Текст книги "Чужой. Желанный. Мой (СИ)"

Автор книги: TsissiBlack

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Что? – выдохнул Стив, приподнимая бедра.

– Тебя в том блядском костюме. И без него, в душе. Думал, прямо там на колени бухнусь и поползу. На брюхе бы полз, лишь бы ты дал мне… дал что угодно, хоть в морду.

– Ты меня убить собирался, – напомнил Стив и тут же прикусил язык: он здесь не для того, чтобы поднимать между ними незакрытые счета.

– Хуй то правда, – Брок открыл жаркие глаза и, пошарив под подушкой, вытащил какой-то сосуд с желтоватой мазью и окунул в него пальцы. Запахло травами. – Я… не смог бы. Хотел бы пристрелить, сделал бы это прямо на автостраде, – он склонился над Стивом и, почти касаясь его губ своими, спросил: – Ты мне веришь?

«Нет», – хотелось ответить Стиву, но он помнил, зачем он здесь. Портить настроение не хотелось категорически, поэтому он чуть подался навстречу поглаживающим его пальцам и ответил:

– Это в прошлом.

Брок прожег его совершенно нечитаемым взглядом и насадил сразу на два пальца.

– Ты правда не понимаешь, да? – прохрипел он, прикрывая глаза. – Мать твою, вот бы мне быть таким слепым. Никогда не видеть тебя. Не знать. Черт, горячий, тесный… Пустишь меня? Хочу тебя, Роджерс. Как же я…

Он выдохнул окончание фразы куда-то в шею Стиву, невнятно, горячо – слов не разобрать, сжав зубы, добавил странной смазки, от которой внутри разливалось приятное, какое-то по-особому волнующее тепло.

Стив ждал каких-то неприятных ощущений, стыда, неловкости, но ничего этого так и не почувствовал – слишком сильно Брок хотел его, слишком старался сделать приятно, слишком просто в его горячечном шепоте угадывались слова, которые Стив не был готов услышать. Просто не готов. Ни от кого. И уж тем более не от Брока Рамлоу.

Член в заднице, как ни странно, ощущался правильнее, чем пальцы. А эмоции, в которых его топил такой нежданный, но страстный и отзывчивый любовник, с лихвой искупали неудобство, возбуждали до потери связной мысли, до бессмысленных, хриплых стонов.

Было хорошо. Если бы Стив знал, что с мужчиной может быть так хорошо, он бы… Мысли путались, по телу растекалось какое-то острое, интимное, совершенно особенное удовольствие. Стив не знал, было ли дело в особенной опытности Брока или в странной мази, которую тот использовал вместо смазки, или это необычность ситуации действовала на него так, но возбуждение просто накрывало с головой, не давая вздохнуть. Было жарко, тесно, сладко, горло перехватывало, а от горячего шепота, в котором и слов-то было не разобрать, в паху ныло до боли.

– Потерпи, – сквозь шум крови в ушах слышал Стив. – Хороший мой… ебанный ад, какой же ты… ради такого и сдохнуть не жалко. Я тебя… как же я…

Брока трясло, как в лихорадке. Он был напряжен, как тетива, а в глазах, казалось, полыхал ад.

Стив не мог смотреть в них, в эти глаза – слишком личным было все то, что он видел там. Он не мог не задавать себе вопрос, чем заслужил такое, когда успел стать кем-то настолько важным для человека, которого не знал толком. А потом мысли кончились, пропали из головы. Он весь был – нерв, оголенный, жадный, низко вибрирующий от нестерпимого удовольствия. Казалось – еще немного, и ощущения переполнят его, и он с оглушительным хлопком исчезнет, разорвется, как слишком туго натянутый парус под порывом горячего ветра.

От их нетерпеливых, жадных движений, казалось, сотрясался весь дворец асгардских царей, все девять миров.

Казалось, не в человеческих силах чувствовать – так, потому что так – слишком. На пределе, на самом пике возможностей. Что ж, они оба были людьми лишь очень условно, их тела, созданные для запредельных нагрузок, могли выдержать больше.

И они выдерживали.

Раз за разом.

Едва выныривая из удушливого омута, они снова тянулись друг к другу: бездумно, страстно перекатываясь, соединяясь бессистемно, жадно, боясь не успеть.

У Стива внутри будто лопнул наполненный эмоциями сосуд, надежно до этого закупоренный. Как капля принца Руперта*, он, этот сосуд, выдерживал запредельное внешнее давление. Стив всегда был холоден в отношениях. Со всеми, кроме Баки, к которому был намертво привязан с самого детства, еще с тех времен, когда его эмоции не были заперты в тесном коконе, что с модификацией после сыворотки только усугубилось.

Он был уверен, что неспособен вот так взорваться, раз за разом разлетаясь в мельчайшую стеклянную пыль, но Брок каким-то необъяснимым образом, сам того не желая, ни на что особо не надеясь, нашел его единственную слабую точку.

И мир исчез. Цельный, привычный мир, подчиненный лишь логике и желанию защитить Баки, рассыпался сейчас миллионами мельчайших осколков, и Стив пока не знал, сможет ли он жить – так. Нараспашку.

Было далеко за полночь, когда они молча обглодали последнюю кость уже остывшего барашка и допили третий кувшин вина.

Брок, раскинувшись на смятых простынях, закурил самую обычную мидгардскую сигарету и бездумно уставился в потолок. Стив вымыл руки и, обернув вокруг бедер простыню, улегся рядом. Подперев голову рукой, он без спешки и особого стеснения рассматривал того, кто вот уже второй раз выворачивает его привычную картину мира наизнанку.

– Расскажешь? – спросил Стив, ни на что особо не надеясь – он сейчас находился на чужой территории и не до конца понимал правила игры, в которую ввязался, но когда подобные мелочи останавливали его?

– О чем, Роджерс? – хрипло спросил Брок, не поворачивая головы. – О том, как помешался на тебе? О том, как умер? Есть вещи, которым лучше оставаться там, где они есть, – он выразительно постучал по своему виску, роняя пепел на и так безвозвратно испорченные простыни. – Я и так на два расстрела уже наговорил. Не думал, что это будет… – он поспешно затянулся, будто боялся проговориться, а потом и вовсе раздавил сигарету в опустевшем блюде из-под фруктов.

– Если тебе станет легче, я тоже не думал, что это будет так. Что так вообще может быть.

Брок вдруг одним коротким броском оказался сверху, придавил всем собой, зафиксировал запястья и уставился на Стива своими горящими глазами.

– Я не нуждаюсь в твоем благородстве. Не нужно… вот этого всего. Я и так скажу Локи, что ты отработал на полную катушку. И ты сможешь убраться к своему Баки и говорить ему, что хочешь.

Стив тихо фыркнул, но даже не попытался вывернуться. У него бы получилось. Может, не так легко, как если бы Брок оставался просто человеком, а не тем, над кем поработали маги-целители, но получилось бы.

– Мы с Баки – друзья. Почти братья. Больше, чем братья. Если бы такое было возможно, мы были бы одним целым. Он – часть меня. Но в этом никогда не было никакого сексуального подтекста. Я даже до недавнего времени считал, что вся страстность, вся чувственность досталась ему, а мне остались только занудство и верность.

– Боюсь подумать о том, какой Барнс, если то, что досталось тебе – это занудство, – Брок на мгновение коснулся губ Стива, но тут же отстранился, продолжая прожигать взглядом.

– Не представляй. Мы в такое количество передряг попадали по молодости только из-за того, что он не мог пропустить ни одной юбки. Поневоле станешь занудой. Баки для меня – все. Я мир ради него переверну, это никогда не изменится. Но не в том смысле, на который ты намекаешь.

– Надеюсь, он это ценит.

– У нас это взаимно.

– Хотел бы и я… взаимности. Пусть без таких вот наворотов вроде одной души на двоих.

– Если бы то, что сейчас происходит, произошло раньше и при других обстоятельствах, все было бы не так, – усмехнулся Стив, вспоминая, что почти не замечал Брока там, в прошлой жизни. Он вообще мало кого замечал после смерти Баки, будто ослеп вполовину. И очерствел на две трети. Он общался, только если люди не оставляли ему выбора. Как Тони, которого всегда было слишком много, как Наташа, напрочь лишенная тактичности, как Сэм, созвучный Стиву в чем-то самом главном. Ванда, которую было до боли жаль, Тор, заражающий жизнелюбием и ни на чем не основанным оптимизмом – все они были для него словно нарисованы акварелью, пока он не нашел Баки, не вытянул его, не выволок из тесной скорлупы, в которую тот себя загнал. Пока не разрушил привычный мир ради него. И тут-то он, этот фоновый мир, который Стив привык видеть, словно сквозь мутное стекло, навалился на него сразу весь: с болью, кровью, грязью и острым чувством безысходности.

– А это вообще могло быть? – с кривой усмешкой спросил Брок. – Брось, о тебя яйца можно было отморозить.

– Отморозил? – Стив легко подал бедрами вверх, чувствуя ответное возбуждение, горячий, страстный отклик. Это было странно – воспламеняться так, от малейшего намека на возможную близость. Странно, сумасшедше и хорошо. По-настоящему хорошо.

– Стив…

Стив перекатился сверху, моментально ловя любовника в захват, не давая даже пошевелиться.

– Это я брал бы тебя, – прошептал он шее Брока. – Долго, мучительно медленно, постепенно растягивая под себя. Ты бы выл от нетерпения, не затыкаясь, крыл меня матом, а я бы тебя драл. Медленно, с оттяжкой, загоняя на всю длину и выходя полностью, пока ты не стал бы растраханным, раскрытым, текущим подо мной. Я бы кончил в тебя безо всяких резинок, накачал тебя спермой по самую глотку, а потом вылизал, трахая языком. Так, чтобы ты стоять не мог, не говоря уже о том, чтобы сидеть.

– Сделай это, – сорванным голосом попросил Брок. – Блядь, Кэп. Выеби уже. Я сейчас…

Стив, хмыкнув, перевернул его на живот, надавил на спину, заставляя уткнуться лицом в подушку, провел ладонью от загривка до копчика, рассматривая странную татуировку и гадая, что на него нашло. Откуда взялось все это – мысли, которые не только захотелось облечь в слова, но и воплотить в жизнь?

Что ж, у него будет время подумать об этом. Когда Баки окажется в безопасности, у него будет все время мира для самокопания.

Потому что Брок останется в своем новом мире, а он вернется в свой. Но пока у них есть еще половина длинной асгардской ночи, и теперь очередь Стива давать волю своим темным инстинктам, странным образом пробудившимся здесь и сейчас.

Утро наступило слишком рано. Стив, лениво потянувшись, перевернулся на живот, в который раз подминая Брока под себя, и сонно выдохнул ему в шею:

– Тебе на службу?

– Я на ней живу, – невнятно отозвался тот. – К тому же, сегодня никто не будет ждать от меня чудес служебного рвения. Здесь пир и ночь любви – достаточно веские причины для отгула. А ты, я смотрю, полон сил, – он с намеком прижался голой задницей к паху Стива, но и только. – Признаю: заездил.

Стив улыбнулся, проследил кончиками пальцев края сложного узора, покрывавшего большую часть его спины, и потянулся за остатками чудо мази, заменявшей им лубрикант.

– Зануда, – хмыкнул Брок, прогибаясь в пояснице и податливо принимая сразу два пальца, – всем бы такое… занудство.

Стив, подхватив его под колено, безошибочно толкнулся внутрь и замер, пережидая острый приступ возбуждения. Они любились всю ночь, а в Асгарде ночи почти вдвое длиннее земных, но это нисколько не утолило ту жажду, которую он ощущал. Он и не знал, что так бывает, и теперь прекрасно понимал Баки, который тянулся к каждой красивой женщине – чувственный голод делал его сумасшедшим и безрассудным.

Стив и сам сейчас был не в себе. Он много бы отдал за еще несколько часов и так бесконечной ночи, но всему рано или поздно приходит конец. Вот и сейчас, когда Брок со стоном подался ему навстречу, так и не выпустив из объятий подушку, Стиву пришлось напомнить себе, зачем он здесь. Но эта мысль надолго не задержалась в объятой пламенем голове, и остались только они двое – идеально пригнанные друг к другу, как части хорошо работающего механизма.

Брок был его. Сейчас, в этот самый момент, Стив чувствовал это так остро, как если бы они были вместе уже целую вечность. Настолько знакомыми были и приглушенные подушкой стоны, и перекаты сильных мышц спины, причудливо оживляющие татуировку, и тягучий, ленивый жар, поднимавшийся от паха к скулам, растекавшийся по телу, как сладкий яд.

Не хотелось вспоминать, каким отчаянным мерзавцем может быть тот, кто сейчас так покорно принимает его, какими жесткими могут быть его губы, как привычно смотрится оружие в его руках.

Здесь и сейчас это все было неважно. Они словно обратились друг к другу нежной изнанкой, и было страшно от этого, и отчаянно-сладко, и хорошо.

– Еще немного, – прошептал Стив, – хочу побыть с тобой – так.

Брок, подавшись навстречу, оторвал, наконец, голову от подушки и подставил губы – сухие, мягкие, отдающие горечью выкуренных сигарет и собственным вкусом Стива. Мир в который раз затопило красным, оргазм выкручивал и выкручивал, выжимал досуха, пока не вытянул из тела всякое желание двигаться. Несмотря на голод, усталость брала свое.

Стив вытер их измочаленным куском ткани и снова прикрыл глаза – вряд ли Локи просыпался так рано. А если и просыпался, наверняка у него были дела поважнее, чем аудиенция с мидгардцем, который здесь, в отрезанной от всех миров комнате, будто родился этой ночью заново.

***

К Локи они попали ближе к обеду. Тот сидел в высоком резном кресле, развернутом спинкой к огромному окну и лениво отщипывал виноградины длинными нервными пальцами.

– Стивен сын Роджера, – вкрадчиво произнес он, останавливая взгляд гипнотизирующих глаз не на самом Стиве, а на Броке, почтительно замершем у входа в полном доспехе. – Как почивалось? Впрочем, не отвечай, – он выразительно поднял брови, скользнув взглядом по шее, на которой был отлично виден свежий след от зубов. – Что скажешь, начальник моей личной охраны? Тебе понравилась твоя игрушка? – Локи снова посмотрел на Брока и растянул губы в пародии на улыбку. – Она старалась усладить тебя?

– Да, господин, – сорванным голосом ответил Брок.

– Ты получил, что хотел?

– Да, господин. Благодарность моя…

– О, – Локи отмахнулся от него, как от назойливой мухи, и Брок замолчал. – Это ведь моя благодарность. Тебе. За верную службу. Что ж… – он плавно поднялся с места и не спеша подошел к Стиву. – Ты можешь возвращаться в Мидгард, Стивен сын Роджера, – почти промурлыкал Локи. – Начальник охраны, ты тоже займись… чем ты там обычно занимаешься. Свободны!

Брок, поклонившись, исчез за дверью. Стив остался стоять, будто последние слова не имели к нему ни малейшего отношения.

– Я сказал, – Локи недоуменно вздернул брови, будто в самом деле ожидал, что Стив станет подчиняться его приказам, – что ты можешь возвращаться в свой мир, Стивен. Тебя внезапно одолела глухота?

– Я жду, пока ты выполнишь свое обещание, асгардец, – с расстановкой произнес Стив, чувствуя, что теряет терпение от всего этого балагана. После такой чудной ночи реальность выглядела еще отвратительнее, чем накануне. Они с Броком даже толком не попрощались – их выдернули из постели, едва дав одеться.

– Какое? – с наигранной веселостью спросил Локи. – А, – увидев выражение лица Стива, протянул он, видимо, забавляясь, – освободить твоего друга из ментальных оков? Так я уже сделал это, – улыбка зазмеилась по его губам, не достигая глаз, – как только брат попросил меня. Знаешь, ему иногда так сложно отказать, – он прикусил губу, и глаза его масляно блеснули. – Совершенно невозможно отказать, когда он так просит. Так что ты мог и не приходить сюда, Стивен сын Роджера. И не продавать себя. Твой друг давно свободен. Иди и ты.

С этими словами Локи отвернулся к окну, а потом и вовсе растворился в воздухе, словно его и не было.

Стива будто огрели обухом по голове. Он стоял и не мог понять, верить ему в то, что Баки помогли вот так просто, или нет. И что делать, если все-таки нет. Баки совсем не обрадуется, если его разбудить просто так и, зачитав коды, снова превратить в Зимнего Солдата.

И еще было непонятно, зачем Локи затеял это все с Броком, неужели только ради того, чтобы наутро с усмешкой бросить: «Так что ты мог и не продавать себя».

Подумалось вдруг: а если бы с Броком не сложилось так – по взаимному влечению, до одури хорошо и сладко? Если бы он всю ночь подставлялся бы кому-то другому, слушал оскорбления, позволял себя унижать, а потом услышал бы, что можно было обойтись и без этого? Как бы он чувствовал себя тогда?

Использованным. Слово пришло само, и Стиву лишь оставалось радоваться, что все обошлось малой кровью и даже не без удовольствия. А Локи может говорить что угодно, на то он и бог Лжи.

___________________________________

* Капля принца Руперта https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%B0%D1%82%D0%B0%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5_%D1%81%D0%BB%D1%91%D0%B7%D0%BA%D0%B8

========== Мидгард ==========

***

Баки приходил в себя медленно, будто нехотя. Стив, замерший перед криокамерой, оставался глух ко всем просьбам «оставить криозону и не мешать персоналу». Его лицо должно было стать первым, что увидит Баки. Чтобы знать – он в безопасности. У Стива были веские причины, чтобы прервать его сон, и беспокоиться не о чем.

Ссадины на знакомом до последней черты лице так и не зажили, хотя сам Стив давно и думать забыл о повреждениях, нанесенных ему Тони. Баки же, без одной руки, с гематомами на плече и рассеченной скулой, будто вернул его в тот день, когда они оба, едва живые, оказались в гостеприимной Ваканде.

Для Стива прошел почти год сложных, выматывающих переговоров с Тони, поисков компромисса и попыток найти способ избавить Баки от триггеров. И дело было даже не в том, что отсутствие триггеров и полное медицинское и психологическое освидетельствование Зимнего Солдата были одним из ключевых условий Тони для их возвращения, а в том, что Стив ужасно соскучился. Год он не находил себе места, почти не спал, просиживая ночи у криокамеры или сбиваясь с ног в поисках различных магов, шарлатанов, эзотериков и прочих темных и не очень личностей, способных помочь решить их проблему.

Команда давно вернулась в Нью-Йорк: как только у Тони встали на место мозги, он позвонил Стиву, и они проговорили всю ночь, ругаясь, предъявляя друг другу претензии и пытаясь снова нащупать точки соприкосновения. И нашли.

Соглашение пошло прахом. Росса, путем многоходовой не совсем честной интриги, сняли, Мстителей реабилитировали. Дело было за Баки. Стив наотрез отказался возвращаться без него, и Тони, сжав зубы, издалека начал кампанию по обелению его имени, выдвинув два условия: психиатрическая экспертиза и снятие кодов. Стив заочно согласился.

И вот теперь, когда решение найдено, он почувствовал, что нервничает.

События последних дней, чертов Локи, ночь с Броком, с которым он даже не попрощался (того выдернули куда-то и найти его не было никакой возможности), – все это навалилось в один миг многотонной усталостью, и он хотел не много: проверить, не обманул ли его Локи, и уснуть, сжимая запястье Баки. Вне зависимости от результатов проверки.

Когда Баки, завернутый в несколько пледов, устроился у него под боком на мягком диване, Стив, наконец, смог вытянуть ноги и прикрыть глаза. Баки был слаб и соображал крайне медленно. Как будто до конца не проснулся. Он узнал Стива, сонно моргнул, когда тот обнял его и завернул в одеяла, молча выпил теплый протеиновый коктейль и задремал, согреваясь.

Уже по-настоящему, по-человечески.

Они еще не поговорили. Доктор Мзамби объяснила, что ближайшие сутки лучше не перегружать измученную крио и последними событиями нервную систему, и уж тем более нельзя вгонять Баки в такой жесточайший стресс, как проверка кодов.

Поэтому Стив, переодевшись, устроился с Баки на диване в их общих апартаментах и всего на секунду прикрыл глаза.

Когда он снова разлепил веки, в душе шумела вода, а рядом на диване был лишь пустой кокон из одеял. Баки пришел в себя, а его не было рядом, даже чтобы помочь стянуть майку. Как он одной рукой?

Стив резко поднялся и, когда голова предательски закружилась, вспомнил, что тот злосчастный барашек, фрукты и вино – вот и вся его еда за последние… бог весть сколько суток. Позавтракать они с Броком так и не успели.

При мысли о Броке в паху моментально потеплело, будто его нежданный любовник не остался в другом мире и вне пределов досягаемости обычного человека.

Вытащив из шкафа новый махровый халат, Стив постучал в дверь ванной.

– Бак? У тебя все хорошо?

Из ванной послышалось сдавленное фырканье, что-то упало, но Стив заставил себя остаться на месте: Баки терпеть не мог показывать свою беспомощность, даже Стиву.

– В порядке. Ты чего меня вытащил-то?

– Я… выходи, я не могу разговаривать с тобой через дверь. И есть охота.

– Я уже попросил принести нам сюда, – отозвался Баки. – Ч-черт!

– Я захожу! – предупредил Стив.

– Да заходи, чего ты тут не видел?

Стив буквально ввалился в ванную и помог Баки вытереть волосы, потом завернул в халат и, не удержавшись, стиснул в объятиях.

– Я скучал, – признался он.

– Я надеюсь, причина не только в этом. Башка трещит, как после попойки. И я тоже скучал, мелкий, – Баки похлопал его по спине и отстранился. Взгляд его был тревожным.

– Я, – Стив не знал, как озвучить то, что собирался сделать, – мне нужно зачитать тебе коды.

Баки застыл, но к его чести, не дернулся и не дал в морду.

– Объяснения будут? – наконец, спросил он, пристально глядя в глаза. – Да не тормози ты, что с тобой такое?

Стив, будто очнувшись, вдруг понял, как это прозвучало – то, что он сказал.

– Да, я… прости, тяжелый… день? Неделя? Да и весь год тоже ни к черту.

– Ни на минуту оставить нельзя, – проворчал Баки и подтолкнул его к выходу здоровым плечом. – Пойдем, расскажешь, что у вас творится и на кой ху… хрен тебе понадобился Зимний Солдат.

– Мне не понадобился, – Стив вышел в гостиную и, выглянув, в общий коридор дворца, вкатил сервировочный столик. – Мне, возможно, удалось снять триггеры, но это нужно проверить.

Баки развернулся так резко, что едва не потерял равновесие – не привык еще к отсутствию бионики.

– Что? Если это…

– Я что, когда-нибудь так шутил? – тихо спросил Стив. – Нет, Бак. Я лишь надеюсь, что меня не обманули.

Они остановились друг напротив друга – глаза в глаза – и замолчали.

– Если… – начал Баки, но Стив его перебил:

– Когда. Когда мы избавимся от триггеров, мы вернемся домой. Я решил с Тони. Мы вернемся и заживем, как раньше.

– Не бывает как раньше, – невесело усмехнулся Баки.

– А мы попробуем. Да, Бак? Попробуем.

Баки несколько мгновений всматривался ему в глаза, будто искал там ответы на важные для него вопросы, а потом медленно, серьезно кивнул.

– Попробуем. Вдруг выйдет даже лучше?

– Обязательно. Поедим?

Баки напрягся всем телом, заправил все еще влажные волосы за уши незнакомым Стиву движением и вдруг помотал головой.

– Нет. Давай сначала триггеры. Мне кусок в горло не полезет, пока не узнаю. Если все-таки ничего не вышло, ты…

– Я о тебе позабочусь. Я буду с тобой, Бак.

Баки кивнул, посмотрел на свой халат и босые ноги, видимо, представляя Зимнего Солдата в таком виде и, хмыкнув, вытянулся перед Стивом.

– Давай, – коротко приказал он.

Слова сами всплыли в памяти, будто только и ждали подходящего случая:

– Желание, – Баки дернулся, как от удара и прикрыл глаза, Стив, стиснув зубы, продолжил, тщательно контролируя произношение и клянясь себе, что лично свернет Локи шею, если что-то пойдет не так. И плевать ему даже на Тора.

– Ржавый, – Баки сжал руку в кулак и мученически заломил брови, Стив не стал рубить хвост по кускам, а потому раздельно, четко, быстро выговорил остальные кодовые слова: – Семнадцать. Рассвет. Печь. Девять. Добросердечный. Возвращение на родину. Один. Товарный вагон.

Баки открыл глаза, едва последнее слово отзвучало, и Стив больше всего на свете боялся увидеть в них сосредоточенную, холодную пустоту.

– Доброе утро, Солдат? – попробовал он.

– Иди ты… Господи! Стиви, оно сработало! – Баки заорал так громко и неожиданно, что Стив не сразу понял, что происходит, пока его не сбили с ног на пол. От восторга, наверное.

Облегчение было таким оглушающим, что на мгновение Стиву показалось, что оно просто вскроет его изнутри, как нож – консервную банку. Баки что-то кричал, смеялся, а потом упал рядом с ним на пол и с чувством произнес:

– Спасибо. Не знаю, как ты это сделал, но… Кстати…

– Сначала поедим, – поспешно вставил Стив, поднимаясь и протягивая руку Баки. О Локи и о прошедшей ночи говорить не хотелось ни с кем, даже с Баки. Особенно с ним. – Я устал как собака, даже сон в твоей компании не сильно помог.

– Ты все мне расскажешь, – в голосе Баки снова прорезалась тревога, улыбка сползла с лица, и он, ухватившись за Стива единственной рукой, поднялся, но отпускать не спешил. – Ты же не продался в рабство за эти чертовы триггеры? – потребовал он. – Не сдался на милость каким-нибудь… исследователям? Не продал почку? Хотя кому, нахрен, она нужна, твоя супер здоровая почка, она все равно ни у кого не приживется. Стив?

– Нет, нет и нет, не случилось ничего, о чем следовало бы беспокоиться. Я не продался в рабство, меня не покалечили… Я не лишился ничего, без чего не смогу жить.

– Формулировка мне не нравится, – предупредил Баки, обнимая его, – и я все равно все из тебя выбью, будь уверен.

– Я сам тебе расскажу. Но не сейчас, идет? Просто знай, что триггеры снял Локи по просьбе Тора.

– Это те парни из другого мира? Скандинавские боги? – Баки отпустил Стива и пошел к столу, всем своим видом давая понять, что разговор далеко не окончен. – А Тора попросил ты.

– Мы друзья. Можно сказать, коллеги, так что да. Тора попросил я.

Он так и не сказал Баки всей правды, как тот ни выспрашивал. Видя, как единственный друг, самый близкий, такой, какие бывают только в детстве, расправляет плечи, как жадно дышит ночными тропиками, Стив решил – незачем множить его печали. Сколько их еще будет, пока они добьются его реабилитации, пока подберут новую руку, пока устроятся в этом быстром и ярком мире, совсем не похожем на тот, из которого они вышли?

Пусть Брок останется только печалью Стива.

***

В Нью-Йорк летели обычным рейсом, хотя и Тони, и Его Величество предлагали воспользоваться частным самолетом. Стив не любил всей этой помпезности, да и привлекать к своему возвращению лишнее внимание не хотелось совершенно.

Конечно, стоило стюардессе открыть дверь, как Стив понял, что их все-таки встречают – черная машина с двумя буквами «ТС» вместо номеров остановилась прямо у трапа, разве что дорожку не расстелили. Ужасно хотелось домой и совершенно не улыбалось тащиться куда-нибудь в Башню или на базу. Или в восстановленный ЩИТ. Но реалии были таковы, что Баки, несмотря на подвижки в расследовании и обнародовании некоторых фактов его пребывания в ГИДРе, все еще считался опасным. Так что, спустившись по трапу, они сели в машину.

В течение следующих двух месяцев Стиву было не до личных переживаний: климат во вновь созданной команде был ужасным, Тони, скрывавший за показной удалью одиночество – невыносимым, вернувшийся из небытия Фьюри – требовательным и саркастичным, Баки после череды бесконечных тестов – вымотанным. А сам Стив разрывался между ними всеми, попутно стараясь ни на мгновение не выпускать Баки из поля зрения – с некоторых пор он не верил ни в сдержанность Тони, ни в отсутствие второго (а то и третьего, четвертого – и дальше по порядку) дна у Фьюри.

Когда случай Баки классифицировали, как жестокое обращение с военнопленными, реабилитировали его, выплатили компенсацию и поставили в личном деле штамп «Здоров и годен к полевой работе» и они смогли перебраться в свою бруклинскую квартирку, Стиву казалось, что прошло не менее полугода. Хотя на самом деле едва минуло два месяца.

В первый же свободный вечер, выпроводив гостей (Наташу, Сэма и, как ни странно, Ванду), Стив впервые за очень долгое время вздохнул с облегчением. Баки спал на диване в гостиной, утратив нить сюжета еще на втором фильме «Пиратов Карибского моря». Стив накрыл его пледом, погасил свет, быстро сгреб в мусорный пакет бессчетное количество упаковок из-под чипсов, орешков, поп-корна и ушел к себе.

Спать, несмотря на совершено безумный день, не хотелось. Стив не спеша принял душ и вытянулся на кровати с планшетом. Воспоминания нахлынули, будто только и ждали, когда мозг достаточно освободится от других, более насущных, задач.

Не то чтобы Стив совсем не вспоминал ту безумную бессонную ночь в Асгарде. Когда он заставал Баки флиртующим с очередной хорошенькой медсестричкой, у него на душе становилось теплее. Будто был кто-то, кроме Баки, кого он мог назвать своим.

Осознание этого пришло только сейчас: он один. В том самом, очень личном, смысле. Ничего не изменилось. Он может больше никогда не увидеть Брока. Он, скорее всего, его и не увидит – Асгард это вообще другой мир.

Стив вспомнил, как мучительно сладко было соединяться с ним, как ныло тело от желания, постоянно, стоило им соприкоснуться хоть кончиками пальцев. Как правильно ощущалось его смуглое тело: сильное, жесткое, но податливо принимающее, жаждущее.

Возбуждение накатило так остро, так невыносимо, что Стив сжал себя через тонкие домашние штаны прежде, чем понял, что делает. Хотелось быть не одному. Потянуться к горячему телу рядом и забыть обо всем на свете до самого утра.

Хотелось потянуться к Броку. Приходилось признать – кто-то другой его бы не устроил совершенно.

Отложив планшет, Стив вышел на кухню, пошарил рукой по шкафчикам и нашел оставленную там когда-то давно пачку сигарет. Он курил крайне редко, но не потому, что берег здоровье (вот уж чего ему было не занимать), а потому что не любил делиться ни с кем своими слабостями, а запах табака перебить было практически невозможно.

Подняв окно, он выбрался на пожарную лестницу, как был – босиком, в футболке с красной звездой на груди (PR-ходы команды Старк Индастриз иногда ставили его в тупик) и тонких брюках, и, поежившись от ночной прохлады, закурил.

Окна выходили в глухой переулочек, но этаж был самый верхний – четвертый, и потому Стив, ощущая несвойственную ему меланхолию, уставился на едва видный серп бледной Луны. Думать о том, что, возможно, никогда больше не попадет в Асгард, не хотелось, но по-другому не получалось.

Баки, смеясь, говорил когда-то, что отношения, начавшиеся с постели, почти не имеют шанса перерасти во что-то другое, мол, если начинаешь обед с десерта, то будь готов к тому, что супа уже не захочется. Стив не знал сейчас, хочет ли он каких-то отношений с человеком, которого знал с двух совершенно противоположных сторон или, можно сказать, не знал вообще. Он хотел быть там, где он. Это все, что ему, после получаса напряженных раздумий, удалось выдавить из своего переполненного неясными желаниями мозга.

Он хотел видеть Брока Рамлоу, или как там его теперь зовут. Хотел коснуться его, хотел разделить с ним постель – столько раз, на сколько хватит сил. Чувствовать его спиной, как он чувствовал Баки. Верить ему. Быть уверенным в том, что тот хочет того же.