Текст книги "Врата славы (СИ)"

Автор книги: Тиамат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Врата славы (Ашурран #1)

КНИГА ТРЕТЬЯ: «ЛЕПЕСТКИ ЖАСМИНА». 40. История Лиссэ из Лахора

Книга третья. Лепестки жасмина

Любовные истории Ашурран-воительницы

История Лиссэ из Лахора

Вольный город Лахор был велик и богат. Высокие стены и мечи стражников защищали его равно и от разбойников, и от князей, ничем не отличающихся от разбойников, а от Древних защищал его мирный договор и дань конями, зерном и оружием. Торговцы рекой стекались в Лахор, преумножая его богатство. И люди в Лахоре были веселы и довольны, носили драгоценности и одежду из дорогих тканей, а закрома их ломились от припасов и предметов роскоши. А еще люди Лахора славились своей красотой, потому что красота проистекает от сытной еды и праздной жизни.

Особенно же среди юношей Лахора славился сын городского советника по имени Лиссэ. Красотой он затмевал луну шестнадцатой ночи, а стройностью был подобен обнаженному клинку. Кроме того, был он учтив к старшим, рассудителен и скромен, как полагается наследнику уважаемой и богатой семьи.

Случилось так, что Лиссэ с приятелями отправился в торговые ряды, чтобы выбрать себе седло и сбрую для охоты. Был он в этот день одет в белый шелк, затканный серебром, его широкие рукава были вышиты жемчугом, и в уши продеты сережки из лунного камня, а волосы, собранные на затылке заколкой слоновой кости, спускались золотыми волнами на шею и плечи. Прелесть его было невозможно описать словами, и торговцы обоего пола дивились на него и улыбались ему ласково.

Лиссэ обошел много богатых лавок, но не нашел ничего подходящего. Одна из торговок подмигнула ему и сказала с насмешкой:

– Видно, ты больше любишь подарки, чем покупки, и то верно, что с таким лицом у тебя нет недостатка в первых!

Юноша Лиссэ смутился, потому что в словах женщины, кроме насмешки, было и восхищение, и он не знал, что ему думать.

Он посмотрел на женщину и увидел, что она высокая и статная, с черными волосами и синими глазами, улыбка у нее дерзкая, а взгляд откровенный и наглый, приставший больше хозяйке веселого дома, а не лавки. Она же посмотрела на него и увидела, что его брови изогнуты, будто крылья ласточки, лицо белизной подобно цветку лилии, и румянец на щеках только придает ему прелести. И женщина сказала:

– Я подарю тебе этот кинжал, если ты откроешь мне окно сегодня ночью, – и показала ему кинжал из белой стали, с рукояткой, усыпанной драгоценными камнями.

И юноша смутился еще больше, потому что был он благонравен и кроток, и его любовный опыт был невелик. Нравились ему девушки его возраста, миловидные и стройные, а женщина эта была широкоплечей, с высокой грудью и крутыми бедрами, и хотя у нее были красивые синие глаза и алые губы, миловидной ее назвать было нельзя, и она была много старше его. Кроме того, в семье Лиссэ считали, что женщинам к лицу не наглость, а скромность, и он сам думал так же. Однако внимание женщины было ему приятно, и против воли он улыбнулся, опустив глаза.

– Похоже, мы случайно оказались на улице красных фонарей, а не в торговом ряду, – сказал ему приятель. – Пойдем скорее отсюда.

– Разве он твой любовник, что ты позволяешь ему командовать собой? – усмехнулась женщина.

Лиссэ вспыхнул и закусил губу, а потом сказал:

– Мы зайдем в эту лавку.

И женщина раскинула перед ним товары – шелка и бархат, шитые попоны для коней, седла и сбрую и прочую походную утварь. Говоря с ним, она бросала на него жаркие взгляды и касалась его рукава, и юноша чувствовал себя так, будто пол уходит у него из-под ног. Наконец он выбрал одну уздечку и заплатил, не торгуясь. Женщина сказала:

– Приходи завтра, мне привезут еще всякого добра, и я оставлю для тебя все самое лучшее.

Назавтра Лиссэ не пришел, и на следующий день тоже, но потом ему пришла в голову мысль, что его поведение похоже на трусость, и это было ему не вполне приятно. Поэтому он снова пришел к ее лавке, на этот раз не взяв с собой никого из приятелей. Женщина ввела его внутрь и налила ему сливового вина из расписного кувшина, но он его лишь пригубил.

– Есть у меня товар, который я отдаю бесплатно красивым юношам, – сказала женщина и попыталась его поцеловать.

Однако юноша Лиссэ вывернулся из ее рук и ушел, дав себе зарок больше не приходить в эту лавку. Через два дня он встретил женщину на улице. Она снова подмигнула ему и сказала с насмешкой:

– Если целомудрие не поддалось огню страсти и блеску золота, оно поддастся силе оружия.

Тревога охватила сердце юноши, потому что речи женщины были непохожи на речи простой торговки. Он заметил, что у нее необычно смуглая кожа, и волосы заплетены в четыре косы по варварскому обычаю, и она носит в рукаве кинжал. Однако он никому не сказал о своих подозрениях, стесняясь признаться, что его преследует женщина. Так человеческие слабости нередко становятся причиной многих бед!

Не прошло и двух дней, как в окрестностях города появилось неизвестное войско, и одни говорили, что это разбойники, другие – что это соседний князь, а третьи – что это военачальник короля, но все сходились во мнении, что от гостей ничего хорошего ждать не приходится. Тогда ворота были закрыты, на стенах расставлена стража, и горожане препоясались мечами. Осады Лахор не боялся, потому что припасов в городе было достаточно, и гарнизон его был силен. Случилось, однако, так, что изменник из числа горожан в предрассветный час перерезал стражу и открыл захватчикам ворота. Утром горожане проснулись – глядь, а всадники в доспехах и с копьями уже наводнили улицы, и их предводитель диктует городскому совету свои условия.

– Презренные собаки, вы предали человеческую расу, заключив договор с убийцами людей! – сказал он грозно, и сердца советников затрепетали от ужаса. – Мне следует камня на камне не оставить от вашего города, убивая всех – и мужчин, и женщин, и даже детей в колыбелях. Так поступают с предателями благородные люди, привыкшие воевать с оружием в руках. Однако мало мне будет чести, если я перебью вас, трусливых торговцев, и все ваше добро без пользы погибнет в пожарах. Кроме того, нашему королю не по нраву бессмысленное кровопролитие. Справедливо будет, если вы дадите мне богатый выкуп и станете платить дань, как платили эльфам.

Когда предводитель назвал размер выкупа, советники побледнели, и лица у них вытянулись, но все же пришлось им согласиться. Чего не сделаешь перед лицом смертельной угрозы! Ведь о королевских военачальниках ходили слухи, как о людях жестоких и распутных. А предводитель и его офицеры не снимали шлемов и не выпускали из рук обнаженных мечей, желая показать, что в любой момент могут начать резню. Советники попросили два дня на сбор выкупа, но предводитель рассмеялся и дал им два часа.

– До меня дошли слухи о красоте юноши из этого города, по имени Лиссэ. Я желаю, чтобы он был прибавлен к выкупу, – сказал он.

Отец Лиссэ зарыдал и упал к ногам предводителя, умоляя пощадить мальчика.

– Он мой единственный сын и наследник, ему всего шестнадцать лет!

– Тем лучше, значит, он избалован и строптив, и неискушен в любовной науке, – усмехнулся тот. – Тем приятнее будет его укротить.

– Он слишком нежен для развлечений воинов и не вынесет, если вы станете употреблять его, как женщину. Сударь, отмените ваш приказ, и мы подберем вам самого красивого мальчика с улицы красных фонарей, который станет услаждать вас по собственной воле и желанию!

Остальные советники зашумели и сказали, что вольный город Лахор может заплатить выкуп деньгами и товарами, но не имеет привычки выдавать своих граждан на потеху захватчикам.

Предводитель грозно сказал:

– Выбирайте, или ваш сын поедет со мной по доброй воле, как гость, окруженный почетом, или его поволокут за мной на аркане, после того как я сожгу Лахор. А если только об этом ваша печаль, то я даю свое слово, что не стану употреблять его, как женщину.

Отец юноши, конечно, ему не поверил и продолжал плакать. Остальные советники посовещались и решили, что следует спасти Лахор любой ценой.

– Мы поговорим с юношей. Если он не согласится, то придется привести его в кандалах, – сказали они.

Один из советников отправился к Лиссэ в сопровождении вооруженных воинов и рассказал ему, что произошло. Юноша был так испуган, что не знал, на том он или этом свете. Всем было известно, что делают королевские военачальники с красивыми мальчиками. Советник не сводил с него глаз, опасаясь, что он осмелится бежать или покончить с собой. Однако Лиссэ и не помышлял об этом, потому что в таком случае он стал бы причиной гибели города и своей семьи. Собравшись с силами, он решил, что такова его судьба – после шестнадцати лет радости познать горечь жизни и ее несправедливость. Он закрыл лицо рукавом и сказал, что делать нечего, он согласен. Прощаться с матерью и сестрами он не стал, хоть слышал за дверью их плач и крики, потому что боялся, что лишится мужества.

Юношу Лиссэ отвели к предводителю. По дороге он украдкой вытирал слезы, и ноги у него подгибались от страха. Предводитель не сказал ему не слова, лишь приказал отвести его в свой лагерь. Лица его Лиссэ не мог разглядеть, потому что оно все еще было закрыто шлемом. Но он видел, что предводитель суров и испытан в битвах, и вороненый панцирь его носит следы ударов мечей и копий, а дракон на шлеме выглядит устрашающе. Да, от такого человека не приходилось ждать жалости!

Получив выкуп, войско покинуло Лахор, и с ним ехал юноша Лиссэ. Той же ночью его привели в шатер предводителя и оставили там, полумертвого от страха. Юноше больше смерть была по сердцу, чем ложе королевского военачальника. Рукава его промокли от слез. Он развязал на себе пояс, но заплакал еще горше, поняв, что даже если бы у него хватило мужества покончить с собой, все равно в шатре не за что было зацепить веревку и повеситься.

Вдруг снаружи послышался шум, и в шатер вошел предводитель в вороненом панцире и шлеме.

Юноша Лиссэ бросился к его ногам и сказал:

– Сударь, вы дали слово моему отцу, что не причините мне обиды, так сдержите его!

– Мне не случалось нарушать своего слова, не случится этого и теперь, – ответил предводитель. – Раздевайся.

Но юноша не сдвинулся с места, только сказал:

– Если я уступлю вам сейчас, вы все равно убьете меня, когда натешитесь. Лучше убейте меня сразу, потому что мне лучше умереть, чем разделить с вами ложе.

– Мои объятия слаще, чем объятия смерти, – сказал предводитель, снимая шлем.

Голос его, звучащий теперь яснее, показался юноше знакомым. Лиссэ поднял голову, и что же? Перед ним стояла женщина с черными косами, в которой он сразу же узнал торговку из Лахора. Изумлению его не было предела.

– Кто вы? – воскликнул он.

Женщина усмехнулась.

– Льстецы говорят, что моя слава идет впереди меня. Должно быть, они лгут, раз ты не догадался, кто я.

И только тут Лиссэ понял, что перед ним воительница Ашурран, и сердце у него в груди затрепетало. Про нее говорили, что она не прощает отказа от мужчины.

Ашурран сняла панцирь, и сердце у юноши затрепетало еще больше, когда он взглянул на ее высокую грудь.

– Что ж, если целомудрие не поддалось силе оружия, может, оно поддастся огню страсти? Ради тебя я пощадила Лахор за то, за что сожгла Идзаан.

Ашурран стала распускать завязки на его одежде, и кровь юноши взволновалась. Говорили также, что одним прикосновением пальцев она может заставить запылать и костер, и страсть в мужчине. Неизвестно, правда ли это, но Лиссэ охотно позволил ей увлечь себя на ложе, и желание его не ослабевало ни в эту ночь, ни в последующие. Через некоторое время Ашурран охладела к нему и предложила отправить его домой с охраной и богатыми подарками. Однако юноша Лиссэ отказался. Он не мог простить горожанам, что они выдали его на поругание захватчикам. Еще он боялся того, что в Лахоре не поверят, что он стал любовником самой Ашурран, и будут считать, что все это время он был игрушкой для воинов. Поэтому он попросил Ашурран дать ему должность при дворе короля. Через несколько лет Лиссэ женился на дочери кассанданского купца и жил долго и счастливо до конца своих дней.

КНИГА ПЕРВАЯ: «ПТИЧЬИ ПЕРЬЯ». 1. Об Иршаване

Дорога длиною в тысячу миль начинается с одного шага.

Лао-Цзы

Гибнут стада.

Умирают народы —

и смертен ты сам,

бессмертна лишь слава!

Старшая Эдда

Повесть, некороткая и нескучная, поучительная и развлекательная, о жизни и деяниях воительницы Ашурран.

Книга первая. Птичьи перья

Начало пути Ашурран-воительницы

1. Об Иршаване

Иршаван был богат, цветущ и обширен, земли его протянулись на тысячи лиг от обжигающих пустынь юга до сверкающих льдом вершин севера, от восточных кипящих пучин, из которых вставало солнце, до бесплодных черных западных скал, за которые оно садилось.

В те времена люди говорили "Иршаван", подразумевая "обитаемый мир", ибо неизвестны им были иные земли, кроме составляющих его. Были они таковы: Ланкмар в центре, Арриан на юге, Согда на востоке, Хирменд на западе, Иредж на севере.

Великий и славный Ланкмар состоял из девяти княжеств – южный Тирз, славный виноградниками и садами; северный Фейдмар, славный лесами и лесной дичью, Луаллан восточный – рыбой и жемчугом; Луаллан западный – кузнецами и ювелирами, мрамором и железной рудой; юго-западный Канбарс – конями; юго-восточный Хутталар – прочим домашним скотом; северо-западный Ахсатан – шелками, парчой и бархатом; северо-восточный Орженд – серебром и золотом; и срединное княжество Уаллах со столицей Кинсалой, будто бы восемь жемчужин в оправе вокруг прекрасного алмаза, будто восемь кобылиц вокруг прекрасного скакуна, будто драгоценное ожерелье на шее славного героя.

Не было в Иршаване города прекраснее Кинсалы. Говорили, что нет в нем домов из глины да из дерева, только из белого мрамора и пестрой яшмы, а крыши там из желтого кирпича. Мостовые в Кинсале сделаны из гранита, а мосты из чистого серебра. Из всех зданий самое красивое и высокое – королевский дворец. Там на золотом престоле восседает верховный король Ланкмара, сюзерен девяти князей, властелин третьей части Иршавана, ибо подвластны ему не только девять княжеств, но и Согда, край рыбаков и пиратов, грабящих прибрежные земли, и Хирменд, страна суровых горцев. Только в Иредж не посылал свое войско король Ланкмара, ибо на что ему снежные пустыни Севера. Арриан же много раз пытались покорить короли Ланкмара, но никому это не удавалось.

Арриан – край степей, полей и лугов, зеленых холмов и хрустальных рек, каменных идолов и женщин-воительниц, равных которым нет во всем Иршаване.

Не пашут в Арриане землю, почитая это за великое святотатство. Разводят они коней и коров, а зерно берут силой оружия или покупают за золото и серебро у купцов. Ненависть, смешанную с уважением и страхом, питает весь остальной мир к Арриану. И за то, что богаты аррианки и не питают ни в чем недостатка, хотя из всех работ знают только работу меча, топора да звонкого лука. И за то, что грабят они безжалостно приграничные ланкмарские княжества – Тирз, Канбарс и Хутталар, иногда заходя и дальше, угоняя скот и пленников. И за то, что держат они мужчин за рабов и наложников, заставляя их пасти скот, пищу готовить и детей нянчить. Называют их в Ланкмаре тигрицами, фуриями, змеиными дочерьми, чаще же всего ведьмами, потому что каждая знатная аррианка от природы наделена какой-либо магической способностью, и встречаются меж них воительницы, способные чародея убить, как простого смертного.

Скучна и пресна аррианкам жизнь без войны, и потому беспрерывно враждуют между собой степные племена. Множество их в степи, у каждого свое название и обычаи. Есть Красные Лисицы, носящие на шлемах лисий хвост, есть Змеиные Языки, что сражаются раздвоенными копьями и лицо закрывают масками из змеиной кожи, а еще язык себе разрезают вдоль, чтобы напоминал он жало змеи. Есть Медведицы, носящие одежду из косматых медвежьих шкур и перчатки со стальными когтями. Есть Орлицы в уборах из орлиных перьев. Есть Дети реки, сражающиеся стеклянными лезвиями; Волчицы, делающие наконечники копий и стрел из волчьих костей, отчего раны, нанесенные ими, не заживают. Среди них уважение и почетом пользовалось Племя Барса, кочевавшее среди холмов и рощ недалеко от ланкмарских границ.

Предводительницу свою аррианки называют "субхадра". Субхадрой Племени Барса была Аргамайда, дочь Арморики, дочери Амаранты. Было в обычае аррианок сражаться на колесницах, и возницу избирали они себе не как соратницу только, но и как возлюбленную. Были такие пары неразлучны, как лезвие и рукоять, как седло и стремена, как древко и знамя, как шлем и забрало.

Когда пришло время, понесла Аргамайда. Как мужчины управляют извержением семени, так аррианки могли управлять зачатием, чтобы выбрать отца и время рождения. Долго не могла Аргамайда разрешиться от бремени, даже когда положили между ног ее обнаженный меч, по обычаю аррианок.

– Принесите знамя, – приказала субхадра.

И стоило только положить знамя у ее ног, как родилась девочка.

"Быть ей великой военачальницей", – предсказали ворожеи.

И назвали ее Ашурранта, Готовая к Бою. Предстояло ей носить короткое имя Ашурран, пока не встанет она в свой черед во главе племени. Во всем походила она на мать – смуглая, черноволосая, с черными бровями и ресницами. Лишь глаза у нее были синие, как небо над степью, как вода в глубоком колодце.

Росла она, как все дочери аррианок, не зная других игрушек, кроме деревянных мечей и щитов, детских луков и копий. В три года села она в седло, в шесть лет научилась держать меч и стрелять из лука. С ранних лет превосходила она прочих детей в быстроте бега, в силе и меткости. В одном лишь она от них отличалась – любила Ашурран слушать волшебные сказки и рассказы о далеких землях, которые знал Эмрис, управитель Аргамайды, глава над ее рабами и слугами. Рассказывал он ей о богах и героях древности, и с утра до ночи готова была внимать ему Ашурран.

2. Легенда о сотворении Иршавана

Не было в древности ничего, кроме хрустальной небесной тверди и расстилающегося под ней изумрудного моря. Боги жили на небесной тверди, и было их в те времена только двое – Дагмор и Дагмара, и он был рожден от куска хрусталя, упавшего в море, а она – от морской пены, плеснувшей на небесную твердь. Потому был он тверд и непреклонен, а она – мягка и податлива.

Целую вечность прожили они в согласии. Но, как известно, вода камень точит, а время самые высокие горы стачивает до основания. Так и промеж Дагмора с Дагмарой зародился раздор. Поспорили они, кто из них сильнее и могущественнее.

И Дагмор забросил сеть в пучину морскую и вытащил огромный кусок земли со дна моря, и стала эта земля Иршаваном. Дагмара отрезала у себя прядь волос и бросила на сушу, и стали они водой – озерами, ручьями да реками.

Вытащил Дагмор из моря водоросли, рассеял их по суше, и превратились они во всевозможные растения – деревья, траву, кустарники, цветы и плоды. Дагмара разрезала руку осколком хрусталя, и из капель крови ее появились звери и птицы.

– Воистину, мое творение превыше твоего, – сказала богиня богу. – Без воды была бы твоя земля бесплодной пустыней, и без зверей и птиц мертвы были бы луга и рощи, и некому было бы есть плоды земные.

Рассердившись, бог бросился на нее, и стали они бороться. И поскольку оба были обнажены, то случилось так, что овладели они друг другом и открыли прелесть любовных утех. Проник бог в богиню и зародил в ней жизнь, и стали они родителями множества младших богов.

Из капель ее девственной крови и из капель его семени, пролившихся на землю Иршавана, появились женщины и мужчины. И сказал Дагмор так:

– Поставлю я мужчину господином над женщиной, и отныне наслаждение их взаимное будет в любовной схватке, и соитие будет приближать их к богам.

И сказала Дагмара:

– Поставлю я женщину госпожой над мужчиной, и наступит день, когда женщина отомстит тебе за мой позор.

Вот почему в Арриане чтят много больше Небесную Мать, а в Ланкмаре – Небесного отца.

3. Легенда об Аталанте, посягнувшей на бога

Аталанта была великой воительницей, и не было ей равной во всем Иршаване.

Рассказывают, что в битве была она подобна жнецу, собирающему кровавую жатву, и враги падали под ее мечом, как колосья под серпом жнеца.

Рассказывают также, что не проиграла она ни одной битвы, и никто не мог устоять перед ней.

Однажды посмотрела она в небо и возжелала достичь его, ибо это было единственное место, где она не побывала. И высота хрустального купола над миром была насмешкой ее могуществу.

Тогда отправилась Аталанта к самой высокой горе Иршавана, и много опасностей пришлось ей преодолеть на пути. Если говорить о них, то повествование это стало бы таким же длинным, как день над горами Судьбы. И добралась она до высочайшей вершины мира, и взобралась на нее и с вершины ступила на край хрустального купола.

Долго шла Аталанта и набрела на палаты, искусно изваянные из хрусталя и роскошно украшенные драгоценными камнями и шкурами неведомых зверей. А в палатах увидела она прекрасного юношу, высокого и стройного, как молодой ясень. Лицо его было как полная луна, озаряющая своим светом шатры Арриана, волосы как чистое золото, кольцами спадающее на плечи, глаза голубые, как воды Великой реки, когда в них отражается ясное небо, губы розовые и нежные, как лепестки цветов. Увидев его, Аталанта почувствовала, как в ней пробуждается желание. И сказала она:

– Ты пойдешь со мной, и будешь моим любимым наложником, и я дам тебе власть над рабами моего шатра и над всем скотом.

Засмеялся юноша и сказал:

– Приди и возьми.

Бросилась на него Аталанта, и стали они бороться, и боролись три дня и три ночи. И стала ослабевать аррианская воительница.

– Кто ты? – спросила она его. – Не встречала я еще равного своей силе.

– Я единственный, ибо я бог, создавший Иршаван, и имя мое – Дагмор.

Изумлена была Аталанта, но не подала и виду, и не разомкнула железных рук своих, сжимающих плечи бога. Но сила ее уменьшилась, и Дагмор поверг воительницу на мраморный пол.

– Убей меня! До сего дня я не терпела поражений!

– Это не позорно – потерпеть поражение от руки бога.

– Что ты сделаешь со мной?

– Ничего из того, что ты сама бы не хотела. Ибо ты красива, как звездная ночь в степях Арриана, и сердце мое склонилось к тебе, как до сего дня не склонялось ни к одному из моих созданий.

И Дагмор снял ее доспехи и овладел ее телом, не знавших еще мужских прикосновений. Аталанта понесла, и в положенный срок была ею рождена Идари Богоравная, будущая королева Арриана, происходящая от Небесного Отца и Земной Матери.

Так рассказывал Эмрис, и, затаив дыхание, слушала его юная Ашурран.

В это время проходила мимо мать ее Аргамайда, вместе со своей возницей Натаури. Она сказала так:

– Не слушай бредни лукавого раба, Ашурран, лжет он, как лгут все мужчины. На самом деле Аталанта родила Идари от степного барса, и самка барса выкормила ее своим молоком. От детей Идари пошло наше племя, и мы истинные наследницы славы Арриана.

Эмрис опустил глаза, не смея возразить, но Ашурран вскочила со своего места и отвечала бесстрашно своей грозной матери:

– Если знаешь ты лучше эту легенду, так расскажи ее сама, а не хочешь рассказывать, так помолчи и не мешай.

Натаури, потемнев лицом, занесла было руку, чтобы дать ей шлепка, но Аргамайда ее удержала. Сказала возница, хмурясь:

– Слишком снисходительна ты и к дочери, и к этому рабу. Следует хотя бы его примерно наказать, чтобы научить смирению.

Но Аргамайда только рассмеялась:

– Пусть он передаст Ашурран свою непокорность, как уже передал свои синие глаза и острый язык.

Ибо Эмрис был, догадаться нетрудно, отцом Ашурран. Не знала она о том, а он не умел объяснить, ибо не было такого слова в языке Арриана.