сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
На крыльцо выглянула девочка в розовом платьице, весело оглянулась и увидев их, поманила пальцем, тут же исчезнув. Мать судорожно сжала в объятиях Маркуса. Их приглашали принять участие в игре.
— Маленькие … — Лесли удержалась от ругательства в присутствии брата, который едва походил на самого себя, абстрагировавшись настолько, что едва осознавал где он находится, — это ловушка. Идти туда в одиночку слишком опасно.
— Как и оставаться здесь без защиты, — парировал Винчестер.
— Может мне и не приходилось раньше видеть всяких призраков, — вступил отец, слова давались ему нелегко, — но держать в руках оружие я могу. И как бы не хотел оставить своего ребенка подальше от опасности, но тут везде опасно. Как и идти туда в одиночку. Иногда нужно выбирать что важнее.
Лесли посмотрела на отца. Открыла рот, чтобы что-то сказать, но так и не поняла что. Он не сказал, что доверяет ей, или верит в неё, но все это было понятно и без слов. Отец не был многословным, и даже такая косвенная похвала была самым дорогим признанием. Только если ценой таких слов был тот ужас, что происходил с её семьей, то она бы не раздумывая отказалась от них. Она предпочла бы вредного и отстраненного отца, чем семью, на которую открыли охоту. Они встретились взглядами с Дином, тот дернул плечом, но промолчал, зная что только растянет бессмысленный спор.
В полном молчании был начерчен новый соляной круг. На родителей Лесли и Маркуса нацепили столько железа, сколько смогли отыскать в багажнике. У Лесли тряслись руки, когда она заряжала солью дробовик. Слабость отступила, пока она была сосредоточена на работе. Она старалась не смотреть на маму, бледную даже в желтом свете фонаря. В глазах её медленно умирало нечто важное, то, что она несла с собой всю свою жизнь и дарила детям.
Лесли стыдилась того, что не могла заставить себя лишний раз посмотреть на мать, боясь увидеть другого человека, сломанное отражение самой себя. Охотники разрывают отношения с близкими, боясь привести беду к ним, но Лесли привела беду своим безразличием. Будь она рядом, то этого могло бы и не случиться. От чувства вины было не отделаться, как бы она не старалась.
— Еще раз... — начала было Лесли, но отец её оборвал, выставив вперед руку.
— Вы уже все по несколько раз объяснили. Хватит. Призраков бить железом, придерживаться плана. Поняли и с первого раза.
Она хотела возразить и начать объяснять, как это было важно, но остановилась. Она только тянула время. Все это грозило обернуться катастрофой, которая так и мерещилась ей с самого начала. Как бы не было все плохо, в любой момент все могло стать намного хуже.
Лесли перехватила поудобнее дробовик, надеясь, что их план сработает. Им не выбраться отсюда. Либо они умирают здесь, либо цикл дает новый виток.
Когда под ногами скрипнули половицы крыльца, на мгновение она обернулась к фонарю, запоминая образ своей семьи. Дин сжал её плечо, они переглянулись и распахнули дверь, врываясь внутрь. Их окутала завеса пыли, клубящаяся в редких лучах света из окон. Тишину разбивали лишь их собственные шаги. Охотники шли друг за другом, прикрывая, осматривая каждый уголок первого этажа.
Дыхание обращалось в облака пара. По стеклам и зеркалам расползлись морозные узоры. Гараж разрушен, а значит теперь их мертвые друзья могли быть где угодно. Они прислушивались к каждому звуку, пытаясь вычленить тихий скрип старого проигрывателя. На первом этаже они не нашли никого. Призраки не спешили показываться, отчего напряжение нарастало, вместе с ощущением чужих взглядов на затылке.
Холодные пальцы коснулись руки, Лесли тут же навела дуло дробовика, но никого не нашла. Слежка, легкие касания… Детишки не изменяли себе.
Они наверняка, чувствовали её слабость, замечали как она сжимала губы, борясь с черными пятнами перед глазами. Может даже со злорадством наблюдали, как она выбиралась из подвала. Обычно Лесли испытывала жалость к призракам детей. Неокрепшая психика и сумасшествие, настигающее их, были гремучим сочетанием. Только к этим паршивцам она не испытывала ни капли сочувствия.
У лестницы на второй этаж было тихо и холодно. Лесли кивнула вверх. Наступила на первую ступень, когда мужчина удержал её за руку. Прищурившись, он быстро прошелся взглядом по её лицу, по успевшим пропитаться кровью тряпками, которыми были замотали раны.
— Я справлюсь, — она накрыла его руку на своем локте ладонью, сжав пальцы, — падать на пол не собираюсь.
— Если хоть что-то идет не так, то ты тут же на выход, ясно? — охотника не впечатлила её бравада.
— Меня схватили один раз, — Лесли вздернула подбородок, — это не значит, я буду постоянно лажать. И там мой брат, если ты не забыл. Я благодарна за заботу, но сейчас важнее другое.
Винчестер проскрежетал зубами. Его недовольство можно было почувствовать физически, даже не смотря на его лицо. Лесли хотела бы поговорить подольше, объяснить. Хотя, она точно была не обязана, другого охотника она бы послала в далекое пешее, стоило бы ему заикнуться о её неспособности что-то сделать, но Дин… Знание, того, что этому охотнику не безразлична её жизнь, придавало сил.
Она поборола желание обнять мужчину, тут же отвернувшись, боясь, что тот может увидеть что-то на её лице. Он забрался во все мысли, даже тогда, когда нужно было думать о брате. Это было неправильно.
Браун поднималась первая, и чем выше, тем холоднее был воздух. Она насчитала шесть ступенек, когда раздалось тихое жужжание проектора. У неё перехватило дыхание, но с шага не сбилась, как и охотник позади. На втором этаже была открыта дверь в детскую, из которой по полу стелился мягкий свет проектора.
Последний шаг по лестнице и прямо перед лицом возник блеклый силуэт ребенка. Выстрел, и он растаял, появляясь в другом месте. Бросок к двери, и Лесли прошмыгнула прямо перед носом девочки в розовом платье, всплеснувшей руками за её спиной. В детской на полу сидел Лукас, сложив руки на коленях. Едва ли его интересовали события за спиной. Все его внимание было приковано к происходящему на экране.
Это было очередное жестокое убийство семьи, до которого они не добрались с Дином. Тела, спрятанные в шкафах, ужас застывший в их глазах. Камера смаковала вытекающую кровь. Лесли потянулась к брату, но её тут же отбросило в стену. Из рук выпал дробовик, стукнувшись о пол. Лесли скатилась вниз, сдерживая крик. Вытащила из ботинка железный нож, готовая отбиваться.
Несколько выстрелов прозвучало за стеной. Лесли поднялась на ноги, пошатываясь выпрямилась, хрустнув позвоночником. И не так её швыряли по разным подворотням!
— Лукас! Лукас!
Мальчик не реагировал. Лесли скосила глаза по бокам, и тут же попыталась добраться до брата, но перед ней появился призрак мальчика в кепке. Быстрое движение и мальчишка растаял в воздухе с криком от прикосновения к железу. Холод становился нестерпимым, онемевшие руки едва слушались.
На пороге появился Винчестер, быстро перезаряжающий оружие. Вид у него был весьма помятый.
— Лукас, повернись, немедленно!
Он не реагировал, и тогда Лесли схватила старый проигрыватель, сминая в руках пленку и бросила в окно. Звякнуло стекло, разлетаясь на осколки. За спиной раздался вопль, от которого заложило ушли. Перед глазами вспыхнуло красным до рези в глазах. Чужое, инородное присутствие обволакивало, стремясь утопить в вязком страхе.
Лесли схватила брата и дробовик, спеша покинуть дом, вместе с охотником, но они смогли только спуститься с лестницы, встретившись с выстроившимися в ряд призраками. Ровно шесть детей с проступающими черными венами на лице и застывшим ужасом. Секундная задержка и прозвучали первые выстрелы по бледным силуэтам. Лукас дернулся, мотнул головой, и его тут же потащили в зал, скрывая в темноте комнаты. Перед глазами плыло сильнее, но отдавать брата она не собиралась.
С криком она бросилась за ними, уворачиваясь от цепких мертвых рук.
— Да чтоб тебя, Лесли! — выругался Винчестер, рассекая призрака ножом.
В зале было темно, и пахло свежими обоями. Мальчик не откликался, и словно растворился в комнате, из которой не было выхода. По спине прошел холодок, и сквозь кофту почувствовалось прикосновение холодных пальцев. Тело онемело, звуки стихли. Внутренности свело от страха, и когда она смогла повернуться, то встретила бледное лицо, лишенное рта. Черные провалы глаз были прямо напротив её, пока тонкие пальцы тянулись к её лицу.
Она смотрела на него, не способная ничего сделать, пока рядом не раздался очередной выстрел, и призрак не растаял в воздухе, оставив после себя запах пороха. Ноги подкосились, но упасть ей не дала рука охотника, удержавшая её. Лесли вцепилась в него, до крови закусив щеку, приводя себя в чувство. Туман из головы медленно отступал.
— Спасибо, — выдохнула она, — Господи, Лукас!
В углу дернулась тень, послышался всхлип. Мальчишка сжался в комок, не поднимая головы. Винчестер подхватил его на руки и вместе они бросились на выход, зная, что их в любом случае отпустят. В этом же и был весь смысл? За спиной хлопнула дверь. Расслабляться было нельзя. Они знали, что делали, надеясь, что у них все получится.
Воздух на улице показался ледяным, промораживающим воспаленное нутро. Небо было черным, ни единой звезды не светило в тот момент, когда Винчестер бросил горящую зажигалку в дорожку из святого масла. Дом вспыхнул быстро, святое, очищающее пламя охватило проклятое строение, разгораясь жарче чем когда либо. Они схитрили, смешали масло с бензином, осветив потом и его.
В треске пламени слышались стоны, мольбы о помощи, но Лесли лишь заткнула Маркусу уши, уводя брата вслед за семьей к машинам. Это был самый радикальный метод из всех, что они могли придумать. Не было никаких записей, о том, что кому-то удавалось прекратить кровавую цепочку, и они решили очистить землю. Буквально.
Уставший разум, ослабленный потерей крови, отстраненно перебирал события, пока они усаживали её родных на заднее сидение. Лесли рухнула на переднее, наконец переведя дыхание. Святой огонь долго не погаснет, выжжет все проклятое, и может быть часть леса, чему уже свидетелем она быть не хотела.
Они ехали в полной тишине. Винчестер бросал на неё косые взгляды, пытаясь понять, не отрубится ли Лесли прямо там, но она давила из себя улыбку.
Комментарий к Часть 11
За это время много чего произошло, но история идет к концу как и должна. Спасибо тем, кто все еще ждет, пока я соберу себя для того, чтобы написать продолжение.
Мы уже не просто близки к финишу.
========== Часть 12 ==========
Они остановились в более чем в двухстах километрах от дома, в пустом мотеле, готовом развалиться. Ехать дальше было невозможно. Силы кончились, как и бензин. В глуши, в которую они умудрились забрести, едва ловил телефон. Дин сам снял им номера, вручил ключи и помог подняться на второй этаж. У Лесли не было слов, иссякли даже мысли.
— Я заправлю машину и раздобуду лекарств, а ты будь здесь.
Она кивнула, не готовая двигаться куда-либо. От потери крови голова кружилась, и нестерпимо клонило в сон. Лесли посмотрела вслед удаляющейся Импале и закрыла за собой дверь. В номере мотеля было душно, но никто не решался открыть окно. Лесли казалось, что её вот-вот разорвет на части. Она хотела бежать, не оглядываясь, и не могла пошевелиться. Туго перевязанные руки ломило, и эта боль была единственным, что заставляло её смотреть вокруг, не уходить в себя.
Этот ужин Лесли взяла на себя, и в этот раз не было ни единого комментария о её способностях в готовке. Мать сидела на скрипучем стуле, держа горячую кружку, смотря как медленно исчезает пенка кофе. Отец едва ли сказал больше слов, чем его жена, сжав на столе кулаки. Маркус сидел, уткнувшись, в телевизор, пытаясь понять суть какого–то глупого шоу про поиск спрятанных сокровищ. Он отрешен, словно мир продолжал идти куда-то без него. Лесли его не трогала, молясь, что он сможет справиться.
Только Лукас, единственный, кто был способен нормально функционировать. Мальчик вызвался помогать с готовкой. Он увлеченно нарезал салат, пока остальные сидели в полной тишине. Лесли держалась, каждые пару минут, говоря себе, что они справятся, что они одна семья, а значит если смогла она жить после всего, что видела, то смогут и они. Она отведет мальчишек к мозгоправу, как и родителей, если так будет нужно.
Закипели макароны на плите. Лукас бросился помогать, забирая прихватки из её рук. Не будь она так слаба, то удивилась бы его бойкости. Мальчик принялся раскладывать скромную еду по тарелкам, разлил еще чая. Лесли потрепала его по голове и прижала к себе.
— И часто такое случается? — спросил отец.
Лесли не сразу поняла, что он имел в виду, а потом села на стул, шаркнув старыми ножками. Мать смотрела исподлобья, но была так же внимательна. Лесли перевела дух, она все же продолжала надеяться, что родные каким-то образом все забудут и не будут лезть дальше. Снова забыла, что они были похожи.
— Что именно? — уточнила она, смотря в свою тарелку.
— Ты поняла.
Поднять взгляд на отца оказалось сложнее, чем она могла представить. Никогда она еще не видела его таким разбитым, потерянным, и в то же время, впервые он смотрел на неё с… уважением? Она могла бы поклясться, что это было именно это выражение лица. Много лет, приходя с охоты в очередной вонючий мотель, Лесли представляла, какого оно, это самое уважение, она размышляла о том, как бы могла заполучить его, доказать, что она куда лучше, чем просто отбившаяся от рук идиотка. Сейчас же она не испытала ничего. Не хотела окунуться в долгожданное поощрение, не расправила плеч, не подняла подбородок.
Лесли ткнула вилкой в макаронину.
— Не с моей семьей, — она пыталась есть, чтобы заполнить паузы, успеть подобрать слова, — Обычно, это другие люди, которых я не знаю. Я прихожу, спасаю кого могу, и уезжаю, чтобы не напоминать им о том ужасе, что они пережили.
— Кого можешь? — отец сидел ровно, разглядывая дочь, словно никогда прежде не видел её, изучал каждую черту, каждый синяк, — и часто…?
— Я… я проверю Маркуса, — мама поднялась, отряхнула бока и повела за собой Лукаса, который покорно поплелся следом.
Она не хотела этого слышать, и Лесли понимала её. Ей бы стоило замолчать, как положено охотнику, многозначительно пожать губы и закончить разговор, но нет. Слова так и просились наружу, она хотела быть услышанной, так же как и отец хотел понять её. Она прокашлялась и сделала пару глотков чая.
— Да, — они встретились взглядами, — У охотников есть древнейшее правило. Нельзя спасти всех. Мы повторяем его из раза в раз, себе, друг другу. Но никто в него на самом деле не верит, и у каждого за плечами кладбище. Как и у меня, — из горла вырвался хрип, перед глазами возникла дымка непрошеных, неуместных слез, — я не хотела, чтобы вы стали частью этого. О некоторых вещах лучше не знать.
Лесли не успела понять, не заметила, как отец встал и обнял её, прижимая, гладя по волосам. По щекам покатились слезы, беззвучные рыдания сотрясали тело, а она цеплялась за его кофту, пока он утешал её так, как положено только отцу. Он не говорил ерунды, просто был рядом, пока мать сидела рядом с сыновьями, обнимая их и смотря телевизор. До семейной идиллии было далеко, но в потрепанном дешевом отеле, она чувствовала себя дома.
Успокоилась она не сразу, отец похлопал её по плечу, давая пространство. Она улыбнулась ему, стирая с лица слезы, и помогла убрать остатки ужина, вылив свой едва тронутый чай. Они перекидывались ничего не значащими фразами, подбадривая друг друга, улыбаясь. Лесли уже собиралась мыть бокалы, когда Лукас подскочил за чаем для Маркуса. Он взял уже остывший напиток, довольно посмотрел в пустую кружку в её руках, и пыхтя понес его брату.
Проходя мимо, она потрепала братьев по голове, и скрылась в ванной. До момента, когда за спиной закрылась дверь, оставляя её в одиночестве, она не осознавала насколько устала. Глаза слипались, ноги уже начинали подкашиваться. Собственное отражение казалось чужим, совершенно не похожим на неё, словно всего за пару дней она состарилась на пару лет. Она умылась, прикрыла глаза, делая глубокий вдох, не сразу поняв, что падает на кафельный пол.
Никогда ей еще не было так тяжело моргнуть. Красная пелена постепенно отступала, и она уже смогла различить очертания потолка мотеля и тихие детские шаги. Тело онемело, отказываясь подчиняться, только голова завалилась на бок, стукнувшись виском. Её тошнило, перед глазами плыло.Она не сразу различила свет от светильников, желтыми пятнами, покрывающий пол, и не сразу поняла, что темные пятна перед глазами, это тела, разложенные по кругу в гостиной. Она видела Маркуса, беспомощно раскинувшего руки, смотрящего мутными глазами, куда-то за неё. Отца, чуть дальше, со сложенными на животе руками, и Мать, которую она едва могла видеть со своего места.
