Текст книги "Смертные машины (СИ)"

Автор книги: Твоя_дивизия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Остальные?

– Легче. Уже разбежались по своим кораблям. Уходим. – Она перешагнула через мертвого Шрайка и пробормотала: – Мерзость.

Джаред понял, что не умер, попробовал пошевелиться и застонал. Он не знал, что сделал с ним Шрайк, но болело все.

– Тихо, Джаред, тихо. Все будет хорошо.

Дженсен поднялся, подхватил Джареда на руки и понес на «Дженни Ганивер».

Джаред уткнулся лицом в его плечо и закрыл глаза. Ради такого момента стоило терпеть боль, сколько угодно боли.

***

Жесткие пальцы Анны прошлись по груди Джареда, надавливая, тщательно ощупывая каждый дюйм. Джаред закусил губу, чтобы позорно не скулить. Он не неженка, он сильный и все выдержит, что бы Анна про него ни говорила. Теперь Джаред даже мысленно не мог назвать ее по фамилии, только по имени. Авторитет лидера сопротивления взлетел в его глазах выше небес, Анна Фанг на поверку оказалась исключительной. Пусть и резкой, зато справедливой. И Дженсена всегда прикрывала, наверно, правда его любила.

– Сильный ушиб, скорее всего. На вот, смажь бальзамом, – она кинула Дженсену небольшой пузырек темного стекла.

Джаред повернул голову – в иллюминаторе красиво горела и медленно падала на землю, рассыпаясь на части, Воздушная Гавань. Знаменитый город погибал на его глазах.

– Это из-за нас, – прошептал он.

Дженсен пожал плечами и, открыв пробку, понюхал лекарство.

Немного смущаясь, Джаред расстегнул куртку и форменную музейную рубашку, открывая пострадавшее место.

Дженсен, в отличие от Анны, был нежен. Подушечками пальцев он аккуратно втирал пахнущий травами и свежестью бальзам в кожу, и боль тут же уходила. Сосредоточенный, погруженный в себя Дженсен все водил и водил рукой по груди Джареда, хотя, на взгляд последнего, было достаточно.

– Если бы Шрайк не явился так внезапно, меня бы убили? Ну, как заложника? – Джаред воспользовался тем, что они остались вдвоем, и задал важный вопрос.

– Если бы Шрайк не явился, мы бы с тобой сбежали, – ровно ответил Дженсен, продолжая пальцами выписывать масляные узоры.

– Куда сбежали? От Анны разве сбежишь?

– Я договорился с одним торговцем и заплатил ему за два места на его борту. Как только Анна прекратила допрос, я бы увел тебя. И она не остановила бы.

– Почему?

– Она уже знала.

Джаред со вздохом отвел от себя руку Дженсена, сел на кровати и принялся застегивать пуговицы на рубашке.

– Шрайк рассказал правду – Пандору убил Валентайн?

– Да, – Дженсен сжал кулаки. – Он действительно как-то умудрился запереть мою память. А после этой кодовой фразы у меня в голове словно открылся потайной ящик, из которого высыпаются картинки с воспоминаниями. – Он помолчал. – В тот день я проснулся от громких ругательств на чердаке. Узнал голос Валентайна, он частенько прилетал к нам. Когда я поднялся наверх, то увидел маму, которая пыталась отнять у него какой-то ящик и просила, чтобы он отдал МЕДУЗУ. Валентайн сначала отбивался, а потом достал шпагу и… – Дженсен сглотнул. – Я крикнул, он обернулся и бросился ко мне. Его шпага только задела меня, – Дженсен непроизвольно провел ладонью по левой щеке, – но я упал как подкошенный, и крови было много. Наверно, он подумал, что убил меня. Дальше ничего не помню, очнулся уже в доме Шрайка.

– Прости, – прошептал Джаред. Ему было тяжело смотреть на такого Дженсена – потухший взгляд внутрь себя и побелевшие костяшки пальцев.

– А знаешь, что самое страшное? – Дженсен посмотрел прямо Джареду в глаза. – Он понял. Когда в Брюхе я ткнул его ножом в живот и шарф упал с моего лица, он увидел шрам и понял. Я просто выполнял работу, а он уже все знал. Он всегда все знает, он очень умный. Всегда на шаг впереди.

Джаред хотел сказать что-то утешающее, но тут послышался голос Анны:

– Дженсен, если ты закончил, иди сюда, помоги мне с Синтией.

Джаред сполз с койки и потащился вслед за Дженсеном.

Синтия лежала на пропитавшемся кровью покрывале на полу каюты капитана. Ее спину пересекали рваные борозды от когтей Шрайка.

– Я уже обработала, хочу перевязать. Приподними немного.

Джаред засмотрелся, как эти двое ловко управляются с ранами, и тут вспомнил фразу, которую Синтия сказала за минуту до появления в таверне Шрайка. То, что Лондон направился к Батмунх-Гомпе, Щиту-Стене, защищающей Шань-Го от вторжения городов, Джаред уяснил, а вот начало нет.

– Что такое Фэн-Хуа?

– Цветок ветра, идиот, – простонала Синтия.

– Меня так прозвали в Шань-Го, – пояснила Анна. – Потому что всегда и везде выступаю за свободу. Когда я была маленькая, город, где жила моя семья, съел Архангельск. Нас превратили в рабов и отправили работать на верфи. В течение многих лет я припрятывала то старый пропеллер, то деталь двигателя. В итоге мне тайком удалось собрать «Дженни Ганивер», и я улетела.

– А ваши родители?

– Они не дожили до этого момента. – Анна выглядела спокойной, только складка между бровей выдавала давнюю скорбь. – Поэтому я не люблю эти ваши города. Предпочитаю быть выше, во всех смыслах, – коротко засмеялась она, – ходить птичьими дорогами. И даже после смерти не хочу покоиться в земле. Я уже не раз говорила друзьям, что если… то есть когда умру, чтобы они сожгли меня, а пепел развеяли. Чтобы Цветок ветра стал наконец ветром. И не говори ничего, Синтия, я знаю твое к этому отношение, – обратилась она к возмущенно подавшей голос подруге.

– Ты особенная, Анна, – Синтия перевернулась на спину и глазами, полными обожания, смотрела на Анну.

– Дай тебе волю, девочка, ты из меня сделаешь памятник при жизни.

– Ну ты скажешь, при жизни, – хохотнула Синтия и тут же сморщилась от боли, – а вот после смерти…

Она резко замолчала и уставилась расширенными глазами в потолок. Никто не заметил этого кроме Джареда.

– Мы подлетаем, – Анна заняла кресло пилота, Джаред встал у нее за спиной.

– К чему?

– К Шань-Го, конечно, – удивилась она. – Надо предупредить Правителя о приближении Лондона. Если он так уверенно взял курс к Стене, то это не означает ничего хорошего. Стена неприступна, и это известно всем. Сдается мне, что Валентайн задумал зло.

– Вы думаете, у него МЕДУЗА, которую он отобрал у Пандоры Шоу? – тихо спросил Джаред, не веря тому, что говорит.

– Посмотрим, Джаред Падалеки из Лондона, посмотрим. – Руки Анны порхали над пультом. – Сейчас слушай внимательно, я буду рассказывать, что делаю и для чего. Ты же хотел научиться управлять кораблем? Почему-то мне кажется, что тебе это знание скоро понадобится.

VI Шань-Го

Крохотная тень «Дженни Ганивер» уже скользила по снежной вершине Чжань-Шаня, самой высокой из новых гор, чья снеговая шапка возносилась в бесконечный холод небес. Впереди в горной цепи виднелся разрыв, который перегораживала Щит-Стена, издали казавшаяся еще одним горным отрогом.

Сплошная стена ночной черноты, сложенная из громадных плит вулканического базальта и укрепленная броней из палубной стали городов, осмелившихся бросить ей вызов и уничтоженных сотнями ракетных батарей.

Анна что-то пропела на аэросперанто в переговорное устройство, красный дирижабль беспрепятственно пролетел над ущельем и пошел на снижение. Джаред увидел, что Стена на самом деле является городом, вертикальным городом с сотней террас, окон и балконов, прорубленных прямо в черной скале. У подножья сверкало синевой озеро с разбросанными по нему парусами лодок.

– Батмунх-Гомпа, – торжественно объявила Анна, – Город Вечной Мощи.

– У вас есть два часа, потом жду тебя на встрече у Правителя, – объявила она Дженсену, когда «Дженни Ганивер» уже стояла в ангаре. – Не прослушай сигнал гонга.

– Я приду с Джаредом. – Лицо у Дженсена стало очень упрямым, а Джаред, о котором говорили в его присутствии в третьем лице, почувствовал себя лишним.

– Тебе принимать решение, – бросила через плечо Анна, уводя Синтию.

– Я бы поел чего, – подал голос Джаред. – С Ярмарки ничего во рту не было.

Ну не считать же за еду кусок сушеного мяса и так и не попробованного суслика.

– Да, отличная идея. – Похоже, Дженсен думал о другом. – Пошли, я знаю одно место…

– И вот еще… – смутился Джаред и придержал Дженсена за рукав. – А можно здесь где-нибудь помыться? Общественные душевые или что-то в этом роде? И, знаешь, у меня есть немного денег, квирков, я бы не отказался купить рубашку и другую куртку, а то…

– Я понял, – Дженсен подхватил Джареда под локоть, потащил его к лестнице из ангара. – Болван, мог бы и сам сообразить.

В первой же лавке китайского торговца одежды оказалось столько, что у Джареда разбежались глаза. Тюки занимали все пространство, стояли вдоль стен и по углам, выбор предлагался огромный. Дженсен деловито отобрал себе штаны, вместо старых, порванных гарпуном мусорщиков, пару мокасин, нижнее белье – Джареду, и обоим по рубашке. Хотел еще теплую кофту прихватить, но Джаред запротестовал. К тому же Дженсен наотрез отказался взять его деньги и, аргументируя, что лондонская валюта здесь не в ходу, расплатился сам. Подходящей куртки в этой лавке Джаред не нашел.

Пока Дженсен укладывал покупки в наплечный мешок, китаец, ткнув Джареда пальцем в грудь, жестами изобразил, что он, вопреки заявленному, не отказался бы от квирков. И дождавшись, когда Дженсен направится к выходу, Джаред быстро выхватил из кучи один платок, понравившийся ему с первого взгляда, – золотисто-охряного цвета, с необычным рисунком: стилизованный под человеческое лицо диск солнца с крупным третьим глазом во лбу. Джаред хотел подарить его Дженсену взамен порванного шарфа Анны. Но отдать сразу не решился и, скомкав гладкую ткань, сунул платок в карман.

***

Джаред с детства твердо знал, как должна выглядеть душевая – большое сырое помещение, где одновременно могли принимать гигиенические процедуры не меньше двадцати человек. Время посещения в которых расписано наперед, все заходят группами строго по списку. Джаред ходил мыться исключительно в компании учеников своей Гильдии. Старая одежда складывалась в щель стирального автомата, на выходе брался свежий комплект нужного размера. Общий зал без перегородок, тонкая струя еле теплой воды из отверстия в потолке, минута двадцать секунд. Не уложился – остался грязным.

Место, куда Джареда привел Дженсен, называлось купальня. Дженсен рассказал, что здесь есть и парилка, и общий бассейн, и все виды массажа, но так как у них мало времени, виновато пояснил он, пойдут они только в душевую. Хотя с великим удовольствием познакомил бы Джареда с прелестями турецкой бани. Джаред понятия не имел, что такое турецкая баня, но покивал. Ему здесь уже нравилось. Стены небольшого зала были отделаны гладким камнем с радужными прожилками, узкие окошки под самым потолком выложены не обычным стеклом, а маленькими цветными стеклышками, приглушенный уютный свет и приятный аромат, совершенно не напоминающий о запахе плесени.

Но настоящее чудо ждало Джареда внутри кабинки. Мало того, что к такому излишеству, как отдельное помещение для мытья, он не привык, к тому же оказалось, что количество потраченной воды не ограничивалось ни временем, ни количеством. То есть можно было плескаться сколько душе угодно!

Дженсен деловито показал, как работают вентили, сунул Джареду в руки купленную одежду и выданное банщиком полотенце и пробормотал, что будет в соседней кабинке. И пусть Джаред зовет, если что.

Джаред торопливо разделся, сдирая с себя заскорузлые от грязи вещи. Помял в руках пушистое полотенце, удивляясь нерациональному применению ресурсов – дома обдували мокрые тела горячим воздухом. И выкрутил правый вентиль, сначала немного, а затем на полную. И чуть не заорал от неожиданности – вода была очень горячей, даже обжигающей. Джаред быстро закрутил вентиль обратно. И открыл левый, уже поосторожней. И правильно – оттуда текла совсем холодная вода. Он уже хотел позвать Дженсена, но тут догадался – воду следует смешивать, выбирая подходящий температурный режим. Надо же! До этого Джареду не приходилось мыться в таких изысканных условиях.

Разобравшись и набрав в легкие воздуха, чтобы не задохнуться, он шагнул под сильный поток воды, который хлынул из плоского, покрытого мелкими дырочками приспособления под потолком. Через минуту сообразил, что не захлебнется, и стал дышать в обычном режиме. По привычке, вбитой с детства, принялся действовать быстро. Взяв стоящий на полке флакон, торопливо намылил голову и пенными руками прошелся по телу. Средство для мытья пахло так приятно, что Джаред, украдкой глянув на дверь, словно за ним кто-то подсматривал, налил себе в ладонь еще немного. Поднес к носу, глубоко вздохнул, наслаждаясь ароматом, и еще раз нанес на себя, втирая мыло в плечи, бока, спину. Еле удержался, чтобы не лизнуть.

Несколько капель воды попало на язык, и Джареда пронзило пониманием – она чистая! Он, оказывается, стоит под водой, которая не прошла двадцать ступеней очистки! Не может быть, чтобы такая возможность была доступна обычным людям! В Лондоне, он слышал, даже богачи пользовались вторичной водой, что считалось несусветной роскошью.

Джаред прикрутил горячий кран и подставил рот под холодную воду. Жадно глотал ее, свежую, вкусную! Контраст разгоряченной кожи и охлаждающего питья был так ярок, что Джаред неожиданно для самого себя застонал в голос. Блаженство!

– Эй! – В стену кабинки тут же стукнули. Дженсен. – С тобой все в порядке?

Джаред смог только покивать, но, когда Дженсен повторил вопрос, крикнул в ответ, что все отлично. И снова, не удержавшись, застонал.

– Ты чем там занимаешься? – Голос у Дженсена звучал глухо и напряженно.

А до Джареда дошло, что его стоны можно истолковать двусмысленно. Подняв голову, он увидел вверху неширокий проем – перегородки не доходили до потолка, при желании можно было слышать, что происходит в соседней кабинке.

Дженсен находился совсем рядом, их разделяла лишь тонкая деревянная стенка. И воображение Джареда тут же сыграло злую шутку – он представил Дженсена, голого, мокрого, задумался, как тот выглядит без одежды. И почему-то сразу застыдился. Выключил воду, стал нервно вытираться и натягивать одежду на влажное тело. Никогда до этого Джаред не стеснялся обнаженных людей. Он привык, что в душевых полно народа, не протолкнуться. К тому же времени давалось в обрез, тут уж не до разглядывания других.

Когда Джаред вышел из кабинки, Дженсен ожидал его в коридорчике. Какой-то потерянный и раскрасневшийся, от купания наверно.

***

Дженсена в Батмунх-Гомпе знали, поэтому он без проблем арендовал на короткое время небольшую прогулочную гондолу, с управлением которой справился бы и ребенок.

– Хочу показать тебе Шань-Го, хотя бы чуть-чуть.

Джаред уселся на моток веревок на открытой палубе и покрутил в руках непривычного вида кушанье, купленное Дженсеном, – в тонкое тесто было завернуто нечто горячее и так одуряюще пахнущее, что желудок сводило спазмами.

– Это рисовая лепешка. Ниже на склонах выращивают рис, – пояснил Дженсен. – Внутри овечий сыр, овощи и немного баранины.

Джаред знать не знал, что такое баранина и сыр, а из съедобного разбирался только в водорослях, которые выращивали в Лондоне в гигантских закрытых цистернах. Как много, оказывается, в мире интересного. Джаред откусывал кусок за куском и, прикрыв глаза, наслаждался вкусом.

Дженсен поставил гондолу на автоматическое управление и уселся на палубе, свесив ноги вниз. Себе он взял еду в бумажной коробке, откуда доставал ее смешным способом: зажимал кусочки двумя тонкими палочкам, с которыми обращался так ловко, что Джареду даже стало завидно – он бы так точно не смог.

– Как тебе вид? – Дженсен ткнул палочками за борт.

Они летели невысоко, так что Джаред мог все хорошенько рассмотреть. Тем более как раз он закончил жевать и пребывал в хорошем расположении духа. Как мало надо человеку – помыться, утолить голод. А если рядом хороший друг, так вообще замечательно.

Джаред опустился на палубные доски рядом с Дженсеном и глянул вниз.

– А это… ну все зеленое, то деревья? – спросил аккуратно, потому что был не особо силен в видах растительности.

– Деревья, – подтвердил Дженсен, – а еще кустарник, густой, на склонах растет. И трава. Вон вокруг озера заливные луга, там травы много, она сочная, туда обычно отправляют баранов на выпас. Сейчас вечер уже, их по домам разобрали.

Джареду стало немного обидно, что он не увидит неведомых, очень вкусных баранов.

– А в озере водится рыба, всякая разная. Как раз рыбаки сети раскидывают на вечерний улов, видишь? У рыбы нежное мясо, в следующий раз попробуешь. Я как раз ее ел, с соусом и лапшой.

– В Шань-Го знают рецепт лапши быстрого приготовления?! – поразился Джаред. Его очень интересовала эта тема. Утерянному секрету древних была посвящена его школьная выпускная работа.

– Нет, – усмехнулся Дженсен, – обычная. Думаю, никто не отказался бы от этого знания. Ну что скажешь – красиво?

Джаред огляделся, поднял голову, поглядев на небо, и прищурился. Солнце потихоньку клонилось к закату, заливая зеленые склоны гор оранжевым светом. Легкие облака, покрывшие небосклон тонким кружевом, подсвечивались золотисто-розовым и выглядели так волшебно, что Джаред с трудом отвел глаза. Внизу кипела жизнь – люди копошились в своих каменных домах, сновали по вырубленным в скалах лестницам вверх-вниз, по дорогам двигались небольшие повозки, все занимались своими, видимо, очень нужными делами. Воздух, влажный, слоистый, был напоен свежестью и цветочными ароматами. Джареду хотелось пить этот воздух. Или вдохнуть глубоко-глубоко и больше никогда не выдыхать.

– Красиво, – только и смог выговорить он и закашлялся, горло сжало.

– Здесь, в Шань-Го, люди живут так, как тысячелетиями жили до Шестидесятиминутной войны. Жизнь здесь простая, еда простая, возможно, грубая, но естественная. Естественная, ясно, Джаред? А что творится за Стеной, ты видел? Видел. Что происходит в твоих движущихся городах, видел? Тоже видел. – Дженсен с каждым словом заводился все сильнее, его голос звенел яростью. – Тебе еще повезло: ты вырос на одном из самых сильных городов. Жил не в самом Брюхе. И что, часто ты своими глазами наблюдал небо, восходы и закаты?

Джаред помотал головой. Небо закрывало железное днище Первого яруса, где жили богачи, день за днем с самого детства Джаред любовался только ржавыми разводами. Выход к обзорным экранам и то был довольно ограничен. Джаред всегда мечтал побывать на Верхнем ярусе, посмотреть ввысь и вдаль, погулять в парке, разбитом у стен Собора Святого Павла.

– Но ты хотя бы дышал воздухом, – продолжил свою страстную проповедь Дженсен. – А знаешь, как живут люди, никогда не поднимавшиеся выше Нижнего яруса и Брюха? Чем они дышат, что едят? Твои водоросли по сравнению с их бурдой – изысканное угощение. Вы, как черви, заживо гниете в железных душных банках этих ваших городов. – Дженсен выдохся и продолжил уже гораздо спокойнее: – Планета, Джаред, имеет неограниченные ресурсы. После Войны прошли столетия, земля отошла от ожогов и потрясений. Она способна давать урожай, кормить тысячи людей. Нас сейчас так мало, по сравнению с тем количеством древних, которые жили раньше. Казалось бы – обрабатывай землю, расти урожай, еды хватит даже с излишком. Но что делают «просвещенные», науськанные этим злым гением Квирком, будь он проклят? Они ставят железные гиганты на колеса и начинают гонки дикарей.

Джаред протянул руку и положил ладонь Дженсену на колено, успокаивая. Словно дождавшись этого жеста, Дженсен вскочил и стал ходить по палубе из угла в угол.

– Рис, пшеница – из этого можно делать хлеб. Это же вкусно, ты же пробовал, правда? А сады… Знаешь, какие вкусные плоды дают деревья? И это все родит земля, если только не месить ее стальными гусеницами! Ты видел, что остается после прохода такой громадины как Лондон, да, Джаред? Ничего не может расти при таких условиях, никакая живность не выживет. Здесь, в маленьком уголке, защищенном от городов, полно еды, а там, – Дженсен махнул рукой в сторону Стены, – и суслик почитается за пиршество. Или какие-нибудь тарантулы, тьфу. Понимаешь, Джаред, что я хочу сказать? На континенте пустыня, которую пожрали хищные города, а в Шань-Го – благословенная страна. Люди должны жить на земле, и Квирк бы побрал этот его долбаный муниципальный дарвинизм. Вы думаете – это развитие, а это тупик!

Джаред, который за последние два дня узнал больше, чем за предыдущую жизнь, был во многом согласен. Во многом, но не во всем. Ему почему-то стало нестерпимо обидно за такое огульное охаивание самого принципа существования движущихся поселений. Он упрямо сжал кулаки.

Дженсен остановил свою нервную ходьбу и заглянул ему в лицо.

– Ну-ка, встань к рулю, – скомандовал он.

Джаред послушался, управлять кораблем, даже таким маленьким, его не надо было уговаривать. Он решительно взялся за штурвал.

– Курс на озеро. – Дженсен искал что-то, заглядывая во все шкафчики. – Спустись к самой воде. А вот, нашел. – Он показал Джареду небольшую миску из блестящего материала. – Давай снижайся.

Джаред крутанул руль. Злость никуда не делась, особенно его выбесило сравнение с червями. Это жители Шань-Го черви, они же копаются в земле.

Дженсен лег на край палубы, одной рукой вцепился за свисающий трос, в другой сжал миску.

– Ниже! – скомандовал он. – И наклони к самой воде.

Интересно, подумал Джаред, если он сделает резкий крен, Дженсен удержится?

– Ты плавать умеешь? – спросил он.

– Конечно, – обрадовался Дженсен, – я же вырос в Озерном краю. Но здесь для меня слишком глубоко, не выплыву.

Он словно мысли читал. Джареду вдруг стало весело – Дженсен ему доверял. Наговорил гадостей, излил душу и все равно доверял.

Джаред сосредоточился на управлении. Гондола прошла низко-низко, почти коснувшись поверхности озера. Дженсен зачерпнул миской воду, аж брызги во все стороны полетели.

– Ага, все. Поднимайся.

Когда корабль выровнялся и Джаред выключил ручное управление, Дженсен подошел к нему вплотную. На лице блестели капли, розовые от заходящего солнца.

– На, хлебни. – Он отпил озерной воды и протянул миску Джареду. – Здесь смело можно пить любую воду.

Джаред заколебался.

– Я слышал одно поверье древних, что если выпьешь с кем-то из одной посуды, то узнаешь мысли этого человека.

– Да я тебе прямо скажу, не нужны никакие поверья. – Дженсен улыбнулся бесшабашно. Джаред судорожно глотнул из миски. – Я встретил тебя, Джаред Падалеки, и пропал.

– Повелся на симпатичную мордашку? – повторил Джаред слова Анны Фанг, чтобы хоть что-то сказать. Ответить достойно он не мог – сердце ухнуло в желудок, ноги ослабели.

– Ты необыкновенный, уникальный, – Дженсен резко посерьезнел и аккуратно вытащил миску из сжатых добела пальцев Джареда. – Но мордашка и в самом деле ничего, – криво усмехнулся он.

Со звоном швырнул миску на палубу и притянул Джареда к себе.

– А что скажешь ты? – прошептал он. – Какие твои мысли?

Джаред зажмурился.

– И я.

– Что и ты?

– И я пропал, встретив тебя, Дженсен Эклз.

– А как же Кэтрин?

– Пресвятой Квирк! – заорал Джаред, пытаясь взмахнуть руками от негодования. Дженсен лишь сильнее удержал его. – Нет у меня никакой Кэтрин и никогда не было, ты себе все придумал. В тот день я видел ее первый раз в жизни! Ну ладно, второй. Но говорил с ней точно первый.

– То есть ты о ней не думаешь и она тебе не снится?

– Ты мне снишься, – пробормотал Джаред и осуществил давнее желание: потянулся к губам Дженсена.

Он коснулся этих губ, мокрых от воды, и замер, не зная, что делать дальше. За этот миг он успел умереть от ужаса, что как-то не так понял Дженсена, не так услышал. Что сейчас взбешенный Дженсен его оттолкнет, заорет, что любит и всегда любил Анну. И правда, как можно ее не любить, ведь она лучшая, она достойна любви Дженсена, а Джаред, мелкая лондонская сошка, червяк в гнилой банке, не достоин… Все эти панические мысли смело в секунду, когда Дженсен обхватил Джареда за плечи и прижал к себе, накрыл своими губами его, прошелся языком по ним, раскрывая.

Джаред, не соображая, не видя ничего, кроме распахнутых глаз Дженсена, буквально упал в этот поцелуй, доверчиво открывая рот, подставляясь губами, языком. Он пытался осознать, что делает Дженсен, как делает, отчего становится так приятно и сладко, но не получалось. Мысли путались, мешались, сил хватало лишь на то, чтобы в ответ вжиматься телом в Дженсена еще сильнее и даже не стонать, скулить в поцелуй.

Над долиной поплыл густой басовитый звон.

Дженсен, задыхаясь, оторвался от Джареда и простонал:

– Мне пора к Правителю, это сигнал к сбору.

Джаред не собирался отпускать Дженсена, цеплялся пальцами за плечи, за лацканы пальто, беспорядочно шаря руками по его груди. Но почему именно сейчас, когда Дженсен только с ним, только его и ничей больше, его опять забирают?

– Ну почему? – простонал Дженсен, словно в ответ его мыслям. – Почему я никогда ничего не успеваю?

Ему тоже, наверно, было сложно выпустить Джареда из объятий, перестать целовать. Губы Дженсена, припухшие, влажные, были, казалось, везде – скользили по скулам, шее, ключицам, щекоча, тревожа, дразня.

Звук гонга повторился.

– Пора! – Джаред нашел в себе силы и оторвал себя от Дженсена и Дженсена от себя. – Тебя ждут, ты нужен. – И шагнул к штурвалу.

В ширинку больно упирался член, невыносимо хотелось потрогать себя, приласкать, сжать. Но Джаред сдерживался и лишь бессмысленно таращился на горные склоны в попытке отвлечься.

Солнце опустилось за снежные вершины, и все вокруг – горы, долина, небо, облака – окрасилось нежным розовым светом. Что бы ни произошло дальше, как бы ни повернулась жизнь, Джаред поклялся себе навсегда запомнить этот закат.

VII МЕДУЗА

– Я не пойду с тобой, – заявил Джаред. Он на самом деле не имел никакого желания видеть какого-то там Правителя. Не хотел смущать Дженсена своим присутствием и злить членов Лиги, хотя любопытно было бы послушать, как Лондон угрожает безопасности Щит-Стены. – Лучше погуляю, осмотрюсь. Здесь столько необычного.

Дженсен поколебался немного и согласился, как показалось Джареду, с облегчением. Джаред даже не обиделся, ну вот нисколечко. Ему на самом деле нечего делать в компании Анны, Правителя, Кхоры и тех не очень доброжелательно настроенных парней, которые были в таверне.

Они договорились встретиться в ангаре, и только когда Дженсен пропал из виду в узких закоулках Батмунх-Гомпы, Джаред вспомнил, что так и не подарил ему платок.

***

Мальчишка, у которого Джаред купил кулек с чем-то хрустящим и вкусным, – за квирки, между прочим, – таскался за Джаредом уже битый час, словно других дел у него не водилось. Откуда-то пацан знал немного английских слов и стремился с Джаредом общаться. Джаред закидывал в рот круглые, обсыпанные пряными песчинками штучки из кулька и старался не обращать на назойливого спутника внимания.

Когда окончательно стемнело, Батмунх-Гомпа осветился множеством фонарей, больших и малых. Они стояли на каждом углу, крепились на любом значительном скальном выступе. Город наполнился мерцающим призрачным светом. Тесные улочки, и при дневном свете кривые и темные, сейчас превратились в загадочный лабиринт, который манил обещаниями открыть древние тайны и загадки. Джаред этим обещаниям поддался и отправился исследовать ночную жизнь. Пацан поплелся следом.

Джаред шел и шел, мимо занимающихся вечерними делами жителей, мимо окон домов, в которых ужинали, разговаривали, смеялись, успокаивали плачущих детей. Эта жизнь так отличалась от лондонского уклада, к которому Джаред привык с детства и не представлял, что где-то может быть иначе. Не лучше или хуже, просто иначе.

Его внимание привлек яркий свет в конце одного переулка, и Джаред направился туда. В вырубленной в скале небольшой нише, куда вел узкий проход, местные организовали святилище. Все пространство было уставлено горящими свечами. Колеблющееся море золотого огня ярко освещало стены, украшенные барельефом – на Джареда со всех сторон глядело знакомое изображение лица-солнца с тремя глазами.

– Древняя богиня, – запинаясь и с трудом подбирая слова, пояснил мальчик, неслышно вставший рядом. – Разрушительница. И наоборот. Когда становится совсем плохо и приходит время защищать, и она открывала третий глаз. Вон тот, что на лбу.

– Ты хорошо говоришь по-английски, – заметил Джаред, думая, где он видел такой глаз, кроме как на купленном платке. – Шел бы ты домой, наверно, мама беспокоится.

Ему тоже пора было возвращаться, скорее всего, совещание закончилось и Дженсен его ищет. А Джаред загулялся, потерял чувство времени и зашел далеко от центра города, почти на окраину. Это его и спасло от смерти.

***

Сначала раздался грохот. Чудовищный, он перешел в вой, от которого чуть не лопнули уши. Затем последовал взрыв такой мощи, что Джаред не удержался на ногах и упал прямо в горящие свечи. Но не успел толком обжечься – от пришедшей за взрывом ударной волны они разом потухли, и только горячий воск жег руки. И тут город стал раскалываться на куски и падать в открывшуюся бездну. Люди, камни, тряпки, обломки домов – все закружило, завертелось, понеслось вниз с немыслимой скоростью. Джаред вжался в щель между стеной и проходом и изо всех сил ухватился за край, чтобы его не утянуло в этот смертельный водоворот. Каким-то чудом святилище не задело взрывом, но уже за его порогом города не было. Не было ничего. Сквозь грохот и рев Джаред на пределе возможностей расслышал истошный крик. Страшась сорваться, он выглянул из своей спасительной щели. На краю пропасти висел, держась за тонкую ненадежную железку, мальчишка, который не успел далеко уйти. И, распахнув рот, вопил о помощи.

И пока Джаред прикидывал, как извернуться и протянуть руку, чтобы его самого не засосало в гигантскую воронку, железка не выдержала. Джареду казалось, что мальчишка падал долго, невыносимо долго. Уже затих его крик, а у Джареда перед внутренним взором стояли распахнутые в ужасе глаза, в которых до последнего теплилась надежда на спасение.

Внезапно грохот стих, все движение прекратилось и воронка схлопнулась. Оглушающая тишина навалилась тяжелой плитой. И тогда пришел огонь, стена лилового огня, поглощающая все, что еще осталось от взрыва, плавящая даже скальное основание. И снова Джаредово убежище не задело лишь чудом, словно древняя богиня его хранила, пламя прошло стороной.

Джареда, потерянного и дезориентированного, нашел Дженсен.

***

– Это была МЕДУЗА. – Анна деловито готовила «Дженни Ганивер» к боевому вылету. – Валентайн совсем с ума сошел, раз решился ее применить. Опыт древних ничему никого не учит. – Она горько поджала губы.

Дженсен, бледный, молчаливый, стоял на палубе, вцепившись в руку Джареда. Джаред уже несколько раз пытался вырваться, но не удавалось. Дженсен бледнел еще больше: «Я чуть тебя не потерял».