сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
Ладони легли на влажные волосы и принялись старательно распределять по ним шампунь. Аккуратные массирующие движения взмыливали густую белую пену, пальцы мельком оглаживали налитое краской лицо. Затем в ход снова пошел ковш с водой. Теплые струи смывали с головы пену, размывая ее по лицу, мокрые волосы налипали на лоб, а мыльная вода легко стекала вниз.
Тишина между ними, и лишь всплески жидкости. Легкие прикосновения теплых ладоней. В какой-то момент хоббит даже позволил себе открыть глаза – помеха в виде налипших мокрых волос была тут же убрана назад одним ловким движением руки Смауга. Сопротивлений со стороны Бэггинса больше не было. Покорно сидя перед драконом, Бильбо, все еще красный до острых кончиков ушей, ожидал от него дальнейших действий. Странно, но сейчас страх по капле начинал забываться, но только лишь страх, а не прочие признаки смущения и желание оказаться вновь в одежде и на расстоянии не менее метра друг от друга.
- Потрешь мне спинку? – услышал вдруг Бильбо, который, казалось, только начинал по чуть-чуть приходить в себя.
От неожиданности хоббит даже поперхнулся воздухом, а Смауг, уже успевший достать с полочки мочалку, обмакнул ее в чаше с белой мыльной жидкостью и буквально впихнул в руки Бэггинса. Опешивший от такой просьбы, Бильбо напряженно сжимал в ладонях жесткие волокна, пока дракон, повернувшись, предоставил ему доступ к своей спине.
- Ну?.. – поторопил его тот, хватаясь для удобства руками за деревянный бортик.
Хоббит в который раз нервно сглотнул. Грубые волокна под давлением силы сжимающих их ладоней оставляли явные отметины на ладонях. Превозмогая себя, Бильбо несмело потянулся к нему свободной рукой, аккуратно пристроив ее на гладком плече дракона. Воздух вновь становился тяжелее для выдохшихся легких – приходилось опять пропускать вздохи. Вот наконец мочалка коснулась спины Смауга. Мыло тонкими струйками стекало вниз по светлой коже, а сам же Бильбо так и застыл, не смелясь провести вверх по ровной спине. Пальцы разжимались сами собой; хоббит совершенно не смотрел в ту сторону, как обычно предпочтя отвести смущенный взгляд. Даже свободная ладонь сама собой соскользнула с плеча и тут же неуклюже была отдернута. Между тем дракон все же ждал, когда наконец Бэггинс осмелится хоть на какие-то действия, и, видимо, не напрасно: медленно и практически неощутимо рука с мочалкой поднялась вверх, коснувшись чуть выступающих лопаток, и снова замерла. Сейчас Смауг его не видел, но все же, ощущал его дрожь и смятение. Очередная самодовольная улыбка, которую не увидит на сей раз хоббит – еще одна незаметная манипуляция увенчалась успехом.
***
Прибыть в Хоббитанию, как это было запланировано – днем – не удалось по и без того ясным причинам. Только лишь уже с наступлением темноты вдали показался родной холм, поля и соседские огороды. Не скрывая восторга на лице, Бильбо готов был буквально спрыгнуть с лошади на полном ходу и бегом побежать к воротам своей норы. Благо, соседи-хоббиты народ домашний и тихий. Даже среди молодых редко кто выходит в столь поздний час на улицу – все по обыкновению сидят в своих теплых и уютных норах, распивая у камина горячий чай или раскуривая трубку. Лошадь была остановлена у самого входа в дом Бильбо, который тут же самостоятельно (впервые за все путешествие без помощи Смауга) спрыгнул из седла вниз и быстро, чуть ли не вприпрыжку направился к двери, сохранившей до сих пор отметину Гендальфа. Дракон же, напротив, неспешно оглядел пространство вокруг, после чего так же нерасторопно спешился и проследовал к гостеприимно распахнутой круглой двери.
Внутри, как и припоминал Бильбо, царил полный разгром, заботливо оставленный отрядом Торина. Для кого-то в тот вечер ужин удался на славу, а вот ему еще предстоит завтра все это расчищать. Да и еды в доме после них практически не оставалось: закатывать пиры – удовольствие не из дешевых.
- Мне всегда казалось, что хоббиты более чистоплотны, - послышался голос дракона, переступившего порог его жилища.
- Нет-нет, это не я, - начал было оправдывать беспорядок Бэггинс, попутно убирая с пола чудом уцелевшую мамину вазу, - Отряд гномов… Ну, ты видел их в замке… Они… - обернувшись, хоббит вдруг понял, что разговаривает сам с собой. И куда только успел подеваться этот дракон?
Быстрым шагом обследуя все комнаты, Бильбо обнаружил пропажу в спальне – он приглядывался к кровати хоббита.
- Значит, здесь я буду спать? – поспешил осведомиться Смауг.
- Ээ… Нет, это моя кровать, а ты… ты, - раздумывая над тем, где бы разместить нового сожителя, Бэггинс быстро оказался перебитым.
- Ну, раз твоя – так ложись со мной, - обыкновенно нагло и совершенно бесцеремонно заявил дракон.
А пока Бильбо скривив лицо не то от немого возмущения, не то от ошеломления, пытался подобрать хотя бы пару слов для возражения, Смауг, как ни в чем не бывало, принялся устраиваться на новом месте, подложив под голову хоббитскую подушку и накрывшись хоббитским одеялом.
========== Утро в Хоббитании ==========
Сквозь тонкие шторы на окнах спальни легко пробирались яркие лучи утреннего солнца, взошедшего над родными просторами Шира. Заснуть в своем доме, в собственной мягкой постели, зная наперед, что утром можно не отказывать себе в удовольствии поваляться подольше, что не придется вставать с рассветом нового дня и выдвигаться в путь по сырой от утренней росы земле – всего этого так не хватало во время путешествия к Эребору. Конечно, когда б еще иначе Бильбо смог выбраться за пределы Хоббитании? Когда бы повидал гномьи и эльфийские поселения? Стоит признать, это было незабываемое приключение для хоббита, не покидавшего всю жизнь до этого стен родительского дома.
Сквозь сладкую утреннюю полудрему, что так и не хотела отпускать Бильбо в реальный мир, хоббит инстинктивно тянулся к источнику тепла. Такого приятного, близкого и окутывающего его тело так, что пропадало всякое желание пробуждаться ото сна. Даже совсем незаметными стали прикосновения, мягкие и легкие поглаживания скользящей по бедру вниз руки. Улыбаясь своему ускользающему сну, Бэггинс лишь крепче сжимал рукой край взбитой подушки, подтаскивая ее вниз для удобства. Сквозь тонкую ткань широкой ночной рубашки Смауг проводил своими длинными пальцами, выводя простые, почти что не искривленные линии вдоль всей спины. Ладонь скользнула выше – на плечо – слегка сжимая теплую кожу, разминая ее. Тяжело противостоять своей природе, это все равно, что пытаться справиться с манией: в один момент желание все же возьмет верх, пусть и не на долго, но этого будет достаточно, чтобы вновь вернуться в исходную точку. Драконы обожают золото. Его блеск, тонкий неповторимый запах, невероятное притяжение драгоценного металла… Но еще больше они любят девственников. Они любят, когда что-то принадлежит им полностью, без остатка и излишка. То, что ранее не принадлежало никому. Смауг осторожно уткнулся носом в шею сонного хоббита. Ему показалось это щекотным.
- С добрым утром, Бильбо, - тихо, с приторной улыбкой на губах шепнул дракон, не отрывая чувствительного носа от нежной кожи.
И в этот самый момент теплая мутная пелена была разорвана – ото сна не оставалось и следа. Тут же открыв глаза, Бильбо испуганно вздрогнул, но припоминая предыдущий опыт общения с этим драконом, даже не пытался вырываться.
- Ты так близко прижимался ко мне во сне, что я, было, подумал, что ты замерз, - лукаво проговорил тот, лишь немного отстраняясь от Бэггинса, чтобы видеть его лицо, его реакцию.
- Нет, я не… Я не приближался к тебе… - щуря голубые глаза спросонок, сам того не осознавая, он вызывал в голове Смауга нотки умиления и отзвуки совсем не завуалированного желания, поблескивающего, так и читающегося во взгляде.
В попытках перебраться в более выгодное положение, хоббит рефлекторно попятился назад, сменяя положение тела в пространстве, и теперь уже, прижатый спиной к стене, он сидел на кровати, боязливо озираясь по сторонам – лишь бы не встречаться взглядом с драконом. Кажется, за последние несколько дней эти проводимые драконом ритуалы, включающие в себя легкие прикосновения, настойчивые и не скромные приближения на недопустимо короткие дистанции, близость теплого человеческого тела и окутанных в пошлость желаний, стали неотъемлемой частью их общения. Похищенный драконом, разумеется, похищен для вполне себе конкретных целей. Но все же, Смауг до сих пор не позволял своим инстинктам одерживать верх над разумом, стараясь быть в первую очередь пусть хоть и не человеком, но личностью. В его – хоббита – глазах блистало неподдельное удивление и восторг тогда – в гномьем замке, когда дракон всего лишь вернул ему кольцо. И этот взгляд, это восхищение, вперемешку с до сих пор еще не отошедшим смущенным румянцем и подрагивающими от испуга руками запали в душу почти так же, как и главное его сокровище. «Удивительно» - все, что выговорил он тогда, свое же умиление Смауг не озвучивал. И сейчас он все так же глядел на него, а Бильбо все так же зажимаясь, пытался отстраниться, но не было больше в его движениях и взгляде страха. Оставалось одна неловкость. Дрожь. Смауг точно знал, что нужно делать в этот момент.
- Взгляни на меня, - мягко, но, тем не менее, настойчиво произнес он. Теплая ладонь едва коснулась лица, как тут же губы поджались, словно тот готовился к уколу чем-то острым. К чему-то болезненному. Всего одна маленькая новая манипуляция – и вот, Бэггинс был вынужден поднять глаза на своего дракона. Всего в нескольких сантиметрах друг от друга… так близко. Хоббит вновь забыл о всех движениях, страшась ненароком не дотронуться лишний раз до мужчины, страшась его близости.
- Смауг… Н… не надо… - щеки и скулы окрашивались пунцовым цветом. Больше совсем не оставалось пространства для отступления: затылок и лопатки уперлись в твердость стены, в то время как спереди все ближе придвигается дракон, лишая тем самым всех возможностей для побега.
- Мне нравится, когда ты называешь меня по имени, - смягчая голос еще больше предыдущего, делая его невыносимо приторным и тихим, проговорил тот. Затем, бесцеремонно игнорируя последние рубежи обороны Бильбо, Смауг плавно опустил свою голову ему на плечо, уткнувшись носом прямо в нежную кожу шеи, звучно втянул ноздрями воздух, легонько лизнув кончиком языка область вокруг сонной артерии, будто пробуя не только запах, но и вкус. Тепло и мокро. Столь беззастенчивые действия заставляли тело сотрясаться от крупной дрожи, отстраняться, лихорадочно искать любое возможное укрытие. Зажмуривая глаза, Бильбо отворачивал голову от настойчивости Смауга, не задумываясь о том, что тем самым открывает доступ к шее и лицу.
- Не стесняйся, Бильбо, прикоснись ко мне, - мягкое бархатистое дыхание вместе с тихим шепотом коснулось ушей хоббита, вызывая новую волну негласных протестов. Нет. Только не здесь, только не в этой постели, не на этих простынях.
Даже себе Бэггинс вряд ли сможет признаться в том, что успел привязаться к этому дракону. К его нескромным манерам, напористости, к той мимолетной заботе, что проглядывала сквозь череду поступков, к такому близкому и теплому, коим можно и восхищаться, но… Только не так. Не физическими контактами – они слишком опошлены в чистоте мировоззрения Бильбо. Каждое бесцеремонное прикосновение, каждый чрезмерно двусмысленный взгляд помутнят тот образ в воображении, омрачая его черты, окрашивая их во все более постыдные для хоббита тона. И сейчас, сквозь нарастающее с каждой секундой смятение, буквально осязаемо давящее горло, прищуренные голубые глаза принуждено наблюдали настойчивые ласки, что увлекли с головой Смауга. Новое драконье золото вызывало в нем совершенно другого рода эмоции, желание завладеть сокровищем, но и не оставлять заботы о нем. Его раскрасневшееся от невероятного стыда лицо, так хорошо виднелось при свете яркого утреннего солнца и так контрастировало с побледневшими от волнения губами. Он вовсе не сопротивлялся, но, чувствуя безысходность, зажимался, закрывался, всеми своими силами пытаясь предотвратить воплощение очередного маленького нехитрого плана. С трудом протиснув свои руки меж стеной и хоббитом, дракон одним рывком потянул его на себя, уволакивая в куда более выгодное для него положение. В считанные мгновения Бильбо обнаружил себя верхом восседающим на Смауге, упираясь руками ему в грудь. Под ладонями хоббита отчетливо ощущался учащенный сердечный ритм дракона. И не успел он предпринять каких-либо действий, дабы выскользнуть из крайне неудобного положения, как свободную под ночную рубашку вновь пробрались чужие пальцы с короткими, но острыми коготками. Трепещущий и боязливый взгляд голубых глаз встретился с игривым поблескиванием серых, и вскоре руки, дрогнув, предательски согнулись в локтях, опуская хоббита непосредственно на теплое драконье тело. Не в силах больше терпеть, сквозь плотно сжатые дрожащие губы Бильбо еле слышно всхлипнул, буквально придавленный тягостью не принятого тепла и близости, которой он так страшился. Внутри все как будто бы пошатнулось, подготавливаясь к грандиозному обвалу, а снаружи… Снаружи – напротив – тело приобретало мягкость и податливость пластилина, но зажмуренные глаза и прерывистое дыхание так и выдавали в нем страх и нерешимость. Ответом на это стало новое прикосновение, еще более легкое и незаметное, почти щекочущее кожу своей невесомостью и мягкостью, которое просто не могло быть расценено в подсознании как нечто омраченное и отягощенное пошлостью. Смауг медленно провел самыми кончиками пальцев по распаленной от жара щеке.
- Не бойся меня, Бильбо, расслабься, - голос с каждой новой фразой становился все тише, вбирая в себя сладкие, тягучие, как плавленая карамель нотки. Зарывшись носом в светлые волосы хоббита, дракон в очередной раз звучно втянул в себя воздух, все так же легко и нежно поглаживая рукой его голову. Сердце будто кольнули острой булавкой, отчего оно значительно участило свой ритм. Такие мягкие и мимолетные. Такие безобидные. Мужчина осторожно переместил свое внимание чуть ниже, медленно и еле заметно приблизившись, накрыл своими губами пересохшие от волнения губы Бильбо. Чуть касаясь. Совсем невинно.
Сначала дыхание и вовсе свело. Горло перекрыл вмиг разросшийся комок, который все никак не желал проглатываться. Затем в ту же секунду по всему телу разом прокатилась волна нахлынувшего жара, преумножающая и без того огромнейшее чувство стыда и нависшую тревогу. Но потом вдруг оказалось, что теплые губы дракона, ровно как и он сам, не такие уж и страшные, что руки, еле ощутимо приглаживающие взъерошенные волосы на голове, на самом деле легки и нежны с ним, и так оберегающее заботливы. Оказалось, что все то его тепло внутри будто переливается через этот хрупкий контакт в тело Бильбо, пересиливая в нем дрожь и страх, но открывая другие, знакомые чувства с незнакомых ранее сторон. И робость приобретает иной характер, и смущение рвется с новой силой, оставляя заметные следы на лице и острых кончиках ушей. Губы непроизвольно разжались, пропуская в рот тут же скользнувший язык, что углублял их первую попытку настоящего сближения. Непривычно. Мокро. Внезапно нахлынувшие эмоции на секунду напрочь отключили осознание реальности, заставляя действовать наугад, поддаваясь ежесекундному порыву, повторять за Смаугом, нерешительно проталкивая свой язык в его рот. Ладони дракона плавно скользнули вниз по спине, аккуратно пристраиваясь в районе поясницы, обвивая хоббита за талию и все так же незаметно притягивая его чуть ближе. Возможно, Бэггинс действительно не замечал сейчас этих практически незначительных манипуляций, полностью поглощенный совершенно новым для себя, но дракон уже точно для себя высчитал, когда и к чему нужно прикоснуться, где проявить нежность и ласку, а где не помешает толика настойчивости. Чуть ощутимые на спине чужие руки все крепче обхватывали Бильбо, пока тот, в забвении, продолжал повтор несложных действий, которые отдавались микровзрывами в его сознании. Еще пара секунд – и одним резким движением Смауг, ухитрившись не разорвать невероятно близкого и хрупкого их контакта, перекатил хоббита на спину, теперь уже оказываясь сверху.
Ведомый драконом, Бильбо податливо последовал его негласному указанию, меняясь с ним положением на кровати. Не сразу он понял что произошло. Только спустя несколько секунд в голове внезапно пришел в действие последний оплот защиты, что изо всех сил пытался выразить свой протест происходящему. Последний всплеск страха и неприятия заставили предпринять весьма несвоевременную попытку отступления: Бэггинс, рвано выдохнув, отвернул голову в сторону, так, кажется, и не наученный на предыдущем опыте.
- Смауг, не надо… Я… я… - проглатывая последние слова, хоббит силился закончить фразу, нерешительно проводя языком по припухшим расцелованным губам. Снова что-то кольнуло прямо в груди.
