Текст книги "Коллекционер бабочек в животе (СИ)"
Автор книги: Тианна Ридак
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Idea Leuconoe. Вита
Лето подходило к концу. У Ренато был творческий кризис. Наверное впервые за всю свою жизнь он так явно это чувствовал, что даже перестал радоваться вкусной еде, новой одежде, звонкам старых друзей и поездке в Италию. Приглашения на летние выставки художников, мастер-классы, фотовыставки… Участие в международном конкурсе талантливых фотографов, где он занял одно из призовых мест. И ещё много всего-всего, что должно было вдохновлять и побуждать к действию, оставалось где-то в стороне, шло и жило параллельно с Ренато. Это было физическое и сознательное участие, а ему хотелось полного погружения на глубину или в запредельный феноменальный мир.
Нелли пригласила его, после очередного телефонного разговора, на ужин в свой ресторан.
– Я не могу на тебя смотреть, мой дорогой! Ты похож на привидение!– сказала она, встречая его в зале. Сегодня в ресторане было мало посетителей, это ничем не объяснялось, просто: август, конец лета, сезон отпусков, середина недели…
– Привет,– Ренато чмокнул Нелли в обе щёки и тут же помог присесть, отодвинув стул.
– Ты становишься типичным русским занудой, мой хороший. Где твой темперамент, эти вот дирижёрские жестикуляции, несмолкаемая речь, слова восхищения моей красотой? Ты загрузил себя работой, а сам отчаянно ищешь чего-то другого.
– Я решил вернуться в Италию!
– Ты только недавно оттуда прилетел? А ты не забыл, что тебя пригласили с картинами на художественную выставку в Москву, в начале сентября? А мой юбилей?!
– Я насовсем хочу уехать, Нелли.
– Вот те раз! Это неожиданный поворот! И что ты там будешь делать, на родине? Пить вино, обсуждать с соседом очередной футбольный матч и жирность домашнего сыра троюродной тёти Аннабеллы?! А как же твой талант, Ренато или ты думаешь, что быстро сможешь найти достойную работу?
– Не знаю, но мне совсем некомфортно сейчас.
– Боже, какой же ты ещё ребёнок, мой тридцатипятилетний малыш,– она махнула рукой. – По итальянский меркам, тебе ещё даже рано жениться! Иди ко мне, я тебя пожалею, обниму. Хотя, чего тебя жалеть? По мне, то ты с жиру бесишься!– Нелли сменила тон и решила вести себя по-другому, иначе Ренато совсем расклеится.
– Можно мне кофе?– попросил он неожиданно, прервав её тираду.
– Запросто, сейчас позову официанта. Может, хочешь чего-нибудь покрепче? Ужинать будешь? Бартоломео замариновал кролика, кстати, специально к твоему приезду. Я знала, что ты не откажешься от ужина со мной и заранее попросила его приготовить маринад. И между прочим кролик из Италии, коренной житель Пьемонта!… Да ладно, я шучу, шучу! Но кролик действительно стоящий, я нашла новую кроличью ферму за городом…
– Чуть позже обязательно попробую. Я закурю?
– Зачем ты спрашиваешь? Слушай, мне тут Артур звонил, он просит приглашение на выставку, говорит, ты не отвечаешь на его звонки.
– Хорошо,– безразлично ответил Ренато.
– Ничего хорошего! Я тебе к тому говорю, чтобы ты не выставлял на ней картину с Альбиной, он же её сразу узнает! Даже если ты посередине холста напишешь огромными буквами «Ева» или «Ева в райском саду» – это всё равно будет Альбина. Лицо-то её и фигура, обнажённая грудь, и видимо даже каждая родинка на своём месте, ты же у нас запоминаешь всё до мелочей?! И пускай у вас там ничего с ней не случилось, и слава богу, но картину-то ты им другую написал и оставил.
– Да, эту я писал по памяти тут, в студии. Ну и что?
– Здрасти, приехали! Как что? Артур мне сказал, что Альбина отказалась позировать голой. Я же видела фотографию картины, она там в бирюзовом брючном костюме,– Нелли положила руку на грудь. – Я верю, Ренато, раз ты сказал, что у вас ничего с ней не было, что она просто тебе позировала… Потом, возможно, ей не понравился набросок или она застеснялась, но Артур не поймёт.
– Я понял, спасибо. Ладно, давай своего кролика, я кажется есть хочу,– скорее из чувства благодарности, нежели от внезапно возникшего чувства голода, Ренато согласился полноценно поужинать.
– Правда?! Вот здорово! Уно моменто, сейчас всё будет,– хлопнула в ладоши Нелли и подозвала официанта.
Кролик действительно получился очень сочный, с приятной винной кислинкой, тушёный с луком, сельдереем и каперсами.
– Ну-с, что будем в качестве дижестива?– спросила Нелли, когда Ренато показал, что наелся, погладив себя по животу круговыми движениями. – Ой, знаешь, у меня есть ликер сицилийский.
– Лимончелло?
– Нет, Мирто, ну, тот который из ягод мирта,– хихикнула Нелли.
– Я как-то пробовал, но он очень крепкий?!
– Зато прекрасно способствует пищеварению, мой родной, на то он и дижестив… А я вообще-то не просто так тебя пригласила, у меня к тебе предложение есть, точнее просьба.
Ренато посмотрел на неё слегка наклонив голову влево. Потом достал из пачки сигарету, прикурил и от души затянулся. Выпустив дым тонкой струйкой из лёгких, он посмотрел на Нелли в упор.
– Поехали ко мне, прямо сейчас,– сказал он тихо, но она расслышала и покраснела как девочка. Это была такая объёмная фраза, внутри которой могла уместиться маленькая планета желаний: от банального – попить вина или сделать несколько красивых фото, до умопомрачительного секса и даже предложения остаться жить навсегда. Нелли кашлянула и сглотнув подступивший к горлу комок, решила всё-таки уточнить.
– Прости за глупый вопрос, но что мы там будем делать?
– Всё, что ты захочешь, но я предлагаю попробовать быть вместе,– откровенно признался он.
– Ты час назад собирался возвращаться в Италию?!… Навсегда!– Нелли отпила немного ликёра, который успел принести официант, и облизнула нижнюю губу. – Радость моя, тебе всего лишь тридцать пять лет, а мне через несколько недель пятьдесят. Чувствуешь разницу?
– Я чувствую, что ты тоже этого хочешь! Может поэтому всё так сейчас… со мной… Эти женщины вокруг, они пустые, переспелые, выгоревшие, а ты живая…
– Ага, а Альбина?! Неужели ты не взял у неё номер телефона, или не оставил свою визитку, не написал ей парочку сообщений, смайликов? Как ты поздравил её на день рождения? Вот мне просто любопытно, чисто по-женски, она, значит, разделась, ты на неё посмотрел – у тебя же феноменальная память, – потом всё, да?
– Да. И она замужем, она другая. А ты свободная… Я позвонил на её день рождения Артуру и поздравил. Номера телефона нет, можешь проверить. Вот!– он протянул ей свой мобильный.
– Не надо, я тебе верю,–Нелли замотала головой возмущённая собственным поведением. «Какое ей дело до того, с кем спит Ренато? Раньше её это забавляло, и слегка возбуждало. Его рассказы о сексе, о вожделенной цели поймать очередную «бабочку» и получить от неё весь спектр положительных эмоции. А теперь что? Статус «разведена» стал первым шагом к зависти и ревности, автоматически включился режим поиска потенциального мужа? Она стала обращать внимание на одиноких мужчин, часто посещающих ресторан. Вроде как ты замужем, штамп в паспорте, и не важно есть ли у вас с мужем общие интересы, есть ли о чём поговорить после работы, главное, чтобы был хороший секс. Вот тогда снова можно воспринимать Ренато, как друга, радоваться его победам на всех фронтах. Можно будет запросто шутить о сексе, о желание отдаться ему, просто любить его, как юного ангела, как дитя… Или действительно сдаться и поехать к нему, и пусть он покажет весь свой пылкий темперамент в постели, потом напоит её вином. Потом они снова займутся любовью, сольются в единое целое, в одну бескрайнюю вселенную?»
– Ты очень долго думаешь,– сказал Ренато, и вывел Нелли из внутреннего диалога с самой собой. – Что ты решила?
– А что ты хочешь услышать? Хотя, это глупый вопрос.
– Поехали ко мне,– снова повторил он.
– Так, всё! Перестань, я же не железная!
– Нет, ты очень живая, натуральная… Очень чистая. Какая разница кому сколько лет, Нелли?! Всем плевать, все друг друга используют!
– Что-о? Ты о чём?
– Это не про нас с тобой, это так… вообще,– к Ренато вернулся его прежний облик типичного итальянца и он начал жестикулировать, как синхронист, описывая каждое слово. – Хорошо, если ты опять не готова, я подожду ещё, только скажи сколько?– его рука зависла в воздухе в вопросительном жесте.– День, месяц, год, сто лет?
– Да я об этом даже не думала! Что ты пристал ко мне, как банный лист? Иди к чёрту!
– Ладно, о чём ты хотела поговорить?
– Ох, с тобой можно с ума сойти, ей-богу!… Я хотела тебя развлечь и съездить вместе в Санкт-Петербург, там есть сад живых бабочек. Очень много видов, я заодно обновлю свою коллекцию. В этом мы с тобой всё ещё схожи, я до сих пор коллекционирую бабочек и ищу редкие экземпляры.
– Только мои живые,– добавил Ренато.
– Тут ключевое слово было «коллекционирую». На выходные сможем рвануть, пока погода ещё более менее тёплая?
– Да, с удовольствием!
Санкт-Петербург встретил их облачной, с переменным ветром, погодой. Синоптики обещали к полудню, что столбик термометра поднимется до +20С°, но пока что хотелось куда-нибудь спрятаться от ветра.
По дороге в гостиницу, названную в честь последнего романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы», таксист, не останавливаясь, перечислял достопримечательности находящиеся поблизости отеля.
–А ещё,– продолжал он. – Я бы порекомендовал посетить: дом-пряник на Колокольной, памятник Чижику-Пыжику, Планетарий, Гостиный двор, пройтись по Невскому проспекту…
– Мы поняли, спасибо,– попыталась остановить его Нелли. – Я всё это уже видела, а вот мой гость, он итальянец и совершенно не понимает по-русски.
– Sì, sì, non capisco il russo, nemmeno una parola!– тут же поддержал свою подругу Ренато.
– Так бы сразу и сказали,– с обидой в голосе сказал таксист. – А что он там про пароль имел в виду?
– Это не пароль, а parola – слово. Мой гость сказал, что не понимает по-русски ни одного слова.
– Всё ясно тогда. Но если вам нужен будет гид…
– Мы обязательно к вам обратимся, спасибо большое!
Администратор гостиницы любезно согласилась заселить их чуть раньше положенного времени, но и до него ещё оставалось как минимум два часа.
– Вы поймите, у нас такие правила,– оправдывалась девушка на ресепшен. – Заселение не раньше двух, а выезд не позже двенадцати дня. Вы можете оставить вещи тут, посидеть в холле. Может чай или кофе?
– Я тут несколько ресторанов итальянской кухни нашла на Невском проспекте, вызовите нам такси, пожалуйста,– попросила Нелли.
– Вы в какой-то конкретный ресторан поедете или я могу что-то предложить на свой вкус?
– А вы итальянка?– тут же поинтересовался Ренато.
– Не-ет,– девушка расплылась в улыбке. – Но я очень люблю итальянскую кухню. У нас тут часто останавливаются иностранцы, и итальянцы, в том числе. А так как у нас отель только с завтраком, то приходится быть в курсе всех ресторанов. До Невского проспекта двадцать минут пешком.
– Мы предпочитаем на такси. Вот этот ресторан,– Нелли показала девушке экран мобильного телефона со списком ресторанов и ткнула пальцем в самый первый.
– Хорошо, минуточку.
Ренато потерял всякий интерес к юной особе на ресепшен, у неё явно были подкачены силиконом губы, и это его стало дико раздражать.
– Ваше такси подъехало,– сказала девушка. – Желаю приятного аппетита! Я позвоню, когда можно будет заехать в номера.
Уютный ресторан с гипсовым декором в античном стиле, только начал свою работу. В зале было тихо. Из панорамных окон открывался прекрасный вид на Невский проспект.
– Что желаете?– любезно спросил официант протягивая меню. – Завтрак, он у нас до двенадцати, или же закуски, салаты, паста, пицца, лазанья…
– Для начала кофе,– попросил Ренато.– А мы пока посмотрим.
– А я сырников хочу со сгущёнкой. И кофе конечно же!
– Сию минуточку, сейчас всё сделаем.
Ренато уже несколько раз перечитал меню, кое-где удивляясь, что это можно было отнести к итальянской кухне. Но и они не в Италии, поэтому гречневая каша, которую так любят русские, практически никто из итальянцев не ест.
– Ну что, ты выбрал? Давай омлетик какой-нибудь с чиабаттой? – Нелли взяла сделала глоток свежесваренного кофе. – Хм, не плохо.
В это время в зал вошли две девушки, одна из них сразу привлекла внимание Ренато и он уставился на неё в упор.
– О-о-о, кажется всё не так уж и запущено, да, мой золотой? Пошла реакция, жизнь продолжается?! Я даже знаю на какую бабочку эта красавица похожа. Эй, ты слышишь меня?!
– Слышу! На какую?
Официант принёс пышущие жаром сырники и вопросительно посмотрел на Ренато. Тот ткнул в первое попавшееся блюдо и захлопнув меню, попросил принести девушкам, за соседним столиком, самый свежий десерт за его счёт.
– Баскский чизкейк подойдёт?– без запинки в слове «баскский», выговорил официант.
– Это из итальянской кухни? Я не знаю такого региона в Италии.
– Это испанский десерт.
– А что у вас есть итальянского?– ревностно спросил Ренато.
– Тирамису и ромовая баба.
– Отлично, принесите и то и другое. Grazie!– поблагодарил он и снова посмотрел на девушку, которая, к счастью, села к нему лицом. Всего два столика отделяли их друг от друга, и она не могла не заметить пристального внимания Ренато. Её волосы, светло-русого цвета, были закручены в небрежный высокий пучок, цвет глаз разглядеть не удавалось, но по форме они были большие и яркие. Слегка припухлые губы и аккуратные щёчки, белоснежные зубы, которые обнажала широкая улыбка, дневной макияж – девушка явно за собой ухаживала и знала себе цену. Всё это не могло не вызывать «аппетит» на подсознательном уровне даже у такого искушённого эксперта по натуральной красоте как Ренато.
Нелли всего один раз глянула на девушку и тут же нашла фото удивительно красивой бабочки в интернете.
– Вот, взгляни! У них даже наряды одинаковые. Это idea leuconoe или большая лесная нимфа, ещё её называют «воздушный змей» или «свадебная бабочка» – выбирай сам! Она летает как в замедленной съёмке, видишь?– Нелли открыла короткое видео. – Медленно взмахивает большими крыльями, они у неё почти пятнадцать сантиметром.
Ренато только кивал, бросая взгляды, то на экран, то на «нимфу» за соседним столиком. А Нелли вошла во вкус и продолжала расписывать красоту бабочки:
– Китайцы сравнивают её с летящей рисовой бумагой, разрисованной чёрными чернилами. Она такая же лёгкая, воздушная, крылья будто бы сотканы из полупрозрачной ткани, прорезанной чёрными жилками.
Официант принёс десерт девушкам и они обе посмотрели на него с удивлением. Тот показал рукой на Ренато.
– Buon appetito, signore!– сказал он им громко и поднял чашечку кофе.
– Спасибо!– выкрикнули они ему одновременно и тут же прыснули со смеху.
– Как ты думаешь, сколько ей лет?– спросил он серьёзно у Нелли.
– Двадцать пять, двадцать восемь, а может и все тридцать. Так трудно сказать сразу. Со светловолосыми всегда сложнее угадать. Но у неё модельная внешность, ещё и умелым макияж – тут легко ошибиться, мой милый. Кстати, забыла добавить – эта бабочка ядовитая!
– Sono fortunato! – сказал Ренато.
– Ну да, счастливчик! – повторила за ним Нелли уже на русском, снова почувствовав внутри как сжалось сердце. «И надо было лететь в Санкт-Петербург, чтобы вновь стать сводницей?! Чёрт дёрнул меня с этими сравнениями: бабочки, мотыльки, куколки – ругала она себя. – Так недалеко и до паранойи! Нет, всё, позвоню завтра бывшему мужу, скажу, чтобы прилетел, или вызвал меня в Монтепульчано!… Сколько у меня уже не было секса?… Может поэтому я так реагирую или это первые признаки климакса? Хотя нет, вроде бы месячные ещё идут, к тому же регулярно. Тьфу, тьфу, тьфу!» – она легонько постучала по столу в то самое время, как зазвенел её мобильный телефон. Звонила администратор гостиницы и приглашала заселиться.
– Хорошо, спасибо,– быстро ответила Нелли и посмотрела на Ренато. Тот ковырял вилкой сливочный сыр и паштет на поджаренном ломтике хлеба, который в Италии именуется как брускетта. – Ох, боюсь, после такой обильной еды, ты вряд ли сумеешь встать из-за стола. Смотри не переешь, радость моя! Это всё, что ты заказал? Может сырнички, они тут очень вкусные.
– Нет!– он бросил взгляд в сторону девушки, которая тоже уже несколько раз на него внимательно посмотрела. Заметно было, что ей любопытно и несомненно приятно его внимание. Она пару раз заправила за ухо непослушную прядь волос, выпавшую из пучка; потрогала маленькую серёжку; поправила длинные рукава платья, дёрнув их за манжеты.
Душа Ренато рвалась на волю, пульс участился. Сердце увеличилось до размеров грудной клетки и вот-вот готово было выскочить, как на пружине из коробки-сюрприза. Ему хотелось совершить подвиг, заставить девушку обратить на себя внимание, купить ей все сладости мира, напоить самым бархатным вином. Подарить ей огромные крылья и улететь вместе куда она только пожелает…
– Так мы едем в гостиницу или может быть отсюда прямо на экскурсию в сад живых бабочек?… Ре-на-то? Я здесь!
– Я тоже… здесь,– он помассировал большим и указательным пальцем переносицу. – Подожди, я сейчас!– резко встав, он направился к столу за которым сидели девушки. Вернувшись спустя несколько минут и позвав официанта, он подмигнул Нелли.
– Что, уже успел взять телефончик или оставил ей визитку?
– Нет, пригласил на вечернюю прогулку.
– А номер телефона? А звать-то её как?
– Вита. Я оставил ей свой номер телефона.
– А если она не придёт? Хотя-я, ты наплёл уже небось, что ты художник, и фотограф, и всё такое, да? Что у неё модельная внешность, уникальный типаж и прочие неповторимые достоинства…
– Она художница,– тихо сказал Ренато наклонившись чуть вперёд, чтобы Нелли его услышала.
– Да ну?! Вот так совпадение! И во сколько у вас свидание, и х-де?
– Возле этого ресторана в семь вечера.
– Поздравляю! Это всё? Мы можем идти?… Ты наелся, сыночек?– Нелли начала вести себя как типичная итальянская мама, ревностно относящаяся к любой потенциальной невесте сына – они все заранее ей не нравились.
– Вита,– повторил Ренато выходя из ресторана. – Вита – это на итальянском «жизнь»!
– Это скорее латинское имя, но суть не меняется. Жизнь, жизнь, что ты знаешь о жизни, моя радость? Жизнь – это геморрой,– бубнила себе под нос Нелли, но Ренато её прекрасно расслышал и тут же переспросил почему именно это заболевание?
– Это образное выражение. Когда тратят силы впустую, стараясь что-то сделать, например всем помочь! Сердобольность – это у нас в крови, понимаешь?
– Я не знаю такого слова.
– Ну это что-то сродни эмпатии… М-да, иногда лучше не лезть, не вмешиваться в чужую жизнь и чужие дела, и не проявлять инициативу.
– Я не очень понимаю тебя!
– И не надо! Мы куда: в гостиницу или на хутор бабочек ловить, точнее в сад на бабочек смотреть? Слушай, что-то настроение у меня – напиться и забыться! Хотя,– она посмотрела на Ренато. – Вы, итальянцы, не умеете напиваться – это моветон! А я бы выпила, граммов двести водочки, да под селёдочку с чёрненьким хлебушком или салом, с зелёным лучком, и под хорошую музычку. Ой, мне кажется или я превращаюсь в сварливую старушенцию?
– Ты наверное просто устала?!
– Не знаю,– она огляделась по сторонам.– Мы в центре Питера, Ренато, посмотри!– Нелли покружилась на месте подняв вверх руки. – Плевать на всех и на всё, пошли погуляем ножками вдоль Невского проспекта?! Ты десять лет живёшь в России, а до сих пор не видел Санкт-Петербург, это надо срочно исправить!
– Пошли,– он пожал от удивления плечами, потом повернул голову назад, в надежде, что Вита с подругой выйдут из ресторана. Как же ему повезло, что он согласился прилететь на выходные сюда и встретить такую красивую девушку, светлую бабочку, лесную нимфу, ещё и художницу…
Вита в тот вечер не пришла, и не позвонила, и даже не прислала сообщение. Расстроился ли Ренато, пришедший вовремя и ждавший её чуть больше получаса на холодном ветру. Хорошо, что он тепло оделся и обмотал несколько раз шею лёгким шарфом. Иначе всё – быть беде!– сквозняков итальянцы бояться больше всего на свете.
Разные вопросы крутились у него в голове, и ни на один он не мог найти внятного ответа. Впрочем, на что он рассчитывал: на лёгкую добычу, на легкомыслие девушки или на её любопытство?
Нелли позвонила ему без пятнадцати восемь и тихо спросила:
– Ну как, Рафаэль? Пришла твоя Мадонна, она же Вита?
– Нет…
– Тогда я тебя жду в ресторане русской кухни, тут недалеко, буду кормить тебя ужином. Секунду, сейчас пришлю координаты, ты дотопаешь сюда за пять минут.
Нелли внутренне ликовала, хоть и не подала виду. Она встретила Ренато с надутой нижней губой и нахмуренными бровями, а через секунду улыбнулась и тут же сказала:
– Если судьбе будет угодно, вы обязательно встретитесь. Ты мне веришь?
– Верю, и в судьбу тоже верю.
– И потом, Ренато, ты же не любишь, когда всё быстро, всё просто и легко, не так ли? Ты водочки хочешь, для согрева? Она тут холодненькая, натуральная и закуски свежие.
– Холодная водка? Бр-р… Нет, спасибо! Вино буду, красное. Тут есть винная карта?
– Найдём тебе сейчас, не переживай. А пока попробуй грибочки маринованные со сметаной, и блины. Я заказала для тебя блины с чёрной икрой, самой наивкуснейшей, как в Италии на Рождество,– Нелли поцеловала кончики собранных щепотью пальцев, а потом подняла руку, одновременно раскрывая ладонь – типичный итальянский жест означающий «великолепно».
– Икра? А-а-а! Caviale! – воскликнул Ренато. – Почему ты молчала, что тут есть икра?
– Прости, я забыла вывесить баннер на улице, под ресторанной вывеской, дорогой. Слушай, а мне нравится твоё настроение, ты как будто бы ожил. А ну-ка повернись, я на спину твою гляну!
– Per quello?
– Как зачем? У тебя кажется начинают расти крылья!
– Опять русский фольклор?
– Нет, обычная шутка. А фотоаппарат ты взял, чтобы Петербург фотографировать?
– Да, я сделал много красивых фотографий, пока ждал,– он осекся на полуслове. – Я не взял номер телефона у Виты, как ты думаешь, она мне когда-нибудь позвонит?
– Опять двадцать пять! Я же тебе уже сказала – верь в судьбу. У тебя выставка в сентябре. Точнее, не у тебя, но ты там тоже участвуешь…
– Выставка в Москве, а мы сейчас в Санкт-Петербурге. Это очень далеко!
– Ты сам сказал, что она художница. Шансов мало, но чем чёрт не шутит.
– Sei un genio, Нелли!– обрадовался Ренато. – Она может приехать на выставку!
– Да какой я гений, милый мой? Это ты у нас гений! Ешь давай, смотри какие блины тебе принесли. М-м-м… Ты только обещай мне, что завтра мы точно сходим с тобой в сад живых бабочек. А то с этими твоими знакомствами,– она тяжело вздохнула. – Настроение пропадает куда-то ходить.
– Завтра обязательно пойдём! А блины о-очень вкусные, и икра! А они продают тут икру? Я хочу купить!
– Для этого есть рыбные магазины, счастье моё. Ешь, не отвлекайся!
С приходом сентября резко похолодало. Ренато усиленно готовился к выставке, а Нелли к собственному юбилею. До дня рождения было почти три недели, но она хотела всё успеть, вернее боялась не успеть. По приезду из Питера, Нелли от отчаяния или по глупости, или даже назло, приняла настойчивые ухаживания пожилого банкира. Тот был постоянным посетителем её ресторана, но на лето часто уезжал загород. И вот вернувшись к осени, он совершенно случайно узнал, что его дорогая Нелли, его тайная любовь уже в разводе. Теперь Бориса Евгеньевича было не остановить, и спустя две недели пылких ухаживаний, дорогих подарков и обещаний сделать её самой счастливой, Нелли сдалась. Конечно в постели его нельзя было сравнить с её бывшим мужем, но мужчина старался от души. Он покорил её сердце своим вниманием и заботой, бесконечными звонками за день, вечерними прогулками по огромному парку. Сплошная романтика, как в далёкой юности, когда не обращаешь внимание на погоду, а наоборот радуешься наступившей золотой осени. На выходные Борюсик, именно так теперь звала его Нелли, пригласил её к себе на дачу, и она согласилась. Он обещал ей тающий во рту шашлык, армянский коньяк, домашний уют у камина с томиком стихов Глеба Горбовского.
Ренато с головой ушёл в работу. Он по крупицам воссоздавал портрет Виты, постоянно дописывая какие-то детали. Закрывая глаза и вспоминая тот короткий момент их встречи, он отчётливо видел её прямо перед собой, на расстоянии вытянутой руки. Удивление, любопытство, живой блеск, и чистота серебряного ручья, перелив серого жемчуга и голубого турмалина – всё это было во взгляде Виты. «Взгляд, который исцеляет» – так Ренато назвал картину, где были изображены только серо-голубые глаза. Её глаза, её внутренний мир, её душа… Позже к названию он дописал и имя девушки. Вита сумела вернуть его к жизни, и теперь он дышал полной грудью, жадно вдыхая кислород вперемешку с табачным дымом. В мастерской один за другим кропотливо рождались шедевры изобразительного искусства. До выставки в Москве оставалась всего неделя, но Ренато уже практически всё закончил, и был счастлив, но как-то по-особенному – всецело и безгранично. Три картины – триптих посвящённый Вите. На первой глаза смотрящие сквозь расступившиеся облака; на второй лицо с открытой улыбкой; и третья, где Вита, во всей своей красе, в полный рост. Девушка чем-то отдалённо напоминала ему Нелли, с которой они не виделись с того самого момента, как вернулись из Санкт-Петербурга. Возможно они обе были чем-то схожи, пусть и не внешне, потому что Вита была почти на голову выше, от этого казалось ещё стройнее, чем Нелли, да и разница в возрасте. Но Ренато чувствовал у обеих родство душ. Внутреннюю энергию, стержень характера, несгибаемость воли и умение любить жизнь такой, какая она есть. Даже если с Витой они больше никогда не увидятся, – думал он, – чувство, вызывающее волнительный полёт бабочек в животе, при воспоминании об их встрече, навсегда останется с ним. Ещё одна бабочка, ещё одна трансформация, адаптация и новая жизнь – очередное порхание между мирами. Как приятно ощущать себя в этой невесомости чувств, окруженным аурой светлой энергии.
Ренато спешил. Организаторы выставки под названием «Летнее волшебство» выделили ему место для экспозиции, где можно было разместить не больше десяти картин. Он хотел, чтобы триптих с Витой стал кульминацией открытия выставки, как момент зажигания огня на Олимпийских играх. Чтобы об этом заговорила Москва, как о самом ярком моменте, возможно тогда и Вита узнает… Узнает себя на картинах и позвонит.
Москва встретила Ренато многокилометровыми пробками и спешащими во все стороны людьми. Огромный муравейник современной жизни, мегаполис, где все торопятся жить, не успевая в полной мере ничем до конца насладиться.
Два дня, отведённые на выставку, были расписаны по часам. Как и просил Ренато, триптих с Витой повесили в центре его экспозиции, как иконостас в юго-восточной части зала. Простая цветовая гамма новых картин, посвящённых Вите имела какой-то колдовской эффект, своего рода месмеризм – животный магнетизм, гипноз. Портреты, а в первой части только глаза, Ренато писал пастозно – густыми, хорошо заметными мазками, без подмалёвок – грубо говоря без подготовительных работ и импритуры – первоначального фонового цвета, который наносят на основу. Картины таким образом получились в два слоя: основной и лессированный в некоторых местах, чтобы акцентировать внимание на нужных деталях, немного «выдвинув» их вперёд. За счёт такой техники, картины получили объёмность изображения, как говорится всё гениальное просто.
С первых минут открытия выставки посетители надолго задерживались в той части зала, где выставлялся Ренато Рицци. Пошёл слух, что должна появиться и сама героиня, как это чаще всего бывало, и на фото и на художественных выставках, где он принимал участие. Какой-то одной модели, музе, уделялось особое внимание, и она блистала не только в экспозиции, но и в живую на публике.
К обеду подъехал Артур с Альбиной, с трудом растолкав любопытный народ, чтобы подойти по ближе к Ренато. Тот был рад вновь встретиться с рыжеволосой красавицей, просто увидеть её, почувствовать рядом и понять, осталось ли между ними хоть что-то. Хотя бы одна бабочка. Девушка, как всегда, ослепила его своим солнечным блеском и внутренним сиянием. Но стоило только перевести взгляд на картину с Витой, как все лучи Альбины рассеивались и меркли.
– Хорошая, я бы даже сказал, блестящая, яркая работа, дружище!– с восхищением выговорил Артур обняв Ренато. – Такой взгляд сложно не заметить, мы эти глазищи ещё издалека заприметили, и Аля сказала, что это точно твоих рук дело!
– Да-да, видна рука мастера! Беллиссимо, Ренато!
– Grazie, grazie! Спасибо большое, я тронут, и я очень рад вас видеть,– он посмотрел на Артура и тут же снова перевёл взгляд на Альбину. Надо ли было что-то говорить, когда в её глазах изумрудного цвета горел какой-то удивительно яркий огонёк. Девушка изредка поглаживала живот, и загадочно улыбалась.
– А мы к тебе с радостной новостью,– Артур слегка наклонился и закрыл своей пятернёй ладонь Альбины, когда она вновь прикоснулась к животу. – Видишь, материнский инстинкт проснулся, ещё ничего не видно, а в этой толпе страх за будущего малыша уже присутствует.
– Дети! У вас будут дети?– радостно произнёс Ренато.
– Надеюсь, пока что один ребёнок, но мы не будем на этом останавливаться,– ответила Альбина. – Мы ещё никому не сказали даже, ты первый кто узнал эту новость.
– Но я ничего не вижу?– Ренато развёл руки в стороны.
– Срок всего двенадцать недель, ещё рано.
– Поздравляю, это очень хорошая новость!
– Спасибо! Это мы так удачно отдохнули в июне, за городом – вот тебе и свежий воздух, и экологически чистые продукты,– засмеялся Артур. – Ладно, мы пойдём, тут слишком много народа, а ты это, в гости давай к нам вечерком сегодня?! Шашлычок, вино, домино…
– Спасибо, но я не могу!
– Ну, ты имей в виду, что мы всегда тебе рады!
– Доброго дня и хорошего настроения!– пожелала Альбина, и они ушли, оставив Ренато в некой прострации, лёгком шоке. Он сразу вспомнил первый вечер в их доме, когда они уже успели выпить достаточно, чтобы начать задушевные беседы. Тогда Артур признался, что очень хочет детей от Альбины, но у них какая-то редкая несовместимость, вот только какая именно, Ренато так и не понял. А тут видимо всё совпало, сошлось, сложилось… Что ж, он был искренне рад, что с Альбиной у них так ничего и не вышло. Возможно причиной того, что с Артуром у неё не получалось зачать ребёнка, был некий комплекс? А Ренато примерил к ней сразу три образа: порхающей Цетозии библис, богини Венеры и Евы, о чём шептал нежно на ушко, и в Альбине проснулась настоящая женщина?! Правда больше он себе такой слабости не позволит, и замужняя женщина отныне – табу.
– Какие люди и без охраны!– раздалось прямо над ухом и Ренато вздрогнул от неожиданности. Перед ним стояла Лина во всей свой красе, гордая и неприступная, как королева амазонок. – У тебя новая муза?
