Текст книги "Смертные машины (СИ)"

Автор книги: Твоя_дивизия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Джаред пытался отвлечь его вопросами:

– До чего договорились на собрании? Далеко ли от Стены Лондон?

Ему отвечала Анна.

– Решение об атаке приняли до удара, но и после него другого выхода не осталось. Если не обезвредить МЕДУЗУ и не убить Валентайна, сопротивление бесполезно. У нас нет ничего, что можно противопоставить такому оружию. Ни у кого нет.

– Как ее обезвредить?

– Говорят, существовал некий ключ, который мог отключить машину. Но никто не знает, что это за ключ и где он.

Джаред стал мысленно перебирать в голове те артефакты древних, что пыльными кучами лежали в запасниках музея. Что из них могло быть ключом?

– Дженсен! – окрикнула Анна. – Очнись уже. Мы вот-вот вылетаем. Лондон в нескольких десятках миль от Стены, – повернулась она к Джареду. – Остановился и, видимо, готовит следующий удар. По моим расчетам, трех достаточно, чтобы сломать Стену. Валентайн, наверно, рассуждает так же.

Дженсен наконец разжал пальцы, и Джаред растер занемевшее запястье. Похоже, останутся синяки.

Анна завела мотор, когда он вспомнил о незаконченном деле. Спрыгнув с палубы, он подбежал к стене ангара, где на крючках висели куртки пилотов. Сбросил свою, ненавистную, лондонскую, и надел чужую. Хозяина поблизости не наблюдалось. Обожгло мимолетным стыдом – он ведь без спроса берет чью-то вещь, крадет. Но честно купить новую куртку не вышло, а таскать эту у Джареда не было больше никакого желания. Хлопнув себя по лбу, он наклонился и вытащил из кармана брошенной куртки платок.

– Это тебе, – робея, протянул его Дженсену и, пока тот стоял, застыв от удивления, повязал вокруг шеи. – Вместо шарфа.

Пальцы задели цепочку на шее Дженсена. Джаред бездумно потянул ее вверх и уставился на кулон, который перед смертью отдал Шрайк.

– Откуда он у тебя?

Дженсен отмер.

– Мама незадолго до смерти вручила. Сказала, чтобы никогда не снимал, важная вещь.

Какая-то мысль промелькнула у Джареда, ему почти удалось схватить ее за хвост, но тут Анна завела моторы.

***

Они полетели низко, почти касаясь верхушек деревьев.

– Когда МЕДУЗА ударит, меньше вероятности, что нас зацепит, – объяснила Анна. – Ну и чтобы с Лондона не засекли раньше времени.

«Дженни Ганивер» была в небе не одна. Правитель поднял весь воздушный флот Шань-Го. В иллюминаторе мелькали другие корабли, не меньше двух десятков. Джаред, прищурившись, разглядел в кабинах и Кхору, и Синтию, и еще несколько знакомых лиц.

Лондон действительно находился недалеко, в пятнадцати минутах лёта, и был очень хорошо виден в ночной темноте, что заливала заросшую лесом дорогу к ущелью. И дело не в полной луне, ярко светившей в безоблачном небе, нет. Лондон сиял и переливался тем мертвенно-лиловым светом, который так хорошо запомнился Джареду. Крыша Собора Святого Павла раскрылась лепестками-фрагментами, из нее поднималась металлическая конструкция, напоминающая капюшон готовой к атаке огромной кобры, опутанной проводами и молниями.

Внезапно молнии засверкали сильнее, стекаясь к сердцевине чаши-капюшона.

– Сейчас рванет! – закричала Анна. – Держитесь!

И прижала дирижабль почти к самой земле. Раздался высокий звук, от которого у Джареда застыла кровь в жилах, из чаши МЕДУЗЫ сорвалась гигантская молния-заряд и с воем просвистела над их головами в сторону Щита-Стены. Вой сменился страшной тишиной, когда даже память о звуках стирается из памяти. Сзади прогремел взрыв такой силы, что корабль закрутило и швырнуло вперед. Анна, вцепившись в штурвал, прилагала все силы, чтобы выровнять «Дженни».

А на Джареда навалилась апатия и в то же время потрясающая ясность мысли. Время остановилось, замедлилось, а Джаред будто раздвоился. В один момент он вдруг понял если не все, то многое.

Вот Анна Фанг, с бешеной скоростью переключающая рычаги на панели управления. Прирожденный лидер, ведущий за собой сотни тысяч участников Лиги сопротивления движению. А на самом деле Анне нет дела ни до Лиги, ни до политики, ни всех этих глупостей. По сути своей она одиночка, всегда ею была и останется. Она не занималась делами Лиги, она была лишь ее лицом. Воином. Острием, которое Лига выставила на всеобщее обозрение. Всю свою жизнь после плена Анна мстила. За сломанное детство, за смерть родителей, за то, что отобрали единственное нужное ей в этой жизни – свободу. Необходимая как воздух свобода текла в ее жилах вместе с кровью. И, по большому счету, Анне было плевать на всех остальных – друзей, последователей, а на Лигу тем более. Просто так удачно сложилось для Лиги, что пути ее основателей и пути Анны Фанг совпали. И Дженсена ей было не обидно потерять, она часто меняла партнеров, быстро начиная скучать и тяготиться отношениями.

И сегодня была ее война. Она – символ Лиги, шла против Валентайна – главного идеолога мощи движущихся городов. И этот бой должен стать последним для одного из них.

Сейчас она смотрела сквозь стекло кабины на встающую перед кораблем железную громаду Лондона и не волновалась ни капли. Бесстрашная, смертоносная, она совершенно не боялась смерти и относилась к ней легко. Она и правда была как ветер, как порхающие в его потоках лепестки цветка.

Вот Дженсен Эклз, замерший за спиной Анны, жадно рассматривающий город. Знающий, что ему сейчас предстоит встреча с человеком, убившим его мать, поломавшим всю жизнь. О чем он думал в течение тех десяти лет, когда жил со Шрайком? Как заполнял пустоту и неизвестность, как объяснял себе – кто он и откуда взялся? Воспитанный нечеловеком в нечеловеческих условиях и обученный нечеловеческому занятию – убивать.

Всегда один против всего мира, он страшился этого одиночества и готов был идти за любым, кто даст хоть намек на близкие отношения, семью.

Сегодня была его война. Он тоже не страшился смерти, потому что за все эти годы толком не почувствовал себя живым.

Джаред посмотрел внутрь себя. То, что они должны были сейчас совершить – принять смертельный бой – ему совершенно не нужно. Это не его война. Его воля – улетел бы тут же, далеко-далеко, и пусть тут сами разбираются. Только Дженсена бы взял с собой, без Дженсена нет смысла, ни здесь, ни далеко-далеко.

Джаред настолько погрузился в свои мысли, что пришел в себя оттого, что Анна хлопнула в ладоши перед его носом.

– Контузило все-таки? – озадаченно заглянула она Джареду в глаза и выставила ладонь. – Сколько пальцев?

– Нормально все, – Джаред досадливо отвел ее руку.

– Слушай тогда. Мы сели на первый ярус, ребята нас прикрывают.

Джаред покрутил головой. Снаружи раздавались выстрелы и взрывы – остальные летчики отвлекали внимание противовоздушной обороны Лондона. Две зенитные башни подорвались на глазах Джареда – соратники Анны метко стреляли.

– Мы с Дженсеном идем в Собор. Там что-то странное происходит. Пока мы приземлялись, оттуда побежали люди в плащах. Много людей. И они очень спешили.

– Инженеры, – машинально пояснил Джаред. Плащи носили только представители этой Гильдии.

– Пусть инженеры. Итак, мы с Дженсеном уходим, ты поднимаешь «Дженни» в воздух и кружишь неподалеку, стараясь не попасть под обстрел. Ждешь, когда мы вернемся. Или кто-то из нас вернется.

– Или никто, – эхом отозвался Дженсен. – Десять минут, Джаред. Засеки десять минут и после сразу улетай.

И Джаред вспомнил. Шагнул к Дженсену, снова, подцепив цепочку, вытащил кулон. Подушечкой пальца с силой надавил на середину глаза. Кулон раскрылся, внутри лежала флешка. Джаред видел похожие в музейном хламе. Только на этой еще красовался знак – переплетение трех волнистых линий в виде буквы «А».

– То же было изображено на том ящике, что Валентайн отобрал у мамы, – выдохнул Дженсен.

– Это ключ от МЕДУЗЫ, – сказал Джаред, улыбаясь. – Ты сможешь ее отключить. – И добавил непонятно: – Когда приходит время защищать, она открывает третий глаз.

– Отлично, – Анна заглянула Дженсену через плечо. – Теперь в нашей смерти появился смысл. А ты ничего, умный, – она внимательно посмотрела в лицо Джареду и ее губы тронула легкая улыбка. – Неужели я ошиблась?

***

Джаред глядел в спины заходивших в Собор Анны и Дженсена и не чувствовал ничего. Ни боли, ни страха, ни отчаяния. Дженсен не попрощался, не обнял напоследок. Лишь посмотрел тяжелым взглядом.

Джаред поднял «Дженни Ганивер» в воздух. Даже не задумываясь, что и как делает, словно управлял дирижаблем много лет и довел действия до автоматизма.

Большинство башен с пушками были уже разрушены, оставшиеся вяло отстреливались от кораблей Лиги. Наверно, командиры надеялись, что удары МЕДУЗЫ вот-вот разрушат Стену, и им было не до отражения мелких атак с воздуха.

Джаред отмерил указанное Дженсеном время и пять минут просидел, тупо глядя на циферблат. Потом понял, что больше не выдержит. Он не мог просто болтаться в воздухе, когда внизу, возможно, умирает Дженсен. И повел корабль на посадку.

VIII Битва

Это было очень странно, но в Соборе не оказалось никого. Ни толп инженеров – они убежали, Анна же говорила, вспомнил он, – ни охранников, ни шеренг свежесделанных Сталкеров, чего Джаред опасался больше всего. Главный зал наполнял пар, валивший из труб, опоясывавших установку, и треск разрядов от ящиков-аккумуляторов МЕДУЗЫ. В ушах звенел механический голос, по кругу повторявший: «Энергия набрана. Жду сигнала к атаке».

Сначала Джаред увидел, а точнее услышал, Анну и Валентайна. На верхнем ярусе они танцевали смертельный танец. Валентайн, рыча и размахивая шпагой, теснил Анну к перилам, она отбивалась катаной. И было заметно, что силы ее на исходе. Джаред оглянулся в поисках Дженсена и наконец заметил его. Тот спокойно, не отвлекаясь на бой, что-то делал у пульта управления. Его пальцы порхали над клавиатурой. Джаред поспешил к нему, чтобы помочь. И тут закричала Анна.

Она тоже долго падала, дольше, чем тот мальчик в Батмунх-Гомпе. Джареду даже на секунду показалось, что ее подхватило, удерживая, плотное облако испарений. И только когда раздался гулкий удар о каменные плиты, понял, что конец.

«Это не моя война», – твердил Джаред. Надо доделать дело, убедиться, что машина отключена, и уходить, бежать со всех ног. Прыгать в «Дженни» и улетать далеко-далеко. Но он не учел, что война Дженсена еще не закончилась.

«Удар отменен. Аварийное отключение. Опасность: уровень энергии превышен», – механический голос сорвался на визг. Замигало аварийное освещение.

– Не-е-ет! – Валентайн перевесился через перила, силясь разглядеть сквозь туман, что происходит. – Стой, щенок!

– Стою, не волнуйся, – усмехнулся себе под нос Дженсен.

Подбежавший Джаред дернул его за плечо, разворачивая к себе.

– Дженсен, пошли отсюда, прошу тебя, – умолял он. – Оставь Валентайна, Квирк с ним. Тут сейчас все взорвется.

– Ты где должен быть? – Дженсен смотрел мимо Джареда на приближавшегося Валентайна. – Зачем ушел с корабля? Хочешь расстроить Анну?

Джаред невольно оглянулся на лежавшее на полу тело.

– Пожалуйста, – он еще не потерял надежду уговорить Дженсена, – пойдем со мной.

– Ты сломал мою машину, урод, – прозвучало за спиной.

Джаред обернулся. Валентайн стоял, держа в руках окровавленную шпагу, закрывая собой проход к дверям Собора.

– Уничтожил дело всей моей жизни! – он был в ярости.

– Не трогай МЕДУЗУ, Валентайн! – Дженсен произнес эти слова не своим, тонким голосом.

Джареда пробрало морозом, а Валентайн изменился в лице.

Завыла сирена.

Взмахнув шпагой, Валентайн шагнул к ним. Дженсен привычно задвинул Джареда за спину и потянулся к голенищу.

– Стой, отец! – раздался звонкий голос, перекрывший сирену.

Джаред выглянул из-за плеча Дженсена. Кэтрин?!

Сердце радостно и тревожно дрогнуло, глядя на нее, все такую же – грациозную и красивую. Лишь гневное лицо и пистолет, который она держала на вытянутых руках, ломали знакомый образ.

– Я провела свое расследование и теперь все знаю про Пандору Шоу и ее смерть. Я пришла тебя остановить. Из этого пистолета ты застрелил лорда-мэра! – обвиняющее звенел ее голос. Джаред про себя охнул – несмотря на историю Дженсена, которому Джаред верил как себе, все-таки было сложно до конца принять то, что Валентайн такое чудовище. – Но больше ты никого не убьешь.

Валентайн засмеялся. Громко, заразительно, не обращая ни малейшего внимания на глядевшее на него черное дуло.

– Расследование она провела, – успокоившись, он вытер с глаз слезы, – упорная какая, вся в отца. Кстати, Кэтрин, познакомься – этот урод, который недавно чуть меня не зарезал, твой брат. Тоже весьма настойчивый молодой человек.

– Что?! – одновременно вскрикнули и Кэтрин, и Джаред.

Дженсен лишь пошатнулся.

– Пошла вон отсюда! Убирайся! – крикнул Валентайн дочери. – Шутки кончились.

– Ты никого больше не убьешь, – Кэтрин упрямо свела брови. – Не смей обижать Джареда и… моего брата. Иначе я выстрелю.

– Это ты никого не убьешь, дура, – Валентайн пошел прямо на нее.

Пистолет в ее руках дрогнул, и Джаред с вновь проявившейся ясностью догадался – она не собиралась стрелять в отца. Хотела лишь напугать. Глупая.

– У него не горит индикатор, пистолет рассчитан на однократный выстрел, а ты явно его не заряжала. Ты меня разочаровала, Кэтрин. А я так надеялся, что мы с тобой вдвоем будем править обновленным Лондоном. Как вы мне все надоели! – внезапно заорал он. Его лицо исказилось яростью. – Чистенькими хотите быть, за справедливость боретесь!

Валентайн отступил в сторону, будто собрался обойти дочь. Взмахнул шпагой, и Кэтрин упала как подкошенная. На белой блузе расплылось красное пятно.

Сирена заглушила шаги – Валентайн побежал к выходу.

– А тебя убивать не буду, – обернувшись, крикнул он к Дженсену, – много чести. Сам сдохнешь в пожаре. – И скрылся, пропал в ночной темноте.

Дженсену потребовалась секунда, чтобы очнуться и побежать за ним.

Джаред растерялся. МЕДУЗА затряслась, загудела. Металлические конструкции с грохотом подломились, обрушиваясь вниз, ящики-аккумуляторы затрещали и взорвались. Лиловое пламя растеклось по стенам.

Джаред на подгибающихся ногах подошел к Кэтрин, провел рукой по щеке. Серые глаза смотрели в потолок, жилка на горле не билась.

В Собор влетела Синтия.

– Где Анна? – крикнула она Джареду.

Он кивнул в сторону. Синтия упала на колени рядом с телом предводительницы и зарыдала. Но почти сразу вскочила, утираясь рукавом, подхватила Анну за плечи и поволокла к выходу, на ходу бормоча в переговорное устройство:

– Мне нужен инженер из сектора «К», слышишь, Кхора? Если кто уцелеет, доставь ко мне.

– Синтия! – поразился Джаред и шагнул к ней. – Ты рехнулась?! Анна завещала себя кремировать, а не…

– Заткнись! – Синтия оставила Анну и выпрямилась. – Заткнись или я тебя убью! Вали отсюда! Бери своего Эклза и вали. Чтобы я вас больше никогда не видела! Это из-за вас! Из-за вас и вашего сраного Валентайна она погибла! Будьте вы прокляты! И не смей вставать у меня на пути!

«Это не моя война, – в сотый раз мысленно повторил Джаред. – Какое мне дело до этой сумасшедшей». И, наплевав на Синтию, он бросился к выходу. Надо догнать Дженсена, непонятно, зачем он его отпустил.

За спиной раздался взрыв, но Джаред уже был на площади. И даже умудрился удержаться на ногах, когда пришла ударная волна.

***

Черный дирижабль Валентайна парил над Собором. На освещенной огнями пожара палубе Джаред, прищурившись, разглядел фигуры Дженсена и Валентайна. Они сражались. Страшась лишний раз смотреть в их сторону, Джаред помчался к припрятанной в небольшой роще за Собором «Дженни Ганивер».

Гондола качнулась под его весом, рычаги привычно легли в ладони, рукоятки без усилий повернулись, двигатели послушно завелись, словно Джаред всю жизнь управлял дирижаблями. И этот факт оставил его удивительно равнодушным. Джаред знал, что рожден быть пилотом.

В данный момент он ничем не мог помочь Дженсену, кроме как быть рядом. Хотя бы в небе.

Лондон горел. С Первого яруса огонь растекался вниз, что-то взлетало на воздух, лопались оконные стекла, из домов валил черный дым, отчаянно кричали люди. По краю сознания мелькнул вопрос – удалось ли Синтии вытащить тело Анны из огня? Но Джаред тут же выкинул его из головы. Он не смотрел на погибающий город. Поднявшись выше, кружа вокруг черного дирижабля, он, прикусив губы до крови, не отрывал взгляд от Дженсена. Молил Святого Квирка и всех уцелевших богов древних, чтобы острие клинка Валентайна не коснулось его.

В руках Дженсена с бешеной скоростью мелькала катана Анны. Когда Дженсен умудрился ее подобрать, осталось для Джареда загадкой. Валентайн, теснимый более молодым противником, постепенно отступал. По идее, бой с Анной должен был его вымотать, но Джаред не был до конца уверен в безоговорочной победе Дженсена. Глядя на уверенные, точные движения Валентайна, он задавался вопросом – а человек ли тот? Или прошел некую модификацию в секторе «К»?

И тут катана и шпага сцепились намертво и, вылетев из рук, зазвенели по доскам палубы. И Валентайн, и Дженсен, оставшись без оружия, замерли. Валентайн бросился к рубке, Дженсен вытащил из сапога свой верный нож, который еще помнил вкус вражеской крови, и метнул его вслед.

Внезапно черный дирижабль резко качнулся. Возможно, Валентайн подал пилоту какой-то знак, Джаред не заметил. Нож вонзился в деревянную переборку, не задев Валентайна, а Дженсен, не удержавшись на ногах, покатился по палубе и перевалился за борт. В последний момент чудом умудрившись схватиться за ограждение.

Джаред изо всех сил выжал штурвал на себя, бросая «Дженни» вниз. Быстрее, быстрее, он успеет!

Валентайн вырвал нож из переборки и, в два прыжка преодолев расстояние до Дженсена, воткнул нож в его ладонь. Не успел на секунду. Дженсен разжал руку и полетел вниз, в черноту бездны.

Джаред успел, слава богам и Квирку, угадал траекторию падения и подвел «Дженни» под единственно верным углом. Дженсен с грохотом упал на небольшую, в полтора фута, открытую палубу «Дженни». Градусом левее или правее, было бы поздно.

Джареду казалось, что он чувствует вкус своего сердца – так близко в горле оно билось. Ему было жизненно необходимо знать – видел ли Дженсен, что Джаред спешит на помощь. Или просто не хотел умереть от руки Валентайна. Джаред понимал, что никогда не спросит об этом.

Мимо кабины с шипением пронесся снаряд. Вот как?! Их еще и обстреливают? Убедившись, что Дженсен очнулся после падения и уже забрался в гондолу, Джаред ушел в крутой вираж, судорожно вспоминая, что говорила Анна про боевое оснащение «Дженни Ганивер».

Сделав вид, что потерял управление, Джаред пустил корабль вниз рывками и кругами, сбивая противника с толку. И когда расстояние до черного дирижабля сократилось до минимума, он нажал на две красных кнопки справа от пульта.

– Сдохни уже, – прошептал Джаред.

Две ракеты плавно влетели прямо в кабину, где, распахнув рот в беззвучном крике, на Джареда смотрел Валентайн. Человек, чуть не убивший Дженсена в детстве, едва не убивший его только что, человек, которого Джаред в данную минуту ненавидел всем сердцем.

– Сдохни, – эхом раздалось спиной.

Водород в оболочках полыхнул мгновенно, и черный дирижабль горящим факелом по спирали понесся к земле.

– Спасибо. – В плечо Джареда впились ледяные пальцы.

Джаред, закрыв глаза, откинулся на спинку кресла, упираясь затылком Дженсену в живот. Вот и конец, все закончилось, все войны завершились.

– А теперь спустись и высади у меня у Собора, – отодвинувшись, произнес Дженсен таким мертвым голосом, что у Джареда все сжалось внутри.

Он вскочил с кресла пилота и уставился на Дженсена.

– Ты ударился головой? Зачем нам вниз? Там смерть и огонь, Лондон почти мертв.

Он шагнул к Дженсену, но тот, глянув загнанно и страшно, шарахнулся в сторону. Бледный, совершенно больной на вид.

– Не подходи! Не трогай меня! – отбил он руки Джареда, которые тот протянул, чтобы обнять, прижать, успокоить. – Мне нельзя… Со мной только хуже, – Дженсен сбился.

Джаред сжал кулак и закусил костяшки пальцев. Он не знал, что делать с таким Дженсеном, не понимал, что вообще с ним произошло. Валентайн мертв, Дженсен же этого хотел. Что не так?

– Рули вниз, иначе я спрыгну сам!

Джаред поверил, такому Дженсену он верил безоговорочно. Надо его отвлечь.

– Хорошо, – он выставил перед собой ладони, – как скажешь. Только объясни почему.

– Я проклят, я приношу смерть. Всем! Все вокруг меня умирают. Мама, Шрайк, Анна, – голос Дженсена дрогнул, – Кэтрин вот еще. Сестра… Боги, у меня, оказывается, была сестра! А Валентайн – мой отец! Как?! Как такое возможно? За что мне это все?!

И Дженсен, не выдержав, зарыдал, спрятав лицо в ладонях.

Джаред тихо подошел, положил руки на плечи.

– Он мог соврать.

Дженсен помотал головой.

– Наверно, я всегда это знал… Видел, как они с мамой обнимались и даже целовались, – невнятно произнес он. – Но предпочитал не помнить. Как почти все! – сорвался он на крик. – Тебе нельзя со мной, – Дженсен скользнул из Джаредовых рук и отвернулся к стене, упираясь в нее лбом. – Я не хочу, чтобы и ты погиб. Я должен быть один, всегда один. А лучше будет умереть, чтобы решить все проблемы разом.

«Надо же, – подумал Джаред, – я думал, что война – она снаружи. Все эти битвы, противостояния, лишения. А на самом деле, война внутри. У каждого своя».

Теперь наступил черед Джареда. Он должен приложить все усилия, чтобы спасти Дженсена, вытащить из него войну.

Ему хватило пяти ударов сердца, чтобы сделать шаг до пульта управления, задать новый курс – в далеко-далеко – и перевести «Дженни» на автоматическое управление. Вернуться к Дженсену. Тот, похоже, и не заметил, что Джаред отходил. Его плечи до сих пор еле заметно вздрагивали.

– Ты можешь умереть, если считаешь, что так легче. – Джаред обхватил Дженсена руками, навалился ему на спину, сильнее вжимая в стену. – Только ты должен знать – я тоже умру тогда. С тобой. Потому что понятия не имею, как без тебя жить. И зачем.

– Ты врешь! – Дженсен выкрутился в его руках и повернулся к Джареду. – Я никому никогда не был нужен. Так что ты врешь. Ну или ошибаешься.

Слова срывались с его языка обидные, они ранили, а глаза смотрели с надеждой – переубеди, докажи. Джаред вздохнул.

– Конечно, ты никому никогда не был нужен. И Шрайк прошел через все Охотничьи Угодья в поисках тебя просто так. Просто так пришел в Лондон и позволил инженерам разбирать себя по кусочкам. Анна просто так прилетела тебя спасать на Ярмарку. Конечно, ты ей не нужен был, она ни с того ни с сего решила поиграть со смертью.

– Она была по-своему ко мне привязана. А может, не хотела терять своего человека.

Джаред кивнул, соглашаясь.

– Безусловно. И Кэтрин встала на твою защиту от нечего делать, просто потому, что милая.

– Валентайн сказал, что не будет со мной драться. Если бы я его не догнал, поединка бы не случилось. Даже он пренебрег мной.

Джареду захотелось ударить Дженсена. Несильно, чтобы тот пришел уже в себя. Но он сдержался, только закричал:

– Ты совсем тупой?! Он тебя боялся! Валентайн испугался с тобой драться. А ты напридумывал себе! А я? Как же я? Ты тоже думаешь, что я с тобой просто так.

– Ты со мной потому, что тебе некуда было деваться, лондонский мальчик, – Дженсен опустил глаза.

Похоже, дар убеждения Джареда не сработал.

– Если бы я хотел уйти, то ушел бы еще в Батмунх-Гомпе и ты никогда бы меня не нашел. Это не моя война, но я полетел с вами, с тобой и Анной, на битву. Почему, как ты думаешь? Потому что мне некуда было деваться?

Дженсен его оттолкнул.

– Возможно, ты прав. За пару дней от безысходности ты успел ко мне привыкнуть. Но ничего, это скоро пройдет. Ты отлично управляешь кораблем, Анна могла бы тобой гордиться. Не сомневаюсь, ты отлично устроишься в этом мире и один. Я тебе не нужен.

И Дженсен толкнул дверцу открытой палубы.

Джаред прыгнул вперед и сбил его с ног.

– Только попробуй! – прорычал он, наваливаясь на Дженсена всем телом. Он не пустит его или тогда и правда прыгнет следом.

Дженсен ударил его кулаком в лицо, лопнула губа, больно, кроваво, и они сцепились, катаясь по выстеленному деревом полу гондолы. Джаред не сомневался, что если Дженсен начнет драться по-настоящему, ему не устоять ни секунды. И, в очередной раз оказавшись сверху, он обхватил руками лицо Дженсена и выдохнул в перекошенный отчаянием и яростью рот: «Поверь» и прижался губами в поцелуе.

Пожалуй, надо было не разговоры разговаривать и успокаивать, пытаясь донести до Дженсена очевидные вещи, а сразу целовать. Но Джаред не разбирался в сценах и выяснениях отношений, не умел правильно гасить приступы отчаяния. Но ничего, он научится. И если секунду назад он злился на Дженсена, на его глупую истерику, то сейчас уверился – тот на самом деле искренне убежден, что никому не нужен. И Джаред же видел причину, когда его посещала удивительная ясность, – Дженсен не верил в себя. Думал, что все общаются с ним из милости или страха.

Дженсен целовался так же, как дрался, – отчаянно и яростно. Рвал на Джареде куртку, рубашку.

– Поверить, говоришь? – задыхаясь, он разорвал поцелуй. – Ты был с кем-нибудь раньше? С женщиной или мужчиной?

– Нет, – Джаред плохо соображал, но суть вопроса уловил.

– Готов идти до конца? Сейчас? Со мной?

Он еще спрашивает?!

– Ты столько даешь, – непонятно сказал Дженсен, переворачивая Джареда и усаживаясь у него на коленях. – Ты даже сам не подозреваешь сколько. Никогда бы не подумал, что такое скажу, но тебе хочется отдавать. Безоглядно.

Джаред бы, наверно, еще долго тупил, но Дженсен принялся раздеваться. Скинул свое пальто, медленно расстегнул рубашку, потянул рукава за манжеты, стаскивая. Положил горячие ладони Джареду на грудь, погладил, дернул не оторвавшиеся до этого пуговицы на рубашке. Смотрел в глаза, облизывая губы, красные, в Джаредовой крови. Склонился, уперев руки в пол по сторонам от его головы.

Джаред, как завороженный, приподнялся на локтях, поймал ртом кулон в виде глаза, который качался у него перед лицом. Оставил, значит, не выбросил, использовав ключ, там, около МЕДУЗЫ.

Кулон пах металлом и был соленым на вкус. Поймав его зубами, Джаред провел языком по кромке. И Дженсена сорвало. Куда делись его тягучая медленность и неспешность. Глаза потемнели, он закусил губу, и Джаред потерялся в прикосновениях, обжигающих лаской. Миг – и он уже лежит на досках палубы, жестких, занозистых. Другой – Дженсен, приподняв его на руках, подкладывает под его спину свое пальто. А потом… потом Дженсен, коротко, нежно поцеловав Джареда, спускается ниже и накрывает своим жарким ртом его член.

Джаред кричал. На сотнях футах над землей, над горящим Лондоном, над рваными облаками, сквозь которые уже пробивалось рассветное солнце, Джаред Падалеки в первый раз в жизни кричал от любви.

Он метался, мотая головой из стороны в сторону, сбивая драповую ткань, цеплялся пальцами за волосы Дженсена, стараясь вбиться глубже в его податливый мягкий рот. Он то смотрел, распахивая глаза, как губы Дженсена, мокрые, натертые, растягиваются вокруг его ствола. То жмурился, потому что это было слишком, вся эта красота – слишком, а он и так изо всех сил держался, чтобы не спустить сразу. Но его все равно не хватило надолго, да и не дал бы Дженсен долго.

Когда жар, заполнивший низ живота, излился наружу, Джаред тоже кричал. Только гораздо сильнее.

Дженсен тут же вновь склонился над его лицом, вытирая рот тыльной стороной ладони.

– Отзывчивый какой! Чудо, – он чмокнул Джареда в губы, – не представляешь, какое ты чудо!

И тут же углубил поцелуй, настойчиво и жарко, притираясь к его бедру своим стоящим членом. Рот заполнился странным вязко-терпким вкусом. Джареда ошпарило стыдом – Дженсен проглотил его сперму, а Джаред всегда так стыдился своих выделений. Но стыд тут же смыло новым возбуждением, мысли смыло.

Дженсена, сильного, красивого, голого, хотелось трогать, мять, гладить. Джаред трогал и гладил, ласкал и покрывал поцелуями – руки, плечи, лицо. Даже в глаза целовал. Не заметил, как они поменялись местами, и теперь пальто сбивалось под спиной Дженсена.

– Хочу по-настоящему. – Джаред выгнулся, когда Дженсен просунул руку между их животами и обхватил оба члена кулаком. – Не думай, я не маленький, знаю.

– Но сам не?.. – хрипло спросил Дженсен.

– Нет, я же говорил.

– Первый раз, обалдеть. Вот бы стереть себе память и трахаться в первый раз по взаимному согласию.

Джаред проглотил вопрос. Потом, он задаст его потом. Сейчас спросил лишь:

– Что мне сделать, чтобы правильно?

– Тебе – брать. Я же сказал – сегодня ты берешь.

– Что это значит?

Вместо ответа Дженсен уперся в грудь Джареда руками, немного отталкивая его, обхватил свои колени и развел ноги. Широко.

Джаред на секунду ослеп от такого Дженсена, раскрытого, уязвимого. Но изнутри уже поднималась волна победного ликования, торжествовали древние инстинкты. Приставив головку члена между ягодицами Дженсена, Джаред навис над ним.

– Подожди, – остановил его Дженсен. – Где же… – заерзал он, – а вот. – Он вывернул руку и залез в карман пальто. – А я думаю, что под задницей мешается.

В его руках блеснул пузырек с бальзамом, который давно, несколько жизней назад, давала Анна для лечения Джаредовых ушибов.

Голову вело. Наверно, от душистого, густого запаха масла. Джареду приходилось прилагать усилия, стискивать зубы, чтобы дать Дженсену закончить смазывать себя. Чтобы не ворваться, не толкнуться раньше времени. А Дженсен словно издевался, неторопливо водил пальцем по сжатой дырке, изредка погружая в нее палец на фалангу. Тогда Джаред судорожно сглатывал, забывая, как дышать. И смотрел, смотрел. И Дженсен смотрел не отрываясь. А потом сказал сорвано: «Давай». И еще сказал: «Бери».

И Джаред наконец взял. Взял свое, взял Дженсена. Это оказалось так невозможно прекрасно, что голову снесло окончательно. Остатками разума Джаред понял, почему тогда стонал Дженсен. Прочие мысли застряли обломками в мозгу, царапая, мешая. Джаред потряс головой, избавляясь от них.

Реальность раскололась на части, и Джаред видел не полную картинку, а осколки. Вот капля пота ползет по виску Дженсена, а мокрые прядки закрывают лоб. Вот распахнутые глаза, шальные, мутные, смотрят прямо в сердце. Вот прикушенная губа, и с каждым толчком закусывается все сильнее. Ему больно?

Одной рукой Дженсен продолжал отводить колено в сторону, а другую положил себе на член и дрочил, быстро, рвано, стараясь подстроиться под темп Джареда. Хотелось разглядеть, какой он, член Дженсена, но не получалось – лишь темная, налитая кровью головка мелькала в кулаке.

Джаред сунул ладони под его ягодицы, подхватил, чуть приподнял и изменил угол проникновения. И Дженсен наконец перестал истязать зубами свои губы и застонал. Святой Квирк! Джареду удалось, у него вышло выбить из Дженсена эти волшебные звуки!