Текст книги "Попасть замуж (СИ)"
Автор книги: Тори Халимендис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
– Но ты – сильный маг, хотя и знатного рода.
– Но и не из столь древнего, как ты или Алисия. К тому же моя бабка по материнской линии – дочь богатого купца. Мезальянс, позволивший разбавить кровь и получить возможность родить ребенка с даром. Их не принимали при дворе, деда и его жену неподходящего происхождения. И мою маму тоже, до того, как она вышла замуж за отца.
– А что с ними случилось? – осторожно спросила я. – С твоими родителями?
Макс нахмурился.
– Несчастный случай. Лошади понесли. Тогда у меня и случился первый выплеск силы. Я был еще ребенком. Спасся сам, но никому из них помочь не смог.
Я потянулась к нему, ласково разгладила пальцами морщинку между бровей.
– Не вини себя. Ты правильно сказал: не смог. Это не зависело от тебя, понимаешь?
– Я часто думаю о том, что если бы только… если бы я…
Я прижала палец к его губам.
– Не надо. Что сделал бы ребенок? Сколько тебе исполнилось?
– Восемь лет, – глухо ответил он. – Меня забрал к себе дед. Бабушка ненадолго пережила любимую дочь, скончалась через несколько дней. А дед прожил до преклонных лет, но больше так и не женился. Слишком сильно ее любил.
– А бабушка и дедушка по другой линии? Они тоже умерли?
– Для меня – давно. Они так и не приняли мою маму, отказались от сына, взявшего в жены купеческую внучку. Потом, когда я стал придворным магом, они решили наладить отношения со мной. Вот только я так и не забыл нашей единственной встречи много лет назад. Навсегда запомнил, как они отвернулись от десятилетнего сироты, сделав вид, что не замечают меня.
Я словно воочию увидела десятилетнего мальчугана с дрожащими губами, не понимающего, почему от него отказываются те люди, которые именуются близкими.
– Мне так жаль, Макс. Правда, мне очень жаль.
Он хищно улыбнулся.
– Именно так я и сказал мейну Лорену, когда он заявился ко мне, желая восстановить родственные связи. И попросить небольшую сумму.
– Небольшую?
– Совсем крохотную. Каких-то тридцать тысяч золотых.
Я мысленно присвистнула. Тридцать тысяч золотых – огромные деньги. Деньжищи, я бы сказала. Предположим, этот самый Лорен – дед Макса, как я поняла – попросил раза в три больше, чем рассчитывал получить в действительности. Все равно, на десять тысяч можно безбедно прожить лет двадцать вместе с чадами и домочадцами. Получается, мой муж не просто богат, а безумно богат. Вряд ли мейн Лорен заявился с просьбой, не разузнав как следует о состоянии счетов внука. Значит, был уверен, что такую сумму Максимиллиан сможет ему дать.
– А Шарлотта и ее мать? – вспомнила я. – Они тебе кем приходятся?
Макс поморщился.
– Дальней родней со стороны матери. Беата – внучатая племянница деда, кажется. Когда они остались без крыши над головой и обратились ко мне, я пригласил их пожить в поместье.
– И давно они там живут?
– Третий год, – неохотно ответил мне муж.
Да уж, неплохо загостились дамочки, пора бы и честь знать.
– Они что – возводят новый дом? – с подозрением осведомилась я. – Размером примерно с королевский дворец?
Макс помотал головой.
– Нет, их дом цел, только выгорел изнутри. Я даю Беате деньги на ремонт, на новую мебель, обои, шторы и прочую ерунду.
– А ещё на одежду для нее и Шарлотты, – подхватила я.
– Это не столь большие суммы, Ани, – сухо откликнулся он. – Для меня – пустяковые траты.
И вот как ему объяснить, что мне вовсе не жаль денег? Нет, меня не устраивает другое: то, что милашка Лотти все время отирается возле Макса и явно желает завлечь его в свои сети.
– А что стряслось с ее мужем? Она ведь вдова, да?
– Вдова, – подтвердил Макс. – Ее муж покончил с собой.
Я заморгала. Вот это новость!
– А… а почему? Или это секрет?
– Никаких тайн, – горько ответил Макс. – Оллин был игроком. Спустил в один далеко не прекрасный вечер все свое состояние, включая фамильные драгоценности и дом. Мне пришлось выкупать закладные, чтобы мои родственницы не остались на улице.
Час от часу не легче. Получается, один раз мой супруг уже помог «бедняжкам», так они решили, будто нашли дойную корову. Ремонт, который длится уже третий год… Нет, надо это прекращать.
– Вот тогда, похоже, Беата и решила, что я – прекрасная партия для оставшейся в одиночестве Шарлотты, – неожиданно продолжил Макс. – Пожар случился весьма кстати. Правда, их расчеты не оправдались: я поселил погорелиц в поместье, а не в своем столичном доме. А сам наезжал туда крайне редко, что затрудняло задачу соблазнения столь подходящего холостяка.
«Дура ты, Анна Николаевна, – отругала себя я. – Позабыла, какая у твоего мужа должность? Решила, что он настолько слеп, что не разглядит намерений этих двух хищниц?» Да уж, наивно с моей стороны.
Макс между тем откинул голову на спинку дивана и зарыл глаза.
– Я так устал, Ани, – пожаловался он. – Так устал. Пойдем спать?
– Пойдем, – согласилась я.
Вопреки ожиданиям, он не пожелал мне спокойной ночи у двери в мою спальню, а завлек меня к себе.
– Так хорошо, когда ты рядом, – пробормотал он, устраиваясь поудобнее. – Уютно. Тепло.
У меня и у самой уже слипались глаза, но я ещё успела обрадоваться. Ему рядом со мной уютно и тепло – это, несомненно, хороший признак. Значит, у нас все получится. Все будет хорошо.
Глава тринадцатая
Проснулась я опять в одиночестве. Лита, наполнившая мне горячей водой ванну, сообщила, что хозяин уехал уже давно.
– Говорят, он почти и не спал, бедолага, – округлив глаза, прошептала она.
Ясно, отправился во дворец. Я вздохнула. И в этом мире успешные мужчины ставят работу на первое место. Наверное, именно поэтому они и добиваются своих целей. Например, Кирилл всегда выражал готовность пойти в кино, посидеть в кафе с приятелями или поиграть в боулинг, вот только все счета за квартиру приходилось оплачивать мне. Зато Кирилл честно отсиживал на работе до пяти, возвращался домой на три часа раньше меня, а потом, дождавшись моего прихода, устраивал скандал из-за отсутствия горячего ужина. Гениальная мысль приготовить самому хотя бы картошку – да даже яичницу поджарить! – почему-то не приходила ему в голову. К счастью, Кирилл остался в прошлом. В другой жизни. И я вспоминала о нем все реже.
Вот с Максимиллианом семейные скандалы из-за неприготовленного ужина мне точно не грозят. А также из-за завтрака с обедом. Хотя бы потому, что еда в его доме (или домах, если уж быть точной) готовится без моего участия. Зато с ним рядом опасно и… и интересно, вот. И я уже не променяла бы свою новую жизнь не только на унылое существование в доме мейна Варна, но и на казавшуюся мне недавно столь важной и ответственной работу в родимой фирме. К этому заключению я пришла, когда уже наблюдала, устроившись в кресле, как Лита ловко сервирует стол к позднему – очень позднему – завтраку.
Мои размышления прервала Магдален. Бледная, с покрасневшими глазами и опухшими губами, она робко поскреблась в дверь:
– Ани, можно, я побуду с тобой? Мне не по себе в одиночестве.
Да, вот на кузине вчерашнее происшествие отразилось не лучшим образом. Хотя не нужно обладать особым умом, чтобы догадаться, что целью нападения являлись вовсе не мы с ней, Магдален испугалась не на шутку. Хорошо, что спиртное подействовало на нее не хуже снотворного, но вот утром ее явно мучило похмелье.
– Болит голова? – деловито спросила я.
– Да. И еще мутит, – несмело призналась кузина.
Рассольчика бы бедолаге. Вот только боюсь, что мою странную просьбу прислуга истолкует неверно. Как минимум – удивится.
– Есть хочешь?
Магдален скривилась в гримасе отвращения, мотнула головой и тут же охнула.
– Нет, я просто посижу рядом с тобой. Можно?
– Лита! – позвала я. – Подай ещё один прибор.
– Нет-нет, – запротестовала кузина. – Я не хочу.
Но я уже наполнила стакан апельсиновым соком и протянула ей.
– Пей! Он прохладный, тебе станет легче.
Магдален посмотрела недоверчиво, но все же сделала глоток.
Вернулась Лита, поставила еще один прибор. Я налила сока уже себе – при виде жадно пьющей Магдален я тоже почувствовала жажду. Аппетит, впрочем, так и не появился ни у кузины, ни у меня. Мы вяло поковырялись в тарелках, съели совсем по чуть-чуть крабового суфле, и я распорядилась, чтобы Лита убрала посуду и помогла мне одеться для прогулки.
– Сегодня вроде бы не жарко. Поедем погуляем в парке, – предложила я Магдален.
Она уже не выглядела так, словно готовилась в любой момент скончаться. Бледность еще не покинула ее лицо, но губы порозовели и глаза заблестели.
– Хорошо. И зайдем в храм всех богов помолиться, да?
Вот этот пункт экскурсии в мои планы не входил. Кроме того, я плохо понимала, кому должна возносить свои молитвы теперь: Милосердной Вейне, покровительнице рода ан дел Солто, или же Реорану, которому поклонялся мой супруг. Анита не отличалась особой набожностью, хотя сначала мейни Лизбет, а потом и наставницы в пансионе и пытались привить ей должное почтение к богам. Вот в случае Магдален они успешно со своей задачей справились.
– Зайдем, – пообещала я, решив, что в главном храме королевства могу услышать, что говорят о покушении на Сирила.
– Спасибо, Ани! – обрадовалась кузина. – Я знаю, ты не слишком веришь в помощь Вейны, но она действительно благосклонна к нам. Я долго молилась, когда ты упала с моста в реку, и она позволила тебе выздороветь. Разве не чудо?
Еще бы! Наивная Магдален даже не подозревает, какое именно. Не уверена, что сотворила его именно Вейна, но кто-то из местных богов определенно приложил руку.
Кстати, можно будет в храме и узнать что-нибудь о том божестве, которое покровительствует Максимиллиану, о Реоране. Помнится, я хотела найти в библиотеке какую-нибудь книгу о местном пантеоне, но потом произошло столько событий, что я успела подзабыть о своем намерении. И ещё неплохо бы выяснить, кого из богов почитает сам преподобный Сирил. Так, на всякий случай.
* * *
Храм впечатлял. И размерами, и великолепием. Золоченые (или даже вовсе золотые) шпили, увенчанные солнцем, луной и звездами, вздымались в небо. Стены из розового мрамора украшали замысловатые барельефы с изображениями невиданных животных. Поднимался над курильницами и разносился по огромному молитвенному залу ароматный дым, от которого сразу же запершило в горле. В чаше для пожертвований тускло поблескивали монеты. Я мысленно похвалила собственную предусмотрительность, заставившую меня захватить выданный Максом в первый же день в столице тяжелый кошель. Так, и сколько здесь принято жертвовать? Беглый взгляд позволил убедиться, что ссыпали в чашу большей частью медяки, но попадались и серебряные монетки, а еще я различила проблеск золота. Наверное, супруга Первого министра не должна скупиться. Я вытащила из кошеля две золотые монеты – себе и Магдален. Едва только наши подношения, тихо звякнув, улеглись поверх груды металла, как к нам подскочил служка.
– Прошу вас, высокородные мейни.
В небольшой нише бил фонтанчик, где полагалось омыть руки и умыться перед молитвой. Вода источала сильный цветочный аромат, а пол усыпали лепестки роз. Служка протянул нам сначала чистую холстину, чтобы вытереть лицо и руки, а потом – инкрустированную жемчугом чашу с вином и по куску хлеба. Магдален поклонилась, отпила и закусила своим хлебцем, я последовала ее примеру.
Статуи богов стояли полукругом. По правую руку от входящего – мужские, по левую – женские. Кузина ожидаемо пошла налево, выискивая взглядом Вейну. Прошла немного, остановилась, поклонилась низко-низко. Я немного поколебалась, но все же двинулась направо, сожалея, что в храме почти пусто: только мы с Магдален, служка, подававший нам полотенце и обрядовые хлеб и вино, да ещё один, ливший сейчас масло на подножия статуй. А я-то надеялась подслушать какие-нибудь интересные разговоры. Увы.
Я внимательно вглядывалась в мраморные фигуры, чтобы не пропустить изображение Реорана, а на служителя внимания совсем не обращала. Как оказалось, зря. Потому для меня полной неожиданностью стал знакомый голос, тихо позвавший:
– Ани!
Я вздрогнула. Нет, не может быть, мне показалось. Ведь в храме я его не видела. Откуда он мог взяться?
– Ани! – ещё настойчивее повторил Алекс.
Я огляделась, но никого не заметила. Лишь служка, низко опустив голову, все лил и лил ароматное масло к ногам незнакомого божества. Голову его покрывал темный капюшон.
– Ани!
Догадалась я не сразу, хотя всегда считала себя девушкой сообразительной. Просто мне и в голову не могло прийти, что однажды я увижу лощеного щеголя в темной хламиде, подпоясанной веревкой.
– Ани, подойди к статуе Реорана и сделай вид, будто молишься.
Отличный совет, ничего не скажешь. Именно так я и намеревалась поступить без указок, так что спасибо огромное. Найти бы еще среди этих каменных исполинов Реорана.
– Ближе к центру, – едва слышно подсказал Алекс.
Я уверенно пошла вдоль статуй. И довольно скоро обнаружила знакомого воина с цепью и мечом. Низко поклонилась, постояла, старательно шевеля губами и изображая примерную прихожанку. Что дальше?
– Мейни желает принести подношения? – громко спросил Алекс, неслышно подошедший ко мне.
– Что? – не сразу поняла я. – А, да, желаю.
– Прошу, мейни.
Он повел меня в центр храма, где на большом плоском камне стояли корзины, наполненные розовыми лепестками и разнообразными цветами. Оригинальная жертва богу-воину. Или кто он? Маг? В любом случае, вряд ли он нуждается в цветах. Хотя это определенно лучше, чем кровавые жертвы. Ах да, еще масло. То самое, которое щедрой рукой льют на постаменты служители. Оно покупается на средства из чаши у входа.
Я зачерпнула полные пригоршни алых лепестков. Взглянула на женский ряд – Магдален старательно рассыпала у ног Вейны белые цветы.
– Тебе удалось уверить Родвига в своей любви? – прошелестел Алекс у моего уха, указывая мне одновременно на небольшой кувшинчик. – Вот, мейни, здесь жертвенное вино, – добавил он уже громче. – Вы можете потом взять и его.
– Благодарю вас.
– Так как? – опять едва слышный шепот.
– Он не дурак. Не доверяет мне, – солгала я, тоже понизив голос.
– Плохо.
Я вернулась к Реорану, высыпала у постамента лепестки, опять пошла к алтарю – за вином. Алекс делал вид, что поправляет корзины. Кувшинчик с вином он передал мне вместе с клочком бумаги.
– Прочитаешь, когда останешься одна.
– Благодарю вас, – повторила я.
– Послезавтра день даров, мейни. Если не желаете стоять в толпе простого люда, можете прийти вечером, после заката. Вас пустят в храм.
Намек более чем прозрачен. Даже если мейни и не собиралась приносить никакие дары, ей лучше прийти, не так ли? Да и не ждут от нее никаких подарков, более чем уверена.
Вот только что же делать мне? Первая мысль – рассказать все Максу, пусть он разбирается и с красавчиком Алексом (кстати, не просто же так он оказался в главном храме в столь странном облачении), и с прочими заговорщиками. Пусть Алекс вряд ли посвящен в детали, но кого-то вышестоящего точно знает. Плохо то, что и мне самой муж пока что не имеет оснований доверять. И здесь у нас есть варианты. Первый: он мне попросту не поверит. Даже если я покажу ему записку, что бы там в ней Алекс ни накарябал. Сомневаюсь, что раскрыл план заговора. Скорее уж, все выглядит так, будто у нас любовная связь. И отсюда вытекает второй вариант: Макс поверит, но решит, что я наставляла ему рога с Алексом. Перспектива тоже, честно говоря, не из самых радостных. Меня бы больше всего устроил вариант третий, наименее вероятный: Макс поверит мне и не станет фантазировать на тему моих с Алексом отношений. Увы, но в подобное развитие событий отчего-то верилось слабо.
Я плеснула немного вина к подножию статуи, вернула сосуд на место. Алекс уже отошел к богиням, подальше от меня. Должно быть, испугался, что несдержанная Анита пристанет к нему с расспросами. От Магдален он старался держаться на расстоянии и не поворачивался к ней лицом. Вот кузина закончила молиться, пошла к фонтанчику, ещё раз умылась. Давешний служка вновь подскочил к ней с холстиной. Интересно, он тоже заговорщик или же не подозревает о том, что происходит в храме? Сейчас я готова была подозревать кого угодно.
Напоследок еще раз поклонилась Реорану, умылась, вытерлась свежей холстиной.
– Да благословят вас боги, мейни.
– Благодарю, – чувствуя себя попугаем, в который раз ответила я.
Хотя храм язык не повернулся бы назвать плохо освещенным, но солнечный свет на мгновение ослепил меня. Теплый ветерок принес запах яблок и меда с расположенной неподалеку торговой площади, и я с наслаждением вдохнула полной грудью. После тяжелых, даже удушливых, благовоний он показался мне необыкновенно приятным.
– Спасибо тебе, Ани! – Магдален взяла меня за руку. – Тебе ведь тоже стало легче после молитвы, правда?
Выглядела она – я поискала нужное слово – умиротворенной. Кузину действительно поддерживала вера в Милосердную Вейну.
– Поедем в парк?
– Если ты хочешь, Ани.
Хочу ли я? Пожалуй, да. Возвращаться пока что домой желания не возникло. Сначала нужно как следует обдумать неожиданную встречу с экс-возлюбленным. Потому что если Макс уже вернулся, то скрыть от него мое взбудораженное состояние вряд ли удастся. Не следует забывать, где служит мой супруг.
– Да, неплохо бы прогуляться.
Магдален мечтательно улыбнулась.
– Помнишь, как мы приезжали на каникулы? Сбегали к реке, к нашему дереву. Мейни Лизбет выговаривала нам, а мейн Варн даже грозился выдрать. Я пугалась и упрашивала тебя не нарушать запреты, а ты только смеялась. Ты всегда была такой смелой, Ани!
Память услужливо подсунула мне образ рыжей девчушки с россыпью веснушек (хм, а вот у взрослой Магдален чистая белая кожа), туго заплетенными косами и настороженным выражением лица. В паре Анита – Магдален вторая всегда была ведомой.
Бедная родственница, живущая в доме мейна Варна ан дел Солто из милости. Вечно шпыняемая хозяином и его сыном. Мейни Лизбет почти не замечала племянницу. И только Анита испытывала к ней несколько снисходительную жалость. Глупая, наивная Анита, считавшая себя красавицей, а кузину – дурнушкой. И все-таки она хотя бы испытывала к Магдален симпатию, хоть и сдобренную изрядной долей превосходства.
Кузина платила Аните самой преданной и искренней любовью. Принимала участие во всех проказах и шалостях, хотя и боялась. В голове всплыли давние воспоминания.
…Вот две девочки с косичками и в коротеньких платьицах карабкаются на старую яблоню. Наставницы строго-настрого запрещали воспитанницам срывать в саду яблоки: плоды убирал садовник, и каждой девочке давали по печеному яблоку в качестве десерта на праздники. В пансионе учениц не баловали, ослушниц строго наказывали. Но Анита подбила робкую кузину ночью выбраться из окна спальни и украсть хотя бы десяток-другой сочных ранних плодов. Добычу сначала бросали на землю, а потом планировали собрать и унести в подоле. Девочки уже спускались по ветвям, когда снизу раздался грубый окрик:
– Воришки! А ну идите сюда!
Сторож! Ани спрыгнула на землю и помчалась к спальному корпусу, не оглядываясь. Лишь наутро она узнала, что Магдален подвернула ногу и не смогла убежать. Ее отвели к наставнице, долго выпытывали, с кем она пришла в сад, назначили суровое наказание. Но девочка так и не выдала кузину.
…Вот две девицы, только-только закончившие пансион, хихикая, крадутся к комнате, выделенной гостье семьи ан дел Солто – Эстелле. Магдален брезгливо морщится, бросая взгляд на то, что сжимает в руке Анита. Дохлого ужа кузины обнаружили утром на своем тайном месте – под кустом на берегу реки.
– Представь, какой визг начнется! – восторженно шепчет Анита.
На лице Магдален написано сомнение.
– Может, не надо? Она ведь испугается.
– И пусть! Кто обозвал нас утром деревенщинами?
Магдален неуверенно кивает. Ей и хочется наказать противную зазнайку, и в то же время жаль ее. А вот Аниту сомнения не мучают…
– Сегодня мы отправляемся на прогулку вполне официально, – деланно веселым тоном объявила я, отогнав воспоминания. – Нам никто ничего не в силах запретить.
Внезапно Магдален схватила меня за руку.
– Ты какая-то странная, Ани. Это все из-за него, да? Из-за твоего мужа?
Ну вот, начинается. Давно ли я радовалась, что кузина ничего не заподозрила?
– Это из-за вчерашнего, – солгала я. – Мне было так страшно.
Но Магдален нахмурилась и сильнее сжала мою ладонь.
– Нет, Ани, – возразила она серьезно. – Это началось не сегодня. И не вчера вечером. Я не знаю точно, когда, но мне кажется, что еще до приезда в столицу. До первого нападения. Я хотела поговорить с тобой, но потом столько всего случилось, и у меня совсем вылетело из головы. Это из-за него, я уверена. Он обижает тебя? Заставляет… заставляет… ну… делать всякие вещи… недостойные… ну, ты понимаешь…
Она опустила голову и густо покраснела. А я едва не расхохоталась.
– Нет, дорогая. Муж не обижает меня. Правда. И не заставляет делать ничего постыдного.
Тут я немного покривила душой. Конечно, по моим меркам ничем постыдным мы с Максом не занимались, но вот Магдален точно сгорела бы со стыда, узнай она, как именно можно исполнять супружеский долг.
– Но я ведь вижу, – пролепетала она, – с тобой что-то не так.
Я только вздохнула. Мне так хотелось открыться хоть кому-нибудь, обрести союзника, но я боялась. Опыт прошлой жизни научил меня, что доверять людям нельзя. Никогда не знаешь, от кого получишь очередной удар. Даже с Максом я до сих пор пыталась просчитать каждый свой шаг. А рассказать свои тайны кузине и вовсе никогда бы не решилась. Магдален не казалась мне человеком, способным хранить секреты, неважно, свои или чужие. Простушка, да.
– Все в порядке, правда, – заверила я ее. – Вот выйдешь замуж – посмотрю на то, как изменишься ты.
Вполне ожидаемо она вспыхнула и потупилась. И замолчала, давая мне возможность вернуться к невеселым размышлениям.
* * *
Гуляли мы тоже молча. Изредка Магдален восклицала удивленно и указывала мне то на важных павлинов, развернувших веера хвостов перед самками, то на выгнутый мостик с резными деревянными перилами, перекинутый через пруд, то на увитые плющом беседки, поставленные будто бы специально, чтобы прятаться в них от посторонних взоров. Для нее, провинциальной девицы, все это было в новинку. Мне же доводилось в прошлой жизни побывать и в более впечатляющих парках, так что особого восторга я не испытывала. Хотя и признавала, что место для прогулок более чем приятное.
И все-таки, что же мне делать? Время от времени я просовывала ладонь в небольшую сумочку, подвешенную к поясу, и нащупывала записку от Алекса. Мне и не хотелось прикасаться к бумажке, я испытывала отвращение, но снова и снова, словно зачарованная, стремилась убедиться, что не потеряла, не выронила ее – хотя как бы я могла ее потерять? Чувство было такое, будто я ношу с собой ядовитую змею, пока еще мирно спящую, свернувшись колечками. Но в любую минуту гадина может проснуться и укусить. Что хуже – промолчать или рассказать все Максу? Прийти послезавтра в храм после заката или забыть о приказе Алекса? Или появиться на следующий день с покаянным видом и объявить, что меня не пустил муж? Или – при этой мысли я повеселела – попросить Макса поехать в храм со мной? Да, пожалуй, так и поступлю. И по возможности не стану пока что ничего ему объяснять. Если в храме затевается что-то подозрительное, то мимо внимания Макса это не пройдет. А мерзкий красавчик не осмелится приблизиться ко мне при муже.
Приняв решение, я почувствовала себя так, словно с плеч моих свалилась тяжелая ноша. Рюкзак килограммов с десять минимум. Я сразу же заметила, какой солнечный и теплый сегодня день, как ласково дует ветерок, шелестя листвой, как играют солнечные блики на прозрачной водной глади.
– Смотри! – восторженно вскричала Магдален. – Лебеди!
И точно, у противоположного берега плавали две пары лебедей. Я засмотрелась на горделивых птиц и не сразу услышала, как меня окликает знакомый голос:
– Мейни Анита! Мейни Анита!
Рита подошла совсем близко, когда я обратила, наконец-то, на нее внимание.
– О, мейни Рита! Рада вас видеть! Тоже решили прогуляться?
– А я вас зову-зову, – пожаловалась она.
– Ох, простите! Наверное, я задумалась, вот и не услышала.
Рита согласно покивала.
– Ничего удивительного, после вчерашних событий. Я тоже словно немного не в себе. А как себя чувствует ваша кузина?
Магдален уже успела дойти примерно до середины мостика и теперь облокотилась на перила, всматриваясь в воду.
– Она так тяжело перенесла случившееся, бедняжка, – склонившись к собеседнице, доверительно прошептала я. – Едва не заболела. Сегодня вот съездили в храм, помолились, и ей вроде бы стало немного легче.
Губы Риты дернулись в презрительной усмешке, но моя знакомая отлично владела собой – через мгновение на ее лице было написано самое искреннее сочувствие. А она точно не отличается набожностью, эта милая мейни. И еще, вероятнее всего, со снисходительным пренебрежением относится к наивным провинциалкам.
– Не повезло вам, первый же выезд в свет – и такая трагедия!
– Надеюсь, вечера у ее величества редко проходят столь оживленно, – выпалила я. – Иначе, боюсь, мне придется вернуться в поместье и помирать там со скуки. В переносном смысле, конечно. Но это лучше, чем в прямом.
Рита откинула голову и захохотала.
– Вот теперь я понимаю, почему Родвиг выбрал вас, – отсмеявшись, заявила она. – У вас острый язычок, милая. И потрясающее самообладание.
Да, вот только Родвиг ко дню бракосочетания не имел ни малейшего представления об этих моих качествах. Получается, Рита не знает о том, что Максимиллиан ни разу не видел невесту почти до самой свадьбы? Он скрыл это даже от друзей?
– Но я должна вас заверить, что приемы ее величества обыкновенно проходят куда спокойнее, – продолжала Рита. – И даже – только никому не проговоритесь, что я это вам сказала, все равно стану отрицать – там частенько бывает скучно.
И она снова рассмеялась.
– Значит, вчера никто не ожидал нападения?
– О, конечно же, нет! Возможно, вы не заметили, но при входе во дворец висит защитная пелена. Нечто вроде слоя негустого тумана. Она выявляет все виды магического оружия, так что никто не смог бы пронести с собой заклинание, заключенное в оболочку.
Верно, оболочка способна сдержать любое заклинание. Магические светильники работают по тому же принципу – огонек заключается в оболочку, а потом помещается в сосуд, которому придают любую форму. Выглядит намного эффектнее привычных мне по прошлой жизни люстр и бра, кстати. И светильники не обязательно прикреплять к поверхности, они могут даже летать по помещению, если владельцы выскажут магу-изготовителю такое пожелание. Правда, лично меня летающие лампочки стали бы раздражать довольно быстро, но вкусы, как известно, у всех разные.
– Заклинание пронести не могли, среди приглашенных не было сильных магов, – вслух рассуждала я, – ну, если не считать моего мужа и преподобного Сирила, конечно. Так что же случилось?
Рита несколько раз энергично кивнула.
– В том-то и дело. Все чувствовали себя в безопасности. Потому и растерялись. Я даже пошевелиться не могла.
Я припомнила собственные ощущения.
– Но разве это не действие заклинания? То, что все внезапно замерли? Я хотела позвать супруга, но язык мне не повиновался.
– Ах, дорогая, но оно ведь подействовало не сразу! – с досадой пояснила мне Рита. – Сначала поднялся ветер, так? Потом стало холодно. Вот здесь бы мне сообразить, что пора прятаться, но нет: я застыла на месте, словно прикованная. Ну, а потом стало уже поздно.
Ах, так вот она о чем! Я хотела расспросить ее о гостях Алисии, но тут Магдален обернулась и закричала:
– Ани, посмотри, какие здесь рыбки! Ой!
Кузина заметила, что я не одна, смутилась, прикрыла лицо рукой.
– Ваша родственница ведет себя как ребенок, – неодобрительно произнесла Рита. – Возможно, вам покажется, будто я вмешиваюсь в то, что меня не касается, но поверьте, у меня самые добрые намерения. Сколько ей лет?
– Семнадцать. Через месяц справит восемнадцатилетие. Она на год моложе меня.
Рита схватила меня за руку. Ее ладонь была сухой и горячей.
– Мейни Анита, я с глубочайшим уважением отношусь к вашему супругу. Вы, как я уже убедилась, женщина неглупая и должны понимать, что у него, при его должности и положении при дворе, хватает недоброжелателей. Не позволяйте им воспользоваться наивностью вашей кузины.
– Пожалуйста, расскажите мне больше, – попросила я. – О врагах Максимиллиана. Кого именно я должна опасаться?
На ее лице отразилось сомнение, а потом она покачала головой и медленно произнесла:
– Уверена, вы во всем разберетесь сами. Но мой вам совет: присматривайте за ней, – она кивком указала в сторону Магдален. – И простите, что лезу не в свое дело.
И больше я от нее ничего не добилась. Магдален присоединилась к нам, и Рита тут же защебетала о том, какая прекрасная сегодня погода, посетовала, что скоро наступит осень и тепло сменится дождями и прохладой. Спросила, посещали ли мы уже модную кофейню, и услышав, что нет, тут же пригласила нас угоститься кофе, благо, что располагалось заведение рядом с парком. Напиток, кстати, оказался выше всяческих похвал. Расплатившись за всех и не слушая возражений («Я ведь вас пригласила!»), Рита любезно распрощалась с нами, условившись о следующей встрече. А дома нас поджидал сюрприз. В гостиной стояла огромная корзина, наполненная орхидеями – белыми, розовыми, пурпурными. Я взялась сосчитать цветы, но сбилась на третьем десятке.
– Их принесли для мейни Магдален ан дел Солто, – сообщил Мирт. – Без карточки. Посыльный из магазина. Имени клиента не назвал.
– Это что, мне? – неуверенно переспросила кузина и растерянно посмотрела на меня.
