Текст книги "Позволь прикоснуться (СИ)"

Автор книги: The Other Borgia Girl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)



========== Жить настоящим. ==========

В доме было сумрачно и тихо. Шум города казался еле слышным, затертым своими, свойственными лишь этому месту звуками – шуршанием листвы за окном, поскрипыванием неплотно прикрытой ставни и шелестом занавесок.

Драко сидел в старом вытертом кресле с высокомерным видом наследного принца, вынужденного находиться в одной комнате с представителем отсталого племени туземцев, возомнивших себя разумными. Выражать свое мнение о ситуации, не произнося ни слова, он умел мастерски.

С того момента, как Малфой постучал в дверь и сообщил о желании видеть крестного, он едва ли произнес больше десятка слов.

Поттер натянуто улыбнулся и с трудом подавил желание вылить содержимое заварочного чайника за воротник непрошеному гостю. От греха подальше он опустил поднос на стол, со стуком переставил сахарницу и подвинул к Драко чашку с блюдцем.

– Приходящие сюда гости чай себе наливают сами.

– А я и не к тебе пришел, – все-таки не выдержав, огрызнулся Драко.

– Да я об этом и сам как-то уже догадался, не переживай. Север сейчас спустится. Ничего, если я не буду развлекать тебя беседой?

– Не трудись, – Драко вскинул подбородок и поджал губы.

Гарри по-мальчишески ухмыльнулся, вдруг разом избавившись от раздражения, забрал себе вторую чашку и плюхнулся на стул, не обращая внимания на возмущенного его поведением гостя. Похоже, что детская привычка выводить из себя младшего Малфоя так с возрастом никуда и не делась, лишь перейдя на новый уровень.

Минут десять они сидели в абсолютной тишине, думая каждый о своем. Наконец тихие шаги на лестнице заставили обоих встрепенуться и прислушаться.

Спускался Северус осторожно, но уверенно, даже не касаясь стены кончиками пальцев: в этом доме каждую пядь он знал наизусть. Гарри же давно научился не унижать его навязчивой помощью, так что теперь, отставив чашку, он просто ждал, когда Снейп зайдет в комнату.

Драко вскочил, не сводя взгляда со своего крестного, одновременно узнавая и не узнавая того, кто был в его жизни всегда, с самого детства.

Со времени преподавания в Хогвартсе мужчина похудел еще больше, хотя и не выглядел изможденным. Черные волосы были коротко острижены, оставляя только длинную челку, падающую на глаза. Одет он был в тонкий темно-серый свитер с высоким воротником и черные маггловские джинсы – непривычно и неожиданно, судя по промелькнувшему на лице Малфоя удивлению, но Северусу шло.

На мгновение остановившись в дверном проеме, Снейп шагнул в гостиную. Без прежней стремительности, но быстро и уверенно.

– Север, – Гарри перехватил узкую ладонь, слегка сжимая тонкие пальцы и, наклонив голову, коснулся их губами. Секундной заминки хватило, чтобы толкнуть под столом кресло, добавляя к пинку немного невербальной магии – за последний год Гарри немало преуспел в передвижении предметов таким манером. Сдвинутое Драко кресло заняло свое место – ножки стали точно в продавленные за долгое время круглые следы на ковре.

– Поттер… – чуть устало, но без особого недовольства произнес Снейп, отнимая руку. – Ты хоть что-то можешь сделать без представлений?

– Зато теперь все на своих местах, – пожал плечами Гарри. – Садись. Что будешь – чай или кофе?

– Чай. Я сам себе налью, спасибо. Здравствуй, Драко.

– Здравствуй, крестный, – тихо произнес Малфой, рассматривая сидящего перед ним мужчину. – Значит, это…

– Правда? – ровно закончил за него Снейп. – Если то, что я ослеп, то – да, правда.

Драко дернулся, едва не вылив на себя содержимое своей чашки. Гарри опустил глаза – он знал, чего стоило Северусу такое спокойствие.

Снейп уверенно перехватил чайник, точно зная, где он стоит, и в какую сторону повернута ручка, налил себе горячего напитка, держа указательный палец другой руки на ободке чашки – так он мог контролировать уровень жидкости. С удовольствием вдохнул ароматный пар.

Драко вскочил, рванулся было помочь, но под ироничным взглядом Поттера замялся и сел обратно.

– Как ты…?

Снейп дернул уголком рта и сделал маленький глоток чая, прежде чем ровно произнести. – Все нормально, Драко. Спасибо.

– Опоздал с вопросом на пару лет, Малфой, не находишь? – тихо спросил Гарри, разглядывая напиток в своей чашке. Он знал, что упрек не справедлив: до окончания войны то, что Снейп выжил, хотя и находился в коме, и колдомедики ничего не могли сделать с ядом, держалось в строгой тайне. А потом, со всеми разборками и судами у Драко вряд ли было много возможностей навестить крестного. Тем более, что ему пришлось брать дела рода на себя: как Поттер ни пытался им помочь, но год в Азкабане Люциус все же получил.

Гарри все это прекрасно осознавал, но от этого понимания меньше не злился.

– Как у вас дела? – негромко спросил Снейп. – Я рад, что Люциус вернулся домой. Не стал посылать поздравительную открытку: счел это несколько неуместным в данной ситуации.

– Так себе… – Драко помолчал, стискивая в ладонях чашку. Осторожно вернул ее на блюдце и сжал в замок опущенные на колени руки до побелевших пальцев.

– Северус… мы можем поговорить наедине?

Гарри тихо фыркнул, но говорить ничего не стал, только вытащил из вазочки со сладостями коричную булочку и быстро надкусил, надеясь, что это поможет справиться с нахлынувшими эмоциями. Сдержанность по-прежнему не являлась его сильной стороной, и теперь ему нестерпимо хотелось сказать, Малфою все, что он думал о его неожиданном визите и о попытке выставить школьного недруга за дверь. Но Гарри не желал провоцировать реакцию и так пребывающего не в лучшем настроении Снейпа: эмоциональной распущенности хозяин дома по-прежнему не терпел и на любой выпад Поттера ответ будет однозначный – его вежливо попросят оставить их с крестником наедине.

Не то, чтобы дело, с которым пришел Драко, ему было как-то интересно, скорее раздражал сам факт. Гарри уже давно не был несдержанным экспрессивным мальчишкой, но почему-то младший Малфой одним своим присутствием будил в нем не самые лучшие качества. Драко, не дождавшись ответа, тихо повторил:

– Северус…?

– Это дом и Гарри тоже, Драко, – после небольшой паузы произнес Снейп, поворачивая голову к гостю. Черные зрачки невидяще смотрели куда-то за плечо Малфоя. – Я не буду выгонять его из комнаты только потому, что ты не хочешь разговаривать при нем. Секретов у нас с Гарри нет. Поэтому решай сам – сказать то, с чем ты пришел, или мы все просто сделаем вид, что ты заглянул к нам проведать меня и выпить чая.

– Как мило с его стороны.

– Поттер, помолчи, пожалуйста. Или я позабочусь, чтобы ты использовал свои таланты по назначению.

– Все мои таланты в твоем полном распоряжении, – фыркнул Гарри.

– Мама больна, – наконец решился Драко. – Они с отцом не захотели передать мне титул: боялись, что тогда меня точно упекут в Азкабан. А отцу дали всего год… раз уж даже Поттер за нас вступился… – он бросил на Гарри непонятный быстрый взгляд, но тот уже успел взять себя в руки.

Молча поднялся, забрал пустой заварочный чайник и вышел на кухню – Северусу и Драко действительно предстоял тяжелый разговор.

Как ни странно, но никто не стал ставить заглушающих чар, и Гарри на кухне был слышен весь разговор.

– … дисбаланс магической энергии. Сразу не определили, а теперь уже поздно – ее убивает собственная магия. Мы обращались ко всем колдомедикам. Маме нужен этот эликсир, крестный. А его можешь сварить только ты.

– Ты преувеличиваешь, Драко. Его могут сварить еще минимум три человека в мире – точно. Еще с десяток – возможно. А я… мог. Как ты понимаешь – теперь уже нет. Эликсир Алдеи требует филигранной точности и огромных магических затрат. Эта задача не для слепого мага.

– Никто больше не возьмется. Мама – Блэк с огромным магическим потенциалом и вскрытыми родовыми дарами. Да еще и в магическом браке с чистокровным Лордом! Никто не будет ради незнакомой женщины снижать свой потенциал практически до нуля на долгий срок. Здесь уже даже и не вопрос денег.

– Я бы хотел помочь, Драко. Но я не могу.

– А если… ты вернешь зрение?

– А если Мерлин вернется? – мягко отозвался Снейп, но Гарри слышал затаенную нотку боли в его голосе. – Если бы я мог помочь Нарциссе…

– Ты можешь.

– Драко…

– Малфои могут исцелять, – настойчиво продолжил Драко, не позволяя Северусу вставить ни слова. – Это один из родовых даров.

– Женщины. Урожденные дочери рода Малфой, – поправил его Снейп. – Я знаю, хотя и не понимаю, чем это знание может мне помочь. Девушек в твоей семье не рождалось уже больше пяти поколений. А французская и австрийская ветви вашей семьи слишком далеки по крови и не унаследовали этот родовой дар.

– Нет, не девушки наследуют дар – все Малфои, если они идут младшими в брак. Просто мужчины нашей семьи младшими супругами никогда не становились… раньше не становились. Но родовой дар Исцеления старшего супруга будет дан за любым Малфоем. Я… Северус… давай заключим брак? Пожалуйста.

Повисла пауза. То, что произнес Драко, настолько изменяло привычный мир, что всем требовалось время, чтобы заново найти в нем опору.

– Драко, ты понимаешь, что ты предлагаешь? – наконец тихо спросил Снейп. – Полные магические браки нерасторжимы и не приемлют измен. Это на всю жизнь. Да еще и когда брак неравный. Ты наследник Рода – ты не можешь распоряжаться собой!

– А ты – Принц! И Мастер зелий…

– Какое отношение это имеет к… О! – Очевидно до нужных выводов Снейп пришел раньше Гарри. – Драко, это невозможно. Магия никогда не одобрит подобный союз: ты не свободен от обязательств. И как Наследник должен обеспечить своему Роду продолжение.

– И ты, и я знаем, что есть исторические прецеденты. А учитывая, что речь идет о Мастере, который может приготовить зелья любой сложности, то я вообще проблем не вижу.

– Тот редкий случай, когда излишняя осведомленность идет во вред, – вздохнул Снейп. – Драко, даже если бы этот брак был бы заключен, и ты пошел бы на магическую беременность, что, как Мастер тебе говорю – очень сложно даже при соответствующих зельях и чарах, ребенок от полукровки никогда не будет принят, как наследник Рода Малфой. Это значит, что ты ставишь под удар самое главное – ты рискуешь прервать свой Род. Неприемлемо.

– Она моя мама, Северус, – очень тихо проговорил молодой человек.

– Не думаю, что Нарцисса хотела бы получить эликсир ценой твоей жизни, Драко. Ее диагноз не смертелен, при хорошем колдомедике и соответствующем уходе она даже может сохранить какие-то остатки магии. Очень небольшие, конечно, но все же…

– Она не будет жить сквибом, мы оба это знаем! – выкрикнул Малфой. Шум отодвигаемой мебели почти заглушил его слова – то ли стул упал, то ли Драко вышел из себя настолько, что что-то перевернул.

– Она не будет жить, зная, на что тебя обрекла, – холодно проговорил Северус. – Успокойся и сядь, ты ведешь себя как истеричка. В любом случае ты забываешь, что брак – это дело двоих. Твое предложение…

– Подожди, не отвечай сейчас, Северус, – умоляюще произнес Драко. – Я плохо начал, прости. И что не приходил… знаю, что виноват, но…

– Я тебя ни в чем не виню. И прекрасно понимаю, что смотреть на это, – Гарри представил, как Снейп поднес руку к лицу, как уже делал это много раз, говоря о своей слепоте – безрадостно.

– Разве не об этом речь? Ты можешь вернуть зрение! Северус, разве ты не думал об этом, о том, что отдал бы все на свете, чтобы опять видеть, чтобы опять колдовать и варить зелья, а не…

– Думал, – после паузы подтвердил Снейп. – Чаще, чем ты можешь себе представить и именно так – «все на свете, за то, чтобы вернуть свою жизнь».

– Так почему же ты не согласен? Жизнь за жизнь – разве это не справедливо?

– Мне надо подумать, Драко. Мое решение затронет слишком многих.

Когда Снейп говорил таким тоном, спорить с ним было бесполезно.

– Да, крестный, – после долгой паузы очень тихо произнес Малфой.

И Гарри почувствовал, как глубоко внутри разливается ледяная пустота.

Драко тихо вошел в кухню, где на краю стола сидел Поттер, и остановился, сложив руки на груди. Вот только этот жест выглядел не столько проявлением высокомерия или уверенности в своей правоте, сколько невольной защитой или попыткой согреться.

– Есть что сказать? – без особого интереса спросил Гарри, закуривая. Северус не терпел табачного дыма, и кухня была единственным местом, где Поттер иногда позволял себе курить: встроенные в вытяжку заклинания быстро вытягивали дым, и запах горящего табака не грозил чувствительному обонянию хозяина дома.

– Ты же все слышал.

– Да, – смысла скрывать очевидное Поттер не видел.

– Ты должен уйти сам, – тихо, не глядя на него, произнес Драко. – Неужели ты не понимаешь, что Северус из благодарности не может с тобой порвать, зная, что ты много для него сделал? Что, тебе настолько наплевать, что из эгоизма похоронишь его единственный шанс вернуть зрение?

– Ух ты, как все повернулось. Мы заговорили об эгоизме… Драко, да я сейчас расплачусь от умиления! – Гарри с силой раздавил недокуренную сигарету в пепельнице, моргнул, пытаясь сообразить, зачем он это сделал, махнул рукой и потянулся за новой. – Знаешь, лечь под мужчину, чтобы он сделал тебе редкое зелье, тоже не особенно восхищает искренностью чувств. Ах, прости – убрал промежуточные пункты со свадьбой и исцелением, но зато как все стало прозрачно. Конечно, ты жертвуешь собой ради родителей, а я – эгоистичный ублюдок, думающий только о себе. И знаешь что, – а ты прав. Вот только никуда я деваться не собираюсь, облегчая всем жизнь. Северус примет то решение, которое он посчитает лучшим. И если захочет со мной порвать, то я уйду, хотя и не могу пообещать, что не скажу перед этим пару непечатных слов и не переколочу половину сервиза, но уйду. Потому что Северус так решит, Драко. А не из великих желаний облагодетельствовать весь мир!

– А если он примет неправильное решение?

– Неправильное – это неподходящее тебе? – опять закуривая, спросил Гарри. – Так здесь правильного решения и не будет, будут приоритеты. Которые Снейп имеет право расставить так, как хочет – это его жизнь, между прочим.

– Не кричи так, – непроизвольно понизил голос Драко. Прямолинейность Поттера ему не нравилась. – Северус услышит.

– Северус и так все прекрасно слышит – у него великолепный слух… Северус?

– Со слухом у меня все в порядке. А еще у меня заканчивается терпение. Вы оба решили переехать жить на кухню? – иронично поинтересовались из столовой. – Поттер, прекрати курить – ты знаешь мое мнение по поводу твоей отвратительной привычки. Выбрось эту гадость, и оба идите сюда. Решать что-то сегодня я в любом случае не буду.

Разом почувствовав себя нашкодившими мальчишками, парни вздрогнули и быстро отвели глаза. Гарри испепелил остатки сигареты и пошел в комнату. Драко медленно побрел за ним.

Северус по-прежнему сидел на своем месте, сплетя длинные пальцы и устроив на них подбородок. Невидящие глаза смотрели в стену. Возле его локтя лежал тугой свиток, перевязанный серебристой тесьмой.

– Это параметры ауры Нарциссы?

Драко кивнул, лишь через мгновение сообразив, что крестный его не видит, и тихо повторил вслух:

–Да.

– Оставь их мне, возможно, удастся обойтись не такими экстремальными мерами. Позже я их просмотрю.

Это «просмотрю» резануло слух, и все трое замолчали, не зная, что еще можно сказать.

– Ты ужинал? Устал?

– Я не голоден, спасибо, – по тону можно было понять, что настаивать на ужине бесполезно.

Драко скорее убил бы себя, чем унизился до просьбы. Ни жестом, ни взглядом он не выдал внутреннего смятения, быстро опустив голову так, чтобы светлые пряди упали на лицо, скрывая глаза. Но Гарри успел заметить, что у него дрожит нижняя губа.

– Мне уйти?

Никогда – ни на суде, ни после, Поттер не видел своего школьного недруга в таком состоянии. При всех своих минусах Драко был достойным наследником Малфоев и скорее сдох бы, чем показал свою слабость.

Эта прикушенная почти до крови нижняя губа сказала Гарри больше, чем все непроизнесенные объяснения. Гнев и обида схлынули, оставляя даже что-то слабо, но все же похожее на сочувствие.

– Вообще-то решать что-то вечером – плохая затея. Предлагаю в соответствии с маггловскими традициями перенести все обсуждения на утро, – преувеличенно бодро произнес Поттер. – Драко, оставайся – смысл тебе туда-сюда мотаться? В этом клоповнике две спальни, и одна, как ты понимаешь, пустует.

– Северус? – видно, Малфой был действительно на грани, раз хватался даже за протянутую руку врага.

– Оставайся, Драко. Вверх по лестнице и первая дверь направо.

Малфой кивнул, выдавил из себя что-то отдаленно похожее на «спасибо» и, кинув на Снейпа последний нечитаемый взгляд, вышел из комнаты. Гарри слышал, как тихо поскрипывает старая лестница под легкими шагами.

– Ну и к чему было все это представление? – негромко спросил Северус.

– Чтобы все отчетливо понимали расклад.

– Ревнуешь, – заключил Снейп.

– Ревную, – легко признался Гарри, поднося ладони к плечам Северуса так, чтобы тот ощутил их тепло. Они долго шли к определению границ, находя их тяжело и нервно. Гарри никогда не прикасался первым, соблюдая право на личное пространство, но иногда мог предложить касание вот так, поднеся ладонь на расстояние тепла.

– Он пришел через камин? – спросил Снейп, не отодвигаясь, а наоборот – откидываясь назад, позволяя рукам Гарри опуститься на плечи и начать разминать напряженные мышцы. Он редко бывал так податлив, и уже только по одному этому можно было понять, что разговор дался ему куда тяжелее, чем Снейп хотел показать.

– Что? Нет. Постучал в дверь.

– Значит, ушел из дома. Видно, все совсем плохо, иначе Нарцисса не допустила бы такого. Да и Люциус скорее наложил бы на себя руки, чем позволил наследнику вступить в брак младшим супругом.

Северус покачал головой и прикрыл глаза.

– Плохо.

– Свяжешься с Малфоями?

– Не сейчас. Драко держится из последних сил, хоть и пытается сохранить лицо. Ему надо поспать и немного прийти в себя, а мне сначала выяснить, что там у него произошло с родителями. Хотелось бы верить, что все не так безнадежно.

Последний раз Гарри видел Северуса таким с полгода назад, когда в Министерстве вдруг вспомнили о существовании Снейпа и сунулись к нему с предложением пенсии по инвалидности, признанием заслуг и еще каких-то мелких подачек. Даже когда колдомедики в Мунго объявили окончательный приговор – зрение не восстановится никогда, он отнесся к новости с куда большим безразличием.

Но в такие моменты, когда кто-нибудь по-варварски безжалостно вторгался в маленький, тщательно защищенный мирок, Северус словно леденел изнутри, а потом долго сидел в гостиной, молчал, тер лоб под челкой незнакомым по прежней жизни жестом и отгораживался ото всех, замыкаясь в себе. А Гарри не смел подступиться, ненавидя себя за липкое и безысходное чувство беспомощности.

Он осторожно передвинул руки ближе к шее, погладил большим пальцем тонкую кожу под волосами, наслаждаясь редким мигом близости, когда Северус безмолвно разрешал ему такие касания.

– Пойдем в постель? Не будешь же ты прямо сейчас все это изучать. А с утра на свежую голову все посмотрим…

Северус молча кивнул и даже позволил взять себя за руку, пока они поднимались по лестнице, хотя обычно ненавидел все мелкие жесты, подчеркивающие то, во что превратилась его жизнь.

Видно, ситуация была куда сложнее, чем Гарри себе представлял.

Спальня была небольшой комнаткой под самой крышей, где помещалась лишь кровать, одна тумбочка и узкий шкафчик. Когда-то здесь была детская маленького Северуса. Та, что напротив, когда-то принадлежавшая его родителям – была куда просторнее. Но вернувшись сюда, хозяин дома не захотел ни перебираться в другую комнату, ни объединять ее с маленьким кабинетом.

Для двоих спальня была тесновата, но Гарри не променял бы ее ни на какую другую в целом мире. Это место было лучшим подарком судьбы за всю его жизнь.

Стянув через голову рубашку, Гарри медленно подошел к уже раздевшемуся Снейпу, гадая, позволит ли тот еще раз сегодня себя обнять. Потеря зрения и невозможность колдовать подтачивали силы мага изнутри. А появление Драко с его предложением почти разрушило то, что заставляло Северуса бороться. И сделало ему очень больно. Иногда тень надежды ломает сильных людей куда вернее, чем полная безысходность.

Поттер видел это, ничего не мог сделать и злился, не зная, как помочь.

… позволит обнять или нет?

Северус позволил. Откинул голову назад, устраивая ее на плече Гарри и открывая для прикосновений беззащитную шею. Сбоку, начинаясь от самого уха и спускаясь к ключице, шел безобразный рваный шрам, перевернувший всю жизнь. Клиническая смерть, потом долгая кома и, как результат – потеря зрения.

А еще – бесконечные ночные кошмары. И фантомные боли там, где разорванные змеиными клыками нервы срослись неправильно, не давая забыть о ночи в Визжащей хижине, даже проваливаясь в сон.

Гарри наклонился, согревая дыханием прохладную кожу, и нежно коснулся губами неровных рубцов, пробуя их на вкус. Кожа здесь была плотной и пресной, а еще абсолютно нечувствительной к прикосновениям, но он все равно целовал и гладил. Потому что любил мужчину, которого держал в своих объятиях. Любил со всеми его кошмарами, метками и шрамами, неуступчивым характером и неверием в то, что его могут любить. Дорожил близостью и долгожданным теплом, возможностью чувствовать биение его пульса под ладонями и осторожное дыхание.

Северус редко бывал так податлив, обычно отгораживаясь ледяным молчанием или саркастическими замечаниями, а в постели просто позволяя любовнику делать то, что он хочет, лишь изредка давая возможность увидеть свои настоящие эмоции. Не то, что ему было неприятно, или он не тянулся к близости… просто проявлять собственное желание Северус то ли не хотел, то ли не мог. Но Гарри не оставлял надежды однажды пробиться сквозь его неприступную уверенность в том, что их отношения – всего лишь каприз Поттера, замешанный на благодарности и чувстве вины.

Северус тихо выдохнул, повернул голову и сам поймал его губы, отвечая на поцелуй. Гарри скользнул раскрытыми ладонями по бокам, огладил плоский живот, обвел большими пальцами выпуклые тазовые косточки.

Толкнуть партнера на постель, выпить в поцелуе боль с тонких губ, войти в горячее тело хотелось нестерпимо. Но еще больше он жаждал другой близости, которую любовник позволял так редко, что иногда уже и не хватало сил надеяться – чтобы не снисходил, не позволял, не закрывал глаза, оставляя гадать – хотел ли объятий или же просто уступил, а ответной страсти и нежности. Хоть каких-то слов, дающих понять, что ему не все равно – кто с ним рядом.

Даже просто такого поцелуя. Северус целовал его, и Гарри растворялся в нем, веря, что слова могут лгать, но тело, тепло, прикосновения – нет.

Он развернул Северуса к себе, зарылся пальцами в короткие жесткие волосы на затылке, вновь прижимаясь к узким губам. Медленно повел рукой вниз по прямой спине, обводя пальцами выпуклые позвонки, и остановился на пояснице, накрыв широкой теплой ладонью трогательные ямочки над ягодицами.

Притронулся к острому подбородку, погладил доверчиво открытую шею, чувствуя, как Северус нервно сглотнул, и под губами Гарри дернулся острый кадык.

Он не пытался давить на Снейпа, сжимая запястья или ограничивая свободу, и всегда предварял каждую ласку осторожным прикосновением. Нежно касался губами лица и кожи на шее и справа, там, где Северус мог лишь угадать движение, и с другой стороны, где все было очень чувствительным.

Но этот вечер что-то изменил. Они не могли бы сказать что именно, но необходимость выбора заставила вдруг почувствовать происходящее остро и ясно.

Северус уперся ладонями в широкую грудь, с недоумением выгнув бровь.

– Не отталкивай… – поцелуй в приоткрытые губы. – Позволь мне…

Тонкие бледные пальцы дрогнули, и Снейп медленно опустил руки. Произнести он ничего бы не смог, но скользнувшие по плечам ладони, оглаживающие смуглую кожу, были куда красноречивее слов.

Гарри осторожно поцеловал уголок неулыбчивых губ. Северус, недовольно выдохнув, вдруг углубил поцелуй, обхватив шею Поттера сзади под волосами и притянув его ближе.

Себя Гарри еще мог остановить, загоняя плавящую кровь страсть глубоко внутрь – он боялся, что его напор будет принят за грубость, воскрешая в памяти не самые лучшие воспоминания. Но теперь, когда Снейп сам придвинулся ближе, вжимаясь в любовника, пытаясь коснуться его везде, куда дотягивался, почувствовать всем телом, сдержаться было невозможно.

Гарри отстранился, когда его дыхание стало быстрым, а ласки – слишком резкими и жадными. Северус протестующе замычал, потянулся вперед за ускользающими губами, лишь в последний момент приходя в себя.

– Северус? – в голосе Гарри была едва сдерживаемая страсть и в то же время – растерянность.

Снейп замер, понимая, что решение остается за ним. По отношению к любовнику Поттер всегда был честен в своих эмоциях и поступках, теперь пришла и его очередь.

– Не надо так со мной, – хрипло проговорил он, как никогда жалея, что не может видеть лица Поттера, и обхватил его плечи руками, прижимаясь.

Гарри всегда дотрагивался до него, как до драгоценной статуэтки. От этой нежности кружилась голова, и Снейп закрывал глаза, позволяя себе забыть обо всем хотя бы ненадолго. Но потом, когда они лежали вдвоем, а дыхание уткнувшегося в его плечо Гарри выравнивалось, и лежащая поперек груди рука становилась расслабленной и тяжелой, как бывает только у спящего человека, в мыслях прояснялось, и Северус начинал привычно анализировать, чувствуя во всем произошедшем какую-то фальшь. В поцелуях Поттера была нежность и забота. Вот только так не целуют того, кого по-настоящему желают. И эта мысль горьким полынным вкусом отдавалась во рту. Зачем он красивому, молодому, магически сильному любовнику? Особенно теперь, когда стал никем, оставшись в живых лишь по странному капризу судьбы…

Иногда Снейпу казалось, что он уже впал в кому, до дна выпитый в Азкабане, или сошел с ума в подземельях у Тёмного Лорда. Кошмары не уходили никогда, даже в реальности все стало зыбким и пугающим, отступая только тогда, когда рядом был Поттер. Его руки, его голос и сила давали возможность жить. Но как все это объяснить самому себе, Снейп не знал.

Что-то действительно изменилось, а он пропустил это за своими метаниями, неуверенностью и страхом вновь открыться кому-то.

Северус поднял руку, провел по волосам застывшего любовника, едва касаясь, проследил разлет бровей, спинку прямого носа, веки, скулы, контур губ….

В памяти все еще был немного испуганный, но упорный худощавый подросток в очках, которого он когда-то учил закрывать свой разум. Но сейчас его обнимал молодой мужчина одного с ним роста, с твердой упрямой челюстью, широкими плечами, горячей гладкой кожей и сильными руками.

Он не знал, как объяснить, что ему не нужна больше такая осторожность. Может, вначале он и не смог бы иначе – слишком много всего произошло в его жизни, и крепкие объятия молодого сильного любовника вкупе с его нежностью стали настоящим оком урагана. Но теперь он уже не нуждался в иллюзиях, задыхаясь в фальшивой легкости касаний, и та забота, что помогла выжить, теперь делала его слабым. Вот только как объяснить это, не сломав хрупкое и пьянящее ощущение близости?

Северус никогда не умел говорить о чувствах, отталкивая и теряя тех, кто был ему дорог.

Снейп мотнул головой, рванулся, упираясь ладонями в грудь, но Гарри его не отпустил, мягко, но настойчиво перехватывая за талию.

Поттер уже не нежил – целовал страстно, оставляя засосы на тонкой коже. Облизал шею, тонкие ключицы, обвел кончиком языка напряженные соски и спустился ниже. Северус отвечал. И позволил все – уложить себя на постель, ощутив лопатками хлопок прохладной простыни и смяв ткань пальцами, когда Гарри, судя по звукам, встав на колени у постели, уткнулся лицом в его пах, вдыхая острый запах возбужденного тела. Позволил развести длинные худые ноги, придерживая за бедра и поглаживая большими пальцами чувствительные местечки под коленями.

Гарри с явным удовольствием облизал ствол по всей длине и, прежде чем любовник успел что-то сказать, взял его возбужденный член в рот, крепко обхватил губами, обводя чувствительную головку языком, и места мыслям больше не осталось. Столь интимных ласк Северус не допускал, стараясь даже не раздеваться перед молодым любовником – свое тело Снейп никогда не любил, представить же себе, как он выглядит теперь, после комы и больницы, было страшно. Но Поттеру на все его метания было наплевать. Он урчал от удовольствия, сжимая худые бедра, широко вылизывал его мошонку, а потом и расселину между ягодиц, толкаясь языком в сжатый анус… и стоны, звенящие в ушах Снейпа, оказались его собственными.

Гарри на мгновение отвлекся, призывая из тумбочки лубрикант, обвел сжавшуюся звездочку входа и толкнулся внутрь, пьянея от ощущения горячих тугих стенок. Не удержался – наклонился и лизнул тонкую натянутую кожу, обхватывающую его пальцы. Северус откинул голову назад, прикрывая веки. Опустил ладонь вниз и зарылся в непослушные волосы любовника, толкаясь вперед и вверх.

Кончить ему Гарри не дал – пережал основание члена, вырывая недовольное шипение. Потянулся, нависая сверху – Северус ощутил его тепло, и Гарри поцеловал его мокро и глубоко, с горьковато-солоноватым привкусом собственного предсемени Снейпа и тихим сексуальным стоном.

Крупная головка прижалась внизу, оглаживая чувствительную кожу между ягодицами. Гарри толкнулся, и Снейп выгнулся под ним, ощущая, как поддаются мышцы, пропуская внутрь горячий и твердый член Поттера. Боли не было, хотя природа не поскупилась, одаривая его партнера, а чувство растянутости скорее вызывало нетерпеливое предвкушение.

Несколько секунд передышки, когда тишину нарушало лишь громкое тяжелое дыхание Гарри. А потом он подтянул бедра Снейпа к себе, плавно входя до конца так, что тяжелые яички шлепнули по белым ягодицам, и на мгновение застыл, прежде чем сорваться в быстрый жесткий темп.

Этого всего было так много, что Северус тонул в ощущениях – мазнувшая по щеке прядь, жадные жаркие губы, густой горячий запах секса, пропитавший воздух, сильные руки и распирающее изнутри, неописуемо потрясающее чувство, неумолимо пульсирующее в такт жестким толчкам во всем теле, а потом собирающееся обратно к паху.

Накатило внезапно и сильно, перехватывая горло, прошило разрядом по позвоночнику, под веками вспыхнули яркие искры, и он забился, чувствуя, как выплескивается горячим и мокрым между их тел.

– Я так тебя люблю, Север…

Коснувшиеся виска губы, собирающие соленые капельки. Ощущение какой-то волшебной легкости и бережно придерживающих его рук. Холодок очищающих чар и мягкая истома сна…