Текст книги "Цена ошибки (СИ)"

Автор книги: TsissiBlack

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Как, наверное, и удержать.

Стив не заметил, как оказался сверху, прижал Брока к постели и, глядя в искаженное от удовольствия лицо, быстро, жадно вбивался в него, дурея от его запаха, от тесного жара его тела, от каждого стона и крепкой хватки длинных ног.

– Еще… чуть… наддай, – прохрипел Брок. – Силь… нее… да, черт, блядь, ты кос… мос…

Брок с длинным хриплым криком кончил, заливая живот, выгибаясь и так туго сжимая в себе, что Стив ослеп и растворился в нем, в его удовольствии на несколько мучительно-прекрасных мгновений.

– Охуеть, – мечтательно произнес Брок, раскидываясь под ним и закуривая откуда-то взявшуюся сигарету. Стив тяжело дышал ему в шею, вздрагивая от отголосков острого удовольствия, и по сути вопроса возразить ему было нечего. – Хорошо ебешь, от души, – он погладил его по спине, даже не пытаясь сбросить, и так отчетливо ухмыльнулся, что Стив почувствовал это всем собой.

Он обошелся бы без этого “ебешь”, возвращающего на грешную землю. Но никто не идеален.

Наконец, аккуратно освободившись, Стив лег рядом, обтер углом полотенца твердый живот Брока и благодарно коснулся губами его солоноватой шеи. Глаза по-дурацки щипало от смеси нехарактерных, незнакомых чувств, и он прикрыл их, пережидая.

Брок курил, поглаживая его ладонь, улыбался чему-то своему, и Стив знал, что запомнит его таким. Довольным, расслабленным, без вечного налета цинизма.

– Спасибо, – сказал он и тут же почувствовал себя глупо – вдруг в этом времени не принято благодарить за удовольствие?

Брок хмыкнул и, перекатившись, длинно выдохнул ароматный дым ему в губы.

– Для здоровья полезно. Обращайся.

Брок был Броком – легким, простым в некоторых вещах и абсолютно, кромешно недоступным в других. Недоступным, несмотря на обоюдное острое удовольствие, которое Стив привык считать финальным аккордом, основным блюдом, а не легкой закуской, подаваемой между делом. Новый мир – новые правила.

– Жрать охота. Даже интересно, встану или нет?

Стив беспокойно заглянул ему в лицо, гадая, мог ли ненароком причинить боль, но Брок снова фыркнул и тихо, мягко рассмеялся, взлохматив ему волосы. – Ну вдруг ноги от счастья отнялись? После такого заряда кайфа я бы не удивился.

Ноги у него не отнялись. Стив смотрел на влажные ягодицы и бедра, измазанные в его семени, на то, как тот, насвистывая, без особого смущения вытирается полотенцем, не выпуская изо рта сигарету, как натягивает штаны и, подмигнув Стиву, уходит на кухню, и думал – зачем он все усложняет? Почему не может с благодарностью брать, сколько дают, и не изводить себя лишними вопросами?

Они поели, гораздо меньше торопясь обратно в постель, лениво, длинно целуясь. Стив вдыхал горький дым странных сигарет, которые Брок не выпускал изо рта, не мог оторвать от него рук, перестать греться, впитывая его жар, которого было так много, что, казалось, один Брок мог согреть половину города, но Стив эгоистично хотел оставить его только для себя.

Как оказалось, в личных вопросах он был страшным собственником.

Хуже всего было то, что вопросы, похоже, считал личными только он.

С Броком было легко и невыносимо трудно одновременно.

***

Остаток воскресенья прошел как в тумане. Они почти не говорили, только ели и занимались любовью. Сексом. Хотя Стив предпочел бы первый вариант. Просто, едва восстановив дыхание, тянулись друг к другу, нежно, как-то очень правильно соединяясь, будто так было всю жизнь, когда-то давно, а потом забылось. Когда уже глубокой ночью Стив, почти валясь с ног от усталости и переполнявшего все тело удовольствия, в последний раз брал Брока, удерживая его на весу, то подставляя лицо под теплые струи, барабанившие по плечам как дождь, то вдыхая стоны своего едва живого от усталости любовника, знакомо-горячего внутри и такого сонно-расслабленного, близкого, снова возбужденного до каменной твердости, он думал о том, как ему повезло все-таки. Бог с ними, с деньгами, любую проблему можно было решить, было бы желание. За двое суток теплого не-одиночества он был готов отдать и больше.

От мысли о том, что Брок мог пройти мимо, что его вообще могло не быть на базе, становилось неуютно.

– Силен, – с ухмылкой, но едва ворочая языком, заметил Брок, отпуская его шею. Смуглые ладони скользнули по груди, на мгновение пошло сжав соски, и скользнули к члену, принимаясь поглаживать в такт медленным толчкам. – Кончу и сдохну. Ебись оно все конем.

Стив поймал его теплые губы, знакомые до мельчайшего изгиба, и увеличил темп.

Они кончили почти одновременно, устало, расслабленно сливаясь в одно, и у Стива, не без оснований слывшего сверхчеловеком, подогнулись колени. Он опустился на дно кабинки, продолжая удерживать свою ношу, пытаясь проморгаться от ставшей привычной темноты под веками, и взглянул на непривычно расслабленное лицо своего любовника.

– Я сдох, – одними губами произнес Брок, не открывая глаз. – Можно мне отгул по причине смерти от передоза?

– Нет, – улыбнувшись ему в шею, Стив переключил кабинку из режима “дождь” на обычный душ и обмыл их обоих. – Потому что ты не умер, а это единственная причина, по которой можно не явиться на службу.

– Чего тогда я в раю? – Брок приоткрыл один глаз, дернул бровью и даже не попытался встать. Стив потянул его вверх и поставил на ноги, придерживая за талию.

Заснул тот, казалось, даже не дойдя до кровати, в процессе полета лицом в подушку. Голой задницей вверх. На постели Стива. Потоптавшись, Стив решил, что утро все равно добрым не бывает, и устроился рядом.

Ему было хорошо. Тепло, тесно, чуть непривычно, но до того здорово, что, проснувшись, он несколько минут лежал с закрытыми глазами, не испытывая желания знать, который час. Потому что если они проспали, то две минуты все равно ничего не решат, а для него они могут быть последними перед неприятно-реальным пробуждением.

– Ты горячий, – в затылок ему сонно заметил Брок, крепче прижимая ладонь к животу. – Дохренебени матери. Я весь мокрый проснулся. И твердый опять. Кое-где. Везде, кроме того места, где находится желание начинать новый день. Пусть бы еще ночь, а?

– В сутках двадцать четыре часа, – улыбаясь, ответил Стив.

– Спасибо, Капитан Очевидность. Итак, подведем итог, – ладонь скользнула ниже, обхватив член, отчего Стив выгнулся, прижимаясь ягодицами к не менее крепкому стояку и походя удивляясь, как у человека, не накачанного сывороткой, может так стоять после почти суток, проведенных в постели (и на других горизонтальных и не очень поверхностях), – жрать нечего. Кофе допили. На службу к восьми, ехать пятнадцать минут, а сейчас нет даже семи. Чем займемся?

– Сходим за кофе?

– Неправильный ответ, – Брок крепче сжал его член и одновременно толкнулся бедрами, вызывая неконтролируемый приступ возбуждения. Хотелось ленивого, медленного секса. Причем вот так же, не меняя положения. И чтобы Брок сзади (сверху?).

– Выедем пораньше, чтобы позавтракать в кафе?

– Уже лучше, но… – знакомо щелкнула крышка тюбика, Стив даже дыхание затаил, гадая, как это будет – ощутить Брока в себе, жалея, что так мало времени. Дальше он додумать не успел, потому что Брок со стоном толкнулся ему между бедер, очень интимно, медленно, чувственно целуя в плечо. – Расслабься, – выдохнул он, продолжая толкаться и одновременно ласкать его член, – и получай удовольствие.

Удовольствие действительно медленно нарастало, лениво омывая изнутри, делая спину удивительно чувствительной, заставляя гнуться, пламенея от одной мысли, как бы это ощущалось – по-настоящему.

Кончая, Брок прикусил основание шеи, посылая огненную волну вдоль позвоночника, и Стив застонал, почти крича и отчаянно подаваясь то навстречу Броку, то толкаясь в его кулак.

– Вот теперь доброе утро, – Брок, отодвинувшись, кинул Стиву мягкое полотенце и сладко потянулся всем телом – голый, красивый и до боли в сердце близкий в этот момент.

– Что, никакой неловкости? – вытеревшись, спросил Стив.

Брок перевернулся на бок и, подперев голову рукой, потрогал его губы.

– Я помню твое имя, у меня ничего не болит, жрать в доме нечего, выпроваживать тебя некуда. Глупо испытывать неловкость просто потому, что я почти никогда не сплю ни с кем в одной постели, в том числе из-за ПТСР. Крайняя степень вытраханности, достаточно прочный любовник рядом и никаких кошмаров. Я первый в душ.

Поцеловав его, Брок соскользнул с постели и скрылся за дверью, а Стив, еще несколько раз зевнув, пошел на кухню с инспекцией. Не может быть, чтобы даже печенья не осталось – вчера он видел в шкафу большую упаковку.

***

Бухгалтерия появилась к девяти. Стив не привык быть просителем, и ожидание под дверью его нервировало, напоминая о многочисленных довоенных медосмотрах, на которых его признавали негодным раз за разом. Точно так же – закрытая дверь и ожидание нелестной характеристики как констатации неполноценности. Теперь – в умственном плане.

– Что у вас? – чуть надменно спросила у него дама средних лет, не отрываясь от монитора.

Стив как мог кратко изложил суть вопроса. Как только прозвучала его фамилия, даму будто подменили.

– Роджерс? Вы?

Стив мысленно оглядел себя с головы до ног и неожиданно почувствовал укол раздражения.

– Похоже, что я шучу?

– Документы.

Стив протянул ей служебное удостоверение и принялся ждать, пока она нащелкает что-то на компьютере.

– Восемнадцатый год рождения, – растерянно произнесла дама, и теперь уже все присутствовавшие в кабинете женщины уставились на него.

Стив очень не любил говорить это, но все-таки заставил себя произнести:

– Я Капитан Америка, мэм.

У дамы сделались круглые глаза, будто она понятия не имела, что в штатном расписании есть должность для столь знаковой фигуры, и уж точно никак не ожидала увидеть его живьем.

– Хотите кофе? – тут же проворковала самая молодая из присутствующих, призывно улыбаясь ярко накрашенным ртом.

– Все, чего я хочу, – с расстановкой ответил Стив, – разобраться в том, куда делись деньги.

– Я как раз проверяю, – не отводя от него немигающего взгляда, ответила первая дама. – Наверное, напутали что-то при перекидке реквизитов. Ваши там, – она кивнула в сторону окна, – в Нью-Йорке.

Следующие полчаса Стив пил мерзкий растворимый кофе и даже не пытался вникнуть в обилие терминов, которыми сыпали присутствующие дамы. Какие-то дебетовки, расчетные ведомости и прочие сочетания, сокращения, буквы и аббревиатуры, сливавшиеся для него в какофонию.

– Поняла, – наконец, ответила кому-то Мелани (так, как оказалось, звали первую даму, растерявшую за полчаса всю надменность и принявшую почти виноватый вид). – Мне жаль, мистер Роджерс, но вам придется лететь в Нью-Йорк для подтверждения личности. Видите ли, люди в вашем возрасте обычно не имеют права занимать высокие должности по состоянию здоровья. Мистер Фьюри не стал занижать вам возраст до… эм… физиологического, просто провел процедуру вашего воскрешения, создав тем самым прецедент. Первый в своем роде. На такие вот “финты ушами” банковская система не рассчитана. В центральном отделении банка, с которым у нас заключен договор, возникли вопросы о правомочности распоряжениями счетами с семизначной суммой кем-то, не являющимся уполномоченным представителем персоны глубоко преклонного возраста. Согласитесь, в сто лет редко кто остается в здравом уме, твердой памяти и физической форме, позволяющей занимать вашу должность. Доступ к счету был перекрыт после покупки мотоцикла. В банке заподозрили мошенничество, потому что, ну… в вашем возрасте…

– Почему мне об этом не известно? – с каменным спокойствием спросил Стив.

– Вас известили об этом по почте. Еще до перевода. Счет арестован, но, поверьте, это сделано в целях безопасности ваших финансов.

– Куда делась зарплата? – спросил Стив. – Я проведен по всем документам, давно вступил в должность, есть в штатном расписании, и на планерках почему-то никого не удивляет мое присутствие.

– Средства автоматически зачислялись на общий счет.

– Почему тогда действовала кредитная…

И тут Стив вспомнил, что та желтая кредитка, которой он пользовался чаще всего, однажды просто обнаружилась в его кошельке. На ней стояло его имя и он принял ее за одну из тех, что выдали ему в банке.

Тони. Кредитка появилась после его дня рождения, но тогда у Стива было столько проблем вообще со всем на свете, что он лишь поблагодарил всех за подарки, скопом, сделав общую рассылку. И Тони тоже. Страшно подумать, сколько там было денег, если они закончились только через три месяца, включавших в себя перелет, переезд, аванс за жилье, счета за еду. А ел Стив много.

– Так, – придя в себя под внимательными взглядами жаждущей подробностей аудитории, произнес Стив. – Давайте все ваши выписки о том, что куда у меня идет, я зайду в кадры, потом в секретариат, подтвержу личность. Что это именно я, именно восемнадцатого года рождения, занимаю свою должность. Этого хватит нью-йоркскому отделению банка?

– Я позвоню им еще раз, но они настаивали на вашем личном присутствии, мне жаль, мистер Роджерс.

– И как мне быть теперь с… я не знаю… на что мне туда лететь? На что жить?

– Минутку, – она пощелкала мышкой и улыбнулась, впервые по-человечески, а не с жаждой сплетен и крови.

– Аванс всего через два дня, мы успеем оформить его перевод на другой счет. Вам придется открыть…

– Вот этот подойдет? – Стив выложил на стол карточку Тони, и бухгалтер, что-то быстро вбив в компьютер, кивнула.

– Можем. Хороший, кстати, банк. Небольшой, но надежный. Договор на карту есть?

Стив, порывшись в папке с документами, отыскал несколько листов, исписанных мелким шрифтом с двух сторон.

– Вот. Тогда туда я и переведу все свои деньги. Зря я настаивал на банке с большой долей государственных средств. Тони был прав.

Дама хищно оскалилась и вернула карту.

– Вам есть, где…

– Да, все в порядке, – поспешно ответил Стив, гадая, потерпит ли его Брок еще пару дней. – Спасибо за помощь.

Он не помнил, как дошел до кабинета, пребывая в страшном раздражении, как сел за стол и придвинул к себе никогда не иссякающую гору бумаг.

– На обед идешь? – спросил заглянувший в кабинет Брок, и Стив очнулся. Есть действительно хотелось зверски.

– Да. Нужно поговорить.

Брок закатил глаза и зашел, закрыв за собой дверь.

– Ну?

– Потерпишь меня еще пару дней, до аванса?

Брок сложил руки на груди, так, что огромные бицепсы вздулись, заставля рот Стива наполниться слюной, и вздернул бровь.

– Ну да, ты же так меня стесняешь. Охуенным сексом – особенно.

– Я бы не хотел, чтобы ты…

– Ой, ну не начинай, ладно? Оставайся, сколько нужно. Поехали, в ближайшую пиццерию мы опоздали – там уже битком, наверное, так что сгоняем на угол Четырнадцатой и Индепенденс, там обалденный ресторан и обслуживают быстро.

За рулем Брок врубил “It’s my life”, почти орал те два квартала, что они ползли по пробке, подпевая исполнителю, и Стив невольно тоже начал улыбаться, отстукивая ритм носком ботинка.

– Хорошее настроение? – спросил он, когда песня закончилась, а Брок припарковался.

– Дай-ка подумать, – зевнув, Брок потянулся и прикрыл глаза, как после оргазма, сыто, довольно улыбаясь. – Я сутки провел в койке, и не жрал там и порнуху смотрел, а наслаждался жизнью в приятной компании. Группа сдала стрельбы, все, даже Торренс, а он стреляет хуже всех, хотя компьютерщик и подрывник от бога. Сейчас я зайду сюда, – он махнул на неприметную дверь под неброской вывеской, – и в той же приятной компании предамся чревоугодию. Потом вздремну часок, пока Роллинз будет гонять парней, а потом раздам мотивирующие пиздюли и повезу свою приятную компанию в супермаркет за продуктами. Чувствуешь? Я гребаный счастливчик.

– Про “вздремну” я не слышал, – пообещал Стив, у которого отлегло от сердца – Броку, при всей его ветрености, не мешает один и тот же любовник второй день подряд, он не против продолжения, а до аванса осталось всего два дня. – Но жизнь и вправду не так плоха, как в пятницу.

Усмехнувшись, Брок вышел из машины и, насвистывая, пошел к ресторану – наслаждаться жизнью. Стив решил следовать его примеру, пока можно.

Глядя, как Брок ест, Стив вдруг подумал, что очень давно просто не наслаждался жизнью в приятном обществе.

***

– Едешь? – снова заглянул к нему Брок около восьми вечера.

У Стива была еще гора бумаг, которые он собирался просмотреть, но взъерошенный после душа Брок вызывал настолько нерабочие ассоциации, что нарисовавшаяся вдруг эрекция все равно сбила ему рабочий настрой.

– Вообще-то не собирался.

– Но?

– Но хочу помочь тебе с продуктами.

– Валяй, – ухмыльнулся Брок. – Смазку не забыть, – тише добавил он и голодно осмотрел поднявшегося во весь рост Стива с головы до ног.

– Служебная этика, лейтенант.

– На хую я ее вертел в восемь вечера, рабочий день до шести.

– У нас ненормированный рабочий день, – напомнил Стив, убирая щит в чехол.

– У вас он может быть хоть круглосуточным, Капитан. А я, когда нет особого пиздеца, предпочитаю рвать у жизни самые сочные куски. Ты со мной?

– С тобой, – вздохнул Стив, ставя кабинет на сигнализацию. – Но сначала в супермаркет, я правильно помню план?

– Сначала бы на этот диван, но не люблю начинать обед с десерта.

Супермаркет был огромным. В Вашингтоне Стив предпочитал небольшие магазинчики, принимавшие карту, стараясь избегать настолько шумных и многолюдных мест, в которых пачку кетчупа можно было искать часами. Брок же тут прекрасно ориентировался и, взяв самую большую тележку, принялся накидывать туда все подряд: листы для лазаньи, овощи, фрукты, печенье, муку, крупы, мясо, специи, хлеб, сиропы, оливковое масло и туалетную бумагу, пену для бритья (Стив почти смутился, потому что это у него пена была на исходе, а Брок укорачивал щетину триммером), канистру молока и несколько дюжин яиц, сосиски и булки для хот-догов. Стив добавил от себя коробку пирожных, дотошно запомнив цену и прибавив ее к двум третям той, что должна была выйти по чеку – в уме он считал прекрасно, а ел гораздо больше, чем Брок.

Оплатив длиннющий чек, Брок подхватил два пакета из шести и, явно не испытывая мук совести и ущемления своего мужского достоинства, направился к машине. Стив легко поднял все остальные покупки и пошел за ним.

– Лазанья, – мечтательно произнес Брок, заводя машину. – Где-то у меня был семейный рецепт и очень, очень большая форма для запекания.

Дома (Стив поймал себя на том, что называет квартиру Брока так, и мысленно поморщился от осознания того, как быстро прибился к первым же ласковым рукам и теплому дому) к тому времени как он вышел из душа, Брок уже погрузил листы лазаньи в кипящую воду и передал Стиву терку и мускатный орех.

– Натереть, – он указал на орех, – вытащить через три минуты, – кивнул на кастрюлю. – Справишься?

– Так точно, – улыбнулся Стив. – Есть натереть и вытащить.

Брок, похабно улыбнувшись, вдруг оказался очень близко и выговорил в губы:

– Всунь сначала. Потом три и вытаскивай.

– Доверю это ведущему специалисту отрасли, – ответил Стив, дурея от ощущения его дыхания на губах. Казалось, вся кровь устремилась к ним и в пах. Стало жарко и хорошо от предвкушения, от того, как Брок, верно его поняв, вскинул брови и стиснул ладонями задницу.

– Скажи, что я не ослышался, – севшим голосом попросил он.

– Да вроде я ясно дал понять, что не против, ну… принимающей позиции. Но ужин вперед.

– Уж не сомневайся, голодным я на такое не подпишусь, – Брок отошел на шаг, оглядел его с головы до ног и ушел в душ. Штаны у него спереди приятно топорщились, вызывая у Стива желание бросить все к черту и отложить ужин на часок-другой.

Они отлично взаимодействовали и в быту, не только в поле. Не мешали друг другу, сталкиваясь, обменивались короткими поцелуями. Брок командовал, Стив охотно признавал за ним такое право как за более опытным шеф-поваром, имеющим, как оказалось, богатый опыт готовки больших доз калорийной и безумно вкусной пищи.

– Я из большой семьи, – заметив его интерес, пояснил Брок. – По воскресеньям всегда готовили мы с отцом, позволяя матери и сестрам спать дольше и выходить только к позднему завтраку. Отец шикарно готовил мясо, и выходные у меня ассоциируются с охрененными запахами из кухни. Хлеб, мясо, специи, яблоки. Как на Рождество, только лучше. Как подрос, стал помогать. Так что прокормить роту солдат при наличии минимального набора продуктов и доступа к любому огню, хоть бы к костру из еловых шишек, для меня не проблема. Вот уже лет пятнадцать проблема в наличии, так сказать, аудитории. Мать замужем второй раз, у сестер свои семьи, и ты у меня – первый повод готовить за те самые полтора десятка лет.

– А отец?

– Инфаркт.

– Прости.

Брок дернул плечом и кривовато улыбнулся.

– Чего там. Ушел молодым, не болел, не мучился, всех поднял, сестер замуж выдал. Меня из первой командировки дождался. На меня, правда, тогда все сразу навалилось: его смерть, ощущение дерьма, в котором я извалялся с ног до головы, оторванные головы во сне и привычка лезть под подушку за стволом, толком не проснувшись. Передай соль и помешай соус. Что-то я распизделся.

Стив обнял Брока сзади, целуя в затылок, чувствуя, как расслабляются его плечи под ладонями, и думал о том, что все они потеряли кого-то важного. А потом – что хорошо, что эти кто-то у них были. И что они живы, пока о них помнят.

Лазанья вышла неимоверно вкусной – ничего лучше Стив в жизни своей не пробовал даже в лучших ресторанах, в которые нет-нет да захаживал в Нью-Йорке. О чем он честно и сказал Броку.

– На выходных я чалогач запеку. И не поленюсь настоящую заправку для салата сделать из лимонного сока и меда. Посмотрим, что ты тогда скажешь.

Стив уже открыл рот, чтобы ответить – на выходных он думает перебраться куда-то и слезть с его шеи, но у Брока на лице было написано такое мечтательное предвкушение, что он промолчал, чтобы не портить вечер. У него на вечер были планы.

Они не спеша убрали посуду, отдраили столы и даже пол протерли (ладно, Стив протер). Потом Брок разлил по бокалам остатки вина и, зажмурившись от удовольствия, притянул Стива к себе.

– Хорошо, – с удовольствием констатировал он, обращаясь, похоже, к шее Стива. – Черт, хорошо ведь, да?

Стив не нашел, чем возразить, а потому просто погладил его по спине, соглашаясь.

– Ты правда мне дашь? – спросил вдруг Брок, потеревшись щетиной о плечо. Стив поморщился от формулировки и допил вино.

– Проверим? – спросил он, решив принимать реалии такими, какими они были.

– А то, – ответил Брок и потянулся за поцелуем.

Если вчера они жадно рвали друг на друге одежду, не в силах сдержаться, то сейчас медленно целовались, точно зная, что все будет.

– У тебя просто запредельное либидо, – выдохнул Стив, когда они, полностью раздевшись, стягивали покрывало с кровати.

– Кровь горячая, – ухмыльнулся Брок. – По молодости мог и десять, и пятнадцать раз за ночь, если девчонка нравилась. Сейчас, конечно, прыти поубавилось, да и редко кто, работой заебанный, даже на третий заход соглашается, но, – оказавшись рядом, он погладил Стива по заднице, – тут в кои-то веки мне достался правильный партнер. Выносливый.

Стива будто обожгло воспоминанием: Пегги, обещающая научить его танцевать, ее дрожащий от сдерживаемых слез голос и острое нежелание жить, даже ради нее. Те же слова о верном человеке рядом, но насколько разный смысл.

– Подожди, – попросил он Брока и, вернувшись в гостиную, завел граммофон, осторожно нашел раритетной иглой дорожку медленного фокстрота и протянул руку.

– Ты слишком высокого мнения о моем уровне… культуры. Ну или профессионализма.

Брок руку принял, и некоторое время они покачивались в такт музыке, будто нащупывая общее равновесие, а потом Брок повел: легко, будто дурачась, но красиво, верно, как, похоже, делал все.

– У моей сестры не было партнера для бальных танцев. Патрик сломал ногу, и она в ярости чуть его не убила. Я тогда серьезно провинился, и мать назначила танцы искуплением. Кошмарные три месяца. Не думал, что пригодится. Что-то даже помню.

– Выходит, я не ошибся, – заметил Стив. – Ни в уровне культуры, ни в остальном.

– В чем? – непривычно серьезно спросил Брок, разворачивая его после дорожки медленных шагов.

– Надеюсь, что ни в чем.

Брок на секунду коснулся его губ и честно ответил:

– Не жди от меня многого, ладно? Я страшный долбодятел во всем этом. Того и… Все так.

– Пусть остается, как есть, – решил Стив. – И идет как идет.

Брок вдруг подхватил его под задницу, с заметным усилием приподнимая, и они завалились на кровать.

– Кое-что будет охуенно, обещаю. Вряд ли сразу, но в конце концов будет.

Он был неправ. С самого начала все было до сорванного от крика горла хорошо. Брок жалел его, сдерживаясь, хотя точно знал, что Стив может выдержать и не такое, и эта забота, от которой он совершенно отвык, потому что всегда был сильнее, искупала все неудобства от первого секса “снизу”. Тем более Брок уговаривал его, как юную девочку, хотя сам был возбужден до предела, шептал всякие глупости, целовал и никуда, казалось, не спешил.

Стив знал, что до самой смерти не забудет, как почти плакал под ним от наслаждения, ничего не соображая, никого и ничего не желая так, как кончить, сжимая его в себе. Как Брок, перемешивая ругательства и нежности, медленно растягивал его, языком и пальцами, а потом членом. Как со стоном шептал, какой он тесный, какая розовая у него задница, какой он красивый везде, и там – тоже. Стив никогда не слышал, чтобы люди так стонали. Он, конечно, видел порно, но там все было как-то фальшиво, наигранно и плоско, а тут он мог только зарываться пылающим лицом в подушку, подставляясь под поцелуи, под член так откровенно и бесстыдно, что невольно приходила мысль о том, как это выглядит со стороны.

– Хороший, – сдавленно прошептал Брок, замирая, весь внутри, ощущающийся горячим и твердым, – сладкий мой. Потерпи, потом догонишь. Я просто с катушек сейчас слечу, до того ты охуенный.

Стив со стоном сжал его внутри, чуть подался вперед, соскальзывая с члена, чувствуя внутри рельефность его головки, его тяжелую гладкость и сходя с ума от ощущения правильности, какого-то почти мазохистского удовольствия от того, что Брок – в нем. Что они соединены, что он принимает его, впускает в себя.

– Блядь, что ж ты…

Брок с низким рыком поднялся на руках, снова скользнул в него до упора и вдруг обвел пальцами вокруг, щекоча растянутые мышцы. Это было до того смущающе и возбуждающе одновременно, что Стив дернулся навстречу.

– Лежи, лежи, больно же сделаешь. Господи. Розовый здесь, как губы. Тугой, нежный.

Стив прогнулся в пояснице, пытаясь достать до члена, но Брок вдруг переплел их пальцы, прижав ладони к постели, и от этого интимного, почти романтического жеста внутри будто разгорелся огонь. Задел горячими лепестками что-то важное, облизал сердце, стек в пах, и Стив кончил, крича в подушку, отчаянно пытаясь не сломать Броку пальцы и не пережать слишком сильно там, внизу.

Брок, казалось, не жаловался: рычал, вбиваясь в него, целуя плечи, шею, и, наконец, прикусил кожу под волосами, вобрал в рот и жадно обвел языком, так, что Стив чуть не кончил еще раз.

– Тебе не тяжело? – хрипло спросил он, отдышавшись, потеревшись щекой между лопатками.

Стив, рассмеявшись, отжался от твердого матраса несколько раз, слыша, как матерится Брок, пытаясь удержаться на его спине.

– Ну тебя, – наконец, тоже фыркнул он. – Суперсолдат, а чувственный, как инкуб.

– Демоном меня еще не называли, – ответил Стив и, столкнув Брока с себя, обнял его. – Мне завтра нужно быть на базе к семи. Поэтому я в душ и спать. Останешься?

Брок погладил его по бедру, задумчиво, медленно, и кивнул.

– Посмотрю футбол через блютуз-гарнитуру.

– Через что?

– Сейчас. Все забываю, что тебя не так давно откопали. Иди, ополоснись, я постель перестелю.

Когда Стив вернулся из ванной, Брок показал ему наушники вроде коммов – маленькие и без проводов.

– К телеку подключаются. Я слышу футбол – ты спишь.

Стив с благодарностью его поцеловал, дождался из душа и моментально уснул, не укрываясь, уткнувшись лицом в теплый бок и перекинув руку через бедра. По векам скользили неясные тени от трансляции, Брок периодически дергался, пытаясь унять темперамент, а Стиву было так хорошо от этого не-одиночества, что чувствовал, что улыбается в полудреме – счастливой и теплой, как человек рядом.

Утром Стив проснулся первым. Несколько минут лежал, прислушиваясь к дыханию Брока, чувствуя его тепло боком и ладонью. В спальне было тихо и темно, на улице накрапывал дождь, и выбираться из теплой постели не хотелось жутко, хотя выйти надо было не в холодный осенний лес из палатки, а на теплую же кухню, и только потом – на чистый тротуар подъездной дорожки.

Стоило щелкнуть тумблером кофемашины, как Брок выполз следом. Потер яркий отпечаток подушки на щеке, поддернул пижамные штаны, открыл холодильник и молча принялся сооружать бутерброды.

– Я мог бы сам, – Стив первую кружку кофе отдал ему и получил за нее поцелуй в плечо.

– Отвезу, – по утрам Брок изъяснялся в основном жестами и короткими словами.

– Возвращайся в постель, – посоветовал Стив. – Я буду подгонять дела. До поездки в Нью-Йорк хочу просмотреть статистику.

Брок сделал два жадных глотка и, не отнимая от губ кружки, указал на окно, все усеянное мелкими каплями противного осеннего дождя.

– И что?

Брок, наконец, прикончил кофе и сунул в рот сигарету.

– Дождь. У тебя втайне от меня завелась машина?

– Я на байке доеду.

– Ага. Сейчас. Считай, что у меня ранняя тренировка и нам по пути.

Стив не стал спорить, они молча позавтракали, изредка целуясь, и расползлись одеваться.

– Здравствуй, новый день, – проворчал Брок, садясь за руль и врубая рок-волну по радио. – Погнали.

Он погладил Стива по колену и легко вырулил в оживленный поток уже проснувшегося города.

День начался нудно, но хоть одежду сушить не пришлось – дождь усилился, и Стив в который раз поблагодарил провидение, пославшее ему именно Брока. Надолго ли – другой вопрос, но сейчас ему было очень хорошо рядом.

Острый слух нередко ставил Стива в неловкое положение, и он предпочитал попросту прикидываться глухим, если слышал что-то, не предназначавшееся для его ушей. Не собирался он подслушивать и в этот раз – просто мыл руки в мужской уборной, внутренне раздражаясь оттого, что кто-то, похоже, курил за стенкой, нагло игнорируя запрещающий знак, наверняка висевший там.

– Ох, да он кого угодно трахнуть может, – мечтательно произнес женский голос.

– Да-а, – отозвался второй. – Видела его, аж насвистывает и улыбается, как чеширский кот. Явно не скучал этой ночью.

– Где Брок и где скука? Господи, кувыркался же кто-то с ним всю ночь, да еще и в будни.

– Он и в понедельник был будто с выставки – сытый и блестящий. Может, влюбился, наконец?