Текст книги "Проклятый дар (СИ)"
Автор книги: Велимера
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
Несмотря на то, что под одеялами холодно, двигаться и высовывать из-под них руку было еще холоднее. Дотянувшись кончиками пальцев до плеча парня и по резкому рывку убедившись, что он проснулся, я спрятала конечность.
– Залезай под одеяло, – скомандовала я, когда темноволосая голова появилась над краем кровати.
– Мне не холодно, – хрипло спросонок ответил он.
– Зато мне холодно!
И так уже, как гусеница, замоталась в это бесполезное, пусть и толстое одеяло…
Забравшись под верхнее покрывало, шерстяное и очень колючее, Вада замер, когда я беспардонно придвинулась к нему и уткнулась лбом в теплую, почти обжигающую шею.
– Так и лежи, – моментально начав засыпать, я блаженно улыбнулась.
Холод я, конечно, люблю, но в разумных пределах…
Утром было восхитительно тепло. Проснувшись, я не стала открывать глаза, только вздохнула. Моя ночная импровизированная грелка нагло полезла обниматься и закинула на меня ногу во сне, но мне сейчас так уютно и хорошо…
Вада зашевелился, аккуратно убрал с меня свои лапы, и сразу стало холодно, так что я проворчала:
– Положи все как было.
Конечности вернулись на свои места, а их обладатель почти перестал дышать. Ну и все равно мне.
Невольно вспомнилось такое же милое, уютное утро с Дароном. Мы проснулись, перебрались на диван пить чай, все так же замотанные в одно одеяло на двоих, голые, сонные, такие влюбленные, что сейчас аж тошнит. Это было наша последняя зима вместе. До сих пор чай ненавижу.
Закрыв глаза, я решила, что вполне могу сегодня еще немного подремать. Сегодня вся работа запланирована на вторую часть дня, так что еще пару часов точно я никуда не пойду.
От лежащего рядом оборотня исходил такой жар, что хотелось отодвинуться, но при этом мерзла спина. Повозившись, я перевернулась на другой бок и без всякого стеснения поближе прижалась спиной к его телу.
Что же, это было ошибкой, и серьезной. Оказавшись в таком провокационном положении, тело взбунтовалось и затребовало удовлетворения низменных желаний с помощью теплого оборотня. В некотором смысле он, я бы сказала, даже горяч… В конце концов, я же не первая буду его так использовать, правда?
Замечательный плюс долгой и не первой жизни – очень легкое отношение к интрижкам. После серьезных отношений с Дароном мне вообще не хотелось быть хоть с кем-нибудь дольше одной ночи. Вот в прошлой жизни было вообще шикарно, я была привлекательным и популярным мужчиной. Но в именно этой интрижке есть одно небольшое “но”. Эта собачка не будет ли всю оставшуюся жизнь таскаться за мной хвостом, если я сейчас поддамся желанию? Я же ведь планировала его отпустить. И вообще он молодой и уже порядком подзамученный любовными пристрастиями хозяек, не лучше ли оставить его в покое? Куда мне на моем шестом десятке уже парней двадцатилетних соблазнять?
Тяжело вздохнув, я все же отбросила эту спорную затею. Лежит – пусть лежит. Пусть обнимает, греет. Можно будет удовлетворять тактильный голод за счет объятий с ним, прикрываясь холодом. Но дальше заходить не стоит, совсем уж подло получается.
– Я вам не нравлюсь? – как-то уж очень грустно и тихо спросил парень.
Чуть повернувшись, чтобы он мог видеть, что я говорю, я спросила:
– Ты о чем?
Ну да, почему бы не прикинуться дурочкой…
– Вы хотите, но почему-то молчите, – смущенно и невероятно мило опустил глаза брюнет.
Забавно, забавно… Значит, обоняние настолько хорошее, чтобы улавливать запахи эмоций? Теперь даже как-то стыдно…
– Молчу потому, что у тебя и так уже богатый список хозяек-извращенок, – скрестив руки на груди под одеялом, я чуть нахмурилась.
– Вы очень добрая, – не может быть, он краснеет, – я бы хотел… Выполнить любой ваш каприз, госпожа, – совсем смутившись, он сглотнул.
Явно не знает, куда девать глаза, но при этом не может не смотреть на меня, чтобы не прозевать ответ. Чудо какое… Даже если он прекрасно играет и пытается добиться моего расположения, чтобы прочнее обосноваться рядом со мной, мне все равно. Такое милое чудо…
– Любой каприз, – усмехнулась я, высвобождая одну руку и ласково проходясь пальцами по мягким волосам.
– Я… Я просто хочу вас порадовать, – выпалил он, жмурясь, тихо заскулил, когда я коснулась области за ухом, – обещаю, я буду знать свое место и…
Чуть приподнявшись, я поцеловала его теплые тонкие губы. Да, знать свое место полезно. Хороший мальчик.
========== Часть 3 ==========
Удобно устроив голову на подушке, я обнимала целующего меня в шею тяжело дышащего парня за плечи и совершенно не испытывала угрызений совести. Его гибкое красивое тело жалось к моему, а лежащая на бедре горячая ладонь чудесно сочеталась с мягкой усталостью.
Приподняв голову, Вада заглянул мне в глаза, словно хотел спросить, довольна ли я. Чуть улыбнувшись, я поцеловала его в лоб, и темные глаза засверкали. Бедная собачонка…
Уткнувшись носом мне в ключицу, он прижался еще ближе и затих, щекоча ресницами шею. Лениво перебирая мягкие волосы, я думала только об одном – совершенно не хочу вставать. Мне тепло, хорошо, так почему я должна куда-то идти? Эх…
Бывало, мы с Дароном лежали вот так, на боку, тесно, жадно обнимаясь. Целовались, болтали, даже читали. Если бы он меня не предал, сейчас я бы наверняка обнималась с ним, а не с его волчьей копией. Ну и пусть.
Придремавший Вада расслабился, чуть отклонился. В постели он оказался посмелее, чем в жизни, это точно. И да, он хорош. Горячий, чуткий, нежный мальчик с невинным до безобразия взглядом. Рычит, а не скулит, позволяет себе невесомо сжимать зубы на моей коже, впивается пальцами в бока и бедра. Совсем не похоже на преданного стража, таскающегося за мной хвостом. Но не сказала бы, что такая метаморфоза мне не нравится. Это же идеально. Покорный днем, страстный ночью, невероятно милый круглые сутки. Усмехнувшись, я прижалась щекой к его макушке. Каждую жизнь в новом теле отношения с противоположным полом кажутся естественными, но никогда не тянет к своему. В прошлой инкарнации я в эту спальню перетаскала столько женщин, что определенно выходило за грани приличия, но теперь они не вызывают у меня ни малейшего интереса. Хотя, если учитывать, что я в первый раз родилась именно мужчиной, я бы должна именно женщин и любить.
Но уже почти полдень, мне нужно встать, пообедать и приниматься за дела, сегодня же придет князь. Все расписание полетело в тартарары с этим подарком, чтоб его… Ну ладно, это не худший минус, какой мог бы быть.
Высвободившись из объятий оборотня, я села на краю кровати, потерла лицо. Мне нравится такое начало дня, точно нравится…
В моем возрасте уже забываешь о стеснении, так что я не стала подбирать одежду с постели и пола. Вада зашевелился, судя по звукам, встал. Дальнейший глухой стук был мне непонятен, так что я обернулась.
Брюнет сидел на коленях, сцепив руки в замок и низко опустив голову.
– Простите меня, госпожа, – тихо пробормотал он, – я приму любое наказание.
– За что? – полюбопытствовала я, но потом вспомнила, что без зрительного контакта он меня не “услышит”. Когда я положила ладонь ему на макушку, парень крупно вздрогнул, но только крепче стиснул руки. Вздохнув, я присела на корточки, приподняла его растерянное лицо. – За что я должна тебя наказать?
– Я позволил себе лишнее, – его взгляд на мгновение метнулся к моему бедру, – простите, я не должен был причинять вам боль.
Усмехнувшись, я коснулась проявляющихся на чувствительной коже синяков от его пальцев. Не сказала бы, что мне было очень больно…
– Я скажу тебе, что нужно делать, – пересев на край кровати, я закинула ногу на ногу, открывая внешнюю сторону пострадавшего бедра. Вада повернулся и следил за мной с готовностью принять любое наказание, и это одновременно раздражало и нравилось, – поцелуй, и все пройдет.
Пару секунд до него доходило. Чуть приподнявшись, он безумно нежно прикоснулся губами к синяку. Ну как он так умеет… Завороженно наблюдая и ласково поглаживая его напрягшуюся шею, я только прикусила губу, когда искушенный в ублажении хозяек раб начал проявлять инициативу, скользнув ладонью по моей голени. В принципе, я никуда не тороплюсь…
Поцелуй мягких нежных губ заставил меня подумать, что я понимаю княгиню Малон. Откинувшись на спину, я обняла нависшего надо мной оборотня, чуть прогнулась от скольжения его ладони по боку. Как же мне не стыдно, возмутительно не стыдно…
Приоткрыв глаза, я оттолкнула от себя Дарона. Он послушно сел, виновато и непонимающе заглядывая мне в лицо, и снова стал молодым оборотнем. Показалось, что глаза голубые…
Вздохнув, я закрыла лицо руками. Я что, никогда не избавлюсь от этого дурацкого призрака прошлого?
– Простите, госпожа, – подняв взгляд, я только усмехнулась. Бедный мальчишка, опять мнется, винит себя… – я что-то сделал не так?
– Все нормально, – встав, я взъерошила ему волосы, заставив на секунду зажмуриться то ли от удовольствия, то ли от ожидания боли, – кто твой отец?
– Я не знаю, простите, – смущенно прикусив губу, невыносимо милый Вада сцепил пальцы в замок. Он всегда так делает, когда нервничает? – знаю только, что он оборотень, госпожа.
Ладно, это уже точно не Дарон. Только как теперь объяснить причину парню?
– Эй, – приложив ладонь к его щеке, я улыбнулась, – все правда нормально.
Наклонившись, я чмокнула его в кончик носа и тут же об этом пожалела. Ну вот как надо было обращаться с этим чудом, чтобы он от такой простой ласки засиял? Вот поэтому не люблю рабов. Мне их слишком жалко, я слишком хорошо с ними обращаюсь.
Приказав прийти в кабинет через полчаса уже в приличном виде и покормленным, я сама отправилась приводить себя в порядок.
Устроившись в кресле, я огладила полированную столешницу. Этот парнишка сбивает меня с толку. Вроде бы взрослый уже, столько должен был повидать, а наивный такой… Это делает его еще милее, но почему-то мне кажется, что он не со всеми хозяйками таким был. Как бы не огрызнулся он на меня, я же такого не терплю. Какая бы ни была добрая, наказываю всегда в полной мере.
Тихонько вошла Кали с подносом, уставленным тарелками, сервировала обед на столике у окна и, секунд пять подождав распоряжений, испарилась. Вышколенные слуги – счастье. Да и вообще в моей жизни много счастья. За столько долгих жизней я уже научилась его видеть в мелочах и, что немаловажно, ценить. Я люблю жить, хоть и привыкла делать это с определенным уровнем комфорта, близким к максимуму. Жизнь – это прекрасно.
Вздохнув, я отложила письма и встала. Активные занятия с утра вместо завтрака всегда пробуждают во мне аппетит.
Когда я уже закончила с едой, почти неслышно появился Вада. Грея ладони о кружку с кофе, я откинулась на спинку. Судя по тишине, он опять стоит у дверей. Ладно, пусть. Вот допью и буду решать, куда его деть на время приема. Не хочу сейчас об этом думать, хочу просто пить кофе и слушать потрескивание дров в камине.
Глядя в запотевшее окно, за которым явно было очень солнечно и морозно, я улыбнулась. Зима – прекрасное время года. Я часто рождалась зимой, даже в первый раз я родилась зимой. Другое дело, что между смертью и новым рождением разница в несколько секунд. И все равно зима для меня праздничное время.
– Ты чего здесь встал? – гневно спросили сзади. Задумавшись, я не услышала, как открывается дверь. – Пугаешь людей!
– Он стоит там, где я сказала стоять, – от двери не видно, что в этом кресле кто-то есть, но и мне не видно, кто столь нагло и шумно ввалился в мой кабинет. Поднявшись, я с кружкой в руках прошла к себе за стол, – как вы вообще вошли?
– Мне кто-то должен позволить? – высокомерно вздернул подбородок князь.
Я так понимаю, бедный Криш за дверью в ожидании выговора за то, что не удержал ретивого посетителя.
– Кажется, вам было назначено на пять часов, – приподняв брови, я скрестила руки на груди, – ужасно неприличный визит для такого высокопоставленного человека.
– В пять часов я буду занят, – мужчина бесцеремонно уселся в кресло для посетителей, – мне нужно убрать двадцать лет.
– Боюсь, сейчас я ничем не могу вам помочь, – покачав головой, я закинула ногу на ногу, – если вы не можете прийти в назначенное время, пожалуйста, перенесите прием. Для этого не обязательно приходить лично.
– Мне нужно сегодня! – кажется, у милорда плохой день, все его бесит прямо с утра пораньше. – Это что, так сложно?
– Не сложнее, чем приходить вовремя, – холодно улыбнулась я.
Этот человек надавил на мое самое больное место – на любовь к расписаниям. Мне казалось, уж аристократ должен быть пунктуален.
– Неужели вы думаете, что роман с королем делает вас всесильной? – желчно поинтересовался князь, барабаня пальцами по столу.
Его взгляд явно был направлен на мою шею, где красуется бледный, но все же заметный след жадного поцелуя.
– Неужели вы думаете, что после давнего разрыва с королем у меня не может быть других мужчин? – в тон ответила я, приподнимая брови.
Кажется, сейчас мы перейдем к взаимным оскорблениям, и этот разлюбезный дворянин от меня никогда и никаких услуг не получит. Вот прям чувствую.
Ему явно хотелось сказать что-нибудь насчет моей распущенности, но нет, сдержался.
– Что же, – князь встал, хлопнув ладонью по моему столу, вот нахал! – думаю, другие темпоральные маги смогут мне помочь.
– Как я рада, что больше не увижу вашу одаренную природным тактом и пунктуальностью персону, – откликнулась я, дружелюбно улыбаясь.
Проводив взглядом несостоявшегося клиента, я пару минут боролась с желанием написать в книге для остальных об отмене квоты, чтобы никогда он не смог получить наши услуги. Что же, от такого надо отвлечься.
Поднявшись с тяжелым вздохом, я поманила Ваду. Он подошел, в ожидании приказов рассматривая мое лицо. Такие прямые взгляды несколько раздражали, но без них ведь никуда, правда?
Приподнявшись на носочки, я обвила руками его шею, потянулась за поцелуем. И оборотень покорно наклонил голову, целуя меня нежно, с искоркой страсти. Теплые руки скользнули по талии, прижимая меня крепче к тренированному телу. Как же мне нравится…
Вада сел на полу, сбоку от стола, а я с легкой головой и прекрасным настроением взялась за письма. Хороший охранник – почти не слышно его. Только тихое дыхание, которое нетрудно не заметить, сливающееся с шумом пламени у меня за спиной.
Закончив с письмами, я просмотрела дела на сегодня. Князь не придет, клиентка на два часа прислала записку, что не может явиться. А это значит, что я свободна. Можно было бы прогуляться, но там холодно. Можно было бы почитать, но это всегда можно. А можно было бы и занять время до ужина…
Встав, я обошла стол и оборотня, направилась в свою спальню. Таскается за мной, чудик… Ну зато я сегодня буду в кои-то веки засыпать удовлетворенной и спать буду без снов.
Вада не подвел. Старательно убивал мое время, тихо постанывая иногда. И уж его точно не волновало, что я не проявляю удовольствие слишком громко.
Сыто потянувшись, я накрылась одеялом и пробормотала:
– Можешь идти.
– Куда? – встрепенулся парень, замер у кровати, только что застегнув брюки и даже не убрав руки от пояса.
– Тебе же выделили комнату, – вздохнув, я прикрыла глаза и посетовала: – а обещал, что будешь знать свое место.
– Я буду, но… – нервно переминаясь с ноги на ногу, брюнет покусал губу. – Я ведь должен вас защищать, а как я смогу, если буду далеко, я же… – словно смутившись, он опустил взгляд. – Дефектный, – чуть нахмурившись, я ждала продолжения. Спать с ним, конечно, очень уютно, но я привыкла быть в своей постели одна, чтобы никто не складывал на меня свои конечности, пусть и очень теплые, – позвольте остаться у дверей, госпожа.
И будет вот это он мне сопеть на всю комнату, да? С одной стороны, место свое он, и правда, знает. С другой, слишком настырно пытается на нем остаться.
– Ладно, – буркнула я.
Пусть лучше с моего разрешения, чем утром опять обнаружу несанкционированную ночевку рядом с постелью. Коврик, что ли, ему у двери постелить…
Приятным сюрпризом было то, что “у дверей”, выпрошенное оборотнем, оказалось с той стороны створок, в коридоре. Тем лучше – и место свое он знает, и тишина соблюдена. Я рановато ложусь спать, но день был непростым, полным напряженностей, я устала. Если уж целые сутки шли вразрез с расписанием, чего уже соблюдать его в последние часы дня…
========== Часть 4 ==========
Опять легла рано, шторы никто не закрыл, солнце разбудило, холодно, потому что камин не затоплен… Зато хотя бы выспалась…
Перевернувшись на живот, я обняла подушку и зарылась в нее лицом. Надо же, до сих пор чуть пахнет Вадой, навевает приятные мыслишки… Позвать его, что ли, пусть полежит со мной, погреет, я его, красивого и молодого, потрогаю, почешу за ушком…
Когда красивый и молодой оборотень спиной выбил дорогую дверь и шлепнулся на пол, я была несколько удивлена такой скорой материализации фантазий. Но парень вскочил, преграждая дорогу разъяренному Дарону, и многое прояснилось.
– Выйди и зайди нормально, – попросила я, не поднимая головы.
– Я тебе его что, для этого подарил? – рявкнул монарх, выхватывая из ножен меч. Вада, на удивление, даже не отступил, хотя защищаться ему нечем. – Он должен был жизнь твою защищать!
– А еще делать то, что я скажу, – улыбнулась я, с превеликим удовольствием разглядывая ревнивца, – он и делал. Очень даже хорошо, кстати.
– Прекрати! – рыкнул король, пытаясь отпихнуть стража и все же переступить порог. – Только и делаешь, что дразнишь, хотя можно было бы уже все вернуть!
Полукровка стоял, как влитой, и было забавно наблюдать за попытками широкоплечего и, в целом, сильного мужчины убрать его с дороги. И только удар тяжелой рукоятью в зубы заставил его пошатнуться и отступить на шаг.
– Это моя собственность, – нахмурилась я.
Ухватившись за плечо короля в почти бесплодной попытке задержать, Вада едва не свалился с ног. Бедняжка, зубы, наверное, в крошки… Махнув ему, чтобы оставил упрямца в покое, я села. Парень прижал рукав к губам, присел на корточки и аккуратно стер немногочисленные капли крови, успевшие сорваться с его подбородка. Чудный какой, ну такой милашка…
– А ты – моя женщина, и я вообще голову ему оторву за то, что он касался тебя! – Дарон хмуро уставился на меня, скрестив руки на груди.
– Я? Твоя? – усмехнувшись, я откинула одеяла и встала. – Дарон, дорогой, я никогда никому не принадлежала и не буду принадлежать.
Моя свобода безгранична хотя бы потому, что никто, кроме названых братьев, не может сравниться со мной в продолжительности жизни.
– Ты полтора года была моей любовницей! – ухватив меня за локоть, Его величество немного наклонился, заглядывая мне в глаза. – Я лучше всех тебя знаю, Айриллин. Тебе нравится быть чьей-то. Я использую квоту, стану молодым, в конце концов, я буду принцем, нам никто не помешает.
– Нет, это ты был моим любовником, – одной фразой перечеркнув всю его тираду, я легко попыталась освободиться.
Мне нравилась та игра, нравилась его ревность и страсть, нравилось любить его. Но он сам же все и испортил, теперь ни о каком прощении не может быть и речи. Я никогда и никому не буду принадлежать. Я, Айриллин, Черный темпоральный маг, просто не могу никому принадлежать.
– Пожалуйста, Айриллин, – прошептал он, опускаясь на колени, его ладонь скользнула от моего локтя к запястью, – любимая, я все сделаю, что ты хочешь…
Вздохнув, я попыталась еще раз ему объяснить, почему между нами больше никогда не будет романтических отношений:
– Ты пал в моих глазах еще тогда, когда предложил мне продолжать наши отношения после твоей свадьбы. Ты отвел мне унизительную роль запасной женщины и знаешь, что я такое не могу простить, – прижавшись лбом к моей ладони, он замотал головой, – Дарон, дело не в твоем возрасте. Дело уже даже не в тебе. Дело в том, что я давно к тебе ничего не чувствую.
– Ты лжешь, – дрожащим голосом взмолился мужчина, – пожалуйста, Айри, скажи, что ты…
Звонкий шлепок пощечины эхом отдался в просторной комнате.
– Ты потерял право так ко мне обращаться вместе с моим уважением, – холодно сообщила я. Как можно сокращать мое имя, являясь мне чужим человеком? Никчемный, униженный идиот. Меня могли бы разжалобить мольбы, я люблю, когда мне служат, когда меня превозносят. Но не после такого унижения, – я не желаю больше слышать ничего о твоих чувствах, мне надоело.
Отобрав руку, я пошла в ванную. Надо же было так меня разозлить! Я долго могу отшучиваться, терпеть и играть по чужим правилам. Но у всего есть предел.
Когда я, одетая и причесанная, вернулась в спальню, там был только застывший у дверей оборотень, все еще зажимавший рот. На тумбочке лежал церемониальный свиток с красной восковой печатью. Небрежно развернув его, я прочла приглашение быть на коронации старшего принца, где я на глазах у восторженной толпы сделаю Дарона двадцатилетним. Мы уже довольно давно ввели это правило – если король применяет омоложение, он должен оставить престол. Иначе за шестьдесят лет он может наворотить делов, а так только около тридцати. Преемственность власти необходима для динамики общества, это не наша прихоть. Что же, почему нет. Я окажу эту услугу Дарону и буду иметь полное право избегать с ним встреч далее.
– Г-госпожа…
– Будешь говорить, когда я разрешу, – одернула я, глядя на парня.
Быстрым шагом пройдя мимо него, я направилась в кабинет. По лестнице поднималась Кали с подносом. Она сегодня поздно. Плохо.
Дверь в кабинет была приоткрыта – горничная вытирала пыль. Это нужно было сделать на полчаса раньше. Плохо. Привыкли, что я раньше девяти из постели не вылезаю, сдвинули расписание работ. Очень плохо.
– Позови сюда Ларина, – бросила я, усаживаясь за стол. Привычное оглаживание столешницы не принесло удовольствия – она еще влажная. Гадость. Вздохнув, я откинулась на спинку и обвела взглядом свое уютное обиталище. Вот это черное пятно у двери мне не нравится, – исчезни, не мозоль глаза.
Вада тихо и послушно свалил в коридор, а я выдохнула, протерла рукавом нужную часть стола и попробовала еще раз. Не скользят пальцы так, как надо, по влажному лаку! Раздраженно барабаня по подлокотникам, я отсчитывала секунды. Темпоральный дар обычно делает владельца занудой, педантом и пунктуалом, потому что в голове точнейшие часы. Сосредоточившись, я могу сказать, сколько сейчас времени до половины секунды и даже лучше. И Ларин поднимался целых двести пятнадцать секунд, хотя тут идти без спешки всего сорок восемь.
– Госпожа, – остановившись посередине комнаты перед столом, управляющий чуть склонил голову.
– Скажи всем, что еще один случай нарушения установленного мной расписания повлечет за собой увольнение опоздавшего, – еще раз. Лак все еще не скользит, – вместе с тобой. Ясно?
– Да, госпожа, – пробормотал он.
– Пусть Кали принесет завтрак, а Криш – почту, – еще раз. Все еще нет.
– Да, госпожа.
Прикрыв глаза ладонью, я медленно и глубоко вздохнула. И во всем этом виноват всего лишь один проклятый король, разозливший меня с утра пораньше! Как бы до вечера меня не бесило все вокруг. Ох и полетят головы, если еще хоть кто-нибудь сделает что-нибудь не так!
Тенью скользнула к столику у окна Кали. Ее вот надо будет оставить, она неплохо справляется. Молчит, не гремит никогда посудой, ходит тихонько. Я даже голос ее ни разу не слышала, и это чудесно. В нашем суетливом мире нет ничего важнее медленных удовольствий и тишины. А лучше вместе. Посидеть у окна, смакуя горячий кофе в тишине. Или читать у камина с бокалом вина – в тишине. Вот оно, самое ценное в жизни.
Привычный завтрак – компот, блины с творогом, варенье, яйцо в мешочек. Не хочу смородиновое. Хочу малиновое, а еще мне нужен хлеб и масло.
– Кали! – позвала я, хлопнув в ладоши. Шустро просеменив и встав передо мной, она склонила голову и чуть присела. – Принеси мне хлеб, сливочное масло и малиновое варенье, а это забери.
Забрав креманку, девушка торопливо, но тихо убежала. Да, хорошо бы все так покорно себя вели. Может, и настроение у меня улучшится.
Пятьсот семьдесят девять секунд спустя служанка вернулась с дополнением к завтраку. Я уже успела расправиться с яйцом и одним блином. Взмахом ладони отпустив ее, я взяла мягкий, еще чуть теплый тонкий ломоть, намазала его довольно мягким маслом, на один край налила ложку варенья, чтобы не текло. Любимое блюдо моего детства. Этого детства. Получилось вкусно, жесткая корочка неприятно кольнула губу, но это мелочь.
Утолив голод, я довольно откинулась в кресле. Что же, с прислугой я разобралась, теперь нужно решить, что делать с нерадивым охранником. Он, конечно, молодец, но такое бездействие, как сегодня утром, мне не нужно. Или он без колебаний защищает мою жизнь, или отправляется обратно дарителю.
Когда Кали забирала поднос, я задумчиво покусала губу, но все же произнесла:
– Позови Ваду.
Кивнув, девушка ушла. Чуть шелестит юбка, шагов на ковре не слышно, только тихие стуки у двери по паркету и щелканье замка. Ваду не слышно совсем – появился как из ниоткуда, будто по воздуху летает. Хорошо.
Оборотень в ожидании вытянулся передо мной, разглядывая мое лицо. Не люблю прямые взгляды, но иначе он меня не поймет.
– Сядь, – не хотелось поднимать взгляд. Брюнет сразу опустился на колени, положил ладони на бедра, как и подобает, – почему ты бездействовал?
Если сейчас он скажет, что боится навредить королю или что-нибудь в этом духе, я точно его выгоню.
– Я не знал, как вы хотите, чтобы я действовал, – пробормотал полукровка, немного невнятно, с трудом шевеля рассаженными губами, – я должен был убить его?
Вот оно что. Побоялся разозлить меня, причинив ненужный вред. Ладно, хорошо, это я могу понять.
– Не надо убивать, если есть возможность, – прикрыв глаза, я попыталась придумать формулировку поточнее, – но остановить любым способом. Всех, у кого не красные, не синие, – поколебавшись, я добавила: – и не зеленые волосы, – ну а вдруг.
– Я понял, – отозвался Вада, – простите за мое неподобающее поведение, госпожа.
Мило… Мило, очень мило. Такой виноватый, как нашкодивший щеночек…
– Ты не знал, все нормально, – подперев кулаком подбородок, я внимательно осмотрела его лицо. Больно, наверное… – у тебя зубы целы?
– Нет, но вырастут новые, госпожа.
Да, удобно быть оборотнем… Если не считать того, что ко второй ипостаси прилагается статус раба.
– За сколько? – я с легким удовлетворением заметила в его взгляде ужас.
Лечение – это далеко не всегда безболезненно. А растить зубы придется не так уж и быстро, чтобы ровненькие были.
– За полгода примерно, – покорно опустив взгляд, парень уточнил: – но должно быть много крови.
– Сходи за полотенцем, – откинувшись на спинку, я закрыла глаза и прислушалась к себе.
Кажется, мое недовольство всем и вся несколько улеглось. Это хорошо. Не люблю быть в плохом настроении, самой неприятно.
Вада вернулся довольно быстро с белым полотенцем. Плевать, выкинут, если не отстирается. Да, это будут долгие минуты, бедный ты мальчик…
Крик из-за полотенца превращался в невнятное мычание, он сгорбился, на шее вздулись жилы. Я осторожно погладила напряженно дрожащее плечо, потянула его к себе, позволяя прижаться к бедру. Ничего, треть уже позади, все будет хорошо… У меня самой заныла челюсть. Кошмарная боль, наверняка, бедный парень. Может, лучше бы они у него естественным образом выросли? Да нет, полгода ходить с пеньками вместо весьма нужных передних зубов не дело, как он есть будет?
Но уже почти все, уже пять месяцев, еще минута, только одна минутка, ну правда. И как он выдержал это, не понимаю. Хотя было бы легче, если бы он потерял сознание, это точно.
Прекратив воздействие, я запустила пальцы ему в волосы, но тут же убрала руку. Мокрые. Вада весь взмок, что не удивительно.
Обессиленно привалившись к моей ноге, брюнет тяжело дышал и мелко дрожал. Бедный щеночек…
Подняв окровавленное лицо, полукровка заглянул мне в лицо настолько преданным взглядом, что любой пес бы позавидовал.
– Спасибо за вашу доброту, госпожа, – сипло прошептал он, – простите, я шумел, да?
– Ничего страшного, – постаравшись поласковее ему улыбнуться, я поспешно отвела взгляд от лежащих на полотенце обломанных зубов, даже с корнями, – пойди приведи себя в порядок и возвращайся.
Пошатываясь, он встал, пошел выполнять распоряжение. Как он может называть меня доброй, я его только что шесть минут пытала! Да, ради его же блага, но обычно в такой ситуации не смотрят на пользу, только на вред. Вада правда как щенок – безоговорочно принимает все, что я только могу ему дать, и за все благодарит. Даже за боль. Да, это преданность, собачья преданность, но почему она развилась у него так быстро? У него до меня было, по меньшей мере, две хозяйки, разве он не был к ним привязан?
Вздохнув, я встала. Нужно заняться делами. Хорошо хоть сегодня никто не придет, суббота все-таки.
Остановившись на полпути, я нахмурилась. Откуда Дарон узнал? Откуда бы ему знать, что я сплю с его подарочком? Ах, да, самый пунктуальный в королевстве князь… Наверное, он поспешил сообщить о моей дерзости, надеясь рассорить меня с королем. Что же, ему это вполне удалось, пусть и не совсем так, как хотелось. Но для меня все обернулось даже лучше, чем можно было бы предположить.
Сев за стол, я провела по нему ладонью и наконец осталась удовлетворена результатом. Письма было всего четыре, завтра у меня выходной. И чудесно, буду валяться до обеда. Но это не значит, что прислуга не должна соблюдать установленное расписание.
Закончив с делами, я перебралась обратно в кресло у окна. Люблю это место, особенно зимой. Из-за запотевших окон дневной свет мягче, приятнее. Вот и с настроением полный порядок…
Тихо открылась и закрылась дверь. И тишина. Значит Вада вернулся. Подняв руку, чтобы ее было видно поверх спинки, я поманила его.
– Пойди скажи Кали, чтобы принесла мне кофе, – распорядились я, когда на меня воззрились темные глаза, – и принеси книгу со столика в библиотеке.
Бесшумно испарившийся оборотень явно виновник того, что я так быстро успокоилась. Ведь если я разойдусь, это на несколько часов, а то и на пару дней, а тут…
Это все потому, что он такой преданный, наивный и милый! Такой милый, милый, милый! Правда как маленький щеночек! Обхватив себя руками, я глупо хихикнула. Сколько мне лет, сколько долгих жизней прожито, а я все такая… Хотя лучше быть такой, чем обрюзгшей ворчащей старухой, которой нет пользы от вечно молодого тела. Но он такой милый… Никогда не горела желанием завести домашнего зверька, но в этой жизни у меня будет милый и симпатичный щеночек.
– Вы замерзли, госпожа? – ладно, настал тот момент, когда я все же прокляла его умение тихо ходить.
– Нет, – приняв книгу, я отвела взгляд, чтобы не смущаться, – садись, не стой.
