Текст книги "Ветер в поле (си)"

Автор книги: VampireHorse

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Попытки вырастить что-то с нуля, как ни странно, дались ему лучше, чем усиление роста того, что уже пробилось из земли – но все равно, до совершенства было еще так далеко!

Парень совсем выбился из сил, но самого главного еще не сделал.

Сплетя вместе несколько совсем еще тоненьких, молодых деревьев, он создал шалаш.

Само собой, он не собирался жить в нем всегда – только до тех пор, пока не построит себе новое жилище.

Внутри весь “пол” был специально покрыт мхом.

Поджав ноги, Ханнес закрыл глаза, чувствуя себя уставшим, но счастливым.

Он приспособится. Обуздает магию и продолжит дело Господне. Станет защитником слабых и невинных, карающим мечом и орудием справедливости.

Нужно всего лишь немного времени.

========== Часть 5. Новый друг ==========

Шампанское приятно охладило горло.

Сквозь золотистую жидкость, играющую пузырьками воздуха в бокале, Абрахаму хотелось бы созерцать этот несчастный мир всегда.

Со времени вынужденного переезда ему пришлось сильно ограничить себя в тратах, и он стойко держался, но шампанское… экономить на святом было бы выше его сил.

На столе лежали копии материалов дела, фотографий с места происшествия – поля с растительностью, вытоптанной копытами, скорее всего, бежавших в ужасе лошадей, отчета патологоанатома…

Абрахам лично посетил прозекторскую, и при других обстоятельствах предпочел бы об этом не вспоминать, ведь кому понравится вид вскрытого черепа человека, из самых глубин мозга которого проросла обыкновенная трава?

Никаких сомнений не осталось – ему придется иметь дело с самым настоящим монстром!

Мало было этого, так еще и нехорошие слухи распространялись, как лесной пожар, многие горожане уже всерьез верили в злого духа природы, бродящего по округе и жаждущего людской крови…

Не так далеко отсюда, говаривали, был дом каких-то маргиналов, который зарос вьюнками буквально за одну ночь, и в полицейском участке на этот счет только шутили, но – Абрахам уже был готов ехать туда прямо завтра.

Чтобы добиться разрешения на обыск, ему пришлось долго убеждать, просить, угрожать и даже – это было особенно тяжело – искать помощи у отца, но, в конце концов, у альфы получилось.

Утонувший в зелени дом и двое убитых растительной магией полицейских были не только подозрительно похожими друг на друга событиями, они еще и произошли примерно в одно и то же время, так что – кто знает, может, и того дома коснулась рука мага?

А даже если и нет, даже если слухи окажутся всего лишь слухами – все равно, Абрахам должен был проверить все, что хоть отдаленно имело отношение к делу.

Больше зацепок у него не было.

– Все в порядке?

Нежный голосок вывел мужчину из задумчивости.

– А? Прости, киса, задумался…

Черт возьми, он попытался расслабиться, а вместо этого снова ушел мыслями в работу!

Проститутка была хороша – голубоглазая блондинка с короткой стрижкой, маленького роста, но с формами что надо…

Надо было срочно переключиться на нужный лад.

Девочка хлопала длинными ресницами, смотря на него, как ей, наверное, казалось, глазами, полными страсти – выглядело это несколько глуповато, но Абрахама это не раздражало.

Он дал проститутке отпить шампанского, бутылка которого стоила где-то месяц ее упорного труда, и, глядя в вырез яркой кофточки, почувствовал легкий укол совести за то, что забыл, как его сегодняшнюю “даму” зовут.

Но переспрашивать все равно не стал.

Он отдал команду – и девчонка, поднявшись с колен клиента, отошла от него на шаг и принялась раздеваться, попутно принимая соблазнительные позы.

Она старалась так сильно, что было даже немного смешно.

Абрахам не хотел тянуть долго – поманив девушку обратно к себе, он дал волю рукам.

Сквозь полупрозрачную комбинацию, отделанную кружевами, виднелись две довольно большие груди – сжав их в ладонях, альфа почувствовал, что мысли о преступнике наконец-то начали отходить даже не на второй, а на десятый план.

“Ишь ты, как выделывается”, – подумал он, залезая одной рукой в такие желанные сейчас черные кружевные трусики. – “Актриса!”

Не знай он, что имеет дело с проституткой, подумал бы, что перед ним скромная девочка, воспитанная в пуританской семье и ждущая своего принца – так мило она краснела и постанывала.

С бетами у Абрахама пока еще не было, но он был готов вот-вот это исправить.

Внутри у нее оказалось горячо и мокро.

Двигать пальцами в тесноте жесткого белья, не предпринимая большего, оказалось не так-то просто, и Абрахама хватило ненадолго. Оставив на время это занятие, он услышал недовольный стон, вырвавшийся у шлюшки против воли – но скучать ей не пришлось, ведь ее уже тянули в сторону спальни.

Маньяк мог и подождать до завтра, а пока альфу волновал только один вопрос – стоит ли оставить сегодняшней гостье “на чай” сверх заработанного или она обойдется?

***

Ханнесу хотелось лишь рвать и метать.

Сидя на остатке поваленного дерева, он, тяжело дыша, в который раз пытался уменьшить еловую шишку, не замечая, что под его ногами разрастаются во все стороны крошечные белые цветочки.

И как это должно работать?!

Почему у него то получается колдовать нормально, то нет?

Всю литературу, хоть как-то связанную с магией, правительство в лучшем случае хранило в засекреченных архивах, а в худшем – уничтожало, поэтому Ханнес даже не надеялся, что сможет узнать больше о своем даре из авторитетных источников.

Он просто пытался научиться этому собственными силами, и пока что его успехи были весьма… неровными.

Если так пойдет и дальше…

Омега рассчитывал, что сможет хотя бы частично разобраться с магией к зиме, пока жизнь в лесу не станет затруднительной, но теперь он понимал, что всерьез переоценил свои возможности.

– Я же умный, – прошептал он, закрыв глаза. – Я был умным, я схватывал все на лету… Так почему же сейчас я не могу ничего?

Ханнесу не хотелось признавать тот факт, что брат и отец, которые сейчас благополучно горели в аду, за три года успели выбить из него все мозги.

– Ну неужели это так сложно?..

Вдруг что-то начало щекотать юноше ладони.

Разжав их, он в ужасе шарахнулся назад, выронив шишку – и та, упав, тут же встала и побежала прочь, смешно покачиваясь на тоненьких ножках.

– Что за…

И тут Ханнес увидел, что вокруг него метров на десять минимум земля покрыта цветами, которых еще несколько минут назад и в помине не было.

– Ндааа… – юноша потянулся, выпрямляя затекшую спину. – И почему я вечно колдую совсем не то, что хочу?

Магия – магией, но бытовые заботы никто не отменял.

Поэтому Ханнес, подобрав толстую ровную палку, стал затачивать ее конец ножом – он хотел сделать гарпун и наловить рыбы на обед.

Стружка летела во все стороны, и, немного успокоившись после учебных фиаско, он переключился на мысли о еде – пока не услышал странное шуршание и тихий рык…

По спине невольно побежал холодный пот.

Вцепившись в гарпун так сильно, что побелели пальцы, Ханнес начал судорожно оглядываться по сторонам – но никого не увидел.

Показалось?

Рычание повторилось, и Ханнес обмер от страха.

Оно было совсем близко.

Рядом с ним.

Под ним.

Ханнес даже не успел ничего понять, как очутился на земле, потому что бревно, на котором он сидел, поднялось.

У него были короткие кривые ноги, будто сплетенные из множества веток, и такие же, только очень длинные, будто у обезьяны, руки.

На верхнем конце ствола торчали во все стороны более пышные и зеленые ветви, напоминающие своего рода волосы, а еще у него было лицо, будто вылепленное ребенком – длинная расщелина рта, бугристый выступ носа и две черные вмятинки вместо глаз.

Несколько секунд это создание просто стояло неподвижно, глядя на Ханнеса, пока Ханнес глядел на него, больше всего на свете желая проснуться.

А потом бревно снова заревело, будто медведь, но в звуках, которое оно издавало, не было слышно агрессии.

– О, Всевышний… – еле встав на подгибающихся ногах, омега подошел к своему нечаянному творению. – Это… это я? Неужели это я?

Значит, он может не только забирать жизнь, но и давать! И причем, давать чему-то посерьезнее, чем обычная шишка…

Ханнес даже не знал, стоит ли радоваться таким новостям или нет.

Дерево заурчало, будто довольная кошка, когда он приблизился, и положило руку ему на плечо.

Ветви больно царапнули щеку, но парень даже этого не заметил.

– Ты… ты знаешь меня?

Его ноги оторвались от земли, и воздух был насильно выжат из легких – бревно полезло обниматься.

– Пусти, пусти! Убьешь же!

Оно улыбалось.

Это схематичное лицо улыбалось так, что даже стало неловко.

– Я… – Ханнес хрипло откашлялся. – Меня зовут Ханнес, и я, кажется, случайно тебя создал… – он нервно засмеялся. – Не знаю, понимаешь ли ты меня вообще…

Зеленые ветки закачались назад и вперед – кажется, оно кивало.

– О, мой бог…

Ханнесу стало немного дурно.

– Кто я теперь – отец?.. Наверное, я должен… должен дать тебе имя, да…

Одинокий лист спланировал с бревна прямо на макушку Ханнеса, и он, машинально взяв его, призадумался.

– Знаю, знаю! – он помахал этим листком. – Тебя будут звать Дубком. Тебе нравится?

Дубок закивал так энергично, что с него даже свалилась парочка желудей.

– Я… я рад познакомиться с тобой, Дубок, хотя наша встреча была несколько неожиданной, хе-хе… Пойдем со мной?

Кажется, у Ханнеса появилась компания, пусть и весьма странная.

Сам того не желая, он создал себе друга.

И теперь его отшельническая жизнь обещала быть не такой одинокой…

========== Часть 6. Справедливость и добро ==========

Абрахам не мог поверить глазам своим.

После того, как они вместе со членами следственной группы кое-как разорвали вьюнки, что опутали входную дверь не хуже, чем паутина, и вошли в дом, в нос сразу ударил смрад гниющего тела, смешанный с ароматом роз…

Контраст оказался просто убойный – во всех смыслах.

Труп неизвестного мужчины, лежавший у порога, был одет в приличную дорогую одежду, насколько можно было разглядеть из-за цветов, разросшихся по всему его телу, будто диковинный паразит, и уж точно не напоминал представителя семейства “этих Раммелей”, как их называли соседи…

Отец и старший сын – алкоголики и дебоширы, с которыми в деревне предпочитали не иметь никаких дел, младший же член семьи – омега, который когда-то был одним из лучших учеников местной школы, но пошел по кривой дорожке, как и вся его родня, и начал зарабатывать на жизнь торговлей собственным телом. Если отбросить всю словесную шелуху, то картина вырисовывалась примерно такая.

Заполнение протокола давалось мужчине с трудом.

Он поспешил уйти подальше от мертвого тела, на второй этаж.

Обстановочка вокруг ему не нравилась – слишком грязно, слишком пыльно, слишком неуютно. Похоже, хозяева этого дома особо не заботились о быте…

А вот и они!

Зрелище было покруче того, что им пришлось увидеть в коридоре, но…

Разложение еще не успело затронуть внешний облик этих людей настолько, чтобы не было возможно понять – один из них был уже пожилым человеком, а второй – в среднем возрасте, но молодого омеги, вероятно, занимавшегося проституцией, не было и в помине. Ни живого, ни мертвого.

Нигде.

Абрахам специально велел обыскать дом в поисках других жертв, но, кроме этих троих, полицейские не нашли больше никого.

Раздутые синюшные тела, вокруг которых летали мухи, по обыкновению, не вызвали у альфы никаких добрых чувств, но ему нужно было держаться.

Отец часто говорил ему, что он нежен, прямо как омега, и Абрахам не мог с этим поспорить.

И кто только раскидал по всей комнате сухую фасоль, и зачем?

Эти двое, судя по рассказам о них соседей, отнюдь не были примерами для подражания – но все равно, разве они заслужили такую жестокую смерть?

Тряхнув головой, чтобы отогнать неуместные мысли, Абрахам снял очки и потер переносицу.

“Заслужил – не заслужил” – это слишком субъективная материя, а он должен быть беспристрастным.

И все равно, при виде мужчины, которого в двух местах проткнули насквозь деревянные колья, выросшие прямо из пола, ему становилось не по себе.

Пока трупами занимались другие, Абрахам оглянулся вокруг – и только сейчас заметил, что комната, в которой произошло убийство, отличалась от других.

Весь остальной дом был бедно обставлен – здесь же не было вообще ничего. Только грязный матрас и ворох газет на полу.

Подойдя ближе к этой “постели”, Абрахам увидел на стене ближе к полу тоненькие полоски отодранных обоев – будто бы следы ногтей.

А сам матрас был щедро покрыт бурыми пятнами, причем, судя по их виду, остались они уже довольно давно…

– Что вы делаете, мистер Раиб?

Но молодой следователь уже никого не слушал, изо всех сил внюхиваясь в убогое ложе, и…

К щекам невольно прилила кровь, и рот наполнился слюной, вопреки неуместности ситуации, и Абрахам поспешил отойти подальше от матраца, который пах – хоть и слабо, но пах – естественной смазкой.

Какой-то омега переживал здесь течку, и, похоже, не один и не два раза, так часто, что даже матрас пропитался его духом…

Поднявшись, Абрахам снова оглянулся на мертвецов. И на матрас. И снова на мертвецов…

Омега, который был отличником, а потом пошел по кривой дорожке? Как интересно!

По крайней мере, Абрахам теперь знал его запах – и не перепутал бы его ни с каким другим.

К тому же, растительная магия – явление, которое встречается отнюдь не на каждом шагу, ее носителей можно едва ли не пересчитать по пальцам, поэтому поимка убийцы – лишь вопрос времени!

Справедливость восторжествует.

Как там его звали?

“Мы скоро встретимся,” – подумал Абрахам. – “Мы очень скоро встретимся, Ханнес. И я хочу посмотреть прямо тебе в глаза, прежде чем застегну на твоих руках наручники…”

***

Этой ночью Ханнесу снились кошмары.

Отец и брат были пьяны… но не настолько, чтобы не понимать, что они делают.

– Как не хочешь? – делано изумился Алекс. – Из тебя же смазка хлещет водопадом! Не дергайся, ты, сука! Зубы выбью, падаль!

Событие, которого так ждут все молодые омеги, обернулось для него настоящим кошмаром.

Им было все равно, что Ханнес был их сыном и братом. Им было все равно, что он умолял оставить его в покое. Им было все равно…

Быть может, они искренне верили, что омега-папа Ханнеса его нагулял, а значит, никакого кровосмешения не случилось, но все равно – разве это оправдывает насилие, которое они совершили?

Как назло, Ханнес весь пошел в омега-папу, и нельзя было точно сказать, был он плодом измены или же нет – в любом случае, брак родителей не спасло бы ничто.

Когда омега-отец ушел из семьи, Ханнес сильно злился на него. Сейчас, спустя столько лет, он начал понимать его.

Маленький мальчик остался наедине с альфа-папой, которому было плевать на него, и сводным братом, сыном от первого брака альфа-отца, который, пользуясь десятью годами разницы в возрасте, не гнушался обижать его.

В то время как Алекс позволял себе любые вольности и выходки, не сталкиваясь даже со словесным порицанием, Ханнес запросто мог получить наказание ремнем за малейшую провинность. На него не обращали внимания, его унижали, ему пришлось фактически воспитывать себя самому…

Но он не пал духом, найдя свое спасение в старательной учебе.

Вырасти, получить диплом, устроиться на хорошую работу, переехать в большой город и утереть нос отцу и брату – всем этим наивным детским мечтам пришел конец в тот день, который Ханнес сейчас видел в кошмарах.

Проснувшись в холодном поту, он долго не мог отдышаться.

Больше никто и никогда не сможет вертеть им, как вздумается. Никто больше не сможет воспользоваться его телом для удовлетворения собственной похоти. Этого больше никогда не повторится!

Вот его дом, который он построил сам. Вот мебель, которую он тоже сделал сам. Вот гигантское гнездо, которое он сплел себе вместо кровати…

– Все хорошо, – пробормотал омега, вылезая из постели. – Лучше просто не бывает…

В большом ящике возились и пищали шишки – теперь магии Ханнеса хватало на то, чтобы они прожили целых три дня.

Выйдя на улицу, он полной грудью вдохнул свежий воздух, чувствуя, что нервное напряжение не покидает его.

– Привидится же! Теперь ведь точно не усну…

Знакомое ворчание заставило его обернуться.

– Дубок, ты чего не спишь?

Конечно, ответа не последовало.

– Знаешь, мне что-то не спится, пойдем прогуляемся?

Дубок согласно зашелестел ветвями, а Ханнес побежал в дом за своей так называемой верхней одеждой.

Недавняя встреча с одиноким волком оказалась весьма неприятным сюрпризом, но зато теперь у него было, чем укрыться в холод.

Набросив на себя шкуру, омега запрыгнул на Дубка и, тот, услышав команду “Но!”, тронулся в путь.

На четвереньках это создание передвигалось куда увереннее, чем на двух ногах, и, пока лес проносился мимо них пестрой лентой, Ханнес смотрел на звезды, покрепче обвив ствол ногами, чтобы не упасть.

Ветер бил в лицо, трепал волосы, под шагами Дубка шелестела трава и ломались сухие ветки, и с каждой секундой становилось все легче и легче…

Плохие мысли оставались позади.

– Быстрее! Но, но!

Бревно ускорилось так сильно, что Ханнес чудом на нем удержался, но это его не испугало – он только рассмеялся во весь голос, еще и перестав держаться за него руками, будто шальной мальчишка, отпустивший руль велосипеда на полной скорости…

Где-то в глубине души Ханнес до сих пор боялся, что однажды кто-то отнимет у него весь мир, как это уже случилось.

Именно поэтому, будто в последний раз, он вбирал в себя все – и шелест ветра в траве, и запахи цветов, и миллионы маленьких звезд-глаз, через которые на Землю смотрел сверху Всевышний…

Лес давно уже скрылся из виду, но Ханнеса это не пугало, ведь он знал, что всегда найдет свой дом, как бы далеко его не занесло.

Похлопав Дубка по боку, будто удалого коня, юноша спрыгнул на землю.

Перед ними простиралась крохотная узенькая речка, на другом берегу которой, кажется, росло кукурузное поле.

Подойдя к воде, Ханнес лишь крякнул, увидев свое отражение.

Весь в царапинах, загоревший, с волосами, которые из просто светлых стали едва ли не белыми и уже успели отрасти почти до плеч, с прорезавшимися гораздо сильнее, чем было раньше, бицепсами и сияющими, как зеленые фонари, глазами он не был похож не то что на себя прежнего, а на омегу в принципе, и волчья шкура, которую он носил, лишь довершала картину.

Сняв обувь и закатав штаны до колен, Ханнес свистнул, подзывая к себе Дубка, и спросил у него, улыбнувшись:

– Спорим, ты не утонешь?

Он не утонул.

Вода, плескавшаяся у щиколоток, была ужасно холодной, но Ханнес мужественно терпел, пока Дубок, быстро загребая руками и ногами, переплывал реку.

Оказавшись на другом берегу, парень, не обращая внимания на землю, пристающую к пяткам, побежал к кукурузному полю.

Раз уж он оказался здесь, то почему бы и не сделать что-то хорошее? В конце концов, не убийством единым!

У владельцев этого поля обещал быть хороший урожай, несмотря на засуху в последние дни.

Закрыв глаза, Ханнес с удовольствием послушал, как шуршат поднявшиеся стебли кукурузы, а потом, запрыгнув на Дубка снова, отправился на поиски других мест, где была бы нужна его помощь.

Домой они прискакали под уже утро, и Ханнес, забравшись в гнездо, заснул с улыбкой на губах.

Кошмары ему уже не снились.

========== Часть 7. Планы ==========

В это холодное, промозглое утро последним, о чем хотелось думать Абрахаму, была работа.

Пока по радио бубнили что-то об аномально высоких для последних лет урожаях сельскохозяйственных культур, он грел ладони о чашку с кофе, пробегая одним глазом по свежей документации.

Опять?

Вот это уже требовало от него полного внимания.

Убитый – высокопоставленный альфа, бизнесмен, меценат, причина смерти – удушение разросшейся комнатной геранью, и…

И, конечно же, это снова дело рук Белой Розы.

Его прозвали так потому, что именно этот цветок убийца оставлял каждый раз на месте преступления, но, честно говоря, Абрахаму эта кличка не нравилась, она отдавала каким-то пафосом и дешевым трагизмом.

Не хватало еще возводить обыкновенного преступника в ранг городской легенды! А такие сумасшедшие были, и их хватало…

Ханнес Раммель числился пропавшим без вести. Нельзя арестовать того, про кого ты даже не знаешь, жив он или мертв.

Он прекрасно видел, как некоторые коллеги посмеиваются над ним, называя бараном, упершимся в одну-единственную версию и не желающим даже рассматривать других вариантов.

Но Абрахам не был бараном – скорее, он видел себя как хищника.

Хищника, расставляющего западню и терпеливо ждущего, когда жертва в нее попадется…

“Я иду по твоим следам”, – подумал мужчина, отложив бумаги, и холодная улыбка появилась у него на лице. – “До сих пор тебе удавалось ускользнуть, но совсем скоро я поймаю тебя, Белая Роза, и у меня уже есть план…”

***

В тот день дождь шел без остановки.

С Ханнесом творилось что-то неладное, кажется, он немного заболел.

Пытаясь отвлечься от неприятных ощущений, он манипулировал деревянной куклой, которую сам вырезал из дерева, и маленький безликий человечек повиновался каждому движению его пальцев, бодро отбивая чечетку по поверхности стола – но концерт закончился в один миг, когда его главный организатор, охнув, согнулся в три погибели…

– Что… – облизав пересохшие губы, парень попытался выпрямиться, но судорога внизу живота скрутила его с новой силой. – Что со мной?..

Ответ не заставил себя долго ждать – штаны вдруг стали противно липнуть к телу.

Это была всего лишь течка.

У него не было их ни разу с тех пор, как он поселился в лесу, и, честно говоря, Ханнес надеялся, что проклятый зов природы не настигнет его уже никогда, но у организма на этот счет оказалось совсем другое мнение.

Как это тело еще может еще чего-то хотеть – после всего, что с ним вытворяли альфы?!

– Черт… черт…

Выхода не было.

Слезы унижения перед самим собой бежали по щекам Ханнеса.

– Н-ненавижу… – прошипел он, трясущимися руками расстегивая брюки. – Ненавижу… б-быть омегой!

Пальцы прошли внутрь с возмутительной легкостью.

Его тошнило от того, насколько бессильными оказались все его принципы перед одной-единственной жалкой течкой.

Лежа на полу с опущенными до колен штанами, Ханнес загонял в себя пальцы так глубоко, как только мог, сильно, грубо, будто наказывая самого себя за слабость, по руке стекали капли смазки, и ему все равно этого было недостаточно!

Хотелось еще и еще, но стоило только закрыть глаза – и перед ним проносились образы, которые не получалось отогнать.

Алекс. Отец. Мистер Шпивель. Бесчисленный хоровод клиентов, имеющих его, будто безвольную и бездушную куклу…

И как после такого можно заниматься этим? Хотеть этого? Даже думать об этом, испытывая что-либо еще, кроме отвращения и желания срочно вымыться?!

Ханнес нуждался в очистительной молитве, как минимум. Ему просто надо было пережить все это, а потом пойти ближайшую церковь, и…

Но все планы нарушили сквозняк, пробегающий по голой коже, и скрип двери.

На пороге стоял человек.

Высокий полный мужчина средних лет, с длинными черными волосами и такой же длинной курчавой бородой, в охотничьей одежде и с ружьем за плечами.

Это была первая живая душа, какую Ханнес видел за долгое время своего отшельничества – и при каких неудачных обстоятельствах произошла эта встреча!

– Я…

Бросив на пол ружье, человек вошел в дом.

– Я п-почувствовал… твой запах…

– Не подходите!

Юноша хотел закричать, но у него получился лишь едва слышный шепот.

Да и кто бы пришел на помощь здесь, в лесу?

– Н-нет…

Но было уже поздно.

В нос ударил терпкий запах вина, и чужие губы накрыли его.

Борода колола и царапала кожу.

Бесцеремонно запустив руки под одежду, этот незнакомый альфа грубо ласкал его, лапал, теребил соски, и самое ужасное было в том, что Ханнесу это нравилось.

Ему хотелось, чтобы ему сделали больно, хотелось почувствовать в себе член, и тело, не подчиняясь разуму, уже выгибалось, реагируя на каждое прикосновение охотника…

– Нет!

Но мужчина его не слышал.

В его темных глазах не было ничего, кроме застилающей сознание похоти.

– П-пустите!

Толкнув охотника в грудь, он попытался отползти, и в ушах тут же зазвенело от сильной оплеухи.

Его нежданный гость и слышать не хотел никаких возражений.

Подхватив парня под бедра, он приставил к его истекающему смазкой входу свой длинный, толстый, багрово-красный член с синюшной головкой, и Ханнес, как маленький мальчик, закрыл лицо ладонями, будто надеясь, что так страшный дядя исчезнет…

Он был готов к боли, но ее не было.

А грузное тело вдруг рухнуло на него, чуть не раздавив, и его всего залило чем-то теплым.

Никогда в жизни Ханнес еще так не боялся открыть глаза.

У охотника не было головы.

Каша из крови, мозгов и пшеницы забрызгала все, просто все, что только могла, и ничто не было способно отмыть этот дом – точно так же, как и его хозяина.

Кое-как выбравшись из-под трупа, омега еле встал на трясущиеся ноги и попытался вытереться, но в этом не было смысла, ведь его руки были грязны точно так же, как и лицо…

А что было дальше, он помнил лишь урывками.

Внезапно обнаружив себя абсолютно голым, сидящим на берегу озерца и трясущимся от холода, он в первые секунды даже не мог вспомнить толком, что случилось.

Кажется, его колотило в истерике. Возможно, вырвало. Ханнес не ручался даже за собственное адекватное восприятие!

Его мысли метались, как звери в клетке, но одно парень знал точно – он здесь больше не останется.

Да, он планировал по-другому, но… тот альфа наверняка тоже собирался просто сходить на охоту!

Он не чувствовал ни капли сожаления, когда его дом скрылся за огромным земляным навалом.

Широкую же могилу Ханнес устроил своему сегодняшнему гостю…

Перед тем, как уйти, он развел костер, чтобы согреться.

Ветки летели в огонь без малейшего промедления, и какая была разница, что раньше они принадлежали Дубку…

Все равно после того, как действие магии закончилось, он снова стал обычным поваленным деревом.

И опять у Ханнеса не осталось ничего, что было бы ему хоть как-то дорого.

И вместе с тем – ничего, что могло бы помешать ему исполнить свой долг…

На рассвете он ушел, и лишь ветер еще долго разносил по лесу запах пепла.

========== Часть 8. Око за око ==========

Мутная луна едва пробивалась сквозь черные тучи.

Ветер бил Абрахаму в лицо, чуть не сбивая с ног, залепляя очки снегом, а его модное пальто и дорогие кожаные перчатки отнюдь не были рассчитаны на такую суровую погоду…

Будь проклята эта метель!

Вокруг не было ни души – ни случайного прохожего, ни машины, ни извозчика. Еще бы, кто в здравом уме захочет выйти на улицу в такой мороз?

Фонари еле-еле разгоняли тьму, и мужчина уже начал бояться, что не найдет дорогу до гостиницы, как вдруг увидел недалеко белоснежное здание со шпилем на крыше.

Церковь?

К религии Абрахам, как дитя просвещенной эпохи, относился с изрядной долей скепсиса, но конкретно сейчас он бы и черту в ноги поклонился за возможность спрятаться ненадолго от этого холода.

Под навесом крыльца стало намного легче, хотя лицо все еще щипало.

Сняв очки, он протер их платком, оглянулся вокруг, пытаясь вспомнить путь к гостинице, и тут тяжелые двери скрипнули.

– Господи, вы, наверное, совсем замерзли! – воскликнул парень, стоящий на пороге. – Войдите внутрь, вам надо согреться…

И как было не согласиться принять такую любезность?

Конечно, в столь поздний час церковь была пуста.

Между рядами деревянных скамей лежала потрепанная красная дорожка, на которой после каждого шага Абрахама оставались капли растаявшего снега.

– Подождите минуту, – сказал парень, впустивший его и, куда-то скрывшись, скоро вернулся с чашкой, от которой поднимался пар.

– Спасибо большое!

Настроение следователя заметно улучшилось.

Наслаждаясь вкусом чая, он исподтишка подглядывал за юношей, который, сев на лавку в первом ряду, продолжил – явно продолжил, ведь книжка лежала на сиденье уже раскрытой – чтение псалмов.

Это был омега, и выглядел он, на вкус Абрахама, вполне себе ничего – с забавным хохолком светлых волос на голове, чуть вздернутым носом и пухлыми губами, в простой черной рясе, подчеркивающей стройность фигуры, и довершал картину небольшой серебряный крестик на груди – красиво, но не вычурно…

Однако, стоило мужчине только принюхаться, как волоски у него на загривке встали дыбом.

Что-то было не так – конкретно вот в этом благочестивом омеге, читающем священные тексты в пустующей церкви.

Абрахам готов был поклясться, что где-то раньше чувствовал его естественный запах, но, как будто назло, вспомнить у него не получалось!

– Что-то не так? – с легким испугом в голосе спросил юноша, заметив его пристальный взгляд.

Еле выдавив непринужденную улыбку, он ответил первое, что пришло в голову:

– Просто вы… эээ, вы слишком молоды для священника…

– Я не священник, – теребя цепочку от креста, парень улыбнулся уголками губ. – Меня недавно назначили помощником уважаемого падре, но, надеюсь, однажды и я приму сан…

При этих словах его лицо как будто просветлело, и Абрахам, даже будучи закоренелым атеистом, почувствовал, как внутри что-то кольнуло.

– Ваша вера сильна, – заметил он, чтобы поддержать беседу. – Это заслуживает уважения.

– Ну что вы…

И щеки парня залил легкий румянец.

– В моей жизни было много страданий, – тонкие пальцы поглаживали корешок сборника псалмов. – Я был разбит и повержен, но однажды… однажды Господь пролил на меня свет истины, и я решил посвятить свою жизнь ближним, чтобы помогать тем, кому приходится так же трудно, как приходилось в свое время мне…

В устах этого симпатичного омежки даже сектантская чушь про свет истины прозвучала вдохновляюще.

Но почему, черт возьми, его запах казался таким знакомым?

– А как вас зовут?

– Ри… Ригель.

– Что ж, Ригель, – поднявшись с лавки, Абрахам заглянул в окно. – Наверное, мне стоит заглянуть на следующую службу, пока есть возможность – видите ли, я скоро уеду, а мне так иногда не хватает… ухм, духовного успокоения…

Услышав это, юноша просиял – должно быть, уже вообразил в своей белокурой головке, что поставил на путь праведный заблудшую душу.

На самом деле, планы у следователя были куда прозаичнее – подкатить к Ригелю, пока это возможно, и урвать немного приятного общения до своего отъезда.

А уж что может быть лучше, чем соблазнить невинную овечку?..

Буря утихла, и свет выглянул из-за туч.

Ригель, добрая душа, подробно объяснил ему, как пройти к гостинице, и следователь, насвистывая себе под нос, отправился туда.

Ему казалось, что весь мир вдруг стал чуточку светлее.

***

Ханнес был несказанно рад, что погода утихомирилась – зимой у него и без бури были проблемы с магией.

Мешочек с зерном, который он носил на шнурке под одеждой, спасал ситуацию, но не полностью, и каждое действие давалось ему с двойным трудом.

В его темной, тесной квартирке, заваленной книгами, происходило перевоплощение.