Текст книги "Другая жизнь (СИ)"
Автор книги: TanzaLiz
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)
Глава 6
После этого дня Шер перестала давать советы. Она считала по-другому и не могла больше убеждать Эмму в своей правоте. Их общение не изменилось, они также могли болтать тихо по ночам, завтракать, обедать и ужинать, когда Шер не на смене. Всё было хорошо, когда со Свон была её сокамерница, была обыденная тюремная жизнь. И начиналось совсем другое, когда Эмма оставалась одна. На неё как мухи слетались все кому не лень, и за счёт неё хотели подняться в глазах других.
Ей не давали спокойно есть, плевали в тарелку, опускали туда руки, делали омерзительные вещи, от которых не могло не воротить. Эмме не позволяли спокойно принять душ после трудной рабочей смены, кидаясь мылом и грязным нижним бельём. Её унижали и грабили, а Рей всё это время смотрела и смеялась. Фрайс не упускала возможности зажать блондинку в каком-нибудь углу и не полапать, а потом, больно ударив, уйти.
Реджина за этим всем наблюдала молча. Её не провоцировали выходки Рей и её шестёрок. Она не реагировала на шёпот за её спиной. Она пресекала все слухи и попытки принизить её авторитет. С Эммой Миллс больше не общалась, да они и пересекались очень мало. За прошедший месяц они только несколько раз встретились глазами.
Новый день, новое унижение и новые страхи. Свон практически смирилась со всеми этими ужасными событиями в её тюремной жизни. Она была рада только двум вещам, что у неё есть здесь подруга, которой можно рассказать всё. И вторая, это то, что её больше не пытались насиловать. Ни Миллс, ни Фрайс не делали шаги, не считая смешков и издевательств со стороны Рей и её группировки. С этим сильная духом Эмма справится. Не справится только с одним – с собственным изнасилованием, а после него и смертью. Блондинка дышала относительно спокойно, если можно назвать происходящее с ней спокойным. Главное, что она чувствовала, что страх немного отпускает её. Она всё же добродушно надеялась, что Редж и Рей оставят её в покое. Но как же она ошиблась. И один ужасный день ей это доказал.
Был вечер. Конец смены. Ужин только через час, но заключённые, работающие в прачке, пошли по своим делам. Эмма оставалась на нижнем этаже здания одна. Ей оставалось всего лишь перенести вещи в сушку. Блондинка решила подождать стирку последней порции одежды в кладовой, с журналом в руках, как она часто это делала. Она не чувствовала опасности, пока не услышала над своим ухом:
– Ну, здравствуй, лапа…
Свон мгновенно дёрнулась и тут же ощутила, как на неё навалились сразу четыре девушки и стали бить туда, куда только придётся. Эмма кричала, извивалась, пыталась ударить в ответ, но ей этого не давали. Звериные шестёрки Рей били жёстко, закрывали рот руками. Они разорвали в клочья всю одежду Свон и даже выдрали клок волос с её головы. Они не останавливались. А силы и страх с дикой паникой в глазах Свон уменьшались и росли с геометрической прогрессией. Эмма не могла больше отбиваться, силы покинули её, оставляя место только боли и страху. Но тут Эмма услышала:
– Стоп! – а после почувствовала, как кожу её рук и ног полосуют ножом. Боль была адская, и Эмма с новой силой начала кричать и вырываться. Но ей не давали это делать. Все четыре шавки держали её руки и ноги. Эмме не давали сказать и слова. Рей провела две глубокие полосы ножом по руке и ноге. Ей отчего-то захотелось крови.
– Сейчас я пройдусь этим милым ножичком у тебя в девочке, – грязно засмеялась Фрайс и провела ножом по внутренней стороне бедра Свон, царапая и заставляя блондинку кричать от боли. Серые глаза как будто стали цинковыми. Она уже ничего не чувствовала, кроме паники, страха, того самого предательства, что совершает, и что не может сделать ничего против этой ужасной тюремной системы.
Рей уже нацелилась запихнуть нож в лоно Эммы, нисколько не думая, что это может смертельно ранить блондинку.
Тут рот Свон отпустила ладонь Ани, которая и закрывала ей и кислород, и возможность кричать и говорить. Эмма воспользовалась этим шансом, принимая то решение, которое она совсем не хотела, которое и было как раз тем предательством сына, но которое должно спасти её жизнь. Смерть – вот предательство. Эмма поняла, что она любыми путями обязана вернуться к сыну домой живой, а не в чёрном трупном мешке. Ведь она чувствовала, что Рей убьёт её. Свон видела это в звериных глазах Фрайс. И Эмма сказала. То, что обязана была сделать уже давно.
– Я под Миллс! – крикнула истошно Эмма, чувствуя, как лезвие дотрагивается до её клитора и вот-вот разрежет её и тогда это будет конец. Тогда она точно не выживет и подохнет прямо здесь. На полу этой кладовой в зоне прачечной. Свон поняла, что Рей не оставит её в живых. Эмма осознала, что не может так. Что она не должна умирать. Что ей нужно вернуться к сыну и быть с ним, любить и оберегать. Эмма поняла, что сын для неё дороже всего на свете, и она не имеет права так подохнуть и оставить его.
Рей остановилась, прекращая всяческие действия. Она с диким удивлением, если не сказать изумлением, смотрела на Эмму и переглядывалась со своими шестёрками, которые держали руки и ноги распластавшейся на полу блондинки.
– Под Миллс? – хмыкнула Рей. Реджина была права, говоря Эмме, что эти слова спасут. Они стали запрещающим сигналом для всяческих действий Фрайс.
– Отпустили, – кинула она шавкам и сама встала с пола, смотря на всю избитую и израненную ножом Эмму.
Блондинка смотрела на Фрайс полуоткрытыми глазами. Шестёрки молчали, а Рей просто плюнула на Эмму.
– Посмотрим, как она тебя приласкает. Ещё пожалеешь, что самовольно ко мне не пошла, – Рей хотела ударить Эмму носком своего ботинка по животу, но не смела. Она знала значение произнесённых Свон слов и не собиралась идти против тюремного кодекса.
– Уходим, – кинула Рей презрительно, и в то же время зло бросая последний взгляд на Эмму, а после уходя так же как и её свита.
Свон была голой, жутко избитой, порезанной и валяющейся на полу в своих же лохмотьях одежды, но… живая. Это единственное, что позволяло Эмме сейчас дышать, а не умереть. Единственное, что давало надежду, это то, что она сможет вернуться к сыну живой.
Эмму нашли охранники, которые проверяли помещения после работы. Они сразу вызвали врачей и сообщили начальнику тюрьмы о происшедшем. Кровер дал задание разобраться во всём и доложить. Он не мог позволить, чтобы в его тюрьме происходили такие вещи, он считал её образцово-показательной.
Поуп и Шрамер получили выговоры и от этого очень разозлились. Когда Эмму перенесли в лазарет, начальница охраны приказала перевернуть всю тюрьму. Найти всё, чем можно было нанести увечья и самое главное, кто это сделал. Она не мучилась в догадках, ведь это могли сделать только два человека. Обыскав камеру Фрайс первой, они и нашли окровавленный платок, которым явно что-то вытирали, а у Миллс, как оказалось, было алиби, ведь в этот день проверяли швейные цеха, и она, как ответственная за это, была там, что и подтвердили охранники. Мэгги не стала разбираться дальше и, отделав дубинкой Рей, закинула её в карцер.
– Я хочу знать, что произошло, – Миллс и Райэн находились в камере. Временно запретили свободное передвижение по корпусу и отменили свободное время. Всё было чётко по расписанию под присмотром охраны.
– Дай мне день, я наведу справки, – Триш была серьёзной. Она была и зла и вне себя одновременно.
– Я хочу сейчас знать, чё произошло, Шрамер, тварь, так ничего и не сказала, – Миллс не сидела на месте, она нервно металась по камере.
– Да тихо ты, – шикнула Триш. Она сидела на койке, – дай подумать.
– Да чё подумать? – Реджина посмотрела на подругу, – шмон был? Меня спрашивали, где я была?! Они были очень злыми, а это не просто так.
– Наверное, или кого-то убили, хотя мы бы знали. Или кого-то пырнули, – делала предположения Триш, а потом встала и подошла к решётке. Она увидела, как мимо их камеры проходил охранник.
– Бен, мне нужно к Фронкенсу, – сразу озвучила Райэн, тем самым останавливая молодого охранника, который только-только устроился здесь работать.
Миллс с удивлением посмотрела на Триш, но быстро поняла, что хочет сделать её подруга.
– Это ещё зачем? – охранник смотрел на заключённую.
– Живот болит. У меня язва, может открыться кровотечение, – говорила, как бы с болью, Триша.
Охранник напрягся, – подожди, – он связался по рации с пультом охраны, и камеру открыли.
– Ну пойдём.
– Веди, – Триш кинула взгляд на Миллс, а потом развернулась и пошла с охранником в медицинский пункт.
– Мистер Фронкенс, – Бен завёл Райэн в медпункт.
– Чего тебе? – доктор как раз вышел из изолятора, – зачем ты её притащил?
– Она сказала, что у неё что-то болит, и какая-то язва может открыться, – пояснил охранник.
– Живот, сильно, – чуть ли не стонала Триш, смотря на врача.
– Тебя мне ещё не хватало, – доктор был очень зол, – из-за этой идиотки не успел домой уехать, теперь скандал будет. Пошли в кабинет, а то ты ещё здесь окочуришься, – Фронкенс открыл дверь в свой кабинет.
Триша прошла в кабинет и посмотрела на врача.
– А какая идиотка не дала вам, доктор, домой попасть? Зараза, – причитала Райэн, но голос делала больным.
– Свон. Её всю исполосовали, и мне пришлось три часа её зашивать и обрабатывать порезы, – прорычал врач, – ложись на кушетку и рубашку подними.
– Свон?! – эхом произнесла Триша и сделала так, как сказал Фронкенс, – а кто, выяснили?
– Не знаю, слышал только, что у Фрайс нашли окровавленную тряпку, – Фронкенс начал пальпировать живот, – из-за этого всю тюрьму проверять будут.
– Что, всё так плохо? – продолжала уточнять Триша, а сама была дико зла. Она не представляла, что Миллс теперь сделает с Рей. Но у самой Райэн было желание её убить, – её насиловали? Она, вообще, живая?
– Не насиловали, только порезали. Руки и ноги полоснули, всю одежду порвали и сильно избили, – доктор посмотрел на Триш, – так где болит-то?
– Сука… Аа? Здесь, вот здесь, – Триш показала на низ живота и вновь показательно застонала.
Фронкенс начал осматривать Райэн, – ну это точно никакая не язва. Сейчас дам тебе таблетку, а если лучше не станет, промывание сделаем.
– Да, таблетки хватит, – сразу ответила Триша, ведь совсем не хотела никакого промывания, – а Свон в сознании? Долго ей теперь здесь валяться?
– В сознании, правда в коматозе, что-то бубнит себе под нос, а внятного сказать ничего не может, – врач встал и отошёл за таблеткой, – недели две, а потом в камере отлёживаться будет.
– Ну хоть жива, – Триша села на кушетке. Она была в диком состоянии гнева, – Рей – паскуда… Не сидится ей тихо.
– Что? – доктор не расслышал, что говорит Триш, – держи свою таблетку и давай в камеру.
– Нет, нет, ничего, – Райэн встала и взяла таблетку в руку, – спасибо, доктор Фронкенс.
– Всё, иди. Охрана, – крикнул доктор и в кабинет заглянул Бен, – уведи.
– Пойдём, – охранник открыл шире дверь и дождался, пока Триш выйдет.
Через десять минут Триша вернулась в камеру. Она дождалась, когда решётка закроется, а охранник уйдёт от их с Миллс камеры, и только тогда повернулась к Реджине.
Пока подруги не было, Миллс вся извелась. Она продолжала метаться по камере. И когда Триш вернулась, брюнетке не терпелось узнать что-нибудь.
– Ты что-нибудь выяснила?
– Это Свон, – коротко ответила Триша и прошла к унитазу. Она тут же выкинула таблетку, которую ей дал Фронкенс.
– Что Свон? Триш, не томи, – Реджина смотрела на подругу, – она кого-нибудь порезала? Или её?
– Её. Исполосовали руки, ноги, сильно избили. Но не насиловали, – говорила Триша и взглянула на Реджину, – это была Рей. Её уже отметелила Шрамер и кинула в карцер, – это Райэн узнала из разговора Бена с другим охранником.
– Тварь! Сука! Мразь! Я убью Фрайс. Что сейчас с Эммой, ты её видела? Как она? – Реджина была в ярости. Она хотела прямо сейчас идти к Фрайс и убить её.
– Не видела, она в изоляторе. Фронкенс сказал, что три часа накладывал ей швы и обрабатывал порезы. Она в сознании, но походу съехала. Говорит, что что-то бубнит, но внятного ничего сказать не может. Две недели в изоляторе пробудет.
Миллс молча села на свою койку. Она не знала, что говорить, ведь если кричать, ругаться, можно и самой угодить в карцер.
– Когда Рей выйдет, ей не жить.
– Не смей! – рыкнула Триш, – хочешь ещё десятку к сроку прибомбить или в корпус Z угодить? Ты ничего ей не сделаешь.
– Сделаю, будь уверена, сделаю, – прорычала Реджина, – она залезла на мою территорию.
– На какую? – Триша зло смотрела на Миллс, – ты не взяла девочку под себя и свою защиту! Ты больше месяца не защищала её. Она не залезла на твою территорию. Я тоже считаю, что её нужно удавить. Но по-умному. Нельзя из-за такой падали ухудшать себе жизнь.
– Почему она её не убила? Почему оставила в живых, тем более она её порезала, – Реджина понимала, что Триш права, и если она убьёт Рей, то точно никогда не выберется из тюрьмы.
– Так она ещё и не насиловала её, – Райэн тоже задалась этими вопросами, – странно, что она остановилась. Если она начала её резать, то явно собиралась убить.
Миллс вообще не понимала, что произошло в ситуации с Эммой.
– Может, их спугнули? Что-то пошло не так в плане Фрайс.
– Это мы узнаем завтра. Нужно надавить на шестёрок, – говорила Триш.
– Я порву завтра Ани, я точно знаю, что она там была, и она знает, что там произошло. И ещё я хочу увидеть Свон… я должна её увидеть.
– Зачем? – спросила Триш, – на хрена тебе это нужно?!
– Просто хочу, – кратко и ёмко ответила Миллс и начала расстилать койку.
– Ты же отказалась от неё. Редж, ты уж реши с ней, что тебе нужно, – говорила настоятельно Триша и тоже стала расстилать койку.
– Да не отказывалась я от неё, – Реджина ударила по верхней койке своей кровати, – я ждала.
– Ты не ждала, ты тянула! – поправила Триша, – хотела сломать, но не дали. Уже жалеешь, небось, что… ждала!
– Триш… хватит! – Миллс стояла, прислонившись лбом к холодной каретке.
– Не хватит, Реджи, не хватит. Что с ней случилось, это на тебе, – сказала, как отрезала Триша, а потом улеглась на койку, не желая больше продолжать разговор.
– Да знаю я, – Реджина была подавлена, так как впервые переживала за пострадавшую из-за неё девушку. Она легла на койку и, отвернувшись к стене, захотела уснуть.
Глава 7
Три недели. Три недели как на зоне строгого режима. Всё по расписанию. Ни минуты свободного времени, которое давалось после работы. Все действия под присмотром охраны. На душ максимум 7 минут. В столовую только колоннами под взглядами вооружённой охраны. Два раза в неделю проверки.
Реджина сходила с ума от неизвестности. Она ждала возвращения Эммы, так как до сих пор не знала, что произошло тем вечером. Миллс так и не удалось прижать к стене Морис из-за тотального контроля.
Единственное, что Триш узнала для подруги, так это то, что повреждения Свон более серьёзные, чем предполагал Фронкенс, и её оставили в изоляторе ещё на неделю. С Эммой никому не было позволено встречаться. Шер не раз просилась её увидеть или помочь в медпункте, но ей отказывали в просьбе. Ейор и с Триш не удавалось поговорить, только перекинуться парами фраз.
Поуп была в ярости из-за случившегося. Кровер впервые так серьёзно отреагировал и всё из-за министерской проверки, которая должна была обойти их стороной, а под тяжестью ставшей им известной информации могли изменить решение.
– Шери. Льюис, – Реджина подозвала одного из самых важнейших людей в тюрьме.
Эта женщина сидела уже шестнадцать лет и у неё была налажена связь с внешним миром. Она могла достать всё, что можно, за определённую плату. Некоторые вещи были спрятаны прямо в тюрьме, некоторые она могла доставить всего за несколько дней.
– Да, Миллс, что-то хотела?! – она прислонилась к углу, чтобы охрана и заключённые не видели, что они разговаривают. Шери никому кроме охраны не подчинялась, жила тихо, мирно, умудряясь зарабатывать прямо в тюрьме.
– Мне нужна заживляющая мазь и ещё средство от шрамов, – попросила брюнетка.
– А это тебе зачем?! – с усмешкой спросила Льюис.
– Нужно. Так достанешь?! Я заплачу, – Миллс не собиралась отчитываться. За то время, что Эмма была в изоляторе, брюнетка ещё раз для себя поняла, как виновата перед блондинкой, и решила ей помочь.
– За плату хоть звезду с неба, – усмехнулась Шери.
– Об этом никто не должен знать, – только и сказала Миллс и ушла. Она знала, что Льюис не болтлива.
– Привет, – Шер наконец-то удалось подойти к Триш.
– Привет, Шер, – Райэн была рада, что за эти три недели режим немного ослабили.
– Как дела? А то из-за этого всего мы даже поздороваться не могли, – с улыбкой сказала девушка.
– Да всё в норме. Не считая перевода нашей зоны в строгач, – засмеялась Триш, – но вроде сейчас поулеглось. Сегодня Свон выпускают вроде, да?!
– Да, выпускают, – засмеялась Ейор, – наверное, всё же возвращается.
– Да уж, – Триш тоже засмеялась, – выпустят её ещё нескоро. Слышала, она не колется, кто это сделал. Молчит, как шпион. Молодец, девчонка. Хотя, лучше бы заявила. На одну падлу меньше.
– Я вообще не знаю, что с ней сейчас, – пояснила девушка, – но если Рей в карцере, значит, молчит. А Реджина что, она будет что-то предпринимать или так и отдаст её на съедение.
– Я не могу об этом распространяться, – Триш видела, что Миллс переживает, но говорить по этому поводу не собиралась, – а Рей ещё долго в карцере просидит. Слухи хорошая вещь. Слышала, как охранники говорили, что её месяца на два туда упекли. Пока проверка не пройдёт.
– Эту тварь вообще пристрелить нужно, – Шер ненавидела Фрайс, – вон её шестёрки без защиты бегают.
– Если бы не новый режим, им сладко не было бы, – вздохнула Триш, – но я не хочу, чтобы из-за этой твари пострадали мы. Месть должна подаваться холодной. На горячую голову можно наломать кучу дров.
– Да я бы прибила Рей, если бы увидела, ну, по крайней мере, попыталась. Эмма – замечательная девушка, которой просто не повезло, – Ейор вздохнула, – я бы уже давно сломалась.
– Она долго продержалась. Чего стоил только тот месяц, когда её шпыняли даже не шестёрки Рей, а все остальные. Я диву даюсь, сколько в ней было стойкости, – Триш даже усмехнулась, – но всё же Рей её не убила и не насиловала. И мне теперь интересно: почему? Эту тварь давно нужно было на её же перо посадить. Но… Эх, жаль Свон не скажет Поуп имя. Без этого Фрайс выйдет через два месяца из карцера как ни в чём не бывало. Вместо строгача, что ей положен.
– Уже через чуть больше месяца, – поправила Шер, – но да ладно, давай не о них. Ты нашла себе девушку или всё присматриваешься?!
– Какую девушку? – засмеялась Шер, – у меня и возможности к этому не было. Да и желания.
– У тебя до этого месяц был, – Шер с расширенными глазами смотрела на Триш, – ты просто обязана была хотя бы присмотреться.
– Ну, присмотреться-то я присматривалась, – усмехнулась, кивая, Триш и прислонилась спиной к косяку, – но потом произошло это и тут всё присматривание пропало.
– И кто она?! Я её знаю? – Ейор стало очень интересно, к кому же присмотрелась Триш.
– Ну… немного, – Триша усмехнулась и посмотрела в сторону, – как же хорошо, наконец, ходить не под охраной. Хоть два часа в день, но свободы.
– Это да! Я кайфую от этого, – Шер улыбнулась. Она вместе с Триш ушла от темы.
– Знаешь… – начала Триша, а потом её взгляд увидел нечто важное. В глубине коридора шла, а вернее хромала Эмма, – смотри.
– Эмма, – Шер была очень рада видеть подругу. Она практически бегом пошла к Свон на встречу.
– Ты жива и… Эмма, как я рада, – Ейор аккуратно обняла девушку.
– Я тоже рада, – Свон обняла в ответ Шер. Она из-за всей этой ситуации скучала только по одному человеку здесь. В лазарете лежать было не сахар. Совсем. Словно в одиночной камере, где не с кем даже поболтать.
Триша улыбнулась на объятия, как она поняла, подруг. Ведь девушки очень сдружились за этот срок в тюрьме. Райэн посмотрела всего секунду, а потом пошла искать Реджину, чтобы сказать ей, что Свон вернулась из изолятора.
– Как ты?! Что с тобой было? – Шер повела Эмму в их камеру, сейчас только там можно было поболтать спокойно и в тишине, – я так за тебя переживала.
– Я упала, – Эмма слегка улыбнулась. Она оперлась на Шер, так как идти было ещё тяжело. Ноги болели от порезов, а швы ещё не сняли.
– Не ври, – буркнула Шер, – все знают, что тебя порезала Рей. Она сейчас в карцере и ещё как минимум месяц там пробудет.
Эмма сглотнула, но не стала комментировать это.
– Давай дойдём до камеры, – лишь попросила она.
– Конечно, пойдём, – девушка помогла подруге, и они пошли в камеру.
В камере Мили и Джил не было, и Шер помогла присесть Эмме на одну из их коек.
– Давай сначала, как ты?!
– Уже хорошо, – Свон не смотрела в глаза Шер, – порезы проходят, да и синяки сойдут. Через неделю швы снимут, и можно будет работать.
– Что произошло тогда?! Что она с тобой делала? – Шер заметила скованность.
– Играла, – ответила Свон и присела вглубь койки, чтобы облокотиться на стену спиной.
– Не хочешь говорить, я больше не буду спрашивать, – всё поняв, сказала Шер, – Эмма, это может остаться только твоим.
– Уже нет, – Свон сказала это тихо.
– Свон, я понимаю, что тебе очень тяжело, – Шер подсела к Эмме, – я очень за тебя переживала.
– Спасибо, – Эмма искренне улыбнулась и взяла Шер за руку, – ты единственная, кому я могу здесь доверять. Кто дорог мне здесь. Но не волнуйся больше за меня. Теперь со мной всё будет в порядке.
– Эмма, – Шер видела, что Эмма не хочет говорить, – ты уверена, что Рей, когда выйдет из карцера, тебя не тронет?! Я больше не хочу, чтобы ты пострадала.
– Не посмеет, – Эмма отвернула голову в сторону от Шер. Ей было трудно это произнести вслух, снова. Ведь после того дня и её бормотания, она практически не разговаривала и тем более об этом, – она не пойдёт против Миллс. А я… я под Миллс.
– Эмма, – Ейор подсела очень близко к Эмме и обняла её, – не переживай, мы поговорим с ней. Реджина не монстр, как Рей, она… мы убедим её, тебя не трогать.
– Я сама, – Свон сглотнула. Она не отстранялась от объятий Шер, ведь они ей придавали уверенность, – я сказала это. Чётко, вслух и Рей отступила. Шер… если бы я это не сказала, она меня… убила бы… Я не могла так поступить со своим мальчиком, со своим сокровищем…
– Не думай об этом, главное, ты жива. Главное, что ты здесь и сможешь вернуться к сыну, – Ейор гладила Эмму по голове, – тебя никто не осудит, и я тебя поддержу. Под Миллс не значит умереть, так что успокойся и не стыдись этого. Всем нужна защита.
– Мне нужно сходить к ней, – Эмма тяжело выдохнула. Она старалась не плакать, хотя слезы сами по себе придавливали глаза.
– Потом, приди в себя, – Шер не хотела, чтобы Эмма нервничала и переживала, – ты сейчас должна восстановиться.
– Нет. Я должна сейчас, – приняла решение Эмма, – я теперь не могу собой распоряжаться. Так пусть она об этом знает. Надеюсь, она даст мне пару недель на восстановление.
– С тобой сходить? – девушка отстранилась и посмотрела на Эмму.
– Наверное, нет, – Свон задумалась и посмотрела в глаза Шер, – я должна сама.
– Я только помогу дойти, – Шер не хотела отпускать Эмму одну.
– А где она может быть? – уточнила Свон. Она с помощью Ейор встала с койки.
– Не знаю, можно посмотреть в камере, – предположила Шер.
– Тогда давай дойдём, но потом я сама, – Эмма вновь взглянула на Шер. Девушка кивнула и повела Свон из их камеры.
– Реджи, ты здесь? – Триш зашла в камеру, ведь там, где она искала, Миллс не было.
– Да, – Реджина вылезла, как медведица из берлоги. Она лежала, свернувшись калачиком в углу своей кровати.
– А я Свон видела двадцать минут назад в коридоре, – Триша улыбнулась и присела на койку к Миллс.
– Правда? Она здесь? Как она? – Реджина подсела ближе к Триш. Она очень занервничала.
– Пошло оживление, – констатировала Триша. Она все эти три недели замечала серьёзное изменение в поведении Реджины, в её голосе, словах, глазах, – не знаю как. Но она здесь. С ней Шер. Наверное, пошли к себе в камеру. Она еле ходит.
– Чёрт! Фрайс, тварь, – Миллс вскочила с кровати, – почему я такая идиотка?! Почему я позволила ей сделать такое с Эммой?!
– Ну, тихо, тихо, – Триш с лёгкой улыбкой смотрела на подругу, – твои чувства слишком видны. Успокойся.
– Чё? – Реджина резко повернулась и посмотрела на подругу, – какие ещё чувства?
– Пока стадия симпатии, хотя, скорее всего, ты в неё уже втюрилась, – преспокойненько делала выводы Триша.
– Чего? Ты чё, вообще, с городской ратуши упала?! Какой нах… втюрилась, – Реджина негодовала и не понимала, о чём говорит Райэн.
– Не отрицай. Я и так всё вижу, – хмыкнула Триш, – ты о ней беспокоишься, винишь себя в случившемся. Хотела убить за неё всех, кого только можно. А сейчас, узнав, что она вернулась, дико заволновалась. И тут же стала спрашивать, как она и что с ней.
– Нет… ну нет… – Реджина захныкала, – я не могла в неё втюриться. Это просто забота и… ну как там это называется, сочувствие.
– Ну да, ну да. Разубеждай себя. Дурёха! – Триш развалилась на кровати Миллс.
– Триш, – Миллс с мольбой смотрела на подругу, – почему это так? Может, я себя обманываю?!
Не успела Райэн что-либо сказать, как боковым зрением увидела ковыляющего мимо их решётки человека. А когда уже полностью посмотрела на выход из камеры, увидела Свон, которая встала на пороге. Её голова была опущена.
– Реджина, можно с тобой поговорить? – тихо произнесла Свон.
У Реджины сердце замерло от этого голоса, она посмотрела на побитую и еле стоящую на ногах Эмму.
– Да, конечно, проходи, садись, – Реджина подошла и начала помогать Свон присесть на койку.
– Спасибо, – Свон была дико удивлена, что Реджина помогла ей пройти и присесть на свою койку.
– Так, мне на работу пора, – Триш кашлянула, а потом быстро ретировалась из камеры. Понимая, что она тут лишняя. Тем более Эмма пришла сама.
– Как ты? – Реджина очень нервничала и ругала Триш за то, что она, возможно, открыла ей глаза на чувства к Эмме.
– Всё хорошо, – Свон смотрела на свои руки, опустив голову. Она боялась этого разговора, ведь самовольно сейчас подписывает себя на то, что больше всего не хочет.
– Хорошо, – Реджина села напротив Эммы, на кровать Триш, – ты о чём-то хотела поговорить.
– Да, – тихо сказала Свон, – когда Рей на меня напала… Я спаслась тем, что сказала… что я… – Эмме было очень трудно. Её начало колотить и бросать то в жар, то в холод. Но она всё же нашла в себе силы продолжить, – я под Миллс… И сейчас. Я прошу у тебя подтверждения моих слов. Пожалуйста, дай мне защиту. Я твоя, – Свон всё ниже опускала голову. Ей хотелось провалиться сквозь землю.
Реджина стало очень больно от этих слов. Она так их ждала, так хотела их услышать, а сейчас, видя истерзанное тело девушки и её подавление состояние, не могла ничего сказать. Чувство вины сжирало изнутри, и хотелось всё вернуть и сразу, как фарфоровую куклу, защитить Эмму. Накрыть куполом и никому не позволить приближаться. Миллс встала и, подойдя к Эмме, села перед ней на корточки, немного наклоняя голову, как бы желая увидеть эти серые и такие грустные глаза.
– Я больше никому не позволю тебя тронуть. Ты можешь не бояться.
Свон не могла посмотреть в глаза Реджины. Она сейчас чувствовала, как её собственное достоинство падает в пропасть. Но также она понимала, что так нужно. Она обязана всё сделать, чтобы вернуться к сыну.
– Сп… спасибо, – закивала Свон, не поднимая ни головы, ни взгляда на Реджину.
– Эмма, – Реджине пришлось приподнять голову девушки за подбородок, – этого не должно было случиться. И сейчас я… мне трудно на тебя смотреть…
– Пожалуйста, дай мне пару недель. Я приду в себя, и тебе перестанет трудно на меня смотреть, – Эмма замерла и смотрела в карие глаза Реджины. Они не могли её обмануть, но Свон не понимала, что за эмоции и чувства они отражают.
– Тебе не нужны эти пара недель, потому что я не забуду, что из-за моего бездействия с тобой сделала Рей и её шестёрки. Я жалею о том, чего не сделала, – теперь Реджина опустила голову. Она убрала руку от подбородка Эммы, но перенесла её на руку.
Свон вдруг тяжело задышала и услышала биение своего сердца. Она не понимала, отчего Миллс поменяла своё мнение и почему, вообще, говорит все эти слова.
– Ты не обязана была меня тогда защищать. Тогда я не была в твоей группе и не признавала тебя. Мне нужно было прийти за помощью раньше, – говорила твёрдо Свон, сковывая в себе всю свою боль.
– Я знаю, что пугала тебя не меньше Фрайс, и из-за этого довела ситуацию до такого. Ты и сейчас боишься… – Реджина села на пол, оперевшись спиной на свою койку.
– Нет, нет, всё нормально, – Эмма следила за всеми действиями Реджины. Она с удивлением отметила для себя, что Миллс явно переживает за неё.
Реджина опустила голову, – не бойся меня, я не трону тебя и другим не позволю. Ты можешь в любой момент ко мне прийти, и я сделаю всё.
– Хорошо, – Эмма глубоко, но незаметно выдохнула. Она очень хотела, наконец, быть под защитой и хоть один день не бояться, – а сейчас… я могу идти?!
– Эмма… – Миллс накрыла голову руками, – ты не принадлежишь мне, ты не моя.
– В смысле? – в момент испугалась Свон.
– Я просто буду защищать, ты можешь ничего не бояться, я обещаю, что больше к тебе и пальцем не притронутся, – сразу пояснила брюнетка.
Свон смотрела на Миллс и не верила своему счастью. Не верила в её слова и их искренность. Ведь Эмма совсем не была к такому готова. Она теперь даже не знала, как себя вести и что делать.
– Я тут это… – Реджина немного приподнялась и залезла в свою тумбочку, доставая оттуда свёрток, – несколько дней назад попросила, а как оказалось, она сегодня их достала, короче, это тебе, – Миллс положила на колени Эммы свёрток.
– Что это? – спросила Свон, аккуратно беря его в руку, но не раскрывая.
– Там мазь и, наверное, ещё одна мазь, – тараторила Миллс, – они для заживления и от шрамов.
– Мази? – Свон, как испугавшийся котёнок, смотрела на Реджину. Сказать, что она была шокирована таким презентом от Миллс, значит, ничего не сказать.
– Ну да, и вообще, если тебе ещё что-то понадобится, ты мне скажи, это всё быстро достанут, – брюнетка встала и отошла к койке Триш. Её всю колотило от волнения и боязни того, что Эмма не поймёт её и будет ненавидеть и презирать.
– Нет… Спасибо… – Эмма тоже встала с койки Реджины, убирая в карман рубашки свёрток.
– Ты это… отдыхай, я, если захочешь, попрошу Поуп отложить выход на работу или вообще могу договориться, чтобы тебя перевели в библиотеку, – Реджина стояла спиной и как будто что-то смотрела.
– Нет. Пожалуйста, не нужно, – попросила Эмма, боясь даже думать, что Реджина может попросить за свою помощь, – меня всё устраивает.
– Тебе будет тяжело, – Реджина повернулась и подошла к Эмме, беря её за руку, – прошу тебя, не бойся меня, я не прикоснусь к тебе.
