Текст книги "Варвара Спиридонова, ныне покойная (СИ)"
Автор книги: tapatunya
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
8
Вопреки ожиданиям, больше всего впечатлительному Марку из бессонной ночи в роддоме запомнились не крики и искажённое мукой лицо Маши Коноваловой, а слова Варвары Спиридоновой: «А тебе не жалко своей жизни? Дни тянутся за днями. Безликие, одинаковые, серые, не отличимые друг от друга. Тебя ничто не потрясает и не изумляет».
Марк никогда не думал о своей жизни вот так. Ему никогда не казалось, что это уникальный, неповторимый опыт, во время которого может быть весело или грустно, но каждый раз – в первый.
Он-то считал, что добро заключается в ежедневности повторяемых ритуалов: на завтрак овсянка и зелёный чай с имбирём и лимоном, прогулка с Бисмарком, покупка бутылки воды (без газа, разумеется) в одно и то же время в одном и том же магазине. Он ненавидел такие фильмы, в которых люди, умирая от рака, например, вдруг открывают эту жизнь заново и, бросая всё, рвут когти к закату. Всё это было надуманным, попахивало дешёвой философией скучающих писательниц, наполняющих смыслом часы между маникюром и вечерними коктейлями.
В жизни нет никакого смысла. Нет места поискам и метаниям, и что бы ты ни делал, итог для всех одинаков и неизбежен. Всё остальное – популизм и трусость перед тщетностью бытия.
И Марк сердился на Варвару – за её глупые попытки попробовать всё на свете, за хаос, который она несла за собой, за её всегда хорошее настроение, за улыбки, которые были чем-то неуловимо-одинаковым на разных лицах.
Он чувствовал огромный обман и подвох.
Не бывает таких жизнерадостных бодрых трупиков.
Даже если отринуть мистицизм ситуации и взглянуть на Варвару с точки зрения банального здравого смысла.
Глупая девчонка, привязавшаяся к такому зануде, как Марк.
Она могла бы найти себе молодого и отвязного приятеля на своём сайте – запросто. Он катал бы её на мотоцикле и летал бы с ней на самолётах. Они бы гуляли по берегу Тихого океана, бросая ракушки в воду.
А вместо этого она прицепилась к нему, Марку, отравляя собой каждую его минуту.
Блог «Будни бодрого трупика» был оформлен в готическом стиле, глаза уставали от вывертки: ненавистный белый шрифт на чёрном фоне, алые кровавые пятна, мешающие чтению, – всё раздражало и побуждало закрыть это безобразие, но Марк мужественно продолжал листать странички.
А что ему ещё было делать в три часа ночи?
Бессонница настигла его нежданно и, кажется, надолго.
«Здравствуйте, дорогая Варвара. Я так устала от мрака своей жизни. Моим родителям я не нужна, друзья насмехаются надо мной, я никому не нравлюсь, никому не нужна. Возможно, лучше будет присоединиться к вам?»
Варвара подробно отвечала, что нет, не лучше.
«Давайте, – писала она, – я один день побуду вами, а потом смогу более точно ответить, что и как происходит в вашей жизни. Возможно, что-то вы усложняете, а что-то можно исправить. Молодость – это неприятно, да, но это не навсегда».
Другой мужчина жаловался, что женщины его игнорируют, – в свои двадцать пять он всё ещё остаётся девственником, к прискорбию своему и стыду. Варвара заверяла его, что за одну ночь сможет избавить его от этого состояния, и при мысли о том, как она в образе какого-то неудачника будет соблазнять разного рода девиц, Марк непроизвольно дёргал плечом. Ещё и в постель с ними пойдёт, с неё, экспериментаторши, станет!
Ощущение, что за плечом кто-то стоит, нарастало. Он оглянулся. Бисмарк преданно и влюблённо таращился в пустоту за спинкой кресла.
– Кыш отсюда, – сердито сказал Марк, даже не очень сильно ощущая себя болваном. – Нечего подглядывать! Иди вон… лишай человека его позорного состояния.
Тихий ветерок едва задел занавески. Бисмарк заскучал и отправился спать на свою подстилку.
Стало пусто.
Ну вот чем она ему помешала? По крайней мере, у него была отличная возможность высказать всё своё возмущение без всяких возражений в ответ.
Представив, как Варвара бродит по этому миру совершенно невидимая, Марк ощутил прохладу в груди.
Наступит утро, она заключит контракт на новое тело и придет к нему. Наверное.
Если у неё не лопнет терпение от бесконечного Марковского брюзжания.
Варвара появилась через несколько дней. Без предварительного звонка, просто постучала в дверь.
На сей раз это была толстенькая прыщавая девочка-подросток, чьи несчастья сочились сквозь грязные волосы.
– Марк Генрихович, – сказала она вместо «здрасти», – у вас есть деньги? Мне кажется, нам с Верочкой надо начать с банального визита к парикмахеру и косметологу.
– Вы же сказали, что я на вас ещё и заработаю, – ехидно припомнил Марк, – что вы монетизируете свои услуги. А сейчас что? Благотворительность?
– Остаётся, пожалуй, одно: обзавестись тряпками и заткнуть ими все щели моей спальни! – непонятно ответила Варвара и улыбнулась.
И Марк подумал, что больше никогда в жизни не спутает её ни с кем другим, в каком бы виде она ни была. Хоть столетним кубинцем в морщинах и загаре.
– Мне кажется, – сказал он, когда они тряслись в трамвае, – начинать улучшать свою жизнь косметологом – это слишком банально.
– Ах, что бы вы понимали, – рассеянно отозвалась Варвара. Её рука так привычно лежала на сгибе его локтя, что оттуда тепло распространялось даже в пятки.
– Нет, но послушайте. Внешность – это же совершенно не важно, главное – душевные достоинства и другие человеческое качества.
– Да вы, мой дорогой убивец, феминист, – поразилась она. – Ну надо же, сколько вреда неокрепшей мужской психике могут причинить женские журналы! Признайтесь честно, вы почитываете глянец втихушку ото всех.
– Вы прекрасно знаете, чем я и когда занимаюсь, – не удержался Марк. – О какой втихушке вы говорите, если суёте свой нос повсюду!
– Привидение всякий обидеть может, – притворно шмыгнула носом Варвара, но Марку показалась некая грустинка в глубине её зрачков.
– Давай я тебе нормальный сайт сделаю, – буркнул он, – а то от этого глаза вытекают на пол.
Она потянулась и поцеловала его в щёку.
Зачем Марк попёрся вслед за Варварой в салон красоты – оставалось для него загадкой. Это было сугубо женское царство, пахнущее невообразимо сладко, выглядящее невообразимо завитушечным. Марку предложили кофе по аэропортовским ценам и «специальный брутальный педикюр». Последнее предложение заставило его спрятать руки за спину.
– Это, наверное, ваша дочка, – заметила администратор с улыбкой. Марк лишь кивнул: пусть будет дочкой, только отстаньте от него все.
Варвара, уходя в зеркальный зал вслед за мастером, насмешливо кинула ему на колени журнал «Мир женщины».
Отомстила.
Марк его даже полистал – времени у него было вагон. Проникся достоинствами необрезного маникюра перед обрезным и тридцатью тремя советами о том, как удержать возле себя мужчину.
А потом устал ждать и заглянул в зал.
– Варвара, – сказал он, стыдясь говорить «вы» такой козявке, – приходи вечером на ужин.
– Ей нельзя разговаривать, – сказала косметолог, густо намазывая лицо клиентки глиной. Из-под сиреневой накидки выпорхнула пухленькая рука и помахала, мол, приду, ступай с миром, холоп.
– Какой еды ты хочешь?
Пальцы «зашагали».
– Куда ты хочешь пойти?
Пальцы изобразили нечто среднее между утиным клювом и палочками для еды.
– Японская или китайская кухня? – не понял Марк.
Пальчики заволновались, изображая море. Это могло одновременно означать и островок суши посреди воды, и огромное количество китайцев. Марк задумался. Варвара нетерпеливо указала на него пальцем.
– Ладно, выберу сам. Счёт я оплатил. Позвони мне, когда закончишь.
Рука быстро спряталась под накидку. Всё-таки Варвара на него дулась.
Вечером она пришла в ресторан спортивной тётенькой за сорок, ненакрашенной, аккуратной, с короткой лохматой стрижкой. Рюкзак и джинсы.
– Это Селиванкина, – сказала Варвара, – учительница начальных классов. А в рюкзаке у меня тетрадки. Проверю их позже, когда ты заснёшь.
– Собираешься ночевать у меня? – спросил Марк, протягивая ей меню.
– Раз уж ты обзавёлся бессонницей, а бесплотные призраки тебя пугают, то что ещё мне остаётся? Только лечь рядом с тобой, взять за руку и погладить по голове.
– Мне же не шесть лет, – оскорбился Марк.
– Это спорный вопрос. Но если ты настаиваешь, обойдёмся без сказки на ночь. Вместо этого я включу тебе мультик с Каспером.
Марк неодобрительно покачал головой и сделал заказ. Варвара старательно повторила вслед за ним, слово в слово.
– Что ты будешь делать с этой самой Верочкой? – спросил Марк, глядя на то, как Варвара методично расправляется с уткой. – Ты же не подростковый психолог.
– Сегодня нет, завтра – кто знает, – беззаботно отозвалась Варвара. – Я всерьёз думаю, а не пойти ли мне учиться.
– Как? – не понял Марк.
– Зайцем, – ответила она, наливая себе сока. – У привидения есть свои преимущества, знаешь ли. Только… – она вздохнула, – я всегда боюсь исчезнуть насовсем, когда остаюсь без тела. С другой стороны, это же не повод для уныния, правда? – Варвара улыбнулась, но выглядела при этом слишком жалко, чтобы Марк смог улыбнуться в ответ. – Меня больше волнует, – сменила она тему, – что делать с Павлентием.
– А это еще кто?
– Один несчастный парень, – помрачнела Варвара. – Он неудачно катался на лыжах и попал в инвалидную коляску. Даже не знаю пока…
Она замолчала, сосредоточенно жуя.
Марк смотрел на неё и думал о том, сколько человеческих судеб сейчас копошится в этой коротко стриженной лохматой голове.
Варвара выполнила своё обещание: вернувшись домой к Марку, она переоделась в пижаму со слониками и забралась к нему под одеяло.
– Спите спокойно, мой дорогой убивец, – велела она властно.
Марк не любил делить с кем-либо свою кровать и немедленно ощутил себя неуютно. Ему хотелось отобрать у неё одеяло и подоткнуть его вокруг себя, но он решил немного потерпеть, вдруг привыкнет.
Варвара взяла его за руку и провела пальцем по линиям на ладони.
Как это так получилось, что эта девица так близко к нему подобралась? Даже под одеяло пролезла!
– А если ты заснёшь? – опасливо спросил Марк. – Я проснусь утром вместе с незнакомой тёткой, которая немедля закатит мне истерику?
– Не засну, – сказала Варвара, – не бойся. И потом, никакой истерики Селиванкина тебе не закатит. Она как бы в курсе наших высоких отношений. Этому посвящена отдельная страница моего блога. Не читали, Марк Генрихович?
– Этого мне только ещё не хватало, – вяло огорчился Марк. Его веки стали тяжёлыми. Он повозился, устраиваясь поудобнее, и Варвара каким-то неуловимым движением подстроилась под изгибы его тела, удобной теплотой прижалась к нему. Пахнуло цветами и свежестью, скошенным лугом, распаренной солнцем травой, босоногой колкостью. В ослепительном летнем полуденном солнце отражались разноцветные переливы, похожие на капельки бензина в воде.
9
Звонок раздался где-то в полночь.
Марк, принявший в борьбе с постигшей его бессонницей лёгкое снотворное на ночь, долго не мог проснуться, не понимая, откуда взялась эта ужасная трель.
Надо сменить звонок на мелодичный «дин-дон», а то этот длинный «дзииииинь» взрывается в голове.
С трудом добравшись до двери, он методично открыл все замки и цепочку, чтобы промокшая насквозь Варвара смогла войти внутрь.
Кажется, на улице был ливень.
Несмотря на то, что от одежды ночной гостьи веяло холодом, её руки, ухватившие Марка за запястья, пылали.
– Простите, – выдохнула Варвара, стуча зубами, – похоже, мы с Катюшей простыли… аааапчхи!
Катюшу, сурового вегана, похожего на изящного скелетика, Марк помнил. Кажется, Варвара должна была вылечить ей зубы и кого-то навестить. Бабушку? Тётушку? Дядюшку?
– И зачем только ты шляешься по ночам под таким дождём… – сказал он ворчливо и пошел ставить чайник.
Варвара поплелась за ним. В тепле прозрачная кожа на её скулах вспыхнула алым, а губы, наоборот, побелели.
– Я просто была неподалёку. Думала, быстренько добегу до вас, а тут дождь. А Катюшу с утра знобило.
– Если с утра знобило, надо было оставаться дома, – покачал головой Марк, доставая аптечку.
– Антибиотики нам нельзя, – сказала Варвара, тревожно наблюдая за ним. – Жаропонижающие тоже.
Марк поставил перед ней горячую чашку с чаем.
– А ремня? – кротко спросил он, высыпая в турку кофе. – Ремня вам можно?
– Секс исключительно традиционный, – напомнила Варвара сухо.
Он посмотрел на неё.
– Какой уж тут секс… Давайте-ка обе в постель, на вас лица нет.
Она подняла на него красные, уставшие глаза.
– Не надо в постель, – сказала едва слышно, – я же немедленно усну. Ох, будь неладна эта сессия! Катя у меня, кажется, на ногах целую вечность. А если я засну, то в вашем доме, Марк Генрихович, проснётся совершенно незнакомая женщина. Вы можете не пережить нового удара.
– В таком случае отвезём Катю домой. Вы с ней не вырубитесь в такси?
– Нет, – сказала Варвара, попыталась встать и медленно, красиво сползла по стеночке вниз.
Хорошо, что Катюша весила как цыпленок, – Марк, тихо чертыхаясь, перетащил эту пылающую девицу в свою постель. В свою прекрасную, нежно любимую, родную постель – кого попало ведь! Померил температуру, ужаснулся и – пока его не видели ни Варвара, ни Катерина – всадил в тощую ягодицу димедрол с парацетамолом, а то ведь помрёт у него тут человек от банальной простуды. Выкинул шприц и присел рядом, разглядывая спящую.
Вот только что это была Варвара, нормальная, привычная Варвара, разве что непривычно молчаливая, но что-то неуловимое вдруг изменилось в узком лице, и Марк увидел незнакомку, которую не встречал никогда в своей жизни.
– Только посмей выйти из этой квартиры, – сердито сказал он в тот угол, куда уставился Бисмарк.
Знала ли Катюша про Марка хоть что-нибудь? При мысли о том, что вот эта незнакомка проснётся и закатит Марку типично женскую истерику, у него кофе вставал комом в горле.
Утром надо на работу, у него важное совещание, а Варвара ему устроила ночные бдения у постели больной. Может, плюнуть на всё и уехать ночевать в гостиницу? И оставить свой дом на растерзание чужой женщине?
Как ни крути, всё было плохо.
Марк уселся в кресло у окна, и Бисмарк улёгся возле его ног. На груди словно тёплый шарик приземлился – помесь грелки и пухового платка.
– Угораздило же вас, Варвара Николаевна, так несуразно помереть, – вздохнул Марк.
«Это потому, что я филолог, – ответила бы она ему, – с филологами вечно всякие несуразности приключаются»…
– Эй… как вас там… Марик?
– Марк, – ответил он, моментально проснувшись.
За окном ещё было темно.
Катюша смотрела на него тяжело, не мигая.
– Я вас совсем другим представляла, – сказала она, – красивым.
– Ну извините, – обиделся он.
– Зато нос просто отличный, – утешила его гостья и пожаловалась: – Голова болит, и пить очень хочется. Видимо, я совсем разболелась.
Марк прошлёпал на кухню и сделал ещё чая, с малиновым вареньем. Принёс Катюше. Она жадно выпила, приподнявшись на подушках. На её висках блестели бисеринки пота.
– Вы не знаете, – спросила она, протянув ему пустую кружку, – как всё прошло? Варвара наказала мерзавца?..
Кружка упала на ковёр, и от неё отлетела ручка. Марк медленно поднял эту ручку и повернулся к Катюше.
– Кого она должна была наказать? – севшим голосом спросил он. – Вы совсем с ума посходили?
– Да есть одна сволочь, – поморщилась Катюша, – это длинная история. Варвара попросила меня сходить с этим… куда-нибудь. Ну, знаете, вино, домино, кофе в пустой квартире. Я-то как раз в его вкусе… Но вы, кажется, совершенно не в теме… Можно, я ещё посплю? Голова тяжёлая. Сколько сейчас времени?
– Половина четвёртого утра.
– Она успеет… если захочет вернуться, – сказала Катюша, и глаза её закрылись.
И снова Марк наблюдал обратный процесс: как незнакомка превращается в Варвару.
Внутри у него всё клокотало и кипело.
– Кем ты себя вообразила?! – накинулся на неё он. – Зорро?
– Идите сюда, Марк Генрихович, – сонно попросила Варвара. – Полежите рядом со мной. Я так устала.
– Конечно, ты устала! Носишься по городу, решая чужие проблемы! Что там у тебя произошло?
– Да ничего такого… Взрослый мужик, а к Вере под юбку лазил!
– Вера – это подросток? Салон красоты? Мрачный драматизм юности?
– Ага. Козёл он.
– И что ты с ним сделала?
Марк всё-таки лёг рядом, и тощая рука Катюши немедленно ухватилась за его запястье. Ладонь была относительно прохладной, не зря он тут навыки медбрата демонстрировал.
– Ну не убивать же его, – слабым голосом сказала Варвара. – Мы с Катюшей сделали разные фотографии. Будем угрожать, что если опять к ребёнку полезет – отправим фотки жене, она у него суровая бизнесменша, прищучит по самые… Неважно. А потом придумаем, что с ним делать, главное, чтобы он к Верочке не подходил больше.
Её голос совсем стих. Варвара задремала.
– Не давайте мне спать, – попросила она, встрепенувшись. – Я хочу ещё немного побыть рядом с вами.
Марк вздохнул, позволяя ей возиться на его груди, устраиваясь поудобнее. Как он докатился до жизни такой?
– Варвара, – спросил он, – а где можно увидеть твои фотографии? Ну, настоящей тебя?
– Это ещё зачем?
– Любопытно.
– Любопытно ему! – возмутилась она. – Не вы ли на днях меня убеждали, дорогой мой убивец, что главное в человеке и женщине – душевные качества?! Так вот, душевных качеств у меня – хоть завались! А той Варвары Спиридоновой, которая когда-то так неудачно закурила под мостом, уже и нет нигде больше.
– Нет нигде, – эхом повторил Марк, ощущая, как чужая грусть разливается в его груди. Чтобы стряхнуть с себя эту расползающуюся лужицу ненужных эмоций, он повернулся на бок и увидел близко-близко красные от простуды и недосыпа глаза вегетарианки Катюши. На дне их переливался перламутр.
Крохотные искорки той, что была когда-то Варварой Спиридоновой, ныне покойной.
– Варь, – сказал Марк шёпотом, – ты только не потеряйся в этой толпе разного народа.
– Не потеряюсь, – ответила она, – у меня же есть ты.
Она была так близко, что он ощутил шершавую растресканность её губ, вдохнул в себя сухое, горячее тепло её дыхания, и, утопая в перламутре, осторожно и нежно поцеловал Варвару. Её ресницы дрогнули, от изумления ли, от возмущения ли, или кто его знает от каких ещё чувств, Варвара охнула и… испарилась.
В объятиях Марка осталась только недоумённо моргающая Катюша.
– Ну вы, граждане, совсем уже, – фыркнула она. – Дайте поспать больному человеку!
– Извините, – кубарем скатываясь с кровати, пробормотал Марк.
Он вернулся в своё кресло и до утра не сомкнул глаз, без всякого тёплого шарика на груди.
10
Варвара дулась не меньше недели.
За это время Марк сто раз отругал и простил себя.
В конце концов, он же нормальный мужчина, отчего не поцеловать покойницу?
«Нормальным» Марка можно было назвать с натяжкой. Конечно, у него был некоторый опыт по части женского полу, но после тридцати лет пришло осознание суетности всего мирского. Всякие там романы требовали чересчур много хлопот и времени. Бисмарк и Васисуалий обходились куда меньшими нервами, а профита от них было больше.
В конце концов, даже лучшие из женщин наполняли пространство вокруг себя всякой ерундой. Физика в этом плане была куда проще.
Варвара, конечно, не была какой-то там уникальной. Обычная девчонка с филфака. Во времена своего увлечения преподавательской деятельностью Марк вдоволь насмотрелся на подобного рода девиц. И чего его понесло целоваться, скажите на милость?
Нет, надо держаться от Варвары подальше. Она хоть сущность и метафорическая, а неприятности от неё вполне реальные.
Однако, несмотря на принятое решение, Марку от недельного молчания было всё-таки не по себе. Он сдерживался из последних сил, чтобы не зайти на сайт «Будни бодрого трупика» и не посмотреть, чем там занята эта заноза. Зато закончил научную работу, которая валялась без всякого развития уже пару лет как.
В конце концов, пришла смска: «вечером зайду. Можете сбежать из дому, если хотите», и Марк подумал, что да, хочет. Но не будет.
Вместо этого он только спросил, что готовить на ужин, мясо или овощи, и получил невнятный ответ: «пиво и воблу».
И изрядно обалдел, когда, открыв с доверчивым размахом дверь, увидел на пороге огромного громилу с татухой на блестящей лысине.
– Вы к кому? – ужаснулся Марк.
– Привет-привет, – пробасил громила, отодвинул его плечом и вошёл в квартиру. Казалось, что пол проседает под поступью его шагов.
– Я вызову полицию, – растерянно сказал Марк.
Громила оглянулся на него, и в ехидном прищуре серого глаза на небритой морде проступило едва уловимое знакомое лукавство.
– В-в-варвара?!
– Не признали меня, Марк Генрихович?
– Это ещё что за вид?
– А вы что? Шовинист?
– Я просто не ожидал, – мрачно ответил он, разглядывая внушительные бицепсы.
– Так ведь невинным девушкам по нынешним временам опасно ходить в гости к одиноким мужчинам.
Марк развернулся и пошёл на кухню. Нужно было всё же купить и пива, и воблы. Посидели бы с Варварой, поговорили бы по-мужски.
– Ты это специально? – сердито спросил Марк, накрывая на стол.
– Оу. Тушёная рыба? А мяса нет? Понял, заткнулся. Не смотрите на меня так сердито… Кстати, а с чего это вы так раздражены? Неделя не задалась, дражайший убивец? Поди, терзались всякими размышлениями?
– Работал, – коротко сказал Марк.
Он был возмущён до глубины души: такого подвоха сложно было ожидать. Огромный лысый мужик на его собственной любимой кухне вызывал душевный дискомфорт.
И лёгкую панику, чего уж там.
Варвара сел (села???) за стол и ухватилась волосатой лапой за кусок хлеба.
– Хоть наемся углеводов от души, – с набитым ртом пробубнила она, – сил нет от этих худеющих дамочек. Слушайте, а это довольно забавно – быть мужчиной, верно? Я так и не рискнула пописать стоя. Надо как-то целиться же?
Марк закашлялся, не зная, что ответить.
– У меня ещё и свидание вечером, – благодушно продолжала Варвара. – Серёженька дал достаточно денег, чтобы вытанцевать девушку.
– Серёженька?
– Серёженька – это мы. Хай, братан, – и громила протянул ему лапу. – У вас, кажется, принято здороваться за руку?
Марк поспешно спрятал руки за спину.
– Не хотите – как хотите, – не обиделась Варвара. Она была в великолепном настроении. – Представляете! Всегда мечтала поменяться ролями. Что же это такое?! – думала я, будучи девушкой. Эти бесчувственные деревяшки совершенно не умеют ухаживать за ледями! Вместо авторского букета – какие-нибудь пошлые розы. Обязательно ужасный ресторан с ярким освещением. А комплименты… Ух, какими изящными комплиментами я одарю… Лизу. Вроде бы Лизу. Лизаньку!
И громила азартно хлопнул себя пятернёй по могучей ляжке.
Марк содрогнулся.
– А бекона у вас нет? – озабоченно продолжала Варвара. По тому, как улыбка плутала в зарослях её щетины, было понятно, что она прекрасно осознаёт состояние Марка. – Всегда мечтала попробовать, что это такое.
– И как далеко вы собираетесь зайти с Лизанькой?
– С Лизанькой-то? А как далеко заходят на третьем свидании? Уже можно лапать или ограничиться поцелуями? О, да вы покраснели.
– Знаете, Варвара Николаевна, я как-то никогда даже не догадывался, что за вашей тонкой филологической душой скрывается такой мужлан.
– Хо-хо! У меня был богатый биологический материал перед глазами. У нас этажом ниже расположен факультет физвоза. Вот уж я насмотрелась на всевозможных мачо, которые говорят тебе «здрасте», а сальными глазками по сисьскам твоим шарят.
– Прекратите это немедленно, – сдался Марк. – Я всё осознал. Я больше так не буду.
С лицом громилы что-то сделалось. С него словно слетела молодецкая удаль, и проступили нежные черты.
– Что поделать, Марк Генрихович, – грустно сказала Варвара. – Целовать покойниц положено только в лоб, а уж никак не в губы.
– Почему вы так сердитесь на меня? Вы же практикуете разнообразные эксперименты, – обиженно сказал Марк. – Значит, со всякими Лизаньками целоваться можно, а со мной нет?
Громила встал, надвинулся на него, как живая гора.
– Ну хочешь, я тебя поцелую, – угрожающе предложил он.
– Варвара!
Крик получился на слишком высокой ноте. Марк действительно перепугался.
Слишком близко были губы в обрамлении щетины, накачанная шея, кадык.
Она отступила, села на табуретку, опустила глаза. Огромная лапища нерешительно теребила бахрому рваных джинсов.
– Это же понарошку, с другими-то, – наконец сказала Варвара. – Как в компьютерной игрушке. У меня есть возможность сейвов. И я всегда могу сбежать.
Марк молчал, глядя на то, как на лысине склонённой головы отражается свет кухонной лампы. Потом громила вскинул лицо и ухмыльнулся.
– Да ладно тебе, братан, проехали. Что там к рыбе? Овощи? Вот бы жареного картофана сейчас!
– Я приготовлю, – быстро ответил Марк. – С чесноком или луком?
– У меня же свидание! Я должен благоухать аки Нивеа фор мен. Слушайте, а все мужчины так сильно потеют? Зато забавно: я могу отжаться от пола тридцать раз. Хотите, покажу?
– Я обойдусь без этого зрелища.
– Спорим, вы и десяти раз не отожмётесь, интеллектуал мой! А хотите, устроим спарринг?
– Сломаной рукой картошку будет чистить не так удобно, как целой.
– Это да. – Варвара задумалась, каким бы ещё откровением поделиться, и по выражению её лица Марк понял, что вот-вот услышит что-то совершенно непотребное. – А дрочить-то как удобнее стало!
Марк не удержался, швырнул в громилу картофелем.
– Знаете что, – завопил он, – ступайте вон! Приходите, когда опять станете человеком.
– Всё-таки шовинист, я угадала. Подавай вам красивых тётенек!
– Красивых?! Да вы приходите в ком попало.
– Зато приношу с собой богатый внутренний мир!
– Вы приносите хаос и бедлам!
– Вы первый начали овощами в живых людей кидаться.
– Нет, кидался я как раз-таки в мёртвых!
– А с мертвецами, значит, можно по-всякому обращаться! Захотели – картошкой в них кинули, а захотели – целоваться полезли без спроса!
– Я же уже извинился, – успокаиваясь, проворчал Марк.
– Ничего вы не извинились. Вы сказали, что больше так не будете. И всё, – упрямо возразила она.
– Ну хорошо, – терпеливо произнес Марк, – я прошу прощения. Довольны?
– Более-менее, – высокомерно задрала вверх квадратную челюсть Варвара. И добавила задумчиво: – Я уведомлю вас, если решу позволить вам поцеловать меня снова. Специальное письмо напишу. Чернилами. Я к вам пишу, и всё такое.
– Я всё-таки сойду с ума, – пожаловался Марк недочищенному картофелю. – Детский сад с бицепсами!
