Текст книги "Цена ошибки (СИ)"
Автор книги: TsissiBlack
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
– Кто? Брок? Да ладно, сама-то веришь? Он, конечно, ласковый, лично я мигом мокренькая становлюсь, стоит ему мне подмигнуть. Веришь – на битых стеклах бы ему давала каждый день без обеда и выходных. Но он эгоист до мозга костей и любит только себя. Не жадный и в процессе, знаешь, такое делает и говорит, что… Черт, ну его. Козел, как и все, только в койке горячий.
– И многозарядный.
– И ласковый.
– И изобретательный.
– И трахает так, что только курить потом.
– Я бы замуж за него не пошла – лови потом по чужим койкам.
– Он тебе и не предложит – полигамен в абсолюте.
– И хорошо – всем хватит.
Они рассмеялись и вышли, а Стив посмотрел на свои руки, которыми теперь хоть оперируй – настолько чистые, и взглянул в зеркало. Настроение испортилось так, будто он сам замуж за Брока собирался. Что, конечно, было бредом. Но при мысли о том, что тот вот так же бережно, так же нежно обходился в постели со всеми подряд, на душе становилось погано.
***
– Кто тебя покусал? – спросил Брок, когда Стив, едва на него взглянув, снова уткнулся в бумаги, проигнорировав предложение прерваться на обед.
– Работы много.
– Ее всегда дохрена. Война – войной, обед по расписанию.
Стив умом понимал, что Брок ничего ему не обещал, что нужно быть благодарным за то, что его подобрали на улице, обогрели и накормили, но то умом. Остальное эгоистично хотело Брока только себе.
– Иди без меня.
Брок уселся на край стола, сдвинув в сторону стопку уже просмотренных бумаг, и внимательно оглядел его. Мать так же осматривала Стива после драк в подворотнях – с беспокойством и осуждением, проверяя, насколько сильно ему в этот раз досталось.
– Кто и что тебе уже сказал обо мне?
– О тебе? – фыркнул Стив, поражаясь чужой самонадеянности. Хуже всего было, что Брок был прав.
– Про себя-то ты, думаю, чего только не слышал, а? Так вот, все вранье. Никого не слушай, я еще хуже, чем обо мне говорят. Ем младенцев, ебу животных и работаю на британскую разведку. Пойдем обедать.
– Младенцами?
– Как можно? – подчеркнуто оскорбился Брок. – Это блюдо не на каждый день. Сегодня только мясной суп, паста и холодный лимонад. Ты в деле?
Стив поднялся и молча подхватил куртку со спинки кресла – как и те дамочки из туалета, перед обаянием Брока он иногда чувствовал себя совершенно беззащитным.
– Перегонишь вечером машину к дому? – спросил Брок, допивая кофе.
– Планы?
– Ага. Включают алкоголь. Отказаться не могу, с собой не приглашаю – тебе там не понравится.
– Хорошо, – подумав, ответил Стив. – Но я все равно задержусь как минимум до десяти.
– Я один хрен буду позже.
– Утром?
Брок странно на него взглянул, а потом легко ухмыльнулся:
– Нет, максимум до полуночи, иначе утром буду тыквой. Не переживай, фея-крестная, доеду на такси, сохранив девичью честь. Надеюсь.
Стив шутку понять не захотел, а потому просто молча принял ключи и, запомнив место в паркинге, ушел к себе.
Возвращаться “домой” без Брока было странно. В квартире будто похолодало на несколько градусов, а комнаты стали больше. Теперь она ничем не отличалась от всех тех мест, где Стив жил до этого: небольшая квартирка с одной спальней в Нью-Йорке, кондоминиум в Вашингтоне, апартаменты в Башне, в которых он вообще чувствовал себя, как мышь в лаборатории – все время на виду.
Поставив разогреваться последний кусок лазаньи, Стив включил телевизор и, неуютно поежившись, ушел в душ. Он чувствовал себя странно, будто пришел без спроса в чужой дом. Очень похожее чувство он испытывал каждый раз, когда во время войны они занимали чье-то брошенное жилье, сохранившее отпечатки личностей хозяев: фотографии на стенах, забытые личные письма в бюро, детские бутылочки в посудном шкафу. Будто трогаешь грязными руками чужое, для кого-то когда-то ценное.
Наверняка у Брока были очень личные вещи, не предназначенные для чужих глаз, и он вот так оставил их без присмотра, то ли доверяя, то ли…
Стив, конечно, не собирался лезть куда бы то ни было, но и чувство, что он не имеет права тут находиться, не проходило. Он не знал, что ответил бы постучавшей в дверь соседке или, например, полисмену. Это были глупые мысли, но избавиться от них не выходило. Поэтому он вручную вымыл испачканную тарелку, разобрал посудомойку и отправился в спальню.
Наверное, он все-таки задремал, решив еще раз просмотреть кое-какие документы на планшете, потому что вскинулся от звука открывающейся двери. Из коридора послышался приглушенный мат, шорох, стук скинутых ботинок, и через минуту на кровать рядом с ним приземлился Брок, уже раздетый до белья, пахнущий холодной сыростью осенней ночи и алкоголем.
– Привет, – слишком четко произнес он, укладываясь на соседнюю подушку. – Скажи, что у нас на завтра есть кофе.
– Есть.
– Хорошо. Без кофе и ебли я с утра не человек, – с этими словами он прижался к Стиву всем телом, от голеней до скул, идеально правильно совпадая всеми изгибами, и, выдохнув, моментально отключился.
Утром Стив проснулся от того, что на него навалился пахнущий цитрусовыми и зубной пастой Брок. Как тот умудрился выбраться, не разбудив чутко спящего Стива, принять душ и, судя по звуку, включить кофемашину, было непонятно.
– Похмелье? – сонно спросил Стив.
– С чего бы? Не знаю и знать не хочу, что это. Если бы я так загибался, как Эллингтон, каждый раз, как выпью, давно бы стал трезвенником. Как ты тут?
Стив фыркнул в подушку и подумал, что жил же как-то до этого без Брока, не голодал и не загибался.
– Сегодня вечером лечу в Яблоко, – ответил Стив, чувствуя ягодицами хорошее настроение любовника.
– В банк?
– Не только. До выходных точно. Нагрузили еще делами ЩИТа. Совместили неприятное с бесполезным.
Рассмеявшись, Брок прижался губами где-то между лопатками, и на полчаса Стив забыл кто он и что. В одном дамы точно были правы – заниматься сексом Брок умел и любил.
***
– Деньги, документы, телефон, зарядка, папка из ЩИТа, белье, одежда, мыльно-рыльные…
– Брок.
– …записная книжка, контакты связного…
– Эй. Эй, притормози, – Стив подошел к Броку вплотную и приподнял его голову за подбородок. – Я не первый раз еду в другой город.
– В прошлый раз ты так приехал, что на улице остался, – ответил Брок, но инспекцию сумки прекратил. – Звони сразу, как приземлишься.
– Меня встретят.
– С тебя станется выйти не туда.
– Я не идиот, Брок.
– Конечно, нет. Но мир большой, а ты все еще в нем маленький и местами, уж прости, пиздоглазый.
– Брок.
– Кто заехал в паркинг чужой компании?
Стив закатил глаза и поцеловал его. Сегодня за рулем действительно был он, организм Брока к утру еще не до конца вывел алкоголь, и тот задремал по дороге, разнежившись под тихую музыку после плотного завтрака и горячего секса. Когда Стив решился все-таки растолкать его, чтобы спросить, куда дальше ехать, они уже так заплутали в бетонных кишках паркинга, что Броку пришлось включить GPS, чтобы выбраться.
– Так что я тебя отвезу, удостоверюсь, что ты прошел регистрацию, и буду ждать звонка по приземлении. Или СМС.
– Хорошо, – вздохнул Стив и запихнул в небольшую сумку скетчбук. – Я напишу.
В аэропорту Брок коротко его поцеловал, прямо у ворот, ведущих в зону вылета, и Стива будто обожгло. На них никто не обратил внимания, не раздались возмущенные вопли оскорбленных таким поведением честных граждан, никто не вызвал полицию. Это было хорошо и в чем-то самом главном правильно.
А может, правильно было из-за того, что это Брок.
Приземлился он глубокой ночью и несколько минут, пока служебная машина выезжала из аэропорта, раздумывал – будить или нет, но решил, что нужно было или не обещать, или теперь не колебаться.
«Приземлился. Еду на базу».
Брок ответил тут же.
«Точно на базу?»
«Нет, меня выкрали инопланетяне».
«Это сарказм?»
«Спокойной ночи».
Ответа не было несколько минут, и Стив уже хотел убрать телефон в карман, когда тот завибрировал.
«В кровати слишком много места. Отопление пришлось добавить. О каком спокойствии ты говоришь?»
Стив улыбнулся, думая, отвечать или нет, и все-таки набрал:
«Завтра будет ясно, когда вернусь. Спи. Завтра комиссия».
«Умеешь успокоить. Утром напишу».
Стив не заметил, как они подъехали к пропускному пункту. Предъявив документы, дождался остановки и с удовольствием потянулся, принимая ключи от «своих» апартаментов на базе. Он тоже хотел быть сейчас не здесь.
Разбудило его СМС-сообщение. Едва взглянув на экран, Стив сел и почесал заросшую утренней щетиной щеку.
“Ну, спасибо”
Привычный шрифт так и сочился сарказмом, и Стив в уме перебрал все свои возможные прегрешения, но ничего особо тяжкого не обнаружил, поэтому попробовал начать мирно:
“Доброе утро?”
“Если бы”, – последовал немедленный ответ.
“Что делаешь?”
“Ебусь”
Стиву кровь бросилась в голову раньше, чем он успел прикинуть, зачем Брок сообщает об этом ему, да еще в такую рань.
“Рад, что ты не скучаешь”, – через силу ответил он.
“Да, блядь. Мне охуенно весело чистить с утра кофемашину. Ты какого полового органа в бункер для зерен сахар бухнул?”
У Стива от сердца отлегло. Может, Брок и делал что-то эдакое, в конце концов, они о взаимной верности не договаривались, но знать об этом наверняка – совсем не то же самое, что догадываться.
“Это не я”, – открестился Стив.
“Оно само. Ты ж знаешь, что с утра я без ебли и кофе не человек”
“Язык, Брок”
“Именно. Язык в Яблоке, кофе в “Старбаксе”, а я тут – злой как черт”
“Я починю?”
“Мне еще дороги остатки моей техники. Ладно, доброе утро”
“Доброе”, – отозвался Стив, гадая, не тогда ли сахар попал в бункер, когда он, пересыпая в сахарницу из пакета, чуть не перевернул все это на себя. Ну, и на машину могло попасть. Случайно. “Прости, это, наверное, все же я. Нечаянно”
“Капитан Очевидность”, – тут же отозвался Брок, и подмигивающий смайлик намекал, что растворимый кофе он все-таки нашел. – “Проехали”.
В банке все решилось в течение получаса, и еще столько же топ-менеджер уговаривал его не переводить активы в другое финансовое учреждение. Стив был упрям, он знал это за собой, и тут продолжал настаивать на своем, хотя объективных причин, кроме воспоминаний о том, насколько “приятно” остаться в чужом городе без гроша в кармане, не было. В конце концов, этот высокопоставленный клерк верно упирал на то, что все действия по блокировке счетов были произведены в интересах крупного клиента.
– Нет, – в последний раз произнес Стив, протягивая папку с бумагами, выданными ему в Вашингтонском филиале банка, выдавшего Тони желтую кредитку. – Вот сюда сегодня же должны поступить все средства, которыми я располагаю. И в следующий раз потрудитесь задействовать финансового представителя клиента или же позвонить лично. Ваши действия поставили меня в очень неловкое положение. Разговор окончен.
Клерк еще добрых минут пять рассыпался в извинениях, Стив подписал бумаги о том, что осведомлен о размере комиссии за перевод (астрономической, к слову), и вышел на улицу. На желтой карте Тони (а теперь на его, Стива, карте) лежали несколько тысяч, оставшихся от аванса (и это после перевода пяти тысяч на счет Брока), погода стояла солнечная и теплая, а телефон опять завибрировал входящим.
Жизнь была прекрасна.
“Вульф сломал руку, Андерсон беременна, Клод выходит замуж. Когда все в моей жизни пошло не так?”
“Если руку ему сломал не ты, ребенок не от тебя и Клоду ты предложение не делал, то не вижу неразрешимых проблем”, – улыбнувшись, набрал Стив на ходу.
“Ха-ха трижды. Ты обедал?”
В животе тут же заурчало, и Стив толкнул дверь ближайшего ресторанчика.
“В процессе”
“Вранье. Небось, только вспомнил”
Стив открыл меню, гадая, как Брок успел так хорошо разобраться в его привычках всего-то за несколько дней.
“Я всегда честен. Заказываю”
Они перекидывались ничего не значащими фразами целый день, и тот пролетел незаметно. Даже бумаги ЩИТа, которые Стив привез на подпись, как какой-то курьер, были готовы в срок. Оставалось встретиться с Тони и остальными, и вот этого откровенно не хотелось. Во всяком случае, сегодня. Вернувшись в свои апартаменты на базе, Стив принял душ и устало вытянулся на кровати: вчера после перелета он уснул мгновенно, а теперь понимал Брока. Кровать без него была слишком пустой.
“Как насчет секса по телефону?”, – пришла СМС, стоило подумать о Броке в “том самом” ключе.
“Предпочитаю практику теории”, – ответил Стив, гадая, отчего Брок, всегда готовый к удовольствиям, пишет ему, вместо того чтобы отправиться на поиски запретных плодов, в новом веке ставших общедоступными.
“О. О! У тебя прослушка?”
Стив, хмыкнув, мысленно согласился, что прослушка, наверное, есть.
“9 из 10 что да”, – ответил он.
“Десять процентов вероятности. Печалька”, – сообщение содержало какой-то странный смайлик синего цвета с длинной челкой, падающей на глаза. Смайлик, вроде, не блевал, из чего Стив не смог сделать однозначный вывод о том, что думает Брок о прослушке.
“Ты уже дома?”
“Ага. Разобрал кофемашину. На вал кофемолки налип растаявший от трения сахар, и его заклинило. Спасибо за нескучный вечер”.
“Я искуплю”, – Стив вообще-то хотел написать “куплю”, имея в виду запчасти или что там еще понадобится, но, подумав, решил не исправлять. Двусмысленность фразы и ожидание ответа отозвались если не возбуждением, то томным ожиданием… чего-то. Неясное, неоформившееся толком желание говорить с Броком обо всяком таком.
“О да”, – пришло после короткой паузы. – “Я только руки вымою и подумаю об этом. Обстоятельно”.
Вот теперь это точно было возбуждение. Член, пульсируя, поднялся, неудобно заломившись под бельем, и Стив с удивленным стоном поправил его; прикрыв глаза, представил, что Брок делает то же самое.
“хочу тбя”, – пришло следом, без заглавной буквы и с сокращением. Стив стянул штаны ниже, сдаваясь. Он чувствовал себя дураком, но не мог не представлять, как Брок гладит себя. Сначала через ткань, сжимая у корня, а потом медленно ведет ладонью вверх, к головке, промочившей ткань тонких брюк. Если Брок уже принял душ, то белья на нем нет, и не то чтобы это знание не усугубило положение. “уверен, ты тоже. да?”
“Да”, – отправил короткое слово Стив, закрывая глаза и, поддавшись глупой мысли, пришедшей в голову, прижал телефон к низу живота, ловя вибрацию следующей СМСки.
“дадетка”, – прислал Брок, и Стив представил, как тот набирает смску левой рукой, правой лаская себя. Может, даже на кухне.
“Ты в постели?” – старательно вывел Стив.
“на мне нет трусиков, ковбой”, – ответил Брок и прислал смайл – два желтых кружка занимаются сексом. – “До спальни не дошел, стол придется мыть. Ты горяч даже за много миль”.
Стив кончил, едва представив себе, что это сделал Брок – в несколько резких, почти неприятно чувствительных движений.
“Чувствую себя глупо”, – вытерев руки, написал Стив, представляя, как Брок курит на кухне, устроившись с ногами на подоконнике.
“Добро пожаловать в мой мир”.
Улыбнувшись, Стив ушел в спальню и до полуночи перекидывался с Броком ничего не значащими фразами, чувствуя себя влюбленным подростком.
***
Брок встречал его в аэропорту, хотя на часах была уже половина двенадцатого ночи с пятницы на субботу – время, которое гораздо интереснее было бы потратить в приятной компании, а не ждать задерживающийся из-за непогоды рейс, заливаясь кофе.
– Хвала небесам, – зевнул Брок, отбирая у Стива сумку. – За парковку придется заплатить баксов сто. Будет мне наука не парковаться на самых дорогих местах. Но по погоде было понятно, что рейс задержат, – он положил теплую ладонь Стиву на поясницу и на мгновение прижался бедром к бедру, моментально отправляя мысли в определенном направлении. – А я слишком люблю себя, чтобы тащиться под дождем в другой конец паркинга. Как скатался?
– Нормально, – невольно улыбаясь, ответил Стив, хотя они с Броком почти постоянно переписывались и тот был совершенно точно в курсе, как он “скатался”.
Брок еще раз зевнул и, не убирая руки с поясницы, повел его к выходу.
В Вашингтоне было холоднее, и Стив невольно поежился, выйдя на крытую подъездную площадку аэропорта.
– Подожди тут, я машину подгоню.
– Я в состоянии дойти до нее сам, – тут же возразил Стив.
– Я в куртке, а ты нет.
– Я суперсолдат, – напомнил Стив. – Все, что выше минус пятидесяти по Цельсию – вполне рабочая температура.
Хмыкнув, Брок больше не стал спорить и просто пошел вперед, показывая дорогу.
В машине было тепло, приятно, знакомо пахло. В квартире было уютно и тоже удивительно тепло.
Или дело было просто в том, что Стиву было бы тепло с Броком и в эскимосском иглу на шкуре, брошенной прямо на вековой лед.
– Чем это пахнет? – спросил Стив, отчаянно не желая прямо сейчас начинать разговор о том, что все проблемы уже решены, пора бы и честь знать.
Брок почесал щеку и хмыкнул – тихо, знакомо, – и в этот момент показался Стиву до боли в сердце близким.
– Чалагач. Мое слово тверже гороха. Остыл, наверное, хотя я духовку на подогрев запрограммировал, – разувшись, он забросил сумку Стива в спальню и на короткое, очень сладкое мгновение притерся всем телом, прежде чем уйти на кухню. – Прими душ, я по-быстрому накрою. Поедим – и попробуй хотя бы шевельнуться до завтрашнего полудня.
Стив проводил долгим взглядом его широкую спину и делано-неопрятную, растянутую горловину лонгслива, в которой виднелась не только крепкая загорелая шея, а и ключицы, часть грудных мышц. Это если не брать в расчет того, как тонкая ткань этого чертова лонгслива обрисовала плечи и руки, когда Брок снял куртку.
Стив по нему скучал. Хотелось подойти сзади и обнять, уткнуться во вкусно пахнущую шею и постоять так минуту-другую, давая себе отдых, почувствовать возвращение. Если бы они были близки по-настоящему, встретились и сошлись как-нибудь не так, осознанно решили жить вместе, Стив бы так и поступил. Но он для Брока был лишь жильцом с особыми (пусть и приятными) функциями, а вот Брок для него…
Раздеваясь и становясь под теплые струи, Стив вдруг понял, что действительно бы этого хотел. Общего дома, ужинов, общей постели. Поздних ленивых утр по выходным.
Они поужинали молча: Брок почти засыпал на ходу, но мясо было до того вкусным, а вся обстановка буквально кричала о том, что Стива тут ждали, что молчание совсем не тяготило, наоборот, настраивало на душевный, очень личный лад, ведь это с чужими надо о чем-то говорить, развлекать, скрывая неловкость, а со своими можно просто молчать.
Вот кем Стив хотел быть для Брока. Своим.
– Дай хоть потрогаю тебя, – хрипло попросил Брок, когда они, почистив зубы, устроились в спальне. Стив отчего-то был уверен, что спать они будут порознь, потому что, судя по всему, секс не планировался. – Вымотался сегодня до предела, – пожаловался он, проводя по животу Стива горячей ладонью. – Марш-бросок, комиссия эта только уехала… – он сонно зевнул и потерся лицом о плечо, царапая щетиной даже через футболку. – Как хорошо, что завтра суббота. Ты ж не понесешься никуда ничего насаждать?
– Что насаждать? – спросил Стив, обнимая его.
– Я ебу? Разумное, доброе, вечное. Банк, хвала небу, не работает.
– Не понесусь, – заверил его Стив. – До понедельника…
Он хотел сказать “я весь твой”, но это даже в голове звучало пафосно и глупо, а начинать разговор о том, что в понедельник он собирается начать подыскивать жилье, сейчас не хотелось. Хотелось сделать вид, что обстоятельства все еще складываются так, что ему некуда пойти. Хотя, по сути, ему просто не хотелось уходить.
Брок уснул почти на нем, прижав приятной тяжестью, обдавая шею горячим дыханием. Стив гладил и гладил его по спине, гадая, как он, обычно такой неуживчивый, тяжелый в общении, недоверчивый, так быстро привык к тому, что ему есть с кем просто заснуть в одной постели.
***
Проснулся он относительно рано и, помня, что обещал не шевелиться, все-таки аккуратно выполз из постели, используя для этого все свои суперсолдатские навыки, бесшумно оделся и выскользнул на улицу.
Снова иметь в своем распоряжении почти любую сумму в пределах разумного было приятно. Не нужно было, испытывая неловкость, брать из той самой шкатулки очередную сотню, тут же ложившуюся на совесть и чувство собственного достоинства неподъемным грузом. Наоборот, прогулявшись к банкомату, можно было снять все эти сотни с твердым намерением положить обратно. И накупить круассанов, стараясь не слишком пристально рассматривать вертихвостку, стоявшую за прилавком, не представлять, как Брок ее…
Оборвав неприятную мысль, тут же заворочавшуюся внутри как раскаленный прут, пробуждая самые низменные, самые кровожадные инстинкты, Стив расплатился и вышел из кондитерской, гадая, что еще ему такого сделать до пробуждения Брока.
Он зашел в художественную лавку на углу, просто потому, что раньше шел мимо по причине отсутствия денег, каждый раз вспоминая тридцатые не с самой лучшей стороны, потом заглянул во фруктовую лавку, гадая, есть ли у Брока соковыжималка, потом к мяснику и зеленщику, и справился как раз до полудня.
Хмурый Брок пил на кухне кофе.
Стив, кинув ключи в специальную чашку, прошел сразу к нему и принялся раскладывать добычу.
– Интересный набор, – первым нарушил молчание Брок. – Ты как мой батя в день получки. Все вперемешку: конфеты, мясо, цветы. Бутылки только нету.
– А надо было? – спросил Стив, убирая мясо в холодильник.
– У тебя и цветов нет. Это просто параллель.
– Что-то ты не в духе, – заметил, наконец, Стив.
– Зато ты прямо светишься, – Брок скользнул взглядом по круассанам, и до Стива дошло. – Я рассчитывал приятно начать утро со своим охуенным любовником, потому что устал на него дрочить, а вчера слишком заебался, чтобы не уснуть прямо в процессе.
– Я не спал с Люси, – просто сказал Стив, выбрав, видимо, неудачный момент для признания, потому что Брок поперхнулся кофе и закашлялся. Стив хлопнул его между лопаток, стараясь не вкладывать в это всю силу, и присел около него на корточки. – Блинчики или тосты с джемом?
– Круассаны ж есть.
– Ну вдруг они тебе аппетит испортили?
Брок молча склонился, чтобы его поцеловать, да так увлекся, что завтрак закончился, не начавшись: они раздевали друг друга прямо на кухне, напротив открытого окна, и Стив чувствовал, как сильно изголодался за эти несколько дней. Страшно, мучительно изголодался именно по Броку.
Они любились быстро, страстно, прямо среди раскатившихся по столу апельсинов и рассыпавшихся еще теплых булочек. Смесь этих запахов, горячее тело Брока, его хриплые стоны и яростные рывки навстречу, мешающая одежда – все это слилось для Стива в яркие, наполненные жизнью мгновения абсолютного, ослепительного счастья.
– Я хочу тебя нарисовать, – из всех глупых фраз, крутившихся в голове, Стив попытался выбрать самую нейтральную, но по тому, как хмыкнул Брок, все еще сжимая его в себе, понял, что с нейтральностью он, может, и угадал, а вот глупость никуда не делась.
– И тебе доброе утро. Может, все-таки поедим? Потом продуктов надо купить, а после – рисуй на здоровье.
– Я плачу, – все-таки выдохнул ему в ухо Стив.
– Ага. Ни в чем себе не отказывай, – ответил Брок, аккуратно скидывая его с себя и поднимаясь со столешницы. – И чего ты такой въедливый – не пойму.
– Я вернул тебе оставшиеся пять тысяч.
– Я в курсе, – Брок вытерся бумажными полотенцами и на мгновение нахмурился. – У меня, знаешь ли, СМС приходит о каждой манипуляции со счетом. Полезная штука.
– Что-то не так? – спросил Стив, потому что чувствовал – у Брока портится настроение.
– Все путем. Подай мне вон тот круассан.
– Я выдавлю тебе фреш.
Соковыжималки у Брока не оказалось, но когда Стива останавливали подобные мелочи? Вымыв апельсины, он разрезал их пополам и просто выдавил руками прямо в стакан.
– Удобный ты в хозяйстве человек, Стив, – хмыкнул Брок, задумчиво глядя на него, и Стив почувствовал себя соковыжималкой, которую собирается купить придирчивая домохозяйка, взвешивая все за и против. Мысль была неприятной и Стив ее отогнал – он дал себе слово до понедельника не думать о том, как скоро и чем все это закончится. Если что-то вообще начиналось.
В супермаркете Стив еле сдержался, чтобы не купить все на свете: от набора столовых ножей до лососевой икры. Брок был странно задумчив и почти никак ему не мешал тратить наконец-то свои деньги, периодически выкладывая что-то из корзины просто потому, что “пять минут назад ты взял то же самое, но в другой упаковке”.
Закинув овощи вариться, они устроились в гостиной у окна. Брок, одетый только в белье, курил, сидя вполоборота, а Стив жадно переносил на бумагу все самые мелкие черты, будто лаская карандашом сильное тело.
– Глянуть дашь? – Стив так засмотрелся на то, как солнце подсвечивает его ресницы, что не сразу понял, о чем он спрашивает. – Рисунок.
– А. Да. Я только наметил тени, еще штриховать и штриховать. Не люблю показывать недоделанное.
– Ну дай, – Брок, не шевелясь, скосил глаза, и Стив с улыбкой взял более мягкий карандаш, чтобы очертить контур его губ и наметить щетину.
– Хорошо. Дашь мне полчаса?
– У меня задница затекла, – пожаловался Брок.
– Можешь отмереть, у меня отличная память, – разрешил Стив.
Брок провокационно потянулся, играя крепкими мышцами, и вдруг оказался рядом.
– Чего тогда я сидел битый час, как памятник самому себе? – вкрадчиво поинтересовался он.
– Наверное, потому, что мне приятно на тебя смотреть, – не задумываясь ни о чем, кроме попытки не испортить с непривычки тонкую мелкую штриховку по новой технике, ответил Стив, с опозданием понимая, что это, наверное, самое личное, что он сказал Броку за все то время, что они жили вместе.
– Мне больше нравится, когда ты трогаешь.
Стив, отложив рисунок, притянул его к себе, зарываясь лицом в густую поросль на его груди, и пропал для остального мира на долгие двадцать минут.
***
Выходные пролетели быстро. Стив, страстно увлеченный Броком и как богатой фактурой, и как щедрым, отзывчивым любовником, и как уютным в быту человеком, так и не решился завести с ним давно назревший разговор.
Такая нерешительность обычно была ему несвойственна, а потому хмурым утром понедельника он, вернувшись с пробежки, поставил перед сонным Броком чашку свежесваренного кофе, лично сооруженный бутерброд и решительно заявил:
– Сегодня я начинаю поиски жилья.
Брок, медленно моргнув, подпер кулаком щеку, честно стараясь держать глаза открытыми, и сказал:
– Мне нравится этот район. Квартирка тесновата, но я не хочу переез… Погоди, – немедленно проснулся он. – Ты съезжаешь?
– Ну, я и так, – Стиву было неловко. Он чувствовал себя так, будто пытался сказать любовнику, что вынужден с ним расстаться, – задержался.
“Злоупотребил твоим гостеприимством” звучало пафосно и шаблонно даже у него в голове. Брок пристально на него взглянул, будто ожег взглядом, и повел плечом, то ли соглашаясь, то ли пытаясь отмахнуться.
– В этот раз я буду осмотрительнее, – зачем-то сказал Стив.
– В этот раз я все проконтролирую, – пообещал Брок, отправляя в рот сразу половину бутерброда. – Пятнадцать минут на сборы, – прожевав, напомнил он. – Едем на машине.
– Я сам.
– Ты, конечно крутой и простудиться не можешь, но несколько переломов, если занесет на мокром асфальте, тебе обеспечены. Давай, внемли гласу разума в моем лице и иди одеваться.
И Стив пошел.
А вечером Брок, облазив сверху донизу несколько предложенных риэлтором домов, в каждом из них нашел недостатки.
Далеко от службы. Маленький. Дорого. Поражен термитами. Неблагополучный район и соседи-наркоманы. Старая мебель. Воняет канализацией. Чокнутая старушка-хозяйка будет являться каждое утро, чтобы удостовериться, что он помыл посуду, потому что живет напротив.
Стив, устав, в результате уехал с ним домой, в душе радуясь чужой придирчивости: ему самому было плевать на все те мелочи, о которых говорил Брок – он жил в гораздо более скромных условиях большую часть жизни, не имея привычки жаловаться.
Но с Броком было лучше.
С Броком было прекрасно все, кроме острого чувства ревности, вспыхивавшего в груди каждый раз, как Брок улыбался кому-то, кроме него, шутил с девчонками из секретариата, приобнимал красавицу-курьера или делал еще что-то такое же. В своем стиле. Был собой?
Стив понимал, что это глупо, что он не имеет ни малейшего права требовать от Брока чего-то помимо исполнения должностных обязанностей, соблюдения видимости субординации и вежливости, но перестать ревновать не мог. Не мог перестать представлять его с каждым, кого тот охмурял, не мог не узнавать интонаций, движений, личных жестов, очень знакомых по совместному быту, и знать, что все это принадлежит не ему одному.
Нужно было разъехаться и поставить точку в этом безумии.
– Дорого, – вынес очередной вердикт Брок, и риелтор вежливо улыбнулся, наверняка мысленно проклиная его страшными словами.
– Хороший, тихий район, приличные соседи, свежий ремонт, автономное отопление, новая мебель, – заученно принялся перечислять тот. – Гараж на две машины, новая система безопасности, ухоженная территория, личный сад.
Дом Стиву нравился больше всех тех, что они посмотрели за последнюю неделю, а потому он сказал:
– Снизьте плату на десять процентов, и можете направить договор аренды моему юристу.
– На пятнадцать, – видя, как обрадовался риэлтор, вставил Брок. – И оставляйте ключи прямо сейчас.
– Тринадцать и залог в размере оплаты за первый и последний месяц вперед. Как и страховой взнос.
– Какой еще взнос? – агрессивно переспросил Брок. – Амортизация оборудования наверняка уже включена в ту астрономическую сумму, которую эта громадина будет сжирать каждый месяц.
– Да, но… здесь новая мебель… и техника. Если что-то сломается, хозяин хочет быть уверенным, что урон будет компенсирован.
Они препирались еще какое-то время, за которое Стив успел неоднократно порадоваться тому, что взял Брока с собой – сам он во всех этих тонкостях совсем не разбирался. Наконец риэлтор ушел, получив предварительный залог в размере пяти сотен долларов и оставив ключи.
– Все равно очень дорого, – закрыв и открыв дверь, ведущую из столовой в гостиную, заметил Брок.
– Спасибо, что вмешался. Я сам в этом… не очень.
Брок притянул его к себе и, дернув бровью, предложил:
– Как насчет того, чтобы опробовать новую спальню? Одну из трех. Зачем нам три спальни, к слову?
– Нам? – переспросил Стив, немедленно теряя нить разговора.
– Гараж на две машины я одобряю, – тебе давно пора обзавестись чем-то более практичным, чем байк, – а вот лишние спальни наводят меня на мысль, что либо ты будешь спать отдельно и приходить только для исполнения супружеского долга, либо у нас будут тусить твои сиятельные друзья. Во втором случае холодильник нам нужен побольше. Хотя одну из них можно переделать под эту, как ее… мастерскую. Как у крутых художников. Будешь бродить там в длинной, перепачканной красками хламиде и ваять юных нимф.
