Текст книги "Все цветы мира (СИ)"

Автор книги: VannLexx

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– И что нам теперь делать?

– Ничего. Жить, как раньше. Порой секс – это всего лишь секс. Давай будем считать это глупой ошибкой и делать вид, что ничего не было. Уверена, как только вернемся в Поместье бабочки, мы сразу же забудем об этом недоразумении.

Каждое слово давалось Аой с трудом, вся фраза была одной сплошной ложью. Ей никогда не вычеркнуть из памяти горячие ладони, сжимавшие ее грудь, и то, как их тела соприкасались в самый сладкий момент… Аой закусила губу, невесело усмехнувшись, но не смогла сдержать протяжный зевок.

– Давай еще немного поспим? – попросила она, устраиваясь поудобнее. Правильнее было бы уйти от Зеницу, но ей было жаль покидать нагретое местечко.

– Только штаны надену.

Юноша выразительно посмотрел на нее, и Аой отвернулась, поняв намек. Она уютно свернулась калачиком, натянув теплое мягкое одеяло до самого подбородка. По шороху, раздавшемуся по соседству, она поняла, что Зеницу вернулся.

– А мне теперь полагается обнять тебя или как? – раздался его нерешительный голос.

– И думать не смей… – сонно пробормотала Аой.

***

Аппетитный запах разбудил ее. Аой потянулась, ощущая приятную тяжесть на своих ногах. Она распахнула глаза, с улыбкой разглядывая колыхающуюся на ветру зелень. Теперь, когда момент объяснения был позади, а Зеницу казался не сильно расстроенным, Аой вновь начала наслаждаться их совместным путешествием. Даже ночевки в лесу больше не пугали ее. К тому же они должны были экономить, денег осталось на одну ночь в гостинице или на пару горячих обедов. Кстати, про еду… Неужели Зеницу уже разжег огонь? И чем так вкусно пахнет?

С трудом присев из-за ноющих мышц, Аой заметила, что теперь она была заботливо укутана сразу в два одеяла. Зеницу даже подоткнул одно под ее голые ноги. Этот милый жест заставил Аой испытать мягкое и умиротворяющее чувство благодарности. Надо же, она уже и не помнила, кто последний раз был так внимателен к ней. Если только Шинобу и Канао в те нечастые моменты, когда Аой подхватывала простуду.

– Подожди, не вставай! – крикнул Зеницу откуда-то из-за спины и уже через мгновение присел возле нее. – Смотри, кто вернулся!

– Чунтаро! – радостно вскрикнула Аой, заметив маленькую птичку на плече у юноши. Воробей прыгнул к ней на ладонь и теперь нежился под изливающейся на него лаской. – Ты нашел нас, малыш!

– Он принес письмо от Танджиро и Канао. Танджиро пишет, чтобы я был осторожнее, а Канао передает тебе привет и сообщает, что столкнулась с некоторыми трудностями, выполняя данное тебе обещание. Ты понимаешь, о чем речь? – озадаченно поинтересовался Зеницу.

– Просто женские глупости, касающиеся Иноске, не обращай внимания, – беззаботно проворковала Аой, и тут же осеклась, испуганно глядя на сидящего рядом парня. Она же ничего не испортила случайным упоминанием красавца, о котором ее просили забыть?

Зеницу, казалось, на секунду стушевался, но почти сразу же поднял на нее сияющие глаза и загадочно улыбнулся, прежде чем сказал: – А еще Канао прислала тебе подарок, – с этими словами юноша достал из кармана темно-зеленый мешочек, – она нашла его, когда прибиралась в твоей комнате.

– Мои деньги на расходы! – восторженно взвизгнула Аой, напугав Чунтаро. – Вернемся в деревню – ужин с меня!

– Непременно. Но сначала завтрак! – Зеницу бросился к стоящему у костра закопченному котелку, аккуратно, чтобы не обжечься, подхватил его и торжественно поставил перед Аой.

С удивлением взглянув на Зеницу, она покосилась на пышущее жаром содержимое. Рис с кусочками чего-то бежево-коричневого выглядел заманчиво, а аромат был настолько насыщенный, что ее желудок заворчал в предвкушении. Забрав предложенные Зеницу палочки, Аой несмело взяла немного риса и положила в рот.

– Пресвятые данго! Это так вкусно! Никогда не пробовала ничего подобного.

Она была в восторге. Новый для нее сладковатый вкус чего-то неизвестного в сочетании с рисом, да еще и на свежем воздухе с доставкой прямо в «постель» – у Аой еще не было трапезы приятнее. Зеницу зарделся от ее похвалы.

– Это рис с грибами мейтаке. Танджиро научил меня их готовить, когда мы работали в лесу. Мейтаке встречаются нечасто, так что можно считать их деликатесом, – объяснил парень загадку невероятного вкуса.

– Зеницу, ты потрясающий! – выпалила Аой, не подумав. Черт, нельзя, надо сдерживать себя и не забывать о Незуко. Пытаясь скрыть неловкость, она сменила тему: – Тебе тоже нужно позавтракать.

– Не волнуйся, я поем после. У нас же только одни палочки, – с искренней улыбкой ответил Зеницу.

Это было странно, но он выглядел счастливым. Аой вовсе не такого поведения ожидала от него после вчерашней ночи. Когда они слишком увлеклись поцелуями, Зеницу весь день смущался и не разговаривал с ней, а после такого серьезного промаха он весь словно светится. Наверное, гормоны играют.

– Твой язык уже несколько раз был у меня во рту. Я думаю, мы перешли на ту стадию, на которой можем без смущения поесть и одними палочками. К тому же это настолько вкусно, я не могу позволить тебе ждать, пока все остынет, – в подтверждение своих слов Аой протянула Зеницу палочки, которых минуту назад касалась губами. Парень покраснел, но приборы все же взял.

Это был чудесный завтрак. Аой наслаждалась кремовым грибным вкусом риса, легким ветерком, развевающим волосы, и своим довольным жизнью спутником. Видеть Зеницу таким спокойным и беззаботным – прекрасное начало дня. Если бы не демон, Аой могла бы назвать эту внезапную миссию лучшим событием своей жизни. Кто знает, видела ли она юношу сквозь пелену влюбленности, или это была его врожденная особенность, но рядом с Зеницу всегда ощущалась теплая, уютная атмосфера. Как будто он был очагом, от которого не хочется отходить морозным зимним днем. Сейчас, пока они завтракали из общего котелка одними на двоих палочками, болтали о мелочах, смеялись и по очереди подкармливали снующего между ними воробья, Аой забыла, что находится в недружелюбном лесу; казалось, ее спрятали в особом безопасном и светлом мирке. Она понимала, что с возвращением в Поместье ей больше не удастся побыть с Зеницу наедине, никогда он не подоткнет ей одеяло, да и вряд ли еще хоть раз назовет красивой. Куда ей до его ненаглядной Незуко…

После, прихлебывая горячий зеленый чай с собранным поблизости шиповником, Аой решила поинтересоваться предстоящими планами на день.

– Честно говоря, я не знаю, как поступить, – ответил ей Зеницу, помрачнев. – Я больше не хочу подвергать тебя опасности. Было бы лучше, если бы ты вернулась в Поместье бабочки, но одну я тебя отпустить не могу. С другой стороны, ты заметила, какая медленная регенерация у этого демона? После ранения у него даже кровь не остановилась. Это означает, что он ослаб, ему нужно пропитание. Скорее всего, если мы оставим деревню, этой же ночью вновь пропадет кто-то из жителей. Нельзя допустить подобное.

Аой сама не успела заметить, как взяла Зеницу за руку. Ее напугала мысль о предстоящем возвращении. Только не сейчас, когда между ними все так хорошо! Еще хотя бы один день, чтобы запомнить Зеницу таким – спокойным, счастливым, жизнерадостным.

– Ты абсолютно прав, мы не можем уйти! Давай попробуем еще поискать демона! Хотя бы днем. Он ранен и не мог уйти далеко. Как мы будем выглядеть, если вернемся в Штаб, не выполнив приказ, какой пример покажем твоим ученикам? – уговаривала напарника Аой. Она поняла, что держит его ладонь, лишь когда Зеницу охватил ее руки своими.

– Хорошо. Но как только начнет смеркаться, мы вернемся в Тейчи, и я буду поджидать демона там. А тебя запру в гостинице!

Но Аой не слушала, что говорил сидящий рядом мальчик. Он держал ее за руки, улыбался и порой украдкой бросал взгляд на грудь, мелькающую в вырезе искалеченной рубашки. Но теперь Аой не имела ничего против его «повадок извращенца». Отныне каждое касание и каждый взгляд Зеницу напоминали ей о прошлой ночи. И возможно, произошедшее между ними все же не было ошибкой…

***

Они вернулись к пустынному болоту, на котором последний раз видели своих поддельных возлюбленных. Не обнаружив ничего стоящего, двинулись дальше, туда, где Зеницу впервые столкнулся с демоном, но и там их ждали лишь покореженные громовыми ударами Зеницу деревья да борозды в густой траве. Аой даже представить себе не могла, как чудовище увернулось от такой мощной атаки, и что заставило руку Столпа Грома дрогнуть? Хотя если демон предстал перед ним в образе невинной хрупкой Незуко, то, конечно, Зеницу не смог себя заставить нанести решающий удар, он же так ее любит…

А что было бы, разгляди она этого мальчика раньше? Еще тогда, когда им было по семнадцать лет. Может быть, Зеницу обратил бы на нее внимание? Черт, ну почему два года назад он был таким несерьезным и жутко бесячим? Лекарства пить не хотел, на тренировки ходил только ради девчонок… А сама она предпочла любить недосягаемую мечту, вместо того, чтобы интересоваться оболтусами-ровесниками. Нет, тогда ничего не вышло бы. Каждому из них нужно было подрасти и получить свои жизненные уроки, чтобы оказаться сейчас в этой точке. Жаль только, что так поздно.

– О чем думаешь, женщина? – мягкий голос Зеницу вывел ее из транса. А у него красивый голос. Не такой низкий с бархатной хрипотцой, как у Иноске, но все равно ласкающий слух.

– Просто вспоминаю былые времена. Вашу веселую троицу и тот беспредел, что ты и Иноске творили на восстановительных тренировках. Если бы не Танджиро, не быть вам Столпами.

– Да, если бы не он, мы с Иноске и друзьями то не стали бы. А теперь даже живем вместе, – в голосе Зеницу появились неприятные жесткие ноты, но Аой все равно хотела слушать и слушать его.

– А расскажи, как вы жили вчетвером все это время? – попросила она. Хотя о большей части их быта Аой уже знала из рассказа Иноске, она надеялась, что Зеницу погрузится в воспоминания и станет разговорчивее, чем обычно.

– Хм… Тебе правда интересно? – Аой активно закивала головой, и юноша с улыбкой продолжил: – Мы жили в маленьком домике в горах. Там всего две комнаты – одна для Незуко, а мы с парнями втроем спали во второй, общей. Знаешь, первое время Иноске все никак не мог найти себе удобное место – таскал футон по всей комнате и мешал спать остальным. То ему утром солнце в глаза светит, то из дверей сквозит…

На узкой лесной тропинке они больше не могли идти рядом, и Аой пришлось шагать за Зеницу. Теперь, когда он не видел ее лица, она окончательно перестала сдерживать себя, откровенно любуясь его фигурой: ровными линиями широкой спины, упругими ягодицами, длинными ногами. Аой сгорела со стыда, если бы парень, случайно обернувшись, поймал ее плотоядный взгляд. Одновременно она слушала его истории, правда, нельзя сказать чтобы очень внимательно. Его голос гипнотизировал, заставляя мечтать о несбыточном.

У них была маленькая хижина? Ее квартира тоже крошечная. Футон… Зеницу что-то сказал про футон… Ну два футона, пожалуй, там все же уместились бы. Если бы Зеницу приехал к ней в Киото, они сразу купили бы второй футон. И сдвигали их близко-близко, чтобы каждое утро она могла просыпаться на его плече…

– … и тогда Иноске выложил на стол окровавленных кроликов! Незуко кричала на него так, что я думал, с этого момента Иноске придется жить на улице. Больше он непотрошеную дичь домой не приносил. А вообще Иноске…

Стол… у нее в квартире ведь тоже есть стол. Маленький, совсем не такой удобный, как западные столы в Поместье, но тем не менее… Они с Зеницу сидели бы друг напротив друга и завтракали вместе каждый день, перед тем, как пойти на работу. Так же душевно, как и сегодняшним утром. Ох, сколько же вкусных блюд она могла бы ему приготовить…

– … Иноске так разошелся, пока отрабатывал свою слепую технику, что даже не заметил, как вытоптал всю клумбу. А я ведь там только накануне цветы посадил…

Точно, цветы, Зеницу же так любит их… А у нее растения никогда не приживались, слишком часто она забывала их полить. Зато в ее квартирке окно выходит на солнечную сторону. Зеницу мог бы хоть весь подоконник цветами заставить, она бы и слова ему не сказала…

– Аой, подожди, я так больше не могу, – юноша внезапно остановился и повернулся к ней. – Я думал… Я хотел думать… Хотя неважно, я все равно ошибся…

У Аой не было ни малейшего понятия, что Зеницу пытается донести до нее этими обрывочными фразами. Но по его угнетенному виду она поняла: что-то произошло. И произошло именно сейчас, пока она фантазировала об их идеальной совместной жизни. Казалось, плотину эмоций Зеницу вот-вот прорвет, но он сумел справиться с собой и посмотрел на нее взглядом, исполненным нежностью и страданием одновременно.

– У меня необыкновенный слух. Я могу слышать те звуки, о существовании которых обычные люди и не подозревают. Когда человек влюблен, это слышно, – тихим голосом начал Зеницу, постепенно все более распаляясь, – у него сердце словно звенит. И в последние дни твое сердце звенит непрестанно. Каждый раз, как только речь заходит об Иноске, оно словно разрывается. Впервые я уловил этот звон, когда ты согласилась поцеловать меня ради него. Ты ведь Иноске представляла на моем месте, да? Даже сегодня утром, когда мы делили одни палочки на двоих, твое сердце не замолкало после сообщения Канао. А сейчас? Я полчаса говорю только об Иноске и уже слышать не могу этот тонкий чистый звук, который ненавижу! А знаешь, почему? Потому что сердце Незуко звучит так же, когда она находится рядом с ним!

О, боги! Аой прижала ладонь ко рту. Неужели и Незуко не смогла устоять перед ослепительной красотой Иноске? Конечно, это объясняет все – и ее ревность, и внимание, которое она была вынуждена уделять обоим парням, прикрывая интерес только лишь к одному. Несчастный Зеницу, он же без ума от Незуко!

– Я не знаю, чем заслужил то, что со мной лишь развлекаются, а его любят настолько преданно. И мне даже не в чем его винить, Иноске ничего не делал, чтобы увлечь Незуко. Он просто был собой… А я презираю себя за то, что не могу стать таким, как он…

Аой не отводила глаз от Зеницу. Парень выглядел растоптанным, униженным, пропитанным болью. Но все же, как он был неправ! Неужели за все проведенное вместе время она так и не смогла донести, насколько он уникален и как много значит для нее? Аой протянула руку, желая утешить, успокоить расстроенного юношу, но Зеницу сделал шаг назад.

– Не надо, не трогай, – качая головой, попросил он, а карие глаза заблестели от стоящих в них слез. – Разве не ты сказала, что можешь назвать миллион причин, по которым никогда не поцеловала бы меня?

– Зеницу, черт бы тебя побрал, я же переспала с тобой! – возмущенно крикнула Аой.

– Ну и что? Это «всего лишь секс», просто «глупая ошибка». Я не понимаю, зачем ты пошла на это? Почему не оттолкнула меня тогда? Ты ведь могла… Но нет, ты лишь играла со мной, чтобы потом вернуться к нему! – Зеницу вздохнул и отвернулся, прежде чем продолжить: – Но я жалею…

– Идиот! Эгоистичный придурок! – взорвалась Аой, кинув в опешившего парня сумку, которую он машинально поймал. – Убирайся, видеть тебя больше не хочу! Это все не для меня – этот дурацкий лес, демон… и ты. Особенно ты!

Затем она резким движением выхватила из рук Зеницу свои вещи.

– Хотя нет, это я уйду. И не смей искать меня! Оставайся и выслеживай своего демона в одиночестве, Столп Грома. Надеюсь, он сожрет тебя! – С этими словами Аой развернулась и зашагала прочь так отчаянно, будто от этого зависела ее жизнь. Она мечтала оказаться как можно дальше от жестокого юноши, разбившего ей сердце. Если бы только она никогда не возвращалась в Поместье бабочки…

***

Он жалеет… Да как у него только язык повернулся сказать такое? Конечно, она знала, что Зеницу будет не в восторге от всего случившегося между ними, но одно дело думать об этом, а другое – слышать из уст, жадно ласкавших ее той ночью. Кретин тугоухий! Почему он не догадался, о ком на самом деле пело ее сердце? И какое право имел предъявлять ей претензии, когда сам любит Незуко, прекрасно понимая, что девушка выбрала другого?

Этим размышлениям Аой предавалась, сидя у едва тлеющего костерка, который развела с большим трудом. Как у нее получилось заблудиться? Она бежала от Зеницу по широкой утоптанной тропе, которая должна была вывести ее к Тейчи, но вместо этого коварно завела в чащу леса. Грызя вяленую рыбную стружку, Аой жалела о своем поспешном бегстве. Но черт, как же все-таки больно слышать от любимого человека признание в том, что лучше бы ничего не было. Не было самой волнующей ночи в ее жизни!

Мысли вновь вернулись к Зеницу. Бедный, он же такой чуткий, понимающий, постоянно нуждающийся в чьей-то поддержке. В каком аду этот добрый юноша жил с тех пор, как узнал правду о Незуко и одном из своих лучших друзей? И ведь именно чувства возлюбленной он берег тогда, когда просил Аой умерить свой пыл в отношении Иноске. Зачем она вообще убежала? Лучше бы осталась с Зеницу, и плевать, что он о ней думает. По крайней мере, могла хотя бы попытаться помочь ему справиться с горем.

Есть ли вероятность, что он найдет ее здесь? Скорее всего, нет. Зеницу сам говорил, что этой ночью деревня может подвергнуться нападению. Он, должно быть, уже в Тейчи. Неужели Зеницу так легко бросит ее в лесу? Неужели она ему настолько безразлична? Как же ей сейчас не хватает плеча Канао, на котором можно было бы выплакаться, облегчить душу, попросить совета…

Внезапно Аой услышала легкий шорох и выхватила клинок. Всего на краткий миг в ее душе взыграла надежда, что это Зеницу, но златовласый мальчик не вышел к ней из густых зарослей. Вновь шорох. Странно, звук такой, словно листья трепещут под ногами случайного прохожего, но осень только-только началась, время листопада еще не настало. Шорох. И тут Аой оцепенела, догадавшись, что звук идет не с земли, а откуда-то сверху, с пушистых крон деревьев, окружающих ее. И едва лишь она подумала об этом, раздался треск веток, а затылок вспыхнул острой болью, погрузившей ее во тьму.

========== Глава 10 ==========

МИЙЯ

Очнувшись, Аой сразу поняла, кто мог напасть на нее посреди лесной чащи. Лишь отточенные за годы тренировок инстинкты мечницы помогли ей не разрыдаться и не устроить истерику, потому что в душе она уже простилась с жизнью. Однако, ей хватило силы воли и выдержки, чтобы не дать демону понять: она уже пришла в сознание. Лежа на твердой холодной поверхности, Аой прислушалась, но разобрала лишь успокаивающий треск костра и отдаленные завывания ветра. Странно, почему изголодавшийся монстр не прикончил ее, как только схватил? А вдруг, пока она лежала в беспамятстве, Зеницу нашел и спас ее? Нет, невозможно, она отчетливо ощущала, как зудят связанные за спиной руки. Если ее не убили и обездвижили, значит, демону что-то от нее нужно.

Едва-едва приоткрыв глаза, Аой огляделась и поняла, что находится в неглубокой пещере, у одной из стен которой полыхает неожиданно легкомысленный и веселый костерок. Вовсе не таким она представляла себе логово демона-убийцы. Это место можно было даже назвать уютным. Каменистый пол чисто выметен, в углу притаилась постель из листьев, прикрытая потрепанным линялым одеялом. Свежий воздух наполнял убежище, похожее на приют обычного отшельника. Сама же Аой лежала у противоположной, темной и мерзлой стены, чувствуя, как острые выступы упираются ей в спину.

На этот раз ее совсем не удивил молодой полуодетый парень, сидящий возле огня. Скорее, увидев до боли знакомую фигуру, Аой испытала жгучее чувство привязанности к другому, настоящему Зеницу. В первое мгновение близнец Столпа Грома не вызвал у нее страх, а лишь послужил напоминаем о том, как неправильно она рассталась со страдающим от одиночества мальчиком, бросив его на пустынной лесной тропе. Слезы так и норовили прорваться сквозь полуоткрытые веки, и Аой была вынуждена заморгать, пытаясь стряхнуть их.

Должно быть, заметив трепыхание ресниц, Лже-Зеницу бросил на нее заинтересованный взгляд и тут же поднялся. Аой сквозь туман слез наблюдала, как юноша без повязки на левой руке и одетый лишь в брюки-хакама неторопливо шествует в ее сторону, словно давая возможность насладиться каждым сантиметром тела, сияющего под солнцем, которого не было и в помине. Затем он мягким кошачьим движением присел перед ней.

– Ты очнулась, моя милая девочка…

От ужаса Аой резко дернулась и инстинктивно попыталась отползти от чудовища, отталкиваясь ногами от твердого каменного пола. Она добралась до угла и вжалась в него, мечтая раствориться и не слышать этот кошмар. Голос, исходящий от самого дорогого ей человека, был жестким, скрипучим, но, без сомнений, женским.

– Ну куда же ты, не бойся, я хочу с тобой поговорить, – продолжать вещать голос, омерзительно чуждый для тела Зеницу.

– Ты… – с трудом выдавила Аой и закашлялась из-за пересохшего горла.

Фальшивый Зеницу закатил глаза и раздраженно вздохнул, но все же встал и направился к костру, откуда принес небольшую глиняную чашку с отбитым краем. Аой ударилась головой о стену, пытаясь избежать прикосновения демона, но тот с легкостью обхватил ее затылок и довольно бережно наклонил вперед, чтобы помочь дотянуться до щербатой кромки. Чуть пригубив, Аой убедилась, что перед ней застоявшаяся, теплая, но все же вода, и, борясь с отвращением, выпила почти всю чашку. Она и не замечала, какую жажду испытывала. Юноша провел пальцем по ее губам, стирая убежавшие капли.

– Ты женщина? – наконец смогла задать вопрос Аой.

– Да! Такая же несчастная, – на лице подделки расцвела улыбка, – поэтому и пригласила тебя в свой дом. Я так давно не говорила с тем, кто может понять меня.

Женщина… Аой никак не удавалось это осознать. Жестокий монстр, пожирающий людей и лишь чудом не убивший ее тем вечером, – женщина? Нежное, слабое создание, пытающееся даже мрачную пещеру сделать похожей на человеческий дом, стало тем, кто всего за пару месяцев увел в лес и прикончил троих жителей деревни? А о скольких жертвах еще неизвестно!

– Как… – только и смогла выговорить Аой.

– Сначала я приняла тебя за другую. Я думала ты из тех, кого любят и о ком заботятся, но это ведь не так? Такая же одинокая и никому не нужная девочка, как я. Ты ведь догадалась, в чем моя сила? – Аой кивнула, но демонице не нужен был ее ответ, чтобы продолжить: – Что ты чувствуешь, зная, что он любит не тебя?

Аой молчала, но безудержные слезы не переставали стекать по щекам. От кого угодно можно было бы вынести эти слова, но только не от Зеницу, пусть даже и ненастоящего. Она вспомнила его растерянный, тоскливый взгляд, с которым пересеклась в ту секунду, когда выдернула сумку из сильных рук. Лишь сейчас она поняла, что Зеницу не смотрел на нее с сожалением, светло-карие глаза лучились только лишь грустью.

– Я скажу тебе, что чувствуют отвергнутые женщины, – скрипучий голос вновь нарушил тишину. – Они чувствуют себя жалким посмешищем, тряпкой, которая недостойна коснуться ноги того, кто ими пренебрег. Ненавижу тех, кто купается в чужой любви, тогда как иным не достает и капли! Ты ведь понимаешь меня, девочка?

Двойник Зеницу вскочил на ноги и принялся стремительно прохаживаться из угла в угол, словно стараясь успеть за бурлящим потоком мыслей.

– Ты любишь его, я знаю это. Хотя и не понимаю, за что? Посмотри на эти уродливые отметины, на волосы ужасного цвета. Он слишком простоват, так ведь? Жаль, что ты не видела моего Кичиро, самого красивого парня в деревне. Высокий, глаза как из черного оникса, а кожа белее крыла журавля… Девушки не могли не оборачиваться ему вслед, но любила Кичиро только я. При рождении мне дали имя Мийя. «Тихое имя для тихой девочки», – часто говаривала моя мать. Такой меня и растили: скромной, незаметной, избегающей внимания. Заставляли читать, заниматься рукоделием, – в голосе Мийи звучало презрение, – учили, что в жены берут умных и трудолюбивых. И я верила! Я старалась стать лучше ради любимого Кичиро! А он выбрал Томоко, которая книгу в глаза не видела и не знала с какой стороны иглу держать. Каждый в деревне поздравлял пару с помолвкой, а я желала ей умереть в мучениях! Желала, чтобы черви выгрызли ее нефритовые глаза и подточили белоснежные зубы! Как посмела она быть рядом с тем, кого и вполовину не любила так, как я?!

Во время нескончаемого эмоционального монолога Аой пыталась незаметно оглядеться. Спасительного клинка видно не было. Странно, но демоница связала ей только руки, ноги же оставались свободными. Мийя фыркнула, заметив ее взгляд.

– Не пытайся сбежать, не получится. Я не очень сильна, зато быстро передвигаюсь. Этот подарок мне сделал один мужчина. Прекрасный, лишь чуть хуже моего возлюбленного. Однажды я пряталась под окном Кичиро и любовалась, как ненаглядный дышит, когда спит. Внезапно рядом оказался незнакомец с радужными глазами и пятнами крови на светлых волосах. Он улыбнулся и сказал, что голоден, но мое мясо испорчено обидой и завистью, поэтому ему противно есть меня. Уверена, это была ложь, я не была испорчена, я была влюблена! Не помню, что было дальше. Помню лишь, когда очнулась, тот красавец сидел возле меня, доедая руку, на пальце которой сверкало обручальное кольцо этой шлюхи Томоко! Ммм, как же чудесно благоухала ее кровь! Я так хотела хотя бы кусочек, но парень сказал, что отныне Кичиро мой, теперь любимый пустит меня в дом и угостит наисвежайшим ужином…

Оцепенев, Аой внимала каждому слову, заранее догадываясь, какая печальная развязка ожидает эту историю.

– Изнывая от нетерпения, я скреблась у его порога. Как только дверь открылась, Кичиро посмотрел на меня так, как никогда раньше. Он был взволнован, спрашивал, что вынудило меня прийти к нему глубокой ночью, ласково обнимал, нежно гладил по волосам. И только увидев свое отражение в зеркале, я поняла, что выгляжу точь-в-точь словно Томоко. А затем Кичиро поцеловал меня так вожделенно, как целовал лишь эту стерву. Тогда я испытала чувство, которое нельзя сравнить ни с чем. Тот, кто месяц жил на одной воде и вдруг получил кусок хлеба, пожалуй, смог бы меня понять. Кичиро таял на моих руках, но до последней секунды в его глазах была любовь… А плоть стала самым изысканным лакомством… Прошло почти сто лет, но мне так и не встречался столь утонченный вкус.

Аой казалось, что она перестала дышать, слушая этот омерзительно пугающий рассказ. Ее уже ничто не спасет, она не только в лапах демона, она во власти обезумевшей женщины, без зазрения совести сожравшей своего любимого. Почему Мийя до сих пор не убила ее?

– Зачем тебе я? – с дрожью в голосе спросила Аой.

В одно мгновение родное лицо Зеницу оказалось перед ней, когда демоница опустилась на колени.

– Мне жаль тебя, девочка. Я хочу, чтобы ты умерла счастливой. Поверь, жить и видеть возлюбленного в объятиях другой – самая тяжелая пытка. Мы поможем друг другу. Мне нужна пища. Взамен я убью тебя без боли и страданий. Ты просто уснешь на руках этого покрытого уродливыми шрамами парня, и последнее, что увидишь перед смертью – его глаза. Я заберу твою жизненную силу через поцелуй. По-моему, конца лучше нельзя и желать!

Аой отчаянно затрясла головой, пытаясь вжаться в холодный камень еще сильнее. Она безнадежно посмотрела на зияющий темнотой выход из пещеры. До рассвета еще так долго!

– Не придет, можешь не ждать, – неверно истолковала ее взгляд Мийя, – я видела его на пути в деревню. Ты так любишь этого охотника, а он бросил тебя. Когда же ты поймешь, что ему на тебя плевать?! – резким движением демоница вскинула руку и охватила горло Аой, прижав ее к стене. – Только я могу подарить тебе единственную возможность почувствовать себя любимой!

Давление на шею Аой усилилось, каждый вдох давался тяжелее предыдущего. Ее руки, связанные за спиной, бились и царапались о камни в бессознательной попытке вырваться. Внезапно полуобнаженный белокурый юноша встал, потянув ее за собой. В спину Аой вгрызались заостренные неровности пещерной стены, но она не могла даже вскрикнуть. Воздуха в легких оставалось все меньше и меньше, а изящные мозолистые пальцы впивались в горло без надежды на пощаду.

– А он сильный, – удовлетворенно отметила Мийя, заглядывая в покрытое слезами лицо Аой добрыми любящими глазами Зеницу, – я чувствую его силу, потому что ты считаешь его таким. Я – воплощение твоей мечты. Не задумывалась, почему видишь его именно так, а не иначе? Я не просто принимаю образ того, кого ты любишь. Я еще и выгляжу так, как тогда, когда твой любимый казался тебе прекраснее всего!

Боги, какая же всепобеждающая сила у этого демона! Никто не мог воспротивиться и отказать самому желанному образу. Сколько же людей, ведомых жаждой любви, поглотил этот монстр? Сколько несчастных любящих сердец перестали биться от его рук? Непростительно!

Глаза Аой подернулись туманной дымкой, и она вновь оказалась в своей комнате, наблюдая за размахивающим клинком Зеницу, освещенным ярким утренним светом. Значит, тогда все и началось? Прошло всего пять дней, а кажется, словно пять месяцев… Она с трудом перевела взгляд на того, кто медленно и мучительно лишал ее кислорода. Может, умереть, думая о Зеницу, не самая плохая смерть? Мийя понимающе кивнула, а в мягких карих глазах блеснула гордость победителя. Ее жертва сдалась…

– Убери от нее свои руки!

***

– Убери от нее свои руки!

Какая правдоподобная иллюзия! Аой показалось, что она на миг услышала голос Зеницу. Так даже лучше, ей уже невмоготу было терпеть терзающий уши скрип Мийи. Внезапно она почувствовала, что стальные пальцы разжимаются. Непослушные ноги подкосились, и Аой рухнула на пол, как марионетка, оставшаяся без кукловода. Острая боль в травмированном бедре пронзила ее, приведя в чувство быстрее нашатыря. Кое-как сфокусировав взгляд, она не поверила самой себе, разглядев высокий стройный силуэт парня с обнаженным клинком на фоне темно-синей ночи.

– Ты! – словно ядом плюнув, процедила сквозь зубы Мийя.

На этот раз видение Зеницу изменилось. Не было розового кимоно, не было бамбуковой палочки. Аой видела перед собой лишь спину невысокой худощавой девушки, совершенно голой. Ревность пронзила ее и без того истерзанное сердце. Зеницу, подлец, говорил, что у него с Незуко ничего не было, а тем не менее вот же она, без одежды! Но всмотревшись в ненавистное тело, Аой заметила, что эта незнакомка слишком худая, не было и намека на соблазнительные изгибы фигуры Незуко, да и волосы не развивались густым каскадом, а скорее куцыми черными прядями лежали на хрупких плечах. Крупные капли воды покрывали оголенную кожу, словно девушка только что вышла из ванны или… из реки!

И хотя это было самое пугающее зрелище, которое Аой когда-либо видела, ее наполнило тепло. Если бы жизнь не висела на волоске, она бы уже рыдала от счастья. Пресвятые данго, это же она, Зеницу любит ее! И нашел! Она встрепенулась, вновь услышав неприятный скрипучий голос.