Текст книги "Наследство (СИ)"
Автор книги: Велимера
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
========== Часть 10 ==========
Утром я все же пошла в универ, несмотря на почти бессонную ночь у постели Максима. После пар нужно было посетить какой-то то ли семинар, то ли конференцию, мы с Тимуром договорились пойти вместе, потому что все остальные решили бессовестно хильнуть. Правда, времени было еще много, так что мы заскочили проведать больного.
Увидев меня, Макс радостно приподнял до этого грустно висевшие уши. Левое уже хорошо стояло, но все еще было подклеено. Молодые люди пожали друг другу руки.
– Ну, ты выздоравливай скорей, – неловко улыбнулся Тима, – я, короче, в коридоре подожду и заодно на стреме постою, ага?
Я только фыркнула. Все-то он понимает…
Стоило мне только присесть, химер свернулся вокруг меня калачиком и положил голову мне на бедра.
– Я хочу домой, – проворчал он, обнимая меня одной рукой и проводя ладонью другой по моему бедру, – к тебе.
– А что врач говорит? – я ласково перебирала его волосы, прикрывая глаза, когда горячая рука с нажимом гладящим движением скользила вверх.
– Завтра вечером, – вздохнул брюнет.
– Ну вот, не так уж и долго осталось, правда? – улыбнувшись, я судорожно вздохнула, когда его ладонь сместилась на мою поясницу.
– Я хочу тебя, – прошептал парень, приподнимаясь на локте.
Вместо ответа я лишь обвила руками его шею, отвечая на жадный поцелуй.
Нас прервал какой-то противный писк. Я отстранилась, оглядываясь, а раздраженно выдохнувший химер продемонстрировал узкий резиновый браслет на левом запястье.
– Нельзя поднимать пульс выше девяноста пяти, – буркнул он, снова укладываясь ко мне на колени, – ты сейчас уйдешь?
– Да, – запустив пальцы в густые волосы, я ласково почесала его за правым ухом, – нам с Тимуром надо на конференцию.
– Надолго? – напрягся Макс.
Ах, да, дедушкины конференции наверняка длились неделями, и химер тосковал по нему. Не любитель он быть один долго, это я уже заметила, хотя иногда уединения ему явно хочется.
– На пару часов всего, я никуда не уезжаю, – моя догадка подтвердилась, Максим сразу расслабился.
Спохватившись, я посмотрела на время. Остался час до начала, а нам еще надо добраться и зарегистрироваться. Макс кивнул в ответ на прощание и улегся лицом к стене. Так жалко его оставлять одного, но что поделать. Завтра ведь уже выпишут.
Конференция была на редкость скучной – история Ковена и взаимодействий с людьми. Доклады в сфере, где нельзя уже найти ничего нового, потому что все тщательно веками документировалось, повторяли друг друга и не несли никаких знаний. Кроме повторения, разумеется. Были только мы с Тимуром со всего потока, так что преподаватель по общей у нас теории магических исследований расщедрился – записал наши фамилии и пообещал автомат. При нем мы сдержанно кивали, благодарили, даже сказали что-то об очень информативных докладах. Но, стоило только выйти из здания, с радостными воплями бросились обниматься – сдать зачет по предмету, в котором шестьдесят билетов по три вопроса в каждом, у самого въедливого преподавателя в универе? Нереально с первого раза. Там в каждом вопросе список действий на целый лист, а перепутать порядок нельзя – сразу на пересдачу. И этот предмет обязателен, хотя во время исследований все, даже самые именитые маги, пользуются методическими материалами.
Было решено отметить, так что мы отправились в Макдоналдс. Попутно написали своим группам, что они лохи, я поделилась радостью с Максом. Парень поздравил меня, пожелал приятного вечера и спокойной ночи. Боже, это ревность? Я так и спросила. В ответ мне сказали, что уверены – между мной и Тимуром уже ничего нет, хотя явно раньше было. И да, немного ревности, а еще инъекция снотворного и привет от Димы, так что спокойной ночи и приятного вечера.
– Засранец, – улыбнулась я, переходя в беседу группы, где все дружно сокрушались, что надо было пойти.
– Ревнует? – усмехнулся Тима, задрав голову и выбирая себе бургер. – Ты что будешь?
– То же, что и ты, мне все равно, – я полезла в рюкзак за кошельком, но парень цокнул языком и погрозил мне пальцем. Никогда не разрешает за себя платить, джентльмен доморощенный, – немного ревнует.
– Он в курсе, что у меня девушка есть? – уже подходила наша очередь заказывать.
– Думаю, его это не особенно волнует, – фыркнув, я поправила рюкзак, – я тогда пойду место поищу пока.
Мы отлично посидели, вдоволь насладившись запоздалыми сожалениями и завистью одногруппников, поболтали и подурачились. Тимур проводил меня до дома, отказался от чая и потопал на остановку.
А я впервые за долгое время вошла в темный пустой дом, где никто не ждет, и стало тоскливо. Наверное, так себя ощущал Максим, когда дедушка уезжал по делам и не брал его с собой. Взяв кофе и пару яблок, я поднялась в кабинет. Вяло сделала задания и взялась за очередной дневник – давно я их не читала.
О моем рождении было написано немного – дедушка только сухо отметил, что его внучку назвали Яна и, к счастью, его непутевой дочери хватило ума оставить и себе, и мне фамилию именитого предка. Папу это не напрягало, он даже считал, что дедушкина фамилия может открыть передо мной те двери в жизни, которые его собственная никогда не откроет.
Но буквально через полгода тон записей изменился. Сыновья обращались к нему, только когда что-то было нужно, дочь, которая всегда была к нему ближе, потому что они не брали ее в свои игры, мириться не хотела. Он с горечью писал, что и сам бы с собой не помирился после тех слов, что наговорил, хотя видел, что парень у нее толковый и любящий. Дедушке стало одиноко. Внуков он видел редко, мало, а хотелось. Единственная внучка и вовсе росла, не зная, как выглядит дед. Он жалел о своих поступках и словах по отношению к детям, скорбел по жене, ушедшей из жизни еще до моего рождения, и умирал от одиночества. И тогда ему в голову пришла идея сделать себе химеру. У каждого второго мага она есть – ритуал создания двойных несложен, хоть и затратен. Но дедушка же не каждый второй.
Первый эксперимент окончился неудачей – человек-волк-кот прожил два дня и умер по непонятной причине. Тогда дедушка снова отправился в детскую больницу. Для химер законодательно разрешено использовать малышей, чью жизнь медицина не может спасти, с разрешения родителей. Он обещал себе, что это будет вторая и последняя попытка, несчастного тупого двойного он создавать не будет.
И там он нашел Максима. Годовалого мальчика с детским церебральным параличом, пороком сердца, раком крови, кистой головного мозга и хроническим гайморитом. “Неясно, как этот сгусток болезней дожил до года, но он радостно смеялся, когда я взял его на руки, потому что этого давно никто не делал” – и мне пришлось утирать слезы. Дедушке хотелось заботиться о ком-то, кого-то любить и получать в ответ те же чувства, раз уж семья от него отвернулась или была им по ошибке отвергнута. Весьма красивый, очень интересный мужчина, он мог бы жениться второй раз, но даже, кажется, и не думал об этом. На столе все еще стоит черно-белая фотография моей бабушки в молодости.
Казалось, второй эксперимент тоже окончится неудачей. Ритуал избавил мальчика от всех болезней, но он был настолько слаб, что вряд ли бы протянул и день. А потом вдруг окреп, за неделю научился неплохо ходить, активно повторял слова за хозяином и радовался жизни. Слова дедушки пропитаны такой нежностью. Он даже писал, что хотел бы показать мне этого маленького проказника, мы бы явно подружились. В четыре года Макс уже умел читать про себя, в дневник был вложен листок с его корявенькими упражнениями в чистописании. Образование он получал мощное, иначе не скажешь. К десяти годам блестяще выполнил экзаменационные задания для девятого класса по русскому, математике, литературе и биологии, чуть хуже – по физике и химии. Гуманитарий. Дальше ему было позволено самому выбрать направление, в котором развиваться. С пятнадцати лет, как гордо писал дедушка, он занимается переводами с английского и немецкого “по Интернету”, неплохо этим зарабатывает и покупает себе все, что хочет.
Это все прекрасно, но где я? Лето пять лет назад, где оно? Отложив дневник, я встала и подошла к полке. Вот тонкая книжица в твердой кожаной обложке, листов на сто, не больше. Как-то она не вписывается в общество трехсотлистовых томов дневников. Да. Она обо мне.
Вернувшись в кресло, я взяла яблоко и осторожно раскрыла тетрадь. Первая запись – через полгода после моего рождения. Вклеена цветная фотография, где я сижу, счастливо улыбаюсь беззубым ртом и трясу смазавшейся погремушкой. Такая у нас тоже есть – это первый раз, когда я сидела самостоятельно. От написанного под фото слезы навернулись на глаза: “Этот Человек прислал мне фото почтой. Просил не говорить дочери. Моя внученька научилась сидеть!”. И дальше в таком же духе. Папа присылал ему фотографии, не всегда именно ключевых моментов. Это была их маленькая тайна от мамы. А дед, кажется, очень меня любил. Много фотографий из детства, первое первое сентября, первый последний звонок, первая научная конференция и мой доклад об экологии области. Весна, мне только исполнилось шестнадцать: “У Яны мой дар! Она маг огня! Человек сказал, что от глотка яблочного сока она полыхнула так, что едва не спалила кухню! Единственная из моих потомков!”. Ясненько, а мама-то гадала, откуда он узнал… Про то лето было написано очень много. Дедушка умилялся тому, как я похожа на свою маму, которая, в свою очередь, похожа на свою. Радовался, что характером я в мать – немного дерзкая, “пробивная”, любознательная. Была там и запись о том, что он переписал свое завещание, оставив все мне, потому что я его “любимая внучка и наследница дара”. Он смеялся над смущением впечатлительного химера, ныкающегося от меня во всех углах, радовался тому, что мне все интересно, что магия легко мне подчинилась, что мой катализатор – не слишком редкий продукт. Я даже пожалела о том, что слушала маму и не приходила к нему в гости – дед тосковал. Дальше нашлись фотографии в форме с первого сентября в универе, копия списка зачисленных, где моя фамилия была обведена красным и много раз подчеркнуты мои немаленькие баллы за школьные экзамены. Он гордился мной, моей успеваемостью, спрашивал у моих преподавателей, легко ли мне дается учеба. Он любил меня, а я всегда была уверена, что девчонки для него не авторитет. Мама за своей смертной обидой не видела, что он тянулся к ней и ко мне. Но я не буду ей рассказывать об этом. Во-первых, папа получит по ушам. Во-вторых, она будет раскаиваться и винить себя, а так она относительно спокойно восприняла известие о смерти отца. Как же жаль, упущено столько времени…
Вернув дневники на место, я отправилась спать. Уже почти три, а мне ко второй.
Естественно, я не выспалась. Вторую ночь подряд. Кошмар какой, надо сразу, как Макс придет из клиники, лечь с ним спать! Просто спать.
Я его не дождалась. Вняла слипающимся глазам и легла подремать.
Разбудило меня осторожное шебуршение рядом. Я прижалась покрепче к обнимающему меня химеру, заработав мягкий поцелуй в лоб, и спокойно заснула в его объятиях. Чувствую себя принцессой…
========== Часть 11 ==========
Утром тридцать первого декабря я проснулась, как обычно, в теплых объятиях тихо сопящего химера. Новогоднее настроение владело мной уже неделю, и его не омрачала даже начинающаяся с десятого января сессия. Потому что я первый раз буду встречать год с тем, кого люблю. И это, в самом деле, такое волнительное чувство… Мы сходим купим все нужные продукты, потом Максим останется готовить, а я пойду поздравлю родителей. Дом мы уже украсили на выходных, он светился весь, как игрушка. Такое ощущение, что у меня уже своя семья, потому что родители вообще не противились моему желанию первый раз в жизни отпраздновать не с ними. И Макс хитро щурится последние несколько дней – явно что-то приготовил. Я тоже заказала для него подарок, символичный такой. Интересно вот только, понравится ли ему. Наверное, да.
Глубоко вздохнув, брюнет сморщился, открыл глаза и мягко мне улыбнулся. Такой красивый, особенно улыбка шикарная…
– Доброе утро, – мурлыкнула я, прижимаясь поближе.
Вместо ответа он поцеловал меня, ласково оглаживая теплой шершавой ладонью плечо и шею. Все такой же нежный, все так же ластится и, кажется, совсем не собирается меняться. Лучший на свете.
Правда, долго валяться не вышло – Макс сел, сладко потянулся и потащился в ванную. Провожая взглядом идеально прекрасную задницу, обтянутую темными боксерами, я в который раз пообещала себе сфоткать его рельефную спину, обязательно вместе с этими умилительными ямочками на пояснице, и поставить себе на рабочий стол телефона, забив на все приличия. Потому что ну просто невозможное зрелище… Несмотря на чешую.
Пару минут, лениво ворочаясь, я решала, чего хочу больше – поваляться или в душ с химером. Душ победил, и я даже выпуталась из одеяла, но Максим уже вернулся с влажными волосами и даже одетый. Разочарованно застонав, я плюхнулась обратно на подушку. Усмехнувшись, ворчун взял меня на ручки и отнес в ванную, чмокнул в нос. Но не остался, с этим пришлось смириться.
На улице приходилось соблюдать приличия – оба сунули руки в карманы и даже молчали. Я, как и всегда, накинула форменную куртку, чтобы люди держали дистанцию и не были наглыми. В тупике ребятня собрала снег с дворов и сделала горку, но даже утоптанный снег плохо скользил. Щелкнув пальцами, я растопила верхние пару сантиметров горки и тут же заморозила. Стоявший посередине расстроенный пацан тут же шлепнулся на зад и легко съехал вниз. Отвернувшись от радующихся детей, я улыбнулась и вдруг земля ушла у меня из-под ног. Пребольно ударившись копчиком об утрамбованный скользкий снег, я захныкала.
Помогая мне вставать, Макс старательно прятал улыбку за затянутой в перчатку ладонью, за что немедленно получил снежок в грудь. Это явно было объявлением войны, так что уже через минуту детвора азартно болела и вопила, а мы швырялись снегом. Мне не хватило маневренности, и более длинноногий химер свалил меня в глубокий снег. Боже, ну такой красивый, довольный, чуть раскрасневшийся, со снежинками в волосах…
Пользуясь тем, что мы в сугробе, и нас не видно, я чуть приподняла голову, намереваясь хотя бы в щеку его поцеловать. Но он мягко, нежно прихватил губами мою нижнюю губу, поцеловал в подбородок, потерся носом о скулу.
– Я люблю тебя, – шепнула я.
Улыбнувшись, Макс с трудом поднялся на ноги, утопая в снегу, помог подняться мне. Отряхнув друг друга, мы все же пошли дальше. Я высушила его джинсы и перчатки, заодно и согрела, отчего и без моих стараний горячий парень только фыркнул.
В магазине он складывал в тележку все нужное по списку, а я – то, что хотелось. Преимущественно всякие вкусности. Пока брюнет выбирал сыр, я отошла к йогуртам.
– Какая прелесть! – вдруг воскликнули у меня за спиной. Обернувшись, я узрела пятящегося от какого-то мужчины Макса. – Где твой хозяин?
– Здесь, – я подошла к рефлекторно прижавшему уже однажды постадавшие уши химеру, – в чем дело?
– О, здравствуйте! – перевозбужденный блондин ухватил меня за руку и изобразил рукопожатие. – Я еще никогда не видел таких… Таких двойных!
– Максим тройной, – холодно поправила я, понимая, что, скорее всего, его сейчас попытаются у меня купить.
– Так даже лучше! – взмахнул руками мужчина. – Я фотограф журнала моды для химер, слышали о таком? – я медленно кивнула. Чуть ли не единственный такой журнал в мире, выпускается на многих языках. И покупают его обычно любители подрочить на нестандартных. – Я хочу пригласить вашего… Максима, да, хотя бы на одну съемку, – фыркнув, химер отвернулся обратно к сыру, – мы все покажем и расскажем, как надо делать, прошу вас, только одно воскресенье!
– Макс? – не поворачиваясь, парень пожал плечами. Ну, раз ему все равно… Откуда мне знать, может, он еще карьеру фотомодели может сделать. – Ладно, один раз можно попробовать.
– Спасибо, спасибо! – снова ухватив мою кисть, фотограф потряс ее и записал мой номер. – Как удачно я приехал в гости!
– Это женское дело, – поморщился Максим, когда обрадованный блондин унесся в другой ряд.
– Да ладно тебе, ты же всегда отлично получаешься на фотках, – я легонько пихнула его локтем в бок, – может, тебе еще понравится. Будут половина девочек-подростков от тебя пищать.
Недовольно дернув ухом, Макс искоса зыркнул на меня, довольно сурово, но ничего не сказал. Ну и пусть, один раз надо. Он красивый, фотогеничный, шикарный парень! Вдруг ему понравится? Если так, я заведу ему аккаунт в Инсте и буду наслаждаться восхищением других, зная, что это ворчливое совершенство принадлежит только мне. То-о-олько мне-е-е…
Когда я пришла домой от родителей, на весь холл вкусно пахло бисквитом. Ох и обожрусь же я… Если не сегодня ночью, так завтра днем точно. Он обещал много всего моего самого любимого приготовить, в том числе и сырных булочек.
Мне родичи подарили очаровательный золотой браслетик с желто-зелеными камушками. Не знаю, как называются они, но, судя по хитрой улыбке мамы и подмигиванию папы, они в курсе, как мне дорог обладатель почти таких же по цвету глаз. Вот и хорошо. Они единственные, чье мнение в этом вопросе меня волновало.
Передав поздравления и небольшую коробочку от родителей Максиму, я спросила, чем могу помочь. Он попросил только вскипятить воду в кастрюле с добрыми двумя десятками яиц.
– Они точно в курсе, – вздохнул за спиной химер, пока я искала в холодильнике свои вкусности.
Ему подарили браслет с такими же камнями, только более грубого плетения.
– Они в курсе и одобряют, – подчеркнула я, застегивая украшение на его правом запястье, чтобы не мешалось, – и это очень важно.
Усмехнувшись, брюнет поцеловал меня, усадил на стол, прижался так, что перехватило дыхание.
– Я люблю тебя, моя маленькая принцесса, – пробормотал он мне в шею, целуя и несдержанно покусывая кожу.
Ответить мне не дал чертовски горячий поцелуй. И я знала, что он меня сейчас заведет и вернется к готовке, но все равно поддалась, запуская руки под его футболку. Потому что разве можно его оттолкнуть?
В девять уже была готова первая часть ужина – мы собирались проводить старый год, а ближе к полуночи заново накрыть стол. Это же я, вечно голодный маг огня, мне надо много-много еды. Особенно такой вкусной!
Оставив химера перетаскивать оставшиеся блюда с кухонного стола на столик в гостиной, я пошла открывать. Кого еще принесло за три часа до Нового года.
– Ура-а! – толпа моих одногруппников и даже просто однокурсников стояла прямо за входной дверью.
– Что за дела? – возмутилась я, скрестив руки на груди.
Они же, получается, либо замок на воротах сломали, либо перелезли через них! А нет, есть пара магов земли, значит, просто открыли. И все равно это свинство!
– Мы пришли! – объявили мне.
– И? – приподняв бровь, я не спешила посторониться и впустить незваных гостей, среди которых даже друзей моих было немного, в холл.
– Ну так Новый год же!
– И что? – раздраженно хмыкнула я.
– Мы у тебя отмечать будем!
– Еще чего! – разозлилась я. – Охренели, что ли? А ну валите из моего двора!
– Ну так у тебя же дом целый!
– Я вам удивляюсь! – всплеснув руками, я старалась думать о том, что поджог – это нанесение тяжких телесных, как минимум. – Если я живу в своем доме, я обязана праздновать с оравой нажравшихся придурков, которых не приглашала? Валите давайте!
– Что за кипеш, а меня не позвали? – вынырнул из толпы Тимур. – Я думал, ты будешь с парнем своим отмечать.
– Так и есть, – прошипела я, – а эти люди почему-то решили, что я их жду. Заходи, мы как раз собирались год провожать.
– А ему можно?! – на разные голоса возмутились пришельцы.
– Во-первых, он мой друг! – в тон ответила я.
– Во-вторых, я на минутку! – поддакнул Тима. – Заскочил только поздравить, потому что тоже со своей буду отмечать.
Как результат, мы захлопнули дверь прямо под носом наглецов, и я очень жалела, что не могу приказать дому выгнать их нахрен. Может, сами свалят.
Обменявшись поздравлениями, мы втроем выпили по бокалу шампанского, и Тимур испарился.
Что я могу сказать насчет “как год встретишь, так его и проведешь”? Нас с Максом ждет целый год нежного, жаркого и не слишком удобного секса на диване.
========== Часть 12 ==========
Я вздрогнула, когда на клавиатуру ноутбука передо мной положили «Молочный ломтик». Но положила его знакомая жилистая рука с памятным браслетом на запястье, так что я встала и потянулась за обнимашками.
– Как все прошло? – спросила я после приветственного поцелуя, с удовольствием прижимаясь к теплому телу. Макс пожал плечами, как и всегда. – Спасибо, кстати, за источники.
Что-то буркнув, химер пошел, видимо, переодеваться. Это только третья его съемка для журнала, а ему все еще пофиг. Не пофиг только читателям, которые, несмотря на попытку сохранить конфиденциальность, завалили меня предложениями купить его после первого же выпуска, и его подписчикам на аккаунте в Инстаграме, который я все же создала. Скоро мне на почту должны прийти все фотографии с сессии и одна, которая и будет в журнале. Прошлые две заняли развороты и привели меня в восторг. Сегодня Максима, вроде, как манекен для джинсов использовали.
Да, так и есть, письмо уже давно пришло. И, кажется, я умру… Джинсы, да… Фотография в полный рост со спины в полной мере демонстрировала стройные ноги парня, подчеркнутые чуть свободноватыми темными брюками. Рубашку белую он держал в опущенной левой руке, а правой касался собственной шеи, высоко подняв локоть. И эти мышцы, пусть даже и под чешуей, эти ямочки на пояснице…
– Я просто поправлял ошейник, – проворчал брюнет, садясь на пол у моих ног.
Сохранив файл с дипломом, я соскользнула с кресла, оседлав его бедра.
– Обалденная фотка, – признала я, вжимаясь лбом в крепкое плечо, – и я соскучилась.
– И не обедала, – недовольные нотки в низком голосе заставили меня улыбнуться.
– Заработалась, – он фыркнул, но промолчал.
Мы сидели и обнимались. Полгода прошло с момента моего вступления в наследование, около пяти месяцев мы вместе. А он все такой же нежный. Носит меня на ручках. Подставляет уши. Следит, чтобы я вовремя кушала, готовит мое любимое. Любит меня.
Горы перерытых страниц в Интернете, смущенный моим вопросом до румянца химеролог, консультация у юриста – цена уверенности в том, что брак с тройной химерой возможен. Генетически он все еще человек, все его детские болезни из генома вытравлены процессом превращения в химеру, так что… Может быть, я и тороплю события. К черту всех и вся.
– Давай поженимся, – тихо предложила я, неожиданно для самой себя застеснявшись и спрятав лицо у него на груди.
Макс вдруг встал со мной на руках, широкими решительными шагами прошел в спальню. Небрежно опустив меня на кровать, он серьезно и строго посмотрел мне в глаза. Я сидела, плохо понимая, что происходит, а он стоял, наклонившись, упираясь ладонями и одним коленом в матрас.
– Ты понимаешь, что будут о тебе думать? – холодно спросил брюнет, хмурясь. Я кивнула, стараясь гнать от себя мысли о том, что не видела его таким уже несколько месяцев. – Я все боялся тебя принуждать, – как-то поник химер, потянулся к своей тумбочке у кровати, – но, раз ты говоришь, что все осознаешь… – вручив мне маленькую бархатную коробочку, он усмехнулся: – Давай поженимся.
В коробочке были два кольца. То, что поменьше, было сплетено, как косичка, из разных видов золота. Большее же было просто золотым.
Правда, вечером нам пришлось перетряхивать постель, потому что в результате бурного изъявления чувств кольца потерялись.
Мы поженились тихо, мирно, без шумихи. Были только мои родители, Дима и Тимур в качестве свидетелей. У женщины, которая нас регистрировала, сначала пропал дар речи, потом она просто немного заикалась и держалась за сердце. Меня это не особенно волновало.
Меня вообще ничего не волнует, пока эти змеиные глаза смотрят на меня с таким обожанием.
