сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
- Бильбо… - дыхание обдавало теплом кожу на шее, пока пальцы незаметно скользили вниз, добираясь до ладоней хоббита, затем накрывая их еле ощутимым прикосновением, обхватывали, чтобы полностью завладеть руками и действиями Бэггинса. Так же незаметно, как и до этого. Проведя чувствительным носом вверх, от шеи к щеке, от щеки вновь плавно приближаясь к губам, дракон, чуть касаясь налившейся краской кожи, игриво мазнул по ней нижней губой. Руки хоббита, полностью управляемые манипуляциями Смауга, медленно скользили вверх по бедрам мужчины, не без его помощи подцепляя край просторной ночной рубашки. Настойчивые губы упорно требовали возобновления контакта, и наконец, хоббит поддался, вновь впуская в рот чужой язык. Под тонкими пальцами, накрытыми сверху и направляемыми драконьими ладонями, проскальзывало гладкое и такое теплое тело Смауга. В своих руках мужчина ощутил новую волну смешанной с нерешимостью и смущением дрожи, что охватила Бэггинса, как только его ладони направились вверх – оглаживая бока, задирая ткань все выше и выше. Каждое движение во рту чужого скользкого языка отдавалось жаром, что разносился преимущественно по лицу. Мысленные баррикады разбивались на множество неровных осколков, словно фарфор, небрежно уроненный на пол. В голове происходило что-то неясное, противоречивое: на самом деле, сейчас, когда руки заметно тряслись, а ладони покрывались испариной, когда натянутые точно струны лютни нервы грозились сорваться, не выдержав напряжения, все больше и больше силы приобретало новое, совсем иное желание. Желание поддаться настойчивости, желание прильнуть, а не отстраняться, желание быть втянутым, а главное – не разрывать их новый неустойчивый и хрупкий контакт. И все же, поцелуй пришлось прервать, когда на секунду выпустив из рук ладони Бильбо, дракон стянул с себя ненужную одежду и, не глядя, бросил куда-то в сторону. Дыхание хоббита снова замерло: только теперь он наконец смог по-настоящему почувствовать близость Смауга. А вслед за этим в светлых васильковых глазах дракон прочитал трепет и нерешительный страх перед этой самой близостью, что все еще занимал вполне себе значимую долю средь беспорядочно скачущих в голове мыслей. И пока тот вновь был в смятении, не зная толком, ни что делать дальше – для продолжения, ни – что предпринять, дабы остановить все это пока не поздно, мужчина, не теряя ни секунды, подцепил ткань от ночной рубашки Бильбо и аккуратно, но, тем не менее, быстро и ловко стащил ее с тела хоббита, отправляя вслед за своей куда-то на пол.
Последний шанс на предотвращение был упущен. Слишком поздно Бэггинс подумал об этом – когда уже между ними не оставалось совсем никаких преград, вроде тонких тканей и мысленных ограждений. В довесок к тому стал хищный взгляд дракона, который он задержал на обнаженном теле хоббита. Уголки губ дернулись вверх, когда взор спустился ниже шеи, сначала к ровной линии ключиц, затем ниже – не оставляя без внимания плоскую мужскую грудь, вздымающуюся от частого дыхания, опускался еще, касаясь взглядом нежной светлой кожи бедер, а затем еще вниз – изучая его целиком. От такого пристального внимания хоббит невольно зажмуривает глаза, резко и звучно выдыхая нечто, похожее на очередной всхлип. Он не смотрит на дракона. Старается не смотреть. Но чувствует его медленное приближение, чувствует, что его тело может откликаться на это. И вновь ладонь аккуратно подцеплена длинными драконьими пальцами. Смауг поднес руку Бильбо к лицу и мягко коснулся губами тыльной стороны. Так осторожно и непорочно. А после он снова завладел движениями руки хоббита и медленно положил ее себе на обнаженное плечо, тут же отпуская, оставляя все на усмотрение самого Бильбо. Светло-голубые глаза растерянно уставились на это. Глядя на собственные пальцы, он совершенно не представлял, что нужно делать, и от этого смущался еще больше. Жар, вода и вчерашняя купальня. Тогда он просто провел мочалкой по спине. Возможно, сейчас он просто провел аналогию: воображаемая мочалка медленно и неуверенно скользнула вниз. Бэггинс практически не видел своих действий: то наивно заглядывая в глаза Смауга, как будто уточняя у него верность своих движений, то тут же в смятении отводя взгляд в сторону, пытаясь не думать о происходящем. Минуя острые выступы ключиц, пальцы скользнули по груди, непреднамеренно натыкаясь на маленькую бусинку соска, и тут же чуть ли не отдергиваются, неловко спотыкаясь об него. Дракон на это лишь ухмыляется, в который раз дивясь его робости. Но все же, пусть и весьма нерешительно, но пальцы хоббита продолжают спускаться вниз: чем ниже скользит ладонь – тем больше легкости и невесомости в его касаниях. Губы Бильбо невольно дрожат. Столь нежеланная сейчас дрожь передается и рукам. Все еще нет уверенности, нет решимости, зато есть что-то, что помешало остановить Смауга. И вот уже дракон позволил хоббиту прекратить это приятное мучение, опускаясь к нему все ниже, накрывая его своим телом. Теперь более ничем не прикрытым телом. До этого, кажется, ему понравились поцелуи. Может и нет, но он был почти расслаблен, почти подпустил к себе дракона. Ладонь аккуратно провела по лицу, зарываясь в светлые волосы и чуть притягивая к себе хоббита. На этот раз он безо всяких лишних сопротивлений ответил на проникновение чужого языка внутрь, переплетая его со своим и тут же глухо выдыхая что-то вроде стона в рот Смауга. Звук, что так долго сдерживался в груди, тут же теряется, так и не успев вызвать немое ликование в душе мужчины. От воображаемой защиты оставались одни лишь руины. Он целует дракона с плотно зажмуренными глазами, чтобы не видеть собственного стыда, но иметь полную гамму чувств. Его тело упорно убеждает разум, что прикосновения на самом деле приятны, и разум постепенно сдает позиции, затуманиваясь невообразимой пеленой. Взгляд Смауга тоже постепенно мутнеет. Нет, он не может желать только его тело, он хочет большего – он хочет все. Внизу живота начинает приятно тянуть теплом, кровь ощутимо пульсирует по телу. Забывшийся в сладком плену поцелуя, Бильбо совсем не замечает, как рука медленно перемещается вниз по спине, плавно поглаживая лопатки. И снова их контакт прерван: хоббит совсем не понимает, зачем Смауг сует ему два пальца в рот, но послушно следует его негласному указанию. Дракон в который раз умиляется его невинности. Теперь, когда пальцы дракона были смочены слюной, затуманенный взгляд поблескивающих глаз на секунду задержался на его лице, что было налито краской, но взгляд больше не стремился стыдливо скрываться от мужчины – напротив, пускай и несмело, но Бэггинс смотрел на него, пытаясь понять, что будет дальше. А дальше Смауг завел руку ему за спину и спустился вниз. Хоббит успел это понять лишь тогда, когда почувствовал проникновение, и все, что он тогда смог – это резко и звучно вобрать ртом воздух, а после – так и задержать дыхание, ощущая плавные массирующие движения внутри себя. Губы дрожат в немом стоне – к двум пальцам прибавляется третий, неспешно растягивая и подготавливая Бильбо к Смаугу. Свободная рука осторожно проводит по спине, заставляя расслабить напряженные мышцы, а три пальца тем временем довершают свою работу. Прильнув разом к разгоряченной груди хоббита, дракон небрежно и резко проводит чувствительным носом по чуть влажной коже, втягивая в себя его запах, и тут же обхватывая его тело руками, разворачивает к себе спиной. Бэггинс только и успевает вновь зажмурить глаза, словно это спасет его от стыда, что явно проступал на кончиках ушей, заставляя их буквально гореть и наливаться пунцом. Ладони, быстро скользнувшие по груди и бедрам, лишь самую малость задержались на гладком теле, а затем притянули Бильбо ближе к дракону. Звучным рваным выдохом сопроводилось проникновение отвердевшей и разгоряченной плоти внутрь. Хоббит дернулся и изогнулся в руках Смауга, который только крепче прижимал его к себе. В голове творилось что-то невообразимое: помимо физических реакций тела, вроде бешеного стука сердца, отдающегося гулом в ушах и резким рваным выдохам, что просто не могли сдерживаться, утопая в груди, сознание вырисовывало феерические всплески эмоций, которые полностью выражались сейчас в незамысловатых простых движениях. Мужчина входил в него плавно и осторожно, осмотрительно предоставляя какие-то секунды на то, чтобы свыкнуться с принципиально новыми ощущениями. Незаметно набирая темп, ускоряясь, с каждым новым толчком извлекая из него все более томные и протяжные стоны. Пальцы хоббита впились короткими ноготками в бедро Смауга, оставляя на коже красные отметины-полумесяцы, что вскоре быстро исчезали, заменяясь новыми. Прикасаться к нему сейчас было не только приятно, но и необходимо. Комнату озарил резкий полувскрик, когда ускоряя темп, дракон одновременно слегка прикусил ему кожу на плече, но тут же извинился нежным поцелуем поверх оставленных красных следов. Руки продолжали вжимать его в свое тело, а между тем вокруг все теряло свои краски, оставляя только потускневшие очертания кровати и новое золото, что извивалось в его объятиях. Новое сокровище взамен гномьих богатств. Более совершенное. Более любимое и обожаемое. Дыхание становилось все звучнее, становясь похожим на сопение. С каждым новым толчком обеспечивать организм недостающим кислородом все тяжелее. Тем временем Бильбо, находясь уже практически в полном забытье, хватался руками за что угодно: смятая простынь, одеяло, бедра Смауга – единственная часть тела, которую он мог достать лежа спиной к дракону. Комната наполнялась долгими протяжными звуками, которые теперь даже не пытались сдерживаться. Перед глазами все рябило, отблескивало и скакало, почти так же, как и лихорадочно мечущиеся в голове мысли. Еще немного. Еще совсем чуть-чуть… Напряжение было на пределе. Чужие пальцы уверенно обхватили его член и принялись двигаться в такт толчкам, что тут же вызвало еще более томные, почти что болезненные стоны. Ладонь быстро скользила то вверх, то вниз по стволу, пока наконец под самый сладкий и самый пошлый стон на пальцы не пролились белые капли семя. Еще всего пара движений – и дракон глухо простонал сквозь сжатые зубы, изливаясь внутрь.
***
Белые капли оставались на смятой простыне, размазанные по животу Бильбо и – совсем немного – на пальцах Смауга. Дракон устало водил рукой по обнаженному плечу хоббита, а тот, прячась от него и невероятного стыда, зарывался носом в складки одеяла. Сонливость накатывала на глаза, несмотря на то, что пробудился мужчина всего каких-то полчаса назад. Губы изогнулись в усталой довольной улыбке, а взгляд полузакрытых глаз изучал спину Бэггинса, который, кажется, вновь чуть заметно подрагивал. Вовсе не от холода. Ладонь медленно проскользнула вдоль лопаток – Бильбо в ответ лишь несмело дернулся в неудачной попытке отодвинуться ближе к стене. Тут же одеяло, в которое он все так старательно прятался от настойчивого внимания, было подцеплено за край и утащено из-под его головы.
- Бильбо… - тихо протянул Смауг, пододвигаясь к своему хоббиту ближе. Так, чтобы снова касаться его, чтобы быть ближе, чем это позволялось. Только спустя несколько секунд Бэггинс медленно повернул голову в его сторону, боязливо оглядывая дракона и одеяло в его руках. Теплая ткань накрыла их обоих, не давая телам, что все еще были покрыты испариной, остужаться. Теплые мягкие губы еле ощутимо коснулись щеки, а затем прошептали: - Засыпай.
========== Старый портрет ==========
Пристальный изучающий взгляд тусклых глаз скользил по лицу мужчины, что сидел напротив – в кресле у камина. Легкий лукавый прищур, темные, чуть вьющиеся пряди и еле заметная полуулыбка на лице. Дракон так же молча изучал его, не торопившись пока со словами: сейчас спешить ему некуда. Так они и сидели друг напротив друга, окруженные лишь обоюдным молчанием, да редкими песнями птиц, что доносились из-за окон Торбы-на-Круче. Тишина снаружи с лихвой компенсировалась поглощающей бурей внезапно нахлынувших воспоминаний. Губы хоббита дрогнули – он так и не смог озвучить вмиг вспыхнувшие, а затем так же быстро затерявшиеся в куче других мысли. Только бы у Фродо нашлись дела до вечера как можно дальше от родной норы…
- Бильбо… - начал было Смауг, смягчая для него тон голоса и черты лица. Подумать только: с тех пор он совсем не изменился. Хотя ведь, ему и тогда была уже не одна сотня лет…
- Смауг… - внутри у хоббита отчего-то все вздрогнуло. Впервые спустя столько лет слышать вновь его голос так… непривычно и отчего-то даже чуточку грустно. - Почему же ты вдруг оказался вновь здесь?.. – «в наших тихих и скучных краях» - добавил тот про себя, припоминая слова самого дракона, сказанные когда-то очень давно.
Когда дверной колокольчик залился звонкой трелью, Бильбо, было, очень удивился, ведь гостей он принимает не так часто, да и те обычно не являются столь нежданно, заблаговременно предупреждая о своем визите. Ну и что уж говорить о Фродо, который, в общем-то, не имеет привычки забывать свой ключ дома. И каково же ему было, когда на пороге он увидел того, чье появление он даже не мог и предположить. Только лишь взглянув на него – на своего дракона, которым он был похищен еще в молодости – он понял, что не сможет выдавить из себя ни слова в тот момент. Охватившее его изумление (а вместе с ним и ностальгия) заставили попросту забыть обо всех словах. Смауг тоже молчал, изучая глазами хоббита и осознавая, как давно прошло то славное время, что он провел вместе с ним в стенах его жилища. И вот так – в полной тишине – они вдвоем молча проследовали к креслам у камина, в котором не было огня.
Закрывая глаза, дракон на какую-то секунду возвращался в прошлое, в тот самый день, когда они впервые проснулись вместе на одной кровати, когда впервые хоббит перестал нарочно сторониться его, постепенно привыкая к нему и своим новым чувствам в том числе.
- Сказать честно? Я здесь потому, что захотел вдруг повидаться с тобой, - пожал плечами он, будто это было что-то простое, вроде еженедельного визита к какому-нибудь там хорошему знакомому; Бильбо свел брови к переносице, слега нахмурился, отводя при этом взгляд – совсем как в первые дни их знакомства, вот только теперь вовсе не от стыда или неловкости.
- Я уже не молод… - со вздохом проговорил тот, мельком поглядывая на окно. Только бы Фродо не возвратился именно сейчас…
Юный племянник Бильбо, зайдя, как ни в чем не бывало, домой, увидит… незнакомого ему человека – не более того. И тогда он, разумеется, захочет узнать немного об их нежданном госте, хоть что-нибудь, хотя бы его имя. Тогда Бильбо лишь отмахнется от него, не придумав ничего лучше.
Но, к счастью, Фродо пока не приходил.
- Да. Время так скоро сменяется, - невзначай заметил дракон, скорее, просто чтобы не молчать, пока его рука скользнула к походной сумке, что оставил он у кресла. Вскоре оттуда был выужен сверток пергамента, который не мог не заинтересовать хоббита. Тот даже не сразу смог понять, что именно было внутри. – Я хочу, чтобы он теперь был у тебя, - заявил Смауг и протянул Бильбо лист скрученной плотной темно-коричневой бумаги.
Неторопливо снимая ленту с пергамента, Бэггинс, с присущей ему аккуратностью, осмотрительно заботился о потрепанном временем свертке, когда осторожно разворачивал его. Внутри оказался его портрет. Тот самый, что был написан еще в молодости, как раз не задолго до того, как пришла пора Смаугу покинуть Торбу-на-Круче, а вместе с ней и самого Бильбо. С потускневшего листа на Бэггинса, задорно улыбаясь, смотрел молодой хоббит, коим он был в те времена. Сердце вновь дрогнуло, а на душе отчего-то сделалось еще более тоскливо. С грустной улыбкой на губах, Бильбо продолжал рассматривать свой портрет, все больше предаваясь ностальгическим настроям.
Дракон звучно втянул ноздрями воздух, а затем произнес:
- Мне все еще нравится твой запах, - откинувшись на высокую спинку кресла, Смауг наблюдал за хоббитом, сидевшим напротив, а в голове крутились мысли о том, что есть у него драгоценности и помимо золота. Все еще есть.
