глаза грустные-грустные. – Не только из-за игр ведь, да?
Первое правило саба – бояться, что дом наиграется и бросит. Особенно учитывая тот факт, что ее первый верхний так и сделал.
– Ты не вещь, которая должна быть зачем-то нужна, – усмехнулся я, заправив прядку ей за ухо, – ценю тебя, поэтому и забочусь.
– Но, тем не менее, я твоя собственность, – совсем по-другому, спокойно и с улыбкой, это хорошо.
– Охуенно правильно мыслишь, детка, – смеясь, я поднял голову и чмокнул ее в лоб, – единственная и неповторимая собственность.
Аж засветилась вся, упорхала куда-то в сторону кухни. Я с довольной усмешкой потянулся, нащупал свой телефон, чтобы написать Семену о подмене. Пацан трудолюбивый и никогда не откажется от лишней пары хрустящих бумажек в кармане, так что можно не беспокоиться на этот счёт. Заодно написал ментовскому приятелю, что есть не телефонное дело. Если понадобится пьянку организовать для разговора, проблем не будет, это я всегда пожалуйста.
Странно, она, вроде, пошла то ли в ванную, то ли на кухню, но тишина. Ни шума воды, ни звона посуды. Выпутав ноги из одеяла, я пошел на разведку.
Катя в моей футболке и с ошейником стояла у окна на кухне, ко мне спиной. Один из лучших ракурсов и вариантов одежды. Обняв ее за талию, я пристроил подбородок у нее на макушке и попытался понять, на что она так внимательно смотрит. Правда, предполагал все, кроме истины.
С моего четвертого этажа прекрасно видно двор. Площадка для детворы, заставленные машинами тротуары – все типично. Кроме незнакомого плюгавенького мужика, сидящего на ограде площадки, худого, с заметными даже отсюда залысинами. Они с Катей чрезвычайно пристально смотрели друг на друга, что развеивало остатки сомнений в его личности.
– Как он узнал, где я живу? – поинтересовался я, чувствуя, как она льнет ко мне, ощущая ее пугливую дрожь.
– Не знаю, я бабушке не говорила, – надтреснуто выдохнула она, – что мне теперь делать?
Почуяв приближающуюся панику, я повернул ее к себе лицом и сделал шаг назад, выходя из поля обзора со двора.
– Сидеть дома, – заглядывая ей в лицо, я неудобно ссутулился, но это мелочи, – я уже придумал, что с ним делать, так что скоро все будет хорошо, детка.
– Ты будешь со мной? – крепко вцепившись мне в запястья, Катерина с непередаваемой мольбой смотрела прямо мне в глаза, что ей несвойственно. – Будешь?
– Конечно, моя хорошая, – ее ногти больно впивались в кожу, но я не подал виду. Ей нужен якорь, чтобы не унесло на волнах истерики, и я им буду, – может, выпьешь успокоительного?
– У тебя же нет таблеток, кроме антипохмельных, – вот, бытовуха всегда помогает отвлечься.
– Зато у меня есть отличный коньяк, – я осторожно попробовал забрать свои руки, и мне позволили. Достав стопку и бутылку, я налил ей грамм двадцать, от силы, – целебная настойка от всех болезней, чтоб ты знала.
Попытка разрядить обстановку оказалась безрезультатной. Обычно она отказывается от таких крепких напитков, но тут махнула, даже не поморщилась. Я утащил ее в гостиную, где окна выходят на другую сторону дома, сунул ей в руки ее плюшевого кота, заказал пиццу, обнял, включил канал про животных. Нервные подрагивания и напряжение вскоре прошли, девочка взяла себя в руки. Она мне как-то показывала фотографию молодой мамы, опасения оправданы – они одно лицо. Представляю, как ей страшно сейчас. Жила себе, жила, а тут самый стремный ночной кошмар опять наяву.
Вроде, Катя ожила, так что звонок от менеджера я позволил себе принять в другой комнате. И услышанное мне совсем не понравилось – одна из доставок клиенту такого уровня, что отправить Семена ну никак нельзя. Делов на десять минут, дорога туда-обратно займет полчаса. Оставить Катерину на сорок минут? Когда это говно сидит во дворе в такой опасной близости? Да, мою дверь даже тараном не вынести, но дело не в его возможных попытках залезть в хату, а в самом факте его присутствия.
Девочка, как обычно, ни слова не возразила. Я пытался увидеть следы недовольства, потому что, да, блять, я нарушаю обещание не оставлять ее одну, но увидел только страх. Пока сомневался и собирался, привезли пиццу – Катя от звонка в дверь подпрыгнула едва ли не на полметра. У меня ныло в груди от предчувствия какого-то говна, я даже порывался спихнуть заказ на босса, но он упиздил на турбазу хуй знает куда и благополучно находился вне зоны действия сети. И меня именно в этот момент больше всего разозлило принятое мной лично решение сделать главным его, а не принять бразды правления наркотрафиком.
– Закрой за мной на средний замок, и даже дивизия ОМОНа открыть не сможет, – накинув на плечи кожанку, я чуть наклонился, чтобы заглянуть в лицо опустившей голову девушке, – полчаса, детка, ладно?
Она кивнула, прикусив губу и глядя на меня огромными влажными глазами. Блядство…
Стоя за дверью, я проследил за щелчками. Три замка, каждый на два оборота. Верхний и нижний со скважинами снаружи, средний только с ручкой изнутри. Помолиться, что ли, чтобы все было нормально, пока меня нет? Хотя я столько говна натворить успел, что даже всепрощения не хватит.
Во дворе мудака не оказалось, хотя я хотел бы его встретить. Сломать нахуй челюсть, как минимум, и отвлечь от моей девочки. Но в обозримом пространстве его не наблюдалось, и это вызывало мерзкое чувство. Как когда идёшь за тапком, чтобы ебнуть паука, возвращаешься и не находишь его. Никогда не знаешь, где выползет.
Все было нормально. Вроде бы. Я торопился, как только мог, нацеплял штрафов и матерных воплей, но через пятнадцать минут после выезда из дома уже собирался обратно. Надел шлем, тронулся – и звонок. Пара секунд, не больше, пришлось перезванивать.
Катя тяжело дышала, с хрипом, с перерывами.
– Я уже еду, детка, – пробормотал я, ей должно быть слышно, несмотря на шум движка, – слышишь?
– Он пришел, – всхлипнула она, надрывно и страшно, – просит впустить.
Как в дерьмовом ужастике, мать его. Вот выбрал же время!
– Ну ты же не будешь этого делать, – пролетев уже опустевший перекресток в первые секунды включения красного сигнала, я глянул в зеркало и перестроился в левый ряд, потому что впереди тупящий автобус, – а я уже скоро.
Минут пять ещё, только пять, проклятье, это много или мало, а?!
Раздался звонкий удар металла о металл, который я услышал даже через два телефона, Катя взвизгнула и разрыдалась.
– Эй…
Еще один удар и ещё один панический вскрик. Бедная девочка плакала от ужаса и бессвязно просила оставить ее в покое, а я от бешенства ничего вокруг себя не видел. Убью, убью нахуй суку!
– Нет, нет, пожалуйста…
Он продолжал лупить по двери, а она продолжала вскрикивать и бормотать. Противные мурашки побежали по спине, когда я просто представил, как сильно ей страшно. Даже сравнить в своей жизни не с чем. А она ещё и явно сидит в прихожей, глупая, нет бы спрятаться.
– Уйди оттуда, – сквозь зубы попросил я, мотоцикл опасно юзанул задним колесом, когда я зашёл в поворот на передачу выше, чем следовало, – иди в спальню, закрой уши.
– А дверь? Вдруг… – ее измученный, полный ужаса вскрик в очередной раз оборвал мне душу.
Ясно, понял, надо видеть дверь, чтобы быть уверенной, что она закрыта. Ещё минута, я уже почти дома, через поворот заехать во двор осталось.
Соскочив с Санька, я порысил в подъезд, на ходу стаскивая шлем едва ли не вместе с ушами. Через ступеньку поднялся к двери, поцарапанной, у порога валялся лом. От злости пробежал ещё на два этажа наверх в попытке найти и выбить все дерьмо, но не выдержал, спустился и ещё раз позвонил ей. Мне пара минут, а ей как вечность. И так вот оставил одну, ей досталось просто кошмарно.
– Я тут, детка, открой мне, – не к месту вспомнилось «козлятушки-ребятушки, отопритеся», но скользкий недоволк свалил, – ты слышишь?
Мне вот было слышно только ее сбитое прерывистое дыхание. И, наконец, щелчок, ещё один, и ещё. Но она не открыла, только отомкнула. И, судя по взгляду, до последнего боялась, что войду не я.
Кинувшись ко мне, Катя почти без помощи забралась на меня, обнимая всеми конечностями и прижимаясь так, что, кажется, забыла дышать. Замкнув изнутри дверь, я прижал девочку к себе покрепче и обессиленно сполз по стене.
– Прости меня, детка, – гладя ее по распущенным волосам, я уткнулся носом в дрожащее плечо, – прости.
– Он ушел? – еле слышно выдавила она, ерзая в попытке притиснуться ещё ближе.
– Да, ушел, – я мягко поцеловал ее в шею.
Стыдно. Обещал не оставлять одну, быть с ней, а в итоге уехал в самый неподходящий момент. Стыдно и противно.
========== Часть 14 ==========
Я подходил к дому, покручивая ключи на пальце. Настроение было преотличное, я получил зарплату, заехал за кольцом и сейчас намеревался опуститься перед своей девочкой на одно колено, потому что сделать её совсем своей хотелось нестерпимо. Она уже стояла у подъезда, с кем-то разговаривала. Ну что ж, прилюдно так прилюдно, похуй. Правда, получать благословение я не собирался и поморщился, заметив, что собеседником является ее отец. Мерзкий типок метр с кепкой и глубокими залысинами, а уж морда как у помеси лисы со слизняком. Я почти замедленно видел, как он замахивается здоровым кухонным ножом, как лезвие чуть проскальзывает в сторону по грудине и находит щель между ребрами, впивается в плоскую грудь Кати по самую рукоятку. И ещё раз, и ещё, кровь хлещет на тротуар, ему в лицо, и он мерзко хохочет.
Рванувшись вперёд, я упал на колени, успел подставить локоть и пребольно им ебнулся. Это помогло понять, что сейчас раннее утро, а не вечер, в спальне почти темно, а на кровати сидит целая и невредимая Катерина, сонно потирающая глаза крохотными кулачками. Совсем уже из ума выжил…
Забравшись к ней, я вцепился в хрупкую девочку, которая без слов все поняла. Крепко обняла меня, уткнулась носом в шею и притихла. Охуеть как страшно, что с ней это правда может произойти, а я опять ничего не смогу сделать. Судя по всему, уже светает, можно даже не пытаться заснуть. Хотя вряд ли у меня получится.
Рассеянно поглаживая волосы тихо сопящей Кати, я прикидывал варианты. По сути, жить он должен у матери своей. Если так, я его прямо там и найду. Блять, была бы не такая внешность приметная, можно было бы и убить к ебеням. Но нет, сначала надо все лучше продумать. Думаю, Катерине не очень понравится, если меня всё-таки посадят. Хотя кто ее знает…
Так, ладно, сегодня все равно не до этого. Открытие сезона из-за этого мудоеба я пропускать не собираюсь, слишком много чести будет. Не знаю, поедет ли со мной пассажирка, но вряд ли она захочет остаться одна. Вчера и так пришлось ее отпаивать кофе с коньяком, пока глаза не заблестели и язык не начал заплетаться.
Не выдержав бесцельного лежания, после семи я встал, пошел на кухню в поисках еды. Что-что, а вкусная еда теперь у меня в доме есть всегда. Девочка тоже пришла, нарезала кучу колбасы, помидоры, лук, забахала охуенную яичницу со всем этим барахлом и, пока она остывала, пошла умываться. Сонная муха такая, покачивается. Стресс пиздецкий, это уж точно. Задумчиво потирая ёжик, я мельком оценил его длину и решил на днях укоротить. Ладно, на сегодня забываем обо всяких уебках и веселимся от души.
Вернулась из ванной Катя посвежевшая, с аппетитом позавтракала, что не могло не радовать. Желание пожрать – верный признак здорового организма и рассудка.
– Поедешь со мной? – она приподняла брови, явно забыла. – На открытие.
Конечно, сегодня суббота, было бы приятно поваляться дома, но я ради этого дня ещё за две недели себе выходной выбил.
– Если хочешь, – вот, знакомая робкая улыбка, уже хорошо, – я там не помешаю?
– Нисколько, – встав из-за стола, я на ходу наклонился и чмокнул ее в висок, – в девять выезжаем.
– Ладно, – Катерина осталась допивать свой чай.
Приняв душ и побрившись, я почувствовал, что кошмар отпустил. В конце концов, я такого ни за что не допущу.
До выхода оставалось около часа, Катя неторопливо ходила туда-сюда, гладила, мыла посуду, расчесывалась. Я обратил внимание, как неловко она берет и держит телефон. Не нравится, что ли?
– Неудобно тебе с ним? – поинтересовался я, заложив руки за голову и откинувшись на диване.
Нижняя смущенно отвела взгляд, явно не желая говорить плохо о моем подарке.
– Большой очень, – все же призналась она, – но я привыкну, ничего страшного.
– Давай купим тебе маленький, – я-то брал плюс-версию, чтоб если понты, так много, а о размере ее ладошек и не подумал, – а этот я себе возьму.
Ну а что, моему уже лет дохрена, несолидно. Номера на симке, быстро перекину, а остальное и неважно.
– Если хочешь, – я поманил ее, и малявка послушно устроилась у меня на коленях, – как может быть хозяин таким заботливым?
– А разве не в этом суть хозяина? – усмехнувшись, я прижался лбом к ее виску. – Делать все для тебя, чтобы ты потом делала хорошо мне, – получилось как-то стрёмно, как будто я все делаю ради ебли, так что пришлось продолжить, – и вообще, мне нравится тебя радовать мелочами.
– С каких пор Айфон стал мелочью? – несколько нервно хмыкнула она, поглаживая меня по плечу.
– С тех самых, как ты со мной, – ткнувшись носом ей в щеку, я буквально потребовал повернуть голову и немедленно меня поцеловать, что моя нижняя с готовностью и сделала, – я хочу, чтобы ты всегда, особенно, когда тебе больно или что-то не нравится, ты помнила, что на самом деле я забочусь о тебе и намеренно не сделаю плохо.
– С таким хозяином, как ты, это невозможно забыть, – улыбнулась Катя, ещё раз с чувством меня поцеловала.
– Давай тогда ускоряйся, заедем ещё за телефоном твоим, – я встал с ней на руках, поставил ее на пол и шлепнул по заднице, заставив захихикать.
Сорок минут на покупку должно хватить с головой, а потом уже поедем на место. Натянув футболку, я обулся, набросил на плечи кожанку. Катя, уже завязывая шнурки кроссовок, попросила забрать мусор с кухни. Уже вставляя в ведро новый пакет, я услышал щелчок замка и сразу же полный ужаса визг. Бросив все, помчался к ней и в коридоре поймал зажимающую рот и не перестающую кричать девушку. Широко раскрытые глаза, полные слез, крупная дрожь и попытки залезть внутрь меня, прижимаясь изо всех сил, свидетельствовали только об одном – я сейчас точно кого-то убью. Прислонив ушедшую с головой в свою панику девочку к стене, я сделал шаг назад. Даже в лице не изменилась.
Двумя шагами оказавшись в прихожей, я, естественно, никого не увидел. Только здоровая лужа чего-то красного на пороге и немного внутри, но это явно не кровь. Прекрасно было слышно, как он бежит вниз по лестнице и, мразь, ржет! Зло рыкнув, я рванулся за ним, но в мою куртку сзади вцепились. Мой рывок едва не свалил Катю с ног, она крепко схватилась за меня.
– Не уходи, – срывающимся голосом попросила она, – пожа-а… Пожалуйста…
– Ладно, – обняв ее покрепче, я поцеловал ее в макушку, – ладно, детка, остаюсь.
В кармане телефон известил, что пришло сообщение, но я не обратил на него внимание. Только пинком захлопнул дверь и повел Катерину на кухню. От коньяка она отказалась, зато холодной воды со льдом выхлебала два стакана.
– Я… Я дверь открыла, и он упал на спину, – я хотел было посоветовать не бередить, но ей явно надо высказаться, – все в крови, он…
– Это не кровь, – успокаивающе поглаживая ее по бедру, я сидел перед ней на корточках, хотя ноги уже начали затекать, – точно тебе говорю.
– Как хорошо, – приложив пустой холодный стакан ко лбу, она тяжело вздохнула, – у него были вены вскрыты… Или так нарисовано, а я… Когда он пошевелился… – представляю, какое чувство, когда он умер, и вдруг восстал. Как будто от него никогда не избавиться. – Я вчера ему сказала… Крикнула, что хочу, чтобы он умер…
– Я тебе обещаю, он умрет, – пробормотал я, – и труп его тебе покажу. Идет?
Слегка улыбнувшись, Катя кивнула. Вставая, я чмокнул ее в нос и все же потянулся за телефоном. Выезжать пришлось бы сразу на место, но прислали сообщение, что начало откладывается на час из-за технических проблем. Опять музло подключить не могут, каждый год одно и то же.
– Прости, мы опоздаем, да? – дрожащей рукой отставив стакан, она тяжело поднялась на ноги.
– Там все перенесли на попозже, так что успеем ещё и за телефоном, – сунув мобилу в карман, я ухватил девочку в объятия, – а можем вообще никуда не поехать. Наверное, так даже правильнее будет, а?
– Ну ты же хотел, – пристроив голову у меня на груди, она вздохнула, – да и я бы с удовольствием отвлеклась.
Так и быть. Но, если я увижу, что ей нехорошо, увезу домой без всяких.
– Зачем ты дверь вообще открыла? – спохватился я, следуя за ней обратно в прихожую.
– Хотела уже вызвать лифт, ты же скоро… – смешавшись, Катерина опустила взгляд, признавая вину, но я ласково погладил ее по спине.
Подобрав свой шлем с пола, она с беспокойством осмотрела его, но не нашла царапин на краске и облегчённо улыбнулась. Криво, нервно, но все же улыбнулась. Точно убью этого ублюдка, а потом уже буду разбираться, как отмазаться.
