Текст книги "Я люблю нелюбимого брата (СИ)"

Автор книги: Varley

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Мать открыла передо мною двери в дом, я медленно прошел внутрь и огляделся по сторонам. Меня почти год не было дома, но здесь ничего не изменилось. Единственно, что поменялось, так это запах. Раньше от дома разило свежестью и стерильной чистотой, а теперь повсюду запах молока и детского питания.

– Родные мои, все вниз. У нас гости! – весело позвала всех мать и с нежностью поглядела в мою сторону. – Я пойду, заберу Софью, она в игровой, а ты располагайся, скоро будем обедать.

Я согласно кивнул, скинул сумку с плеч на пол и медленно пошел осматриваться. Настроение немного поднялось вверх, я счастлив, что дома. Здесь каждый угол – мой родной. Я действительно чувствовал себя в тепле и уюте. Я так долго не мог понять, где же именно я живу, все эти годы. Постоянные перелёты с места на место, ночлеги в отелях и завтраки в чужих местах – как же я устал от всего этого. Наконец-то я вернулся на свое место.

– Сын? Я чувствовал, что ты должен приехать! – Радостный отец «слетел» со ступенек и направился ко мне. – Я даже в офис сегодня не поехал, прям знал.

– Да, у тебя чутьё, – улыбнулся я отцу. Всё такой же знатный мужчина, но теперь в его глазах светилось еще больше счастья и нежности. Правду говорят, что сын для мужчины это одно, но маленькая принцесса может изменить всю его жизнь.

Тетя Зоя, наша помощница по дому, быстро сообразила вкуснейший обед, мать тоже принимала в этом участие, хотя она давно не готовила, но делала это с особым энтузиазмом. Получилось очень празднично и мило. Так легко чувствовать себя в кругу самых близких и любимых людей. Жаль только отсутствие одного члена семьи сильно сказывается.

– Кирюш, а почему ты один прилетел? Что с Максом? – заботливо поинтересовалась мать, кормя с ложки крошку-сестру.

– Ааа… у него много работы, только меня отпустили, – быстро проговорил я. Не хочу втягивать их в наши проблемы. Знали бы они, насколько всё сложно.

– Я не за это плачу баснословные деньги этому шарлатану по прозвищу «продюсер», чтобы видеть собственных сыновей раз в год, и то не в полном составе, – строго проговорил отец. И если бы он в этот момент не пережевывал курицу, и это бы не выглядело так смешно, я бы даже вздрогнул.

– А как там Сашка? Николай Сергеевич уже вовсю готовится к свадьбе сына, – мать по-доброму засмеялась. – А у вас есть девушки? – вкрадчиво поинтересовалась она.

– Ну, мам!

Меня честное слово, бесил этот вечный вопрос. Конечно – нет, и быть не может.

– Наташ, дорогая, ну что ты с этими вечными расспросами? Кира устал с дороги, ему нужно принять душ и немного отдохнуть, – вступился за меня отец.

– Тогда я пойду, приготовлю ванну Кирюше, – с улыбкой произнесла мать. – Но потом он всё нам расскажет, во всех подробностях.

Мать вышла с кухни, а маленькая Софья ползала под столом. Это ее любимое место. Она обожает тащить сюда все свои игрушки и играть с ними, именно под столом. Помню, я тоже в детстве имел свой «уютный домик», где я чувствовал себя защищенным, где мне было уютно. Это широкий подоконник, на котором я часто засыпал в обнимку с белым медведем. Теперь всё немного поменялось, и мой белый медведь сменился на мягкого и теплого Макса. Интересно, как он там? Черт, ну зачем я снова о нем вспомнил, обещал же себе, не думать о плохом.

– Ваши комнаты так и остались, без изменений. – От неожиданных слов отца, я немного передернулся. Последнее время я стал очень рассеянным и часто замыкаюсь в себе. – Мать специально всё оставила, как при вас было, чтобы вернувшись, вы могли почувствовать себя дома.

– Это именно то, что мне нужно, – ответил я отцу, но при этом думая о своем.

– Ты немного странный, сын. У тебя всё хорошо? Может, тебе нужна помощь или еще что-то? – В голосе отца я почувствовал беспокойство. Нет, только не это.

– Да, всё хорошо, пап. Просто действительно устал после перелета.

– Я скажу Зое Владиславовне, чтобы приготовила тебе постель и распаковала твои вещи. Пойдешь, отдохнешь немного с дороги, – с этими словами, отец достал телефон с кармана. – Столько работы накопилось, жуть. А мне так неохота этим всем заниматься, – папа приставил телефон к уху, ожидая соединение с оппонентом. – Не отвечает, ну и зачем я покупал телефоны в офис? – раздраженно сбил вызов.

– Я тут подумал, – начал я, немного растягивая предложение. – Может, пока я тут, я у тебя поработаю?

Отец чуть ли едой не поперхнулся.

– Что ты сказал? Я удивлен.

– А почему бы и нет? Ты же всегда хотел видеть меня своим преемником. Дай мне шанс, я не подведу.

В его глазах читалось полное недоумение и шок одновременно.

– Постой, а как же ваша группа? Как же твой отдых? У меня люди работают с утра до позднего вечера, иногда и ночами, если возникает потребность…

– Я согласен, дай мне работу, – резко перебил я отца.

Мне катастрофически нужно себя загрузить по полной, мне нужно избавиться от посторонних мыслей. А это произойдет, только если я начну новое дело. В детстве, отец часто приводил нас с братом к себе в компанию, я хорошо знал людей, которые там работают, конечно, спустя столько времени, большая часть персонала наверняка поменялась, но это не проблема, я найду общий язык со всеми.

– Что же, Кирилл Гладин, поздравляю Вас. Будете помощником моего главного помощника, – ну очень официально и не без доли юмора, произнес отец.

– Это вообще как? – Что-то я не очень понял?

– У меня есть помощник, молодой и перспективный парень. Башковитый, он тебя многому научит и многое покажет. Он будет твоим наставником, будешь выполнять его команды, – уже серьезным тоном разъяснял отец. – В случает чего – обращайся к нему. Если возникнут вопросы, напрягать только его.

– Когда мне приступать? – Я никогда не отличался особым терпением.

– Завтра я вас представлю друг другу.

Отец отпил глоток чая из кружки и полез за Софьей, которая уже отрывала голову своей кукле Барби.

– Спасибо, пап. Не подведу, – поблагодарил отца и отправился к выходу из кухни. – А, и еще одно, – вспомнил я и обернулся к нему лицом. – Можно мне постелить в комнате Макса? Мне его комната всегда больше нравилась.

Часть 2. Кира.

«Отлично выглядишь, красавчик», – нежно шепчу красивому парню с идеальными чертами лица и блестящими русыми волосами. Всматриваюсь в яркие выразительные глаза цвета серебра, с чуть опущенными ресницами. Затаив дыхание, долго наблюдаю за парнем напротив, пока гладкую поверхность зеркала не начинает туманить от собственного дыхания.

Конечно же, это совершенство – я. Таким обычным для себя ритуалом я встречаю свое доброе утро каждый раз. Это придает мне бодрости и заряд энергии на целый день. Может, кто-то начнет морщиться от такой эгоцентричности, но мне плевать, у каждого свои причуды.

Хотя, признаюсь честно, сегодня я выглядел не лучшим образом. Проснулся с мокрым лицом и жуткой головной болью. Будто вчера я наглотался спиртного, а сегодня меня развезло.

Естественно, я ничего не употреблял, просто расположиться в комнате Макса было плохой идеей. Всю ночь я ужасно вертелся во сне, иногда вздрагивая от ощущения его присутствия. Его запах на постели меня смущал, и, в итоге, посреди ночи я не выдержал и решил досыпать просто на матраце. Пришлось избавиться от подушки и от одеяла. Одним словом, я в ужасном состоянии, а сегодня еще первый день на работе. С мрачными и невеселыми мыслями плетусь в душ. Надеюсь, хоть холодная вода спасет меня от вспухших век. Долго стою под прохладными струями, к сожалению, ничего не помогает. Глаза как у пьяного китайца – такие же полузакрытые и маленькие, будто каждое веко по тонне весит.

Перед самым выходом вновь смотрю на себя в зеркало. Кажется, меня немного коробит перед важной встречей, не хотелось бы налажать в первый же день и подвести отца, который всю жизнь верил в мою светлую голову. Выгляжу в целом неплохо: брендовый темно-синий костюм с белой рубашкой смотрится очень гармонично. Бабочки и галстуки никогда не водились в моем гардеробе, так как эти удушающие аксессуары абсолютно мне не подходят. Да и этот смешной выглаженный костюм мне не особо идет, я похож на гангстера из дешевых боевиков.

– Ох, ты выглядишь великолепно, – я и не заметил, как мать вошла в комнату, – весь в отца.

– Спасибо, я очень вас люблю, – не дождавшись от нее ответа, я резко обнял женщину и уткнулся носом в ее шею.

Захотелось реветь. Даже не знаю почему, просто настолько плохое утро и так до боли знакома эта комната с его вещами и старой гитарой. Перед глазами снова образовалась картинка, на которой он играет мне ту песню, еще в больнице. Тогда это было настолько индивидуально и интимно, скрыто и загадочно, что дух захватывало. Конечно, теперь это хит «из каждого утюга». Не могу поверить, что Макса силком заставили поделиться своей болью со всеми на земном шаре. Эта песня чуть больше, чем смерть одной маленькой души, чем возрождение и потребность дышать, больше, чем любить и больше, чем удариться в грязь. Такая близкая и красивая, что ком в горле и теснота в ребрах.

– Тебя ждут внизу, – напомнила мать, аккуратно сняла мои руки, которые обволакивали ее плечи, и ободряюще мне улыбнулась. – Мы с отцом всегда будем тебя поддерживать, что бы ты ни выбрал, и что бы ни пришлось делать, потому что ты и брат с сестрой – самое дорогое, что у нас есть.

– Спасибо, мам.

– А теперь поторопись, а то опоздаешь в первый же день.

Холодный московский день, сырой и туманный, отлично совпадает с моим внутренним состоянием, будто само небо плачет вместо меня. Со стекол машин стекают прозрачные капли, а тротуар продрог под влажным осенним воздухом. К фирме Николай Сергеевич подвез меня как раз вовремя. Отец сегодня неважно себя чувствует, погодные условия влияют на его давление, поэтому он остался дома. Я и сам справлюсь, не маленький давно, тем более меня уже все ждут.

Захожу в вестибюль, и на меня сразу же набрасывается молоденькая секретутка, пардон секретарша. Эдакая брюнетка с янтарными глазками и нейтральной улыбкой, профессиональной улыбкой, я бы даже сказал. Небольшая заминка, я осматриваю эту особу – воплощение живого этикета, в строгом костюмчике правильного покрова и в стандартных удобных балетках.

Приглашает меня в зал заседаний, говорит подождать пару минут, пока придет мой начальник. Затем подходит ближе и просит автограф. Слова восхищения и радости от того, что такая «звезда» у нас временно поработает, летают со всех сторон, пока я тщательно вывожу свою роспись на клочке бумаги.

Пока брюнетка вела меня по извилистым коридорам здания, я в пол-уха слушал её рассказы о самой фирме. Оказывается, отец последнее время очень отдалился от работы, не мудрено, какой нормальный мужик будет сутками засиживаться в офисе, когда дома красавица-жена и маленькое ангельское существо. Вместо отца тут какой-то «страшный» руководитель и всеми заправляет. Секретутка, пардон еще раз, говорит, что с его появлением колени дрожат у всех: начиная с самых низов и заканчивая топовиками. Никто больше не треплется в коридорах и не дымит в курилках, все работают с лошадиной отдачей, боятся потерять свое место.

– По-моему, этому работяге-перфекционисту должно быть всё равно, кто там подшивает бумажки и складывает документы в конвертик.

Она с неким удивлением на меня уставилась. Думала, наверное, что отец меня впихнет на самую высокую должность, сразу.

– Эм… проходите, прошу.

Двери витражной расцветки зала открываются, и меня встречает холодное белое помещение с большим окном на всю стену и замечательным видом из него. Виктория Владимировна (написано на бейджике секретарши), снова улыбается мне своей нейтральной лыбой и закрывает за собою дверь, оставив меня ожидать босса в одиночестве.

Чтобы не терять зря время, я мелкими шагами мерил зал, то и дело оглядываясь по сторонам. Не слишком напичкано, но баснословно дорого и шикарно. Видимо, отец вложил сюда не только душу, но и целое состояние. Мое внимание сразу привлекли старинные напольные часы, которые смирно стояли у громадного окна, с позолоченным циферблатом, за стеклянной дверцей которых беспрестанно со стороны в сторону качался маятник. Окрашенные в белый цвет стены и бордовый паркет придавали кабинету особо важный и представительный вид. Вдоль зала в самой середине помещения находить символ политкорректности – длинный стол овальной формы со стеклянной поверхностью с окрашенными под золото краями. На нем уже стоят стаканы и бутылочки с минеральной водой. По контуру стола размещены мягкие белые кресла с высокой спинкой. В целом, просторное помещение с высоким потолком. Стены укрыты дорогими репродукциями картин Рембрандта и Дали, а вот и любимейшая картина отца: Клод Моне «Впечатление. Восходящее солнце». Раньше, помню, она висела в кабинете отца в нашем доме, но потом ему показалось, что приятней любоваться нею будет именно на работе, и он перевез картину на новое место.

С этим шедевром импрессионизма связано очень многое. Когда мать умерла, отец часто закрывался в своем кабинете и мог часами пялиться в одну точку. А так как кресло в его кабинете было расположено прямо напротив висящего шедевра Музея Мармоттана, то это и стало его «точкой». Хорошо, что отец все-таки её убрал, она нагоняет некую тоску.

Напряженное ожидание меня сильно напрягает. Очень грамотно действует господин «начальник», заставляя себя ждать, тем самым он как бы дает понять, кто здесь хозяин.

Через несколько минут двери открываются, и я чувствую, как кровь приливает к щекам, а потом резко стекает в ноги. Сердце начало бешено колотиться со всей дури, а в животе предательски все сжалось. Хорошо, что я не успел позавтракать, а то мы сейчас могли бы лицезреть всё содержимое моего желудка. Оказывается, вот кто этот «башковитый молодой парень», вот кто этот “строгий начальник”. Я даже вначале не поверил своим глазам, неужели передо мной стоит мой старый знакомый, который за всю мою жизнь ни разу не вызывал у меня одобрения?

А он заметно повзрослел. Уже нету того ребяческого взгляда и раздражающего позитива, что всё время от него исходил. Четко видна линия скул, немного впалые щеки делают его лицо острым и тонким. Только губы слегка полноваты. Малыш стал серьезным и знатным. Но если это и вызывало страх у подчиненных, то у меня это вызывает только отвращение.

– Можешь сколько угодно смотреть на меня свысока, мне все равно. Поверь, я сам не рад такой перспективе.

Неожиданно ледяной голос обдал по ушам. Он и дальше будет играть в эту игру? Я думаю держать субординацию при такой нелепой ситуации крайне глупо.

– И как мне теперь тебя называть? – Мой тон всегда отличался надменностью, когда я этого хочу. – Вова или Владимир? Или Владимир «Как-вас-там-по-отчеству»?

– Владимир Сергеевич, при посторонних…

– А когда наедине? – резко перебиваю парня на полуслове и вкрадчиво интересуюсь.

– Перестань. – Ух ты, он и шипеть умеет?

Всем своим видом я стараюсь не показывать, что уже готовлю план побега. Но это только с одной стороны. С другой же – я хочу утереть ему нос и показать все, на что я способен. Хочу доказать, что я лучше. Доказать отцу, что он может мной гордиться не только на сцене с микрофоном в руках, но и в плане бизнеса. Не хочу больше слышать от него, какой Вовка перспективный и удаленький паренёк, я лучше него в миллионы раз. И, самое главное, я хочу показать Максу, что достоин его выбора. Я больше не хочу, чтобы тот страшный эпизод всплывал у меня в кошмарах и мучил меня. Да, я простил его, но не могу забыть, как губы этого человека касались моего Макса – это выше моих сил.

Презираю и ненавижу этого человека, как вообще отец мог взять его на работу и так ему доверять? Между прочим, это из-за него я тогда чуть не погиб. Да, это он виноват. Если бы Вова держал свой язык при себе, ничего бы не случилось, я бы не врезался в тот проклятый столб и не потерял бы полгода жизни.

– Ты чего бесишься? Он твой, радуйся лучше. Твоя взяла. – Я замечаю, как он сжимает и разжимает кулак. Да он на грани.

– Давай, врежь мне, ну же. И тогда ты вылетишь отсюда, как пробка с дешевого шампанского. – Чувствую, я сам еле сдерживаюсь.

– А достоин ли ты этого?

– Пошел к черту!

– Советую тебе сменить тон и, – его голос стал резко серьезным и деловым, – присесть.

Он указал мне на кресло.

Немного разочарован, что обошлось без жесткого махача, я бы не прочь надавать этому выскочке по его наглой роже, но, все же, сунув кулаки в карманы, сквозь скрежет зубов, присел на предлагаемое место. Он опустился следом.

Черт, какие манеры. Если я “упал” на кресло, то этот болван, словно самурай, готовящийся к харакири, блаженно снизошел с верхов на белый предмет роскоши. А этот костюм… Он сидит на нем безупречно, чего скрывать? И, что самое обидное, он в нем выглядит выигрышней меня, точно. Немного опущен узел галстука, засучены рукава вместе с тонким пиджаком, а на запястье неброские «Кандино», стоимостью как одна из картин в этом офисе. Вот на что тут Макс мог запасть? Не понимаю.

– Ладно, знакомство состоялось, – Вова немного хмыкнул и улыбнулся. Мне показалось или дружелюбно? – можно переходить к основной части.

Тут в зал бесшумно заползла брюнетка-секретутка и положила два экземпляра документов на стол, улыбочка на 32, и ушла прочь.

– Ты должен подписать тут и тут.

Вован еле заметно подчеркнул квадратики, где требовалась моя подпись, и передал на осмотр мне документы. Я, конечно же, изучаю их с особым энтузиазмом и всматриваюсь в каждую букву. Вдруг хочет меня обмануть или кредит возьмет на мое имя или еще чего-нибудь совершит. Через некоторое время, Владимир с протяжным стоном выдает что-то типа «Это документы, чтобы оформить тебя на работу». Я подписываю и отдаю ему один экземпляр.

– Вот и всё. Виктория Владимировна проведет тебя в твой кабинет. А дальше тебя, по сути, введут в курс дела. Если что, обращайся, но сильно не надоедай.

Он немного задержал на мне взгляд и просто ушел. А мне понадобилось еще некоторое время, чтобы прийти в себя и успокоиться.

***

– Ну, давай посмотрим, куда тебя можно направить, – улыбчивым голосом говорит Викуля и роется по своим бумажкам. Их так много, что мне даже жаль эту девушку в глубине души. Ей же голову снесут, потеряй она хоть один листочек.

– Давай что-то из ряда «офисной крысы», – подсказываю секретарше. Не хочу высокой должности с громадным грузом ответственности.

– Бухгалтерия, что ли? – недоверчиво спрашивает Викуля, будто пробует на вкус это слово и оно ей явно не нравится, судя по тому, как кривятся её губы, произнося беззвучно: «бухгалтерия».

Я киваю в знак согласия. Бухгалтерия, так бухгалтерия, будь, как будет.

Вика выдает мне толстую папку с документами, называет нужный этаж и желает удачи. Улыбаюсь ей её же оружием, и лифт захлопывается.

Выхожу на практически последнем этаже… снизу. Оказывается, работать мне придется почти в подвале. Такое впечатление, что спустился в ад. Ну, да ладно, я это делаю по собственной воле, я хочу отвлечься и пожить какое-то время как обычный среднестатистический горожанин. Стучусь в кабинет главбуха и вхожу.

Меня встречает тетушка далеко за сорок. Маленького роста, но очень опрятного содержания. Короткая стрижка рыжего цвета, лицо малость в подтяжках, маленькие блестящие гвоздики в аккуратных ушках и стильный костюм на стройной фигуре. Терпкий аромат «Клима Ланком» идеально подходит такой солидной даме.

– Анастасия Петровна, – представилась женщина, – можно мне твои документы?

А дальше мучительно долго муштровала меня на профпригодность. Оказалось, всё не так плохо. Женщина отметила, что я слишком зеленый, но работу дала не скучную. Еще раз удивляюсь. Она вообще в курсе, что Владимир Как-его-там, вообще мой одногодка.

***

До комнаты я практически дополз на четвереньках, что сильно рассмешило Софью. Я вообще ничего не хотел: ни есть, ни пить, ни-че-го. Отец только зашел поинтересоваться, как у меня прошел первый рабочий день, но увидев, в каком состоянии я ввалился в дом, понял и без слов. Пожелав мне спокойной ночи, он тихо прикрыл дверь в мою комнату. Вернее, не в мою комнату. Знаю, что снова не смогу спокойно спать, но переносить вещи и стелить у себя, не хватает просто сил.

Хоть сил больше нет и безумно болит спина от шестичасовой работы перед компом, но спать не спешу ложиться. Включаю свой мак и захожу в скайп. Макс в сети. Открываю его фото на полный экран и просто смотрю. Ничего не могу написать, так как даже не знаю, что писать. Хотя, есть что рассказать и чем поделиться. Например, тем, что я теперь работаю бухгалтером, у меня одна из самых низких зарплат, а мой начальник Вован. Или просто написать как сильно я скучаю по его присутствию, и как мне не хватает его рук. Но я молчу. Даже не понимаю, откуда взялась эта черная дыра между нами? Как она могла прорасти так далеко, как мы могли это допустить?

«Сладких снов, мой Кира»

Сердце пускает удар, и слезы начинают заполнять уставшие глаза. Кажется, сегодня я буду спать спокойно.

Потому что даже сквозь километры и города я чувствую, как он волнуется, потому что даже самая страшная ссора в мире не сможет остудить это чувство тяги между нами. Потому что я здесь, а он там. Потому что он скучает, а я хочу понять насколько нужен. Потому что на свете есть более бессмысленные расстояния, чем между мной и тобой.

И пусть мы засыпаем в разных кроватях – главное, что мы засыпаем с мыслью друг о друге .

Часть 3. Максим.

Слава свалилась на мою голову неожиданно и мгновенно, ударила сильно тяжким грузом и нанесла множество травм и увечий. О нормальной жизни пришлось забыть. Те люди, которых я называл друзьями – исчезли и, наверное, уже давно умерли от зависти. Конечно, это не касается моих родных и друзей по группе. Изначально мне было жутко сложно принять новое в своей жизни, так как до этого я жил обычно и размеренно, как полагается подростку, но потом смирился и даже начал получать удовольствие от работы.

Мою музыку обожает весь мир, мои тексты покупают знаменитые звезды, меня одевают лучшие дизайнеры планеты. Невозможно не пользоваться всеми этими благами, которые достались мне так быстро. Голова кружилась от первых успехов и побед, новые люди ворвались в мою жизнь, а старые медленно начали отходить на второй план. Я всё реже получал письма от школьных друзей, реже стал слышать слова правды. Искренности не место в шоу-бизнесе, это понятно всем.

Толпы фанаток бьются насмерть за билеты на наши концерты, они дарят море мягких игрушек и сладостей. Это нелепо смотрится, так как мы исполняем рок, а не какую-нибудь слащавую попсу, но, видимо, их это не особо трогает. Так как постоянных девушек у меня и у Киры никогда не было, любая из них видит себя потенциальной невестой и вообще – «именно той единственной».

Заносчивость брата и моя недоступность делают нас еще больше привлекательными для женской половины. Так как Виктория и Саша официально вместе и у них серьезные отношения, то понятное дело, всё внимание зациклено на двух братьях, со странными непонятными взглядами на друг друга.

Не хочу описывать свою блестящую жизнь в ярких красках и огнях, она такой может показаться на первый взгляд, но не все то золото, что блестит. Последнее время меня не покидает ощущение, что меня кто-то преследует. Всеобщее внимание – это одно, вспышки фотокамер и пристальный взгляд обожания, я всё это могу отличить от чувства опасности. Я переживаю, и мне откровенно страшно.

И всё бы ничего, какие вообще проблемы, скажете вы. Но я боюсь не за себя. Мне уже давно плевать на свою жизнь, с тех пор, как я признал в ней Киру. Опасения мои не были напрасными. Я это понял, когда однажды к нам в номер после очередного выступления, курьер принес букет красных роз с маленькой запиской между бутонами. Кирилл в то время был в душе и вовсю горланил припев знаменитой песни. Очередной жест поклонниц или поклонников дарить цветы их любимым исполнителям, но угрозу я учуял сразу, мне даже не пришлось сперва прочесть содержимое записки, чтобы это понять. Во-первых, роз было ровно 50 штук. Я специально пересчитал несколько раз, чтобы убедиться, что их действительно четное количество. Ну, а текст открытки говорил сам за себя: «Кирюша, отличное выступление. Мама бы тобой гордилась. До скорой встречи». У меня будто забрали воздух и сдвинули землю из-под ног. Всепоглощающий ужас овладел моим телом, и я просто застыл на месте. Если бы этот «сюрприз» был адресован мне лично, я бы не отреагировал никак, и такое бывало. Но в этих «До скорой встречи» явно чувствовалась опасность. Шутить с Кириной безопасностью я никогда в жизни не стану. Поэтому, мой долг защитить и уберечь самое дорогое, ради чего я дышу.

Больнее всего было заставить его отдалиться от меня. Оторвать от сердца и упрятать в надежном месте, чтобы никто не смел его беспокоить. Ведь именно так, я смогу выиграть время и разобраться в ситуации, что же это всё значит, и обеспечить Кире полноценную охрану. Конечно же, он никогда бы не согласился, чтобы за ним надоедливо бродили двухметровые амбалы-телохранители и ограничивали его внутреннюю свободу, поэтому лучшая охрана для него же – его семья. Я не стал рассказывать брату о своих переживаниях, он бы покрутил у виска и послал бы меня куда подальше со своими навязчивыми идеями, мне ничего не оставалось, как заставить его уехать.

Кира переживает за мое здоровье не меньше, чем я за его, поэтому инсценировать проблему с наркотиками было проще простого. Стоило просто подбросить мне в сумку порошок и «нечаянно» спровоцировать брата взглянуть внутрь. Такая беда мне не чужда, я неоднократно искал уединение и покой в марихуане и коксе, правда, всегда скрывал это от него. Мне было стыдно и мерзко от самого себя и, когда Кира все же узнал о моих «игрушках», я клялся бросить, только бы не потерять моего мальчика.

Признаюсь, я ожидал не такой реакции. Я думал, что увидев у меня наркоту, он скажет, что разочаровался и перестал мне верить и еще что-то в таком роде, но никак не то, что он возьмет меня за руку и скажет «Мы пройдем через это вместе». Мне пришлось собрать всю свою волю в кулак и откинуть все свои чувства в сторону, мне пришлось сделать то, что я бы не смог никогда, если бы этого не требовала ситуация, если бы от этого не зависела безопасность Киры. «Оставь меня в покое, ты как заноза вцепился в меня, и не отпускаешь», я выпалил это на одном дыхании, а на следующее утро Кира уже был далеко. Я разбил сердце ради любви, я верю, что когда-нибудь он меня поймет. Он бы так же поступил, будь на его месте я.

Наконец свет софитов упал на мою скромную персону, что означало начало очередной программы с моим участием. Я в рваных джинсах, черной футболке со страшным черепом на всю грудь и кожанке, сижу на диванчике и нервно играюсь с лезвием на груди, мой талисман, Саня подарил еще в школьные годы. Переполненный зал зрителей в преддверии сенсации, последние штрихи кисточкой по моей морде и стильная молодежная ведущая напротив. Мне уже здесь скучно. Раньше мы это делали вдвоем, и он всё брал на себя. Кира отдувался за нас двоих, зная, что проблема общения, занимает первое место в моем личном рейтинге. Меня раздражают восторженные взгляды публики, будто я некое неведомое божество. Я ненавижу такие светские мероприятия, где обсуждают последние сплетни и события из высшего мира. Да, я фанатею от музыки и собственной гитары, я обожаю свою публику и своих поклонников, но я никак не публичная личность. Этот груз ответственности брал на себя Кирилл, но его нет. Мне его безумно не хватает.

Последние два часа, проходят как в тумане в полусонном состоянии. Я сотый раз отвечаю на одни и те же вопросы от разных людей, слышу множество мнений и улыбаюсь самыми искусными улыбками, которые только смог натренировать, но в душе мне хочется застрелиться. И безумно хочется домой. В Россию.

***

– Это было великолепно, – слышу звонкий голос Фрэнка где-то позади себя, – ты как всегда, немногословен и чертовски загадочен.

Я выглядел глупо и нелепо. Я чувствовал себя не в своей тарелке, и мне хотелось бежать с этого треклятого интервью, куда глаза глядят. И пусть не рассказывает мне, какой я красавчик, мы оба знаем, что это не совсем то, что мы ожидали.

– Я очень устал. Мне нужен отдых.

– Я пришлю машину, жди у черного выхода.

Продюсер похлопал меня по плечу, еще раз похвалил за образ «aля псих-одиночка», не забыл напомнить, что в этом месяце у меня еще два таких выхода и, наконец, распрощавшись, удалился вон.

Поджидая машину, я успел дико замерзнуть. Прохладный воздух ночного Нью-Йорка терзал кожу под одеждой, от чего мои челюсти никак не могли сомкнуться вместе. Лукас, мой личный водитель, уже опаздывал на целых 20 минут, и меня это дико раздражало. Оказывается, перспектива поглядеть на знаменитого русского мальчика облетела весь город, и теперь на главных улицах Нью-Йорка образовался настоящий табун фанатов с криками и визгами, которые хотели урвать себе кусок меня. Короче, ни пройти, ни проехать, бедный Лукас, я ведь убью его, нужно же было как-то предвидеть подобную ситуацию, не первый же раз такое попадалово.

А вот на заднем дворе Коламбус-серкл – тихо и бесшумно. Здесь практически нет людей, если не считать посетителей, которые выходят на перекур из ночного бара «Шайн», как раз неподалеку вдоль улицы. Место слишком темное и мрачное, как для такого заведения, но видно годами насиженное, раз уж прибило своих клиентов. На меня эти люди никакого внимания не обращают, просто не узнают, шляпа как у Пита Доэрти таки спасает. Кидаю нервные взгляды на курящих людей, стоя неподалеку и переминаюсь с ноги на ногу.

– Сигаретку?

Меня передернуло, и я резко оборачиваюсь. Нельзя же так пугать людей. Передо мной стоит юноша лет 18 с «гадостью во рту», в растянутой годами футболке с Куртом, приспущенными черными джинсами и кожаными браслетами на запястьях. Если бы не Курт, убил бы давно за такую бестактность.

– Не курю. Бросил, – резко ответил пацану и мрачно опустил голову, чтобы не видеть этого зловещего окурка.

– Ого. А я вот не могу справиться с зависимостью, – кажется, этот ходячий позитив меня сейчас уничтожит, – я Джей, а тебя как зовут?

– Эмм… очень приятно. – Мне совсем не хочется знакомиться сейчас с сомнительными особами, которые действуют мне на нервы и курят прямо перед носом. О, этот аромат никотина. Блять, где же Лукас?

– А ты что тут потерял-то? Я раньше тебя не видел в этих местах. – Кажется, Джей не понимает, что максимум, что меня может в нём заинтересовать – это Курт. Больше ничего.

– А ты сторож этой улицы, что ли?

– Я бармен этого заведения, – с гордостью и величием признается мне парень, будто он не просто рабочий, а сам собственник «Шайна». – Кстати, вот, – протягивает мне маленький черный квадратик, на котором золотыми буквами выгравировано название бара и его инициалы с адресом, – будешь мимо проходить, обязательно заходи, угощу самым вкусным коктейлем.