Текст книги "Адвокат дьявола (СИ)"
Автор книги: Traum von Katrin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
– Я же сказал, будет здорово, – сочилось из него самодовольство, настойчивые руки обхватили тонкую талию Бетти и требовательно потянули вперёд.
Она поняла его желание и подалась навстречу, садясь на него верхом. Тесное соприкосновение бёдер тут же заставило что-то внутри свернуться тугим клубком.
– Но я всё равно её уберу. Места совсем не осталось, – Бетти не удержалась и прикоснулась губами к следу на щеке Джагхеда в быстром поцелуе.
Девушка любила его отметины. Они словно кричали о силе её Змея. Шрамы украшают мужчину, и Элизабет была согласна с этим на сто процентов. Она гордилась им, его стойкостью, его решимостью.
– Я докажу тебе, как ты не права, детка, – Джаг поймал её губы своими, увлекая в долгий и тягуче медленный поцелуй.
Бетти обвила его шею руками и послушно придвинулась ещё ближе, соприкасаясь грудью с кожей Джага. Он скользнул пальцами вдоль её позвоночника, словно натягивая струнку музыкального инструмента, и собирая капли воды. Его моментально проснувшееся напряжение упиралось в её бедро, и Бетти безнадёжно простонала, углубляясь в плен рта Джагхеда и упиваясь вкусом жадного горячего языка.
Рука Джага спустилась к змейке на её коже, совсем недавно достаточно зажившей, чтобы к ней можно было прикасаться. С первого же дня снятия пластыря у Джонса возникла привычка поглаживать своё клеймо при любой возможности. Учитывая, в каком откровенном месте поселилась татуировка – эти жесты тут же распаляли желание Бетти к незамедлительному продолжению.
Она нетерпеливо потёрлась набухшими сосками о его грудь, и Джаг разорвал поцелуй, спускаясь губами к синеватому следу на её ключице. Бетти выдохнула и запустила пальчики в его непослушные волосы, оттягивая мягкие пряди. Похоже, на ней совсем не осталось не отмеченных и не зацелованных им участков тела.
– Как продвигается освобождение Шерил? – небрежно поинтересовался Джаг между дел, спускаясь поцелуями к груди.
– Ммм… этой рыжей фурии… ах. Надо запретить… чёрт возьми, – задыхалась Бетти, пытаясь собрать мысли в кучу, но накрывшие родинку горячие губы сжигали кислород вокруг, – Играться со спичками, – кое-как закончила Бетти свой отчёт.
Опыт показывал, что если Купер не ответит на деловой вопрос тогда, когда желает её нетерпеливый клиент – наказание будет долгим и томительным. А ей всё-таки очень хотелось кончить сегодня, а не завтра к рассвету.
Джаг требовательно прикусил розовый бутон её груди, показывая, что недоволен такой краткостью. Бетти всхлипнула, прижимаясь промежностью к его эрекции в надежде распалить его достаточно, чтобы избежать дальнейших вопросов. Но Джаг знал эти уловки и держался стоически.
– Детка, мне нужны подробности, – Джонс знал, зачем это делает: его до крайности возбуждала реакция своей малышки на его касания. То, как она медленно теряла контроль над собой, завораживало. Джаг не мог отказать себе в удовольствии видеть, как Бетти льнёт к его напряжённому телу и отчаянно хочет отдаться ему.
Ждущая, зовущая, пылающая, постанывающая. Его.
– Джаггииии, пожалуйста… – не смогла она сдержать умоляющего стона, когда пальцы Джагхеда мучительно медленно погладили центр её желания, заставляя выгнуться дугой на его ногах.
– Мисс Купер, где же Ваш профессионализм? – прохрипел он, с голодом вцепляясь зубами в её нежную шейку и посылая тысячи электрических импульсов в кровь. Два пальца проникают в её горячую влажность, и Бетти прикрывает глаза, подаваясь им навстречу.
– Дьявол! – выругалась она и выпалила на одном вдохе, пока не закончился воздух, – Её родители свидетели поджога, так что буду обливать их грязью. Уверена, по Блоссомам плачет тюрьма или психушка, – сердце стучало в ритме дичайших барабанов, отдавая в виски.
– Моя умная, жестокая девочка, – похвалил Джаг, и его пальцы покинули подрагивающее от нетерпения лоно, тут же заменяя образовавшуюся пустоту своим членом.
– Да! – хныкнула Бетти, забываясь и прикусывая губу от резкого, долгожданного растяжения внутри.
– Ох, детка, что же ты со мной делаешь… – простонал Джаг и впился в неё поцелуем, сминая податливые губы и лаская нёбо жадным языком.
Вода с плеском выливалась на кафель ванной в такт неспешно двигающимся телам. Его руки скользили по её мокрой покрытой пеной спине, талии, бёдрам, поощряя понемногу нарастающий темп, с которым Бетти опускалась на его член. Так чертовски хорошо, так правильно. Дыхания смешались, обжигая влажные от постоянных поцелуев губы. Джаг не выдержал и подхватил её под ягодицы, помогая ускоряться в обоюдном стремлении дойти до края вместе. Вены пылали огнём, нагревая воду вокруг них, сплетающихся в безудержном порыве и жаждущих лишь друг друга.
Он ловит ртом её грудь, втягивая в себя нежную кожу, и этой лёгкой боли хватает, чтобы Бетти мелко задрожала в его руках. Перед её глазами взрываются миллиарды звёзд, а из горла вырывается хриплый вскрик.
– Джагги! – она впивается ноготками в его плечи до кровавых царапин, откидывая голову и упиваясь своим оргазмом.
– Беттс… – вторит он ей с глухим стоном и заполняет её тело своей тёплой влагой.
Задыхаются. Снова сливаются в поцелуе, не в силах разорвать эту связь. Она обхватывает хрупкими ладошками его шею, и всё, что между ними так и осталось не сказано, тяжестью оседает в её груди. Отрывается от припухших губ, прислоняясь голова к голове и ловя его внимательный взгляд. Тёмные искорки в окружении пленяющей зелени так близко. Ни шанса соврать. И Бетти освобождает себя от этого груза, сдавливающего тисками бешено стучащее по рёбрам сердце.
– Я люблю тебя, – выдыхает робко, на грани слышимости.
И искры меркнут, а глаза затопляет тьма. Осторожно отодвигается, и Бетти выпутывается из его рук, разрывая контакт тел и неуверенно садясь рядом.
«Всё испортила. Идиотка.»
Она напряжённо сжимает кулачки, возвращаясь к старой привычке, когда Джаг вздыхает и отворачивается, словно что-то выискивая глазами.
«Не хочет меня видеть? Боже мой, и всё это потому, что я люблю…»
– Джагги? Я… я не прошу отвечать мне, – но её душа жаждет ответа, и он не может этого не понимать.
– Я знаю, детка. Вода уже остыла. И я жду звонок, – идиотская ложь, он спешно покидает ванну и обматывает бёдра полотенцем.
Элизабет не сдерживает всхлип, когда слышит звук хлопнувшей двери, боясь повернуться в её сторону, боясь, что увидит его удаляющуюся спину в последний раз.
Синяки и укусы – ничто. Она с радостью прошла бы через это тысячи раз.
Нанесение татуировки – ничто. Она готова сделать это сотни раз.
Сломанные кости – ничто. Она перенесла бы это с улыбкой десятки раз.
Изнасилование – ничто. Она не умерла бы, испытав этот ад снова.
С раздирающей грудь, заливающей чернотой болью не сравнится ничего из испытанного ей ранее. Бетти была согласна на всё. Быть кем угодно, лишь бы рядом. И одним неосторожным словом заставила Джагхеда бежать. Одним признанием, одним своим искренним «люблю».
Пальчики скользят к шрамам на ладони и протыкают нежную кожу впервые за шесть лет. Кровь капает в остывшую воду вместе со слезами, и всё, что Бетти сейчас хочет – утонуть в ней.
Трейлер Форсайта-второго встретил Джага холодом, затхлостью и пустотой. Пыльные шкафы, сваленный в кучу на кухне хлам. Сколько он здесь не был, года три? Кажется, что вечность.
Ноги несли его куда угодно, лишь бы подальше от этих сияющих теплом и любовью глаз.
«Любовью» – чуждое всему его существу слово.
Что оно вообще значит? Он не давал себе задуматься об этом раньше – не было повода. Его отец понимал, что такое любить – это с бутылкой виски сжигать открытки сбежавшей жены.
Вот и всё, что Джаг знал – что это больно. Всегда. Ему и так хватало боли в своей жизни. Она окружала с того дня, как Верзила пришёл к нему на порог ранним утром и протянул чёрную отцовскую куртку.
– Прости, пацан, твой старик отчалил.
Джагхед вздрогнул и прошёл в заброшенный годы назад дом. Бездумно открывал шкафы, позволяя вываливаться пыльной рухляди. Отцовская бита. Старый фотоаппарат. Рамки с пожелтевшими снимками. В отключенном холодильнике стояла одинокая банка пива «Bud». Словно вчера забытая Эф Пи, так и не добравшаяся до мусорки.
– Пап? – позвал он, снова чувствуя себя потерявшимся ребёнком, брошенным всем миром и ненужным даже самому себе.
Гнетущая тишина вокруг.
«Не дури – нужен, ты, мерзкая тварь, нужен ей»
Джаг сел на диван, подняв облачко пыли. Вокруг витал дух Эф Пи, и Джонсу до дрожи хотелось услышать его голос, спросить совета, как в детстве, уткнуться головой в крепкое плечо.
– Пап, я запутался.
Трейлер ответил мрачным молчанием.
– Она сказала, что любит меня. Как она может чувствовать такое ко мне? Я убивал, лгал, манипулировал. Я изнасиловал её, пап. А она любит. Может, врёт?
«Эти глаза не умеют врать», – подсознание отвечало голосом отца.
– Она ждала ответа. А я сбежал, как последний трус. Не знаю, что должен был сказать.
«Правду. Что ты чувствуешь к ней, Джаг?»
– Я хочу быть рядом. Хочу с ней засыпать и просыпаться. Хочу, чтобы она носила мои футболки и готовила нам кофе по утрам. Хочу, чтобы она стонала подо мной и кричала моё имя. Хочу, чтобы встречала меня и согревала после любого дерьма, происходящего в моей жизни. Хочу защищать её, даже от себя самого. Хочу убить любого, кто посмотрит на неё слишком откровенно или скажет не то слово в её адрес. Хочу видеть её улыбку и вдыхать запах клубники. Хочу ощущать этот свет, которым она окутывает одним взглядом своих невозможных глаз. Я восхищаюсь ей – каждый день. И если Бетти вдруг исчезнет, я просто рассыплюсь на куски и на этот раз точно не поднимусь с колен.
Последнее признание заставило его оторопеть. Джаг со стоном вцепился руками в волосы, опуская голову и признавая собственную глупость.
«Ты ответил на свой вопрос, сын».
– Чёрт, я люблю её.
====== Глава 20. Побег ======
Утро Бетти Купер началось с одинокой холодной постели – впервые за прошедшие недели. Она не плакала ночью. Не истерила и не выкидывала на улицу его вещи. Но так и не сомкнула глаз, вглядываясь в окружающую тьму. Только глубокие вскрытые шрамы на ладонях говорили о том, что у неё внутри.
Втайне надеясь, что Джагхед вернётся, Бетти оставила в гостиной включенный свет и положила плед на диван. Но в доме стояла звенящая тишина, и Элизабет только потуже затянула халат, обнимая себя за продрогшие плечи. Понимая, что он не пришёл – а значит, и не придёт больше.
«Ты знала. Знала же, что так будет. Чего ещё от него можно было ожидать?»
В груди зияла дыра размером со штат Вайоминг. Бетти держалась столько времени: пережила, оставаясь собой и не выпуская наружу суку в чёрном парике, и предательство, и изнасилование. А вот открытое признание безответности своих чувств – не могла…
Хотелось крушить всё кругом, царапать ногтями пол и грызть зубами мебель. Безумие подступало тихими, неслышными шагами, заставляя вспомнить, каково это – поддаться своей темноте и позволить ей управлять собой.
– Держаться, Элизабет! Держаться, держаться, держаться… – уговаривала она свои трясущиеся руки охрипшим голосом.
Метнувшись на кухню, налила себе стакан воды. Зубы стучали о стекло, когда живительная влага пыталась протиснуться сквозь сжатое тисками горло. Взгляд упал на стол, на котором валялась брошенная вчера газета, так и не прочитанная из-за Джагхеда, спешно потащившего её в ванную.
В отчаянном желании отвлечься разворачивает «Реджистар».
«В придорожной лесополосе трассы 95 егерями обнаружен труп молодого мужчины…»
«Согласно первым отчётам патологоанатомов, причиной смерти послужили несколько черепно-мозговых травм…»
«Приблизительная дата смерти: 20–25 сентября…»
С тихим, безнадёжным скулением Бетти отшвырнула газету и прижала холодный стакан с водой к пульсирующему виску. 22 сентября – она знала точней Элис Купер и экспертов. День, когда она обрабатывала его сбитые костяшки.
«Я сегодня убил человека. Размозжил ему голову об асфальт».
Это не было для неё открытием. И даже не пугало. Элизабет готова была в любой момент кинуться грудью на его защиту, хоть в суд, хоть под пули. Но ему это не нужно – потому что она ему не нужна.
– Ты не победишь, Джагхед Джонс! – стакан летит в стену и со звоном рассыпается миллионом бриллиантов по полу.
Нельзя здесь оставаться. Нельзя позволять снова пользоваться собой, а потом просто бросить её подыхать от боли. Нельзя выпускать наружу свою темноту, казалось, давно похороненную внутри, а теперь выливающуюся наружу с каждой алой каплей из ранок на ладони.
Решимость заполняет её, когда Бетти снова находит в себе силы. Силы, чтобы проявить слабость. Чтобы сохранить себя. Летит в спальню, едва касаясь ногами ступенек лестницы. Беспорядочная груда тряпок из шкафа приземляется в старый пыльный чемодан, вытащенный из-под кровати. Вспоминает, что до сих пор в халате, и хватает первое, что попалось под руку – какое-то серое хлопковое платье, быстро натягивает его на себя, наплевав на бюстгальтер и голые ноги. Накидывает пальто.
В шкафу остаётся лишь белая кожаная куртка. Колеблется несколько секунд, и с силой хлопает дверцей, едва не слетевшей с петель.
«Держаться, Бетти»
Оставить всё. Все воспоминания, все символы её принадлежности ему. Жаль, кусок плоти так просто не вырезать с тела. Но татуировку позже можно будет свести. Змея на бедре словно пылает огнём. Напоминая, что Хозяин будет недоволен, не увидев своей игрушки на привычном месте, когда снова захочет позабавиться с ней, с её телом, её чувствами.
«Держаться, Бетти»
Чемодан кажется невесомым, когда Элизабет спускается с ним в гостиную и с горечью окидывает её прощальным взглядом. В воздухе витает запах его сигарет. Забыть, выбросить, никогда не возвращаться к этому. Уехать так далеко, чтобы даже король Змей не нашёл и не смог добраться.
Вылетает на крылечко, и дверь так быстро запавшего в душу уютного домика прикрывается за ней, пикнув кодовым замком. «1208» – проклятые отныне цифры. День начала конца.
– И даже не попрощаешься?
Сон на старом отцовском диване – не лучший способ отдыха. Но Джагхед практически и не спал, прислушиваясь к новому, разливающемуся под рёбрами чувству. Тепло. Словно сердце забилось чётче, ровней держа ритм ударов. Оно гоняло кровь по его телу, согревая каждый его атом, изменяя каждую клеточку, вписывая новый код в ДНК.
Одно имя, сразу затмившее все остальные, и выбитое в груди огненным клеймом.
Элизабет.
Как только в окно забрезжил рассвет, Джагхед открыл глаза, вырываясь из объятий дрёмы. На душе было неспокойно – чёрт его знает, что Бетти вчера себе напридумывала, когда он так неожиданно сбежал. Он спешно вскочил с дивана и надел куртку, даже не попытался пригладить растрёпанные волосы.
«Спасибо, пап», – поблагодарил он, выходя из трейлера и запирая его на ключ, давая себе обещание вернуться и разобрать, наконец, весь хлам.
Утро было свежим и прохладным, когда Джаг шёл к дому Бетти. Интересно, она ещё спит или уже соскочила и варит кофе? Сегодня суббота, можно и подольше понежиться в кровати. Джонс остановился в паре метров от белого крылечка, закуривая первую сегодняшнюю сигарету. Бетти не любит, когда он дымит в доме – так что придётся травиться табаком снаружи.
Дверь резко распахивается, пропуская сначала большой коричневый чемодан на колёсиках, а уже потом – Элизабет. Белое, как январский снег, лицо, дрожащие руки и искусанные опухшие губы. Она, похоже, не видит, что собралась бежать в одних домашних тапочках на босую ногу.
«Чемодан?!»
Джаг выбрасывает недокуренную сигарету. Вот значит как. Накрутила в своей глупенькой головке чёрте что, и теперь готова так просто исчезнуть. Разве она не знает, что это его просто раздавит? Как этого можно не понимать…
– И даже не попрощаешься? – пытается придать голосу невозмутимость и насмешку, но всё равно срывается на хрип.
Бетти вздрагивает и поднимает на него потерянные аквамариновые глаза. В них целый водоворот эмоций: от потрясения до страха, от нежности до презрения.
– Иди туда, где ночевал, Джонс, – горечь слов настолько заразительна, что он сам чувствует этот привкус во рту. Бетти сбегает по ступенькам крылечка, а чемодан тянется за ней на ручке, громко стуча по дереву.
Джагхед преграждает ей дорогу, упирая руки в перила.
– Вернись-ка в дом, детка. Нам надо спокойно поговорить, – он уже не на шутку взбешён её отстранённостью и явным намерением уйти.
– Пропусти. Ты меня не остановишь. Не в этот раз, Джагхед, – Бетти решительно и с неожиданной силой бьёт по его локтю и прорывается наружу из поставленной перед ней границы.
– Ты так в этом уверена? – зло шипит он, резко прижимая её багаж ногой к земле, и Бетти безуспешно дёргается, пытаясь его вырвать.
Бросает свои попытки, чертыхаясь, выпускает ручку и бежит к припаркованной перед домом машине. Писк сигнализации и два шага до свободы прерываются обезоруживающе властным бархатным голосом.
– Не смей сбегать от меня, Беттс! Вернись, сейчас же! – прямой приказ, и Бетти с нечеловеческим трудом противится ему всем своим существом. Всё кончено, страх потерять себя сильней.
Не выдержав, разворачивается, чтобы посмотреть в его глаза в последний раз. Манящая тьма в окружении тёмной зелени, злые искры. Джагхед идёт ей навстречу в явном намерении связать её, если потребуется.
– Ты не удержишь меня ни силой, ни приказами! Я больше не твоя игрушка, Джонс! – повышает голос, чтобы он не пропустил ни слова мимо ушей, и сжимает кулачки.
– Ты никогда не была игрушкой, – по его венам впервые за долгое время проносится настоящая паника. Если только она сейчас сядет в эту грёбанную машину… он будет идти следом сколько потребуется.
– Прекрати, Джаг! Не нужно говорить то, что я хочу услышать, только чтобы снова иметь возможность… – она не договорила, потому что Джагхед подошёл уже вплотную, и аромат сигарет и мяты сжёг кислород в её лёгких, заставив задыхаться своими чувствами.
– Я говорю правду. Это чистая правда, Бетти. Ты невероятная, ты особенная, немного сумасшедшая – такая же, как и я, – его руки ложатся на её плечи, заставляя Бетти всхлипнуть и задрожать от бессилия отодвинуться.
– Этого мало. Чертовски мало, чтобы я сейчас не уехала из этого безумия, – в её глазах застывают слёзы, а голос звучит шёпотом.
– Я люблю тебя. Этого достаточно? – вырывается у него прежде, чем голова успевает подумать над сказанным. Лишь бы она осталась.
Бетти замирает, пытаясь прочесть в его глазах хоть что-то, подтверждающее эти слова. Но в них столько самых разных эмоций, что её затягивает этот омут, и она не видит самого главного – или просто боится увидеть.
– Не надо, зачем ты так со мной? – жалобный всхлип. Не позволяет себе поверить, и одинокая слезинка катится по щеке. Снова игра, очередная уловка, только чтобы она сдалась?
Джагхед нежно стирает влагу с её лица кончиком пальца, и набирается сил, чтобы признаться в слабости. Смотрит в её невозможные зелёно-голубые озёра глаз, подёрнутые влагой. Грудь раздирает от саднящего чувства внутри, давно живущего в нём, но осознанного только несколько часов назад.
– Я люблю тебя, Бетти Купер. Всю: от светлой макушки до кончиков пальцев на ногах. Твой смех и твои стоны. Твою храбрость и самоотверженность. Твой свет и тепло. И я не смогу тебя отпустить, так что, если не хочешь оказаться привязанной к кровати на ближайшие сутки – отдай ключи, – даже в этот момент он не удерживается от приказного тона, чтобы только Бетти не услышала мольбу в голосе.
Элизабет часто моргает, пытаясь стряхнуть с глаз слёзы, и лицо Джагхеда немного расплывается. Он нервно покусывает губы и требовательно протягивает раскрытую ладонь. Поверить? Молчание затягивается, повисая тягучим удушливым облаком.
– Детка, ответь хоть что-то, потому что меня сейчас разорвёт от всего, что я к тебе испытываю… – почти шёпотом, в нетерпеливом ожидании её решения.
Бетти всхлипывает, и наконец, понимает, что он не лжёт. Ключи опускаются в его руку дрожащими пальцами и тут же улетают в придорожные кусты.
– Джагги… Боже мой, Джонс, ты сводишь меня с ума! – заплаканное лицо озаряет улыбка, и Джагхед обнимает её талию, притягивая Элизабет к себе для отчаянного горько-солёного поцелуя.
Мир вокруг осыпается тысячами осколков, разрушенный к чертям. Всё померкло, потеряло смысл и утонуло в счастливой эйфории. Остались только горячие, всё более настойчивые губы, отрывистые сливающиеся дыхания и требовательные руки, прижимающие свою половинку всё ближе.
Нет сил оторваться, когда языки сплетаются в ритме безумного танца, а душа грозит вырваться из груди и улететь в чистое утреннее небо. Сердца отбивают рваный, судорожный ритм, заставляя кровь гореть желанием большей близости без всяких границ и условностей.
Это было предначертано. Переплетение судеб, слияние душ, начавшееся с притяжения тел. Тот самый природный магнетизм, словно с первой встречи кричавший о том, что, то самое, такое нужное и родное, найдено. Вопреки всему. Абсолютные противоположности, составляющие идеальную гармонию. Сочетание несочетаемого.
Лёгкие разрывает слишком горячим воздухом, и Джаг с трудом отрывается от мягких податливых губ, чтобы покрыть беспорядочными поцелуями нежную тонкую шейку. Вдыхает полной грудью аромат клубники, и наслаждение пронизывает каждую клеточку его существа, отдавая тяжестью в паху. Она нужна ему, так сильно, что горло сжимается, а пальцы покалывает от напряжения. Руки сами опускаются на её ягодицы, и Джаг подхватывает Бетти, без слов понимающую его порыв. Она обнимает ногами его поясницу, вжимаясь в него всем телом, которое пробирает дрожь от желания немедленно почувствовать его в себе. Убедиться, что всё не мираж и не сон, что этот невероятный человек принадлежит ей – только ей одной, целиком и полностью. Её смешные домашние тапочки соскальзывают с босых ступней на влажную от росы землю.
Если бы не с грохотом упавшая коробка с платьем подружки невесты, которую нёс для Бетти Арчи Эндрюс, на которого никто и не обратил внимания – они, несомненно, просто бы рухнули на асфальт и отдались друг другу здесь и сейчас. Но неожиданный звук заставил немного протрезветь поддавшегося было туману в голове Джагхеда, и он медленно направился в сторону их жилища, ни на секунду не выпуская свою драгоценную ношу из рук. Бетти, коварно улыбаясь, оставляла дорожку поцелуев на его скуле, соединяя родинки в витиеватом узоре.
– Минуту. Одну минуту, Беттс, – едва не простонал Джаг, когда она запустила свои ручки в тёмные взлохмаченные волосы, притягивая его к себе, снова желая ощутить вкус его губ.
Он практически на ощупь открыл дверь, пикнув замком и вваливаясь в дом. Элизабет тут же требовательно потянула в сторону края его куртки.
– Слишком много одежды, мистер Джонс, – выдохнула она, опалив дыханием его шею.
Совсем недавно начавшая затягиваться пустота в груди требовала немедленного заполнения, и только ощутив своего Змея всем телом Бетти могла излечиться. Она впилась в него голодным, настойчивым поцелуем, получая немедленный, ничуть не менее жаркий ответ. Обоюдное желание разгорелось пожаром, и Джаг со стоном опустился на колени.
– Джагги, я хочу тебя, пожалуйста… – он был ей необходим, как воздух. Нет, даже больше – дышала она коротко, через раз.
– Ты так нужна мне, Беттс. Чувствуешь? – он прижал её к своему отчётливо приподнявшему джинсы возбуждению, подтверждая эти слова и ловя сладкий в своём нетерпении стон Бетти.
Новый, глубокий и страстный поцелуй, и Джагхед бережно опускает Бетти на деревянный паркетный пол – нет ни малейшей крупицы самообладания, чтобы идти дальше. Она не возражает, лишь радуясь возможности освободить Джонса от куртки, а себя – от рукавов пальто, остающимся под ней мягким покрывалом.
Она так остро ощущает пустоту внутри себя, что это становится болезненно. Бетти непослушными пальчиками расстёгивает его ширинку, и руки Джонса по-хозяйски обхватывают её бёдра, быстро приподнимая подол платья. Не только ей не терпится заявить свои новые права на любимое тело.
Губы сплетаются, а острые зубки впиваются в уже припухшую мягкую плоть, посылая пламя вниз живота. Джаг пытается снять свой серый свитер, но Бетти больно впивается давно гуляющими по его торсу под вязаной тканью ноготками в тяжело вздымающуюся грудь.
– Плевать, – жарко выдыхает она между поцелуями и всё, на что ей хватает терпения – позволить ему стянуть джинсы с бельём до колен и сильным движением разорвать её трусики.
Они преодолели достаточно преград на пути друг к другу, и всё остальное кажется мелочами. Важно только не отрываться ни на мгновение от столь желанных губ, подаваясь вперёд в едином порыве. Джагхед входит в Бетти под протяжный стон, сливающийся с его гортанным хрипом.
Долгожданная наполненность соединяет все рваные края в её груди, заливая мир новыми красками, а вены – жидким огнём. Бетти на голом инстинкте подстраивается под его темп проникновений, с каждым новым толчком чувствуя себя всё более цельной. Живой. Принадлежащей и владеющей. И это столь прекрасно, что с её губ слетает стон за стоном – на каждый выдох.
Эти звуки ласкают слух Джагхеда лучше самой волшебной мелодии. Весь мир сузился до одной точки, до податливого тела в его руках, до отчаянно царапающих поясницу ноготков. Он словно сбросил годами висевший на шее камень, наконец-то отдаваясь во власть своих чувств.
Джаг ускоряет темп, наблюдая, как Бетти закатывает свои невозможно притягательные глаза в накатывающем экстазе. Это пленяет, обезоруживает, выворачивает его наизнанку. В отчаянии впивается в любимые сладкие губы поцелуем, заглушая её крик оргазма.
Обоюдная дрожь пробирает их тела до самых кончиков пальцев, даря такую нужную сейчас разрядку. Сплетены так тесно, что не разорвать. Никому. Никогда. Не в этом мире и ни в каком другом.
Джагхед выпустил очередную струйку сизого дыма в приоткрытое окно спальни.
– Твой сосед сейчас прожжёт во мне дыру, – усмехается он, стряхивая пепел наружу.
– Ещё бы, ты бы хоть майку надел для приличия, – засмеялась Бетти, сладко потягиваясь на кровати.
Он окинул её вспыхнувшим искорками взглядом и выкинул окурок в окошко. Немного же ему нужно, чтобы восстановить силы – одна сигарета, маняще растянувшееся на кровати тело любимой, откровенный призыв в зелёно-голубых озёрах, и Джаг уже снова ощущает голод по ней, натягивающий ткань боксеров.
– Не вижу смысла, Стрекозявка, – хищно облизывает он пересохшие губы и закрывает окно.
Бетти перекатывается на живот, демонстрируя кошачий прогиб в спине и соблазнительную родинку между лопаток.
– Кстати говоря, нас, похоже, видел Арчи, – сообщает она с тяжким вздохом.
– И что с того? – закатывает глаза Джагхед, слезая с подоконника и о чём-то задумываясь.
– То, что в ближайшее время стоит ждать звонка от Ронни с требованием осветить все подробности наших с тобой отношений. И она уже стопроцентно подписала к моей фамилии в списке приглашённых на свадьбу «+1», – Бетти морщится.
– Я что-то не понял, ты собиралась идти на свадьбу одна? – демонстративно возмутился Джаг, подходя к шкафу и копаясь в его содержимом.
– Не думала, что ты захочешь меня сопровождать на столь «милом» мероприятии, – откровенно призналась Бетти, на что Джонс только недоверчиво хмыкнул, – Да что ты там пытаешься найти? – поворачивает она голову в сторону Джага, с подозрением следя за его действиями.
– Ох, детка, ты только что нарвалась на ещё один повод для наказания, – он кидает на постель найденную груду тряпок: два полотенца, две хлопковые простыни. Бетти нервно сглатывает комок в горле, встречая его взгляд. Он притягивает, завораживает, увлекает в свою тёмную глубину.
– И чем же? – хрипло интересуется она, специально прикусывая губу в сладком предвкушении, на что Джаг громко выдыхает, подкрадываясь к ней, словно хищник к добыче.
– Во-первых, ты собиралась идти на какую-то блядскую свадьбу и сводить там всех с ума своим чертовски привлекательным видом, грубо оставив меня дома, как я понял, – он встаёт на колени на кровати, его тёплая рука скользит по её телу: от лопаток, обводя родинку, спускается вниз до ямочек на пояснице. Бетти в блаженстве прикрывает глаза, пока его сильные пальцы не сжимают белоснежную ягодицу в требовательном жесте, заставляя её дыхание участиться.
Она ждёт привычного шлепка, и ожидание столь томительно, что между ног проступает влага. Но Джагхед не торопится, поглаживая и сминая в руках нежную кожу, словно готовя её к чему-то большему.
– Я никого там не собиралась соблазнять, Джагги, – проясняет Бетти, надеясь разозлить его этим заявлением.
– Ты всегда слишком соблазнительна, детка, даже когда не пытаешься такой быть, – выдыхает он горячий воздух в её шею, и нежно прикасается губами к чувствительному месту за ушком.
– Это… субъективно, – Бетти улыбается и прикрывает глаза, гадая, что он придумал на этот раз.
Джаг оставляет пылающую дорожку из поцелуев вдоль её позвоночника, повторяя недавнее движение руки. Остановившись на ягодице, с силой прикусывает нежную кожу, и Бетти дёргается от неожиданности.
– Эй, утихомирь свои клыки, кусака! – шутливо выворачивается она из его рук, перекатываясь на спину и встречаясь с ним взглядом.
– Не могу. Хочу, чтобы на каждом участке твоего тела был мой след, – со вздохом признаётся Джагхед, – Давай ещё одну татуировку набьём? Она так и просится на твою сладкую попку, – Бетти смеётся этим бесконечно откровенным в своём собственническом порыве словам и тянет Джага к себе для долгого, лёгкого поцелуя.
Он нависает над ней, упиваясь каждым движением мягких губ и каждым касанием язычка. Их пальцы переплетаются, когда Джонс хочет закинуть ей руки за голову, и он явственно чувствует вскрытые шрамы.
– Что это, Беттс? Зачем ты это сделала? – тут же отрывается он от податливых губ и требовательно тянет к себе её ладони, рассматривая кровавые полумесяцы.
– Джагги, не надо. Я просто сорвалась. Давай не будем, – морщится Бетти, но Джонс не даёт ей вырвать руки из его крепкой хватки.
– Из-за меня? – со вздохом понимает он, – Чёрт, прости, Беттс. Я и подумать не мог, как это всё для тебя выглядит. Просто твоё признание было несколько… неожиданным.
– Всё хорошо, Джаг. Я справилась. Не думала, что смогу, но справилась, – криво улыбнулась Бетти.
– Почему ты так этого боишься, детка? Чего я не знаю о тебе? – крепнет в нём подозрение, что дело не только – или не столько в шрамах.
– Я не боюсь. Но знаешь, если ты и правда, хочешь быть со мной, тебе стоит знать, – глубокий вдох, чтобы набраться сил, – Я действительно сумасшедшая, Джагги.
Он силится не рассмеяться от этого глупого заявления, с трудом сохраняя серьёзное лицо.
– Чёрт, с чего ты взяла этот бред, Стрекозявка? – он нежно и практически невесомо целует её раскрытую ладонь, заставляя вздрагивать всем телом.
