Текст книги "Времена года. Лицо и сердце (СИ)"

Автор книги: Under Queer Sky

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Ты… Ты же меня… Поджариваешь… – Алекс чувствовал, что плавится заживо.

– Убрать руку?

– Н-нет…

После того, как охотник вытерся, Тони, обнимая его, тихо спросил:

– Сегодня я тебя не «прокатил со свиданием»?

– Нет, – ответил Алекс, глядя созерцателю в глаза, – сегодня не прокатил.

– Огорчился я вчера сильно из-за слов, которые ты мне наговорил. Поэтому и отказал тебе, – честно сказал Тони, – а когда потом бродил по улицам, хотел успокоиться хоть немного, зашел в аптеку. Смущался очень, но все же купил смазку. И презервативы купил тоже.

Алекс ошеломленно посмотрел на него. Того, что друг возьмет на себя покупку таких вещей, которые он, наверное, все же не рискнул бы купить сам, особенно смазку, да еще и после его «ненавижу», охотник не ожидал.

– Надеюсь, я смог компенсировать то, что вчера у нас свидания не было? – спросил его созерцатель.

– Да… – тяжко вздохнул Алекс. – Прости, что наговорил тебе ерунды в сердцах… Я так не думаю. И не ненавижу тебя…

Тони обнял и прижал любимого к себе. Когда Алекс снова уткнулся ему в плечо, опять коснулся губами его волос, пахнущих так, что хотелось вдыхать этот запах вечно.

– Я тебе верю…

– Спасибо, что купил всё, – сказал Алекс.

– Пожалуйста… Наверное, мне не стоило приходить к тебе без спросу ночью, но сдержаться я просто не мог уже, как и ты, когда хотел обнять меня.

Охотник снова тяжко вздохнул.

– Ох, что-то мы всего ничего встречаемся, а уже отношения выясняем полночи…

Тони тоже вздохнул. Слушая, как Алекс говорил о свиданиях, о том, что они встречаются, только крепче прижимал друга к себе, и возражать ему ни разу не собирался. Созерцатель едва коснулся губами шеи любимого и пробормотал:

– Мне даже, как ты говоришь, «выяснять отношения» с тобой нравится…

А Алекс неожиданно ухмыльнулся и легко пихнул друга в бок:

– И ты еще мне нотации читал! А сам-то, сам! Лохматый! И подглядываешь! В горах тогда, потом ночью.

– Угу… Так хочу на тебя смотреть… – Тони целовал Алекса в шею и не мог остановиться.

– А я тебя обнимать хочу… – шепнул Алекс.

Охотник ощущал, как прикосновения губ Тони становятся все настойчивее.

– Распробовал? – ухмыльнулся он.

– Д-да…

Алекс потерся об него.

– Следов тоже только не оставляй, ладно?

– Ох… Это… Это так трудно, оказывается… Ты такой вкусный…

– Ты тоже, – шепнул охотник, нежась в объятиях.

– По домам? – спросил созерцатель, когда все же смог оторваться от Алекса.

– Наверное… Не хочу…

– Я тоже… Но завтра рано вставать…

– Угу… – вздохнул охотник.

Теплый ночной ветер коснулся их лиц. Пришлось возвращаться в мир, в котором нужно было стирать джинсы, ходить на работу и думать о том, как же жить дальше.

Тони поднялся со скамейки, потянулся. Алекс тоже поднялся. Застегнул все еще расстегнутую молнию на ширинке. Закинул рюкзак на плечо. Подал руку созерцателю.

– До завтра?

– До завтра.

Тони пожал ему руку, а Алекс притянул его к себе. Обнял и поцеловал. Теперь уже охотник, как в прошлый раз Тони, отстранился первым, развернулся и пошел к себе.

Созерцатель посмотрел другу вслед. Вздохнул, забросил свой рюкзак на плечо и, не торопясь, тоже побрел домой. Этой ночью он не сновидел. Отключился и спал без единого сна до самого звонка будильника, вернувшего его в мир людей.

***

Алекс пришел на работу на следующий день к одиннадцати часам утра.

Тони стоял у окна, изучая содержимое очередной папки.

– Привет, – сказал созерцатель и положил документы на стол.

Алекс привык видеть Тони погруженным в себя, вечно обдумывающим какую-то умную мысль. А сейчас тот по-детски простодушно, немного смущенно и радостно ему улыбался, отложив свои бумаги. Оказывается, заносчивый и временами вреднющий созерцатель мог быть таким… По-мальчишески наивным, юным, счастливым и беззащитным. Хотелось погладить его по отросшим, давно не стриженным волосам, прижать к себе, поцеловать…

«Мой…» – мысленно застонал охотник, идя к своей «добыче». Ну, все еще не совсем добыче, но уже почти.

– Привет, – улыбнулся он.

Тони пошел ему навстречу, почти не разбирая, мимо чего он идет. Чуть не смахнув какую-то мелочь со стола, он видел только его – свою любовь. Скорее всего, навсегда.

Они пожали друг другу руки. Не выдержав, обнялись, забыв обо всех условностях.

– Люблю, – шепнул Тони.

– Я тебя тоже, – ответил Алекс.

Посмотрел на любимого.

– Поцелуй меня, Ти…

– Нас могут увидеть…

Тони целовал Алекса и не мог его отпустить.

– Нас, действительно, могут увидеть, – прошептал охотник и с трудом оторвался от друга.

День прошел в безуспешных попытках сосредоточиться на работе.

Вечером Тони сказал собирающемуся увязаться следом за ним Алексу:

– Я – домой. Мне нужно убрать в квартире, а если мы сейчас с тобой куда-нибудь пойдем, то я уже ничего больше не сделаю.

– Надеюсь, никаких конфет, вина и свечей ты не собираешься мне приготовить к приходу? – Алекс, иронично улыбаясь, приподнял бровь.

– Ты за кого меня принимаешь?! – в ужасе уставился на него Тони. – Если тебе вдруг взбредет в голову принести такое – с лестницы спущу.

– А если мне взбредет в голову принести тебе цветочек? – Алекс потешался над созерцателем, вспоминая все его язвительные слова.

Тони смутился и покраснел. Охотник заметил это и просиял, прикидывая, как отомстит за все нотации и нравоучения.

Тони сообразил, что это его теперь дразнят. Он отвернулся, открывая дверь и собираясь уйти. Но вдруг развернулся и, глядя на предвкушающего победу Алекса, сдерживая улыбку, признался:

– Вообще-то я люблю цветы. Одна беда – к вечеру на рынке ничего стоящего уже не остается, – вздохнул он.

Ошарашенный охотник застыл на месте.

– Клумбы обдирать, пожалуй, не стоит, – ухмыльнулся созерцатель и вышел, прикрыв за собой дверь.

После работы Алекс пришел домой. Не помыв руки, не переодевшись, он пошел на кухню, нашел в холодильнике плов, кое-как разогрел его и устало опустился на стул. Вспомнил, каким он видел Тони сегодня с утра. В голове у него окончательно помутилось, в паху сладко отяжелело. От страсти потемнело в глазах.

– С тобой все в порядке? – спросила его мать, войдя в комнату.

Алекс вздрогнул:

– А?

– Ты что-то в последнее время сам не свой. Вчера домой очень поздно пришел. И ешь плохо. У тебя все хорошо?

– Да, мама, – ответил после небольшой паузы Алекс.

Он попытался изобразить подобие улыбки и хотя бы относительно вменяемый взгляд.

– Я… Завтра… Не приду ночевать…

– Она красивая?

– Ну… Э…

Мать понимающе улыбнулась и вышла.

Алекс взялся за плов, размышляя о том, насколько уместны разговоры о красоте в подобном случае, и о том, что возразить матери, что это не «она», он не смог.

Поздно вечером, не рискуя звонить, чтоб родители не услышали ничего, охотник написал смс:

«Я хочу тебя!»

Минут через пять получил ответ:

«Я тебя тоже. Завтра. Спи».

«Приходи ночью, во сне».

«Я не выдержу, обниму тебя… А потом подыхать буду!»

«Я тоже. Но я не могу без тебя!»

«Завтра. Люблю тебя. Спи».

«Я тебя тоже люблю».

Алекс осознал себя во сне, но друга в его комнате не было. Он выбрался наружу через окно и немного побродил по улице. Когда закончилась свободная энергия, уснул без сновидений и проспал до утра.

***

Когда в пятницу утром охотник пришел на работу, Тони из последних сил пытался во что-то вчитаться. Созерцатель увидел друга, поднялся и выронил на пол охапку бумаг. Как завороженный, подошел вплотную к охотнику, смотря ему в глаза.

– Если не поцелую тебя, с ума сойду, – прошептал Алекс.

Созерцатель обнял возлюбленного.

– Я почти не мог спать… – сказал Тони.

– А я тебя ждал…

Они выпустили друг друга из объятий снова только из страха, что их могут увидеть.

Тони пошел поднять то, что уронил. Наклонился, не осознавая, что Алекс стоит у него за спиной и не может отвести взгляд. Присел, а когда собрал документы и поднялся, то увидел, что охотник так и стоит и смотрит на него.

– Будешь на меня так смотреть, я опять это все уроню, – пробормотал Тони.

– Я не железный. Еще раз так наклонишься, и я за себя не ручаюсь, – тихо сказал Алекс, краснея.

Тони, тоже смутившись, положил злополучные документы на стол, умудрившись их все же снова не уронить.

Вечера они дождались с трудом. Целый день перебирали какие-то записи, пытаясь рассортировать их, сложить в папки и расставить по полкам. Буквы расплывались перед глазами, не складываясь в слова. Листы бумаги падали из рук. Случайные прикосновения обжигали кожу.

После работы поели в ближайшем кафе и помчались к Тони домой.

========== Часть II. Я идеален ==========

Стук двери соседнего кабинета отвлек Тедди от почти удачно завершившегося эксперимента с очередным экземпляром грибницы.

«О, а сегодня же пятница!» – вспомнил он.

На работе кроме него в столь позднее время, летом, в пору отпусков оставались только Тони и Алекс.

«Дам им неделю отпуска, так и быть, – подумал Тедди. – Или даже две… Если хорошо попросят», – ухмыльнулся он.

Тедди вспомнил, как он познакомился с созерцателем. Когда он начал работать в университете, однажды после лекции к нему подошел парень. Второкурсник очень смущался, но тем не менее очень тихо и вежливо обратился к преподавателю:

– Я бы хотел учиться у вас.

Маг глянул на него. Парень показался ему смутно знакомым. Когда он переспросил фамилию, то понял, откуда ему известно его лицо. Однажды в трущобах Амстердама маг встретил его отца, утрачивающего остатки своих способностей. Парень протянул Тедди папку с записями.

– Что это? – спросил маг.

– Записи моих сновидений.

Тедди взял папку, пролистал аккуратно заполненные от руки убористым почерком страницы. Он улыбнулся, увидев такую подготовку. «Ишь ты, старательный. Об ученике я пока не думал. Но почему бы и нет».

– Я запомнил тебя, – смерил маг парня тяжелым взглядом, – я найду тебя сегодня во сне. Если ты готов, конечно.

– Я готов.

Было заметно, что студент испугался, но виду старался не подавать. Это Тедди порадовало. «Надеюсь, ты выберешь не такой путь, как твой отец», – подумал он.

На следующий день второкурсник пришел в кабинет мага.

– От отца способности передались? – спросил тот Тони.

– От матери тоже, – ответил студент.

– Ну что ж. Тем проще. Зови меня Тедди или «учитель». Обращайся на «ты». Я приказываю, ты выполняешь, по крайней мере пока. Ты понял?

– Да, учитель, – ответил Тони.

Закончив предаваться воспоминаниям, Тедди отряхнул грязные руки от земли и посмотрел на стол. Увидел, что там все еще лежит папка с отчетом Тони, придавленная подставкой для ароматических палочек. Отчет маг, разумеется, прочесть так и не удосужился. Про духа он тоже забыл.

Тедди пролистал отчет. Взял бумаги под мышку, подставку и вышел из кабинета. Открыл дверь в лаборантскую. Запереть её на ключ лоботрясы забыли. Положил документы на один из столов и направился в кабинет, который он с Алисой оборудовал под то ли, как они его в шутку назвали, «зоопарк», то ли в «приют» для духов, время от времени подбираемых магами по всей стране.

«Приют для духов» находился в самом конце коридора. На дверях белела прилепленная кем-то табличка с листиком травы в круге. Когда-то круг был красным, но со временем пожелтел, и теперь знак символизировал скорее что-то вроде «вообще-то нельзя, но если очень хочется, то можно».

Маг отпер дверь и вошел в освещенный закатным солнцем кабинет. Стены его были заставлены шкафами, в которых на неостекленных полках пылились разнообразные предметы, служившие «домиками» для духов. Найти там можно было все что угодно, начиная от вычурного магического инвентаря, кристаллов кварца и заканчивая старой изношенной туфлей.

Тедди задумчиво осматривал полки в поисках свободного места для нового обитателя «приюта».

Хрясь.

Маг обернулся на звук и увидел, что стоящий в углу горшок с полузасохшим кустиком травы наконец-то был сброшен на пол с подставки и разбит. Любимый ученик вот уже вторую неделю забывал его полить, пребывая в любовно-помраченном состоянии сознания. Сухая земля рассыпалась, а посреди всего этого беспорядка стоял местный черный кот Василий, глядящий совершенно невинными круглыми желтыми глазами на Тедди в упор.

Еще маленьким котенком Василий поселился на кафедре. Откуда он взялся, никто не знал. Выбросить его не поднялась рука ни у одного из сотрудников. В мисочку в уголке в коридоре кем-то регулярно подливалось молоко, в тарелочку подсыпался корм. Увидев котенка, один из преподавателей назвал его Тринадцатым. Это очень дурно повлияло на характер животного, но сколько его не переименовывали, в конце концов остановившись на Васе, исправлению кошачьих манер это так и не помогло. Кот пакостил. Очень тихо и умело. Все, что плохо лежало или стояло, было непременно, так или иначе, рано или поздно сброшено, погрызено или облито близстоящим кофе или чаем. Поскольку кот был черным и, по мнению некоторых магов, воплощал собой образ фамилиара, вышвырнуть животное на улицу так и не смогли. С пакостным характером Василия смирились и только подальше убирали все, имеющее хоть какую-то ценность.

– Мяу, – сказал кот.

– Сволочь, – ответил Тедди.

Разозлиться на кота у него так и не получилось. Он махнул рукой. Кот взмахнул хвостом и неторопливо, с чувством выполненного долга покинул кабинет.

Маг поставил подставку на одну из полок и посмотрел на старую туфлю.

«Интересно, это какому ж духу смогли подсунуть это в качестве предмета силы?» – хохотнул Тедди.

Он взял туфлю в руки. Задумался. Бояться ему не хотелось. От этого его пробивало на смех, и он начинал материться. А мат они не любили. Смех тоже. Пугались почему-то. Особой любви к духам он также не испытывал. Хотя эта эмоция некоторыми магами считалась очень эффективной для привлечения внимания существ.

«Придется тебе удовольствоваться моим любопытством, обитатель туфли», – решил Тедди и сосредоточился.

Через пару мгновений посреди кабинета материализовалось… Тедди очень старался, чтоб не засмеяться. Получалось плохо.

Перед ним сидел крокодил. Создание было одето в костюм дюймовочки и мохнато. Крокодил глухо стукнул по полу своим хвостом, отличавшимся особой мохнатостью, и раззявил зубастую пасть.

– Жрать хочу, – сказал он.

Тедди, сдерживая приступ хохота, отошел в сторону и прислонился к свободному участку стены. Дух увидел сброшенный кустик и поковылял к нему, по пути наступая лапами на костюмчик. Тот не выдержал такого надругательства и с треском порвался. Под ним обнаружилась шерсть чудной радужной расцветки. Хвост явственно отливал фиолетовым.

Пока маг пытался справиться со смехом, крокодил захрупал кустиком. Он съел даже корни, отряхивая их от земли по мере своих крокодильих возможностей.

– Ну и как же тебя звать-то? – наконец смог выдавить из себя Тедди.

– Ты что, рехнулся? – сыто рыгнул крокодил, – я идеален! Зачем мне еще какое-то имя?

Между зубами у него остался застрявший полузасохший листик несчастного растения. Что, впрочем, совершенно не волновало животное.

– И как же такое идеальное создание попало в такую, – маг помахал «предметом силы», – неидеальную туфлю?

– Доверчивый я был, – вздохнул дух, – молодой и глупый. Верил всяким россказням.

– Это каким же?

– Например таким, что я – дюймовочка, – крокодил, подражая котам, загреб костюм рассыпавшейся землей.

Пыль взметнулась в воздух и живописно засветилась в лучах заходящего солнца.

Этого Тедди не вынес и все-таки заржал. Крокодил не смутился.

– Чего ржешь, старый хрен? – клацнул он зубами. – Я тебя не боюсь и назад в эту дрянь не полезу.

– Какая прелесть, – умилился маг, – дух – и смеха не боится. Идем со мной. Хочешь?

– Идем.

– Я тебя знакомым буду показывать, – хохотал маг, – на вечеринках. Когда все уже до розовых слонов упьются. Чтоб не расслаблялись.

– Да хоть на выставках. Кормить только не забывай.

– Ты дематериализовываться-то умеешь, идеал?

– А как же! – гордо сказал крокодил и растворился в воздухе.

Тедди выбросил туфлю в мусорное ведро и, все еще сгибаясь от хохота, побрел из кабинета. Невидимый дух поковылял за ним.

Последний рабочий день недели наконец подошел к концу.

========== Часть II. Сердце мое (секс-сцена) ==========

Тони захлопнул входную дверь и впечатал Алекса в стену. Перемежая ласки и поцелуи попытками снять футболки, не в силах оторваться друг от друга, они уже совсем плохо соображали, что делают. Но, к счастью, расстегивание ремней джинсов отвлекло Тони. Помыться после летней пыли, висящей в воздухе, явно не помешало бы.

– Я в душ. Проходи, будь как дома, – пробормотал он и юркнул в ванную.

– Маньяк водяной, – фыркнул Алекс.

Отдышавшись, он сбросил кроссовки и пошел осматривать «берлогу» Тони. Пол был чистым и теплым. «Берлога» оказалась просторной двухкомнатной квартирой. Кухню он видел еще во время своего первого посещения.

Одна комната была спальней, со светлыми пустыми стенами, широкой кроватью, застеленной белоснежным постельным бельем, и шкафом-купе у противоположной стены. Потолок был белым, без люстры, с несколькими встроенными энергосберегающими лампами. На окне висели жалюзи.

Осматривая вторую комнату, тоже выкрашенную в светлый цвет, но более холодного оттенка, Алекс некоторое время не мог понять, почему она так странно обставлена. Потом догадался, что это – кабинет. На стене висело всего несколько полок, а под окном стоял маленький низкий столик, похожий на кофейный. Полки были заняты свечами, камнями, книгами, причем такими, каких он не видел даже в библиотеке в отделе редкостей, и прочими непонятностями. На одной из полок лежали ноутбук и несколько компакт-дисков. Внизу стоял музыкальный центр и принтер. Больше ничего в комнате не было. Пол устилала не то циновка, не то еще что-то. Покрытие мягко пружинило под ногами, и на нем было тепло даже босиком. Освещение было таким же, как в спальне. Ни жалюзи, ни штор или гардин на окне не было.

Дверь чуть слышно скрипнула, и появился взъерошенный и босой Тони. Одеться он не потрудился. Алекс сглотнул, чувствуя, как подкашиваются колени. Охотник не мог отвести глаз от полностью обнаженного друга.

– Жду тебя в спальне, – коротко бросил созерцатель и подтолкнул пялящегося на него во все глаза Алекса к ванной.

Эта комната охотнику тоже понравилась. Как и везде в квартире, там было просторно и светло. Душевая кабина встроена в широкую угловую ванну. Единственный недостаток – совмещенный санузел.

«А тут вполне можно вдвоем поместиться», – запоминал он, продолжая осмотр.

Тони стоял, скрестив руки на груди, и смотрел в окно. Вечернее небо начинало полыхать закатными красками. Подумал, что хорошо бы опустить жалюзи. За этим занятием не заметил, как сзади неслышно подкрался Алекс и обнял за плечи, слегка касаясь все еще влажным после душа телом. Поцеловал любимого в шею, прижал к себе, гладил одной рукой по груди, животу, второй подбираясь к паху.

Ощущая, как Алекс изучает его руками и губами, Тони задрожал и, не выдержав, обернулся.

Алекс смущенно пробормотал:

– Ти?

– Д-да?

Созерцатель наконец тоже смог обнять Алекса. Обмирая от нежности кожи друга, он гладил его, отвечая охотнику на каждую ласку своей, все более откровенной.

– Кто первым будет? – охотник порадовался темноте и тому, что его смущение не так заметно.

– Можем бросить жребий, – предложил Тони, – чтоб никому не было обидно.

– Не хочу жребий…

– Я хочу тебя, – честно сказал Тони.

Алекс помолчал. Потом едва слышно шепнул:

– Я согласен.

У Тони аж сердце зашлось.

– Я постараюсь быть аккуратным, – тихо сказал он другу.

Коснулся пальцами щеки возлюбленного.

Алекс, чувствуя, как весь горит от стыда, прижал его ладонь к своей щеке.

– Я тебе верю… – прошептал он.

– Ложись…

Алекс опустился на кровать. Лёг. Почувствовал себя полностью беззащитным. В голове пронеслось, что, наверное, девушки себя чувствовали так же, когда занимались с ним сексом. А теперь он дрожал оттого, что Тони, который тоже уже лёг слева от него, склонился над ним. Созерцатель целовал его так нежно, будто перед ним был не мужчина, а едва распустившийся цветок.

Алекс ощущал мягкие прикосновения пальцев друга. К голове, к груди… К животу… Он вздрогнул, когда Тони дотронулся до его члена. Едва-едва.

«Так вот еще ты каким можешь быть», – ошеломленно заметил охотник.

Он не мог отвести взгляд от друга. А тот тем временем оторвался от губ, покрывал поцелуями шею, спускаясь все ниже. Слегка царапал отросшей за день щетиной кожу, но это почему-то не было неприятно, а наоборот, возбуждало. Когда Тони коснулся губами, легко, почти невесомо, его напряженного члена, Алекс глухо застонал.

– Какой же ты красивый, – тоже застонал от восхищения Тони.

Созерцатель перебрался на правую сторону кровати и мягко толкнул Алекса в плечо:

– Повернись на бок и подожми колени.

Тони заметил, как любимый сжался. Сильное, гибкое прежде тело одеревенело. Когда Алекс почувствовал прохладную влагу смазки между ягодицами, он вздрогнул, сжимаясь еще больше. Охотник замер, ожидая чего-то ужасного. От того, что он внезапно перестал ощущать тепло тела любимого, прикосновения его рук, стало еще страшнее. Но обернуться и проверить, почему Тони больше не целует и не касается его, он почему-то не мог.

Наконец, с облегчением Алекс почувствовал, как друг придвинулся, обхватил правой рукой его плечо и предплечье, прижал к себе. От этого он спустя некоторое время немного расслабился и успокоился. Никто его насиловать вроде как пока не собирался.

Охотник чувствовал мерное теплое дыхание созерцателя у себя за спиной, вдыхал его запах, ощущал напряженный, уже влажный от смазки член между своими ягодицами и не мог поверить, что все это происходит с ним на самом деле.

– Я люблю тебя больше жизни, – прошептал Тони, нежно поцеловал любимого в шею и едва-едва вошел.

Алекс вздрогнул. Тони надавил сильнее, войдя чуть глубже.

– Больно… – шепнул охотник чуть слышно.

– Расслабься. Откройся своему страху, но не сдавайся ему…

Созерцатель ждал, пока Алекс расслабится, насколько сможет, выполняя его странные инструкции. Затем вышел полностью. Охотник застонал… А когда друг вошел снова, было уже не так больно, как поначалу.

Сантиметр за сантиметром, Тони, терпеливо ожидая, пока очередная судорога покинет тело и душу Алекса, успокаивая его поцелуями, волнами продвигался все дальше. Пот заливал лоб, затекал в глаза. Когда созерцатель вошел полностью и его пальцы, сомкнутые вокруг основания члена, коснулись тела любимого, он высвободил руку и обнял его за плечо, затем коснулся напряженных коленей.

– Осторожно распрямляй ноги.

Алекса била дрожь. Ему все еще было до одури страшно. Но он изо всех сил старался не сдаться своему страху, чувствуя, как постепенно проникается спокойной уверенностью друга. С ним все будет в порядке. Он до сих пор жив. Задняя поверхность его бедер коснулась бедер Тони, подколенная область сошлась с полусогнутыми коленями. Боль, покидавшая его с каждым движением Тони, к счастью, прошла. Он все еще жив.

Тони ободряюще сжал плечо Алекса. Тепло тела охотника было таким одуряюще тесным, что остановиться и ждать, пока возлюбленный успокоится, приняв его в себя, стоило большого труда.

Ощущая под рукой упругое тело, созерцатель чувствовал, как ласкает друга уже совсем по-другому – желая насладиться им, а не успокоить. Но сдерживать себя еще и в этом он больше не мог. Тони легко дотронулся до соска, отвердевшего под его пальцами. Всей ладонью настойчиво провел по животу. Снова едва коснулся паха, не решаясь пока обхватить член любимого и сжать, как хотелось уже давно. Это он сделает позже.

Алекс заметил, как страх все же начинает отступать перед теплом, накатывающим к груди и спускающимся к бедрам, охватывающим его столь же постепенно, как раньше – покой. Ощущать себя наполненным было так странно, ново, непривычно… И… Он не смог не признаться себе – приятно. Охотник еще немного расслабился, чувствуя, как Тони продолжает его ласкать, но, кажется, никуда не спешит.

Когда созерцатель заметил, что дыхание друга стало глубже и спокойнее, он очень медленно начал двигаться, прижимая к себе бедро любимого рукой.

Тепло постепенно заполняло Алекса изнутри и рассеивало остатки холодного страха. Как ему показалось, он впервые вздохнул. Услышал, что из груди вырвался еле слышный стон.

Тони наблюдал, как тело любимого покидает скованность, а спина начинает прогибаться, следил за его дыханием. Обмирал от стонов, постепенно сливающихся с его движениями и поцелуями. И когда Алекс начал подаваться бедрами ему навстречу, понял, что может дать выход и своей страсти. Обессиленно опустился на кровать, отталкивая себя чуть подальше затекшей рукой. Охотник, чувствуя это, выгнулся еще больше, уцепился руками за край кровати и застонал еще громче, прижался бедрами к нему сам.

Созерцатель чудом удерживался от того, чтоб забиться в конвульсиях, и плавно наращивал темп. С каждым движением замечал, как человек в нем все больше уступает место животному, желающему только одного – взять! Всё! До конца…

Видя, как Алекс, окончательно отбросив все свои страхи и стеснение, разметавшись под ним, в его постели, стонет от удовольствия, Тони лишался остатков рассудка. Последняя мысль пульсировала в такт горячему наслаждению:

– Мой… – шепнул он, погружаясь в безмолвие.

Когда очередная волна чувств захлестнула целиком, он, кажется, закричал. Очнувшись, обнаружил, что не может пошевелиться от навалившейся слабости.

Алекс уже высвободился из объятий и, повернувшись лицом к созерцателю, лежал и смотрел на него. Увидев, что друг приходит в себя, охотник придвинулся и сказал еле слышно:

– Твой.

Тони обнял, поцеловал и прижал его к себе. Сколько они так пролежали, молча, обнявшись, они не знали. Наконец созерцатель с трудом приподнялся, встал с кровати и, рискуя ушибиться о дверной косяк, пошел в ванную.

– Вот же ж любитель водных процедур, – улыбнулся Алекс и растянулся на кровати, заложив руки за голову и раскинув ноги.

***

Тони стоял под душем, позволяя воде смыть с себя пот, отвращение и страх.

Опершись на раковину, посмотрел в зеркало. Под глазами залегли тени, черты лица заострились.

Вернувшись в спальню, он заметил, что любимый лежит так же, как когда-то, казалось, тысячу лет назад, он лежал в траве: «Только травинки в зубах не хватает».

Алекс глянул на входящего Тони, легко подхватился с кровати и тоже пошел принять душ.

«И как у него только так получается?» – подивился Тони, с трудом заставляя себя переставлять ноги.

Когда Алекс вернулся, то увидел, что Тони спит, укрывшись простыней и свернувшись на правом боку.

«Совсем как тогда», – подумал охотник, вспоминая их последнее утро в лесу.

Потрогал его за плечо. Тони что-то промычал и потянул простыню на себя, заворачиваясь в нее с головой. Алекс провел рукой по спине любимого. В голове зашумело. Он вспомнил, как его уложил Тони, когда увидел в каком положении тот спит.

«Куда же он все засунул?» – охотник начал шарить в поисках смазки и презервативов.

Тони вздрогнул, когда палец Алекса, проник в него.

«Так ты тоже боишься!» – открытие полыхнуло возбуждением и азартом.

Алекс сорвал с него простыню и швырнул ее на пол.

Тони съежился и в полусне ругался, рассказывая, куда следует пойти Алексу, чтобы не мешать ему спать. Тот только ухмыльнулся:

– Я там недавно был… И мне понравилось.

Тони окончательно проснулся от прикосновений и слов. Хотел обернуться, но Алекс обнял его и прижался сзади всем телом.

– Дай повернусь, – шепнул созерцатель.

– Это имеет значение? – удивился охотник.

– Угу…

Алекс целовал развернувшегося к нему лицом друга, обнимал, лаская спину, бедро. Тони закрыл глаза, прижался к любимому и отвечал на поцелуй так искренне и пылко, что тот не мог оторваться от его губ. Наконец, по-прежнему вспоминая подробности своего опыта, Алекс перебрался за спину созерцателю. Теперь он понял, почему Тони отстранился от него тогда. Подготовить себя к сексу тоже пришлось. Трясущейся от волнения рукой направляя член, охотник едва вошел. Замер. Тони тихо застонал. Перед глазами у охотника заплясали огни.

«Как он это выдержал? Я бы уже раз пять терпение потерял, наверное», – Алекс не решался продолжить, помня, что проникновение достаточно болезненно.

Тони снова застонал, на этот раз чуть громче.

– Да выеби ж ты меня уже, наконец, – сквозь стон тихо сказал он.

Охотник почувствовал, что солнечное сплетение сжимается и выворачивает душу наизнанку. Его опять била дрожь, но теперь уже не страха, а вожделения. Он повторил все, что сделал друг, и терпеливо настолько, насколько у него это получалось, входил все глубже и глубже.

Закрыв глаза, Тони, оставив свой страх и стыд, делал все то, о чем недавно шептал на ушко другу. И это, оказывается, было невыносимо… Так больно и так желанно – разрешить другому наполнять тело… Открывать запретное, тайное, сладкое… Позволять себе таять в чутких, сильных объятиях… Выгибаться, впуская в себя все глубже… Стонать… Быть… Быть живым, как никогда прежде…

Вид Тони, отдающегося полностью, так просто и непосредственно, переполнял Алекса одновременно и щемящей нежностью и дикой, безудержной страстью, требующей немедленного удовлетворения.

– Ты… Ты тоже красивый… И весь… Весь… Мой… – почти задохнулся от возбуждения охотник.

Тони распрямил ноги и подался бедрами навстречу Алексу.

– Твой…

Алекс ощутил, что звереет. Он вдохнул пьянящий запах любимого и, не сдержавшись, все-таки впился ему в шею, одновременно и целуя и, кажется, пытаясь прокусить кожу, прижал его к себе и начал медленно двигаться.

Сила неотвратимо заливала созерцателя изнутри. Гонимый страстью Алекса, разгорающейся с каждым движением, заполняющей его до предела, он улетал в бесконечность…

Алекс ощущал каждый вздох возлюбленного. Это было так, как он представлял себе – жарко, узко и до безумия сладко. Когда охотник заметил, что Тони выгибается под ним, расслабившись, откидывает голову назад, стонет точно, как было в ночной фантазии, чуть не начал орать. Увидев, как созерцатель берет себя за член, совсем одурел.

На самом краю сознания Алекс все еще помнил о том, что друг достаточно долго сдерживал себя перед тем, как отдаться своему оргазму, и пытался удержать и свое возбуждение под контролем. Усиливая натиск, подхлестываемый уже не просто стонами, а какими-то полными отчаяния криками, ответными движениями любимого, совпадающими с его, охотник настигал свою добычу, окончательно растворяясь в чувствах.

Он только крепче прижал Тони к себе, когда они кончили.

– Люблю тебя…

– Сердце мое, – голос у Тони дрожал.

Сдержать слезы не получалось. Наконец он зашевелился.

– Опять в душ? – Алекс не хотел, не мог отпустить его от себя.

– Я скоро вернусь.

Тони включил воду. Подставил лицо под струи воды и дал волю слезам. Немного успокоившись, привел себя в порядок и снова посмотрел в зеркало. Багровый засос, да еще и с отпечатками зубов красовался справа на шее.