Текст книги "Enchanté (СИ)"
Автор книги: trista farnon
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
– Я не думала, что встречу тебя, знаешь… В тот день в кафе. Я просто хотела быть не дома.
– Почему?
– Это был мой день рождения. Ноябрь… Маман говорит, это худший месяц в году, лето кончилось, до Рождества далеко, и я родилась, чтобы скрасить ей это время. А мне надоело быть комнатной собачкой. Развлечением…
Ее кожа как будто светилась в темноте. Теперь он понял, почему луна так часто фигурирует в поэтических описаниях красавиц.
– Поздравляю тебя. С днём рождения.
Ее тихий, смеющийся и отчаянный выдох щекотнул ему губы:
– Я боялась, со мной никогда ничего не случится!..
Тесей и понял ее, и нет, смог ответить только прикосновением, и за окном уже начало светлеть, когда они снова заговорили словами.
– Твой друг, – пробормотала Винда. – Нужно его защитить…
Полуспящий-полублаженствующий Тесей с усилием отвлекся от расстегнутых пуговиц и нескольких волшебных дюймов ее нагой спины под своей ладонью, сосредоточился на деле.
Можно было бы обратиться во французское министерство, попросить их заняться Кэрроу, но…
– Я не знаю про Францию, но у нас не оставили бы незамеченным убийство, которое даже маглы в своих газетах зовут магическим, – сказал он. —Обязательно отправили бы проверить, хотя бы поправить память кому надо. Прошло уже несколько дней – и ничего. Никаких следов мы не видели. Похоже, мракоборцы не трогают это дело. На это должны быть причины.
Винда поудобнее устроила голову у него на груди.
– У Кэрроу достаточно влияния, как и у всей старой аристократии, – сказала она. – Слышал бы ты, что говорят о Лестрейндже!..
Тесей не слышал, но вполне представлял. Влияния и денег у него было определенно меньше, чем у Кэрроу, и значит, разбираться с этим делом предстояло без помощи официальных сил правопорядка.
– Два дня назад Риччи собирался узнать насчет похорон. Если он не придет сюда, я найду его на кладбище. Заберу проклятый камень. Напишу в наше Министерство, может быть они согласятся обеспечить ему защиту, он все-таки британец, пусть и не волшебник.
Винда направила на него свой неотразимый зеленый взгляд, как палочку, готовую к Непростительному.
– А что делать мне?
Трудно было противостоять разом и ей, и себе самому, но Тесей попытался:
– Голыми руками магию не сотворишь, я не смогу защитить тебя, если…
Она прошептала, закрыв глаза, улыбаясь с усталой и сытой сладостью:
– Ты делал вполне волшебные вещи голыми руками.
Тесей засмеялся с гордо-смущенной дуростью посвященного, как в шестнадцать лет. Винда выпрямилась, азартно деловитая и такая нежная с пушистыми распустившимися волосами.
– Если явиться к Кэрроу с расспросами, мы ничего не узнаем, а они заподозрят неладное. Нужно поймать их в их стихии, когда они не подумают, что за ними охотятся! Дома я сказала, что празднования дня рождения не будет, ну а теперь я передумала!.. Скажем, завтра. Соберутся самые сливки, Кэрроу тоже придут. Если повезёт, то и Гайя. А если она прячется, то можно будет разузнать что-нибудь полезное у ее родственников.
– Завтра? – опешил Тесей. – Но нужно ведь было пригласить гостей заранее.
– Ты очаровательно благовоспитанный. – Винда встала, задержалась у зеркала, единым взмахом палочки вернув прическе и платью обидно первозданный вид и улыбнувшись Тесею через плечо. – В том и прелесть быть чистокровным бездельником – ты ничем не занят и свободен в любую секунду отправиться на торжество к точно так же ничем не занятым.
– Заманчиво звучит!..
Фыркнув, Винда приманила из угла комнаты свою шляпу и подвела итог:
– Значит, ты ищешь своего друга, а я займусь приглашениями. И я совсем не рискую: Кэрроу же не накинется на меня посреди суаре! Ведь так?
Она обернулась к нему от зеркала, капризно-умоляюще-ждущая, и Тесей счастливо согласился:
– Так.
Они много раз поцеловались на прощание, а потом она все-таки трансгрессировала и осталась стоять у него перед глазами, как ожог у засмотревшегося на солнце. С трудом Тесей заставил себя вспомнить их план и сдвинуться с места. Привел себя в порядок, в свете чрезвычайного положения одолжив у Риччи мыло и бритву, подождал еще немного – вдруг тот все же вернется к себе – и, оставив у портье записку для друга, отправился уже знакомой дорогой в полицейский участок, оттуда в госпиталь, и там ему сообщили, что Певереллов вчера похоронили на их семейном участке на Пер Лашез.
Снова туда… Наверное, это что-то значит: что в Городе любви он чаще всего бывает на кладбище.
Где именно на Пер Лашез искать захоронение Певереллов, Тесей не представлял и потратил уйму времени на общение со смотрителями и попытки объяснить им, что и по какой причине ему надо. В конце концов (и за щедрый гонорар) его сопроводили к местам всех погребений за минувший день, и третье оказалось нужным.
Рыхлая, мокрая чернота недавно потревоженной земли, имена свежими шрамами на каменном надгробии… К ним льнул букет невероятно красивых роз: темно-пурпурных, зрело раскрывшихся, в бриллиантовых брызгах дождя. Тесей долго смотрел на эти цветы, на могильный камень за ними. «Дафна Певерелл». Может, это собственная жизнь в нем бунтовала против чужого тлена, но он подумал, что все это совсем не вяжется с Дафной, светлой и легкой, как фея: тяжелый камень, грубо дорогие цветы. Но надо было найти Риччи. Он, конечно, здесь был, служитель вспомнил его по описанию, но после похорон не появлялся. И в своей гостинице тоже. Куда он мог отправиться отсюда? Тесей раздраженно стиснул хрустнувший в руке карандаш и нашарил в кармане с ним рядом сложенную карту Парижа, на которой он и Винда вчера отмечали адреса Пьеров Делилей. Отыскав ближайший выход с кладбища, он наугад выбрал улицу и направился по ней, разглядывая вывески и в каждом питейном заведении справляясь о госте определенной наружности. Это было не слишком результативно: пьяных солдат хватало всюду, и вспомнить одного конкретного без таких незабываемых особенностей как шрам через все лицо или отсутствие руки никто, разумеется, не мог. После восьмого паба Тесей был вынужден признать поражение. Добравшись до Place Cachée, он послал сову Долишу из министерства с парой вопросов по делу и, поколебавшись немного, заглянул в случившийся напротив почты книжный магазин. Брат, как Тесей помнил, занимался своими звериными делами с палочкой больше в зубах, чем в руке – так может, и у него получится обойтись без магии? Может же во Франции водиться какой-нибудь зверь с острым нюхом и умением находить пропажу по самому слабому следу безо всякой тренировки…
Лай гонявшего окопных крыс Фламбо вспомнился так живо и громко, что перехватило дыхание.
– У вас есть что-нибудь о животных? – спросил он продавца и услышал в ответ вполне ожидаемое перечисление справочников по уничтожению, после чего его сопроводили к нужной полке и оставили изучать небогатый выбор изданий по вопросам магозоологии самостоятельно.
А если бы была палочка, он нашел бы Риччи в два счета. Это бесило.
Тесей сам не верил, что не зря тратит здесь время, но сейчас какая угодно магия давала ему почувствовать себя делающим что-то толковое, пусть даже магия эта заключалась в академическом занудстве про размах крыльев докси и рацион шишуг, а не в тринадцати дюймах ясеня с единорожьим волосом внутри. Он долистал до конца «Справочник чудо-фермера» и взялся за следующий томик, с трудом разбирая незнакомые названия неведомо каких существ.
Boursouf, fangieux, jobarbille…
Взгляд задержался на силуэте сказочно-утрированной девушки: талия с нитку, длинный шлейф и волосы каскадом завитушек до самой земли.
«Nymphe», прочитал он наконец более-менее внятное название. «Существо, родственное феям, отличается невероятной музыкальностью и способностью воспроизводить услышанные мелодии. Относительно разумно, потенциально способно к человеческой речи. Обладает чутким нюхом и обитает среди растений с сильными запахами, о которых усердно заботится».
Чуткий нюх и относительная разумность. Чего ему еще?
Из мест обитания лесных нимф помимо очевидного адреса прямо в их названии автор книги упомянул только Шармбатонскую академию, где имелся целый хор этих существ. Покопавшись в «Магозоологическом атласе», Тесей узнал, что нимфы часто разводятся парфюмерами для помощи в их ремесле, и отправился обыскивать переулки Place Cachée в поисках косметической лавки. В глубинах освещенного гирляндами переливчатых свечек магазина среди хрустального блеска граненых флаконов с таинственными эссенциями ему с трудом, но удалось объяснить хозяину, что он не конкурент-парфюмер и не собирается украсть у него тренированный «нос» его нимфы для своих подрывающих основы честного рынка замыслов.
– Если вы не вернете ее до вечера, я буду жаловаться в профсоюз! – предупредил парфюмер, даже после получения полусотни брезантов не проникшийся к Тесею хоть мало-мальской симпатией.
Лесная нимфа оказалась плодом любви соловья и розы: алые волосы-лепестки, зеленоватая кожа, острые колючки-когти и черные птичьи глаза на крошечном вытянутом в подобие клюва личике. Тесей смотрел на нее не без опаски: если ее разозлить, такая выцарапает глаза почище британских лукотрусов!..
– Это Атенаисса, – представил парфюмер. – Надеюсь, вы ей не навредите!
Вместе с Атенаиссой, вполне миролюбиво сидевшей в кармане у него на груди, Тесей вернулся на могилу Певереллов. В качестве образца искомого запаха он мог предоставить своей помощнице только себя, но специалистке по парфюмерии это не должно было помешать.
– Нужен запах этого же мыла,– сказал он нимфе. – Но не от меня.
Он не был уверен, что «относительно разумная» нимфа и правда поймет, однако та перебралась ему на плечо, щекотно царапаясь крошечными коготками, долго принюхивалась к его щеке, а затем спорхнула на землю. Двигалась она удивительно юрко для такого крошечного роста. Наблюдая за ее блужданиями вокруг могилы, Тесей думал о том самом мыле. Дорогая штука, и идеально острая бритва – немыслимая окопная роскошь, но перед невестой Риччи хотелось предстать в лучшем виде… Атенаисса прошлась по земле рядом с могилой, раз, другой, обошла надгробие и отвлеклась на букет роз. Тесей усмехнулся.
– Да, красивые, но мы ищем не их.
Он убрал розы в сторону, но сильный цветочный запах, похоже, заглушал все остальные и нимфа то и дело возвращалась к букету. Неудача была неприятной, но ожидаемой – дрессировать живность в аврорате не учили. Пришлось вернуть Атенаиссу хозяину, так ничего и не добившись. Выходя из парфюмерной лавки, Тесей пытался придумать, что делать теперь, и тут его стукнуло: идиот, нужно ведь купить Винде подарок!
Бывает, что все до мелочей так удачно совпадает, словно это знак: ты все делаешь правильно. Так и получилось: он увидел нужное в витрине первого же ювелирного. Это и выходной костюм из Maison Capenoir почти опустошили его счет, но дело того стоило. Покупки эти знаменовали конец сегодняшних дел: больше предпринять было нечего, оставалось только дожидаться Риччи и завтрашнего дня. Вернувшись в «Hôtel Juillet», Тесей исходил вдоль и поперек весь номер, прочитал, ни в одну статью не вникая, захваченную снизу газету. Минувшей ночью он почти не спал, но отчего-то и не хотелось. Делать было совершенно ничего не нужно, и это непривычное безделье мешало, а не помогало расслабиться. Он снова схватился за газету, поискал что-нибудь про Певереллов, но фамилия эта встретилась ему только в уже знакомом объявлении: «Дом жизни мадам Певерелл. Общение с усопшими, воссоединение и утешение».
Общение с усопшими. Любой школьник знает: это невозможно, если только умерший не был волшебником и не оставил мире живых отпечаток своей личности в форме призрака. Но в окопах он видел много такого, что волшебники сочли бы невозможным. Так почему бы маглам не уметь еще что-нибудь неожиданное?
Тесей отыскал в газете рекламу еще одного медиума, нашел на карте адрес. «Эстель Дюшан. Видение будущего, призывание духов». Рю Лассон, девятнадцать. Пешим ходом туда не больше часа. Что он теряет, если сходит туда?
***
– Двадцать франков.
Мадам Эстель Дюшан, женщина давно за тридцать, но все еще странно, устало красивая – а может, он просто смотрел на всех сквозь прекрасный ожог, оставленный Виндой – перемешала карты, не сводя с гостя внимательных глаз.
– Я не стараюсь нажиться на чужом горе, – сказала она. – А кроме горя, ко мне ничего не приводит гостей.
Тесей молча протянул ей деньги. Медиум не считая сунула их на ближайшую полку, спросила:
– Что за дух вы желаете вызвать?
– Моей невесты.
Тесей сам не знал, пытается ли проверить всеведающую леди на всеведение или просто хочет свести к минимуму очередные объяснения.
Мадам в услышанном не усомнилась.
– Нужна какая-то ее вещь, – сказала она.
– У меня ничего нет.
Эстель хитровато улыбнулась.
– Невеста – и не подарила вам ни локона, ни фотографии на память?
От этого стремительного разоблачения Тесей ощутил стыд и облегчение разом.
– Она невеста моего друга. Ее убили. Ее дух ведь знает, кто это сделал? Вы можете помочь?
Медиум мгновенно перестала улыбаться.
– Вы из полиции?
– Вы сами не знаете?
Она кратко и резко усмехнулась.
– Думаете, я мало видела таких, как вы? Я ничего не стану вам доказывать. Не забывайте – это вам нужна я, не наоборот. Хотите – примите помощь, какую я даю, а не хотите – вас здесь не держат.
Тесей не двинулся с места. Смерив его непроницаемым взглядом, медиум зажгла всего одну свечу, взяла сверху карточной колоды одну и задумчиво вгляделась в нее, то и дело поглядывая на гостя и словно сверяя его лицо с изображением.
– Мне нужно знать об умершей, как можно больше, раз уж у вас нет ничего принадлежавшего ей, – наконец сказала она.
Тесей хотел было спросить, неужто мадам не читает газет и не знает о смерти коллеги, но сдержался и кратко пересказал то, что знал о Дафне. Эстель выслушала не перебивая, жестом указала ему на стул. Они сели друг напротив друга за маленький столик, утонувший в черной скатерти с пятнами воска, взялись за руки.
– Не рассчитывайте, что я сообщу вам адрес убийцы и всю его метрику, – предупредила Эстель. – Дух будет говорить через меня, но я жива, а он – нет. Расстояние слишком огромно, не все слова смогут его преодолеть. Когда свеча погаснет – не ждите, спрашивайте то, что задумали узнать.
Она замолчала, закрыла глаза, откинув голову на высокую спинку своего кресла. Тесей смотрел то на огонек свечи, то на медиума, невольно готовясь к чему-то, но все равно вздрогнул, когда свеча вдруг без единого дуновения погасла. Они остались в полумраке, освещенные только рыжим отблеском фонаря за окном. Пальцы Эстель впились в его руки, больно, как когти.
– Дафна? – тихо позвал Тесей.
Тишина. Медиум не двигалась, не открывала глаз. Затем чуть заметно шевельнула губами:
– Да…
Он понятия не имел, какой голос был у погибшей девушки, но прежде Эстель говорила точно не так. Он не собирался спрашивать это, но вопрос вырвался сам собой:
– Тебе плохо… там?
Темная тень между губ женщины дрогнула, изогнулась в улыбку.
– Нет. Я рада с тобой говорить.
Это было странно, и жутко, и… Опомнившись, Тесей наконец задал нужный вопрос:
– Как ты умерла?
Несколько секунд тишины, а затем:
– Легко. Быстро. Чудесно…
Тесей снова вздрогнул, в этот раз совсем от другой тревоги. «Чудесно». Не хватало еще чтобы магловские чары мадам Эстель обнаружили существование в самом деле волшебного мира!.. Нужно спрашивать осторожнее.
– Почему та женщина сделала это? – спросил он, тщательно выбрав слова.
В этот раз медиум очень долго молчала. Тесей хотел было повторить вопрос, но тут она вдруг прошептала:
– Не по твоей вине.
Отреагировать Тесей не успел: Эстель вздрогнула, судорожно вздохнула и ее пальцы обмякли, выпустили его руки. Встряхнув головой, она взглянула на него, спросила уже своим голосом:
– Вам удалось? Она говорила с вами?
– Вы ничего не слышали?
Женщина устало улыбнулась.
– Это были не мои уши… – Она коснулась пышно завитых волос подрагивающими пальцами, и Тесей заметил, что из ее уха тянется по шее кровавая струйка.
– Вы…
Она перебила:
– Прошу вас, уходите. Мне нужно отдохнуть.
– Вам нужен доктор!
Закрыв глаза, она вытянулась в своем кресле и вялым, но властным движением руки указала ему на дверь. Подождав немного, Тесей все-таки подчинился.
Слова медиума– или самой Дафны – стучали у него в голове в такт шагам. «Легко, быстро, чудесно». И правда, Аваду Кедавру точнее не опишешь. Но что значит «Не по твоей вине»? Да, не по его. Он не был даже знаком с Дафной, он никак не мог предотвратить ее смерть. Призрак решил поиграть в наивность и понять вопрос максимально буквально? Да и призрак ли? Неужели это правда возможно: говорить с мертвецами? Вопросов стало еще больше, ответов – до сих пор ни одного. Мерлин, из всех его сегодняшних эскапад эта была самой бессмысленной.
Тесей вернулся в отель (Риччи до сих пор не появился) и растянулся на кровати, одновременно вусмерть усталый и полный нервной азартной бодрости, готовой гнать тело и дальше, вперед. Что делать, если Гая Кэрроу явится завтра на торжество к Розье? Куда мог деться Риччи? Бросил здесь вещи и снял другое жилье? Напился вдрызг и сейчас спит где-нибудь в баре? А может быть, до него добралась Кэрроу или второй искатель даров? Думать об этом буквально не получалось, мозг отторгал саму мысль, что можно было пережить войну и умереть из-за детской сказки.
Он все-таки задремал: негромкий стук заставил его очнуться и рывком сесть на кровати. Стучали в окно, маленькая рыжая сова сидела на карнизе снаружи и постукивала клювом по стеклу. В когтях у нее был запечатанный зеленым воском конверт.
Приглашение и записка.
«Пригласительная карточка – портал на 18:55», сообщала строчка узких, круто клонящихся вправо букв. «Это слишком нескоро!»
Часы на стене показывали без трех минут полночь, и от нетерпения на циферблат захотелось завыть как на луну. Рыжая сова дожидалась ответа, а Тесей не нашелся ни с шуткой, ни с комплиментом для ответного послания и в конце концов написал Винде неэффектную правду: «Буду думать о тебе все эти восемнадцать часов».
========== День 5 ==========
«Старик, как я рад, что ты цел! Спрашивал про тебя у твоих, но боялся лишний раз их беспокоить. Тотсхилл ждет! Проигрывали три сезона, но в этот раз должны ощетиниться!
Ну, к делу.
Гайя Кэрроу, старшая дочь в семье, не замужем и живет своим домом. По слухам вроде бы в плохих отношениях с родственниками. В портальном управлении заказывала порталы во Францию двенадцать раз, последний – больше года назад. На всякий случай скопировал тебе список».
Список прилагался, а еще в письмо был вложен помятый пергаментный прямоугольник – билет на игру, Торнадос против Шеффилда, через неделю. Он вряд ли успеет вернуться к матчу, но затопившее Тесея благодарное и растроганное тепло от этого не ослабело. Мысленно от души обняв Долиша, он разгладил билет на игру и в свою прошлую, уцелевшую жизнь и пробежал глазами адреса и даты зарегистрированных для Гайи Кэрроу порталов.
Зоны прибытия всякий раз были разные, но, вооружившись картой, Тесей выяснил, что все эти точки находятся относительно недалеко друг от друга, в окрестностях Этампа. Он заключил их в беглый карандашный пузырь. Вероятно, где-то здесь и находится цель визитов Гайи. Направить портал напрямик внутрь жилого дома невозможно без личного участия хозяев этого дома, но утруждать даму многочисленными трансгрессиями к искомому месту не стали и любезно направляли портал как могли близко. Пока у дамы были на это деньги. Два последних портала отстояли от прочих весьма изрядно, адресом третьего и вовсе значился Лангедок. Может, Гайе и правда что-то там понадобилось, а может, с 1916 ей попросту приходилось экономить. Обратные порталы она, по списку Фрэнка, заказывала с того же года. Но до того как-то ведь возвращалась в Англию, и значит, порталы для нее регистрировал кто-то другой, местный. Вероятно, тот самый, кого она и посещала где-то внутри карандашного кружка в пригороде Парижа. И с кем ей пришлось прекратить общение все с того же года. Видимо, в 1916 и грянул ее роман с маглом Пьером Делилем, о чем узнала семья и немедленно лишила ее всех аристократических привилегий. Тесей постучал карандашом по кругу на карте. Было бы неплохо выяснить, кто именно здесь привечал Гайю.
Он взглянул на часы: почти полдень.
«Приглашение – портал на 18:55. Это слишком нескоро!». Что Винда делает сейчас?.. Разум слишком охотно провалился в воспоминания о том, что она делала вчера, и Тесей не без труда заставил себя заняться делом.
В уже знакомом ему книжном магазине на Place Cachée он обзавёлся картой магической Франции и выяснил, что в обведенное им на карте магловской место вписывается Монт-Сен-Жуа, полностью волшебное поселение. Но кого именно из его обитателей навещала Гайя, было не узнать без расспросов на месте или доступа к архивам здешнего министерства.
Тесей вернулся в отель. Пустяковое путешествие – а прошло три часа. Мерлин, что он раньше делал со всем тем временем, которое освобождала возможность трансгрессировать?.. Риччи до сих пор не появился. Трэверс на письмо о дарах смерти и охотниках за ними пока не ответил. Оставалось надеяться, что кто-то из Кэрроу явится на прием Винды, и получится что-то узнать.
Приглашение-портал лежало рядом с карманными часами в ожидании нужной минуты. За неимением волшебства на вечерний костюм было хоть не дыши, чтобы ничего не помялось и не потеряло лоска, и, одевшись, Тесей не осмелился даже сесть и блуждал по комнате, по-идиотски часто тормозя возле зеркала. Разглядывая себя, как в школе перед выпускным балом. Тогда он радовался, что выглядит так по-взрослому, по-другому, сейчас – что так по-старому. Стрелка часов наконец подобралась к седьмому делению, приглашение налилось голубым светом и задрожало, а Тесей вдруг понял, что давно так не волновался: так сильно и попусту, здорово. Напоследок еще раз взглянув в зеркало, он протянул руку к приглашению.
Портал довольно деликатно вышвырнул его из воздуха на блестящей инеем подъездной дороге, петлявшей между пугающе высокими черными вязами так, что дом впереди оставался скрытым от глаз до последнего. Чтобы тем больше поразить. Обитель Розье лежала в затененной низине и казалась сказочным городом, магией обращенным в единое строение: долгая, изгибающаяся в полутьме садов цепь флигелей, террас, галерей и башенок в витражных искрах горящих окон. Посеревший песчаник стен и острые, колючие контуры арок и крыши напомнили Тесею старинные магловские соборы: закопченные и странно зловещие вопреки самой своей сути. Но безусловно красивые.
Быстрый крылатый силуэт перерезал ленту света из высокого придверного окна: на перила парадной лестницы спорхнула почтовая сова. Тесей взял у нее записку удивленно и благодарно. Без волшебной палочки, неспособный даже трансгрессировать сюда, в этом вызывающе волшебном месте он чувствовал себя самозванцем в маскараде и был до глупости рад такой своевременной доставке. Таки он тоже magique, мадам и мсье!
Мерлин, как же это осточертело.
Секунду потешившись фантазией о том, как дома не будет без магии даже застегивать рубашку, Тесей развернул письмо и, быстро взглянув на подпись – Вега Блэк, его бывший стажер – прочитал:
«Долиш сказал, вам нужны сведения про Кэрроу. Это не было большим скандалом, всех тогда занимала война, но я точно знаю, что в 1914 ее отправляли во Францию «перевоспитываться», потому что у нее была какая-то история с неугодным семье мужчиной. Это только слухи, но все были уверены, что ее отослали, потому что она ждала ребенка».
Тесей даже перечитал. Однако госпожа Гайя та еще штучка, выходит!.. Долиш сказал, детей и мужа у нее официально нет. Может, и правда по классике: барышня из хорошей семьи съездила на несколько месяцев подышать заграничным воздухом и вернулась, оставив за границей прилично денег и нового жильца в сиротском приюте? Судя по тому, что «перевоспитываться» дочь отправили во Францию, неугодным кавалером никак не мог быть француз Пьер Делиль, за которого она теперь собиралась замуж… Две печальные любовные истории за четыре года. Если бы Гайя не была убийцей, Тесей бы ее пожалел.
Спрятав письмо в карман, он поднялся к дверям, постучал и не успел опустить руку, когда дверь бесшумно подалась внутрь, и домовик в белоснежном полотенце с хозяйским гербом отвесил ему приветственный поклон. За неимением пальто, которое полагалось бы отдать эльфу, Тесей просто пожелал тому бон суар, и тут на лестнице раздались быстрые звонкие шаги.
– Мсье Скамандер!
В оглушительно простом белом платье Винда была словно одета в свет собственной кожи, с неприкасаемо-алыми губами, которые не дала поцеловать и только обняла, на секунду прильнув к нему всем телом, правильно, как в оставленный ею же отпечаток, и шепнула:
– Я сказала им только, что ты мой друг и мракоборец. Будь готов, папа жаждет послушать о каком-нибудь леденящем кровь злодеянии, что ты раскрыл.
– Однажды мы поймали мошенника, который подделывал генеалогические древа для нечистокровных. Достаточно жутко?
Она усмехнулась, оперлась на его руку.
– Кэрроу пришли. Маман и сын. Мне пришлось написать ему лично и намекнуть, что я отчаянно жажду его видеть. Он не оставляет надежды на мне жениться, так что явился. Я вытяну из него что-нибудь за ужином.
Конечно, она его дразнила, но Тесей предложил вполне искренне:
– Может, мне лучше выбить из него ценную информацию? И надежду тоже.
Винда тихо, довольно хохотнула.
– Идем, я представлю тебя.
Только тут Тесей сообразил, что понятия не имеет о ее семье. Есть ли у нее сестры или братья, что за люди ее родители?..
– Твой друг нашелся? – спросила Винда, пока они шли через холл к распахнутым дверям гостиной.
Тесей рассказал ей про свои вчерашние поиски и, помедлив секунду – про медиума. Винда выслушала с явным волнением.
– Ты думаешь, та женщина правда вызвала дух умершей? Неужели они это могут?
– Не представляю, – честно сказал Тесей. – Но она как будто действительно знала!.. Знала то, чего знать не могла. “Легко, быстро, чудесно!”
Винда не успела ответить: они вошли в гостиную. Вытянутый зал с головокружительно высокими сводами освещался текущими прямо в воздухе струйками чистого белого пламени, обтянутые серым шелком стены тут и там вспыхивали острыми гранями зеркал, и на гладком будто вода полу дрожали бледные отражения собравшихся гостей и хозяев.
– Мама, отец, мой друг Тесей Скамандер.
Он поклонился холеному господину с гривой седеющих черных волос и его слишком худой, но эффектной супруге. От картины неподалеку к ним обернулся красивый, буквально мраморный молодой человек, однозначно похожий на сестру, и Винда мимоходом представила и его («Эрлинг, мой брат») а затем с ослепительной улыбкой перевела взгляд на стоявшего рядом с Эрлингом мужчину:
– А это мой дорогой друг Актеон Кэрроу.
– Рад знакомству, – “дорогой друг” заговорил с Тесеем по-английски, и тот вопреки всему ощутил к нему нелепую, но горячую благодарность.
– Взаимно.
– Кажется, о вас упоминали в газетах. – Вежливая вопросительность тона маскировала, что Кэрроу не помнит контекста, и Тесей ответил:
– Надеюсь, не в честь того, что я пересдавал тест на трансгрессию рекордное количество раз!
Все засмеялись.
– Как дела с вашим виноградником? – спросила Винда, не сводя с Кэрроу широко раскрытых глаз и улыбающихся губ, всего своего лица, и Тесей даже посочувствовал бедняге: и часа не продержится, прежде чем расскажет ей все.
– Боюсь, не слишком хорошо. Безумная затея, с нашим-то климатом!.. Но отец не сдаётся. Его задержали дела, но он передает вам свои наилучшие пожелания!
Винда мельком коснулась его плеча.
– Благодарю. Главное, здесь вы.
С этим она увлекла Тесея дальше, мимо зеркал, картин и хрустальных созвездий бокалов с шампанским, подвешенных в воздухе безо всяких подносов. Всю стену впереди занимало колоссальных размеров полотно: музыканты в старомодных одеяниях настраивают инструменты. От них доносились негромкие скрипичные трели и пунктир медленно перебираемых струн.
– Прапрабабушка обожала танцы, – сказала Винда, задержавшись перед картиной. – Муж подарил ей это. Чтобы она могла танцевать в любой момент, когда ни захочется. Очень удобно: найти хороших музыкантов – всегда целая история.
Из гостиной они перешли в библиотеку, где гостей ждали карточные столики и коллекции редкостей в заманчиво блестящих витринах, бесконечное шампанское и ледяные вазы с цветами, возле которых висели ароматы лета, а дыхание по-зимнему превращалось в пар.
– Мсье Скамандер – мсье Малфой и мсье Ру, друзья семьи.
Обмен приветствиями, вежливый рассказ об ужасах осеннего Уилтшира и удовольствии быть здесь, а не там. Господа Малфой и Ру, судя по ее напрягшейся руке и лицу, были Винде решительно несимпатичны, и разговор закончился быстро.
– Мадам Элиза Трембли и Маргарита, ее дочь.
Элегантная дама со взбитой сединой и взором василиска подала Тесею руку и обдала холодом, едва услышав его незнаменитую фамилию. Девочка рядом с ней выглядела так нелепо во взрослом вечернем платье, что Тесей даже удивился, почему это школьница не в Шармбатоне, до Рождественских каникул ведь еще почти месяц. Оказалось, ей скоро восемнадцать. Среди гостей имелись так же «модный иностранец, маман жаждала его заполучить», изрядное количество чистокровных холостяков и барышень, дамы-произведения искусства под руку с супругами, одинаково великолепными, так что Тесей не запомнил, которая чета – Бофор, а которая – Леруа…
Спустя несколько минут светских разговоров в ожидании припозднившихся гостей хозяйка дома пригласила собравшихся в столовую. Здесь, как и в других комнатах, царил тщательно отмеренный полумрак: чтобы бриллианты собравшихся за столом и серебро и хрусталь на столе сверкали ярче. Винда заняла место между Тесеем и Кэрроу, а слева от него разместилась суровая Элиза Трембли.
– Мсье Скамандер. Уверена, мне доводилось слышать вашу фамилию, но не припомню где, – начала она весьма многообещающим тоном, но Тесей не собирался позволить испортить себе настроение.
– В списке самых желанных застольных собеседников, мадам. – Он подал ей закуску.
Прищурившись, она приняла угощение.
– Боюсь, ваш акцент оставляет желать лучшего.
– Тем больше я стараюсь подбирать слова.
Мадам все-таки усмехнулась.
– Что ж, посмотрим. Как вы находите Францию?
Тесей в уместных красках поделился впечатлениями, слыша в изысканно негромком гуле чужих разговоров, как Винда заливается тихим очаровательным смехом в ответ на посредственные шуточки Кэрроу.
Весомо скрипнул отодвинутый стул: хозяин дома встал со своего места.
– Мадам и мсье, я прошу поднять бокалы за мою дочь, величайшее сокровище этого дома.
