Текст книги "Особый луч света (СИ)"

Автор книги: sweet dee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Том кивает. Он ставит мясо на медленный огонь, достаёт свой блокнот и раскрывает над огнём, чтобы дать ему полностью высохнуть. Усмехается. Ему очень хочется записать сегодняшнее событие.

Билл толкает его веточкой, что лежала рядом с ним. Пистолеты теперь в их куртках. Векживи, векучись.

– Не изводи весь жар на свою грёбанную бумагу, – но это звучит совсем не со злобой в голосе. В этом весь Билл. Том может это сказать уже по тому, что знает о нём. И думает, что ему это даже нравится.

Он пожимает плечом и кладёт книжечку себе на колени, доставая ручку и так же согревая её над костром. Чернила отходят мгновенно. Огонь.

Билл смотрит, как Том выводит заглавными буквами: «КОГДА-ТО В ФЕВРАЛЕ 2007: МЫ С БИЛЛОМ ДОБЫЛИ ОРУЖИЕ И ПРОПИТАНИЕ». Билл запоздало реагирует на это и косится на блокнот, прищуриваясь.

– А что у тебя с датой? – Его брови уползают вверх, но это безразличие всё ещё сохраняется в его взгляде, как будто он больно умный или что-то в этом роде, как считает Том.

Том недовольно стонет.

– Не говори мне, что ещё январь.

Билл глотает и отводит взгляд. Он серьёзно. Билл откладывает обратно птичью ножку, которую готовит. Он не может больше утаивать это от него. Всё же это самый печальный факт из всего, что случилось.

– Слушай, Том… – Спокойно говорит он, пока его спутник продолжает писать с разочарованием на лице от того, что месяц ещё не закончился.

Наконец, Том поворачивается к нему, с любопытством глядя в глаза. Сама невинность.

Билл сливается по цвету со снегом, а с его губ слетают отчётливые слова:

– Сейчас не февраль, а август. Август 2010 года.

========== Глава 3. «Ни к чему разрушать прошлое. Оно уже позади» – John Cage. ==========

Том сидит в палатке уже несколько часов, не выходя оттуда. Билл решил дать ему побыть наедине с собой. Он и сам не знает, что делать. Спрашивает себя, с какой вероятностью Тому можно доверять, честен ли он с ним; что если он начнёт вспоминать, и всё окажется куда более странным, неприятным для того, чтобы принять и смириться. Ему не хочется терять Тома или лишний раз встряхивать его; ему начинает нравиться такое сопровождение.

Наконец, Билл заползает обратно в палатку, когда стало уже слишком холодно сидеть и думать у угасающего костра. Он принёс немного мяса для Тома и, как только он начинает шуршать, то замечает, как его приятель лежит, отвернувшись от него, и тихо всхлипывает под этот звук целлофанового пакета. Билл резко прекращает; Том притворяется, что спит. Но затем снова всхлипывает.

– Ты плачешь? – Мягко спрашивает Билл, стараясь, чтобы это не прозвучало так, словно он его дразнит. А почему бы ему и не поплакать? Он тоже человек.

Том мотает головой. Билл поспешно кладёт мясо в пакет и быстро оказывается рядом с Томом, беря его за локоть и разворачивая к себе. Глаза Тома опущены. По лицу бегут слёзы. Он выглядит точно как кукла, с этими тонкими, длинными, мокрыми ресницами, и слегка приоткрытым ртом, которым он хватал воздух.

Сердце Билла, которое он так надёжно обстраивал кирпичной стеной, которое старался полностью оградить – просто разбивается на части.

Он укладывается рядом и медленно притягивает Тома к себе, укладывая его голову себе на грудь и поглаживая по плечу сквозь куртку. Том не сопротивляется. У него просто нет права на это.

– Следи за своим носом. Мне не нужны замерзшие сопли на куртке, – бормочет Билл.

Том шмыгает носом так сильно, как только может, специально для Билла, и немного ухмыляется.

– А что такого, ты ведь сможешь потом всё соскрести, когда примёрзнет?

– Да, и затолкать тебе в рот, пока ты разговариваешь? Это и правда хорошая идея. Капай себе на здоровье, – они одновременно рассмеялись.

– Билл, – этим уже всё сказано. Том мастер внезапных и коротких высказываний.

– …я знаю, – спокойно отвечает Билл. – Тебе страшно?

Он чувствует, как Том кивает.

– Я бы тоже плакал. Но, Том… у тебя всё будет хорошо.

Том поднимает голову и нормально садится, глядя прямо в его карие глаза. Билл просто…

– Но, Билл, ты не поможешь. Не поможешь справиться с тем, как я напуган. Как это страшно, – он вздыхает и упирается подбородком на сложенные вместе колени, вытирая нос другой рукой.

Билл нахмуривается и дотягивается до головы Тома, чтобы натянуть шапку на его красные уши. Не говоря ни слова.

– Я знаю, что это не входит в твои обязанности, но… ты только хуже делаешь, –Том прячет свои волосы под шапку, и в этот момент их ладони соприкасаются.

Билл хмурит брови под стать изогнутым губам. Теперь он не сдерживает своего недовольства.

– Том, но я понятия не имею, почему ты думал, что был 2007. Или февраль. Это пугает меня, – признаётся Билл. Он заставляет Тома лечь обратно, нажимая ему на грудь до тех пор, пока тот не опустится на спину. Билл укладывается на его живот и смотрит снизу вверх.

Том закатывает глаза.

– Знаешь, дело даже не только в этом. Есть куда более пугающие вещи, чем не знать, какой сейчас год.

Билл начинает покусывать ноготь на большом пальце. Для них есть только один способ выбраться, с тех пор, как он потерял свой армейский ножик, и, да, он охренеть, как нервничает. И думает.

– Ладно… Том. Я знаю наверняка лишь то, что должен поставить тебя в известность: весны не будет. Вообще.

Том раздражённо отмахивается.

– Билл! Я это понял, когда ты мне сказал, что сейчас август. Почему ты не можешь просто рассказать, что случилось? – Глаза Тома наполняются слезами. Они обычно такие тёмные и сонные, но сейчас… Билл даже не знает, как описать.

Нет, не знает.

– Ну… неизвестно точно, что произошло. Это было внезапно. Я не собираюсь рассуждать с тобой и дальше на эту тему. Разве это приведёт к чему-то хорошему?

– Это ведь была не война? Или грёбанная ядерная бомба? Почему нельзя рассмотреть такие простые варианты?

Билл тихо стонет.

– Насколько мне известно, всё было не так просто, хотя это странное слово для такого. Не было ничего, что бы по логике привело к тому, что мы имеем. Но, как я сказал… кто знает, – он закусывает губу. Достаточно будет. С Билла.

– Можешь назвать дату, когда это произошло? Чёрт возьми, было это в январе 2007 года или нет?

Билл качает головой, смотря вниз.

Том не знает, значит ли это, что не в 2007, или что он не расскажет. Всё, что он знает, он только что получил.

– Я могу рассказать тебе другие вещи, Том. Более радостные. И ты тоже расскажешь, хорошо? – Билл усаживается и, наконец, достаёт черный носовой платок, встряхивая его. В углу золотыми нитками вышито «ВК». Он отдаёт его Тому. Вроде презента за то, что он ему не рассказывает. Пусть возьмёт себе вместо этого. Том берёт его, он возьмёт всё что угодно, и громко сморкается, заставляя Билла смеяться.

Том поворачивается, встречаясь с Биллом лицом к лицу. Ему редко доводилось это сделать (они слишком много времени проводят в дороге), и, когда это случилось, то у него буквально перехватило дыхание. Но он хорошо это прячет.

– Ладно, скажи мне, как долго ты… бродил тут.

Билл улыбается. Вопрос с подвохом. Он тоже ложится рядом.

– А я и не бродил, знаешь… но прошло около пары лет, как-то так.

Том задумчиво кивает, и один уголок его рта приподнимается в ухмылке.

– Это поэтому из тебя вышла такая стерва?

Билл усмехается.

– О, давай не будем открывать Ящик Пандоры, – Том удивлён тому, как спокойно реагирует Билл.

– А знаешь, почему я такая стерва? – Задаёт Билл вопрос. Риторический.

Том фыркает и машет рукой, будто ему уже не так и интересно знать ответ. Билл всматривается в нависающий полоток палатки, думая, что там живой паук, но это всего лишь пушинка. Что-то такое.

– Со мной были ещё люди. Два человека.

– Да?

– Да. Девушка на пару лет младше и парень постарше. В смысле, они тоже сначала были поодиночке. Уже сто лет прошло. Я не хожу в компании уже, наверное, года полтора, – он потирает пальцами переносицу. Слышит, как Том подбирается ближе.

– Почему нет?

Вопрос тут же вызывает у Билла дрожь во всём теле.

– Ну, сначала была та девушка. Мы встретились довольно скоро. Ходили вместе, может, около шести месяцев. Месяце на четвёртом она поняла, что беременна, – он поворачивается к Тому и строго добавляет. – Не от меня. Ещё до этого.

Том молча смотрит на него, увлечённый рассказом.

– Мы отлично сдружились, но у нас не было пищи, как и здесь. Я старался отдавать ей всё, что смогу добыть, и буквально сам голодал. Но она была просто кожа да кости. Ни она, ни ребёнок не получали всего необходимого. Я не знаю. У неё начались преждевременные роды, – он останавливается на секунду, глядя на Тома. Замечает его обгрызенные ногти.

Том берёт его за руку.

– Эй… не нужно договаривать, я понимаю.

Минуты тишины. Они не обмениваются взглядами, но сжимают руки друг друга. Их ладони почти ледяные, но этот жест немного греет хотя бы их сердца. В конце концов, становится слишком холодно, и они вновь надевают варежки, неловко улыбаясь друг другу.

– Хочешь рассказать про того парня? – Ненавязчиво интересуется Том, сжимая свои руки в замок.

– Он совершил самоубийство через месяц после того, как мы встретились, – будничным тоном отвечает Билл.

Оу. Том только надеется, что Билл не станет выстраивать эту стену между ним и собой, но уже замечает скатившуюся по его щеке слезинку.

– Может, хорошо, что я ничего не помню, – заключает Том. Вздыхает и притягивает Билла к себе, приобняв за плечи.

Билл кивает.

– Может… но, слушай. Я рассказываю тебе это по определённой причине, Том.

– Зачем?

– Затем, что ты обречён торчать тут со мной, чёрт тебя подери. И даже не думай о том, чтобы сдаться, договорились? Я не могу потерять ещё одного человека, и ты можешь выстоять. Ты должен.

Тому хочется заплакать. От счастья и грусти одновременно. Сейчас он узнал слишком многое, и всё, что он может сделать, это прошептать: «Ладно». И он спрашивает себя, какими же путями ему пытаться выкарабкаться.

– Расскажи о себе. В смысле, о тебе три года назад, – посмеивается Билл.

– О, так мы будем смеяться над моим таинственным повреждением мозга? Круто, – он, конечно, не всерьёз. Хихикает. – Хм-м-м… Все меня звали Том, я жил в пригороде Детройта. У меня была девушка, жил в квартире, учился в Мичиганском университете. Изучал там английскую филологию, но никогда не говорил с этим акцентом, как ты видишь. Что ещё?

– Что-нибудь о твоей семье, – говорит Билл. Не спрашивает.

Том глубоко вздыхает.

– Ну, отец был просто каким-то левым мужиком, которого я видел пару раз в год. Мама была медсестрой. Она одна меня вырастила. Она была немного странной, но, знаешь, хорошей женщиной, – он полностью замолкает на пару секунд. Переводит печальный взгляд на Билла. – Зачем ты заставляешь меня говорить о моей погибшей матери?

Билл изумлённо вздыхает, поперхнувшись воздухом.

– Нет, нет, нет. Нет. Я не пытаюсь расстроить тебя, Том. Лучше узнать это сейчас. Хотя, не думаю, что для тебя это так, – произносит Билл, стискивая Тома в объятиях. – Может быть, она в порядке. Я не знаю. Где бы она ни была, клянусь, что у неё все хорошо.

Том мотает головой и шмыгает носом.

– Я не готов.

И Билл отпускает его. Том может убиваться, как ему угодно.

– А твоя девушка? – Осторожно узнаёт Билл. Блядь. Она же, наверное, тоже погибла. Он морщится от собственной невнимательности.

Том только раздражённо фыркает и закрывает лицо ладонями.

– Думаешь, нам тут хоть когда-нибудь что-нибудь перепадёт? Я тут ни одной девушки не видел.

Билл закатывает глаза, в шутку отпихивая Тома, и перекатывается на спину.

– Они есть. Не знаю только, думает ли хоть одна из них о сексе. Я – нет. Но, думаю, у меня весьма неплохие шансы на это, если только захочу…

– Потому что ты такая горячая штучка? – Спрашивает Том с сарказмом. Вроде бы.

Билл толкает его в плечо.

– Потому что я гей.

Том потирает ушибленное место и смотрит на Билла с улыбкой. Он не удивлён; скорее, удивился бы другому положению вещей.

– Ха, круто, что ты, наконец, нашёл преимущество в том, чтобы быть геем. Ну, и я не такой уж натурал. Всякое может случиться.

– Би? – С преогромным любопытством спрашивает Билл.

Том мотает головой.

– Не знаю. Не совсем точное определение.

– Би-особенный? – Ухмыляется Билл, на что Том закатывает глаза.

– Человек с широкими взглядами.

– А, – краснеет Билл. – Ну, тогда тебе определённо повезёт однажды.

Он подмигивает с усмешкой, оборачиваясь к рюкзаку и копаясь в нём.

Том только спрашивает себя, действительно ли он услышал и увидел это, но, однако, это не отбивает у него желания. Желания?

Билл разбавляет тишину смехом. Он позволяет это себе только в особых случаях, как сейчас.

– Хочешь посмотреть кое-что? – Он дотягивается до рюкзака и достаёт оттуда свёрнутый листок, поворачивается и аккуратно передаёт Тому в руки.

Том разворачивает его – это фотография, уже немного выцветшая, но не старая. На ней два парня. Один со светлыми волосами, причёской, как у эмо, и в футболке недовольно глядит в объектив. Второй парень, напротив, широко улыбается. Тому сразу становится ясно, что это Билл, хотя он так редко видит его настолько довольным. Его волосы были почти до плеч и укорочены по бокам. Глаза выделяются из-за чёрных теней вокруг них. Цепи свисают с его длинной шеи до самой середины обтягивающей футболки. По телосложению он совсем как девчонка. Он никогда раньше не видел, чтобы андрогин выглядел настолько… убедительно? Тому хочется завалить его вопросами.

– Да ты ещё больший скелет, чем я был в этом возрасте. Хотя мышц-то у меня было побольше, – и вот то, что выдаёт его рот. Он смотрит на Билла, который только вскидывает вверх брови.

Том улыбается, словно извиняется.

– Дай угадаю… он был твоим парнем… и вы вместе были в какой-то группе.

Билл подтверждает кивком головы и широко улыбается.

– Бывшим парнем.

– То есть, вы расстались ещё до того, как…? – Том не знает даже, как это назвать. Конец? Конец света? Но они всё ещё здесь.

– Да. Мне нужно было уезжать.

– И всё же, скажи, откуда ты, – бормочет Том, всё ещё рассматривая фото.

– Филадельфия, – Билл надеется, что такого ответа достаточно.

– Ладно, дай подумать… фронтмен.

– Пойман с поличным, – с довольным видом отвечает Билл.

– Здорово… я на гитаре играю. Играл. Как думаешь, ты ещё можешь петь?

Билл качает головой, тихо посмеиваясь.

– Я пробовал не так давно. Холод убил мой голос. Возможно, безвозвратно. Так что держи руки в тепле, – с доброй улыбкой произносит Билл.

Том усмехается, кивая, и поворачивается к нему, отрывая взгляд от фотографии.

– Тебе не надоедало, когда люди называли тебя милашкой?

– Откуда ты знаешь, что кто-то меня звал милашкой? – Билл в шоке смотрит на него. Том только закатывает глаза, заставляя Билла покраснеть. – А, ладно. Надоедало мне только то, если люди вели себя так, как будто я вообще не парень. Я и по морде давал тем, кто меня выведет. Но только после того, как сорвусь и накричу.

Том громко смеётся.

– Так ты всегда был стервой.

Билл кивает с зевком.

– Пожалуй, ты прав, Том, – он забирает фото назад и прячет его, снова переворачиваясь. – Устал?

Том переворачивает подушку и прижимается одной щекой к ней.

– Можешь сказать мне, где мы находимся?

Ни капли придирки в этом вопросе.

– Конечно, подожди немного, – Билл вытаскивает смятую карту, распрямляя её, и оглядывает её. Он ещё отслеживает местонахождение; бог знает, как. Бумага достаточно тонкая, и Том замечает две странные заметки с обратной стороны. Сначала он решает узнать о первой.

– Что это за разделяющая линия к югу от Филадельфии?

Билл прочищает горло и смотрит на оборот карты; чувствует, как к щекам приливает кровь, и опускает карту вниз.

– А, это осталось после моей поездки несколько лет назад, – он облизывает нижнюю губу, глядя на Тома в профиль, и замечает, что тот уже готовится спросить что-то ещё, но он перехватывает инициативу и перебивает первым. – В общем, мы в Мичигане. Почти в Индиане. Видишь, как далеко ты оказался?

Том недовольно стонет.

– Думаю, это значит только то, что я так и не сдвинулся никуда за прошедшие пару лет, – он уже забыл другой вопрос. Забыл, о чём вообще думал.

– Ну, ты говорил, что очнулся в своём городе, верно? – Напоминает ему Билл.

– Да, – Том разглядывает свои ладони. – И мои ногти были подрезаны. Волосы подстрижены.

– У тебя всегда была такая причёска?

Том сразу же бросает на него взгляд.

– Тебе не нравится?

– Эй, нет. Нравится. Я уже понял ответ. Просто много дредастых сейчас развелось. Но, да, тебе даже хорошо, – Билл дотрагивается до одного и рассматривает.

Том гордо улыбается.

– Они были намного лучше раньше. Как ты сохраняешь свои волосы в таких условиях?

– Я стараюсь мыть их каждую неделю в ледяной воде. Доставал лавандовое масло, чтобы освежить их. Я заболел недавно, но не знаю. Просто волосы – это то, с чем мне повезло, – Билл вытаскивает одну прядку и толкает Тома, чтобы тот потрогал. А Том показывает ему свои варежки. Конечно же. Билл проводит волосами по кончику носа Тома, и тот мило чихает. Билл улыбается. – Будь здоров.

Билл, конечно, не знает, насколько его волосы впечатлили Тома, но тот заметно покраснел.

Глаза у Тома начинают понемногу закрываться, и он дотягивается до светильника, гася его.

– А, может, полежим в обнимку сегодня? – Просит Том застенчиво, но искренне. У них был трудный день. Не говоря ни слова, Билл тянет Тома на себя, позволяя ему лечь на свою грудь, и обхватывает руками за талию. Такое чувство, как будто никогда и не было холодно. Словно сейчас лето. Том удовлетворённо выдыхает. Они оба прикрывают глаза.

Но пять минут спустя Том вдруг вспоминает намёк Билла на то, чтобы переспать. Он прокручивает в голове одни и те же мысли, чтобы только не дать себе уснуть. Ему кажется, что он недостойно себя ведёт, но ему просто хочется немного тепла и комфорта. Но вот Билл флиртовал с ним. Определённо. Чтоб его.

– Билл, – шепчет Том.

– Что, – хриплым голосом отвечает Билл. Его губы всего лишь в нескольких дюймах от лица Тома.

– А что бы ты сделал, если бы я, ну… придержал для тебя дверь и подарил тебе цветы? – Он выдаёт себя смешком на второй части предложения.

Билл широко распахивает глаза. Смотрит прямо на Тома до тех пор, пока тот не начинает чувствовать на себе этот взгляд и открывает свои глаза. Нерешительно, нервничая.

– Я бы накричал на тебя, – спокойно говорит Билл. Он вздыхает и затягивает свой спальный мешок ещё туже, но всё ещё продолжает обнимать Тома. – Ты заигрываешь со мной, Том?

Билл смотрит на него с каменным лицом. Том буквально чувствует себя оленем в свете фар проезжающего автомобиля. Есть ли хоть один адекватный ответ на этот вопрос? Билл смущает его. Постоянно. Том просто говорит то, о чём думает.

– Но… но ты же флиртовал со мной… нет?

Билл устало улыбается. Том замечает, как блеснула его белозубая улыбка в лунном свете, который пробивался сквозь небольшую форточку для дыма.

– Да. Хотя это весьма опасно.

– Почему? – Голос Тома дрожит и становится всё тише.

– У тебя был долгий день, Том. Ш-ш-ш, – шепчет Билл, прикладывая палец к его мягким губам и заставляя его закрыть глаза. Тому хотелось лизнуть его, поцеловать, что угодно. Но тогда бы Билл убрал его. А ему очень не хотелось этого делать. Но теперь они так близко, тесно касаются друг друга телами, так, что Том даже может уловить это чувство в воздухе. Опасность?

На следующее утро они просыпаются, лёжа друг к другу спинами. Том только думает про себя, кто решится встать первым.

Несколько дней спустя парни всё так же шагают по свежевыпавшему снегу, Том опускает взгляд вниз и замечает шёлковую розочку. Смеясь, подбирает её и протягивает Биллу, ожидая, что тот сейчас же накричит на него. Но Билл просто убирает её за ухо, с задумчивым видом держа ручку в зубах, и рассматривает свою новую карту. Он перечертил её на новый лист из блокнота Тома. Тома смутил мелькнувший вдалеке человек (?). Билл не сразу отрывается от своего дела и только потом поднимает голову.

– Эй, мы в Огайо! – Радостно кричит он, запихивая карту к себе в карман. Том поворачивается к нему с ошеломлённым видом.

– Какого хрена мы в Огайо? Я думал, мы на пути в Индиану?

Билл качает головой.

– Так и есть, но ты больше свернул на восток. Я не рассчитывал на это. Мы скоро доберёмся, не переживай, – Тому даже интересно, а зачем им вообще в Индиану, но он решает не докучать вопросами. Они обмениваются улыбками, наконец, почувствовав себя в полном здравии, как будто всё снова стало обычным, совсем не так, как это было той ночью. Совсем не так.

Билл всё больше заглядывается на Тома, думая, что тот становится прекраснее с каждым днём. Его сильно смущает тот факт, что это правда. Но это так. Том хорошеет и хорошеет. А тот втихаря разглядывает фото Билла, пока его нет рядом; загибает часть, где его бывший парень, чтобы видеть только одного Билла, и его мысли уже не раз приводили к стоякам по ночам. Он сваливал вину на отсутствие секса на протяжении… он даже не знал, сколько времени прошло. А Билл, он такой великолепный.

Но смысл пока только в том, чтобы продолжать идти. Идти, чтобы достичь чего-нибудь.

Всё ещё улыбаясь, Том вновь смотрит на фигуру, которую видел ранее, и указывает на неё рукой.

– Стоит проверить или лучше не рисковать? – Спрашивает он Билла.

Тот искоса глядит на него.

– Пока не могу сказать. Отойди немного в сторонку на время, – они не спеша начинают расходиться по разные стороны, и Билл перекидывает через бедро Тома, который падает лицом в снег, пока Билл хохочет во всё горло. Том уже собирается подняться и ответить ему, как вдруг…

– ЭЙ!!!!!!

Голос. Голос какой-то молодой женщины. Они оба замирают, прислушиваясь к звуку.

Через секунду Том подпрыгивает и в предвкушении бежит туда, пока сердце Билла пропускает удары, и он стоит и наблюдает за этим; один.

И теперь он понимает, что во флирте не было совершенно ничего опасного.

Теперь он видит реальную опасность.

========== Глава 4. «Предательство – это лишь правда, что обманывает тебя» – Arthur Miller. ==========

А она довольно хорошенькая, по мнению Билла (не такая хорошенькая, конечно, как он), нет, она милая, и, отвечая и за Тома тоже, он мог сказать, что тот бы не стал спорить с этим. Выбирать не из чего, и она только на пару лет старше него, даже если так и не скажешь.

Стэйси.

Да и ведёт она себя тоже не слишком по-взрослому, как кажется Биллу. Очень громкая, чрезмерно общительная, болтливая… он не может придумать даже достаточно синонимов для неё.

Но весь грёбанный смысл в том, что ей не нужно быть рядом с ними, и ей, действительно, очень не помешало бы заткнуться нахрен, иначе Билл не знает, что сделает. Преимущество было на его стороне за счёт того, что Стэйси кажется дурочкой.

У неё очень длинные, вьющиеся каштановые волосы; её главное достоинство. Она худенькая, но не худее, чем остальные. Билл спрашивает у себя, как сильно Том мог соскучиться по груди, настоящей такой женской груди не нулевого размера, и насколько он действительно человек широких взглядов или же он просто возбудился в тот день – а посмотрел бы он тогда на Стэйси прежде, чем на Билла? Стэйси немного смахивает на бывшую наркоманку из-за её мешков под глазами и тонких губ. Сейчас нет никакой возможности продолжать принимать – все наркотики уже давным-давно исчезли отсюда. И Билл облегчённо посмеивается, когда она кудахчет им: «Я была под таким кайфом, когда это случилось! Даже не напоминайте про то, что это было три года назад». Только Том не выглядит таким довольным. Он продолжал надеяться, что выяснит правду.

Они сидели за найденным столиком для пикника, по-видимому, у замёрзшего озера, которого тут не должно быть, судя по карте Билла, но лучше не придавать этому излишнего значения, поэтому он больше не обращает внимания на эту деталь. Ему просто нужно узнать, сколько километров они прошли, и направление, куда они движутся. Он надеется, что Стэйси не заставит их торчать на месте. И это ещё Билл прилежно себя ведёт. Он не принимает участия в разговоре, и Том замечает это, решив пропустить мимо своего внимания.

– Так что ты принимала? – Билл делает усилие и приподнимает голову, самодовольно глядя на Тома.

Том был бы рад ущипнуть Билла, но чувствует, что и так уже разрушает ниточки доверия между ними, их дружбу. И, когда Стэйси отвечает «мет», так мягко, с улыбкой, он только бубнит на выдохе: «Иисусе».

Билл, облизывая нижнюю губу, поднимается без слов на ноги и начинает собираться. Стоит ли ему радоваться, что она тоже не обращает на него внимания, или же ему нужно бояться, а не опасна ли она в другом ключе? И, чёрт, теперь он видит, как сильно ревнует… и ещё не уверен, насчёт чего. Чего именно.

– Ты собираешься трахаться… с ней? – Тихо спрашивает Билл Тома, пока они собирают свою палатку, в то время как Стэйси ходит где-то сзади, ковыряя кутикулы на пальцах. Наверное, привычка, от которой ей никогда не избавиться.

Том пожимает плечом.

– Кому какое дело.

– Мне есть дело, – признаётся Билл и, поймав себя на этом, поднимает многозначительный взгляд. – У тебя и член опустится.

– Какое тебе дело, даже если так и будет? – По-детски дразня, спрашивает Том, и Билл закатывает глаза.

– А ты, блядь, как думаешь? – На этот раз Билл даже не собирается затыкать себе рот.

Том останавливается и смотрит на него, и сердце у него в груди начинает трепетать, на самом деле, и у Билла тоже, но Том держит себя в руках.

– Я не хочу играть с тобой в игры, правда, – говорит он, меняясь на глазах, когда в паху закололо.

Билл замолкает на минуту и продолжает собирать свою сумку, краснея.

Том разбавляет тишину.

– Ты реально думаешь, что у меня бы член упал? Если бы у неё что-то было, разве это уже не было бы заметно глазу? Или, если это было бы так серьёзно, не была бы она уже мертва?

Билл пожимает плечами.

– Всегда есть старый добрый герпес, – с грустью произносит он. Поднимает взгляд. – Так ты, правда, думаешь об этом, ха? Весьма неожиданно.

Том застёгивает рюкзак и закидывает его себе на плечо, хмыкнув.

– Ты знал, что я хотел переспать с кем-то, – он облизывает нижнюю губу и смотрит поверх Билла, лишая его всякой надежды, может быть, раня его, и разворачивается, чтобы составить компанию Стэйси.

Сначала Билл пытался отговорить Тома от этого, но тот настоял, что они не могут просто взять и оставить бедную женщину, предоставляя её самой себе. Билл сказал, что она выглядит так, словно и сама неплохо справится, и у неё всё было просто отлично (это ли не сексистское проявление?), но Том спорил, что в этом случае она может помочь им, на что Билл тяжело пропыхтел, возвращаясь к своему мнению и не желая слушать другое. А Том загрустил. Тому было страшно.

Сейчас они понимают, что еды у них осталось только на месяц, и Тому хочется отвлечься от этого, отключить свой разум. Как сложно жить, когда ты не знаешь, чего достаточно, а чего нет. Когда всё, что тебе известно, это тот, к кому тебя тянет неведомой силой, тот, кем не следовало бы увлекаться, когда больше нет выбора. Может, это хороший способ отвлечься от вечной зимы, его вечного мучения. Потому что Том теперь думает об этом гораздо меньше.

Билл с Томом сидят у огня, в то время как Стэйси уже ушла спать в свою палатку. Биллу кажется, что отдых займёт много времени после траты такого количества энергии.

– Что если она залетит? – Громко шепчет он ни с того ни с сего.

Том усмехается и кидается в Билла горсткой рассыпчатого снега, почти попадая в костёр.

– Я ещё даже не прикасался к ней, бога ради! – Через несколько секунд он продолжает. – Да и у неё есть презервативы.

– Просроченные, – Билл играет с прядкой своих волос, нервно накручивая их на палец. – У неё есть оружие?

– Нет, – сухо отвечает Том.

Билл поднимает на него взгляд и раздражённо вздыхает.

– Как ты можешь просто взять и доверять бывшему наркоману, сидевшему на мете? Ты только глянь на неё, Том.

Том расстроенно качает головой.

– Мир уже не тот, что прежде. Разве ты теперь не другой человек?

Билл уже замерзает. Да, чёрт возьми, другой. Он мысленно молится. Смотрит на Тома.

– А ты? Ты серьёзно? С недавнего времени мне кажется, что ты просто мальчик из старших классов, который пытается трахнуть всё, что движется.

С этой точки зрения так и было, и Том медленно оказывается за его спиной, нависая над плечом.

– Прежде всего, внезапно выяснилось, что мне двадцать пять лет, так что начни уважать старших, Билл. Меня достало ходить кругами, объясняя это. Я знаю, ты ревнуешь, и знаю, что всё будет повторяться заново, даже если её тут уже не будет, – Том опускает взгляд на свои ноги.

Билл подпирает коленями подбородок, выглядя совершенно разбитым и запутавшимся.

– Ты закончил?

Может быть, Том бы и закончил, но он чувствует насмешку в этой интонации.

– Нет, Билл. Я не хочу проходить то же самое, что было с тобой, со Стэйси. Я просто хочу мира на земле, послушай. Возможно, ты привлекаешь меня… но ты… – он нервно чешет свою шею, поднимая взгляд.

– Парень?

Лицо Тома даже багровеет от возмущения.

– Нет! Блядь, ты же просто играешь на моих чувствах. Ты знаешь это.

Билл больше не может продолжать, и у него даже встаёт ком посреди горла. Он отводит взгляд, качаясь из стороны в сторону; он думает – если ему нельзя (не следует) заполучить Тома, то никто не получит.

– Ты можешь доверять мне, Том, – говорит он под шум ветра.

– Я доверяю тебе свою жизнь, по какой-то причине, но не своё сердце, – с серьёзным видом бормочет Том. – И, очевидно, это взаимное решение.

Он отходит к палаткам, заходя к Стэйси. Вот это был внезапный поворот. Очень.

А Стэйси Том доверяет своё сердце?

Той ночью Билл слышал звуки, вызывающие у него приступы тошноты. Словно они специально лезли к нему в уши.

Почему так вышло, что именно Стэйси нужна для того чтобы оба парня осознали глубину… своих чувств?

Становилось только холоднее, просто в воздухе и между Биллом и этими двумя. Билл решает отойти метров на тридцать от них и прогуляться по округе, притворяясь, что у него хорошее настроение, но на самом деле ему просто хочется побыть в одиночестве, чтобы не ходить угрюмым. Том и Стэйси болтают друг с другом, в основном Стэйси, а Том просто не противится ей. И, Билл точно мог сказать: Том совершенно не вникает в её слова. Но у него в голове определённо что-то было.

Биллу никогда раньше не приходилось быть с кем-либо, и Андреас был его единственным настоящим бойфрендом. Ему всегда было хорошо самому по себе, быть другим с тех пор, как он себя помнит; особенно среди своих ровесников и коллег по работе. Но это не уберегает его от самоуничтожения. Настоящей хандры. Когда Том вне поля зрения.

– Есть хочу охренеть, как, – громко объявляет Стэйси, пока Билл наслаждается затишьем в живописном месте.