Текст книги "Дар Эвы (СИ)"
Автор книги: Тея Теплая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
Глава 15. Кто поймет первым?
В помещении было душно. Ужасно душно. Или мне так казалось из-за большого количества народа?
Здесь находилась армия. Маленькая армия, собранная в короткие сроки и именно по мою душу. В кабинете ректора негде было ступить или сесть, потому что все свободные места были заняты.
Из всего цветинка выделялась секретарь, та самая, которая выпячивала грудь и заглядывала в рот Ласкису младшему? Я не знала, чего можно добиться. Но все правильно. От старшего по любому ничего не получишь. Ни сладкой любви, ни короткого романа.
Хотя и от младшего-то наврядли что-то можно получить.
Он, кстати,тоже был здесь. Поэтому я задавалась вопросом “зачем” вот уже который раз. И, кажется, чаще, чем вопросом “что сейчас будет”.
–Я знала. Знала, что такое случится. Знала, что у нее отсутствует какое-либо положительное отношение к нам, к Высшим, к правящим. Несмотря на все, что мы для них сделали. А конкретнее для нее.
Тана Ева Дикка сейчас имела в виду то, что таносы приняли человека в свою альма-матер, предоставили шанс на обучение. И это несмотря на то, что необходимые баллы для отбора были выше ста баллов из всех ста. Проще говоря, в том отборе люди должны были прыгнуть выше своей головы, прежде чем заслужить щедрость танов.
–Общая характеристика до сих пор лежит перед вами. Можете ознакомиться, а могу помочь я. Два балла из пяти.
Если до этого я не чувствовала абсолютно ничего, то сейчас я поджала губы. Стоило напомнить, что уровень обучаемости у меня выше некуда. Но, мысль перебить и подправить появилась всего на секунду. Потому что какая теперь разница.
–А еще с прошлого раза висит ее нарушение, которое сошло ей с рук. Но я этого так не оставлю…
Да делай что хочешь, вяло кивнула я, слепо шаря по комнате. Взгляд ни на ком и ни на чем особо не останавливался. Я могла видеть лишь хмурые, сосредоточенные лица, серьезно думающие, что их мнение кого-то заботит. Я их даже не видела ни разу в своей жизни.
Они продолжали шептаться. Их голоса доносились сквозь толщу воды. Гулкие голоса казались шепотом на ветру.
А я сама была на пляже. Мысленно перебирала мягкий песок пальчиками ног, чертила на нем узоры, стирала и снова рисовала. Некогда мягкий песочек потом исчез и вместо него появились скалы. Но я помнила каково было тогда, вспоминала перед сном счастливые моменты из прошлого и улыбалась сквозь слезы.
Потому что оно не повторится. Прошлое не вернешь, где был отец, где была мама. Прошлое, где была моя семья, опора и поддержка.
И сейчас я скорее мысленно, но улыбалась.
Как мы с девчонками ждали около водно двери прихода родителей, ждали не дыша, а когда слышали малейший шорох за той стороной, счастливо хохотали. Потому знали, что каждая сделает “самолетик”. Папа брал на руки и заставлял нас летать.
В этот момент я поймала на лице заинтересованный и ни капли не смущенный взгляд. Итан вновь меня рассматривал.
Стоило ли говорить, что мне было все равно даже на него?
Чего приперся?
Зачем сидит?
Что хочет услышать?
Его взгляд я приняла как вызов, не преминула моментом тоже его рассмотреть. Все равно в последний раз.
Два противоположных угла, два абсолютно разных мира сцепились в игру “кто кого”. Мои рыжие волосы снова растрепались, локоны вылезли из строго пучка. Хмурые брови, дикий взгляд, руки сцепленные в замок и спрятанные между бедер. Руки просто неимоверно мерзли. Первый угол буквально дышал вседозволенностью. Я могла и язык показать, жаль, что задушить хочется сильнее.
Потому что второй угол ухмылялся. Нагло, открыто, будто читал мои мысли. Он ждал моего падения, поэтому и пришел, ждал и знал, как я этого боюсь. Даже в самой глубине души я не могла позволить признаться в себе, что боюсь. Уйти в никуда. Бросить мечты. Освоить нищету и безнадежность. А взгляд с противоположного угла вытащил наружу все мои страхи, расчленил пополам и наслаждался.
–Хочешь покажу кое-что? -прошептали его губы.
Я сглотнула. Смотреть на них так пристально, видеть как открывается рот, как блестят влажностью алые губы было невыносимо жарко.
Но как еще читать непроизнесенные слова?
Я кивнула, не прерывая затянувшийся момент наглости. Итан красив, чертовски красив, и он это знает и он этим пользуется. Но зачем красоваться передо мной? Перед человеком. Принцу Академии стоит лишь пальцем щелкнуть и вот, секретарь даже услышит и прискачет.
Показывай, согласилась я.
–Хочешь помогу?
В голове отложился этот вопрос так ярко, будто Итан закричал, когда на сей раз даже губами не пошевелил.
Мимолетом поймала третьего участника в нашем безмолвном общении. Секретарь задумчиво рассматривала меня, с прищуром оценивала, насколько я ценна как конкурент, поджала губы и тут же расслабилась, подумав, что с меня нечего брать. Она права. Чем я могу быть лучше ее? Ведь присмотревшись, она была очень молода. Возможно предположить, что работать начала сразу после выпуска и совсем недавно.
Но голос в моей голове интересовал куда больше. Как я могу его слышать?
Он повторился.
–Хочешь остаться?
Тут я кивнула, не покривив душой, не задаваясь лишними вопросами. Об этом все потом.
–Ты все слышишь. Я уверен, что хочешь спросить об этом! Но потом, когда исполнишь мое желание.
Впервые я вздрогнула. Впервые, кажется, пошевелилась с того момента, как когда в кабинет ректора на десятом этаже. От тона, которым было произнесено, от голоса в подсознании, куда не могла добраться даже я сама.
На меня тут же обратили внимание. Подняв в вопросе брови, тана Дикка процедила:
–Хочешь опровергнуть мои слова?
Понятия не имею о чем сейчас идёт речь, ведь я отключилась где-то в начале, но я активно мотаю головой. В любом случае сейчас мне лучше не спорить
–Неужели ты согласна? Значит хотела всего-то прогуляться вверх по этажам? Тебе понравилось в прошлый раз? Ведь на моей лекции ты была куда более эмоциональна и смела. Где эта смелость теперь?
–Хватит, Эва, -прервал ее ректор.
О, на голову будто камень упал. Прямо булыжник. Тяжёлый бас вкупе с положением тана буквально вжал мою голову в плечи.
Захотелось даже прикрыться рукой…
–Что вы скажете в своё оправдание, Райд? -обратился ректор ко мне.
В кабинете вмиг наступила тишина. В ней слышался скрежет чьих-то зубов, кажется Эвы, тяжёлое дыхание декана общего факультета, которого я видела только на фотографии в холле, даже чмоканье друг о друга помады на губах секретаря. А в конце ее разбавил как обычно по свойски Итан.
–Она использовала огонь по моему совету. Бассейн хорошо и главное быстро прочистился благодаря огню. Райд хоть и невежа, но не глупая.
–По твоему совету? -ректор кажется не был доволен таким поворотом.
–Да, -ответил тот просто, пожав для дела плечами. Мол, обычное дело, что здесь такого. -Это главный лозунг вице-президента, помогать друг другу. Кто как не я должен подавать пример?
–Но она груба и неподобающе выражается, -возмутилась Эва. Она, кажется, всерьез взялась за мое отчисление.
Ох, о чем это я. Я конечно знала, чем закончится собрание, и не сомневалась кто ее зачинщик и провокатор.
Меня беспокоил голос в голове, чей хозяин даже не потрудился губы раскрыть. Меня беспокоила его помощь. И больше всего страшила его оплата.
Хоть я и не согласилась, думаю с меня потребуют и остальное. С процентами. С большими процентами.
И как же я ненавидела себя, что молчала, терзалась внутри, но молчала.
На кону жизнь двоих девочек, и кто если не я, подумает о них.
Пусть Итан Ласкис попросит все, что угодно, все, что вздумается и что пожелает. Хоть своё дыхание. Я дам! Ради родных.
Ради мамы, которой я обещала, что защищу маленьких. Ради, отца, который был роднее и добрее всех, ныне живущих.
И я мысленно проговорила, «Что ты хочешь, Ласкис?»
Удивительно, но вопрос попал в цель. Мне удалось провернуть тоже самое, что донимало нервы минутой ранее. Итан дернулся, перевёл на меня взгляд и ухмыльнулся. Теперь правда с нотками безумства. Глаза тут же запылали ярче.
–Я высказался, -заговорил он, встав в полный рост и немного поклонился. Скорее шутливо, как дань старшему, кем являлся ректор. -С вашего позволения…
Я было раскрыла рот, чтобы удивиться. В принципе это я и сделала. Причем удивилась сильно. А как же те вопросы?
–Райд, -отвллекли меня. Кажется, с уходом Ласкиса младшего вопрос решился вдвое быстрее. -До конца учебного семестра отработка в лаборатории номер десять. Третьего промаха и оплошности с вашей стороны мы простим. Есть много желающих на ваше место и мы его вмиг найдем. Вы нас поняли?
Я ошарашенно кивнула. Конечно. Никакого промаха. Больше никогда! Воздухом подавлюсь, но рта не раскрою.
–Все свободны!
И вновь моя судьба сказала остаться в Академии. Вновь моя дорога исправилась и вела меня по намеченному плану. Поступить, сидеть тихо, закрыть эмоции на замок, не выделяться и так же закончить.
Я вышла вслед за секретарем, имени которой я ни разу не слышала. Почему? Ее словно не было там. Так, кто-то рядом шевелил воздух и наливал воды. И никого другого. А все потому, что она “пустая”. Это я поняла по ее обычным зрачкам без примеси на огненное кольцо. И заметила после того, как задалась вопросом.
Она присела за свой стол и выписала на специальной бумаге все условия моего наказания, подписала и вручила в руки, поджав губы. Ей что-то не нравилось, и оно грызло ее, но ничего поделать не могла. Я не знала, чем заслужила такое внимание с ее стороны, когда мы с ней во многом были похожи. Обе “пустые”, как говорят таны, мы пыль под ногами и существуем только для обслуживания богов.
Хотя, мне было это не столь интересным, чтоб вникнуть.
Остальные после меня расходиться не торопились.
Просторный коридор дышал тишиной. На этом этаже находился лишь один кабинет. Говорили даже, что ректор здесь ходил, облачив свои крылья, которых прятал. Для комфорта крыльев он не повесил даже картину на стенку. Раскинув крылья, он летел над континентом. Словно птица, словно Бог.
Бред, ухмыльнулась про себя. Но последнее уже взбудоражило сознание и я не смогла отказаться от этой мысли. Каково это? Летать?
Пока этаж был абсолютно пуст, я подошла к самому его краю, где вместо стены украшало стекло. Я хотела взглянуть вниз, если не с высоты птичьего полета, то хотя бы с десятиэтажного здания. Посмотреть, каково это – быть там: на высоте и выше всех.
На дрожащих ногах я сделала последний шаг и замерла. Сердце пропустило пару ударов от предоставленного зрелища. Безоблачное небо сияло голубизной, то тут то там разноцветными бриллиантами сверкали бока аэротанов. Словно цветные шарики они исчезали друг за другом, а появлялись уже далеко от прежнего места.
Интересно, каково летать? Жить на высоте? Дышать тем воздухом?
Каков воздух за этим толстым стеклом, чем он пахнет?
Пальцы подрагивали, когда я подняла руку вверх. Едва в сознании чем занимаюсь, я гладила ровную поверхность высококачественной стены. Ведь она не сломается. Никогда не пойдет трещинами. Таны берегут свою безопасность. Их технологии не оставляют сомнений, их прогресс шел впереди землян лет на сто. И теперь они не желали с ними делиться.
Чего стоило построить такие же крепкие дома везде и всем? Чего им стоило наладить дорожную связь между двумя концами континента. Ведь людям понадобится полдня, чтобы дойти до другого конца. Сколько поездов, маршрутов, шагов и снова поездов надо будет сменить? По пальцам даже не пересчитать. Короче говоря – много. Когда танам нужна всего пара минут.
Я вновь предавала себя. Вновь нарушила обещание, данное себе. Если не начать уважать (его просто нельзя подделать), то хотя бы не думать о них в таком ключе. Потому что я накручивала себя в такие моменты похлеще прямого воздействия.
Почему нет равенства? Или хотя бы отдельных школ, училищ? Куда мог пойти абсолютно любой ребенок.
И как начать их уважать? Если…
Ногти со звуком прошлись по стеклу. Рассматривая зеленый парк, раскинувшийся недалеко от Академии и свободно гуляющих танов в нем, я ломала ногти.
Какое уважение, если они похищают наших детей? Отбирают с кровью, выдирают из родных рук, не слушая мольбы и проклятия. Никогда не поверю в эту чушь, доносящаяся из динамиков каждый четверг в десять часов утра. Мол, это все для их хорошего будущего. Якобы, маленьким предоставят жилье, еду, все удобства для развития и роста в здорового человека.
Потому что, в чем разница между семнадцатилетним и уже восемнадцатилетним ребенком? Типа совершеннолетний может о себе позаботиться? Как? Океан меня проглоти. Как один день, и даже один час может поменять жизнь, превратить из несостоявшегося человека в независимого члена общества. Когда этот бедный вчера видел одно и тоже. Беспомощность, несправедливость, хамство и мрак.
Полный мрак.
И что, его на следующий день возьмут на работу? С неба упадет новый дом? Или погибшие родители вернутся, словно от прогулки.
Почему они отбирают нас как скот? Черных оставляют, белых уводят? Как они решают, кому нужна забота и кому даром сдалась?
Ясмине будет лучше дома, среди своих, в заботе сестер и никакие уговоры о благих намерениях этого не поменяют. Даже если совершеннолетняя девятнадцатилетняя я ей не опекун. Сделать соответствующие документы это как сунуть голову в чан горящей лавы. Лучше и близко не подходить.
Все ложь. Красиво завуалированная, вкусно присыпанная ложь. Потому что дети пропадают. Их больше не видят.
Была бы та самая забота, родным хотя бы разрешали видеться. А если из сердца выдирают прошлое и тот оставшийся кусок тепла и доброты, о какой заботе идет речь?
Ясмина моя! -хотелось крикнуть в небо. Хоть меня никто не услышит. Этим свободно плавающим в небе богам хотелось плюнуть в лицо.
Она моя и хрен вы получите!
Ногти скребали окно, оставляли влажный след на нем и пусть бы прочувствовали толики той же боли, которая царила в душе, как сытый кот на любимом диване. Моя боль пожирала все больше и больше и с каждым днем становилась увесистее, прожорливее.
За спиной послышалась возня.
А еще какие-то отрывочные звуки.
Я ушла в себя настолько сильно, что не заметила второго лишнего, от которого волоски становились дыбом.
Неразборчивые звуки были похожи на ветер. Свистели в ушах, мешались с ревом мотора, будто я находилась в открытом воздухе. А после жаркий ветер дохнул в лицо.
Стекло исчезло, будто его и не было. Пальцы только и успели поймать “ничего”. Словно по мановению чьей-то руки стена пропала, а передо мной открылась настоящая пропасть из сотни метров.
Страх тут же сковал все мое тело. Ни пошевелиться, ни обернуться и даже шаг назад сделать я боялась сильнее возможности свалиться вниз. Ведь там меня придется соскребать лопаткой. Хотя какая уже разница мне будет?
–Нравится вид? -ухмыльнулся дьявол за плечом. -Захватывающе! Не правда ли? -торжествовал он.
Глава 16. Поцелуй
Я искала за что зацепиться и не находила. Потому что рука оказалась скована тяжелыми цепями по бокам. Ладони не сжать и не разжать. А еще боковая стена находилась очень и очень далеко. Будто кто-то расширил коридор, будто специально отодвинул от меня спасительную точку опоры.
Никогда не думала, что настолько боюсь высоты. Что она парализует точно яд.
И пусть гром развернется, чем я поделюсь с этим новым даже для меня откровением.
Меня рассматривали. Хоть я этого и не видела, я ощущала кожей. Будто по тем местам по мне проходятся чем-то горячим. Меня обжигало, я вздрагивала и сильнее сжималась. Я ощущала себя воздушным змеем, которого бросили на краю пропасти и которая могла взлететь в любой момент. Только воздушный змей взлетит вверх, в отличии от некоторых мелких букашек, по природе ползающие внизу.
–Я с тобой согласен, -сзади продолжали издеваться. -Легко, просторно и не так жарко. Знаешь, а ведь нам тоже жарко. Не в том понятии конечно, но похоже. По коже проходится легкая щекотка. От него можно избавиться. Охладиться так сказать.
Я глядела вниз как ненормальная, ловила ветер и слушала. Слушала и молилась. Пусть заткнется, Боже, пусть побыстрее заткнется, а лучше уберется.
Из меня рвалось красноречье. Без ложной скромности и стеснения они складывались в слова, намертво соединяясь со злостью.
“Будь ты проклят, Итан!!!” А это был именно он.
–А здесь этим можно насладиться сполна. Не так ли? Сверхпрочное стекло и прогресс в сфере технологий позволили сделать панорамный вид. Отсюда хоть взлетай…
“Вот и лети отсюда, идиот! Только окно верни.”
Воздух категорически отказывался поступать в легкие, несмотря на его обилие. Уверена, выглядела я на двоечку. И пусть мне все равно на внешность, я не хотела подначивать дурака на шутки по поводу моей внешности.
Волосы давно растрепались и теперь упорно лезли в рот, в нос, в глаза. Будто специально дергали меня, заставляли сделать это движение. То самое, от которого голова кружилась уже сейчас. В голове быстро нарисовалась картина. Как я хочу поправить волосы и вместо этого я падаю...
Моя тонкая рубашка развевалась на ветру точно флаг. По коже пробегали толпы мурашек, прятались и вновь начинали марафон. И даже потом, когда казалось, что больше ничего не буду чувствовать, я снова слышу этот сладкий голос.
–Странно! Я слышу твои мысли… Они долетают отголосками, как этот ветер. Маленькими кусочками, обрываясь на концах.
Признался Итан, подойдя ближе и встав совсем рядом. Я успела заметить наши кончики ботинок, как они торчат. И сердце едва зашевелилось.
“Тогда ты знаешь, сколько раз я тебя проклинала!”
–А еще странно, что ты не понимаешь очевидного. Мы и так прокляты…
Я бы удивилась нашим одинаковым мыслям, если бы не другое, так круто изменившее мое мировоззрение. Страха высоты.
Он обернулся на меня. Кожа на мочке уха тут же воспалилась, казалось, что ее укусили.
Зачем так пристально меня рассматривать? Что ты там хочешь найти? Проще открыто спросить и прочитать все на моем лице. Я ведь ни грамм не могу лукавить. Проще не бывает…
Да, казалось, просто сделай шаг обернись и уходи. Куда проще…
Но когда на тебя смотрит черная бездна, предлагает свои просторы, заманивает в ловушку и ждет твоей ошибки, элементарные ответы скатываются в глубокую яму. Мне бы задышать нормально…
А все это время голову разрывает один единственный вопрос.
“Что тебе надо, Ласкис?”
–Мне нужна ты.
Я зашлась в кашле. Легкие нуждались в кислороде и наступил тот момент, когда я дала его им. Тем самым задергалась, как лопнувшая струна.
И сделала это.
Сделала…
Я упала…
Упала, не удержав равновесие.
Слова Итана проткнули мой шарик страха, влетели сквозь нее, словно тонкая игла. Они заставили сделать этот неосторожный шаг. Шаг вперед, шаг в никуда.
Жаль, что я так и не высказалась.
Жаль, что еще один человек сильный духом пал. Сколько нас таких? Недовольных и побежденных? Хотя, о Бог мой, что есть человек перед тем, кто носит одежду из чистой энергии, выдыхает огонь и одним касанием обжигает печатью.
–Ты думала, что здесь пропасть? Рыжая, это балкон…
Слова Итана долетели сквозь шум в ушах. И все же добились своего. Моей злости до красной пелены в глазах.
Я сжала кулаки, на которые я тут же оперлась, упав лицом вперед. Колени ударились о настоящий, вполне материальный пол. Они ощущали все – холод, прочность, боль, но мозг отказывался принимать действительное. Я едва держалась, чтобы не вскочить и накинуться с кулаками на все еще улыбающегося тана. Он думал, что это смешно, думал, гад, что это весело. Я продолжала смотреть вниз, стоя на коленях на стеклянном полу. На коленях перед таном!! Одно это ввергла меня в дрожь.
Но я ничего не могла изменить.
Сердце билось о грудную клетку, словно умалишенный о стены. Больно, тупо, до крови. Дыхание восстанавливалось, но теперь оно жгло. Злость застилала глаза. Слепая ярость на глупую шутку накатывала волнами. От них тошнило.
–Это за идиота, рыжая, -добил этот идиот.
Итан пошел дальше, мимо меня, мимо задыхающейся от собственной слабости одной недочеловечки. Потому что почему я? Прицепился ко мне как банный лист и не оторвать.
–Будь ты проклят, Итан, -сказала на выдохе.
И будь проклята я. За свой язык! За свое недержание. За ненормальные вспышки гнева.
Волосы продолжали скрывать лицо. Закрытые глаза обещали быстрому восстановлению, я надеялась перебороть страх высоты. Чем быстрее, тем лучше. -О, мама… -открыла я глаза. Самообман – плохая штука. Потому что ни фига не работает.
–Как я уже говорил. Это не поможет. Мы прокляты. Мы все обречены. Ты сама не видишь, что с нами происходит? Не пройдет и десятка лет, когда мы все сдохнем.
–Я тебя не понимаю…
Слова выходили неохотно, вяло и через силу Глаза рассматривали широкую спину Итана Ласкиса, который так и стоял – спиной ко мне и лицом к ветру. На мой ответ он обернулся. Мне тут же захотелось встать. Немедленно! Что мне удалось сделать со второго раза.
–Правда? -он изогнул бровь в недоумении. -Ты мне не кажешься глупой.
–А кем я тебе кажусь? Игрушкой? Можно делать что захочется? -огрызнулась я
–За свои слова надо отвечать. А иногда говорить “спасибо”, -было мне невозмутимым.
Голос его не подводил. Нет, он владел им безупречно. Но глаза…
Ими управлять было невозможно. И теперь его желтые зрачки двигались, словно волны. Они испытывали чистый интерес. Они всегда мне казались отдельной частью таносов, порочно красивые и живые.
–А еще заслужить его,– просипела в ответ.
–А ты заслужила? Эту помощь! Мою помощь, -отчеканил он зло.
Я растерялась. От напускной невозмутимости не осталось и следа. Жесткий вопрос эхом ударился о пол и зазвенел в ушах.
От моей злости не осталось ничего, как и от других эмоций, кроме страха. Страх недооценить врага. А еще я испытала что-то вроде восторга. Грацией спины, манерой поставленной речи. Я помнила его приказы. Помнила его силу. Помнила ярость воды от проигрыша, ее поражение и принятие силы другого. Не такого большого, но не менее свирепого.
Человек перед таном ничто, когда последний поражает даже природу.
Воспоминания нахлынули разом.
Как меня выворачивало. Как крутило спиралью. Как я чувствовала собственную кровь. А еще слышала природу. Последний до сих пор оставался загадкой.
–Расскажи мне, -более спокойно велел Итан. Именно велел.
–О чем? -я правда не хотела вывести его из себя. Что именно мне надо рассказывать?
–То, что напридумала ментору час назад. Расскажи правду.
Он хотел услышать как я умирала? Или что я вообще могла умереть и не закончила? Сам хочет закончить?
–Нечего добавить и я бы не стала ничего придумывать, -ответила я на вызов. Я не глупа, если я иду танком и напролом, то чистой правдой. Может местами безумной, горькой и больной, но именно правдой. Иначе не выжить. Любая ложь рано или поздно откроется.
–Верю, -кивнул он, продолжая стоять чуть поодаль.
Я рассмотрела край. Теперь, в свете других мыслей и воспоминаний, страх высоты не так съедал нутро, не туманил мозги и глаза. Теперь я смогла увидеть этот балкон. Самый настоящий, чёртов балкон. Он расстилался на всю ширину коридора и даже за его пределы, не имел бортиков, но уходил так далеко, что упасть невозможно.
Он был похож больше на лётную площадку для личного аэротана ректора.
Как же я испугалась…
Дура!
–Но мне нужна другая правда. И немного подробностей.
–Зачем?
–Надо! -было лаконичным.
–Мне тоже много чего надо, -состроить рожицу не составило труда.
Для начала можно, чтобы меня оставили в покое.
Реакция Итана не заставила себя ждать. С грацией хищника он сделал пару шагов и оказался совсем рядом. Так, что аура щипала голые участки кожи. В глазах напротив плескался интерес удвоенный на желание. Чего? Мне не стоит этого знать.
-Ты мне дерзишь?
Его опасная близость давила, сжимала горло, воздух снова едва поступал в легкие. Я бы поддалась и отодвинулась, но в таком случае тан посчитает это за страх.
–Ты не тронешь меня, -сказала я истину. Глаза в глаза. Таносы брезгуют такими прикосновениями. Никогда и ни перед какими обстоятельствами это не изменится.
–А кому это надо? -повел он бровью, не отрывая взгляд. Буду честна с собой, я немного растерялась.
–Зачем тогда ты подошел? Между нами расстояние в ладонь, -не нашлась сказать другую ерунду, кроме правды.
–Всего ладонь? -уголок рта вновь поднялся. -Почему ты со мной на ты? -Итан так резко поменял тему, что я едва поспевала за его мыслями.
–Нельзя?
–Мы это уже обсуждали.
–Считай, я глупая и не помню.
–Ты такая и есть… -теперь он усмехался вовсю.
–Выскочка! -процедила сквозь зубы зло. Слова отскакивали охотно и тем самым становилось страшно.
–Рыжая бестолочь, -его брови сошлись на переносице. И снова он задел то самое, после которого я не могла сдерживаться. Из-за цвета волос мои комплексы возросли в разы. Потому что они привлекали внимание.
–Мелкий засранец.
Никто не видел где гуляет моя любовь к жизни? Наверное спряталась вместе с здравым умом. Потому что только больной на голову будет дразнить хищника. Последний как раз показал свои отточенные зубы. Так почему мой рот еще открыт, а язык послушно в точности повторяет больные мысли?
–Мне стоит пугаться? -потому что вид таноса оставлял желать лучшего. Желтая радужка потопила зрачки. Руки за спиной, как у генерала, мысли скрыты, как и лицо за длинными волосами. Раньше он их состригал так, чтобы не мешали или собирал в пучок. Теперь же он больше походил на ненормального, хоть образ его ничуть не портил. Темный принц, стоящий на обрыве, играющий с ветром и дождем, не боящийся прыгнуть в бездну.
–Стоит, -кивнул он серьезно, заставив меня сглотнуть.
Не он сам. Его зрачки. Которые на миг потонули в желтых сполохах огня. Вид тана испугал по настоящему.
Короткий шаг назад дался куда легче, чем представлялось. А после второй и третий. Мне было холодно, меня бил озноб, зубы стучали друг о друга. Паника наступала вместе с тошнотой. Зря я дергала кота за усы, игралась с его хвостом. Ведь этот кот совсем не одомашненный.
–Собралась куда-то? -спросили сзади, когда я вплотную подошла в стеклу. Черт! Оно вновь незаметно для меня опустилось на место.
Ветер продолжал трепать волосы. Дыхание участилось. Пальцы вновь искали точку опоры, которая не представлялась возможной. Теперь я осознала, что натворила. Что язык мой – враг мой.
Итан наступал грацией хищника. Глядел из-под челки и пожирал меня взглядом. А когда почувствовал мой страх, явно написанный на лице, нагло ухмыльнулся. Так, что кровь вскипела в венах. Он знал свое превосходство, довольствовался им и пользовался моей слабостью.
–Открой, -залепетала я, зная, что бесполезно. -Открой окно, я сказала.
–Маленькая глупая рыжая. Даже не знаю, в каком порядке мне нравится больше.
Итан чуть ли не мурлыкнул от последнего слова. Странные метаморфозы происходили со мной. Вместо того, чтобы раскаяться, сдержать обещание данные себе и, о Боже, мыслить здраво, я наполнялась яростью. Кулаки сжимались. Красная пелена в глазах расстилалась с уютом.
–Ты боишься, что я трону тебя. Но кому ты нужна?
Я вспыхнула, точно свеча. Сделала короткий шаг вперед и приподнялась на цыпочки. Так, что я теперь могла видеть свое отражение в его глазах. Там отражалась какая-то фурия. Вся красная, растрепанная, с сжатыми губами и блестящими глазами.
Ну же, дотронься, чертов герой!! Хоть на секунду, но сделай это. Вот она я. Перед тобой, не скрываюсь и сама провоцирую. Буду виновата только я. Но оттого почувствую вкус своего выигрыша в разы сильнее. Тронь, чтобы я увидела брезгливость на идеальном лице, увидела брешь в самоуверенности Бога. Ты ведь почувствуешь каково это. Быть человеком. Тронь и ты почувствуешь мою ненависть, злость, невежество на “ты”, постоянный страх, боль, неуверенность в завтрашнем дне.
Я только и успела коротко вздохнуть. Итан неожиданно поднял руки и вместо того, что сжать кулаки, он ладонями обхватил мое лицо.
Щеки тут же загорелись.
Слова застряли в горле. Мысли предательски разбежались.
Итан глядел точно в глаза. И в них блестела решимость. На что? Я не знала. А еще в них отражалась растерянная я, то и дело открывающая и закрывающая рот в удивлении. Тепло его пальцев проникал под кожу, длинные пальцы запутались в растрепанных рыжих прядях.
Он не дал себе ни секунды на раздумья. Несмотря на мою злость, на наглый зов, на яростные мысли, в которых я его членила тупым ножом. Итан наклонился ближе и поцеловал. Втянул в себя мой воздух, лизнул по открытым губам и неожиданно тяжело задышал.
Остатки живых эмоций забились в обморочном припадке и потеряли свой запал от одного невинного касания мужских губ.
Они оказались такими, как я иногда представляла. Когда не понимала почему, ненавидела себя за это, но продолжала. А еще слышала о них в коротких сплетнях, ловила сладкие вздохи и ненавидела себя, что тоже рассматриваю. Они оказались мягкими, теплыми, бархатными. Особенно когда немного отодвинулись, чтобы захватить мою нижнюю, дрожащую губу.
“Закрой глаза” – прозвучало в голове. Я не знала чья это мысль. Не хотела углубляться. Ведь она могла быть и моей и оттого я буду сгорать сильнее. Позже. Когда очнусь. Когда приду в себя и заставляю наглеца ответить. Чуть позже, обязательно, а пока…
Поцелуй полностью овладел моим телом. Я застыла, точно каменное изваяние. Ни дернуться, ни освободиться от близкого тела, от которого жар доносился короткими волнами. Удивительно, как он охотно ютился под моей рубашкой, ластился, полз по коже вниз к животу и просачивался, точно парализующий яд.
“Вот так” – голос продолжал мягко звенеть в ушах. И эти слова уже точно не были моими, но точно обозначили мое падение. Перед таном, перед внутренним “я”, потому что я расслабилась и закрыла глаза. Чтобы тут же почувствовать в разы острее. Как губы сменили горячий язык, который пробует губы, сначала нижнюю, не забывая о верхней, а после просится уже внутрь.
И будь проклята уже я, если мне это было не в удовольствие.
Как рука переместилась к затылку, мягко обхватила волосы и потянула вниз. Чтобы открыться сильнее ненавистному врагу, целующий меня посреди белого дня на летной площадке ректора Академии, который может в любой момент распустить совет и поймать героя континента Ласкиса и пустышку Райд.
Как другая рука опустилась вниз по спине, обвила талию точно ревнивый муж и сильнее вжала в сильное тело напротив. Грудь которого тяжело и часто поднималось. Будто тан волновался.
Это открытие заставило задрожать. Поднять скованные руки по бокам, пройтись по натянутым мышцам, упереться ладонями в обтянутую черной рубашкой грудь и сильно толкнуть.
–Пошел вон, танос, я не твоя очередная игрушка.
Дышать было почти невозможно. Пришлось прошелестеть. Губы, еще помнящие первые в своей жизни мужские губы не хотели злится. Они хотели их. Хотели открыться и попробовать его язык на вкус. Узнать каково это. Каково целоваться по настоящему.
