Текст книги "Попасть замуж (СИ)"

Автор книги: Тори Халимендис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Одного слишком болтливого типа.

Испуганный взгляд Мионы, внезапная ярость Оливии, рассказ Аделины о детской дружбе…

– Леона, да? Он знает о свойствах этих камней и рассказал о них жене, верно? А та поделилась сведениями с подругой.

Макс крепче сжал мое плечо.

– Пойдем, Ани. О некоторых вещах лучше не говорить посреди коридора. Мирт, позаботься, чтобы к моим покоям никто не подходил.

Дворецкий молча поклонился.

Глава двадцать первая

…Давным-давно два маленьких мальчика, Максимиллиан и Леон, обожали слушать сказки, которые рассказывала им старенькая двоюродная бабушка Макса. Да-да, сестра той самой дочери купца. Словно зачарованные, внимали ребятишки волшебным историям о принцессе, похищенной драконом, о короле-завоевателе, о подгорном маленьком народе, о тенях, приходящих из полуночного мира. Но самой-самой любимой оставалась сказка о Ларионе, великом путешественнике, исходившем вдоль и поперек горы и пустыни, избороздившем моря, побывавшем в таких местах, куда до него не ступала нога человека. Из своих странствий Ларион непременно привозил различные диковины, которые демонстрировал многочисленным знакомым. Те ахали, удивлялись, восхищались, и, конечно же, завидовали. Но беспечный Ларион держал двери своего дома открытыми для всех – так стоило ли удивляться тому, что однажды его ограбили? Много сокровищ унесли воры, но самым ценным из украденного Ларион считал семь камней, семь крупных алмазов…

– Но их шесть! – перебила я мужа. – Пять в колье и один в перстне.

Макс усмехнулся.

– Семь, Ани. Есть еще один, самый крупный.

И протянул мне на раскрытой ладони кулон.

– Значит, это не сказка? – запоздало удивилась я.

– Сказка. Слушай дальше…

…Камни эти Ларион привез из самого дальнего своего странствия. Говорили, что никакие это не алмазы, а застывшие слезы чужеземной богини, оплакивавшей расставание со своим возлюбленным. Якобы полюбила она отважного путешественника и забрала его в свой небесный дворец. Прожил там Ларион семь лет, но с каждым годом все сильнее становилась тоска, снедавшая его. Когда же понял Ларион, что больше не может без горячего ветра пустыни и соленого – моря, без холодных вьюг дальнего севера, без ночевок под звездами, сообщил он своей возлюбленной, что вынужден покинуть ее ради новых странствий. Проронила богиня семь слезинок – по одной за каждый год счастья. Говорили легенды, что обернулись слезы эти алмазами невиданной чистоты. Камни эти унес Ларион с собой на память о потерянной любви. И еще судачили люди, что обладают они неведомой силой. Тот, кто сумеет высвободить ее, сможет завоевать весь мир.

Ларион, слушая сплетни, только ухмылялся, но не собирался ни подтверждать, ни опровергать слухи. Возможно, его сокровище действительно представляло из себя мощный артефакт. Или же просто очень крупные прозрачные драгоценные камни – кто теперь узнает? В любом случае, след алмазов затерялся во времени, воров так и не нашли…

– И ты их купил? – опять перебила я. – Те самые алмазы? Вот так просто? Или они передавались в твоей семье по наследству? Кто-то из твоих предков – тот самый вор?

– Сколько вопросов, – немного насмешливо протянул Макс и накрутил на палец прядь моих волос. – И никакого терпения. Слушай внимательно, Ани, и все узнаешь.

…За прошедшие столетия камни, похожие по описанию на те самые слезы богини, всплывали трижды. Через полтора века после смерти известного путешественника некий шах из далекой южной страны купил у странствующего мага резную шкатулку из слоновой кости и подарил ее Гюльназ, своей любимой наложнице. Та частенько рассматривала причудливые узоры на стенках и крышке, гладила изящные завитки и однажды случайно привела в движение скрытый механизм. В потайном отделении нашлись семь крупных прозрачных камней. Ликующая Гюльназ показала их своему господину и попросила украсить ими диадему. Очень уж ей хотелось похвастаться перед другими женщинами гарема, вызвать их зависть. Но пуще всего желала Гюльназ разозлить старшую жену повелителя, красавицу Шарразу. Завидовала наложница законной супруге, и из зависти на вечно искала способы досадить Шарразе. Но шах купил своей любимице два десятка сапфиров редкого розового оттенка, а алмазы оставил себе. Он велел огранить камни в виде звезд и собирался вставить их между звеньями нагрудной цепи. Но когда заказ правителя уже был готов, придворного ювелира обнаружили мертвым, его мастерскую – разграбленной, а бриллианты опять исчезли. На долгих три столетия…

– А что случилось с шахом и его наложницей? – не выдержала я. – Об этом что-нибудь известно?

– Шах прожил долгую жизнь и скончался в весьма почтенном возрасте, окруженный детьми, внуками, правнуками и даже праправнуками, – ответил Макс. – А вот его любовнице повезло меньше. Примерно через полгода после убийства ювелира ее из ревности отравила старшая жена и мать единственного на тот момент наследника шаха, та самая Шарраза. Видишь ли, наложница тоже забеременела, стала вести себя дерзко, намекала, что скоро покровитель возьмет ее второй женой, и тогда она добьется ссылки предшественницы в отдаленное имение. Вот и поплатилась за самоуверенность.

– И что, это сошло ей с рук? – удивилась я. – Старшей жене?

– Нет, конечно. Отравительницу быстро вычислили и казнили в назидание прочим обитательницам гарема. Но к нашей истории это отношения не имеет.

…Прошло без малого триста лет после исчезновения бриллиантовых звезд. Где они находились все это время – никто не знал, а если кто и знал, то надежно держал язык за зубами. А появились они очень далеко от жаркой южной страны, в которой пропали, в суровых северных краях, скованных вечными льдами. Правитель небольшого княжества выдавал замуж единственную дочь. В мужья ей он присмотрел молодого воина, потомка древнего рода, хотя к красавице Гвендолин засылали сватов и князья, и короли, и даже южные шахи. Но не желал отец отдавать свою кровинушку на чужбину, как не хотел и неволить ее. Заметил, что выделяет Гвендолин среди прочих силача Харральда, и согласился с выбором дочери. Три дня гудел свадебный пир, а на четвертый преподнес молодой муж диковинный подарок новобрачной: семь крупных бриллиантов невиданной огранки. Удивилась Гвендолин, поскольку род ее супруга мог похвастаться древностью своей и храбростью предков, но не богатством. Пристала она с вопросами к супругу, желая знать, где раздобыл он такое сокровище. Харральд отмалчивался, но в конце концов признался: отнял он камни обманом у морской ведьмы. Вместо того, чтобы устрашиться и попытаться загладить вину мужа, Гвендолин принялась бахвалиться дарами. Велела вставить бриллианты в обруч, что удерживал на ее голове тяжелые золотые косы, гуляла по берегу, не таясь. Разве удивительно, что обозлилась морская ведьма и наслала бурю, потопившую корабль, на котором молодожены плыли в родовой замок Харральда? И снова пропали драгоценные камни, на сей раз почти на пять столетий…

– А откуда взялись они у ведьмы?

Я слушала эту историю словно дивную сказку, но в то же время понимала: будь она просто легендой, Макс не стал бы пересказывать ее мне. Значит, доля правды в ней все же имелась. Пусть даже не все события происходили в действительности, но и выдумками их назвать нельзя.

– Кто знает? – отозвался муж. – Где бы ни раздобыла сокровище ведьма, она его лишилась. Харральд ведь тоже не был до конца откровенен с молодой женой. После гибели его говорили люди, что ведьма прогневалась не просто на вора, но на обманувшего ее возлюбленного.

Как интересно! Вокруг камней много не только смертей, но и любви, причем любви несчастливой: сначала сама богиня, потом шах и его женщины, а теперь и морская ведьма. Я поймала себя на том, что с нетерпением ожидаю продолжения истории.

…В третий раз о проклятых камнях стало известно не столь уж давно, чуть более столетия назад. Появилась в одном восточном городе куртизанка невиданной красоты. Мужчины бросали к ее ногам целые состояния в надежде на благосклонный взгляд. Однажды капризная прелестница объявила, что готова подарить ночь тому смельчаку, кто отважится с рассветом принять поданный ему кубок с ядом. Произнесла она эти слова во время большого пира, и в зале на несколько мгновений повисла тишина.

– Вот как? – презрительно бросила красавица. – Значит, все ваши заверения – пустой звук? Конечно, легко обещать звезды с неба – все равно их не достать. Легко клясться, что ради любви согласны отдать жизнь – все равно никто не потребует жертвы. Зато теперь я знаю цену мужским признаниям.

Тогда поднялся со своего места молодой Рашид, младший сын правителя, и выкрикнул:

– Я согласен! Клялся я в любви прекрасной Далиле и от слов своих отказываться не намерен! Если такова цена ее любви – я готов уплатить ее!

– И я согласен! – заявил Рустам, поэт, над стихами которого рыдали и старики, и младенцы. – Умру, если так угодно Далиле!

Молча поднялся из-за стола седовласый Дарий, подошел к Далиле и склонил голову. Красавица обвела пиршественный зал насмешливым взглядом.

– Только трое? Нет больше среди вас смельчаков?

Отмерли пирующие, загомонили. В сторону Далилы полетели злобные выкрики, угрозы и даже проклятия. Рассмеялась она, поднялась со своего места и царственным жестом протянула руку Рашиду.

– Пойдем, – молвила негромко, но зал опять затих, внимательно прислушиваясь. – Вернемся с рассветом.

Они действительно появились, когда за окнами посерело темное небо. Бледные, с горящими глазами, держащиеся за руки. Тонкую талию Далилы охватывал широкий золотой пояс, на пластинах которого вспыхивали и переливались алмазные звезды. Никто из пирующих до их возвращения не покинул зала, всем было любопытно узнать, чем закончится ночь. Кое-кто дремал, опустив голову, но встрепенулся при звуке легких шагов.

Молча махнула Далила рукой, и слуга подал ей на подносе богато инкрустированный жемчугом кубок.

– Пей, – с улыбкой произнесла куртизанка, обращаясь к любовнику. – До дна!

Рашид обнял возлюбленную, страстно ее поцеловал, схватил с подноса кубок и осушил его одним глотком. Взгляд его остекленел, челюсть отвисла, юноша покачнулся и упал. А сама Далила внезапно обернулась древней старухой, сморщенной, с редкими седыми космами. Пока замершие свидетели страшных событий пытались понять, что происходит, она успела дойти до выхода, но там стража преградила ей путь.

– Сжечь колдунью! – хрипло выкрикнул пришедший в себя Дарий.

– Сжечь! – подхватило множество голосов.

Старуха рассмеялась сиплым каркающим смехом, обернулась черным туманом и растаяла в предрассветном сумраке…

– Страшная сказка, – поежившись, заметила я. – Но как эти камни попали к тебе?

– Случайно. Ну, почти случайно, – исправился Макс, посмотрев мне в лицо. – Как ты уже знаешь, несколько лет я провел в странствиях. Не по примеру легендарного Лариона, вовсе нет. И уж тем более я не думал о том, чтобы подобно ему описать свои приключения, приукрасив кое-какие детали. Просто после смерти деда, единственного родного человека, на меня навалилась тоска. Да еще и семья отца вдруг вспомнила о моей существовании. Объявились многочисленные кузины и кузены, дядья и тетки, и все желали, чтобы я им помог. Вот я и уехал подальше от дома. Но так вышло, что в дальних странах я многому научился и многое узнал. И приобрел некие ценности, среди которых и алмазный гарнитур. Мне он достался уже в таком виде, набором из колье, подвески и кольца.

– Странная идея, – заметила я, – делать и подвеску, и колье. Их ведь не носят вместе.

– Я тоже так подумал. Мне тогда даже в голову не пришла мысль, что это те самые камни из сказки. Хотя огранка бриллиантов необычна, это бросается в глаза. Но тогда я просто решил, что кто-то тоже любил в детстве старую легенду, как и я. И велел придать крупным алмазам ту же форму, что и слезам богини. Даже посмеялся, ведь поэтому драгоценности привлекли мое внимание. Наследники знатной богатой старухи в одной из восточных стран распродавали после ее смерти имущество, вот я и купил бриллианты.

– Но как тогда ты понял, что стал обладателем артефактов?

…Это выяснилось действительно случайно. Макс примкнул к пересекавшему пустыню каравану. На пятую ночь пути на безмятежно спящих путников напали разбойники. Кто-то из путешественников был с ними в сговоре, потому что всех, включая дозорных, сморил неестественно крепкий сон. Пробуждение оказалось, мягко говоря, неприятным. Макс пришел в себя, когда солнце уже раскалило пески. Рядом раздавались стоны и вскрики, ругательства и гогот. Ни рукой, ни ногой он пошевелить не смог – его накрепко связали. Попытался повернуть голову и охнул от боли.

Рядом плакала и причитала женщина. Макс узнал ее голос – жена торговца, молодая черноглазая красавица, ехала вместе с мужем. О том, что сделали негодяи с несчастной, маг не хотел даже думать: все равно ни помочь, ни отплатить обидчикам не мог. Пока что не мог. На груди все еще ощущалась тяжесть кожаного мешочка с купленными в последнем городе, где он побывал, драгоценностями, теми самыми звездными алмазами. Разбойники пока что не обыскали всех путников, только связали и занялись поклажей – и женщинами.

На лицо упала тень – к Максу подошел здоровенный бородатый детина. Выругался, пнул ногой. Макс закатил глаза и притворился, что потерял сознание. Со связанными руками сопротивляться не получится, следовало выждать время, притвориться, будто смирился со своей участью.

– Эй, Гаррад, иди сюда, – позвал мерзавец кого-то из своих дружков. – У чужеземцев иногда попадаются занятные штуки, надо бы обшарить этого типа. Найдем чего – расспросишь.

Значит, незнакомый Гаррад служил толмачом. Правда, за годы странствий Макс успел выучит язык жителей юга и востока, но разбойники-то об этом понятия не имели.

Гаррад оказался приземистым рыжеволосым типом с испещренным оспинами лицом. Он склонился над Родвигом, похлопал его по щекам.

– Эй, ты, очнись!

Макс не подавал признаков жизни.

– Давай обшарим его, – предложил первый разбойник, – а если найдем что интересное, тогда приведем в себя и расспросим.

Из-под ресниц Родвиг наблюдал, как мерзавцы рылись в его вещах. Разрезали на куски пояс в поисках тайника, стянули обувь. Наконец, Гаррад обнаружил кожаный шнурок на шее жертвы и с хриплым радостным возгласом потянул за него.

– Эй, Масуд, посмотри-ка, что у нас здесь!

– Это мое! – выкрикнул Масуд, когда в солнечных лучах ярко сверкнули и рассыпали тысячи радужных брызг бриллианты.

– Еще чего! – возмутился Гаррад. – Почему это твое?

– Это мой пленник!

Гаррад расхохотался.

– Лично в плен брал?

– Я первый предложил его обыскать! – стоял на своем Масуд.

Привлеченные спором, к ним подтягивались остальные разбойники. Уже без удивления Родвиг узнал среди них словоохотливого пожилого Хамида, якобы направлявшегося в отдаленный храм на покаяние. Так вот кто подлил путникам сонное зелье за общей трапезой!

– Что там у вас? – озабоченно спросил Хамид. – Не забывайте, что пятая часть принадлежит мне.

– Обойдешься! – выкрикнул Масуд.

– Ах, вот как заговорил, сын шакала? Забыл, кто подобрал тебя, когда ты подыхал в сточной канаве?

Масуд неуловимым движением выхватил из ножен короткую изогнутую саблю и бросился на Хамида, но тот отразил нападение. Короткая схватка – и чернобородый разбойник остался лежать, поливая желтый песок кровью из распоротого живота. Но эта смерть словно подстегнула оставшихся разбойников. Макс даже не успел заметить, как над бриллиантовым гарнитуром развязалась настоящая бойня. Спустя короткое время в живых не осталось ни одного мерзавца.

Конечно, неожиданное сражение сыграло Родвигу только на руку, но теперь перед ним стояла новая задача: освободиться. Макс не мог преуменьшить ее значение: если не получится каким-то образом ослабить путы, то ему грозит скорая смерть под палящим солнцем.

Он попробовал пошевелить пальцами и вызвать хотя бы искру, способную поджечь веревку – лучше ожоги на запястьях, чем неизбежная гибель. Но онемевшие пальцы не смогли помочь даже с простеньким заклинанием.

– Как ты, сынок? – раздался свистящий шепот.

Максимиллиан скосил глаза и увидел дряхлого старца. Помнится, тот все время дремал в седле, чудом не сваливаясь в барханы. За общей трапезой со словами благодарности принимал свою миску и деревянный кубок с вином, ужинал и быстро засыпал, не принимая участия в разговорах. Имени его Макс не припомнил.

– Жив, – просипел он пересохшими губами.

– Маг?

Как старик догадался? Впрочем, не столь важно, главное, что может перерезать веревки.

– Нож, – с трудом выговорил Макс, – возьми… у одного из этих…

– И сам сообразил, – ворчливо отозвался попутчик.

Спустя мгновение Родивиг уже растирал запястья. Кисти горели так, словно их опустили в кипяток, ступни прошивало болью.

– Скоро пройдет, – утешил старик.

Макс не ответил, огляделся. В нескольких шагах лежала с задранной до пояса юбкой та самая жена торговца. Она уже не рыдала, должно быть, лишилась чувств. Руки заломлены за голову и связаны, ноги широко раскинуты. Максимиллиан отвернулся.

– Мужчины все спят, – пояснил старик. – Зелье сморило. Ты раньше очнулся из-за магии в крови. Бабам вина никто не давал, они быстро проснулись, но что могли поделать?

– А вы?

– А я притворился мертвым – много ли старому доходяге надо? Вот, попей воды, легче станет.

Макс с благодарностью принял флягу, глотнул тепловатой воды.

– Вы – тоже маг?

– Я – одна тень себя минувшего, – загадочно отозвался старик. – Ты камешки-то прибери, спрячь. Негоже, чтобы их видели.

Родвиг посмотрел на валявшиеся на окровавленном песке бриллианты и поежился.

– Что-то не хочется мне их брать.

– И зря, – сурово отрезал собеседник. – Не простые они, камни-то…

– Вот так я и узнал, какое сокровище случайно попало ко мне, – завершил свой рассказ Макс. – Вернувшись домой не выдержал и поделился с Леоном. А потом сведения разошлись кругами по воде и попали к заговорщикам.

– Но что же нам делать? – с тревогой спросила я.

К моему удивлению, муж улыбнулся.

– Как что? Выполнить требование похитителей Магдален, конечно. Они получат драгоценности.

Глава двадцать вторая

Я предложила отправиться в храм на рассвете, но Макс отговорил. Сказал, что с первыми лучами солнца потянется на молитву простой рабочий люд – получить благословение богов перед тем, как приступить к службе. Конечно, храмовникам удобнее забрать у подножия статуи драгоценности в момент, когда в алтарном зале клубится толпа и никому ни до кого нет дела. Но прежде Алекс и его сообщники, старик и девица, разговаривали со мной и при нескольких молящихся, но на нас все равно не обратили внимания.

– Ранним утром у тебя попросту не будет возможности задать ни одного вопроса, – пояснил Макс. – Тот, кто поднимет сверток с алмазами, тут же скроется, а ты останешься у статуи Реорана в растерянности. А когда в храме почти пусто, уйти от ответов заговорщикам не удастся.

Он оказался прав. Как всегда. Меня уже поджидали. Давешний старый служитель остановился у изображения Реорана, сделал вид, будто поправляет цветы, незаметным жестом убрал спрятанный среди них кожаный мешочек с драгоценностями, так ловко, что я даже не поняла, когда и куда тот перекочевал. Понятно, что к храмовнику, но вот в рукав или в карман? Впрочем, есть ли карманы у его хламиды?

– А вы не торопились, мейни Родвиг, – прошипел старик, выпрямляясь. – Неужели кузина не дорога вам?

– Ждала, пока супруг покинет особняк, – пролепетала я, опуская взгляд. – Где Магдален? Когда вы вернете ее?

– С ней все в порядке. Скоро вы увидитесь.

– Когда?

– Не торопитесь, мейни Родвиг. Сначала выполните ваше задание.

Ну вот, Макс опять угадал. Вчера он говорил, что заговорщики потребуют, чтобы я подлила ему зелье. Придворный алхимик еще не полностью разобрался в составе, но уже с уверенностью завил, что неведомая дрянь блокирует магическую силу. Не так чтобы надолго, на пару дней. Значит, развязка близка, наш противник намеревается перейти к решительным действиям.

– Какое задание? – притворилась я наивной дурочкой. – Ни о каких заданиях в письме не говорилось.

– Зелье, – напомнил храмовник. – То самое, что вы получили от друга. Половину выльете в питье Родвига сегодня за ужином, вторую – дадите во время завтрака. И уже послезавтра ваша кузина вернется домой.

– Вы обещаете? С ней точно ничего не случится?

По губам служителя скользнула презрительная усмешка.

– Обещаю. Ее никто не тронет даже пальцем, если вы сделаете то, что велено.

– Сделаю, – пообещала я.

Храмовник удовлетворенно кивнул.

– И сообщите нам о том, что выполнили задание.

Я опять изобразила растерянность.

– Но как? Мейн Родвиг может запретить мне поездку в храм. Скоро очередной прием у ее величества, мне надо подготовиться. В прошлый раз супруг выказал недовольство тем, как я себя вела.

Эту ложь тоже придумал Макс, посоветовал ввернуть при подходящем случае. Пусть заговорщики пребывают в уверенности, что глупышка Анита будет счастлива избавиться от мужа. Служитель отреагировал именно так, как от него ожидалось. Он похлопал меня по руке почти отеческим жестом и заверил:

– Вам недолго осталось терпеть этого монстра, дитя мое. Помните, что обещал ваш друг? Скоро вы будете свободны.

– Но как мне дать вам знать, что мейн Родвиг выпил зелье?

Признаться, мне пришел на ум знаменитый вариант с цветочным горшком, но старик меня удивил, вручив мне очередной флакончик.

– Заклинание, – пояснил храмовник. – Простенькое, безвредное, охрана дома Родвига его и не заметит. Когда ваш муж выпьет вторую дозу, просто распечатайте сосуд.

– Но зелье – точно не отрава? – проявила я бдительность. – Не хотелось бы оказаться в темнице или на эшафоте по обвинению в убийстве.

– Не бойтесь, дитя мое, вам ничего не грозит, – терпеливо повторил старик. – Помолитесь и ступайте с миром, положившись на волю богов.

«Это реплика из другого спектакля», – насмешливо подумала я. Похоже, старикана так утомила беседа с наивной дурочкой, что он уже даже не задумывался над тем, что говорил. Вот и добавил последнюю фразу по привычке.

* * *

– И что теперь? – спросила я у Макса, пересказав ему разговор в храме.

– Теперь будем ждать.

– Но почему именно завтра? Ты знаешь?

Он потрепал меня по волосам.

– Догадываюсь. Завтра состоится Малый Совет. Очевидно, заговорщики попробуют захватить власть. Меня лишили защиты алмазов – спасибо Леону, рассказавшему о них своей жене. Вернувшись домой, я под влиянием вина признался другу, что заполучил легендарные камни и они однажды уже спасли мне жизнь. Даже показал комплект. После неудавшихся покушений мои противники вполне могли поверить, что меня защищает амулет, и тут им преподнесли историю об артефакте.

– Кстати, а почему ты подарил их мне? – задала я давно мучивший меня вопрос. – Да ещё и сказал, что это фамильные ценности?

Макс замялся.

– Видишь ли, ты вела себя так… неожиданно, я бы сказал. Мне показалось, будто ты искренне хочешь стать моей женой. Будто я тебе действительно понравился. Но ведь сведения, собранные моими людьми. сообщали о том, что у Аниты ан дел Солто роман с дальним родственником. Ничего серьезного, скорее просто флирт, но я не знал, чем вызвано твое поведение. Вдруг ты в сговоре с этим Алексом.

– И ты решил устроить проверку? – догадалась я.

Макс виновато потупился.

– Эти камни вытаскивают на поверхность то, что сокрыто глубоко в душе. И дурное, и хорошее. Мне захотелось посмотреть, что собой представляет моя супруга.

Хм, надо полагать, увиденное его устроило. Я вспомнила собственные вспышки ревности. Это что, тоже влияние камней? Ну да, ведь даже в прошлой жизни я была собственницей. Вот взять хотя бы Кирилла: ведь не любила его, видела все недостатки, постоянно раздражалась, но все равно страдала, когда он ушел. Привычка и ущемленное самолюбие, вот и все.

Заодно нашлось объяснение и странному поведению Оливии, чуть не столкнувшей меня в пруд. Судя по напавшим на караван разбойникам, украшения можно даже не примерять, чтобы почувствовать их воздействие. Оливия, пусть и воспитывалась в провинции, все равно оставалась аристократкой, принцессой. Мать ее некогда была фрейлиной, следовательно, привила дочери хорошие манеры. Вспышку злобы спровоцировал камень в кольце.

– А своему другу, Леону, ты их показывал?

– Конечно, – ответил Макс. – Как оказалось, его слабость – неумение держать язык за зубами. Это в лучшем случае. В худшем – он сам вовлечен в заговор. Хотелось бы мне надеяться, что это не так.

И он потер лоб рукой. Я понимала его чувства, но что сказать, как разогнать его страхи – не знала. Зато могла сделать кое-что другое.

Медленно провела рукой по его груди, опустилась ниже, ещё ниже…

– Ани, – хрипло выдохнул Макс.

Я прижала палец к его губам.

– Молчи. Сегодня ты будешь моим пленником.

В подтверждение своих слов связала его руки над головой поясом его же халата. Немного подумала, надо ли завязывать глаза, но решила оставить пока так. Пусть смотрит. И медленно приподняла подол ночной рубашки. Потом будто бы передумала, отпустила.

– Ани! – позвал Макс.

– Я кому велела молчать? – возмутилась я. – Раз ты плохо себя ведешь, то будешь наказан.

Он усмехнулся, еще не зная, в чем будет состоять наказание. Раз за разом я руками и губами доводила его почти до грани и останавливалась. Больше ему не было смешно. Он стонал, метался по кровати, просил меня продолжать, а я наслаждалась своей властью над ним. И только когда сама уже не могла вынести сжигавшее меня желание, опустилась сверху, принимая его в себя. Всего несколько сильных толчков – и нас обоих одновременно накрыл экстаз.

* * *

О том, что случилось на следующий день, я узнала уже после окончания всех событий. По вполне понятным причинам, меня на Малый совет не пригласили, так что наблюдать собственными глазами кульминацию заговора я не могла.

Итак, в кабинете Алисии расположились сама королева, Первый министр Максимиллиан Родвиг, преподобный Сирил, казначей Невилл Дорнвей и министр иностранных дел Томас Раппот. Последнего позвали потому, что собирались обсудить предстоящую помолвку принца Колина и принцессы Оливии.

Устроившись за столом, мейн Раппот пожаловался на то, что яркий свет режет ему глаза, и попросил Первого министра, известного своей магической силой, приглушить льющийся в кабинет через окно солнечный свет. И тут произошло нечто странное: мейн Родвиг поморщился и признался, что неважно себя чувствует и не хотел бы тратить свои силы на заклинание.

– Надеюсь, что сведения о моем самочувствии не выйдут за пределы этой комнаты, мейн Раппот, – сухо произнес Первый министр. – Уже через пару дней со мной все будет в порядке, не стоит вызывать волну нелепых слухов.

Мейн Раппот кивнул и спросил:

– Ваше величество, могу ли я задернуть шторы?

Поскольку слугам во время совета запретили заходить в кабинет, министру иностранных дел пришлось лично взять длинную палку и зашторить окно.

– Ну вот, – удовлетворенно произнес он. – Так намного лучше.

И почти одновременно с его словами распахнулись двери. В кабинет в сопровождении гвардейцев вошла принцесса Оливия.

– Что происходит? – возмущенно спросила Алисия. – Как вы смеете нам мешать?

– Оставайтесь на месте, ваше величество, – прозвучал спокойный голос. – Не двигайтесь. К остальным это тоже относится.

Казначей вскочил – и тут же застыл с искривленным судорогой лицом.

– Невилл! – ахнула королева. – Что с ним?

– Все в порядке, – невозмутимо ответил преподобный Сирил. – Пока в порядке. Вы ведь понимаете, что его жизнь зависит от вас, ваше величество? Как и ваша, и вашего сына.

Алисия задыхалась, схватилась за сердце, приподнялась – и тут же рухнула обратно в кресло.

– Герман? Нет, вы не тронете ребенка!

– Если вы будете благоразумны, ваше величество.

– Но чего вы хотите от меня?

– Отрекись от престола, – заявила Оливия, бледная, решительная, с горящими глазами и упрямо вздернутым подбородком. – Отрекись в мою пользу и отправляйся куда-нибудь подальше, например, в одну из обителей севера. Или в то поместье, куда сослала меня с мамой. Тогда останешься жива.

По обе стороны от нее гвардейцы положили ладони на эфесы церемониальных шпаг. Алисия усмехнулась.

– А если я откажусь? Эти подлые предатели нападут на свою королеву?

– О нет, ваше величество, – вкрадчиво прошептал Сирил. – На вас нападет ваш Первый министр.

– Что? – потрясенно переспросил Максимиллиан Родвиг.

Оливия повернулась к нему и расхохоталась.

– Да-да, именно ты в приступе безумия убьешь мою дорогую сестрицу. А потом и сам погибнешь от руки одного из преданных офицеров, не успевшего, увы, защитить свою королеву, но покаравшего злодея. Чем ты думал, когда решил взять в жены провинциальную дурочку? Она предала тебя, отдала нам твои защитные артефакты. Ты ведь уже заметил, что магические силы оставили тебя? Хочешь узнать, кто подлил тебе зелье?

– Это я знаю и так, – спокойно ответил Родвиг.

Он сделал едва уловимый жест – и оба гвардейца рухнули на пол. Оливия все ещё удивленно смотрела на тела у своих ног, а Сирил уже догадался, что план сорван.

– Томас! – выкрикнул он. – Подайте сигнал, пусть приведут мальчишку.

– Не приведут, – спокойно произнесла королева. – Вашу сообщницу, няню Германа, взяли под стражу еще до начала совета. Как и большую часть ваших сторонников.

Министр только открывал и закрывал рот, а Сирил вскочил с места и бросился к окну. Его остановила стена пламени.

– Родвиг! – прорычал он. – Мерзавец!

Обернулся и бросил в мага ледяное копье, разлетевшееся осколками от мощного щита. Раппот взвизгнул и залез под стол, Оливия присоединилась к нему, Алисия укрылась за креслом. Кабинет заволокло черным туманом, то и дело пронзаемым огненными вспышками. Одно из заклинаний Сирила задело Максимиллиана, ранив в плечо. Обрадованный храмовник расслабился раньше времени, решив, что уже одержал победу, ослабил бдительность, за что и поплатился. Призрачные путы змеями скользнули по полу, обвили ноги и руки Сирила, лишили его возможности даже двинуться. Туман рассеялся, Максимиллиан Родвиг обессиленно опустился в кресло и обратился к отмершему казначею:

– Зовите стражу, Невилл. Полагаю, камеры для принцессы и преподобного уже готовы? И пусть подыщут еще одну, для мейна Раппота.

* * *

– Сирил давно хотел усилить влияние храмовников, а следовательно, и свою власть, – пояснял мне Макс. – Король Андрон славился крутым нравом, так что во времена его правления Сирил старался не привлекать к себе излишнего внимания, хотя честолюбивые планы и вынашивал. Когда же на престол взошла Алисия, он решил, что ему подвернулась замечательная возможность. Он пытался уговорить ее взять в мужья своего ставленника, но не получилось. Тогда он начал действовать осторожно, медленно, наращивая недовольство королевой везде, где только мог. Гибель консорта – вовсе не несчастный случай, как считалось ранее.