Текст книги "Все цветы мира (СИ)"

Автор книги: VannLexx

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Разрешаю просто обнять!

Аой замерла в объятиях Иноске, вдыхая его свежий горьковатый аромат. Словно запах лесных трав, смешанных со счастьем. Плевать на содранные колени, на разбитую щеку и губу – это того стоило. Они еще на один шаг приблизились к тому, чтобы перестать прятаться, и стать тремя парами друзей, наслаждающихся жизнью.

– Я вас ни от чего не отвлекаю? – раздался звенящий голос Канао. Девушка вошла в комнату, держа в руках небольшой таз с водой и чистые бинты. – Спасибо, Иноске, дальше я сама.

– Найди Зеницу, вам нужно поговорить, – напоследок напутствовала поднявшегося с кровати юношу Аой.

– Непременно, – пообещал тот и, смущенно улыбнувшись Канао, вышел.

– У моего мальчика появилась еще одна старшая сестра? – с притворной ревностью полюбопытствовала подруга, аккуратно стирая с лица Аой запекшуюся кровь.

– Похоже на то.

***

– Ты слышала новости? Мизуки на три месяца отослали домой. Теперь раньше середины декабря она здесь не появится, да и то, если сама захочет, формально ее еще не приняли в ряды охотников, – рассказывал Танджиро, пытаясь закрепить на ветке узорчатый бумажный фонарик.

– Все сложилось даже удачнее, чем мы думали, – ответила ему Аой, расставляя на цветастом покрывале аппетитно благоухающие закуски, – осталось лишь, чтобы Незуко простила Иноске.

Она установила посреди разложенных яств яркий букет, заранее подготовленный Зеницу, и придирчиво оглядела свое творение. Идеально, это будет самый романтичный пикник – последний этап плана Канао. Для его осуществления друзья выбрали уютную полянку в саду Поместья, ту самую, где не очень трезвая Аой приставала к Иноске в ее прошлой одинокой жизни. Танджиро украшал ближайшие деревья фонариками и бумажными журавлями, а Аой все утро провела на кухне, но в итоге приготовила легкий салат из горчичных листьев, немного говядины в соевом соусе, огромную тарелку темпуры всех видов для Иноске и десятки различных сладких вагаси для Незуко.

Канао же занималась своим любимчиком. Она пообещала навести Иноске такую красоту, что Незуко падет в его объятия, как только увидит. Про себя Аой подумала, что для этого Иноске достаточно было бы лишь умыть, да и то необязательно. Мальчишка, даже вскочив с кровати, умудрялся выглядеть лучше, чем она сама после получаса наедине с маслами и косметикой. В итоге никто не видел Канао и Иноске с раннего утра, когда они направились в деревню за покупками.

– Ты ведь не поступишь с Зеницу так же? – смущенный голос Танджиро оторвал Аой от нескончаемой перестановки тарелок в попытке добиться эстетического совершенства. Парень стоял спиной к ней, прикрепляя к ветке гирлянду из разноцветных журавликов. Он с легкостью справлялся с непростой задачей одной рукой.

Вздохнув, Аой поднялась с покрывала и захромала в его сторону. Она встала рядом с юношей, оперевшись о ствол дерева и придерживая последнего бледно-желтого журавля, не давая ему коснуться земли.

– Я боюсь загадывать, что будет дальше, – честно призналась Аой. Было непривычно обсуждать свои чувства с кем-то, кроме Канао, но она доверяла Танджиро, – я люблю Зеницу. Он для меня не игра и не временное увлечение, я правда хочу быть с ним. Но это мои первые серьезные отношения, вдруг я сделаю что-то не так?

– Все будет хорошо, – мягкий тембр Танджиро звучал успокаивающе, – я долго думал над этим. Вы подходите друг другу. Зеницу нужен кто-то, о ком он может заботиться, кто заставит его поверить в себя, пусть даже для этого придется порой прикрикнуть на него. А ты всегда сможешь найти поддержку в его внутренней силе. Знаешь, на первый взгляд, Зеницу кажется слабым и неуверенным, но в душе он кремень. Если тебе понадобится мой совет – обращайся в любое время. Теперь для меня ты тоже член семьи.

– А вот и мы! – радостный возглас Канао перебил Аой, не успевшую поблагодарить Танджиро. Она перевела взгляд в сторону подруги и забыла обо всем.

Ох, Аой не знала, как ей реагировать. Одновременно хотелось визжать от восторга и отвернуться, чтобы не ослепнуть от этого великолепия. На Иноске была новая, только-только из-под иглы портного юката темно-зеленого цвета, подчеркивающая изумительный оттенок его глаз и серебристые переливы иссиня-черных распущенных волос. Даже вырез на груди был распахнут ровно настолько, чтобы обнажить благородные ключицы и самый верх могучего торса, но не допустить ни единой вульгарной мысли по отношению к этому божеству.

– Ну как, хорош? – тихо спросила подошедшая Канао, окидывая взглядом творца свой шедевр.

– Ты что, волосы ему завила? – прошептала Аой, пораженная тем, как волнующе длинные локоны обрамляют утонченный овал лица и струятся по обтянутой зеленой тканью мускулистой спине юноши.

– Только кончики. Ты бы слышала, как он возмущался, но ради Незуко терпел.

Иноске казался до смешного взволнованным. Он так беспомощно поглядывал в сторону Канао, теребя пронизанный серебряными нитями пояс, что девушка не выдержала и всучила ему стоящий между блюд букет, надеясь занять беспокойные пальцы. Идея была плохая, потому что Иноске тут же принялся обрывать крошечные лепестки. Но цветы все же пострадали не сильно, поскольку уже через несколько минут на поляне показался Зеницу, ведущий за руку привычно печальную Незуко.

Заметив друзей и, главное, своего обидчика, красавица замерла, напряженно озираясь. Иноске сделал было шаг ей навстречу, но тоже остановился в растерянности. В отличие от него, Незуко понятия не имела о готовящемся для нее романтическом вечере, Зеницу привел ее в сад под предлогом их собственного свидания. Казалось, еще секунда, и Незуко сорвется и убежит, положив конец всему самонадеянному плану.

Но Зеницу мягко потянул ее тонкую ручку, и девочка сдалась. Она покорно шла за ним, пока они не достигли Иноске, трогательно вцепившегося в свой букет и абсолютно забывшего, для кого он, собственно, предназначен. Покачав головой, Зеницу свободной рукой забрал потрепанные цветы. Передав их Канао, он вложил хрупкие пальцы Незуко в протянутую с надеждой ладонь Иноске.

– Любящие друг друга должны быть вместе, – произнес Зеницу, доброй улыбкой благословляя созданную пару.

Зеницу отошел к замеревшим в ожидании сообщникам, и Аой сразу прильнула к возлюбленному. Она потянулась к его шее вдохнуть самый родной для нее запах персика. Оставалось лишь молиться, чтобы Незуко и Иноске наконец признали свои чувства и позволили ей, не таясь, проводить с Зеницу дни и ночи. Руки наткнулись на деревянный музыкальный инструмент, закрепленный на ремне за спиной возлюбленного.

– Это сямисэн, – пояснил Зеницу, склонившись к уху Аой, – Незуко не поверила бы, что я зову ее на свидание, если бы я пошел без него.

– Незуко, прости меня за все, что я сделал! – Иноске тем временем бухнулся на колени, пачкая свою новую юкату, а стоящая рядом с Аой Канао не сдержала возмущенный вздох. – Клянусь, я больше никогда не посмотрю в сторону других девушек, если ты вернешься ко мне! И чтобы ты поверила, вот, сегодня я купил это кольцо. Прошу, стань моей женой!

Аой не успела разглядеть, что за колечко протягивал Незуко отчаявшийся юноша, поскольку влюбленная девушка бросилась в распахнутые объятия. Ее длинные темные волосы покрывалом укрыли стоящего на коленях Иноске, смешавшись с его тщательно уложенными кудрями.

– Конечно я согласна, согласна! Люблю тебя, мой глупый кабан… Я скучала, как же я скучала… – прерывисто бормотала Незуко, покрывая прекрасное лицо парня поцелуями.

– Женой?! Вы с ума сошли! Иноске, отойди от моей сестры! Тебе всего лишь семнадцать! Незуко, не поддавайся на его провокации! Я согласия не давал! – возмущенно выкрикивал Танджиро, кружа вокруг новоявленных жениха и невесты, как наседка, оберегающая своих цыплят.

– Ты знала? – Аой не могла не спросить, глядя на довольную ухмылку Канао.

– Само собой! Мы с Иноске вместе выбрали это кольцо в деревенской лавке. Пойду попробую успокоить Танджиро, – ответила подруга, присоединившись к вакханалии, где раздосадованный старший брат Камадо пытался спасти младшую сестру от перспективы сменить фамилию на Хашибира.

И даже вся эта суматоха не могла помешать Аой любоваться юной парой. Милое личико Незуко наконец лучилось улыбкой, глаза Иноске восторженно блестели. Аой была уверена, что если бы молодые обрученные прошлись по бульварам Киото, горожане шею бы себе сворачивали, пытаясь до последнего не упустить из виду это воплощение счастья и красоты. А какие у них будут дети!

Она взглянула на Зеницу, к которому прижималась все это время. Может, они и не настолько потрясающе смотрятся вместе, для нее он все равно остается самым желанным мужчиной в мире. Своим, принадлежащим лишь ей. И другого не нужно. Аой непроизвольно сделала шаг назад, заметив Незуко, устремившуюся в их сторону.

– Ты и правда не против? – звонкий голосок девушки взволнованно срывался, когда она обратилась к Зеницу.

– Нет, малышка, все хорошо. Прости, что не отпустил тебя раньше, но я лишь сейчас понял, как больно, когда приходится скрывать свои истинные чувства, – Аой ощутила, как шершавая мозолистая ладонь парня обхватывает ее кисть, и залилась краской, все еще неготовая взглянуть на Незуко. Зеницу же продолжил: – Если Иноске будет плохо себя вести, сразу скажи мне, и я разберусь с этим самодовольным болваном!

Обиженный Иноске привлек к себе смеющуюся невесту, а Зеницу бережно потянул Аой к тропинке, ведущей к Поместью. Настало время оставить влюбленных наедине, как они изначально и задумывали. Но цепкие пальчики, вцепившиеся в ее рукав, вынудили Аой остановиться. Она обернулась, встретившись взглядом с огромными глазами Незуко, в которых не было и тени неприязни.

– Вы теперь вместе? – удивленно спросила девушка, и ее изящные брови чуть нахмурились, сдвинувшись к переносице. – И давно?

– Мы потом тебе все расскажем, наслаждайся вечером, а нам пора идти, – и пусть Аой чувствовала себя неловко, она нашла силы побороть смущение и одарить Незуко дружелюбной улыбкой.

– Нет, не уходите! – обратилась Незуко ко всем навострившимся было уже покинуть поляну друзьям. – Мы с Иноске так долго прятались от вас, а сейчас наконец-то можем быть собой! Давайте поужинаем вместе, тут куча еды. Я так скучала по нашим веселым посиделкам!

И они вшестером погрузились в атмосферу беззаветного счастья. Все вернулось на круги своя. Иноске отказывался делиться темпурой, Канао заботливо наполняла тарелку Танджиро, Зеницу рассказывал пошлые шутки, а Аой и Незуко изредка обменивались понимающими взглядами. Каждая была рада, что парни, чья судьба была им небезразлична, оказались в надежных чутких руках. Аой была уверена, что юная красавица сделает все ради Иноске, а Незуко теперь могла не волноваться за Зеницу.

Уже совсем стемнело, и блестящие маленькие звезды заполонили ясное ночное небо, когда дружная компания как-то незаметно разбилась на пары. Иноске и Незуко сидели все там же, на цветастом покрывале в центре полянки, и, должно быть, пытались наверстать каждый упущенный за время разлуки поцелуй; Танджиро и Канао в обнимку устроились под деревом и о чем-то болтали, обозревая друзей с видом родителей, довольных поведением детишек. Аой же тесно придвинулась к своему ненаглядному мальчику, рассеянно перебирающему струны сямисэна. Замысловатая пронзительная мелодия разрезала тишину и, казалось, уносила ввысь, туда, к далеким звездам.

– Как думаешь, а может нам тоже… ну того… пожен… – несмело начал Зеницу.

Аой быстро приложила палец к его тонким бархатным губам: – Тише… не надо портить такой прекрасный вечер…

========== Глава 15 ==========

О-СЁГАЦУ

«Прости».

Аой вспомнила маленький клочок бумаги с нацарапанным на нем извинением, который Зеницу подбросил ей в окно вечером того неимоверно жаркого дня. Она крутила в пальцах засохший синий лепесток и как наяву ощущала на себе лучи нещадного солнца. Приятная фантазия в это морозное зимнее утро.

Сегодня тридцать первое декабря, канун Нового года или же О-сёгацу, как называют праздник японцы. В будущий год не полагается входить без генеральной уборки, но Аой тянула до последнего, поэтому лишь предпраздничным утром взялась за тряпку. Забытый лепесток она нашла между прикроватной тумбочкой и стеной, должно быть, синий листочек завалился туда, когда Канао выбросила подаренную Зеницу розу. Тогда Аой без зазрения совести раздавила хрупкий цветок, а сейчас не могла себя заставить избавиться даже от этого совсем сухого и блеклого лепестка. Она подошла к комоду и бережно уложила напоминание о первом романтическом жесте любимого в шкатулку, где хранила свои немногие ценности.

Вообще, ее комната довольно сильно изменилась за последние три месяца. В ней чувствовалось присутствие еще одного человека, явно часто здесь бывавшего. Аой предпочитала любовные романы, но возле кровати лежала книга стихов японских поэтов, и порой Зеницу вслух зачитывал перед сном свои любимые строчки. Ряд бутылочек с лечебными маслами для его изувеченных рук нашел приют на тумбочке. На пол пришлось постелить циновку, потому что парень жаловался на вечно мерзнущие ноги, хотя Аой прекрасно обошлась бы и без нее. Но самой важной для нее вещью стала ночная юката, которую Зеницу надевал перед сном и которая теперь висела в шкафу по соседству с ее собственной.

Она была так важна, потому что юноша все чаще и чаще покидал Поместье, отправляясь на очередное задание. Донесения о новых нападениях демонов приходили в Штаб в неимоверных количествах. Столпы с ног сбивались, спеша на каждый вызов. Аой не приказывали сопровождать Зеницу, и ей было немного жаль, что им не удастся повторить их волнительную миссию. К счастью, теперь к поимке демонов привлекали все больше уже достаточно хорошо подготовленных охотников, так что Аой могла не волноваться за возлюбленного. Теперь то одного, то другого Столпа сопровождал небольшой отряд из пяти-десяти мечников.

Аой хотела бы оказаться в одном из этих отрядов, хотя девушек к охоте на демонов не призывали, оставив им роль резерва. После нападения Мизуки она наконец взяла себя в руки. Хватит работать вполсилы и думать лишь о делах сердечных. Теперь Аой выкладывалась на тренировках, как никогда раньше. Она была одной из немногих, кто освоил технику слепого боя, и среди этих нескольких людей Аой считалась лучшей. Возможно, ее атаки Дыханием Цветка не были достаточно сильны, но зато Аой развивала собственный метод боя, в котором сочетала слепую технику для уклонения и обычное зрение для нанесения точных быстрых ударов клинком.

И в те дни, когда Зеницу не было рядом, она могла облегчить свою тоску, вдыхая его запах, оставшийся на тонкой ткани юкаты. Они вдвоем выбрали ее из многих других в лавке ближайшей деревни. Аой сразу же влюбилась в цвет осенней листвы, который так шел золотому мальчику и напоминал его яркое желтое одеяние времен их знакомства. Сейчас, с наступлением холодов, Зеницу носил мрачное черное хаори, доставшееся ему от почившего наставника, но как только парень переодевался в новую юкату, он будто бы вновь становился улыбчивым жизнерадостным мальчишкой.

Аой окинула прибранную комнату пытливым взглядом. Вполне прилично, боги точно не найдут причин не одарить ее удачей в будущем году. Пора приниматься за готовку. По традиции на столе должно быть как минимум двенадцать особых блюд. Приготовить столько разных кушаний, да еще и почти на двадцать человек – непростое испытание! Даже жены Тенгена сегодня не придут на помощь. О-сёгацу принято встречать в кругу родных, поэтому семейства Узуев и Убуяшики не почтят праздник своим присутствием. Некоторые из истребителей, живущих поблизости, тоже разъехались по домам.

Через темный узкий коридор Аой вышла в просторную прихожую, кишащую жизнью. Из распахнутых дверей тянуло свежестью и легким морозцем, дорожки полурастаявшего снега виднелись на деревянном полу. В смежный с прихожей зал постоянно сновали юноши-охотники, занятые своими приготовлениями: одни вешали на стены яркие гирлянды, другие перетаскивали и расставляли столы, еще несколько парней привязывали к потолку огромную сучковатую ветвь, которую девочки потом украсят сладкими разноцветными моти – шариками из рисовой муки.

Откровенно говоря, пока комната скорее напоминала склад, чем помещение, которому уже вечером предстояло блистать нарядным убранством. Сосновые иглы, грязные разводы, обрывки каких-то веревочек и лент заставили Аой брезгливо передернуться. Надо будет проконтролировать, чтобы мальчишки потом прибрались здесь. Но она быстро забыла о своем недовольстве, заметив в глубине зала знакомую фигуру. Зеницу стоял на коленях спиной к ней и чем-то увлеченно занимался. Легкими, едва слышными шагами Аой подбежала к нему и поцеловала белокурую макушку.

Юноша испуганно обернулся, но как только понял, кто позволил себе так бесцеремонно коснуться его, расплылся в улыбке.

– Чем занимаешься? Что за зимний сад? – поинтересовалась Аой, глядя на раскинутые в беспорядке сосновые ветви. Под ними виднелись толстые полые стебли бамбука, листья папоротника да и много других разнообразных сухоцветов.

– Я вызвался делать кадомацу, Танджиро и Иноске уже с утра натащили это все, – объяснил Зеницу, махнув рукой над всем своим цветочным изобилием. – Думаю собрать парочку высоких букетов и установить около входной двери. Тогда дух Нового года точно не обойдет наш дом.

– Ты такой наивный, – ласково улыбнулась Аой и потрепала его тонкие мягкие волосы, глядя в сияющие восторгом янтарные глаза, – веришь во все эти глупые байки. Счастье человека зависит лишь от него самого, а не от того, будет ли его дверь украшена сосновой веткой или нет.

– Знаешь, это странно – жить в мире демонов и при этом не верить в духов. Когда у нас будут дети, я обязательно научу их всем традициям. Подожди пару минут, – попросил парень и принялся усиленно копаться среди лежащей рядом зелени.

Аой отвернулась, смутившись. Опять Зеницу поднял свою любимую тему – про детей и замужество. Но она все равно послушно осталась стоять рядом с ним, от нечего делать осматривая Поместье. Если подумать, оно еще никогда не было таким оживленным, как сейчас. Ведь сестры Кочо всегда настаивали на том, что особняк – это в первую очередь госпиталь, а уже потом – их дом. Поэтому даже в дни праздников здесь царила суровая и размеренная атмосфера. А сейчас по зданию с топотом бегали мальчишки, разводя беспорядок, их румяные счастливые лица украшали улыбки, а громкие крики и шутливая ругань не прекращались ни на минуту. И так, пожалуй, было гораздо лучше.

– Вот держи, это тебе, – привлек ее внимание Зеницу, протягивая небольшую изящную композицию из трех палочек бамбука, обвитых молодыми душистыми сосновыми веточками, перетянутую золоченым шнуром, – возьми с собой на кухню и думай обо мне.

– Я всегда думаю о тебе, идиот, – ответила Аой, принимая подарок. – Поставлю на столе, девочки будут счастливы.

Ей не хотелось уходить и оставлять возлюбленного, но и медлить тоже не следовало. Канао и Незуко, должно быть, уже на кухне, готовят сами и раздают указания остальным девушкам. Ничего, зато вечером ничто не оторвет ее от Зеницу. Она еще раз провела пальцами по золотистым волосам, а затем, невзирая на окружающих, наклонилась и поцеловала приоткрытые в удивлении губы.

– Ууууууууу! – сразу же отреагировала ближайшая компания парней, все еще сражающаяся с огромной сухой ветвью под потолком.

– Завидуйте молча, – бросила Аой на ходу, покидая комнату.

С тех пор как Незуко и Иноске помирились, Аой и Зеницу перестали скрывать свои отношения. Единственная тайна, которую они до сих пор тщательно хранили от непосвященных – это регулярные ночевки Зеницу в ее комнате. Парень приходил глубокой ночью и уходил лишь убедившись, что не столкнется с кем-либо из бродящих по коридору мечников. Конечно, никто не осудил бы влюбленных за то, что они так далеко зашли в своих отношениях, но в глазах общественности их поведение выглядело бы равносильно помолвке. Аой не была готова к такому шагу.

Не то, чтобы она не любила или сомневалась в Зеницу. Нет, она знала, что уж этот мальчик пойдет на все, лишь бы видеть ее счастливой. Но имеет ли она право на счастье? Заслужила ли его?

Канао и Танджиро получили тяжелые увечья в борьбе с высшими демонами, Незуко прошла через ад сражений с самой собой, чтобы сохранить человеческую сущность. Они все достойны наслаждаться спокойной и радостной семейной жизнью. А что она? Она действующий охотник, как Канаэ, Шинобу, как Мицури, в конце концов. Даже Мицури погибла ради победы, хотя с юных лет мечтала выйти замуж. Чем же Аой лучше этих девушек? Почему их больше нет, а она любит и любима? Ее вопросы вновь остались без ответов.

Вздохнув, Аой крепче прижала к себе миниатюрный кадомацу и поспешила к подругам.

***

Уже несколько часов они трудились без отдыха и наконец решили сделать перерыв. Канао разливала пряный зеленый чай с чабрецом, пока Незуко раскладывала на тарелке сладости. Девочки заслужили это небольшое баловство.

Сегодня все мечницы Поместья собрались на кухне, разбившись по группкам, среди которых курсировала Канао, контролирующая процесс. В самом углу кухни за невысоким столиком обосновались Харуко, Нацуко и неугомонная Мизуки, которая все же вернулась несмотря на унизительное изгнание. Теперь она игнорировала Аой, и даже взгляд девчонки, изредка скользивший по ней, выражал лишь пустоту. Хотя, казалось, Мизуки несколько раз порывалась что-то сказать, но сдерживалась. Оно и к лучшему, не хватало еще Аой выслушивать оскорбления обиженной малолетки. Сейчас юная охотница и ее сестры лепили шарики моти разных цветов и не вмешивались в девчачьи разговоры.

– Какая прелесть! – воскликнула одна из девушек, когда Незуко достала из кармана юкаты заколку тонкой работы, чтобы закрепить падающую на глаза прядь волос.

– Подарок Иноске, – гордо похвасталась красотка, любовно дотронувшись до украшения.

Всего несколько дней назад Незуко исполнилось семнадцать. Ее жених не поскупился на дорогую серебряную заколку, инкрустированную переливающимися на свету нежно-фиолетовыми камнями. Изысканная вещица чем-то напоминала цветы глицинии и элегантно смотрелась на темных волосах ее обладательницы. Иноске можно было упрекнуть в чем угодно, но точно не в жадности. Ему, выросшему среди лесов, не так и много нужно было от жизни. И все получаемые деньги он тратил на избранницу.

Аой с Зеницу купили Незуко на день рождения лишь цветастый шелковый веер. Не самый дешевый подарок, но ему было не сравниться с драгоценным подарком Иноске. Так как Корпус Истребителей обеспечивал своих сотрудников форменной одеждой, жильем и питанием, денежное довольствие, выдаваемое рядовым мечникам, было совсем небольшим. Аой хватало и этого. В основном она и Зеницу приобретали новые книги, сладости, что-то для их неказистого быта, а больше они ни в чем не испытывали нужды. Но сейчас, осознав, что Иноске за последнее время сделал две дорогие покупки – кольцо и заколку, Аой задумалась: а сколько же платят Столпам, и куда Зеницу девает свои деньги? Может, копит на что-то? Ну да ладно, не ее это дело.

Канао, грея пальцы о чашку чая, молчаливо смотрела в окно. Вдруг ее лицо озарилось улыбкой и она взмахом руки подозвала подруг. Заинтригованные Незуко и Аой присоединились к девушке, разглядывающей увлекательное представление.

Мальчишки, должно быть, уже закончили украшать Поместье и дружной вопящей гурьбой выбежали на улицу. Кто-то играл в снежки, кто-то просто валялся в блестящем на солнце снегу, но большинство занималось любимой новогодней забавой – запуском летучих змеев. Яркие разноцветные пятна раскрасили чистое зимнее небо. Змеиные хвосты развевались по ветру, и Аой на миг захотелось присоединиться к этим несерьезным смешливым парням. Вот бы вцепиться в толстую нить, почувствовать, как она пытается вырваться из пальцев, распутав катушку, и насладиться ощущением полета собственного забравшегося выше всех змея.

Зеницу тоже был там. Он заботливо помогал Танджиро, который с трудом контролировал высоту своей игрушки. Теплое чувство наполнило грудь Аой, согрев быстрее горячего чая, когда она заметила, как пристально ее добрый мальчик наблюдает не за стремящимся в небеса змеем, а за каждым движением друга, чтобы успеть подстраховать, если вдруг единственная здоровая рука Танджиро дрогнет. Оба парня выглядели довольными и счастливыми, а их лица сияли под зимним негреющим солнцем. Внезапно они показались Аой невероятно красивыми. Вот бы запечатлеть этот момент в памяти навечно. Но где же их третий друг-красавец?

Оглядев двор, она заметила Иноске, черным котом крадущегося к занятой воздушным змеем парочке. Аой поежилась, понимая, что полная пригоршня снега в его руке явно не к добру. Подобравшись к друзьям, Иноске стремительным движением засунул свою ледяную ношу за воротник Зеницу и с воплем ринулся прочь. И хотя Аой посочувствовала любимому, она не сдержалась и громко рассмеялась над тем, с каким оскорбленным видом Зеницу метнулся догонять вредителя. Конечно, тягаться в скорости со Столпом Грома было тяжело, да Иноске, скорее всего, и не планировал долго убегать от товарища. Зеницу мощным прыжком сбил его с ног, и оба парня оказались в сугробе, устроив там веселую заварушку; их яростные, но притворные оскорбления были слышны даже через толстое стекло кухонного окна.

Обеспокоенный Танджиро передал стоящему поблизости охотнику своего змея и устремился к снежной баталии. Похоже, он пытался уговорить друзей вести себя прилично, но внезапное единение Зеницу и Иноске сыграло против него. Мгновенно сговорившись, хитрые юноши повалили Танджиро на землю и принялись закидывать его снегом, пока тот лишь смеялся и как мог отбивался в ответ.

– Вот идиоты, простудятся же… – с улыбкой пробормотала Аой.

– И не говори, – поддержала ее Незуко, – а еще Столпы, опора организации.

– Хуже, Незуко, – задумчиво добавила Канао, потягивая свой чай, – двое из этих придурков – наши с тобой будущие мужья.

***

Толстые красные свечи мерцали на столах, запах горьких померанцев смешивался с ароматом свежих сосновых веток, украшавших комнату. Сотни шариков рисовых моти, подвешенных под потолком, казались разноцветными снежинками. Центральный зал Поместья действительно преобразился. Но главным его украшением стали вовсе не соломенные венки, увитые лентами, не увенчанные мандаринами сладкие пирамидки, а улыбки юных охотников, собравшихся под одной крышей, чтобы встретить наступающий год.

И хотя согласно традиции О-сёгацу предполагалось встречать в тишине, размышляя и мысленно благодаря судьбу за все дарованное, сегодня это правило было нарушено. Как можно сохранить серьезное лицо и думать о прошлом, когда тебе нет еще и двадцати, впереди только будущее, а рядом веселится компания таких же молодых и безбашенных товарищей?

Аой искренне наслаждалась каждым моментом праздника. Все было прекрасно. С одной стороны от нее сидела лучшая подруга, с другой – любимый парень. Стол ломился от вкуснейших закусок, да и без вина не обошлось. Сама она выглядела чудесно в красном зимнем кимоно с пушистым меховым воротником. Сегодня все девушки были в таких же и яркими красками разбавляли черную массу юношей-истребителей. А с учетом того, что нарядные кокетки позволили себе немного косметики, мужские взгляды обращались на соседок по столу не реже, чем на кулинарное изобилие.

Сладкий омлет с креветочной пастой уже давно манил Аой, и без того наевшуюся до безобразия. Сдавшись, она все же подцепила кусочек и едва слышно застонала от наслаждения. Какой тонкий вкус! В этот момент она заметила, как маленькая мисочка икры сельди еще на несколько сантиметров стала ближе к ее тарелке. Аой весь вечер наблюдала, как Зеницу «незаметно» придвигал к ней это не самое любимое ее блюдо.

– Зеницу, прекрати уже! Я прекрасно вижу твои манипуляции, – не выдержав, заявила она сидящему рядом юноше.

– Не понимаю, о чем речь. Я ничего не делал! – потупившись, принялся оправдываться тот. – И вообще, это для меня. Обожаю икру, – с этими словами Зеницу проглотил солидную порцию соленого деликатеса.

– Ну вот и хорошо. Кушай на здоровье, – сдержав смех, Аой вернулась к своему омлету. Даже такая не верящая в приметы реалистка, как она, знала, что по поверью поедание икры сельди в Новогоднюю ночь сулит рождение детей в будущем году. Вот пусть Зеницу сам и рожает! Хотя из него, наверное, вышел бы хороший отец. Добрый, опекающий, любящий. Зря она его обидела. Не сдержавшись, Аой повернулась к смущенному парню, поцеловала в залитую румянцем щеку, а затем потерлась подбородком о его плечо.

– За что? – удивился Зеницу.

– Подарок в честь Нового года. А еще ты очень милый.

«И красивый», – подумала Аой, но вслух произносить не стала. Пусть сам прочтет в ее глазах.

Почему-то именно сейчас, в разгар праздника, Зеницу уже второй раз за день показался ей необычайно прекрасным. Высокий, крепкий парень, к которому так и хочется приласкаться, уткнуться носом в тонкую кожу ямочки между ключиц и замереть на много-много часов. Где-то в ее сердце вдруг болезненно сжалась какая-то таинственная мышца. Та самая, которая отвечает за плохие предчувствия. Будто она может потерять этого восхитительного юношу, не увидеть больше его мягкого взгляда, не зарыться пальцами в невесомый пух волос, не ощутить горячие руки на своей коже и тепла его тела в их общей постели. Аой стало страшно.

– Пожалуйста, обними меня, – шепотом попросила она.

– Да что с тобой? Ты плохо себя чувствуешь? – взволнованный Зеницу сразу отложил свои палочки, обхватив ее. – Ты дрожишь…

– Аой, что случилось? – встрепенулась с другой стороны Канао.

Окруженная заботой, Аой почувствовала себя полной дурой. Ну что за глупые истерики, что за надуманные страхи? Просто у нее в жизни наконец-то появилось что терять, отсюда и это невнятное беспокойство. Она робко улыбнулась, заметив, что Танджиро перестал рассказывать свои истории, а Незуко и Иноске в растерянности молча смотрят в ее сторону.

– Все в порядке, правда, – уверила она друзей, все еще прижимаясь к груди Зеницу, – просто мне очень хорошо с вами, вот я и растрогалась.

– Почти полночь! Пора идти!

– Быстрее во двор!

– Подождите меня!

Веселые крики разнеслись по залу, отвлекая внимание от неловкой сцены.

– Ой, и правда, десять минут до полуночи! Сейчас начнет бить колокол в деревенском храме, – произнес Танджиро, поднимаясь с места и протягивая руку Канао, – пойдем послушаем? Заодно избавимся от грехов.

Незуко и Иноске убежали первыми, а Канао с Танджиро чинно прошествовали за ними, сохраняя достоинство, но было видно, что и им хотелось сорваться на бег. Оставшись наедине с Зеницу, Аой быстрым движением припала к его губам, пытаясь унять нервозность. И, кажется, ей на самом деле стало лучше оттого, как пылко он ответил на поцелуй.