Текст книги "Вызов принят (СИ)"

Автор книги: Торговец деревом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Ведет бедрами, ерзает у меня на коленях, просит взглядом, умоляет прекратить мои издевки, заменить томящую медлительность на страстный порыв, вмять его лицом в подушки и просто взять. Но не так быстро. Впереди еще вся ночь, и я не собираюсь отпускать его так скоро. По крайней мере, не сегодня. Я слишком вымотан эмоционально, выжран до дна, словно корм в миске дворовой собаки. И мне нужна разрядка.

Большой палец скользит по его губам, недвусмысленно ныряет внутрь, мгновенно оказываясь зажатым между его небом и языком, втянут внутрь, словно в вакуум. Выпускает, оставляя на нем сгустки слюны, упирается в меня выжидающим взглядом, раскачиваясь бедрами на моем стояке, трется о нежную кожу своей, напрашиваясь на ответные действия.

А мне хочется играть с ним.

Хочется растягивать, стягивать и снова тянуть, как канцелярскую резинку, пока та не лопнет под напором, хлестко ударяя по рукам, до красноты. И у меня получается играть с ним, как с резинкой. И спустя десять минут не беспричинных, не без подтекстных ласк, в моих руках от напряжения он взрывается и сам набрасывается на меня. И я остаюсь доволен – работает всегда безотказно.

Охренительный, сводящий с ума, крышесносный поцелуй, будь мои губы пришиты к телу, я бы точно их лишился. Сбивчиво дышит прямо в рот, задыхается, но не отпускает языка, играя с ним своим, гладит, посасывает, вылизывает и снова втягивает. Перед глазами разноцветные вспышки. На контрасте с болью и сладким ощущением накрывающего экстаза. Мну в руках его задницу, впиваясь ногтями, без проникновения натягивая на себя, членом прохожусь по ложбинке меж ягодиц. И когда его губы переключаются на мое плечо, превращая кожу на нем в шкуру леопарда, сбрасываю его с себя, с силой вжимая животом в постель, причиняю дискомфорт в паху, заставляю небеспричинно вскрикнуть. Зубы сводит от вида распластанного на кровати готового ко всему тела.

– У тебя есть смазка? – заглушенный вопрос прямо в подушку, а следом нетерпеливая задница, изогнувшись, трется о мой член.

– Есть, но ты ее не получишь. Хватит и природной, хочу поиздеваться над тобой подольше, – отвечаю, склоняясь прямо над его ухом, прижимая всем телом к кровати, не церемонясь, смыкаю зубы на хряще, наслаждаясь дрожащим от боли телом.

Сжатое колечко мышц поддается не сразу, спустя долгие манипуляции пальцев, переполненное от смазки и слюны, пропускает в себя мой член на треть. Хочу остановиться, но упертый Лекс продолжает насаживаться глубже.

– Выеби уже меня! – хрипло дышит, отводя руку за спину, ловит мою и сковывает обе на своей ягодице, заставляет сжать.

– Прости, будет по-твоему, но не сразу, – убираю руку, отводя на полметра в сторону, чтобы после, от смачного шлепка по заднице, сорвать полукрик из его уст.

– Хватит издеваться надо мной. Или трахай или через секунду я нагну тебя и вставлю по самые гланды, – злится Лекс, утыкаясь лицом в подушку.

– Мечтай, – довольно улыбаюсь, получая от общения с ним куда большее наслаждение, чем от секса. Такой острый на язык, такой колкий ежик, кто же тебя научил так отвечать? Откуда столько яда в твоих словах? Но при этом в игры на подчинение ты играешь с большей охотой. Как странно…

Размашистыми шлепками вколачиваюсь в его задницу. Кровать ходуном, поскрипывает от напора и от незапланированных скачек. Удерживаю свое тело на руках, упираясь по бокам от тела Лекса, наращиваю темп, увеличивая амплитуду движений. Но не видеть его лица оказывается не так интересно. Приподнимаю его за бедра, а после дергаю на себя за локти, выхожу из него лишь для того, чтобы, развернув к себе лицом, вновь вдавить в матрас. Но последнее выходит не совсем по плану, и на подушке оказываются мои лопатки, а этот чертенок с довольным видом – на мне.

Двигает тазом навстречу, привстает, выходя наполовину, и снова опускается, сжимая в плотное кольцо мой член. Горячо. Мокро. Скользко. И так странно, потому что желание заканчивать первый раз и быстрее переходить ко второму, показывая свою выносливость, отходит на второй план.

Наклоняется, цепляет зубами мою нижнюю губу, тянет, после принимаясь за верхнюю, сминает. Слишком приятно вкупе с его подвижной задницей, без устали двигающейся в такт моим коротким толчкам. Не понимаю, кто кого трахает, когда отстраняясь, занимает сидячее положение. Раскачивается медленно на коленях, совсем немного вверх и назад, повторяя раз за разом, не спешит, как просил сам до этого, не срывается. А я понимаю, что хочу совсем другого. Выкручиваю ему руки, фиксирую за спиной, заставляя дугой изогнуться и запрокинуть голову, а после сам двигаю его тело, сам ускоряю. Беру его настолько жестко, настолько быстро и настолько скользко, насколько хочу этого сам. И когда Лекс начинает без стеснения стонать в голос, осознаю, что его желание трахаться медленно не было истинным…

Я потерял счет сколько раз за ночь, меняя позы, я нагибал его, натягивал на себя, заставляя стонать, просить и хрипеть от сбившегося дыхания. Но падая без сил на кровать, я ясно помнил ощущение, на котором себя словил: натрахавшись вдоволь, я не был сыт им.

***

Когда я открыл глаза, на постели рядом со мной никакого не оказалось. И оно было к лучшему. С утра я не очень желал сталкиваться со своими ночными вожделениями лицом к лицу по одной простой причине: с первыми лучами солнца я поднимался злее, чем любая сука. Требовалось какое-то время, чтобы собраться с мыслями и настроиться на новый день. И по этой весомой причине я предпочитал оставаться наедине с собой.

Но в это утро я проснулся с необычным для себя бодрым расположением духа, в голове настойчиво крутился видоизмененный мотив песни, которого я так долго ждал. И поэтому первым делом, что я сделал с утра, – отправился на поиски гитары. Я ясно помнил – Лекс оставил ее у дивана, но когда я зашел в зал, ее там не обнаружилось, как не нашлось ее ни на стене, ни в другой комнате, ни на кухне и ни даже в гребанном туалете.

Запоздало понимая, что вообще произошло, я кинулся к столу, после с диким гортанным ревом проносясь по дому:

– СУКА, ГДЕ ТЕКСТ?

***

POV Лекс

До студии я буквально летел, не видя ничего и никого перед собой. В голове на повторе проносилось «быстрее, быстрее, лишь бы не сдрейфить». Короткий звонок Фэрри и просьба собрать всех в студии. Мужчина, конечно, удивился, но никакого недовольства не выказал, пообещав исполнить мою просьбу.

Огибая улицу за улицей, я мчался, что есть мочи, стараясь отогнать от себя ненужные мысли, сбросить по пути, словно хвосты.

Марс, черт бы тебя побрал. За какие-то пару месяцев заочного знакомства с тобой, я успел подсесть на тебя, как на самый страшный наркотик, но стоило только узнать тебя ближе, вживую коснуться твоих изъянов, внутренняя борьба завершилась, а на чашу жизненных приоритетов окончательно упал один единственный – «Slow Poison».

И если еще в первую нашу встречу я сомневался, то во вторую, после этого скотского отношения ко мне, как к фанату, как к кукле, как к марионетке, которой можно заправлять, как хочешь, и она будет рада, я все понял. Ты действительно зарвался, Марс. Плюсов в тебе не больше, чем минусов. Торкает с тебя с такой же силой, с какой хочется отбежать на километр.

И мне тебя ничуть не жаль.

Я ворвался в студию, словно ураган, игнорируя недовольные лица явно разбуженных и выдернутых из недр самого глубоко сна участников.

– Дайте мне пару минут, – возражения даже не успели прозвучать: то ли сбитые с толку моим шальным энтузиазмом, то ли после утренней раскачки, не успев прийти в себя, парни не проронили и слова.

Я забрался на высокий стул, устроил два помятых листа на пюпитр и взял в руки гитару и начал петь.

«Потерянный во времени, на пути,

Ушедший, но не забытый.

Новое таинственное преступление ради награды,

Теперь стены разрушены.

Итак, сейчас или никогда…

Я делаю вдох, я делаю выдох,

Я разорву узы, которые удерживают меня.

Я делаю вдох, я делаю выдох,

Я стану врагом.

Я стану врагом!»***

Я чувствовал эту песню кончиками пальцев, каждой клеточкой тела, каждой частичкой души. Она вызывала внутри бойню из самых разных противоречий, я чувствовал себя самой последней скотиной, я чувствовал себя врагом, я чувствовал себя спасителем, я чувствовал себя творцом своей судьбы.

Прямо здесь и сейчас я обращал весь смысл песни против Марса.

– Это ведь гитара Марса? – когда последние ноты стихли, первым делом спросил Хилл, сложив руки на груди.

– И если его, что ты сделаешь?

Гитарист сорвался с места, как заправский гонщик на своем авто по сигналу флагов в черно-белую шашечку. Зажмурившись в страхе, повинуясь инстинкту самосохранения, я закрыл лицо руками, не зная, чего ожидать в этот момент. Готовый к удару, к ору в оба уха, я открыл глаза только тогда, когда зажатый в руках Хилла, оказался под самым потолком.

– И как это понимать? – спросил я, продолжая находиться в таком положении, остальные участники группы в этот момент продолжали смотреть на меня с чересчур довольной подхалимной улыбкой.

– Ты, конечно, говнюк еще тот, не ожидал, что твоя рыбья башка додумается до такого, и даже имея догадки, чем ты прикрывал свой тыл, когда добывал эту песню, я не берусь тебя осуждать. Чувак, это шедевр – ты притащил в группу будущий хит!

***

POV Марс

Концертная площадка забита до отвала. Впервые нахожусь не по ту сторону, за кулисами, а в самой гуще процесса. Наблюдаю, как постепенно стекается народ, с досадой подмечая занятые ряды на протяжении двадцати метров, примыкает к замыкающим, уплотняя живую массу.

Кепка натянута по самые глаза, волосы ширмой прикрывают остальную часть лица, оставляя тонкую щель для обзора. «Какого черта я здесь забыл?» – задаюсь этим вопросом снова и снова, не предпринимая попыток сделать ни шага ближе, ни отступить назад.

Отчетный концерт – перезапуск «Slow Poison» волнует меня меньше всего. Реакция фанатов на неожиданную новость – истинная причина моего появления. Ни один официальный источник за это время так и не подтвердил и не опроверг слухи о развале группы или о смене состава. И фанаты, подчистую скупая билеты, в ожидании увидеть на сцене Марса и его свиту, вот-вот будут жестко обломлены.

Разогрев проходит в привычном формате, без единого намека на предстоящий шок. И оно к лучшему, хочу увидеть неподдельную реакцию, хочу увидеть взрыв, хочу, чтобы поднялся бунт.

Первым на сцену выходит барабанщик Кэмерон, приветствует толпу, а после начинает выстукивать ритм. Гитаристы – Хилл, Стоик и Штефан – заползают на сцену через минут пять, и прежде, чем по площадке проносится гитарный рев, толпа взрывается в крике, как один скандируя «Slow Poison».

Десять минут инструментала тянутся вечность – нервно стучу ногой по траве.

– Кхм-кхм, – Хилл стучит в микрофон. – Как слышно?

Визг толпы оглушает.

– Кажется, не очень хорошо, на самых дальних рядах, как слышно?

Звон в ушах от рева и гортанно-визжащих криков толпы глушит во второй раз.

Пока Хилл говорит, парни на фоне продолжают наигрывать непринужденную мелодию, подготавливая и разогревая слушателей.

– Несмотря на плохую погоду и тучи над головой, для нашей группы сегодняшний день – знаменательная и волнующая дата. И прямо сейчас у всех присутствующих появился шанс запечатлеть собственными глазами музыкальный переворот, который на века войдет в историю «Slow Poison» и перепишет ее от корки до корки, выкрасив новыми чернилами старый холст.

Толпа в ожидании загудела.

– По веским причинам три месяца назад наш вокалист Марс покинул группу, – произносит Хилл долгожданную для меня фразу, и негодование фанатов проносится волной от передних к дальним рядам, наслаивая один голос на другой, усиливаясь и разрастаясь по всему периметру.

– Не могу представить, насколько сейчас эта новость повергла всех в шок, но хочу сказать, что и мы удивлены не меньше. И как бы печально не звучало это из моих уст по отношению к экс-вокалисту, хочу процитировать слова его же любимой песни «Я приму это как данное, так дай же благословение на новую зависимость!»

«Так дай же благословение на новую зависимость!» – хором подхватывает толпа.

– И поэтому, пускай хотя бы на сегодня, ваше сердце и ваша душа приоткроет двери для новой зависимости, – и после этих слов на сцену поднимается новый вокалист группы. Камера меняет фокус с лица Хилла на ноги вошедшего, крупным планом скользя, медленно поднимается выше, неотрывно следя и проецируя на большие экраны каждое его движение. Замершие в ожидании фанаты, кажется, забыли как дышать. И, наверное, я вместе с ними. Обувь, цепочки и заклепки на джинсах, широкая со стоящими рукавами черная футболка с белым крестом по середине – для меня ничего из этого не имеет значения. Ровно до тех пор, пока на экране не появляется лицо. До чертиков, до боли, до скрежета зубов знакомое мне лицо!

– Лекс? – одними губами произношу я, в надежде, что земля не ушла из-под ног, что головокружение – лишь временный краткосрочный эффект.

– Всем привет, – машет рукой, отвешивая деланный низкий поклон толпе. – Будем знакомиться? Мое имя Лекс, – и белозубая улыбка во все тридцать два.

Кто-то из фанатов присвистывает, кто-то уже спешно добавляет «красавчик»!

Но общий настрой спадает: завладеть вниманием толпы, заставить ее проникнуться к тебе – задача не из простых.

– Мы долго думали, с чего же начать наш концерт, с какой песни, ведь у группы очень богатый репертуар и каждая песня на вес золота. Но, посовещавшись, пришли к выводу, что, как новому участнику «Slow Poison», было бы неплохо начать с чего-то новенького. И выбор пал на мою песню, – подмигивает на камеру, подходя к микрофону вплотную, с каким-то томительным наслаждением произносит. – И ее название «Враг»! Надеюсь, она вам понравится, – отворачивается к группе, показывая большой палец вверх, и свет на площадке играет новыми красками, попеременно сменяясь с синего на красный.

А я словно корни пустил в землю – стою не в силах пошевелиться.

«Потерянный во времени, на пути,

Ушедший, но не забытый.

Новое таинственное преступление ради награды,

Теперь стены разрушены.

Итак, сейчас или никогда…

Я делаю вдох, я делаю выдох,

Я разорву узы, которые удерживают меня.

Я делаю вдох, я делаю выдох,

Я стану врагом.

Я стану врагом!»***

Растоптанный, униженный, оболганный, забытый! Державший в руках полмира, в одночасье потерял все без остатка. От Марса не осталось и следа. Как прозаично…

***

POV Лекс

Концерт за концертом, город за городом, страна за страной.

Жизнь, о которой я никогда и мечтать не мог, заползла внутрь вен, наполнив самыми разнообразными событиями мои дни. Не скажу, что все с самого начала пошло по маслу – издержки и потери есть даже у самых успешных проектов, и мой, и наш не стали исключением. Не стану кичиться своим бесстрашием и силой духа, не скажу, что ни разу за все время не поддавался панике и страху; ни разу не жалел о том, что этот шанс выпал на мою долю; что ни разу не хотел все бросить. Но закрученный в водовороте событий, я плотнее вставал к участникам группы и, в конце концов, благодаря командному духу и плотному графику, я узнал, что значит обрести семью не имея кровных уз.

– И что, совесть совсем не грызет? – спросил как-то Хилл, когда перед очередным концертом, мы остались в гримерке вдвоем.

– Если скажу, «не грызет», какой будет твоя реакция?

– Про себя подумаю «бездушный малый», а вслух скажу «ну и славненько», – улыбнулся он, прежде чем переключиться на другую тему.

***

Год спустя после первого концерта, успев побывать в мировом туре, группа, после короткого перерыва, вновь собралась, чтобы дать отчетный концерт в свой день рождения. Репетиции проходили в легкой и непринужденной обстановке, иногда заканчиваясь раньше намеченного срока.

– Через двадцать минут жду вас на Бульваре Уилшир, думаю, вам будет приятно понаблюдать за установкой билборда – он получился впечатляющим, – сиял восторгом по ту сторону невидимого провода Фэрри.

До нужного адреса машина доставила нас с небольшим опозданием, Фэрри оказался на месте еще позднее. Рабочие уже вовсю монтировали изображение, постепенно собирая пазл из пропечатанных стальных пластов. Мы, заняв удобные места на крыше кафе через дорогу, вполглаза наблюдали за происходящим.

– Фэрри, не ты ли нам говорил о приятном? Ты это слово ни с каким другим не перепутал? – возмутился Хилл.

– Хорош таранить менеджера, – встрял в разговор я. – Тут дело на десять минут, потерпи и получишь свою порцию впечатлений. То, что твоя рожа еще не собрана – не его вина. Сам захотел быть замыкающим с правого фланга на фото, вот и жди теперь.

– Обидно, конечно, что не получилось выкупить место на пару домов раньше, но зато сэкономили, – наблюдая за процессом, добавил Фэрри.

– А с этим что не так?

– Он не статичный. Здесь и далее по всей улице только призмавижн – слишком большой поток желающих на одно вакантное место, вот и модернизировали, найдя способ срубить больше бабла.

– Ну, ничего страшного, от нас не убудет, – я пожал плечами.

Рабочие опустились на кране вниз, наконец позволив нам насладиться тем, ради чего собрались. Как и говорил Фэрри, изображение было и вправду фееричным. Все вместе и каждый участник по отдельности смотрелись слишком эффектно, слишком пафосно и слишком маняще. Впервые за долгое время я словил себя на мысли, что жутко нравился сам себе, на мгновение став солидарным с криками фанаток «Лекс-секс».

– Переключай, – крикнул один из рабочих куда-то в сторону.

За секунду вместе с изображением на билборде, меняя на наших лицах гримасы с довольных на шокированные одним движением незамысловатого механизма.

Наше фото, описав сто восемьдесят, скрылось в недрах конструкции, оставив на внешней стороне, казалось бы, давно забытого персонажа – Марс, крупный план, его лицо в крике склонившееся над микрофоном.

– Да ладно!

– Ого!

– Какого?

– Посмотрите на дату его концерта, – вскочил Хилл, выронив из рук телефон. – Мы же играем в этот день!

Но я уже не слышал его, все, что меня волновало в эту минуту – фраза на плакате, такая до дрожи знакомая и такая многозначительная.

«Так дай же благословение на новую зависимость! И я стану для тебя врагом!»

И тогда я окончательно осознал всю реальность: еще ничего не закончилось – все только началось.