Текст книги "Прародитель Магии Том Последний (СИ)"

Автор книги: Swfan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

234. Возвращение

234. Возвращение

И снова в голове Маргариты пронеслись воспоминания, и снова у девушки подкосились ноги. Но она не упала, а продолжила стоять, разглядывая голубую звезду. С очарованием. C желанием. С чёрным гневом в глазах… Маргарита протянула руку и сжала кулак. Но жемчужина ускользнула из него, горя ясным светом среди звёзд, и руки девушки опустились.

– Хочешь вернуться? – спросила вставшая рядом Тереза. Женщина тоже смотрела на голубую звезду; потом она перевела взгляд на чёрные глаза Маргариты.

– Я помогу тебе туда добраться, – произнесла женщина. Маргарита опомнилась и повернулась к ней.

– Сделаем так… Ты не сможешь бросить ему вызов, пока сама не будешь «Богом». Для этого тебе нужны «Ингредиенты». С этим не должно возникнуть проблем. Кроме своего концептуального свойства, они выполняют ещё одну роль – это замки. Судьба, – либо же воля оригинала, – использует их, чтобы выбирать достойных и отсеивать недостойных Пробуждения. Тех, кто ей не приглянулся, – сказала женщина с лёгким раздражением.

– Он обратил время вспять и создал мир заново. Так он хотел отрезать судьбу на корню, но сделать это не так просто. Она ещё жива в тебе. Если ты спустишься туда, ты найдёшь свои ингредиенты. Он будет пытаться их спрятать, но не сможет. Разве что отдалить один от другого во времени. Заполучи первый и жди. Я заберу тебя назад, и мы продолжим наши занятия.

– Так… – Маргарита тихо вздохнула

– А ты будешь значит меня защищать? В смысле от него?

– Нет, – покачала головой женщина.

– Но он уже Бог. Меня как бы не сложно убить, – слегка улыбнулась девушка.

– Он не посмеет тебя тронуть. Судьба осталась в тебе, и в нём тоже. Он сидит смирно. Боится, чтобы она не пробудилась. Не желает Пробуждения, борется с ним всеми силами… Жалкое создание, – произнесла женщина совершенно холодным голосом. Маргарита повесила голову, полную тяжёлых дум.

– Он не сдвинется с места, пока ты не станешь для него настоящей угрозой. Он будет тебе мешать, сперва понемногу, но когда ты станешь сильнее, когда ты приблизишься к своему Пробуждению, когда потоки твоей судьбы сравнятся с его, тогда… Будет сложнее. Но сперва должно быть просто. Иди

Маргарита не успела ответить, как вдруг всё вокруг завертелось, подул ветер, и помутнение в голове девушки стремительно развеялось. Она обнаружила себя под голубым небом, под солнцем, на твёрдой, песчаной земле, с несколькими, очень реденькими, зелёными и сухими бурыми ростками. Девушка взглянула в небеса и увидела один рваный кусочек облака. Потом она присела, ощупала землю. Вдохнула воздуха.

Маргарита выпрямила спину, постояла пару секунд, впитывая всё вокруг, и щёлкнула пальцами. Ветер схватил звук щелчка и понёс его, вихляя, вдаль. Девушка сложила руки за спиной и медленно пошла за ним, по направлению к восходящему… Хотя нет – уже заходящему солнцу.

И так, думала юная принцесса. Ей нужно найти ингредиент. Ей нужно найти ингредиент, а потом её учитель… ница заберёт её отсюда. У Мага Пятого ранга её Профессии было несколько возможных направлений развития. Если откинуть самые невероятные в нынешних условиях, – как, например, путь Античного Титана, чтобы стать которым нужен костный порошок десяти колен собственных предков, – было всего два варианта. Один можно было исключить сразу – для него девушке было бы нужно поглотить душу Концептуального создания, либо же мага Седьмого ранга, и тогда бы она стала Титаном Душ – чрезвычайно занятная профессия, все особенности которой Маргарита не видела смысла вспоминать, ибо найти мага в новом мире было невозможно.

Оставался второй вариант: Бессмертный титан. Для него следовало отыскать особый драгоценный камешек – Камень Жизни. Маргарита всегда была прилежной ученицей, а потому помнила, что камень этот был немного зеленоватым, с янтарным отблеском, шестигранным. А где искать его девушка не имела ни малейшего понятия. Это вообще была распространённая проблема среди магов. Самое сложное в охоте за ингредиентом было часто не в том, чтобы как-нибудь до него добраться, но чтобы вообще найти нужную штучку. Именно чтобы решить эту неприятную проблему её папа в своё время воссел на королевский трон. У них в сокровищнице, кстати, был такой камешек. Артур заранее приготовил его для своей дочери…

И так Маргарита медленно шла по пустыне на солнце, предаваясь воспоминаниям. Продолжалось это непонятно сколько, пока девушку вдруг не окликнули:

– Эй, эй ты!

Маргарита растерянно повернулась. В паре сотен метров девушка заметила небольшой караван. Даже не караван, а телегу, запряжённую мулом и накрытую рваным навесом на деревянных палочках. Возчик, старик с одним зубом, – девушка благодаря своему острому зрению заметила это даже на таком расстоянии, – махал ей и кричал, зазывал. Маргарита без лишних слов повернула и пошла примерно так, чтобы с ним пересечься. А потом девушка одумалась и пробежалась трусцой прямо к повозке.

– Ой как бегаешь, мальчик. Прямо кролик… Или ты девочка? Хе-хе, тоже в Священный город? – сразу начал расспрашивать её старик. Кожа его была смуглой, глаза мутными, но блестящими, и всё лицо было заросшим кучерявой сединой.

– Да… Да, именно туда, – кивнула Маргарита.

– Вот как, а ты это… Тоже болеешь? – спросил старик, но Маргарита не успел выдумать ответ.

– Она здорова, – за неё ответил другой, грубый голос. Из заслона повозки вдруг вытянулась голова, мужская и заросшая, на широкой, мощной шее. По девушке прошлись холодные, даже какие-то неприятные глаза. Маргарита нахмурилась, а неизвестный мужчина заговорил:

– Быстро бегает, больные так не могут. Она разбойник.

– Разбойник… – с придыханием повторил старик.

– Разбойник… – повторила Маргарита и слегка улыбнулась.

– Разбойник?! Кхе… – пискнул и закашлял слабый голосок, и с трудом из-за заслона высунулась детская голова. Она принадлежала девочке совсем юных лет, бледной, с бледными сухими губками и потными, липкими чёрными волосами, застилавшими её лицо. Зеленоватые глазки девочки взглянули через эти заросли на Маргариту. В её взгляде читалась смесь испуга и интереса, помутнённые общей слабостью ребёнка.

– Ну… Чтоб одинокая девчушка и грабитель, это как-то слишком, – нервно усмехнулся старик.

– Хм, – мужчина хмыкнул и внимательно посмотрел на старика своими холодными глазами, потом заговорил:

– По уговору я должен вас защищать всю дорогу в город… Вся нажива с разбойников моя, – произнёс он медленно, с мощной дрожью в своём глубоком голосе, от которого тельце черненькой девочки будто бы затряслось.

– Да, да, разумеется, но… Она, кажется, не разбойник. Ты только взгляни на неё, да и… Да и что у неё есть? Даже если ты её убьёшь, что с неё можно взять? А бегает она правда… Быстро… Ты ведь быстро бегаешь, девчушка? – старик многозначительно посмотрел на девушку.

Принцесса сразу поняла, что тут происходит, и улыбнулась:

– Быстро, и у меня ничего нету, ни еды, ничего вообще. Я могу быстро убежать.

– Хм, – мужчина прохладно хмыкнул и вскоре залез назад, под навесы.

Девочка скрылась сразу после.

Старик подождал секунду, издал тихий вздох облегчения и спросил:

– Так… Ты тоже в Священный город, а?

– Да, вроде как, – ответила ему девушка.

– Можем подвезти, тут не далеко, всего день пути. На своих ногах ты устанешь, а так: полегче… Правда, мы можем только до ворот, – сказал старик и нервно, но кажется искренне, улыбнулся. Маргарита без лишних мыслей кивнула:

– Давайте.

Девушка взошла на повозку и неловко забралась коленями под навес. У неё под ногами были расстелены старые звериные шкуры. Сверху на них падали проблески солнца. В уголке лежала та самая девочка. Стояла жара, ребёнок обливался потом, но при этом она была по шею замотана в шкуры. Напротив девочки сидел рослый мужчина, тяжёлый, точно камень. У него были медные мышцы и очень мрачное лицо. На коленях он держал тяжелый железный топор с неровным лезвием. Мужчина взглянул на Маргариту краем глаза и потянулся к фляге.

– Прости друг, но… – вдруг ворвался голос старика, – У нас не так много вина… Оно ребёнку, чтобы лоб смазывать, может… Потом, когда приедем?

Мужчина покосился на старика. Уголки его тонких губ слегка приподнялись:

– Всего пару глотков, – сказал он с будто бы доброй интонацией и, не дожидаясь ответа, прильнул к горлу и закинул голову.

Старик слегка опустил голову и отвернулся.

– Чума… – вдруг он снова заговорил, снова поворачиваясь на своём месте за вожжами. – Забрала родителей девочки, дочку мою… Теперь и её хочет утянуть… Ты слышала? Говорят, в Священном городе есть чудо, которое может лечить заразу… За его стенами нет никаких болезней. Но дорога неблизкая, и много разбойников. Вот нам и пришлось… Взять себе стражника.

Мужчина с топором на коленях слегка улыбаясь провёл пальцем по лезвию своего оружия.

– И ещё… Он должен помочь нам пройти за стены… В город просто так нельзя, слишком много народу. Пускают только если есть способный мужчина… Так мы ему… Мы ему наших мулов и еды, а он покажет свою силу и нас проведёт. Так ведь, – сказал старик, не столько рассказывая, сколько с мольбой в голосе, на что мужчина, кажется, кивнул.

Маргарита слушала и просто наблюдала за происходящим. Юная принцесса считала себя сторонним наблюдателем во всём этом мире. На всей этой «планете». Но вдруг её потянули на сцену – руку девушки схватила горячая маленькая ручка. Маргарита растерялась и взглянула на девочку. Та ей улыбнулась, такой слабой, мокрой улыбкой, и сказала:

– Ты тёплая…

Маргарита похлопала ресница и выдавила ответную улыбку:

– Наверное.

Мужчина с топором на руках прыснул, а старик едва заметно улыбнулся.

И они поехали.

Вскоре Маргарита стала замечать другие караваны вокруг, а потом пошли зелёные земли, через которые тянулись каменные каналы для орошения; вокруг них бегали босые мужчины и женщины и собирали урожай. Принцесса и остальные проехали несколько маленьких стен на тяге старого мула, и наконец на горизонте, за плечом старика, замаячили большие, высокие стены из бледного – песчаного камня. Возле них разместились самые настоящие трущобы. Пахло потом, стряпнёй и гнилью. В облака поднимался пар из сотен кастрюлей. Повсюду лежали звериные, и не только, испражнения. Старик остановил повозку возле ряда других, и они вышли.

Потом старик взглянул на стены города, с надеждой, и погладил лоб своей внучки. Девочке было совсем плохо. Её дыхание стало слабым и нечастым, и даже Маргарите было сложно расслышать её пульс. Девочка витала где-то между сном и смертью. Её ноги холодели. Старик вздохнул и посмотрел на мужчину, который вывалился вместе со своим топором на землю, и сказал:

– Я… Пойду.

Старик немного помялся, но потом глаза его засверкали, и он взял своего мула за вожжи и повёл куда-то в толпу. Всё время, что старика не было, девочка держала руку Маргариты Вернулся он спустя едва ли не через полчаса, весь измотанный. Мула при нём не было, только звенящий мешочек.

Мужчина улыбнулся, грубо выхватил его себе, – потому что так сохраннее, – и все вмести они пошли через трущобы на холм. И как-то так получилось, что Маргарита несла девочку на руках, пока та всё ещё держала её за руку. И чем слабее был хват ребёнка, чем сильнее давил он на сердце.

На вершине лысого холма лежал большой камень, в охват человеческой руки. Возле него сидело несколько человек в богатых, цветастых одеждах и о чём-то шептались. Они посмотрели на старика, на Маргариту, на девочку, и наконец на мужчину и стали ещё оживлённее перешёптываться. Вскоре к мужчине подошёл юноша в белом с обручами на ногах.

– Желаете пройти испытание?

– Желают, – кивнул мужчина, бросил свой топор на землю и пошёл к камню. Вскоре на холм и вокруг холма стали собираться люди. Всем им было интересно посмотреть на новое испытание. Некоторые, – люди в цветастых одеждах, – наблюдали за ним особенно внимательно. Мужчина подошёл к камню, схватился за него обеими руками и вдруг приподнял от земли. Вены на его бронзового цвета руках набухли. Юноша в белом начал стучать ногами по земле. Когда он отсчитал до трёх, мужчина не выдержал и, обливаясь потом, поставил камень назад.

– Ты можешь взять трёх человек с собою в город, – сказал ему юношу. Вокруг раздался ропот. Похоже такие силачи встречались нечасто.

Старик растерянно улыбнулся, взглянул на свою внучку, сверкая глазами, взглянул на Маргариту, к которой девочка так и льнула, и уже было раскрыл свои сухие губы, как вдруг раздался мощный голос мужчины:

– Возьму с собой того, кто заплатит большую цену!

Старик растерялся. Свет в его глазах стремительно потух.

235. Кто дал, тот Взял

235. Кто дал, тот Взял

Предложение мужчины привлекло немало внимания. Люди в цветастых нарядах зашептались ещё громче, а потом вдруг замолчали. Один из них отряхнулся, подошёл к мужчине и протянул ему пухлый звенящий мешочек. Мужчина в него заглянул, ухмыльнулся и кивнул. Но тут подбежал опомнившийся старик.

– Стой, стой, у нас же договор… У нас был договор… Мы заплатили тебе! – неожиданно громко воскликнул старец.

– Это, – отвечал ему мужчина, поднимая перед ним тот обвисший мешочек, который забрал у старика. – Плата за охрану. Я охранял тебя всю дорогу, если бы не я – ты бы не добрался. Ты обещал платить мне едой и вином, но еда была дурная, а вина было мало. Ты обязан мне эти монеты.

– Ты… Ты… – старик так вскипел от несправедливости, что лишился слов. Меж тем собравшаяся толпа, из грязной, вонючей бедноты и чистых, цветастых, только прибывших богатых людей с интересом наблюдали за всем происходящим. Человек, предложивший мужчине деньги, явно был недоволен таким вниманием и отошёл немного в сторону. Мужчина заметил его нерешимость и яростно взглянул на старика. Но тот уже был слишком взволнован и разгорячён, чтобы заметить этот взгляд и испугаться. Старик бережно взял свою внучку из рук Маргариты и заговорил с мужчиной и вообще со всей толпой, с хрипом выкрикивая слова:

– Возьми… Возьми хотя бы её… Ты можешь трёх взять, возьми ребёнка, у неё чума, она умирает… Умирает!

Бледная девочка повисла на его тощих руках.

По толпе прошёлся ропот. Мужчина ощутил на себе взгляды и замялся. Потом он сам посмотрел на мешочек с деньгами и на человека в цветастых одеждах, совершенно непоколебимого. Мужчина сжал губы. Он подумал и уже было собирался ответить, явно с усилием, как вдруг перед ним вышел молодой человек в белом с медными обручами на ногах. Тот самый, который всем тут заведовал и недавно считал. Он обвёл растерянного старика и девочку у него на руках взглядом. И произнёс:

– Стоимость её прохода равноценна двум, а не одному.

Старик опешил. Мужчина тоже опешил, но потом немедленно пришёл в себя, повесил мешочек на пояс и улыбнулся человеку в цветастых одеждах, улыбкой без капельки сомнения.

– Но… но… Почему? – залепетал старик.

– Она слабая и больная. От неё не будет проку. Нам нужны сильные люди, люди, которые могут работать и защищать наш город. Среди больных чумой могут быть воины. Когда они пройдут за стены Священного города, болезнь отступит, и они спасут сотни других; она же, без родителя, совсем одна, умрёт. Твоя дочь должна стоить дюжины человек по справедливости; мы считаем её за два, ибо мы милостивы…

– Лучше сюда посчитай, клоун.

– А? – молодой человек в белом растерянно повернулся на дерзкий голос, а вместе с ним повернулись и все те, кто слушал его речь. Они увидели девушку. Странно ряженую, не очень высокую девушку в белой рубахе, в штанах, с волосами, завязанными в хвостик.

Она стояла перед массивным камнем.

Девушка схватилась за уголок камня и приподняла его. Потом она приподняла руку, и булыжник взмыл у неё над головой, привлекая внимание всех и каждого из толпы, очень разросшейся после начала спора. Мужчина это тоже увидел, и челюсть его отвисла, – и глаза его, злые глазки с постоянным прищуром, стали круглыми как башни.

– Раз, два, три… чего не считаем? – улыбаясь спрашивала Маргарита молодого человека в белом, совершенно беззвучно разинувшего рот.

– Пять, шесть семь… Восемь, девять, десять… Сколько ты там говорил, дюжину? Одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать. Шестнадцать. Готово, – сказала девушка, и совершенно без труда и не торопясь поставила камень назад.

– Можно идти, я так полагаю, – Маргарита протёрла руки, легонько цокнула потрясённого старика в его морщинистый лоб и повела его вниз по холму. Толпа сама расступалась перед девушкой. Люди смотрели на неё как на ожившее божество. Вдруг юная принцесса остановилась и обратила взгляд на совершенно потрясённого мужчину:

– Ах да, давай ещё так. Минус три моих за три его, так что у него теперь ноль. Ладно? – улыбнулась Маргарита.

Юноша в белом похлопал ресницами, посмотрел на камень, на мужчину, – тот задеревенел от его взгляда – сглотнул и кивнул. Мужчина вздрогнул и пару секунд не мог вообще пошевелиться. Потом он вдруг почувствовал пустоту у себя на поясе, и увидел, что мешочек исчез, и что человек в цветастом наряде теперь бежит, именно бежит за девушкой, размахивая этим мешочком и звеня монетами. Тут мужчина не выдержал, заревел и помчался на юную принцессу. В миг он оказался у неё за спиной, занёс топор, и спустя всего мгновение мужчина уже лежал на земле, с грубым лезвием, всаженном в черепушку, разливая кровь, а девушка и старик медленно удалялись от его трупа, спускаясь с холма в сторону городских врат…

…

…

…

Маргарита провела старика за стены. Всю дорогу он молчал, – не мог найти слов, не мог выразить своей благодарности, – и лишь когда они ступили в людные улочки города, и девочка вдруг застонала у него на руках, старик издал радостный вздох и начал сумбурно то благодарить Маргариту, то обращаться к своей внучке, взывать к ней, то снова пытаться целовать Маргарите ноги, от чего она ловко уворачивались… Старик убрал волосы, налипшие на лицо внучки, и с замиранием сердца наблюдал, как медленно разлепляются её глазки. Девочка раскрыла веки. Поморгала. Она взглянула на своего дедушку, и улыбнулась. Потом на Маргариту и улыбка её бледных губ стала похоже на ясный полумесяц. Маргарита улыбнулась девочке в ответ, слегка.

Улыбаться как раньше, во весь рот, у девушки почему-то теперь не получалось. Все улыбки её казались немного вымученными, жалкими, как свет солнца в мгновение перед закатом.

Принцесса вернула старику мешочек с монетами, – старец пытался отказаться, но девушка настояла, – а затем вместе он, она и девочка отыскали где снять на пару дней жильё.

Весь вечер, – а был уже именно вечер, – Маргарита провела вместе со своими спутниками, услышала их рассказ, очень печальную историю, придумала своё прошлое, очень забавное, и с наступлением ночи ушла.

Выйдя на городские улочки, Маргарита пошмыгала носом и уверенно побрела в одном определённом направлении. Вскоре девушка остановилась на крыше небольшого дома, сразу напротив которого был сад, целая роща кольцом, а за нею – великий храм. Где-то в нём, под ним, в его недрах, под землёй, девушка ощущала источник таинственной жизненной силы, которая пронизывала весь город, и вдоль границ влияния которой были выстроены его стены. Маргарита сжала зубы, и, ощущая сильнейшее дурное предчувствие на сердце, стала пробираться в храм.

Девушка прошла рощу, в которой обитали белые обезьяны, прошла тёмные своды храма. Она обнаружила потайной проход и спустилась в его недра. Маргарита вошла в небольшую комнатку глубоко под землей, закрытую семью дверями, – и встала перед медным ларцом с золотистыми узорами на пьедестале.

Девушка, слегка подрагивая, вздохнула. Она понимала, что жизненная сила, наполнявшая город, вовсе не лечила болезни, но только подавляла их симптомы. Если лишить город этого сокровища, он за ночь превратиться в обитель больных и убогих, а на вторую ночь едва ли не половина его жителей погибнет и сгниёт. Волны гноя заполонят улицы, смрад привлечёт тысячи мух. Великие белые стены замкнут внутри себя братскую могилу…

Маргарита вздохнула и с мольбой на сердце, обращённой в никуда, открыла ларец.

Внутри лежал камешек.

Немного зеленоватый.

С янтарным отблеском.

Шестигранный.

Это был Камень жизни.

Девушка сжала кулаки, и пальцы её рук громко захрустели.

236. Ради Себя

236. Ради Себя

Как-то раз Маргарита поинтересовалась у Альфии, чем именно та занимается в эльфийских землях по указу её отца. Девушка ответила не сразу. Она поправила волосы, выглянуло в окно, наполненное холодным голубым небом, – стояла зима, – и сказала сухим голосом, что обязанности её были следующие: она подавляла восстания, держала в узде недовольных, руководила войском и обеспечивала приток жизненных сил, корма, для Отголоска Весны, чтобы та скорее повзрослела. Маргарита разумеется, и довольно бездумно, спросила, как именно обеспечивается «приток жизненных сил», на что Альфия, пуская в холодные голубые небеса тёплый белый дымок, ответила, что делается это очень просто – эльфами.

Иногда это преступники, – убийцы, воры, провокаторы – иногда просто недовольные и не умеющие скрывать своего недовольства; иногда сумасшедшие, не способные мыслить здраво; а иногда просто бедняки с улиц. Всех их запихивали в поезда, перевозили в земли Вечной Весны, перерабатывали и удобряли с их помощью землю.

Альфия описывала весь процесс очень детально. Маргариту слушала её, слушала, воображала всё происходящее и кивала. Когда же рассказ закончился, принцесса стала кидать головы рыбёшек на пол, подкармливая свору дворцовых кошек.

– Тебе их не жаль? В смысле, эльфов, – вдруг спросила её Альфия.

– Альфик, ты ведь сама эльф. Это я должна тебя спрашивать, вообще-то.

– Это не важно. Я спрашиваю, тебе их не жаль? Ты всегда была… Ты всегда казалась мне доброй, – сказала девушка немного растерянно.

Маргарита улыбнулась:

– Жаль, ну так. Немножко. На пол капельки… Я их не вижу, не знаю. Это нужно папе, и я не хочу ему мешать. Я могу просто о них не думать, и мне будет всё равно, Альфик. Но… Знаешь, наверное, если бы я увидела их своими глазами, мне было бы очень грустно. Поэтому лучше не видеть, да? – ответила юная принцесса и бросила ещё одну рыбную голову – зазвучало протяжное мяуканье.

Альфия замолчала на ответ принцессы. Она молчала, пока не докурила свою сигару, а потом закрыла окно, повернулась и пошла по коридору:

– Ты похожа на него… На своего отца, – сказала девушка, остановившись в конце коридора, и пропала за поворотом. Маргарита задумалась, закинула голову, смотря в плоские голубые небеса, и радостно улыбнулась…

…

…

– Ты ошибалась, Альфик… – прошептала Маргарита, склонившись над шестигранным камнем. Она крепко держалась руками за грани алтаря, на котором лежал его ларец, чтобы ноги её не подкосились, и она не свалилась на колени; Маргарита тяжело дышала и пристально, с болью в глазах смотрела на камень. Смотрела она долго, и всё не могла решиться, и думала, так напряжённо, что даже не услышала шагов у себя за спиной. Девушка опомнилась в самый последний момент, когда раздался громкий стук. Она встрепенулась, повернулась и увидела за спиною мужчину в белом и с медными обручами на ногах. Возле него лежал факел. Лицо его, потому что так падал свет, было сокрыто во тьме. Но было видно, что грудная клетка его напряглась, готовясь издать мощный крик, обещающий разорвать затхлый воздух подземного туннеля.

Девушка немедленно схватила камень и исчезла.

И крик таки вырвался наружу. Ему ответили другие крики внутри храма, им ещё другие, и вскоре уже всё громадное здание гудело от вибрации сотен голосов. Моментально город наводнили стражи. Моментально чёрные улицы озарились факелами. Но стены были толстыми, и некоторые жители спали так крепко, что даже такой гомон и шум не мог их потревожить. В одном доме, на окраине города, старик дремал в одной кровати со своей внучкой. Рядом была ещё одна кровать, – пустая. Громкий храп заполнял всё помещение, но девочку он не беспокоил. Она была слишком уставшая, чтобы не спать. На храп своего дедушки она отвечала тихим сопением.

Но вот личико девочки побледнело, губы её приоткрылись, лишились последней кровинки, а сопение превратилось в тяжёлое, но тоже тихое, едва различимое дыхание. А потом оно притихло, совсем.

Ночь продолжалась. Старик замотался в одеяло и стал во сне тесниться на правый край кровати, – на другом её краю лежало что-то очень неприятное и холодное.

Когда в комнату стали пробираться первые лучи солнца, старик долго пытался разбудить свою внучку. Дёргал её за плечо, закутывал в одеяло, пытался согревать её, кормить, поить. Потом в комнату ворвались стражи и оттащили его от мёртвой девочки. Его бросили в темницу, его допрашивали весь день. Ему вырывали ногти и ему давили пальцы, но он ничего не отвечал, просто не мог ответить, и взгляд его глаз был совершенно мёртвым.

С наступлением вечера он погиб, даже не от ран, а как-то так, просто, и его тело бросили вместе с многими другими в костёр, один из многих, пылавших по всей протяжённости Священного города.

Маргарита наблюдала за их пламенем с высоты сторожевой башни. В какой-то момент девушке стало тошно смотреть, и она отвела свой мрачный взгляд к звёздам.

– Забери меня… – прошептала принцесса, и сразу же за плечо её схватила и потянула куда-то крепкая рука.

И вот снова Маргарита стояла на ногах, среди белого песка, и смотрела на голубую звезду высоко на небосводе. Девушка опустила взгляд. У неё за спиной раздался ровный, глубокий женский голос:

– Тот, кого ты знаешь как Абсолютного не может вмешиваться сам. Пока. Поэтому он использует другие методы. Всё что с тобой произошло, было не волей случая. Это была его преграда. Он пытался остановить тебя жалостью. Моралью. У него не вышло. Он может попробовать снова, а может сменить подход. В следующий раз тебе нужно быть готовой. Чем ближе ты к Пробуждению, тем сильнее будет его влияние.

Маргарита слушала и не кивала. Вскоре Тереза замолчала. Молчание продолжалось некоторое время, после чего женщина вдруг вздохнула и произнесла:

– Плачь.

Маргарита растерянно к ней повернулась. Глаза юной девушки были красные, но в них не было ни слезинки.

– Плачь, – повторила Тереза и прикрыла веки.

– Будь жалкой и плачь; и пусть плачь твой будет уродлив. Он будет оскорбителен для всех, кого ты убила. Если бы они могли видеть твои слёзы, они бы проклинали тебя, но всё равно, – плачь. Не ради них, но ради самой себя.

Голос женщины разносился подобно ветру среди пустыни мёртвой луны. Маргарита вздохнула, с трудом, и вздох её перерос в хныканье. Девушка свалилась на колени. Её схватила дрожь, принцесса как будто заикалась, глаза её заблестели, и вдруг девушка разразилась пронзительным, как у ребёнка, плачем; она спрятала лицо ладонями и плакала, плакала, просто ревела; её слёзы просачивались через пальцы и капали на белый песок. Маргарита плакала. Не по кому-то, но ради самой себя. Выплёскивая болезненные крики своего ноющего сердца.

Женщина смотрела сверху вниз на её дрожащее тельце. Руки Терезы были собраны за спиной. Голова немного наклонена.

Глаза женщины пылали холодным и расчётливым золотистым светом, пока юная девушка изливала горячие слёзы.