Текст книги ""Авантюристы" (СИ)"
Автор книги: Su.мрак
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
– Ты меня не слушаешь!
Накрутивший сам себя собственной речью Люциус завис передо мною с видом карающей Немезиды.
– Ты абсолютно прав.
– Ссеверуссс!!!
– Не шипи – тебе до Лорда далеко – и прекрати орать. Лучше включи свои мозги и давай разберёмся, кто это мог быть?
– Это точно не Пенелопа?
– Нет, иначе бы её признал контракт, но это абсолютно точно кто-то из студентов.
– Полагаешь, что в Хогвартс не могут проникнуть посторонние личности?
– Без ведома директора? Нет.
– Ага!!! А если с ведома вашего добрейшего любителя сладостей?
Пришлось признать, что такое возможно:
– Вполне. Но… как бы тебе сказать, незваный гость произвёл на меня впечатление сильного мага… или ведьмы, но неопытного в некоторых вопросах. Этикет он или она знает, из передряг выворачивается – такие качества присущи Слизерину, но…
– Что «но»?
– Все «змейки» благодаря словоохотливости Панси Паркинсон были в курсе, что в этот день состоится обряд Магической Помолвки, и если кто-то из старшекурсников хотел занять место невесты, то почему в последний момент отказался подписывать контракт?
– Испугался.
– Чего?! Ни ты, ни Паркинсон ничего не смогли бы ему сделать. Этот идиот Алекс вообще во время ритуала ухитрился обратиться к дочери не по имени! Это же такой шанс для честолюбивого мага или ведьмы заполучить в мужья наследника твоего рода и остаться при этом совершенно безнаказанным! Так почему, во имя Мордреда, этот самозванец им не воспользовался?!
– Хмм, Северус, я давно не видел тебя в таком взволнованном состоянии. Глаза блестят, на щеках румянец. Драко, конечно, тебе крестник, и ты не равнодушен к его судьбе, но… по какому поводу такой ажиотаж? А? И почему ты уверен, что это «он», а не «она»?
Всю напускную скорбь и обиду Люциуса как рукой сняло, он почувствовал мою заинтересованность в незваном визитёре и теперь не успокоится, пока не докопается до сути. Надо быть осторожнее, да и, в конце концов, лучшая защита – нападение.
– Да-а?! А я-то думал, что ты, Люциус, убит горем из-за расстроившейся помолвки. Нет? Так какого дементора ты тут сейчас представление устраивал и монологи безутешного отца читал? На твоём бы месте я сейчас подумал, как от Алекса отвязаться до конца отсрочки, а не выискивал подозрительные моменты в моём поведении.
– А я и найду. Мне просто времени не хватило, чтобы собрать доказательства до помолвки. А вот какой интерес у тебя, мой друг?
Как бы его сбить со следа, а то прицепится – клещами не отдерёшь, и выяснит всё до конца – на это он мастер. А почему, собственно, я должен юлить и выворачиваться, а? Да пошло оно всё к Мордреду!
– Интерес, говоришь? А интерес у меня к нему очень простой: мне понравилось, как этот самозванец целуется, и если бы тебя не принесло через камин так невовремя, я узнал бы о нём гораздо больше. Почему я думаю, что это парень? Да потому что, сколько раз тебе говорить, женщины меня не привлекают!!!
– Вот как?
В голосе холёного аристократа против его воли проскальзывают ревнивые нотки. Он всегда ревновал ко всем моим бой-френдам. А началось всё, собственно, с того, что тогда ещё семикурсник Люциус Малфой поспорил со своими приятелями, что заставит зубрилку-задохлика, третьекурсника Северуса Снейпа таскаться за ним, как собачонка, заглядывать в рот и выполнять по первому требованию все желания. Мне тогда было четырнадцать, половина моих однокурсников уже отведала «радостей секса», и это понятие вовсе не было для меня чем-то шокирующим. Да и просыпающиеся гормоны давали о себе знать, а Люц и тогда был хорош – за один его взгляд половина «змей» удавиться была готова, а тут какой-то замухрышка. Естественно, Сиятельный-Казанова-Малфой не ожидал отпора. Только все их махинации я налету просёк и становиться очередной шавкой из коллекции Люциуса не собирался, хоть и не отрицаю: блондин меня привлекал. До «мокрых» снов привлекал… Но не на таких условиях. В общем, я его отшил и отшил жестоко, да ещё и при всей гостиной помянул, что не собираюсь становиться его подстилкой, как Раби Лестрейндж… За что и получил до сих пор сохранившееся искривление носа как последствие неправильно сросшихся костей. Но Малфой был впечатлён. Больше он со мной не заигрывал, но беседы по разным, как оказалось, интересующим нас обоих разделам магии мы стали вести регулярно и спорили при этом до хрипоты. Знающие злопамятный характер Люца, его прихвостни даже в лице от ужаса менялись. Весь факультет пророчил мне безвременную кончину от несчастного случая, но… до окончания Хогвартса я дожил вполне благополучно (если не считать Мародёров, разумеется) и приобрёл друга на всю жизнь. Своеобразного, конечно, но верного и, что самое главное, понимающего меня с полуслова. Как и я его. А постель? Было однажды. После особо поганого рейда… в качестве эмоциональной разрядки. Потом мы оба решили, что ничего серьёзного из этого не выйдет, и остались друзьями.
Ладно, это всё лирика. Да и Люц рожу ревнивого бой-френда корчит больше по привычке. А сейчас нам с ним надо разобраться в сложившейся ситуации, причём разобраться объективно, без давления различных посторонних эмоций.
Но и объективно разобраться не удалось. Слишком мало было данных для анализа. Связать эту вылазку с кем-то конкретным не получалось. Если это был кто-то, кто хотел заполучить Драко, то почему отказался от подписания контракта? Если хотели проникнуть в менор и отомстить Люциусу, то почему даже не попытались этого сделать – возможностей была масса? По коридорам Хогвартса той ночью не мотались только те студенты, что после бала упились вусмерть, и, естественно, никто ничего путного вспомнить и рассказать не мог. Весь первый месяц мы с крестником жили как на вулкане, каждый день ожидая появления претендующей на его руку и сердце особы, но время шло, а ничего не происходило. Всё тянулось своим чередом: учёба, отработки, межфакультетские разборки – ничего примечательного. Вот только я поймал себя на том, что мой давно выстроенный и тщательно лелеемый блок, не позволявший мне раньше обращать внимание сексуального плана на студентов… как-то незаметно исчез к Мордредовой матери. То и дело я ловил себя на том, что с интересом изучаю лица и фигуры шести– и семикурсников, пытаясь по каким-то едва заметным признакам отыскать моего рождественского визитёра. Радовало хотя бы то, что моего интереса никто не замечал – всё же почти восемнадцать лет шпионской деятельности не проходят бесследно, и опыт незаметного наблюдения у меня огромный. Чем дольше я раздумывал над происшествием, тем больше склонялся к тому, что моя интуиция не лжёт – Панси Паркинсон в меноре изображал парень. В пользу этого говорили и весьма поверхностное участие «невесты» в обсуждении веяний моды и нарядов, и слишком прямая, скованная осанка для девушки, привыкшей носить туфли на высоких каблуках. Первыми, естественно, под пристальный осмотр попали слизеринцы, но, к моему удивлению, среди них мне не удалось обнаружить того, кого я искал. Кребб и Гойл, отпадали сразу по понятной причине. Нотт? Слишком прямолинеен – у него бы ума не хватило скрываться в поместье несколько часов. Забини? Этот мог бы, но… никогда бы не отказался от возможности войти в род Малфоев, да и заподозрить его в сексуальной неопытности… Я вас умоляю! Только не Блейз Забини. Девушки? Не-ет. У Булстроуд бульдожья хватка и точно такое же поведение, а Гринграсс… серая мышка. Да и не отказался бы из них никто стать в будущем леди Малфой. Шестикурсники? Тоже ничего примечательного. Или хитрости бы не хватило, или амбиции бы перевесили.
Постепенно моё внимание перестало ограничиваться студентами только моего факультета, и, естественно, я обратил свой взор на «воронят». Даже долгое время присматривался к Энтони Голдстейну и Захарии Смиту, но… как-то не лежала у меня к ним душа, да и интуиция помалкивала в тряпочку. Хаффлпафф? Нет, только не это! Да и не было там подходящей кандидатуры. Вот если бы Седрик Диггори остался жив, да был года на три помладше – тогда другое дело, а сейчас… Нет, это точно был не хаффлпаффец. «Грифы»? Когда меня впервые посетила эта мысль, я чуть не расхохотался прямо во время урока. Вот был бы стресс для шестикурсников Слизерина-Гриффиндора! Но мне вовремя удалось взять себя в руки, и эмоциональной травмы у детей не случилось. Но идея на первый взгляд была на самом деле бредовая. Гриффиндор – и хитрость? Гриффиндор – и знание этикета? Казалось бы, это вещи несовместимые, но… Отчаявшись найти ответ на загадку, я стал присматриваться и к «львам». Лонгботтома и Томаса я отбросил сразу же. Первый бы не полез в Малфой-менор ни за какие сокровища, а второй полез бы, но изображать из себя взбалмошную богатую наследницу, магглорожденный вряд ли бы смог. Финиган? Ну-у, с недавних пор я подумываю, что он бы от помолвки с Драко не отказался. Оставались… А кто там мог остаться? Уизли? Бр-р-р! Поттер? Да это бред!!!
Так я и не пришёл ни к какому выводу, хоть и наблюдал за студентами на протяжении почти всего последнего семестра. Правда, иногда против воли мой взгляд устремлялся на взъерошенные чёрные патлы, так похожие на волосы моего детского врага и навечно перемотанные какой-то штукой круглые очки, которые скрывали красивые зелёные глаза с таким же оттенком, как у его матери, но с совершенно другим разрезом. Откуда я так подробно знаю их цвет и разрез? Да очень просто! В марте во время очередного взрыва котла, устроенного Лонгботтомом, Поттера, прикрывшего собой Грейнджер, прилично задело брызгами Противоожогового зелья, которое мы в тот день варили. А оно на стадии полуготовности может само вызвать сильный ожог. Естественно, что на мою долю как преподавателя выпало оказать пострадавшему первую помощь. Вот таким образом я и разглядел и его зелёные, как бы с небольшим прищуром глазки, и гладкую, чуть тронутую оставшимся с лета загаром кожу, и красивые, будто точёные черты лица, и… нежные, прикушенные от боли губы… Мерлин!!! Куда это меня занесло?! В общем, это я с чисто эстетической точки зрения оценил внешность мальчишки. Никакого другого интереса это наглое отродье у меня не вызывало и вызывать не могло. Да и что интересного в Поттере? Простой, как извилины Хагрида, предсказуемый, как всякий гриффиндорец.
Когда я эти соображения высказал Люцу, периодически интересовавшемуся, как идут поиски проникшего в его дом мага, то был огорошен его встречным вопросом:
– И чем это Поттер тебя так заинтересовал?
– Меня? Поттер? Ты с ума сошёл?
– Нет, почему же. Просто за полчаса нашего разговора ты пятнадцать минут потратил на то, чтобы объяснить, почему это не мог быть Поттер. На всех остальных, вместе взятых, ты обратил гораздо меньше внимания.
Тогда я отмахнулся от слов друга, но буквально через несколько дней случилось одно событие, заставившее меня несколько пересмотреть своё мнение об умственных способностях и хитрости проклятого гриффиндорца.
В апреле назрел нешуточный конфликт между пятикурсниками Слизерина и Гриффиндора. У многих из них родители и старшие братья сражались по разные стороны «баррикад», это и послужило основой столкновений. В открытых боях прошедшей войны они не участвовали. Мерлин уберёг во время нападения на Хогвартс – преподавателям удалось удержать первые-пятые курсы в безопасных убежищах. Они не знали, как наяву выглядят чужая кровь и смерть, и считали боевые действия скорее каким-то приключением, которого лишились по милости зловредных профессоров и старост факультетов. В отличие от шести– семикурсников, успевших хлебнуть лиха, у этих «героев» не было ни опыта, ни серьёзного владения Боевой магией, они ещё слепо верили в слова взрослых, как правило, враждебно настроенных к какому-то одному лагерю. К тому же они напрочь не понимали, что «спички детям не игрушки». На уроках ЗОТИ и Зельях, где эти два факультета пересекались, стали разгораться настоящие войны. Мы с Люпином вели задушевные беседы с зачинщиками беспорядков, назначали отработки, угрожали исключением из школы – всё было тщетно. Твёрдо уверенные в своей правоте противники не желали утихомириваться. Что ни неделя, то в Больничное крыло поступало пять-шесть студентов, пострадавших от этих «военных действий», и, что самое страшное, в последнее время под «перекрестный огонь» стали попадать ни в чём не повинные малыши и вообще случайно проходившие мимо студенты. Перелом в «военных действиях» случился после вопиюще безобразного случая на ЗОТИ, когда пятикурсники моего факультета и «львы» устроили там настоящую войну. Меня вызвала мадам Помфри, ей потребовалось сложное в приготовлении и, к сожалению, не подлежащее хранению зелье «Вторая кожа». Вот уж не думал, что кто-то из этих недорослей знает тёмномагическое проклятие «Освежевания», да и вообще додумается его применить. «Виновник» сам попал под ставший популярным с лёгкой руки Джиневры Уизли «Летучемышинный сглаз» в сочетании со «Ступефаем» и не мог просветить нас, откуда знает брошенное им проклятие. Кстати, он был гриффиндорцем. Пока мы втроём, включая принёсшего на руках Эйвери-младшего Ремуса Люпина, боролись за жизнь слизеринца, мне было не до размышлений о том, кто же остался в брошенном преподавателем кабинете ЗОТИ поддерживать мир и порядок между противоборствующими сторонами. А когда угроза смерти для мальчика миновала, узнал, что чёртов оборотень поручил миротворческую миссию попавшемуся навстречу Поттеру. Перед моими глазами мгновенно замелькали страшные картины того, что эти малолетние боевики могли сделать друг с другом под присмотром такой «няньки», и я со всех ног, сопровождаемый Люпином, понёсся к кабинету. Когда мы оба, запыхавшиеся и взъерошенные, влетели в класс, там стояла просто гробовая тишина, а оставшиеся невредимыми пятикурсники обоих факультетов в слегка бледно-зелёном состоянии попарно – гриффиндорец-слизеринец – отрабатывали Зеркальный и Поглощающий щиты. Поттер ходил между рядами и спокойным, тихим голосом подсказывал, как исправить те или иные ошибки. Завидев нас с Люпином, он заметно подобрался, от его доброжелательности не осталось и следа, а лицо как будто скрыла ничего не выражающая маска.
– Профессора, за время вашего отсутствия всё было спокойно, пострадавших нет.
Парень и так пропустил Чары и мог опоздать на Трансфигурацию, поэтому, Люпин быстро написал ему оправдательную записку и отпустил на занятия. Через пять секунд Поттера в кабинете уже не было. Такая немногословность и, главное, умение останавливать уже назревшие конфликты заинтересовали меня, и, забрав своих «змеек», я устроил им в гостиной факультета «допрос с пристрастием». То, что я выяснил, заставило меня совсем по-иному взглянуть на «простого» гриффиндорца. Начать с того, что, оказавшись в кабинете, где практически велись боевые действия, он не стал надрывать голос и метаться между дерущимися, а просто чётко и внятно наложил на всех, там присутствующих, заклятие Рикошета. Это заклинание автоматически накладывает на выпустившего боевое проклятие полное ощущение попадания этого самого проклятия в него. Иными словами, хочешь проклясть кого-то – готовься испытать то же самое на себе. Кстати, «Рикошет» относится к Условно Допустимым, и проходят его только на выпускном курсе академии авроров. Крайне привередливое заклинание, требует доскональной точности в произнесении и пассах палочки. Не ожидал я такого от Поттера, ох, не ожидал! Но и это ещё не всё. Дождавшись, когда после первого же посланного проклятия все будут маяться «Рикошетом» и несколько спустят пар, он спокойно прочитал им краткую лекцию, объяснив, в чём они не правы, сопроводив оную демонстрацией собственных воспоминаний о настоящем бое. Ага! Без купюр, а не так, как изображали в победных реляциях «Ежедневного пророка». Со всей грязью, кровью, выпущенными кишками, остекленевшими после попадания «Авады» глазами. Со всем тем, чего успели нахлебаться выше головы старшекурсники, участвовавшие в битве за Хогвартс. Сила у Поттера огромная, судя по воспоминаниям моих пятикурсников, они видели, слышали и даже чувствовали, как пахнет смерть. Это, я думаю, надолго отбило у недорослей желание героически поучаствовать в «реальном» бою. Но на этом гриффиндорец не остановился. Выяснив у притихших студентов, из-за чего разгорелся сыр-бор, он, пользуясь «заимствованными» у Тёмного Лорда воспоминаниями, продемонстрировал моим «почитателям и продолжателям дел отцов», «воспитательные» методы покойного Волдеморта. После чего, судя по-всему, ему пришлось накладывать Противотошнотные чары на весь класс. Зато больше подобные проблемы в школе не возникали, а я проникся некоторым уважением к способностям одного, конкретно взятого гриффиндорца. Это ж надо! Мгновенно блокировать уже разгоревшийся конфликт. Поставить обалдевших от агрессии и «стадного чувства» подростков на место и заодно прочистить мозги всем начинающим почитателям Геройски-Погибшего-Тёмного-Лорда. И всё это за каких-то полтора часа, пока мы в Больничном крыле боролись за жизнь глупого мальчишки.
Но долго раздумывать об оказавшемся совсем не таким, как я представлял, Поттере мне не пришлось. Ещё с февраля я начал замечать, что мой крестник пропадает куда-то на час-другой. Дальше – больше, к апрелю я точно установил, что в своей комнате старосты он не ночует. Но все попытки поговорить «по душам» разбивались о его безэмоциональное: «Со мной всё в порядке». Как я ни пытался выяснить, что же происходит с Драко, он поистине со змеиной ловкостью уходил от слежки и неудобных для него вопросов. Причём с каждым днём мрачнея всё больше и больше. Ещё немного, и мне пришлось бы рассказать о моих подозрениях Люциусу, но в середине мая Драко перестал хандрить, ночевал исключительно в собственной спальне, к нему даже вернулся аппетит. Правда, Паркинсон замучила меня своими ревнивыми подозрениями, что в свою комнату её жених приводит ещё кого-то, но никто другой ничего подобного не замечал, и я решил списать болтовню экзальтированной девицы на её неуравновешенность.
К тому же в Хогвартсе опять творилось что-то странное. А на днях у Хагрида отчего-то впали в спячку соплохвосты, а потом через пару суток также внезапно пробудились, то кошка завхоза Филча вдруг исчезла на один день и вернулась ошизевшая, будто всё это время лакала валерьянку, то Кребб с Гойлом объелись чего-то на ужине и уснули мертвецким сном на целые сутки. Последствий у этого происшествия не было, но я так и не смог определить, что же со всеми ними случилось. Единственное, что можно было сказать: тыквенный сок, который пили мои студенты, казался несвежим. Каким-то выдохшимся, что ли. На том и порешили: пищевое отравление с необычными последствиями.
В дальнейшем катаклизмов особых не наблюдалось. Люцу удалось прижать Алекса Паркинсона, и тот сам отказался от повторения обряда, Драко наслаждался жизнью, Поттер портил мне нервы своей «непохожестью» на придуманный мною образ, а Люц в очередной раз ввязался в какую-то авантюру и… едва унёс ноги. Судя по пересказу событий, его прицельно «пасли», и делалось это по прямому распоряжению Кингсли Шеклболта. Куда бы Люциус ни сунулся, везде натыкался на этого аврора: во время официальных дел и политических махинаций в Министерстве, на торговых сделках и даже в элитном борделе. А уж при очередной попытке Люца «выпустить пар» и провести в жизнь очередную авантюру его и вовсе чуть не взяли «за жабры», и теперь мой друг безвылазно сидел в меноре, не рискуя высунуть оттуда даже нос, и подозрительно подробно выпытывал у меня всё, что я знал о Шеклболте.
– Слушай, Люциус, а зачем тебе такие подробные сведения о нашем глубокоуважаемом авроре и потенциальном преемнике Хмури на посту Главы Аврората?
– Да так, противника надо знать во всех подробностях.
– Ага, ага… противника… ну да, ну да… так я и поверил! Не вешай мне лапшу на уши, Люциус! Такой блеск в твоих глазах возникает, только когда ты «в охоте».
– Даже если и так, ты что, против?
– Я-а?! Да Мерлин упаси! Только учти, манипулятор ты мой великий… он людьми тоже хорошо умеет управлять, и я сомневаюсь… Ты слышишь?! Сомневаюсь, что ты сможешь одержать над ним верх.
– Скажешь тоже…
– И скажу: вы друг друга стоите! Да-а, кстати, предвосхищая твой вопрос, ответ на него будет «да».
– И как?
– Что как? Ты, вообще, о чём, Люциус?
Ох, люблю его из себя выводить! Кто бы мог подумать, что этот холодный красавчик может такие молнии глазами метать.
– Северус!!!
– Крышесносно, только я не люблю всё время ощущать себя, как на поле боя.
– Серьёзно?
– Нет, я так шучу. Только не говори потом, что я тебя не предупреждал. Тобой, похоже, он заинтересовался всерьёз.
А-ай! Всё равно не поверит! Раз уж Люца «усит», ему сейчас море по колено. Ладно, в этот раз ему придётся самому из всего выпутываться – вмешательства постороннего Кинг не потерпит. А Малфой, добровольно изолировавшийся в стенах своего поместья, в то время как Нарцисса отправилась сопровождать на воды расстроенную разрывом помолвки дочери Джорджиану, просто от скуки бесится. Да тут ещё крестничек какого-то гоблина выпросил у директора разрешение навестить отчий дом денька на три. Оценки у него хорошие, так что до начала ТРИТОНОВ ему вполне положен маленький отпуск, но уж как-то подозрительно «кучно» всё складывается. И «затворничество» Люца, и внезапно вспыхнувшая горячая любовь к родному дому у Драко, и интерес Кингсли, и… подозрительная задумчивость с нарочитой «незаметностью» у Поттера. Ох, нюхом чую, что-то должно произойти!
Покорячив немного мозги над вариантами надвигающегося… А что, собственно, надвигалось-то? Интуиция била тревогу, но как-то… предвкушающе, что ли. Никакого чувства опасности не было и в помине. В общем, я решил плюнуть на все эти предчувствия и сполна насладиться назначенным Хмури на завтрашний вечер сборищем адреналиновых наркоманов. Кстати, это, пожалуй, единственное событие, которое в последнее время вызывает во мне настолько острое наслаждение. Я просто сбрасываю десяток-другой лет после нескольких часов изматывающего боя и чувствую себя как никогда живым и всемогущим. Что же касается посещений весёлого дома на Диагон аллее… с того самого Рождественского вечера они перестали приносить мне былое удовольствие. Нет, я регулярно туда наведывался, но… воспоминания о том поцелуе с незнакомцем возле камина заводили меня гораздо сильнее, чем ухищрения любого, самого умелого хаслера.
Не знаю, почему, но мне казалось, что моё время утекает, словно песок между пальцев. Казалось бы, надо радоваться, три недели экзаменов – и летние каникулы. Отдых. Возможность впервые поехать куда-нибудь, посмотреть мир… Но, чем дальше, тем сильнее я чувствовал, что мой шанс найти самозванца тает с каждым днём. Правда, оставалась ещё призрачная надежда, что пергамент незавершённого Брачного Договора после истечения шестимесячного срока позволит нам выяснить, кто же сыграл с нами такую шутку. Рассказывать об этом Люциусу я не стал, но приглашение провести в его компании два дня до полного обнуления контракта, встретил с благодарностью.
На следующий день, почти на автопилоте проведя занятия и застращав до полувменяемости своих «змеюк», я, испросив разрешение у Дамблдора отлучиться на выходные, отправился в знакомое уже по предыдущим боям поместье. Как ни странно, в этот раз скептически относящийся к подобным развлечениям Люциус в последний момент вызвался быть моим зрителем. Каждый участник боёв имеет право привести такового, но полностью несёт ответственность за его молчание. Взять с Малфоя Непреложный Обет сам Мерлин велел. Тот поупирался для приличия, но клятву дал, и вот мы вдвоём, скрытые своими старыми УПСовскими мантиями, уже стояли возле защитного периметра Фоссет Холла.
– Ф-фу, ну и заросли! Где это мы?
– Тебя это не касается. Главное, что мы будем здесь делать. Кстати, ты не передумал? Может, разомнёшь старые кости, проведёшь парочку поединков? Я могу намекнуть… Кингсли, что ты непрочь выяснить отношения.
– Н-нет. Не сегодня. Я хочу просто посмотреть, что из себя представляют ваши… игрища.
– Вот только не надо этого высокомерного разговора «через губу». Тебя никто здесь не держит, можешь валить в своё поместье!
– Се-ев, ну что ты… Я пошутил.
– Смотри, а то я тоже «пошучу». Здесь у очень многих может возникнуть желание помериться силами именно с тобой. Да-а, кстати, на твоём месте я бы спрятал хвост. Ты бы ещё свою трость прихватил! Выделываешься?
– Забываю.
– Ранний склероз?
– Ну, и кто из нас нарывается?
Так, беззлобно переругиваясь почти неслышным для окружающих шёпотом, мы пробрались сквозь непролазные заросли и вошли в освещённые изнутри развалины, по-видимому, Бального зала.
Весь вечер меня не покидало предчувствие чего-то необычного, но прошло уже три поединка, а ничего эдакого не происходило. Нет, бои неплохо позволили мне выпустить пар, но… как бы это объяснить?.. Вот в Хмури, Кингсли и Люциусе была некая «изюминка», они не просто использовали хорошо выученные боевые заклинания – они жили боем, дышали им. А все, с кем мне сегодня довелось столкнуться, были… великолепно подготовленными, знающими, опытными… ремесленниками, а не… художниками. Это даже немного начало утомлять, и только наблюдение за Люциусом, со всё большим интересом и одобрением следившим за поединками, в которых участвовал Кинг, да желание утереть нос расхваставшемуся каким-то своим аврором Хмури и выиграть сегодняшний турнир не позволяли мне махнуть на всё рукой и вернуться в Хогвартс или на Диагон аллею.
Отдохнув немного, я готовился к полуфиналу боёв, когда ко мне с видом довольного крокодила прихромал Грозный Глаз и заговорщицким шёпотом поведал, что сейчас-то меня и ждёт встреча с его «восходящей звездой Аврората». Если он думал, что это заставит меня нервничать, то зря надеялся. Это заставило меня предвкушать, как я набью выскочке-аврору морду. Фигурально выражаясь, разумеется. Когда мы выходили в круг, мне удалось разглядеть своего противника: высокий, гибкий, ловкий, мускулистый парень. Волосы, скорее всего – короткие, не были видны из-под маски. Начав бой, как и намеревался, жёстко и с расчётом поломать все авроратские наработки юнца, я был приятно удивлён, что противник не купился на это. Обычно, когда применяешь нестандартные приёмы, авроры теряются, и в этот момент их можно брать «тёпленькими», но этот даже не дёрнулся, наоборот, «закрутил» такое, что я со всем своим опытом едва вывернулся из ловушки, а дальше… Дальше начался тот самый бой, который я так любил – на одних инстинктах, не придерживаясь никаких правил и методик, не обращая внимания на «так не бывает», «это невозможно», «это сочетание неэффективно». В общем, я – наслаждался. В моём противнике чувствовалась такая Сила, такой Талант и… совсем чуть-чуть неопытности. Помнится, я тогда даже пожалел, что в аврорате из этого «самородка» сделают стандартную «болванку», и пообещал себе поговорить с Грозным Глазом, чтобы тот занимался с парнем сам, не доверяя своим костоломам. Мы «танцевали» уже с полчаса, когда мой противник на какую-то долю секунды замешкался, уходя от моего проклятия. Нет, он не допустил ошибки, просто был недостаточно быстр и… на мгновение утратил контроль. Парень почти вернул свои позиции, проведя великолепнейший каскад боевых проклятий с применением кое-чего, что я раньше не встречал в арсенале авроров, но небольшое «отставание» сохранялось, и, что самое главное, он это понимал. Среди боевых магов только один из сотни способен так жить боем, как этот парень. В Магической Британии таких… человек тридцать. Из них только десять – двенадцать, включая меня, Хмури, Кингсли и Люца, способны почувствовать «отставание» в поединке. И этот мальчишка – пятый человек на моей памяти, который способен так «держать марку», даже зная, что проигрывает мне бой.
Ну, что ж, малыш, посмотрим, насколько тебя хватит. Стремительный каскад из семи проклятий, трёх «обманок» и летящего следом «Круцио» был проведён мною просто виртуозно. Могу сказать без ложной скромности. Краем глаза я видел, как побледнел Грозный Глаз, понимавший, что его протеже сейчас отправится в госпиталь Аврората. Но… наглый щенок отразил или увернулся от всех проклятий… кроме «Круцио». От него даже такой ловкий, несмотря на рост и габариты, парень уйти не успел. Ну, вот и всё… Жаль, конечно, что причинил ему боль: хороший боец, НАСТОЯЩИЙ… Стоп!!! Это ещё что?!
Юнец даже не пикнул под «Круциатусом» и смог встать, несмотря на мучительную боль во всём теле. Я знаю, о чём говорю – опыт, к сожалению, огромный. Мало того – встать!!! Он сумел в таком состоянии запустить в меня «Сектусемпрой» (даже, по-моему, слегка модифицированной) и проклятием, о котором я не слышал уже лет… двадцать. И с радостью не слышал бы ещё столько же. Пришлось как-то познакомиться на собственном опыте, попав под горячую руку Лорда. Каркаров-покойничек тогда помог – произнёс контрзаклятие. Теперь я его формулу, даже разбуди меня ночью, без запинки вспомню.
Пожалуй, «Петрификус» у меня, с досады, получился слишком мощный – парню крепко досталось. Кажется, его отнесли «позагорать» на наколдованные для такого случая маты. По моему мнению, он ещё легко отделался: если бы пропустил весь каскад, угодил бы в госпиталь недели на две. Чтобы не забыть в спешке, я нашёл взглядом Хмури и пробился к нему, взяв с него слово, что тот будет заниматься Боевой магией со своим протеже сам, не подпуская к нему инструкторов. Больше мне ничего сделать не удалось. На круг уже вышел мой последний противник, и начался бой. Несмотря на накопившуюся за вечер усталость, мне удалось справиться с ним минут за двадцать. Аврор был опытным, знающим и магически сильным бойцом с великолепной реакцией и даже некоторой непредсказуемостью, но… Когда тот пацан подрастёт, он с лёгкостью сможет заткнуть этого аврора за пояс.
Участники и зрители, поощряемые (в крепких выражениях) Грозным Глазом, спешили рассосаться кто куда, покидая развалины поместья. Люца не было видно. Моего последнего противника левитировали «Мобиликорпусом», по-видимому, собираясь доставить в госпиталь Аврората, а я решил пойти принять душ и смыть с себя пот, кровь и грязь, полученные в сегодняшних поединках.
На входе в душевую в меня на полной скорости врезался не до конца обсохший парень с взъерошенными, коротко постриженными светлыми волосами и явными следами только что залеченных травм, одетый лишь в не до конца застёгнутые кожаные брюки, обтягивающие ещё мокрое тело. Нас закружило и едва не бросило на пол.
– Какого Мордреда вы выскакиваете в полутёмный коридор сломя голову?!
