Текст книги "Брат подруги. Наваждение (СИ)"

Автор книги: Валерия Сказочная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Именно, – подтверждаю непоколебимо.

********************

Решил несколько кадров сделать дома, а потом вытащить девчонку прогуляться и пофоткать в городе. Там много красивых мест, да и пора бы гостье Москву показать.

Сначала научится позировать с фотографом наедине, а потом, когда расслабится более-менее – при куче мельтешащего народа. Этот навык тоже не будет лишним.

К счастью, долго убеждать Яну не приходится. Она, видимо, и сама понимает, что стать моделью сначала в штате солидной компании, а дальше, возможно, и самой по себе – лучший вариант для неё на данный момент. Будет глупо не попробовать.

Доев, девчонка неловко мнётся возле раковины, но я демонстративно складываю свою посуду в посудомойку, всем своим видом показывая, чтобы и Яна не парилась. Я каждый вечер запускаю посуду мыться, ни к чему хозяюшку из себя изображать. К тому же, губок или средства для мытья посуды у меня нет, лишь таблетки для посудомойки.

Девчонка таки следует моему примеру и тоже кладёт свою тарелку с чашкой.

– Спасибо, было вкусно, – улыбается она.

Похоже, уже увереннее себя чувствует со мной. Что ж, неплохо. Но надо закрепить.

– Самое то перед фотосессией, – ненавязчиво напоминаю о главном.

Яна вздыхает, но не тушуется. Даже взгляд не отводит.

– Мне переодеться? – осторожно уточняет. – Накраситься?

Отбрасываю неуместную и дурацкую идею предложить ей пофоткаться в той самой сорочке… Или в чём-то ещё откровенном. Может, это и оправдано идеей раскрепостить, но мне стоит держаться в рамках.

А то этой идеей много чего оправдать можно.

– Нет. Краситься тебе вообще ни к чему, а по поводу одежды – там тебе будут предлагать спортивную. Местами сексуализированную, но это сейчас не так важно. Пока, дома, попозируешь в этом, а потом пойдём на улицу, тогда и переоденешься, – излагаю свои решения, которые, судя по всему, не находят в Яне отвержения.

Она кивает и смотрит на меня доверительно. Будто каждому слову готова следовать в уверенности, что это того стоит…

Отвожу взгляд. Что бы там ни было и, возможно, ни осталось у этой девчонки ко мне – она прежде всего подруга сестры. Вчерашняя школьница. Наверняка ещё и наивная девственница, которая в романтических иллюзиях пребывает. А ещё те, вполне возможно, обо мне.

Какой бы красивой девчонка ни была, мне не стоит поддаваться мимолётным импульсам.

Поэтому просто изучающе хожу по коридору и комнатам, выбирая, где именно она позировать будет и как. Над светом тоже надо бы поработать, благо, самых разных ламп для этого хватает. Не то чтобы я часто фотографирую, но иногда тянет – хобби своеобразное. Вот и закупился.

Сейчас особенно пригодится.

– Пойдём в мою спальню, – неожиданно решаю.

Ну а что – самая просторная комната. И светлая тоже сама по себе, там совсем чуть-чуть дополнительным светом отрегулировать надо.

Глава 3

От лица Яны

Это что-то невероятное. Я не просто в квартире Матвея, а ещё и с ним говорю, как ни в чём не бывало. И более того – мы уже договорились жить вместе.

И представить себе такого не могла. Даже ущипнуть себя несколько раз успеваю, чтобы убедиться, что это не сон. Получать заботу от Матвея, есть завтрак, который он приготовил; слушать его низкий голос; видеть знакомое, но повзрослевшее лицо – это что-то с чем-то. В свои тринадцать была уверена, что больше не встретимся никогда, уж не говоря о том, что будем вполне мирно и обыденно беседовать.

А ещё я уж точно не могла вообразить, что Матвей будет звать меня в свою спальню.

Конечно, для него это ничего не значит. Он просто хочет меня пофотографировать – ради того, чтобы помочь. Потому что Матвей сам по себе такой человек. Чуткий, отзывчивый, благородный…

Но меня словно током бьёт от этого его предложения. Я ведь и в его отсутствие не решалась в его спальню войти, как-то слишком лично это воспринимала… А теперь ещё в его присутствие.

И да, я отдаю себе отчёт, что реагирую далеко не как остывшая к нему повзрослевшая уверенная в себе независимая девушка. Даже близко не так.

Но что мне делать, если влюблённость в него была самым сильным потрясением в моей жизни? Такое просто не забывается. А Матвей ещё и похорошел, возмужал, серьёзный такой стал…

– Ты долго ещё? – поторапливает, но терпеливо.

Вздыхаю и на чуть трясущихся ногах иду к нему в спальню. Матвей встречает меня внимательным взглядом, но я на это почти не реагирую. Смотрю на его комнату – кровать даже не видна. По всей видимости, она убирается в стену – там, где красивый чёрно-белый шкаф. Стильно. Сейчас его комната вполне напоминает студию. Ещё и лампочки эти круговые напольные, которые он уже настроил чуть ли не профессионально… Видимо, Матвей вполне себе загорелся идеей сделать из меня модель.

– Я не уверена, что смогу… – глупо бормочу я.

Мысль о том, что я могу не оправдать его ожидания, жестоко ударяет по вискам. Не хочу. Неважно даже, почему. Просто не смогу, и всё тут. А ещё откуда-то ощущение, что просто-напросто пропаду, если останусь в его квартире с ним надолго.

Но Матвей непреклонен. Кивает мне в центр комнаты, рядом с белой стеной:

– Сначала сама. Позируй так, как привыкла. Тебя же фоткали?

Смотрю на него, такого сосредоточенного и воодушевлённого, и не понимаю, что со мной происходит. Какого чёрта это щемящее чувство в груди? Ещё и голова слегка кружится от тепла и нежности, окутывающих меня полностью.

Ведь ничего у меня не прошло к этому человеку. Наоборот, как будто даже крепче стало.

За что мне это?..

Матвей смотрит на меня вопросительно, явно ожидая ответ. А я не сразу даже вспоминаю, на что. Меня тут собственные вопросы разрывают, врасплох застают, швыряют куда-то в бездну его глаз.

– Бывало, – хрипловато выдаю.

Матвей кивает мне и начинает настраивать там что-то на фотоаппарате. Мне явно предлагается уже начать позировать и никаких выражений принято не будет.

Что ж… Разве я не справлюсь? Позировать подругам, когда гуляем и фоткаемся для соцсетей – это, конечно, далеко не то же самое, что Матвею, тем более, важному такому. Но задача уж точно не из серии невыполнимых.

Вздыхаю, переминаясь с цыпочек на пятки несколько раз. А потом Матвей озадаченно смотрит на меня, явно не понимая, это я так позирую, или что.

Такой он растерянный… Даже мило. Губы сами собой расплываются в улыбке, и я смущённо прикладываю ладонь к лицу. Не стремлюсь её скрыть, конечно – непроизвольный жест.

Но меня вдруг щёлкают на камеру. Причём несколько раз. Вздрагиваю от неожиданности, зато Матвей явно доволен полученным, поднимает палец вверх и смотрит с одобрением.

– Улыбка красивая. Естественная, – сообщает непринуждённо, а у меня сердце пропускает удар. – О чём подумала?

– Тебе лучше не знать, – усмехаюсь машинально.

Ой. Я сказала это вслух?

Впрочем, Матвей лишь улыбается в ответ, явно не собираясь допытываться. Скорее всего, и спросил лишь чтобы меня расслабить. Некоторые фотографы так делают – разговаривают с моделью о самом разном отвлечённом, параллельно щёлкая.

– Звучит интригующе, – хмыкнув, подытоживает Матвей. – Теперь поменяй позу.

Легко ему говорить. У меня из головы все возможные варианты позирования отпадают. А те, которые есть, почему-то кажутся «слишком». Не знаю даже, чем…

В итоге не придумываю ничего лучше, чем напустить на себя загадочно задумчивое выражение и приложить палец к подбородку, а локоть это руки – на другую. Просто потому, что именно в такой позе сделана одна из моих самых удачных фоток в соцсетях.

Матвей щёлкает камерой, но на этот раз всего один раз.

– Акцент на лице, – пренебрежительно поясняет он. – Это хорошо, оно красивое, но у тебя и по фигуре есть что показать. Акцент будет в первую очередь на ней, ты рекламируешь одежду. Спортивную. Так что давай позы с учётом этой информации.

Его сказанные как бы невзначай комплименты заставляет кожу гореть. Как, впрочем, и предложение сделать акцент на фигуре… Интересно, как?

Под внимательным и словно изучающим взглядом Матвея выставлять себя напоказ становится всё сложнее.

Тем более что я и без того не то чтобы делала это. Даже не начинала. Но Матвей явно ждёт, когда изображу уже что-нибудь, а потому как бы отталкиваюсь от стены ладонями, поставив ноги на ширине плеч.

Едва ли эту позу назвать соблазнительной, но она вполне себе спортивная. А я ведь спортивную одежду рекламировать буду?

Матвей делает парочку кадров, ни слова не говоря. Но потом, когда я уже думаю, как теперь встать, начинает подсказывать:

– Подними ножку, как будто делаешь удар.

Хм, а звучит вполне безобидно. Ни к чему изобретать какие-то замысловатые позы, Матвей явно имеет в виду вполне обычные, каких полно в тех же журналах видела. По крайней мере, предложенный им вариант мгновенно напоминает мне постер со спортивной девушкой, рекламирующей довольно известную фирму.

Я даже делаю выпад в ту же сторону, как она, представляя в воздухе боксёрскую грушу. Естественно смотрю в ту сторону, и руки сами собой принимают нужное положение, а не глупо висят.

Матвею явно подходит. Он делает несколько кадров.

А у меня сердце начинает биться сильнее, и я на мгновение пугаюсь, каким именно волнением меня охватывает. Мне некомфортно под взглядом Матвея? Точно нет. Я даже не смущаюсь толком. Ощущения другие. У меня нет желания прекратить всё это как можно быстрее. Единственное, чего я сейчас действительно хочу, это понравиться ему.

Как же тянет впечатлить Матвея. Чтобы его энтузиазм сделать меня моделью лишь усилился после фото. Чтобы он увидел меня… По-настоящему разглядел.

От одной только такой возможности пробирает внутренней дрожью. Но мне нельзя это показывать. Я больше не выдам Матвею свои чувства… Если только не увижу, что они ему нужны.

– Хорошо, теперь подпрыгни.

Выполняю старательно, причём как можно естественнее, втягиваясь в процесс, делая его живым. Ощущаю себя отличницей, которая старается понравиться новому учителю. Хотя не сказать, что делала что-то подобное в школе…

Матвей продолжает говорить мне, что делать – в основном это простые спортивные трюки. С каждым новым у меня будто связь с реальностью теряется. Чувствую себя опьянённой. Не алкоголем, а голосом, взглядом, щелчками камеры и незамысловатыми просьбами. А особенно тем, как самозабвенно отдаётся процессу Матвей. Я тоже растворяюсь во всём этом, будто заразившись от него.

А потом он решает, что стоит сменить формат фотосессии.

Понимаю это сразу, когда Матвей отрывается от камеры и окидывает меня внимательным задумчивым взглядом. Будто приценивается. От этого мой приятно волнующий настрой как-то сам собой меняется на просто волнующий.

У меня вроде как не было проблем с самооценкой, но всякий раз, когда на меня смотрит Матвей; становится неловко. Неудобно за себя как будто… Вспоминается, как он меня отверг.

Умом я ведь понимаю, что поступить иначе Матвей в любом случае не мог. Ему было двадцать, мне – тринадцать. Было бы даже странно, если бы он начал со мной целоваться или встречаться потом.

Но сердцу всё это сложно объяснить. Оно снова ныть начинает и тоскливо сжиматься. Будто это всё вчера было.

– Теперь я не буду тебе говорить, что делать, – решает ничего не подозревающий Матвей. – Ты вошла во вкус, поэтому давай позируй сама. Я лишь буду называть акценты.

На мгновение отвожу взгляд, чтобы было легче перестроиться. Вот и неприятная правда – Матвей работает со мной как профессионал, прежде всего. Аккуратно подводил к тому, чтобы достаточно раскрепостилась, теперь передаёт мне инициативу, чтобы совсем свободно себя чувствовала перед камерой. Вряд ли он сейчас смотрит на меня иначе, чем как фотограф на модель.

Снова чувствую себя наивным ребёнком. Разве я реально ожидала что-то другое?

– Сядь так, чтобы была видна одежда, – тем временем, даёт мне задание Матвей. – Чтобы была выгодно подчёркнута.

Недолго думая, сажусь боком, согнув одну ногу и положив на неё локоть той руки, которую подпираю под голову. Пытаюсь при этом казаться довольной, а не приунывшей.

Но Матвей, кажется, улавливает, что что-то не так:

– И не тушуйся. Ты прекрасна.

К щекам приливает кровь. Я когда-нибудь смогу невозмутимо воспринимать его комплименты? Матвей ведь их ровно сообщает, обыденно, как простую констатацию факта, ничего не вкладывая. Вот и мне не надо.

– Хорошо, – тихо говорю.

Но, назло своему робкому голосу, позировать начинаю увереннее. Азарт впечатлить Матвея неожиданно возвращается снова, сам собой. И вот я уже несколько раз меняю позы, даже не дожидаясь его слов про акценты.

Причём, кажется, делаю это настолько удачно, что Матвею остаётся только щёлкать. В какой-то момент я расхожусь настолько, что иду за стулом, чтобы как-нибудь соблазнительно сесть именно на него, а не на пол. И неожиданно именно в этот момент мой фотограф решает вмешаться:

– Слегка раздвинь ноги.

Если уж честно, где-то в подсознании я настраивалась именно так и сделать. Абстрагироваться от эротичности этой позы и попробовать. Слишком часто я видела девушек, сидящих на стуле именно таким образом. Смотрелось очень даже эффектно, при этом не пошло. В меру провокационно.

Но теперь, когда это озвучивает Матвей, меня накрывает смущением. И неоднозначностью ситуации. Пусть он, конечно, не улавливает её – не смотрит на меня как на девушку. Но я-то вижу в нём мужчину…

И смотрю. Прямо в лицо, неожиданно решив не скрываться. Мне даже интересно, с каким выражением лица я сейчас сижу, раздвинув ноги и уставившись на Матвея.

Гипнотизирую его, почти испытывая его взглядом. Или себя? Кажется, из нас двоих всё более неуютно становится мне. И мысли в голову лезут, а не глупо ли себя веду.

Матвея как раз всё устраивает. Делает несколько кадров, только теперь почему-то ничего не говорит. И, подкручивая штатив, бросает на меня чуть более долгий нечитаемый взгляд. Довольно внимательный.

Моё безнадёжно влюблённое подсознание решает, что это хороший знак. И я продолжаю уверенно позировать. Даже на шпагат в итоге сажусь – хочется показать Матвею, что я это умею.

И он реагирует. С удовольствием замечаю чуть заметное удивление в его глазах. Кстати, потемневших.

Мне кажется, или Матвей смотрит слишком горячо? Утром, когда он только-только меня под себя подмял и не узнал ещё, смотрел похоже…

– Вот это растяжка, – сдержанно выражает одобрение.

И это первое, что Матвей мне говорит после продолжительной паузы после его просьбы раздвинуть ноги. Потому сейчас его голос особенно отчётливо разрезает тишину между нами, вздрогнуть меня заставляет.

Не отвечаю. Просто продолжаю позировать – ещё немного сидя, а потом и стоя. А потом даже сзади – повернувшись к стене и положив на её ладони. Лицо при этом слегка поворачиваю к Матвею, глядя с лёгким вызовом. Сама не знаю, почему тянет именно так смотреть и вести себя.

Но ему, кажется, заходит. Щёлкает, потом смотрит на результат и говорит мне:

– Попу чуть вперёд.

Хммм… Такие у нас теперь акценты?

Но это даже хорошо. Потому что где-то в подсознании я опасалась, что веду себя слишком дерзко. Матвей явно так не считает, а потому я уже смело выпячиваю попу, демонстрируя неплохой прогиб.

Слышу лёгкое покашливание, а потом – щелчок камеры.

– Всё нормально? – спрашиваю Матвея как можно равнодушнее, а у самой сердце заходиться начинает.

Как-то накаляется между нами обстановка… Слишком ощутимо при этом. Разве это моё воображение?

– Всё отлично, – его голос звучит чуть хрипловато. – Закончим, пожалуй.

Ну и отлично. Отлипаю от стенки, расслабленно подхожу к Матвею. Который, в свою очередь, слегка напряжённым кажется.

– Покажешь? – спрашиваю почему-то чуть тише.

– Потом. Сначала на улицу. Раздевайся… – он осекается, поморщившись. – То есть, переодевайся. Мы идём гулять.

Не дожидаясь моей реакции, Матвей просто уходит. В другую комнату. Довольно резко, при этом оставив здесь штатив с фотоаппаратом… Странно как-то. Что на него нашло?

Ещё и эта оговорка… Вспоминаю, как Матвей оборонил: «раздевайся», и мгновенно жарко становится. Я что… Возбудила его?

Хм, ну а почему бы и нет? Всё-таки пролистываю получившиеся фото – очень крутые, кстати, эротикой и соблазном пропитан почти каждый кадр. Причём куда больше, чем спортом, хотя я типа на одежде акцент делать должна. Сомневаюсь, что Матвей не видел, что фотосессия приобрела другой формат.

Значит, всё-таки повзрослевшая я оказываю на него воздействие. Улыбаюсь, осознав это открытие. Если до этой секунды меня скорее безнадёгой окутывало от перспективы жить с равнодушным ко мне Матвеем, то теперь определённо становится интереснее. Никакая я ему не «вторая сестрёнка».

Глава 4

От лица Матвея

Не узнаю самого себя. Вроде всегда отличался выдержкой, а завёлся тупо из-за фотосессии. Хотя ладно, девчонка-то реально выросла. Ещё и смотрела призывно, специально или нет.

Хорошо хоть на улице она вела себя скромнее в плане поз. Хотя там и я вёл себя приличнее – потому что, если уж честно, то в недвусмысленности фоток в моей спальне виноват сам. Разошёлся слишком с требованиями к Яне, как будто забыл, кто передо мной.

Зато теперь помню и чётко держу в голове. Это не та девчонка, с которой можно просто зажечь. С Яной либо по-серьёзному, либо никак. Предпочту второе. Мне её детская влюблённость и так доставила много хлопот, не стоит провоцировать повторения. Тем более что и без того не факт, что девчонка совсем ко мне остыла. Она слишком уж характерно на меня реагирует. То смущается, то смотрит дольше с любопытством и робким восхищением, то, наоборот, зрительный контакт держать не может. И всё это за один день, во время которого я ничего такого не делаю. Ну да, показываю ей Москву, рассказываю интересные истории о городе, вожу по хорошим местам. Но реагирует Яна наверняка не столько на это, сколько на тот факт, что это внимание к ней проявляю я.

Поэтому, когда мы ближе к вечеру возвращаемся домой, я сразу набираю сообщение бывшей коллеге, с которой мы периодически приятно проводим время без всяких обязательств. Получаю устраивающий меня ответ и, как раз в момент, когда Яна созванивается с Ликой, выхожу из дома.

Не знаю, заметила ли моя новоявленная соседка, что я ушёл, но пофигу. Предупреждать не собирался. Я в своём доме.

Что ж, моя красивая бывшая коллега с не менее красивым именем Есения и вправду неплохо разбавила мне досуг. Почти выбила из головы лишние мысли. Увы, но только почти – почему-то, кончая, увидел перед собой лицо Яны с прикушенной губой и помутневшими от страсти глазами. Пришлось проморгаться, чтобы разглядеть в этих чертах Есению.

Второй и третий раз прошёл уже нормально – я помнил, с кем я, и заводился от настоящей девушки, а не глупой недоступной иллюзии. Вот только ночевать у Есении не остался. Было как-то не по себе – да и зачем? Всё равно уже ночь. Яна наверняка спит.

Подъезжая, не обращаю внимания на то, горят ли окна в моей квартире. Настолько уверен, что спокойно пойду к себе в комнату и рухну в кровать, что аж замираю, когда меня встречают прямо у порога.

Яна в платье. Красном, обтягивающем, оголяющем одно плечо. Девчонка смотрится настолько изящно и соблазнительно, что аж теряюсь слегка. Как и от одного её присутствия у меня в прихожей в таком виде и в такое время.

А Яна спокойно поправляет волосы перед зеркалом, не сразу кидая на меня взгляд.

– Ты хоть предупреждай, когда так надолго уходишь, ждать тебя вообще или нет, – бесцветно выдавливает, снова глядя в зеркало.

В этом почти отчуждённом тоне почему-то чётко различаю недовольство. Яне не нравится, что я задержался.

Не возомнила ли она там себе лишнего после нашей фотосессии и милой прогулки?

– Говоришь, как ревнивая жена, – насмешливо подмечаю, следя за реакцией.

К счастью, до Яны всё-таки доходит, что ей не стоит забываться. Замечаю стыдливый румянец на её щеках. А потом мой взгляд сам собой падает на её прикушенные в неловкости губы.

Кстати, в моём дурацком видении во время оргазма Яна примерно так же нижнюю прикусывала.

– Нет, просто… – еле выдавливает девчонка. – Я не думала, что у тебя после нашей прогулки ещё будут силы куда-то идти, – совсем тихо, но с плохо скрываемым укором проговаривает.

Странное ощущение – меня одновременно и раздражает это её характерное смущение, и чуть ли не будоражит приятно. Второе, конечно, лишнее. Мне надо поскорее и как можно более явно обозначить дистанцию.

– Я не дряхлый старик. Мне двадцать пять. Сил много на что хватит, – многозначительно сообщаю.

И Яна, судя по всему, улавливает, о чём речь. Прикусывает губу гораздо сильнее, ещё и мрачнеет заметно. Источает настолько явное недовольство, что я уже готовлюсь к внезапным признаниям. Как её доходчиво отшить, чтобы при этом из дома не гнать?..

Но девчонка быстро меняет недовольный взгляд на вызывающий. Смотрит на меня чуть ли не дерзко:

– Я тоже уже взрослая, – многозначительно заявляет, поправляя платье перед зеркалом. – И тоже полна сил.

Хмурюсь. Эти провокационные заявления в сочетании с её видом как-то напрягают.

– Это к чему? – выдыхаю сквозь сжатые зубы.

Яна не отвечает, вместо этого дерзко усмехнувшись. М-да. Восемнадцать лет во всей красе. Девчонка даже и не подозревает, что глупо себя ведёт. Думает, наоборот, испытывает меня, взрослая вся такая из себя. На деле все её потуги как на ладони.

Не надо быть телепатом, чтобы понять, что меня приревновали и пытаются отыграться. Вот только чёрта с два я проявлю интерес к Яне, не дождётся. Больше таких проколов, как на фотосессии, не будет.

– Я не заставляю тебя отчитываться, где ты и с кем. Ты мне как сестрёнка, а не дочка. Можешь проводить время как хочешь, – снисходительно и одновременно строго обозначаю, недвусмысленно давая понять, что и к себе жду такого же отношения.

Но Яна если и улавливает, то игнорирует. Эмоций в ней сейчас явно больше разума. Девчонка провокационно достаёт красную помаду из сумочки и медленно обводит ею губы. Эротично даже, я бы сказал. Взгляд сам собой цепляется за них.

И, увы, я не сразу перестаю по-дурацки залипать – наглая девчонка это явно замечает.

– Уверен? – насмешливо спрашивает.

Небось чуть ли не роковухой себя чувствует в этот момент. Детский сад.

– Конечно, – твёрдо и сразу отвечаю.

И больше не позволяю себя окидывать взглядом ни её губы, ни фигуру. Что я, красивых девушек не видел? Смотрю только в глаза, которые смеряют меня пристальным испытывающим взглядом.

– Тогда я в клуб, – дерзко выпаливает вчерашняя школьница.

Вот куда она, значит, собралась в таком довольно откровенном наряде. И, конечно, по интересному совпадению никак не выходила до тех пор, пока я не вернулся.

Непроизвольно представляю себе Яну в таком виде в каком-нибудь ночном клубе и хмурюсь. Приключений она себе точно найдёт. Вряд ли сможет выбрать нормальное место по неопытности, да и в любом другом её вид будет провоцировать необременённых моралью. Ещё в коктейль что-нибудь подсыплют дурёхе… А мне ночь не спать, по клубам её искать, или вообще сразу пойти с ней, чтобы бдеть.

– Сейчас? – вместо того, чтобы доходчиво обрисовать ей всё это, скептически интересуюсь.

– Ну да, – Яна с шумом закрывает сумочку, вернув туда помаду. – Это проблема? – спрашивает вроде как пренебрежительно, а сама смотрит чуть ли не с надеждой.

Цепляется даже за скепсис в моём голосе. Да уж… Надо поскорее новую девушку найти, пока меня это всё не доконало. Да и Яну надо ввести в полную знакомств и впечатлений жизнь.

Хм, а ведь стоит только подумать об этом, как сразу находятся веские возражения её идее гульнуть в клубе:

– Как бы да. Ночь на дворе, а мы завтра в хорошую компанию пойдём устраиваться. Не хотелось бы перед ними краснеть за тебя, раз уж собираюсь за тебя ручаться, – говорю почти сурово, чтобы доходчиво было.

Яна даже тушуется слегка. Аргументы ведь и вправду убедительные. Даже странно, что мне сразу в голову не пришли. Ей-то понятно – девчонка явно не о завтрашнем думала.

– Отложить устройство на послезавтра не вариант? – всё ещё пытается бунтовать.

Пресекаю почти жёстко:

– Я не собираюсь тратить время впустую. И ты вроде бы не для этого приехала.

Уже вижу, что дожал. Слишком уж грустнеет Яна. Ещё и губы поджимает почти в обиде.

Ничего. Потом мне спасибо скажет, что не пользовался её доверчивостью и наивностью. Умная ведь девочка, способная, серьёзная всегда была, насколько я помню.

– Ладно, схожу в клуб завтра, – вздыхает она.

Киваю, уже не собираясь контролировать, что к себе в комнату пойдёт. Если уж честно, и без того сомневался, что Яна именно в клуб намыливалась. Скорее всего, просто бы вышла, сделав вид, что туда. Меня ведь задеть пыталась.

– Спокойной ночи, – бросаю, вдруг поймав себя на мысли, что, по сути, ей это удалось.

Ведь неважно, по какой причине – но мне слишком уж не нравится идея тусующейся Яны в сомнительном клубе, да ещё и в таком виде. Интересно, эта девчонка хоть целоваться научилась? А может, уже и не девственница?

Морщусь в недовольстве самим собой. Вот уж точно не моё дело. И не станет таковым никогда.