Текст книги "Хранилище сов (СИ)"

Автор книги: tuuli-veter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

– “Люблю тибя, как ты миня, и будим верныи друзиа”… Что это вообще такое?

Молли Уизли, прочитавшая эти слова с выражением и вслух, растерянно крутила в руке старенькую записку, только что найденную ей в щели между столешницей и плитой.

Еще какое-то время она недоуменно вертела пергамент в руках, а потом ее лицо озарилось пониманием, и она вскинула глаза на дочь, в ужасе закрывшую покрасневшие щеки руками.

Джордж покатывался со смеху, вытирая выступившие на глазах слезы, а Фред давно уже попросту сполз от хохота вниз и теперь лежал у брата на коленях, счастливо подергиваясь в конвульсиях.

– Джинни, неужели все это ты написала? – Молли метнула гневный взгляд на хохочущих близнецов, призывая их к тишине. – Почему я такого не помню? – она вопросительно смотрела на смущенную дочь, ожидая ответа. – Ты была такая маленькая и милая. И так сильно влюблена в нашего Гарри, – внезапно умилилась она, сама не замечая, что заставила Джинни покраснеть уже просто до слез и придала занемогшим было от смеха близнецам новых сил. – Гарри, дорогой, а ты помнишь, как Джинни отправила тебе свое первое признание? – Молли повернула к Гарри распаренное лицо. – Мы так за нее переживали. Хорошо, что тебе хватило тактичности, и ты сделал вид, что его попросту не было. А ведь это было ровно семь лет назад. Как раз накануне твоего дня рождения, – Молли переводила умиленный взгляд с Гарри на Джинни и обратно.

Гарри непонимающе перевел глаза на Джинни, упавшую на стол и уткнувшуюся лицом в сгиб локтя.

– Какое письмо, Джин?

Джинни спрятала лицо еще глубже, хотя казалось, что глубже уже просто некуда:

– Ну ма-а-ма! – простонала она. – А тебе обязательно это сейчас вспоминать? Перед самой моей свадьбой?

Гарри улыбнулся и положил локти на стол, подпирая подбородок рукой – в семье Уизли он всегда был как дома, поэтому мог позволить себе некоторые вольности.

– Ну что ты, Джинни, это было так трогательно, – Молли утерла лицо краешком фартука и ласково ей улыбнулась. – Гарри тебе подтвердит.

Джинни приподняла смущенное, залитое краской лицо и бросила сердитый взгляд на мать, а потом заодно и на Гарри, прикрывая ладонями пунцовые щеки:

– Гарри, не слушай ее! – потребовала она. – Я надеюсь, ты забыл, как это было ужасно! – она бросила выразительный взгляд на Гарри, демонстративно нахмурилась и закусила губу.

– А мне кажется, это было прекрасно! – Джордж подмигнул выбравшемуся из-под стола и усевшемуся рядом с ним брату и толкнул его локтем. – Особенно это: “Люблю тебя, мой герой, хоть голова у тебя и с дырой”. Помнишь, Фред?

– Ну разумеется, – откликнулся Фред, и губы его сами собой растянулись в блаженной улыбке. – Это мы ей подсказали, – поведал он Гарри, горделиво приосанился и потянулся за очередным бутербродом, но не удержался, фыркнул и снова закатился восторженным смехом.

– Еще одно слово, Фред Уизли, – Джинни злобно зыркнула на него через стол, – и с дырой будет твоя голова! – пригрозила она, наставляя на него палочку. Фред, делая вид, что страшно испуган, вскинул вверх обе руки, демонстрируя, что он полностью безопасен.

– А мне больше всего оттуда понравилось: “Самый лучший в мире ты, глаза твои как рассветЫ”, – Рон отхватил огромный кусок бутерброда и принялся его жевать под укоризненным взглядом Гермионы. – Это кто ей из вас сочинил?

– А это наша сестренка сама, – Фред буквально давился от смеха, затыкая рот рукавом. – Если у человека талант… – все-таки умудрился выкрикнуть он.

– …То его ничем не испортишь, – подхватил Джордж его мысль и тут же нырнул под стол. Летучемышиный сглаз сорвался с палочки Джинни и пронесся в том месте, где доли секунды назад была его голова. – Эй, эй! Полегче, сестренка! – возмущенно заорал он. – Как будто мне мало отрезанного уха!

Джинни сердито и тяжело дышала, с возмущением глядя на них.

– Гарри, не слушай их! Я была тогда маленькой и совсем глупой! – приказала она.

– Джин, ты же знаешь, что я люблю тебя, и этого ничто не изменит, – смеясь вместе со всеми, выдохнул Гарри. – К тому же я не помню ровным счетом ничего такого.

– Как ты мог это забыть, Гарри? – Фред возмущенно смотрел на него. – А мы так старались! И теперь оказывается, что все это зря?! Ведь у нас получился шедевр любовной поэзии. Редкий по силе, изысканный по зву… – на этот раз уже он проворно нырнул под стол, не дожидаясь конца собственной фразы, поэтому Летучемышиный сглаз, отразившись от стены, попал в садового гнома, пытавшегося укатить с кухни большую картошку.

– Джинни! – укоризненно воскликнула Молли и поставила перед ними на стол большой поднос с праздничным пирогом, украшенным восемнадцатью свечами и надписью “С днем рождения, Гарри”. – Не стыдно тебе? – мягко укорила она дочь. – А еще говоришь, что ты взрослая, и собираешься замуж! Смотри, а то твой жених возьмет, да и передумает!

– Не передумает! – Джинни бросила насмешливый и вызывающий взгляд на Гарри и отрезала: – Дин никогда не передумает. Не то, что некоторые.

Гарри вздохнул и потянулся за пирогом с черникой. Вопрос разорванной после войны помолвки иногда все еще витал между ними таким вот тихим призраком, несмотря на то, что все члены рыжей семьи давно уже успели свыкнуться с мыслью, что теперь Гарри и Джинни просто друзья.

– Кстати, Джин, спасибо тебе, что пока согласилась побыть моей невестой для прессы, – искренне сказал Гарри и благодарно посмотрел на нее. – И Дину тоже спасибо, что он тебе разрешил. Они меня так достали, – пожаловался он всем присутствующим. – Представляете, в прошлом месяце “Ежедневный пророк” попытался учредить конкурс на лучшую будущую “миссис Поттер”. Они даже набрали пятьдесят заявок от девушек прежде, чем я об этом узнал, – Гарри в ужасе помотал головой. – Пришлось подключать к делу Кингсли, чтобы он помог остановить этот кошмар.

– Ну и чего ты терялся? – Рон ожесточенно пережевывал уже четвертый кусок пирога. – Уж я бы на твоем месте… – внезапно он осекся и, по привычке опасливо покосившись на Гермиону, замер с набитым ртом и испуганно заметался глазами. – … вообще сбежал из страны в маггловский мир и остался бы там на какое-то время, – ликующе выпалил он, откровенно радуясь спасительной мысли, и потряс в воздухе зажатым в кулаке ломтем.

Бордовая колбаска вылетела из теста наружу и шлепнулась на тарелку, растекаясь по ней ягодной лужицей.

Гермиона обреченно закатила глаза, а Гарри, задумчиво глядя на красноватые потеки ягод на белом фарфоре, внезапно спросил:

– Может, я тогда просто был ранен? Поэтому ничего и не помню? Могла же у меня стереться часть воспоминаний?

– Чего ты не помнишь, дорогой? – Молли со стопкой грязной посуды застыла возле стола.

– Я почему-то совсем не помню этого письма, – пожаловался Гарри, рассеянно потирая шрам. – Все его помнят, кроме меня. Не мог же я его настолько забыть, правда? Про голову с дырой я бы точно запомнил.

– Пожалуй, такое не скоро забудешь! – радостно согласился с ним Джордж, лукаво поглядывая на снова спрятавшую глаза за ладонью сестру.

– Уж мы постарались сделать его незабываемым, – поддакнул ему Фред, но под прицелом палочки Джинни послушно сложил руки перед собой на столе в позе самого примерного ученика школы.

– Гарри, ты думаешь, что потерял память? – только Гермиона всегда всерьез относилась к его здоровью. Вот и в этот раз она озабоченно склонилась над столом и заглянула Гарри в лицо.

– Ну должен же я был хоть что-то запомнить? – Гарри вскинул на нее расстроенный взгляд.

После войны, после смерти и воскрешения, его воспоминания иногда мешались и путались, и это ужасно его раздражало и – хоть он в этом никому не сознавался – даже пугало.

– А может быть, ты просто не получал его? – Гермиона тревожно смотрела ему прямо в глаза.

– Тогда сова должна была вернуть письмо Джинни обратно, – Гарри насупился и замолчал, досадливо потирая шрам по старой привычке.

– Тоже верно, – Гермиона в раздумьях прикусила губу и выпрямилась на стуле.

– И никакое не верно. Вы чего это оба? – Рон смотрел на друзей непонимающим взглядом. – А Хранилище Сов? Письмо вполне может быть там.

– Какое Хранилище Сов? – хором спросили они, синхронно разворачиваясь к Рону, и Гарри мельком успел удивиться, что в этом мире есть нечто, о чем Гермиона тоже не знает.

– Ну, Хранилище, – Рон тоже казался изумленным донельзя от того, что ему приходится что-то объяснять Гермионе. – Хранилище! Ну, вы чего? Оно же такое… – он развел руки в стороны, и оказалось, что в другой руке у него зажата куриная ножка. – Все его знают, – не находя нужных слов, Рон ожесточенно покрутил в воздухе рукой с пирогом, пытаясь выразить свою мысль, открыл и снова закрыл рот, и, наконец, сдался. – Мам, ну скажи им! – обратился он к матери за поддержкой.

– Хранилище Сов, – Молли неожиданно улыбнулась, опираясь кулаками на стол. – Неужели и правда не знали? – она машинально расправила полотенце, которое все еще держала в руках, и пояснила: – В нашем мире такая традиция. Получатель не может отказаться от подарка или письма. Это считается намеренным оскорблением. Поэтому, если сова по какой-то причине не долетает до адресата, то подарки и поздравления прямиком отправляются в Хранилище Сов, чтобы не возвращать их тому, кто написал письмо или сделал подарок от чистого сердца. Там они хранятся двести пятьдесят лет подряд, ждут, пока получатель не захочет их забрать. А когда срок истекает, их просто раздают всем желающим, – Молли мечтательно улыбнулась. – Их раздают на празднике в День Урожая. Когда Рон и Джинни были маленькими, мы с ними ходили на этот праздник, и им тоже достались нерозданные подарки.

– Я получил медвежонка, который умел говорить, – Рон поднял глаза к потолку и по-детски радостно улыбнулся. – И крохотную мантикору. Фредди, помнишь, как она тебя укусила за палец?

– А я куклу, которая умела летать на метле. Помнишь, как она кружила по комнате, Рон? – глаза у Джинни восторженно заблестели. – Именно тогда я и решила, что просто обязана быть в сборной по квиддичу!

Брат с сестрой, ушедшие в воспоминания, выглядели такими счастливыми, что, казалось, снова вернулись в общее детство.

– А нам ничего не досталось, – Фред независимо пожал плечами. – Не больно-то и хотелось!

– Потому что нормальные люди не дарят друг другу бомбы-вонючки, вставные челюсти и выпадывающие глаза! – назидательно сказала Молли, на всякий случай отвешивая близнецам легкие подзатыльники. – А вы ни на что другое не соглашались!

– Мы раз в год ходим в Хранилище и проверяем наши доставки, – Джордж, потирая затылок, недоуменно смотрел на Гарри и Гермиону. – А вы что же, получается, ни разу? За все это время?

Гарри растерянно пожал плечами, а Гермиона решительно помотала головой.

– Мне все равно некому было писать, – решительно заявила она. – А вот Гарри… – Гермиона неожиданно фыркнула и весело рассмеялась, глядя на друга: – Я представляю, наверняка все Хранилище от пола до потолка забито твоими подарками от поклонниц.

Гарри поморщился. Неужели ему все постоянно так и будут напоминать о том, что его ужасно достало?

– Гарри, дорогой, а почему бы тебе не сходить в это Хранилище прямо сейчас? – Молли казалась воодушевленной собственной идеей. – Все-таки у тебя день рождения. Что, если именно сегодня ты получишь подарок, который ждал тебя много лет?

– Очередные надувные сердца или открытки с признаниями? – Гарри равнодушно пожал плечами. – Мне их и так хватает.

Но Молли вдохновенно смотрела мимо него, словно не слыша.

– Однажды я нашла там письмо. От мальчика, который страшно нравился мне в школе. Но он меня просто не замечал, – она бросила быстрый взгляд на Артура, но тот был полностью поглощен беседой с Перси о последних изменениях в Министерстве, поэтому, чуть понизив голос, она продолжила: – И можете себе представить, он прислал мне брошь-невидимку и написал, что хочет дружить со мной, – полное лицо Молли мечтательно порозовело. – Мне было так приятно об этом узнать. Пусть даже спустя столько лет.

– Брошь-невидимка? Как это? – Рон с трудом проглотил кусок пирога, чтобы задать этот вопрос.

– Брошь, которая становится невидимой, когда нажмешь на ее середину, – пояснила Молли и махнула рукой: – глупый был подарок. Я ее потом так и не смогла отыскать. – Гарри, Гермиона и Джинни уткнулись в тарелки, подавляя улыбки. – Но ты сходи, Гарри, непременно сходи,– искренне посоветовала она. – Вдруг и тебя ждет привет из прошлого. Никогда не знаешь, что тебя поджидает в Хранилище. Может быть, твое счастье.

Гарри неуверенно посмотрел на нее – он не очень-то верил в какое-то счастье, все, что ему было нужно, было здесь, в Норе у Уизли, которые заменили ему семью и стали друзьями. А любовь… Ну не всем же везет в этой жизни.

Гарри вскинул глаза и столкнулся взглядами с Гермионой.

– Ты пойдешь? – просигналила ему подруга одними губами и приподнятой бровью.

Гарри еле уловимо пожал плечами и наклонился к самому ее уху:

– Гермиона, скажи, ну чего я там не видел? Кучу подарков от совершенно ненужных людей.

Но подруга жарко зашептала ему в ответ:

– Гарри, ты же не знаешь! А вдруг там лежит что-то важное? Может, от Дамблдора. Или от Сириуса! Или от проф… – Гермиона, которая явно собиралась назвать еще одного погибшего, поспешно замялась, увидев, как Гарри скривился от боли. – Как ты можешь быть настолько беспечным? – поспешно закруглилась она.

– Им незачем было писать мне, – буркнул Гарри, тем не менее, засомневавшись. Мысли о тех, кто ушел навсегда, до сих пор разрывались такой болью в середине груди, раскурочивая душу на части, что Гарри старался просто не думать о них. Не думать, и все. – Я не очень верю, что там может что-то найтись, – он снова пожал плечами, но на этот раз менее уверенно.

Гермиона кивнула, расслышав в его словах куда больше того, чем он хотел бы сказать.

– Мы с Гарри сходим туда, – объявила, выпрямляясь, она.

Молли поощрительно ей кивнула, а Гарри заметно оживился:

– Ты готова идти со мной? – искать пропавшие письма вместе с подругой было куда веселей.

– И я с вами пойду! – Рон привскочил с места, но тут же плюхнулся обратно на стул под прожигающим взглядом матери.

– Рональд Уизли! – громогласно объявила она, так, что все рыжие головы повернулись в ее сторону. – Даже не думай, что тебе удастся избежать прыгающих сорняков! Ты будешь их ловить и полоть! И ты знаешь, что заслужил это наказание за то, что вчера выпил весь сироп для варенья. Или ты так быстро об этом забыл? – требовательно спросила она.

Рон виновато понурился и бросил на друзей жалобный взгляд исподлобья с призывом о помощи.

Конечно же, близнецы сочли своим долгом вмешаться:

– Ну что ты, мам, как ты можешь! Малыш Ронни просто вечно голодный, – укорил ее Фред.

– Ты же так его плохо кормишь, – Джордж усмехнулся и подмигнул брату, прекрасно осознавая, что сейчас начнется.

И правда, эффект был таким, как будто их слова нажали на спусковой крючок: Молли уперла руки в бока и чуть склонила голову набок, что сулило всем скорейшие неприятности.

– Значит, я тебя плохо кормлю? – прогремела она на весь дом.

– Ну, ма-а-ам, это они сказали, не я, – Рон заерзал на стуле и бросил на близнецов взгляд, возмущенный донельзя. – Я сейчас все почищу! А Гарри с Гермионой мне…

– Гарри с Гермионой прекрасно сходят в Хранилище, пока ты будешь занят! – оборвала его Молли и кивнула им головой, отпуская. Гарри, недолго думая, радостно соскочил с места. Как ему было ни жаль Рона, но самому участвовать в садовых работах в свой день рождения точно не хотелось, а Рон бы непременно потащил их за собой.

Похоже, что Гермиону обуревали те же самые мысли, потому что она поспешно встала со стула и дернула Гарри за руку к выходу.

Оставив за спинами рыжую бурю, в которой были слышны жалобное бормотание Рона, гневные выкрики Молли, смех Джинни и подначки близнецов, Гарри с Гермионой с облегчением захлопнули за собой дверь.

– Ненавижу полоть сорняки! Мне их и у тети Петуньи хватило, – Гарри схватил подругу за руку. – И как в Рона столько влезло?

– Он поспорил с Фредом, – деловито пояснила ему Гермиона. – Поверить не могу, что он до сих пор умудряется попадаться на все их дешевые трюки. А этим двоим будто все мало, – осуждающе сказала она. – Они словно наверстывают все то время, когда вынуждены были молчать. Если они не торчат в своем магазине, то их шуткам нет ни конца и ни края. Нам надо найти на них управу.

Гарри улыбнулся. Близнецы его забавляли, даже когда их шутки были направлены против него, ну, подумаешь, язык полежал на плече две минуты: Гарри никогда долго не обижался, а посмеяться очень любил. Особенно после войны.

– Держись за меня, – Гермиона прижалась к нему для аппарации, обхватывая его за талию, и Гарри подумал, что почти никого не может подпустить к себе так близко, как ее. Какое-то время Рон даже их ревновал, пока не понял, что Гермиона была его другом, лучшим другом всех времен и народов, но только не девушкой. С девушками у Гарри совсем ничего не складывалось, и он не мог понять почему.

Тычок Гермионы в бок вывел его из задумчивости:

– Гарри, сосредоточься, – приказала она. – Ты думаешь о чем-то своем. Так и расщепиться недолго, – укорила она его и, вжавшись в него еще сильнее, выдернула их из заросшего сада Уизли прямо на брусчатую улицу перед невзрачным низеньким зданием с покосившимся разбитым крыльцом.

***

– Это и есть Хранилище? – Гарри с подозрением смотрел на стоящий особняком двухэтажный кособокий домишко, грубо сколоченный из синих досок. Маленькая табличка над дверью с полуоббитой надписью “Хр—и-ище Со-” косвенно подтверждала его догадку. – Да что тут можно хранить, кроме старого хлама? – он недоверчиво посмотрел на подругу. – У тети Петуньи был точно такой же сарай.

– Гарри, когда ты, наконец, запомнишь, что ты живешь в мире магов? – Гермиона привычно закатила глаза, словно он снова признался, что не сделал реферат по Нумерологии. – Снаружи может быть совсем не то, что внутри! – она сосредоточенно посмотрела на дверь, но вместо того, чтобы войти, неожиданно оробевшим движением поправила мантию на груди.

– Ты что, волнуешься? – Гарри с удивлением посмотрел на подругу.

– И вовсе нет! – гордо фыркнула Гермиона и задрала голову вверх, впрочем, не делая ни шагу вперед.

– И вовсе да! – передразнил ее Гарри. За эти годы он успел узнать Гермиону, как никто другой. – Ты ведь не просто так пошла со мной, да? – спросил он, внезапно осененный догадкой.

Гермиона бросила на него быстрый смущенный взгляд, словно понимая, что от Гарри сложно скрыть правду, и снова неуверенно посмотрела на здание.

– Ну давай, расскажи мне! – Гарри уже улыбался вовсю. – Ты ждешь чьих-то писем? И чьих же?

Гермиона гневно откинула за спину каштановую копну:

– И вовсе не жду! – надменно заявила она. – Просто я… просто он… – она все же смутилась и замолчала.

– Он… – Гарри скрестил руки на груди и уставился на подругу с радостным недоумением. – Все-таки “он”. Теперь ты просто обязана рассказать мне все, как лучшему другу!

Гермиона покраснела и резко отвернулась к ветхому забору, увитому плющом:

– Гарри, ты просто дурак! – в сердцах сказала она и решительно направилась к покосившейся двери на ржавых огромных петлях.

Но Гарри схватил ее за руку, останавливая:

– Я никому не скажу, Гермиона. Скажи мне, – попросил он, становясь очень серьезным. – Для тебя это важно, да? Я должен знать.

Гермиона обернулась к нему, и Гарри увидел, что глаза ее были грустными и несчастными.

– Да ничего ты не должен, – тихо сказала она. – Нет и не было ничего. Просто… Просто Виктор не писал мне с тех пор, как пригласил меня в гости, – нехотя призналась она. – Знаешь, я ведь собиралась на лето к нему… Я поверила, что могу быть красивой, могу нравиться просто потому, что я – это я, – она говорила все более быстро и сбивчиво, словно падая в воспоминания. – Понимаешь, для вас с Роном я всегда была просто подругой, даже когда мы с ним пытались встречаться. Я никогда не была для него просто девушкой: он хлопал меня по плечу, первым проскакивал в дверь, всегда просил списывать, ну и вообще… Я была для него “своим парнем”… – подытожила она и глаза ее заблестели. – А для Виктора я… – она порывисто вздохнула, словно ей не хватало воздуха, и опустила голову вниз. Каштановые пряди закрыли лицо, щекоча нос и губы, но она словно не заметила их, лишь изредка отодвигая длинные волосинки с лица. – Для него я была просто девушкой. Красивой девушкой, понимаешь? И я чувствовала себя рядом с ним настоящей красавицей. Желанной и нужной. Удивительные ощущения. У меня их больше не было никогда. Потому что кроме него никто во мне этого больше не видел, – тихо прошептала она. – Наверное, этого во мне попросту не осталось.

– Неправда! Конечно же есть! Я это вижу! Ты очень красивая! Особенно, когда не ругаешься, – с жаром сказал ей Гарри, не выпуская ее ладонь из своей.

Гермиона неловко улыбнулась ему, пытаясь взять себя в руки:

– Это все не то. Ты мой друг. Ты не можешь этого видеть. А я… Все еще жду. Понимаешь, Гарри… Может быть, важно, чтобы именно тот самый человек произнес эти слова? Которые ты помнишь спустя много лет даже после войны.

Гарри растерянно смотрел на нее:

– Я… не знаю, – он и правда не знал, что ей можно сказать. За все это время у него так и не появилось “того самого” человека, чьи слова запали бы в душу и возымели такой эффект, который он не смог бы забыть. Ведь нельзя же считать “тем самым” человеком Малфоя только потому, что он бесил его так, что Гарри до сих пор помнит его каждое слово? – Но он же писал тебе? – Гарри вспомнил, как начинала светиться подруга, завидев крамовских сов в Большом зале.

– Да, несколько писем, – Гермиона нервно прикусила губу. – Даже звал к себе на каникулы. А потом перестал. Наверное, просто себе кого-то нашел. Он ведь очень популярный ловец. От поклонниц у него нет отбоя. И с моей стороны это было так глупо… – она снова отвернулась к забору, разглядывая мелкие листья, и Гарри тактично не стал ее больше спрашивать ни о чем. – Поэтому я не надеюсь, – Гермиона натянуто улыбнулась и провела по лицу ладонью, словно смахивая грустные мысли, и, постаравшись сделать голос задорным, спросила:

– Ну, а чьих писем ждешь ты, наш герой?

Неопределенно пожав плечами, Гарри хмыкнул и, помогая ей перевести тему в менее щекотливое русло, шутливо предположил:

– Если только затерявшиеся где-то носки дяди Вернона в подарок от тети Петуньи… – он снова устремил взгляд на потертую вывеску. Вряд ли ему стал бы писать кто-то важный. Возможно, Дамблдор прислал ему какое-то напутствие. А больше…. Все важные люди в его жизни были рядом с ним и вряд ли стали бы ему что-то писать.

Гермиона кивнула головой, соглашаясь, и осторожно ухватилась за ручку старой двери, измазанную в чем-то коричневом. Стараясь не запачкаться, Гермиона потянула ее на себя, ветхая створка покачнулась, видавшие виды косяки шевельнулись, и Гарри, испугавшись, что сейчас эта конструкция попросту рухнет на Гермиону, стремительно кинулся подруге на помощь. Но дверь на удивление мягко открылась и даже подтолкнула их в спину, когда они растерянно замерли на пороге.

Внутри было ненамного лучше, чем снаружи. Если не хуже. Узкий темный коридор старыми неровными стенами уводил их куда-то вглубь помещения, – туда, где в пятне дневного света виднелся покосившийся стол с подломленной ножкой, колченогий стул, лежащий на боку, и ведро с торчащей из него кривоватой шваброй. Неряшливое, будто зажатое со всех сторон помещение, вызывало одно лишь желание – развернуться и поскорее ринуться прочь.

– Как видишь, и внутри здесь не лучше. Дальше пойдем? – громким шепотом спросил Гарри замявшуюся подругу. Но Гермиона, неуверенно ему кивнув, начала осторожно пробираться вдоль затянутых паутиной старых щербатых стен, и Гарри ничего не оставалось, как двинуться следом за ней.

Добравшись до покосившегося стола, у которого вместо одной ножки был черенок от метлы, они замерли, растерянно озираясь. Пыль вяло плавала в тусклом луче, пробивающемся сквозь затянутое паутиной окошко под потолком. Было тихо, пусто и жутковато. Пахло пылью, старыми книгами, плесенью и почему-то корицей и мятой. А где-то вдали капала вода и возмущенно гукали совы. Гарри поежился и на всякий случай притянул Гермиону поближе к себе.

– Что вам угодно? – неожиданно произнес рядом с ними каркающий сиплый голос, и Гарри, опустив голову вниз, увидел низкорослого гоблина, разглядывавшего их с нескрываемым отвращением. Хотя, по чести сказать, им самим впору было разглядывать этого гоблина с такой же брезгливостью. Старенький потертый сюртук был настолько коротким, что не прикрывал ни жирное пятно на кармане брюк, ни прорехи у паха. Руки у гоблина были в грязи и желто-коричневых крошках. Жирные волосенки спадали на лоб жидкой челкой. А на самом лице к верхней губе прилипла капля варенья, похожая на чью-то кровь. Гарри невольно подумал, что гоблин-почтовик работает здесь лишь потому, что его не взяли в Гринготс из-за внешнего вида. Зато в этой дыре гоблин явно был на своем месте.

– Я спрашиваю, что вам здесь нужно? – гоблин скрестил на груди маленькие ручки, сверкнув дырой на локте.

– Мы бы хотели… – Гарри замялся, не зная, как объяснить недружелюбному стражу, зачем они сюда забрались.

– Мы бы хотели узнать, не было ли для нас с Гарри писем, – вмешалась в разговор Гермиона.

Гоблин снова окинул их взглядом, на этот раз более внимательным и цепким:

– Вы – Гарри Поттер?! – то ли спросил, то ли обвинил Гарри он.

– Да… это я, – Гарри не знал, как реагировать на полу-вопрос сурового хозяина помещения.

Но гоблин внезапно смягчился и глянул на них уже менее враждебно:

– А это?.. – он повел крупным носом в сторону Гермионы.

– А это моя подруга Гермиона. Грейнджер.

– Знаю ее. Впрочем, это неважно, – невежливо отозвался гоблин и, окинув девушку неожиданно цепким взглядом, дернул острым ухом и на своих маленьких ножках проворно покатился к столу.

– Вам, мистер Поттер, много посланий, – веско сообщил он и склонился над амбарной книгой с пятнами кофе и чая. Почти что водя длинным носом по грязно-желтым страницам, он принялся перечислять: – Мисс Мартина Асприн, мисс Амалия Асскот, – монотонно забубнил он, прежде чем Гарри успел его остановить. – Мисс Селестина Алесси, мистер Драко Малфой… – гоблин прокашлялся, явно намереваясь зачитать им весь список, но Гарри остановил его, дернув рукой.

– П-постойте! – выкрикнул он и подался вперед. – Мистер кто?

– Мистер Драко Малфой, – повторно прочитал гоблин старую запись, проводя крючком пальца с желтым ногтем по строчке в ведомости и намекающе кашлянул. – Вы позволите мне продолжать?

– Не надо, – Гарри невольно вцепился руками в край столешницы, подаваясь вперед, чтобы самому заглянуть в таинственный список, но под свирепым взглядом гоблина тут же резко отпрянул. – А вот этот вот отправитель… – он внезапно замялся. – Вы уверены, что это письмо для меня?

Гоблин сурово взглянул на него. В его маленьких цепких глазах явно отражалось все, что он думает о поттеровском интеллекте:

– У нас не бывает ошибок, – отчеканил он с необычайным высокомерием и, подняв кверху указательный палец с желтым скрюченным ногтем, помотал им у Гарри перед лицом: – Ни-ког-да!

Гарри глядел на него, борясь с неожиданно запрыгавшим сердцем, сам не понимая, что это с ним. Ну, если подумать, то что нового мог написать ему Малфой? Разве что какую-то очередную гадость.

– А я… Я могу забрать именно это письмо?

Волнуясь сам не понимая чему, Гарри смотрел на гоблина в нетерпеливом ожидании. Почему-то казалось ужасно важным узнать, что ему мог написать школьный враг. Но гоблин лишь покачал головой, и сердце у Гарри упало.

– Не письмо, – важно сказал ему гоблин, не обращая внимания на его изменившееся лицо. – Письма. Их слишком много. Мне придется пустить вас в Хранилище, – добавил он с досадой, словно ненавидя их за одну эту возможность.

– Нет, вы не поняли, – Гарри прожигал гоблина умоляющим взглядом. – Мне нужно одно письмо. Письмо от Драко Малфоя. Понимаете?

Гоблин досадливо крякнул, выудил откуда-то из недр стола очки с кривыми дужками и треснувшим стеклом, важно напялил их себе на нос, и, придерживая их левой рукой, чтобы они не свалились, еще раз внимательно прочитал нужные строчки, водя по ним не слишком-то чистым пальцем.

– Письма, – свирепо резюмировал он, и Гарри растерянно замер. – Прекратите меня путать, мистер Поттер. Письма от Драко Малфоя. По одному каждый год. Будете получать? – и, пользуясь тем, что Гарри попросту онемел от изумления, коротко приказал: – Идемте за мной, – он захлопнул талмуд и двинулся к дальней стене.

– Иду! – Гарри, гонимый любопытством, поспешно шагнул вслед за ним, намереваясь следовать хоть на край света.

– Гарри, – внезапно окликнула его Гермиона, и Гарри поспешно обернулся к подруге. Как он мог забыть про нее из-за каких-то малфоевских писем?

– Гермиона, прости! – с чувством сказал он и виновато посмотрел на нее.

Но Гермиона не выглядела обиженной. Она улыбалась ему и смотрела на Гарри каким-то понимающим взрослым взглядом: Гарри всегда раздражал этот взгляд у девчонок, как будто они знали то, чего не знают другие.

– Мистер Поттер, мы идем или нет? – гоблин свирепо на него обернулся, сердито засучил рукава, обнажая несимпатичные волосатые запястья, и принялся что-то нащупывать на стене. Но Гарри не двигался с места, ожидая смущенную Гермиону.

– Я хотела спросить… А мне… – Гермиона, неуверенно теребя длинную прядь, посмотрела на гоблина, запнулась и замолчала.

– Посмотрите, пожалуйста, нет ли писем для моей подруги? – перевел гоблину ее неуверенность Гарри. – Грей-нд-жер, – по складам произнес Гарри, и страж Хранилища свирепо глянул ему в лицо:

– У меня все хорошо с памятью, мистер Поттер! Разумеется, для нее тоже есть письма. Я же сказал вам обоим, идемте за мной, – раздражительный гоблин с силой нажал на что-то в стене, и ржавая дверь, скрипя и отчаянно упираясь, медленно отъехала в сторону. Гоблин, бросив на них сумрачный взгляд из-за плеча, тут же ринулся в открывшуюся дыру, больше похожую на кошачий лаз, только очень просторный.

Гарри с Гермионой растерянно переглянулись и, не колеблясь, бросились следом за ним. Гоблин семенил впереди, несясь вперед с неожиданной для него скоростью и ловко петляя вдоль извилистых стен. Гарри с Гермионой старались не отставать, чтобы не заблудиться, пробираясь вслед за ним в темноте по узкому лазу почти наощупь. Сгибаясь в три погибели, а кое-где даже пробираясь на коленях или в полуприсяде, Гарри на ходу пытался громким шепотом оправдаться перед подругой:

– Гермиона, прости. Я не должен был про тебя забывать… – тут ему на голову шлепнулось что-то большое и скользкое, похожее по размеру на жабу, и Гарри замолчал, остервенело стряхивая это нечто с себя.