Текст книги "Магнитные поля (СИ)"

Автор книги: Tamadee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

И как бы ей не было тяжело, как бы жизнь не подминала ее под себя, она останется вечно им благодарна.

Прикрыв на минуту глаза, Рей откинула голову, наслаждаясь тем, как снежинки тают на ее лице – давно забытые детские ощущения. Холод всегда помогал мыслить здраво. Что бы сейчас сказал Хан? Одобрил ли то, как она смотрит на его сына и те мысли, что рождаются в ее голове при одном упоминании его имени?

Бен.

Три буквы, сплетенные в единственном движении губ, хранили в себе множество оттенков: раньше она выплевывала их, как ругательство или угрозу, резко, испуганно, но сейчас произносила с таким трепетом, словно дороже него, у Рей ничего не было и никогда не будет.

Все, что всплывало в ее сознании прежде – лишь яркие всполохи воображения, которые были настоящим бегством от реальности, где так отчаянно хотелось потеряться и забыться… Но она не могла. Нужно учиться жить дальше со всем опытом, полученном из прошлого. Только методом проб и ошибок она сможет построить свою жизнь с чистого листа. И в ней Бен заслужил больше, чем презрение и ненависть. У него был шанс. И теперь она знала, что ей нужно делать и как вести себя – все мгновенно прояснилось.

Рей сделала пару уверенных шагов вперёд, почти вплотную подходя к нему.

– Знаешь что? Мы ужасно похожи. Ты и я. Мы оба заложники прошлого и разница между нами совсем небольшая: я живу им, а ты вечно от него убегаешь. Давай начнем все сначала? Начнем новый виток нашей жизни? Вместе. Я помогу тебе.

Соло усмехнулся. Хоть он и почувствовал, что разница между ними была невелика, каждый из них вкладывал свой смысл в слово «вместе». Он знал намерения Рей, поскольку давно читал ее, как раскрытую книгу, в которой, пожалуй, содержание манило его больше, чем красивая обложка. Она подразумевала дружбу. А на это он никогда не был способен. Навсегда забыл, что вообще значит дружить и доверять.

– Черт с тобой, Кеноби. Давай.

Он снова лгал, и в кои-то веки эта ложь не причиняла никому боли, кроме него самого. Рей, на которую в ту же секунду нахлынула радость, широко улыбнулась, заключив его в крепкие объятия. А Кайло с ужасом понял, что ради этой улыбки, он готов соврать еще и не один раз, если того потребует случай.

– Что ж, когда ты на меня не злишься и не желаешь придушить голыми руками, думаю, можно попробовать снова… Поговорить. У тебя, наверное, скопилось приличное количество вопросов?

– Не то слово. Только прошу, никакой больше лжи, хорошо?

– Согласен, отныне правда превыше всего, – заверил он. – Так будет лучше для нас обоих.

– Но все же, почему Кайло Рен? Необычное имя для реального человека. Мне кажется, это имя просто создано для какого-нибудь супергероя.

– Вернее злодея, – аккуратно поправил он.

– На злодея не потянешь, и не старайся. Уж я-то знаю тебя, как никто другой. – Рей улыбнулась от его ответа, невольно чувствуя облегчение. Буквально двадцать минут назад она с болью в сердце готова была признать, что с Беном невозможно общаться, не получая в ответ насмешки или издевки. Тем более, ей казалось чем-то нереальным вывести его на живые эмоции. Но, как теперь оказалось, она заблуждалась.

– Да и проблема вся кроется в этом. Рей, я непредсказуем. Моим словам и действиям нет веры. Сегодня я сделаю одно, а завтра – диаметрально противоположное. – беззлобно, но в то же время твердо произнес Бен.

– Тогда я классическая дурочка, которая ведется на плохих парней. Ладно, так что там с именем?

– Все просто: Кайло Рен – это мой псевдоним.

– Псевдоним для чего? Ты, наверно, писатель?

Бен неопределенно кивнул:

– В каком-то роде и писатель.

– Такое разве бывает: «в каком-то роде писатель»? – уголки ее губ дрогнули в улыбке.

– Бывает. С той разницей, правда, что я пишу не книги, а слова к песням.

– Ты хочешь сказать, что ты музыкант?

– Был им три-четыре года назад, – глухо произнес он.

– Так ты еще и интриган? Знаешь, музыканты разные бывают. Вполне возможно, что ты играл на арфе или тромбоне.

– Все было не настолько плохо, поверь на слово. Гитара. Акустика, бас, электро – любая, которая располагает шестью прекрасными струнами.

– А если на ней всего четыре?

– Ты про укулеле? Я ее даже не рассматриваю, любой подросток вполне с ней справится.

– Ладно, непревзойденный гитарист, почему ты завязал с музыкой и стал писать песни? – не унималась Рей, пытливо вглядываясь в его лицо. Она никогда не подозревала, что ей будет интересно узнавать по крупинкам о жизни Бена Соло.

– Отсутствие карьерного роста. Думаю, играть шесть лет по пабам и клубам – любому рано или поздно может наскучить.

– И ты так легко сдался, бросив свою мечту? Серьезно? Не ты ли мне, помнится, говорил, что можно стать хозяином своей судьбы, если только пожелать?

– Как видишь, это не ограничивается одним только желанием. Ты хочешь нести свою музыку кому-то, делиться тайным смыслом, заложенным в тексты песен, но когда это никому не сдалось, зачем расшибаться об стену?

– Хорошо, я тебя поняла, – по-дружески коснувшись его плеча, ответила она. – Вот тебе наглядный пример: мой друг, Финн, гораздо успешнее меня в фотографии. У него клиентов – море. У меня – жалкая студия, куда время от времени поступают заказы. И дай бог, чтобы не фотографии для документов. От них уже воротит. Если бы я сразу сдалась, то не была бы собой, понимаешь?

– Твой оптимизм мне понятен. Тебе сколько сейчас, двадцать-двадцать один?

– Двадцать два, и, по-моему, кто-то невнимательно меня слушал. Я это говорила.

– Мне – тридцать. В моем возрасте начинают задумываться о семье, о браке, детях, а не о том, как ещё шесть лет выступать в пабах в надежде хоть раз нарваться на продюсера. И мне бы хорошо уже подумать об этом, дабы не провести остатки своих дней в одиночестве.

– Послушать, так складывается впечатление, что тебе не тридцать, а сорок. Тогда и впрямь можно начать задумываться о внуках.

– В сорок о внуках?! Ты продолжаешь меня удивлять, Кеноби. – Впервые за долгое время Бен искренне улыбнулся.

– Как и ты меня, Кайло Рен.

Рей отстранено подумала о том, как резко все изменилось, перевернулось с ног на голову за считаные часы. Впервые в жизни она ощущала такую легкость и непринужденность в общении с Беном. Она без утайки делилась с ним своими мыслями, переживаниями о наболевшем, а он с готовностью слушал и находил всегда поразительно подходящие слова. Разве такое бывает? Возможно и бывает, но точно в сценариях романтических комедий, где у героинь к середине фильма появляется заинтересованность в мужчине, затем они переживают тяжелый разрыв с ними, чтобы по классике жанра под конец третьего акта сойтись с возлюбленным в страстном поцелуе наперекор судьбе. А дальше рыдания сотни девушек в кинотеатрах по всему миру и недоумение на лицах их вторых половинок, которых загнали на просмотр под предлогом дня Святого Валентина. Рей мечтательно улыбнулась. Да, такое случается, но точно не в реальной жизни. Здесь свои правила, и она справедливо опасалась, что и без того неидеальное свидание может пойти наперекосяк.

– Тебе необязательно так меня называть. – Мягкий, глубокий голос вырвал ее из раздумий. – Можно обойтись и просто Беном. Я не возражаю.

– То есть у меня есть персональное разрешение от тебя? Ого, неужели я настолько особенная?

– Если честно, для меня – да, – тихо ответил Бен.

Сердце Рей пропустило удар, а губы расплылись в нежной улыбке, обращенной лишь только к одному человеку. Этот взгляд темных глаз с поволокой, задумчивость на лице и невероятная теплота в голосе – лишали на время самообладания, рушили в ее душе стены, которыми она, как могла, оборонялась от чувства, что для нее было сродни преступлению и находилось всегда под запретом.

Вот уж ирония судьбы: боявшаяся мужчин, как огня, не смогла устоять перед шармом одного нахала из прошлого.

– Извини, я могу позвонить с твоего телефона? – разрушила идиллию момента Рей, нащупав в сумке холодный и выключенный телефон, который к этому времени должен был разрываться от сообщений и звонков друзей.

– Не это ожидаешь услышать от девушки, которой минуту назад сделал комплимент. Но так и быть, если настаиваешь… Возьми.

– Спасибо, Кай… Просто Бен, я помню! – Рей улыбнулась и отошла немного в сторону.

На противоположной линии шли длинные гудки, пока трубку не взяла сонная Роуз.

– Айова?

– Ах, вот и она, объявилась наша бунтарка. Ты хоть представляешь, сколько мы тебе звонили? Финн предложил начать обзванивать больницы и морги, пока я его не вразумила, что свидание, скорее всего, удалось и даже очень, раз ты три часа не выходишь на связь и практически в полночь звонишь мне с телефона этого самого Кайло.

– О, Боже мой, прости! Мой телефон окончательно умер. В одном ты права: свидание задалось, но не сразу. Сначала он вел себя хуже разгневанного Хакса.

– Хуже самого Сатаны? Да как ты три часа продержалась, не наручниками ли он приковал тебя к батарее?

– Не уверена, что в ресторане есть батареи.

– Господи, ну к столу или к чему там еще, а может и к себе самому? Чем не вариант, а?

– Роуз! – Рей покосилась на Бена, но он задумчиво переминался на месте, смотря куда-то под ноги, и, кажется, не прислушивался к разговору.

– Эй, расслабься! Что, поприкалываться над тобой теперь нельзя? И слушай, как вообще он смог разрушить все твои баррикады и в том числе эту жуткую проницательность?

– Он и не пытался. Как-то всё само собой вышло. Я не знаю… судьба?

– Затуманил бедняжке разум, всё ясно.

– Эй, я все ещё слышу тебя. Лучше скажи, что мне делать?

– Ты не хочешь, чтобы свидание закруглялось, верно? – По голосу было слышно, что на том конце трубки Роуз широко улыбалась.

– И да и нет, не знаю. Хочу еще немного с ним поговорить.

– Зови его к себе на чай или кофе. Много предлогов есть, чтобы затащить кого-то в…

– Так я и говорю, что мне этого не надо! – зашипела Рей в трубку, закатывая глаза.

– Зови его к себе на чай. Чай лечит душевные раны и не только. Поэтому чай и только он. Хотя… подожди секунду. У нас есть вино! Ай да Финн, не зря я отправила его за второй вчера! Обнули всё, что я сказала раньше – планы меняются. Вам нужно вино и только оно!

– То есть вместо чая ты предлагаешь его напоить? – скептически спросила Рей.

– Не напоить, слушай внимательно! За вином разговоры куда быстрее идут. Чай же вы можете и до утра пить, а эффекта – ноль.

– Но ты только что…

– Много чего я могу болтать, верно? А теперь, будь добра, дай возможность продолжить тот сон про Финна. На самом интересном нас оборвала, а ещё подругой называется! Штаны так уже с него и срывались…

– Господи, а можно без подробностей? Моя детская психика этого не вынесет.

– Тогда без лишних слов: желаю удачи с сама знаешь кем, горжусь тобой и верю в силу вина.

– Подожди! А что, если мы… – Звонок завершился. – Отлично, как всегда.

Рей быстро вышла из журнала вызовов и чуть замешкалась, увидев фотографию на главном меню, выступавшую в качестве фона: Хан, Лея сидели в беседке сада и маленькая веснушчатая девчонка рядом, с закрученными короткими каштановыми волосами на зеленые бигуди. Это была она. В леопардовом платье-пижаме, подол которого всегда волочился за ней по полу – настолько оно было ей велико.

Заметив краем глаза приближающегося к ней Бена, она в ту же секунду погасила начальный экран и протянула телефон его владельцу, спросив только:

– Ты слышал все или часть?

Бен в этот раз решил не увиливать от вопроса и ответил прямо:

– Рей, мне ли не знать, как громко ты шепчешь.

– То есть, все? Отлично, – она прикусила от стыда губу.

– Если тебя это обрадует, то частично. И как я успел понять, ты мне кое-что хотела сказать?

– Спасибо за вечер, до дома доберусь сама. Приятно было с тобой повидаться.

– Разве? Мне кажется, там что-то было про вино?

– Даже не думай, я не собираюсь угощать тебя вином и делать вещи, которые… в общем, которые не делают на первом свидании. Могу, разве что, пригласить на чай.

– Думаю, и чай меня вполне устроит. Куда нам идти?

Рей усмехнулась, и покачав головой, махнула в сторону дороги. Ну, была не была.

========== Глава 4: Язык танца ==========

Комментарий к Глава 4: Язык танца

Наконец-то я вернулась к «полям» после сессии) Глава вышла ровно такой, какой я себе её представляла. Момент с танцем прекрасно дополняет вот эта песня:

Frank Sinatra – Why Try To Change Me Now

(или кавер от Fiona Apple)

В гостиной зажглась лампа с абажуром цвета капучино. Она тускло светила и еле-еле вписывалась в интерьер, но Рей ее невероятно любила. Та напоминала о доме во Флориде, о царившем в нем уюте, который она по песчинкам пыталась воссоздать. Получалось откровенно плохо.

Бен обошел все комнаты, сдержанно отзываясь о каждой из них. Больше всего, как ни странно, ему понравился диван в гостиной. По его словам, на нем был приятный налет старины. Эта формулировка слегка позабавила Рей, ведь она не догадывалась, что он окажется ценителем такого рода вещей.

– Ремонт еще в процессе, – пояснила Рей, предвидя очередной вопрос. Она коротко посмотрела в его сторону и, заправив за ухо мешающую прядь волос, взяла небольшую лейку в руки, чтобы полить любимую драцену и парочку суккулент на подоконнике.

Бен молча следил за каждым ее движением, держа дистанцию. Мягкий свет падал на его нос и слегка небритые скулы, терялся в темных густых волосах.

– Финн многое сделал, но до туалета и ванной руки еще не дошли, так что не пугайся, когда зайдешь туда, – между делом добавила она, повернувшись на долю секунды к собеседнику спиной. Но даже не видя Бена, лишь по его интонации, девушка почувствовала, что Соло улыбнулся. И от этого в душе Рей разлилось какое-то новое, непонятное чувство, которому она не могла дать определения.

– Я что, действительно похож на того человека, которого испугает неоконченный ремонт?

– Ну, кто тебя знает! – рассмеялась Рей, поставив лейку в угол комнаты, и почти сразу после этого рухнула в кресло. Она поджала под себя ноги, пытаясь как можно удобнее устроиться, и расслабленно прикрыла глаза на пару минут, чувствуя, как усталость растекается по всему телу.

– Итак, дальше по программе у нас чай? – нарушил первым молчание Бен.

– А? – Протянула Рей, приоткрыв один глаз. – Да-да, забыла, – опомнившись, она тут же подскочила, но была остановлена раскрытой широкой ладонью.

– Сиди, – коротко оставил он, исчезая в густой темноте коридора.

– До конца, а потом налево. Кружки в верхнем шкафу! – крикнула вслед девушка, надеясь, что мужчина услышал её, ведь в противном случае он мог перевернуть полкухни в поисках чайной заварки.

После ухода Бена время тянулось особенно медленно, и когда стрелка циферблата сместилась, Рей прошлась вдоль гостиной, от журнального стеклянного стола к двери и обратно. Она нервно кусала губы и думала про себя: не открыть ли окно, достаточно ли здесь чисто, все ли прилично и цивильно? Эти мысли сами собой всплывали в голове, оттесняя другие на второй план. Тем временем откуда-то из кухни раздался шорох – зашумел электрический чайник. Этот звук не перепутаешь ни с чем. Рей вновь устало вздохнула и глянула на часы – без пяти двенадцать, близилась полночь.

Она остановилась у стеллажа. Ее пальцы нежно провели по корешкам книг – некоторые из них она успела перечитать до дыр. Спустившись на полку ниже, рука замерла, встретив домашнее сокровище: проигрыватель для винила. Пробежавшись быстрым взглядом по именам исполнителей, Рей наугад вытащила пластинку. Обложка была слегка потрепанная и с первого взгляда казалась слишком блеклой, но состояние самого винила было превосходным, поэтому причин не включить его Рей попросту не нашла.

Когда игла проигрывателя коснулась виниловой пластинки, по всей квартире полились звуки так горячо любимого Фрэнка Синатры. Его песни всегда вносили ясность в ее разум и помогали на время побороть волнение, которого в повседневной жизни бывало предостаточно. Рей удовлетворенно прикрыла глаза, чувствуя, как каждая нота медленно, но верно находила отклик у неё в сердце. Ее тело, словно пропустив заряд бодрости и положительной энергии хриплого голоса Фрэнка, постепенно отдалось музыке. Сперва девушка едва заметно покачивала бедрами взад-вперед вслед ударным, но позднее, приноровившись к такту музыки, начала описывать ими медленную восьмерку. Руки двигались свободно и немного небрежно, постепенно поднимаясь к шее.

Это платье жутко стесняло ее движения, но Рей не обращала на это ровно никакого внимания – ей, казалось, было все равно. Сейчас она и музыка – неотделимы, и пускай движения не имели хореографической точности, зато ими она передавала весь бойкий мотив музыки. Как говорила Маз: «Плевать, как ты выглядишь в тот или иной момент танца, главное – танцевать с душой, под ритм сердца». Рей всегда вспоминала с улыбкой ее наставления, вспоминала, как они вместе тряслись под Джимми Хэндрикса и Роя Орбисона, не заботясь о том, что соседский пёс начинал завывать серенады под окном, заслышав громыхание музыки. И эти отголоски воспоминаний всегда окутывали ее приятным теплом, заставляя даже в самые тяжелые и мрачные моменты жизни улыбнуться. Как же она скучала по ней…

***

– За двенадцать лет ты научилась неплохо двигаться.

Рей резко распахнула глаза и обернулась. От Бена не укрылось, как моментально её щеки залило стыдливым румянцем. Он стоял, оперевшись спиной о дверной косяк и наблюдал за ней с нескрываемым желанием. Бен был уверен, что Рей читает все эмоции в его глазах, но не собирался скрывать этого: цепкий взгляд задержался сначала на изгибе её локтя, потом спустились к бедрам и резко взмыл вверх к груди.

– Извини, я не нашел чай, – мягко сообщил он, покрутив в руках два бокала.

– И поэтому решил, что отличной заменой станет вино? – вздернула бровь Рей. – Просто супер.

– Вообще, это заслуга твоих друзей, которые любезно оставили записку на столе. Подумал, возражать не станешь.

– С меня, пожалуй, на сегодня хватит.

– Как знаешь. Мне достанется больше, – пожав плечами, невозмутимо ответил он и отпил немного из второго бокала. – Но вижу, тебе и без вина хорошо.

– Ты имеешь что-то против танцев? – искренне удивилась девушка и тут же ее осенила догадка и она хитро улыбнулась. – Или Бен Соло не умеет танцевать?

Бен собирался было ответить, но не смог. Как можно было вообще думать, когда эта девчонка, словно вжившись в роль Дженнифер Грей в «Грязных танцах», начинала танцевать, медленно двигая бедрами и скользя руками по обнаженной шее? Рей чувствовала свое превосходство, и от этого лишь сильнее начинала заигрывать с монстром, который был в шаге оттого, чтобы не наброситься на нее – держался весь вечер только на собственном честном слове, что не хочет заполучить эту девушку таким легким способом. И в начале вечера это казалось, как и сейчас, невозможным, учитывая какие язвительные фразы из раза в раз подбирала Рей, не догадываясь, что распаляет в его душе потухшее пламя, которое однажды уже выжгло дотла все на своем пути. Но это была другая история. Полная горечи и липкого сожаления, охватившего его своими щупальцами. О ней, как и о многих событиях своей жизни, Бен предпочитал не вспоминать.

Из раздумий резко вырвали чьи-то нежные, теплые пальцы, которые осторожно коснулись его запястья, а после спустились к бокалам и перехватили их. Отставив вино на журнальный столик, Рей сделала небольшой шаг назад и поманила Бена указательным пальцем правой руки, словно увлекая его в какую-то странную игру, в которой правила были известны лишь ей одной.

– Мистер Соло, вам не помешает учитель танцев, а то вы и впрямь растерялись, – растягивая до неприличия сексуально слова, прошептала Рей. – Ну же, подойдите ко мне.

Просить дважды его не пришлось. Рей удивленно вздохнула от того, насколько быстро ее партнер по танцам сократил незначительное расстояние между ними. Поборов внезапно накатившую дрожь во всем теле, она медленно взяла Бена за руку. Их пальцы впервые переплелись.

– Холодные… – тихо протянула Рей, задумавшись, а затем уже громче продолжила свою мысль: – Но, как говорится, зато горячее сердце.

Как назло, будто бы подтверждая слова девушки, в его груди что-то больно кольнуло. Но Бен прекрасно знал, что это было вовсе не сердце, а совесть, которая буквально кричала «Скажи ей что-нибудь уже кроме лжи!». И Бен в недоумении качнул головой, решаясь, хватит ли у него духу поступить первый раз в жизни правильно, а не так, как он хотел.

– Рей, я тебе должен сказать… – начал он фразу, но успел на полпути растерять весь запал, стоило ему только взглянуть в эти бездонные оливковые глаза. —… ты выглядишь неотразимо.

– Да брось! Я такая растрёпанная и тушь, уверена, поплыла после моих бесконечных рыданий, – отмахнулась девушка, но на щеках её вспыхнул румянец.

Бен, как дурак, замер и, пару раз моргнув, даже не сразу понял, что произнесла Рей, потому как задержал непозволительно долгий взгляд на её глазах. И хорошо, что на них, ведь если бы смотрел на губы, то давно сорвался. С каждой минутой контролировать свои желания было всё труднее, как и медленно приближавшееся возбуждение. Эта девчонка за весь вечер сумела ему не раз доказать, что стала настоящей женщиной. Такой прекрасной и желанной. Бен Соло отлично помнил наставления отца: «Женщина всегда чует обман нутром», – и от этого на душе было по-прежнему скверно. Впрочем, алкоголь постепенно приглушал голос совести, как и близость Рей.

– Начнется следующая песня, поймаешь мой ритм и продолжишь, – скороговоркой проговорила она, немного краснея. – В танцах все просто, все дело в бедрах.

– Я слышал, танцы часто сравнивают с сексом. И в каком-то смысле я догадываюсь почему.

Рей отвела взгляд в сторону, словно обдумывая его слова, прикусила губу, а после вздрогнула. Казалось, все мышцы ее тела напряглись. Бен самодовольно ухмыльнулся, бесить ее – отдельный вид наслаждения.

– Это гораздо лучше. Во время танца между партнерами возникает эмоциональная связь, – быстро ответила она, увиливая от весьма пикантной темы, которую ей не хотелось затрагивать в присутствии Бена. – Кстати, сейчас начнется новая песня.

После нескольких быстрых оборотов пластинки, заиграла следующая композиция. Энергичная и бойкая. По тому как загорелся взгляд Рей, Бен понял, что играла её любимая песня. На счет три девушка тряхнула головой и, покачивая бедрами, начала танец. Она двигалась не так быстро, как того требовала музыка, чтобы ее новоиспеченный партнер успел уловить, в чем фишка, и начал повторять за ней. Пару секунд Бен в нерешительности переступал с ноги на ногу, после чего выругавшись, стал танцевать так, как ему было удобно. Рей залилась смехом, поскольку это было скорее пародией на то, как она танцевала, да и Соло совсем не собирался скрывать этого – он тряс задницей с невозмутимым видом и от этого было еще смешнее.

– Нет уж, так дело не пойдет! Смотри, – неровным после смеха голосом сказала Рей и приложила его руки к своим бедрам. – А теперь я буду ими двигать, и ты почувствуешь, в чем разница. Можешь даже спустить одну руку… – Рей запнулась и на одном дыхании закончила: —…пониже.

В этот момент Бен мысленно выругался и не один раз, потому как Рей явно издевалась над ним. Неужели она не видит, как сильно заводит его, как он хочет ей обладать? В мыслях Бена уже вспыхнули сотни вещей, которые он желал сделать с Рей, будь у него больше власти и свободы. Но вместе с этими желаниями приходило и осознание, что у него не было на это прав. Или все же?… Нет. Бен мотнул головой, обрывая любую мысль об этом.

Похоже, от близости Рей он совсем потерял голову, чего с ним не бывало никогда, сколько Бен себя помнил.

– На твою задницу? С радостью, – все же нашел что сказать он, едва ли с трудом переводя дыхание после энергичных телодвижений, и, спустив одну руку ниже, крепко сжал бедра Рей.

– А-уч, сжимать можно было не так сильно, но ладно. А теперь… – Рей медленно описала один оборот, —… что-нибудь чувствуешь?

– Нет, сделай так еще раз, – схитрил Бен, поняв, что не успел насладиться моментом с первого раза.

– Ладно. А теперь?

– Ты втягиваешь живот и оттягиваешь назад бедра? – Это было самое глупое предположение, которое он мог выдвинуть, но ничего другого придумать не смог.

– Ну, можно и так сказать. Движение должно идти от низа живота. В общем, постарайся сделать что-то в этом духе, но только подойди ближе ко мне, у нас должен быть в бедрах контакт.

– Могла бы и сразу сказать, что тебе нужно от меня. Уже невтерпеж, Кеноби? – бросил самый прозрачный намек Бен, все еще удерживая пальцами бедра Рей и чувствуя, как напряглись мышцы ее живота.

– Еще пару таких слов и вместо танцев огрею чем-нибудь тяжёлым, Соло, – рассержено бросила Рей, нахмурившись, но вскоре снова улыбнулась. – Следующая песня – моя любимая. Как ни банально, но она о любви.

– И много в твоей жизни было любви, Рей?

– Ты о чем это?

– Не строй из себя дурочку. Отношения, любовь… Думаю, дальше перечислять не надо.

– Между мужчиной и женщиной? – спросила она, и тут же ответила, смутившись собственным глупым вопросом: – Пару интрижек в университете – ничего интересного.

– Значит, это твое первое серьёзное свидание?

Рей молча кивнула.

***

Девушка слышала музыку из ее детства, а вместе с ней постепенно вспоминала, каково это было общаться с Беном Соло. Не сказать, что они бесконечно враждовали и набрасывались друг на друга с кулаками, хоть иногда в Рей просыпалось это желание. Бывали редкие дни, когда, столкнувшись на заднем дворе или у кассы супермаркета, они, как обычные люди, перекидывались парочками фраз, не пытаясь испепелить друг друга взглядом. Правда, этих дней было настолько мало, что со временем воспоминания о них выцвели, уступая место лишь негативу.

Бен всегда казался ей умным, эрудированным и развитым не по годам парнем, что ей неосознанно хотелось впитывать каждое произнесенное им слово, найти в нем друга и соратника, а не искать бесконечные поводы для ссор, как они это любили и прекрасно умели. Пару раз она даже от души посмеялась над его хорошим чувством юмора и ироничными замечаниями. Возможно, если бы история с Ханом обернулась иначе, а Бен чуть меньше строил из себя крутого и независимого подростка, они стали неплохими друзьями. Или хотя бы приблизились к этому.

Запоздалое осознание такой очевидной истины поразило Рей: все эти годы она нуждалась в ком-то рядом, как и Бен, или именно в нем.

– Почему ты так улыбаешься? – смущенно уточнила Рей, заметив, как изогнулись губы Бена в лёгкой улыбке. – Что-то не так?

– Знакомая песня, – пожав плечами, ответил он.

– Надо же! – мгновенно оживилась Рей, и неосознанно подалась вперёд. – Я смотрю, ты фанат творчества Фрэнка Синатры. Это впечатляет, – признала она, не скрывая взгляда, полного восхищения, а после робко добавила: – Особенно меня.

– Рад тебя удивлять.

***

Поймав удачный момент, он вдохнул сладкий аромат ее волос. Тонкая пряность гвоздики и жасмина переплелись с едва уловимой терпкостью мимозы. Этот запах сводил с ума.

Бен наклонился к самому уху Рей, его горячее тяжелое дыхание опалило смуглую кожу шеи. Девушка не шелохнулась. Мужчина улыбнулся своим мыслям и тихо произнес, едва дотрагиваясь пухлыми губами до ее мочки уха:

– Когда мне было восемь, родители записались на вечерние занятия танцев по воскресеньям. Пару раз мне удавалось там оказаться в качестве наблюдателя. Под эту песню они танцевали вальс.

– А ты сам…

– Умею ли я танцевать вальс? Рей, не такой уж я деревянный, как ты думаешь.

– Я так думаю? С чего ты взял?!

На это он ничего не ответил, лишь только теснее сжал в свои объятия, смотря на нее – неожиданно для самого себя – с нежной улыбкой. Рей даже не могла представить, что поселила в душе Бена целую вереницу давно забытых чувств, практически утерянных за долгие годы одиночества.

Когда он увидел ее в баре, девушку в черном коротком платье и до неприличия алой помадой на губах, то его мгновенно словно громом поразило: он пропал. Причем пропал безвозвратно. Раз и навсегда свернул с той извилистой тропы, по которой петлял лучшие годы своей молодости в надежде обрести понимание и признание окружающих, что в конечном счёте оказались куда суровым испытанием, чем праведный гнев родных.

Рей Кеноби появилась из ниоткуда. Появилась, как чертов призрак, и спутала ему все карты, после чего он отказался от своей идеи фикс по уничтожению прошлого. Какой смысл, если оно его так или иначе настигло? Вопрос лишь в том, готов ли он переступить через себя и впустить в свою жизнь людей, которых он намеренно избегал долгие годы? Бен не знал. И, похоже, ему только предстояло это узнать.

Бен дернул плечом, отгоняя ненужные мысли, и медленно закружил Рей в танце, стараясь не смотреть, как взволнованно вздымалась её грудь при каждом вздохе. Он никогда не хотел давить на неё, принуждать к тому, чего она не хотела. Только при мысли о том, как зрачки Рей расширяются в ужасе и она дает ему звонкую пощечину – его грудь пронзала колкая боль в области сердца. И если танец станет единственной близостью, которая будет между ними за этот вечер, то так тому и быть. О другом думать было бессмысленно.

Он вел её плавно под музыку, крепко сжимая талию и стараясь унять бешеное биение сердца. В этот момент Бен Соло словно был оторван от реальности и воспринимал происходящие, как приятный сон, который в очередной раз развеет привычное одинокое утро в такой ненавистной квартире. И он бы по-прежнему молча двигался в такт знакомой мелодии, держа эту мысль в голове, если не Рей. Она нежно прижала голову к его груди и прикрыла глаза, улыбаясь так довольно, что сам Бен неожиданно улыбнулся в ответ, хотя в своей жизни делал это крайне редко.

***

Рей открыла глаза в тот момент, когда переключилась следующая песня. Она вновь улыбнулась Бену, который нехотя выпустил её из своих объятий. Он выглядел чуть более расслабленным, чем обычно, и таким… красивым? Поддавшись непонятному порыву, Рей потянула его за рукав рубашки и, помедлив пару секунд, поцеловала в щеку, а затем, не сразу отстраняясь, произнесла:

– Спасибо за танец.

Она взглянула в его глаза и вздрогнула, заметив, как в потухшем взгляде загорелась надежда. Бен уже выглядел иначе.

– Скажи это, – услышала она его хриплый голос около своего уха.

– Что сказать? – Рей непонимающе нахмурилась.

– Да чёрт возьми, Рей, это же так очевидно! – Бен страдальчески закатил глаза.

– Уж прости, мне – нет. – Рей всё больше начинала злиться, смущаться, хмурится и слова неконтролируемым потоком полились из её губ, прежде чем она переварила их смысл и ужаснулась. – Что ты хочешь от меня услышать?! Что я хочу тебя? Хочу, чтобы ты взял меня посреди этой гостиной?