Текст книги "Лебон (СИ)"

Автор книги: StrangerThings7

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Чангюн, после той аварии и того, что случилось с моей машиной, отдал мне на временное пользование один из своих авто, а за рулем в тот момент был как раз я, так что любезно согласился его подбросить.

Когда мы прошли проверку и проехали во двор, я сразу решил, что не зайду поздороваться с Борой. Во дворе стояли три внедорожника и один из них я сразу узнал.

Выключив мотор мы сидели в машине несколько минут и молчали. Я понимал, что Чангюн должен зайти в дом и понимал, что он столкнется с Джухоном, но вариантов не было. Чангюн это тоже понимал, поэтому он молча вышел из машины и поплелся к входу. Я решил не оставлять его одного, а дождаться и забрать его выпить, так как он точно этим займется сразу после встречи со своим «бывшим». Прихватив сигареты из бардачка, я вышел из машины и решил дождаться его на скамейке во дворе.

Конец POV Hyungwon

Чангюн вошел в дом и молча направился в сторону Минхека, пройдя мимо Хосока и Джухона.

 – Где тебя носило? – зло выговорил Минхек.

– Мы татуировки делали, – ответил Чангюн как ни в чем не бывало и встал справа от своего босса.

– Мы?! – переспрашивает Минхек.

– С Хенвоном, – отвечает Чангюн и смотрит в окно.

– Небось парные?! – вдруг зло говорит Джухон и впивается взглядом в Има. На что Хосок еле заметно улыбается.

POV Hyungwon

Минут через двадцать, после того, как Чангюн зашел в дом, во дворе началось движение. Сперва вышла охрана, за ними шел Хосок, что-то говорящий Джухону, позади них шли еще два охранника. Увидев меня, Джухон зло отвернулся, а Хосок, скользнув безразличным взглядом, сел в машину.

После того, как все покинули двор, выполз Чангюн и молча пошел к «моей» машине.

Мы распили в каком-то маленьком кафе почти литр текилы и расстались под вечер с фразами «пошли все к черту» и «зато у нас крутое тату». Я оставил машину у кафе и взял нам такси. Всю дорогу пока мы с таксистом подвозили Чангюна, он требовал продолжения банкета и отказывался идти спать. Я пить больше не мог, да и ему уже хватало, поэтому я затолкнул его в дом и поехал к себе.

Как только я добрался до квартиры, то сразу прошел в спальню, в чем есть упал на кровать и отключился.

Но не прошло и часа, как меня разбудил настойчивый стук в дверь. Я еле поднялся с постели, меня ужасно шатало, и поплелся открывать.

Сняв цепь с двери и повернув замок, я поплелся обратно в спальню, громко возмущаясь, что больше пить сегодня не буду, и пусть Чангюн сам себя развлекает. Попутно я пытался выбраться из кофты балахона, но походу запутался еще больше. Плюнув на идею распутаться, я так и свалился на постель лицом вниз.

Правда в следующую секунду я резко подскочил, чуть с нее не свалившись.

– Ты всех, не посмотрев в глазок, в дом пускаешь? – в моей спальне, прислонившись к дверному косяку, стоял Шин Хосок.

Так мы и стояли несколько секунд друг против друга. Он с наглой ухмылкой и в абсолютно расслабленной позе и я в полной растерянности, так и замеревший рядом с кроватью. Хосок выглядел совсем не таким, каким я обычно привык его видеть. Волосы не были уложены, он был одет в джинсовые брюки и черную кожаную куртку. Если бы я увидел его таким на улице и не знал бы, кто он, я бы даже на него запал. Я еле заставил себя перестать откровенно рассматривать главу самого большого клана города.

– Что ты делаешь в моем доме? – наконец, немного придя в себя, выдал я.

– Ты же сам меня впустил, – сказал он и, оттолкнувшись от косяка, начал подходить ближе.

По мере того, как он подходил, я пятился назад, пока опять не натолкнулся на кровать и тупо не сел на нее. Он встал передо мной настолько близко, что мои колени соприкасались с его ногами. То, что происходило дальше было словно в странном и запутанном сне. Он протянул руку и костяшками пальцев нежно провел по моей щеке. Потом большим пальцем он стал вести по моим губам, гладя их и несильно надавливая. Я сидел словно в ступоре и просто смотрел на него, пока он по-хозяйски изучал мое лицо. Когда он убрал руку – я даже расстроился. Но сразу после этого он стал приближаться, и тут, паника сковала мои конечности. Я понял, что он собирается меня поцеловать. Я резко отвернулся и сразу зажмурился, так как думал, он меня ударит. Но он сразу отошел и кинув на меня взгляд, полный непонимания, пошел в сторону прихожей. Не зная, что делать дальше, я пошел за ним.

Остановившись у входной двери, он повернулся ко мне и сказал, что чуть не забыл зачем пришел. На мой вопрос зачем же, он сказал:

– Покажи.

– Что показать? – удивился я.

– Татуировку покажи, – сказал он и улыбнулся.

Не знаю почему, но на меня очень странно подействовала его улыбка. Я подумал еще тогда, ему наверное просить или приказывать ничего не надо, стоит просто также улыбнуться и все всё сделают. Я молча стащил правое плечо кофты вниз и обнажил татуировку. Между нами где-то было три метра расстояния. Он несколько секунд смотрел на мое плечо, рисунок, потом медленно подошел вплотную ко мне, провел пальцами по «солнышку», нагнулся и поцеловал татуировку.

От неожиданности я расстерялся, но уже в следующую секунду его губы поползли вверх от татуировки. Он легонько, словно пробуя, прикусил мне ключицу. Странное ощущение наполнило все мое существо, мне хотелось чтобы он прокусил ключицу до крови, или это алкоголь в крови разыгрался. Если бы он в тот момент пока водил губами по моей шее и медленно поднимался наверх, не обнял бы меня одной рукой, я бы наверное упал, так как от того, насколько нежно и горячо он это делал, у меня подкосились ноги.

– Не бойся, – прошептал он мне уже прямо в губы и поцеловал. Сперва он медленно провел языком по моим губам, словно прося разрешения, потом прихватил нижнюю губу, оттянул и более настойчиво стал терзать мои губы, уже требуя разрешения. Я разрешил. Так долго, нежно и глубоко я ни с кем не целовался. Мне хотелось, чтобы он не останавливался. То, что он творил с моим языком и губами, сводило меня с ума. Все перестало иметь значение, я очень хотел, чтобы это не заканчивалось. Дело было вовсе не в алкоголе, и не в том что Шин Хосок охуенно целуется, просто именно в ту минуту я начал понимать, что он мне безумно нравится. Но к моему огромному сожалению, он разорвал поцелуй и, не отдаляясь, прошептал прямо в губы:

 – Больше никаких татуировок, увижу – вырежу, – отпустил меня и ушел.

Я еще долго стоял в проходе в прострации и под впечатлением.

Конец POV Hyungwon

Минус один

40-этажное, высотное здание «SHTower» в самом сердце Меннама является офисом и центром всех операций, махинаций и вообще работы клана Шин.

Почти полностью стеклянное здание круглосуточно охраняется. На последнем этаже находится личный пентхаус Шина, в котором он иногда ночует. Крыша здания оборудована под вертолетную площадку.

На 35-м этаже здания находится кабинет Хосока. Поднявшись по лифту на нужный этаж, гость сразу попадает в приемную, где сидит секретарша. Если гостю назначено и его ждут, она проведет его к двери, ведущей, собственно, в кабинет Хосока.

Просторный кабинет главы клана Шин, отделан в стиле модерн.

Сразу напротив двери, по центру, находится огромный стол из эбенового дерева, за которым кресло и панорамные окна на всю стену. С окон открывается вид на всю центральную часть Меннама. Слева от двери находится бар, заставленный изысканными алкогольными напитками. Справа стоит большой черный кожаный диван, два кожаных кресла и низкий кофейный столик по центру. Позади дивана – вделанный в стену книжный шкаф. Только Хосок и близкие ему люди знают, что за шкафом находится комната, заставленная коллекционным оружием и вообще место, где можно скрыться в экстренных ситуациях.

Вот уже несколько дней, как Джухон готовился к этому разговору, но сейчас, пока лифт нес его наверх, он не мог вспомнить ни один из ответов, которые придумал. Поэтому, доехав до нужного этажа, Джухон нажал кнопку «-1» и снова спустился на парковку. Выкурив еще одну сигарету и так не сумев оформить мысль, он решил, что, будь что будет, и снова поднялся наверх.

Поздоровавшись с Элисон, так звали секретаршу, и проигнорировав сидящего на диванчике в приемной Кихена, он сразу прошел в кабинет.

Хосок стоял к нему спиной, с бокалом янтарного цвета жидкости в руке и любовался Меннамом. В этом кабинете Джухон бывал миллион раз, но как не в своей тарелке он чувствовал себя здесь впервые. Поэтому он и остался топтаться у входа, ожидая указаний от Хосока.

– Налей себе что-нибудь, – сказал Хосок, повернувшись, и, обойдя стол, прошел к дивану и сел.

Ответив, что «не хочется», Джухон сел на кресло слева от Шина.

– Ты ведь знаешь, зачем я тебя позвал, – спросил Хосок и отпил из своего бокала.

– Я знаю, и я готов ответить за последствия своих действий, – ответил Джухон, опустив голову.

– Ответить за что? Точнее за кого? За какого-то безродного мальчугана? Ли Джухон, я знаю тебя столько лет, и ты мне как брат. Ты никогда не подводил меня, не предавал и не подставлял, какого же было мое удивление, когда мне доложили, что ты отпустил шавку Минхека?! Но, что еще хуже, это то, что ты не просто спишь с этим мальчишкой, ты, блядь, к нему чувствуешь что-то, и это меня просто выводит из себя! – Хосок со злостью ударяет бокалом об стол и поворачивается к Джухону.

– На меня смотри, когда я с тобой говорю! – зло выговаривает Шин. – Твоя слабость – это моя слабость, и, показывая свою слабость, ты показываешь слабость всего клана!

Джухон сидит и почти не дышит; с одной стороны, его разрывает изнутри от желания высказать все Хосоку, с другой – он понимает, что Шин по своему прав.

– Мы уже подписали приговор, – продолжает Хосок, – ты был одним из тех, с кем я принимал это решение. Я все еще не объявил войну, но ты же прекрасно знаешь, что я ее объявлю. Стоил ли этот пацан того, чтобы поставить все под риск, зная, чем в итоге все закончится? Отвечай мне! – уже кричит Хосок и идет к бару долить виски.

– Ты ведь сам запал на Че Хенвона, или, если совсем уже честно, на Ли Хенвона. Я же не слепой, – тихо говорит Джухон в спину Хосоку, у которого рука с бутылкой замерла в воздухе на пару секунд.

Поставив ее на место и не притрагиваясь к стакану, Хосок возвращается на диван и, смотря в глаза, говорит Джухону:

– Во-первых, я не разрешал тебе борзеть настолько, чтобы так со мной разговаривать. Во-вторых, если уж хочешь совсем честно, то да, я хочу его трахнуть и я его трахну. Но когда завтра я объявлю войну, а я ее объявлю, я позволю заколотить крышку гроба, только если буду абсолютно уверен, что в нем лежат все представители семьи Ли, и когда я говорю все – то туда относится и Ли Хенвон! – кричит Хосок – А отпустив Им Чангюна, ты нарушил правило не смешивать личные чувства и дело клана! Ты отстранен от должности, Ли Джухон. Можешь идти.

Джухона душит изнутри негодование, Хосок ударил по больному. Хосок лишил его любимой работы, а самое страшное – своего доверия. Джухону хочется возмущаться, кричать, даже начать вымаливать прощение Хосока, но вместо всего этого он молча выходит из комнаты и сразу сталкивается с Кихеном.

– Ты думал, тебе это просто так с рук сойдет? – шипит Кихен, на что Джухон сильно толкает Ю плечом и идет к лифту.

– Кто блядь такой Хенвон? Что за нахер Хенвон?! – догнав Джухона, пытается выбить у него Кихен.

– Ты, подслушивающая гнида, победил в этой битве, но в битве с Хенвоном ты, сука, проиграешь! Будешь сидеть и кусать свои локти, ибо твоя мечта лечь под Хосока так мечтой и останется, – еще раз больно оттолкнув Ю, Джухон заходит в лифт и нажимает кнопку «-1».

====== Like a drug ======

Комментарий к Like a drug Последние сцены писались под The Neigbourhood – Afraid

Хосок и его руки :)

http://s020.radikal.ru/i708/1612/9b/f11df8152a3a.jpg

http://s010.radikal.ru/i314/1612/29/aee7d6785162.jpg

Хенвон и растянутый свитер :)

http://s014.radikal.ru/i327/1612/cc/bc8ddfe97ab2.jpg

POV Hyungwon

В ту ночь, после ухода Хосока, я так и не смог сомкнуть глаз и вообще, я потом несколько дней не мог прийти в себя. Незнакомое, приятное чувство заполнило меня изнутри. Я где-то понимал, что это не совсем нормально так сильно зациклиться на абсолютно чужом мне человеке. Но моя голова и тело отказывались слушаться. Как бы я ни старался, образ Шин Хосока и тот поцелуй ни на секунду не выходили из моей головы. Меня распирало от теплого чувства, заполнившего пустоту внутри. Мне хотелось рассказать Чангюну о своих ощущениях и вообще о том, что произошло у меня дома, но что-то меня все время останавливало, и я не мог начать разговор. Самое пугающее было то, что я ужасно хотел увидеть Хосока. С той ночи, как он покинул мою квартиру, я все время выискивал его везде и даже напрягал слух, если Чангюн ненароком рассказывал что-то о Минхеке и его встречах.

Еще, я все время пытался дать определения действиям Хосока. Я рисовал в голове сотни сценариев, почему он пришел, почему он поцеловал, но от всех этих раздумий у меня начинала болеть голова. К концу недели я сам себе поставил неутешительный диагноз. Я влюбился. После долгих раздумий и метаний я решил, что эта влюбленность скорее всего пройдет и вряд ли вообще я еще раз так близко и наедине увижу Шин Хосока. Правда, от этой мысли у меня моментально портилось настроение. Поэтому я решил пустить все на самотек и вернуться к своей нормальной жизни.

Чангюн все выходные пропадал у своего нового парня, а я весь вечер воскресенья провел за просмотром «Времени приключений», поеданием оставшихся после Чангюна печений и мыслями о Хосоке. Ближе к полуночи мне на сотовый позвонили с незнакомого номера, ответив, я понял, что это Минхек. «Жду тебя завтра в девять на завтрак» – сказал он и сбросил звонок. Я не успел даже ничего ответить. Решив, что утром на месте разберусь, я пошел спать.

Следующим утром я приехал в знакомый ресторан, из которого не очень давно меня культурно послали, и мой же брат кстати. Подавив желание развернуться и уйти пить кофе в своей любимой кофейне, я прошел внутрь. За столиком сидели мой брат, сестра и Чангюн.

Сев напротив Минхека, я попросил американо. К еде желания притрагиваться не было, и вообще у меня дурацкая привычка – завтракать сигаретами и кофе. Пищу принимать я начинаю только к полудню.

Первой меня ошарашивает Бора, своим: «Прости, что говорю тебе только сейчас, Хенвони, но я выхожу замуж». Я где-то подозревал, что к этому у нее все и идет с ее парнем, но не думал, что так скоро. Я искренне был за нее рад. Только я привстал, чтобы подойти к ней обнять и поздравить, как Минхек фыркнув, «потом наболтаетесь», взглядом усадил меня на место.

– Теперь весь Лебон знает, что ты ублюдочный сын моего отца, – говорит мой брат, – а так как Бора отходит от дел семьи, то ты займешь ее место. Я от идеи сам не в восторге, но ты ведь нашел общий язык, – и тут Минхек гадко ухмыльнулся – с Сон Хену и, думаю, можешь быть мне полезен.

– Я в твои дела и дела семьи Ли не вмешиваюсь и предпочитаю, чтобы это не менялось, – ответил я со злостью.

– Я тебе не предложение делаю, я тебя в известность ставлю. Отныне ты официально представляешь клан Ли и принимаешь личное участие на всех мероприятиях, которые посещаю я. Если тебе что-то не нравится можешь прямо сейчас вернуться в Отке, я даже сопровождение могу организовать, – говорит он с кривой улыбкой, отчего на душе становится противно.

– Я нахрен тебе не нужен! Ты ведь есть за одним столом со мной не стал бы, если бы не очередной подлый план в твоей голове. Может открытым текстом скажешь, зачем я тебе?! – перехожу я на крик.

– Так я уже и сказал, – говорит он с невозмутимым видом. – А теперь прошу меня извинить, но мне надо идти.

Бросив салфетку, Минхек уходит с Чангюном.

– Я надеялась, мы позавтракаем как семья и обсудим подготовку к свадьбе, но Минхеку на все наплевать кроме своих дел. Я, честно говоря, не думала, что он тебя когда-нибудь примет, – говорит Бора и кладет свою ладонь на мою руку.

– Он и не принял меня. Он мной воспользоваться хочет. Бора, пожалуйста, не думай об этом, а думай о главном дне своей жизни, а я сам разберусь. Я привык, – улыбнулся я ей и сжал в ответ ее ладошку.

Мы просидели еще пару часов, в течение которых она в подробностях рассказала мне, как планирует организовать свадьбу. Я пообещал ей помочь, чем смогу, и принять самое активное участие. Раз уж родному брату на нее наплевать, то я попытаюсь сделать все возможное, чтобы ее свадебный день был лучшим в ее жизни.

Попрощавшись с Борой, я решил не идти домой, а прогуляться по парку и подышать свежим воздухом. Нужно было разобраться в своих мыслях и вообще решить, что я буду делать дальше. Часовая прогулка ничем мне не помогла. В голове опять был бардак и хаос. Поэтому, увидев высветившейся на экране телефона номер Чангюна, я обрадовался и сразу согласился с ним пообедать. Мы встретились в уютном семейном ресторанчике, в центре Хейджена. Было видно, что Чангюн расстроен не меньше чем я.

– Я честно пытался его отговорить, но ты ведь сам понимаешь, как сложно с Минхеком. Мне так стыдно, что я не могу тебе в этом вопросе помочь, – сказал он и положил голову на стол.

– Все нормально, я знаю, что он твой босс. Просто мне противна мысль чаще с ним видеться и плюс страшно от того, что в этой голове может созреть в следующую минуту. Я ведь не дурак и понимаю, что я просто пешка в игре Минхека.

– В любом случае, давай решать проблемы по мере их поступления. Кстати, Бора отказалась от фамилии, она возьмет фамилию мужа и, более того, она уже полностью съехала с особняка, – сказал Чангюн, попивая каппучино.

Проболтав около двух часов, мы договорились позавтракать на следующий день. Чангюн поехал к Минхеку, а я домой. Приняв душ и переодевшись, я уехал в клуб. У меня была короткая смена, так что поработав до 11 вечера, я поехал обратно домой.

You make me wanna die

Я живу не в самом лучшем районе Хейджена. В основном тут проживают несостоятельные и неблагополучные семьи. Район заставлен одноэтажными домиками и маленькими дворами. С зарплатой бармена, в принципе, этот дом лучшее, что я могу себе позволить. Спальни и кухни, совмещенной с гостиной, мне вполне хватает. Правда по ночам на моей улице очень темно из-за вечно отсутствующего уличного освещения и жутко. По углам то тут, то там вечно шатаются не совсем трезвая молодежь и мелкие бандиты. Поэтому, пешком, в ночное время суток, я сам даже не рискую тут ходить. Ограбят или даже убьют, никто и не заметит. Хотя по сравнению с моей квартирой в Отке и вообще районом, в котором я тогда жил, мое нынешнее проживание можно было назвать королевским.

Припарковав машину у тротуара, я направился к дому. Прямо напротив, сливаясь с ночью и обветшалым пейзажем, стоял черный, матовый Мерседес Gelandewagen с выключенными фарами. Без номеров. Я остановился напротив машины, ни на секунду не сомневаясь, что это по мою душу. Просто, за все то время, что я живу в этом районе, машины стоимостью выше 50 штук, обычно приезжали именно ко мне. И смех и грех.

Никаких признаков жизни машина не подавала. Тогда, решив, что незачем тянуть, я подошел к дверце водителя и только я собирался постучать в окно, как тонированное, боковое стекло сползло вниз. Туда же, в буквальном смысле этого слова, ухнуло и мое сердце. На меня с улыбкой смотрел Шин Хосок.

– Садись, покатаемся, – как ни в чем не бывало, говорит Шин.

– А если не сяду? – отвечаю я с недоверием.

– Имеешь право, – опять улыбается.

Я обошел машину и сел на пассажирское сидение рядом с водителем. Хосок завел матового зверя, двигатель издал мощный рык, и машина плавно выехала с моей улицы.

Как только мы тронулись, осознание того, что сесть в машину было плохой идеей, стало накрывать меня с головой. Находиться в закрытом помещении и настолько близко к человеку, о котором я думал без остановки столько дней, – стало просто пыткой. Первые несколько минут мы молчали. Он смотрел на дорогу, а я на его руки.

Хосок был одет в темно-серую рубашку, рукава которой были закатаны до локтей. Я любовался тем, как он одной рукой крутит руль, как красиво при каждом движении, переливаются рисунки на его запястьях, как при крутых поворотах, когда он выворачивает руль, проступают вены на руках. Я невольно подвис, любуясь его руками. Хосок поймал мой взгляд и улыбнулся. Я сразу смутился и отвернулся, притворившись, что картина за окном намного интереснее. Боковым зрением я чувствовал, что он смотрит совсем не на дорогу. Мы остановились на красный свет.

– Поужинаешь со мной? – поворачивается он ко мне и ставит меня в ступор своим вопросом. – Почему у тебя вечно напуганное выражение лица. Просто я не люблю есть в одиночестве. Можешь отказаться.

– Я не голоден, но компанию могу составить, – говорю я и пытаюсь улыбнуться.

– Зато я очень голоден, – медленно, растягивая слова, говорит он и спускает взгляд на мои губы.

Зажигается зеленый, и машина двигается. До КПП Меннама мы едем в полной тишине. Мысли вихрем проносятся в моей голове, а сердце продолжает биться где-то в горле. Одно его присутствие рядом выворачивает меня наизнанку. Где-то я понимаю, что основным блюдом сегодняшнего ужина буду я сам. Пока он проезжал все шлагбаумы и говорил с кем-то по телефону, я боролся с собой, чтобы не открыть дверь и не убежать обратно в Хейджен. Я сам осознанно привел себя на его территорию, загнал в ловушку, а теперь сижу и не могу даже нормализовать свое дыхание. Не зная, как отвлечься и куда деть свои руки, я начинаю копаться в телефоне.

– Запиши мой номер, – разрывает он тишину. Я смотрю на него с недоумением.

– Вдруг понадобится, – говорит он и заворачивает на подземную парковку.

Я записываю номер, который он мне продиктовал и сохраняю под именем SH.

Он паркует машину и выходит. Я выхожу следом и стою рядом с машиной, пока он идет к двум внедорожникам остановившимся позади нас. Только сейчас до меня доходит, что эти машины, присоединившиеся к нам еще в Хейджене, не случайны. Он отпустил их и вернулся ко мне.

– Пойдем, – говорит Хосок и идет к лифту.

– Где мы? – спрашиваю я, пока мы ждем его прибытия.

– У меня, – говорит он. Я шумно сглатываю.

Дверца лифта открывается, мы заходим, он нажимает кнопку 39, и мы становимся друг напротив друга, каждый у стены.

– Тут же нет ресторана? – туплю я.

– Нет.

– И ты не будешь ужинать?

– Нет.

Обстановка в лифте начинает накаляться. Мне опять не хватает воздуха. Не зная, что делать, я начинаю от нервов натягивать рукава свитера. Дурацкая привычка растягивать свою одежду, когда я нервничаю, поэтому у меня на всех свитерах вечно длинные рукава. Пытаясь смотреть на все, кроме Хосока, я замечаю, что лифт полностью прозрачный изнутри и по мере того, как он поднимается – открывается нереально красивая картина на ночной город. Я пытаюсь отвлечься любованием Меннама. Он, прислонившись к стенке лифта и скрестив руки на груди, смотрит прямо на меня. Не выдержав его пристального взгляда, я смотрю ему в глаза с вызовом, мол, «я тебя не боюсь».

Он продолжает смотреть на меня, как голодный зверь, готовившийся к прыжку, и плюс ко всему, то ли от освещения в лифте, то ли от того, что я перенервничал, но мне начинает казаться, что его глаза из темно-карих превратились в черные. От Хосока исходит невероятная аура силы и мощи, что делает его еще более притягательным и опасным.

25-й этаж. Мне кажется, лифт поднимается целую вечность.

– Красиво, – решив прервать неловкую тишину, показываю я ему кивком головы на город.

– Очень, – отвечает он, не отрывая от меня взгляда, и отталкивается от стены.

В следующую секунду я прижат к стенке лифта, его руки по обе стороны моей головы, и он впивается в мои губы. Он целует жадно, жестко, глубоко – я еле успеваю отдышаться. Он опускает руки на мои бедра и сильно сжимает сквозь свитер тазобедренные косточки. «Точно будут синяки» – машинально думаю я. Его язык хозяйничает у меня во рту, его руки хозяйничают на моем теле.

Противный писк оповещает нас о прибытии лифта. Хосок отпускает меня. Мы выходим прямо в гостиную роскошного пентхауса главы клана Шин. Мои губы горят, в голове каша, горло пересохло от напряжения.

Решив отвлечься, я иду прямо к панорамным стеклам. Вся стена сделана из стекла, у меня никогда не было боязни высоты, но даже я отшатнулся, когда подошел вплотную к окнам. Я вижу по отражению в стекле, как он подошел и стоит позади.

 – Нравится? – с хрипотцой в голосе спрашивает Хосок.

 – Очень, – отвечаю я. Он подходит ближе, я чувствую, как шевелятся волосы на моей голове от его дыхания.

Конец POV Hyungwon

В следующую секунду Хосок прижимается к Хенвону всем телом. Так сильно и настолько близко, что парень физически чувствует возбуждение Хосока. Шин прижимает парня лицом к стеклу, оттягивает его голову за волосы назад и кусает шею, зализывает укус и опять кусает, его руки начинают шарить по всему телу Хенвона. Такое ощущение, что на Хенвоне не осталось ни одного места, которого бы Хосок не коснулся, не погладил, не сжал.

Не меняя позы, Хосок стаскивает свитер с Хенвона, который сам послушно поднимает руки. Хенвон видит Хосока только в отражении стекла, но этого ему достаточно. Оттуда на него смотрят полные желания, потемневшие от страсти глаза. От одного этого вида и осознания того, насколько сильно его хотят – Хенвон готов кончить. Хенвон грудью впечатан в стекло и не смеет двинуться, пока Хосок целует лопатки, царапает и гладит ребра. Хосок не позволяет Хенвону вести, не разрешает ему даже повернуться, а наоборот с силой вжимает его в стекло, и одновременно он опускает руку вниз и сильно сквозь джинсы сжимает член Хенвона. Хенвон пытается накрыть его руку своей, хнычет, но Хосок резко соединяет руки парня на его же спине и одной рукой удерживая говорит:

– Я сам.

Второй рукой он расстегивает брюки Хенвона и стаскивает их с него, с помощью самого парня. Хенвону жарко. Хенвон горит изнутри и снаружи. Такое ощущение, что каждый сантиметр кожи, которой касался Хосок, вспыхнул синим пламенем. Хенвон полностью обнажен и прижат лицом к стеклу, Хосок полностью одет и прижат к Хенвону. Хосок обхватывает член парня и сжимает у основания.

– Не смей кончать, пока я не разрешу, – шипит он ему в ухо и больно кусает. – Если бы ты знал, как я тебя хочу.

«Уж я-то знаю», – думает Хенвон, но озвучить мысль нет сил. Горло пересохло настолько, что саднит, и все, что Хенвон может – это тереться о пах Хосока и изнывать от желания. Хосок разводит руки парня и кладет на стекло.

– Не меняй позу, – говорит он и надавливает на поясницу Хенвона, заставляя того выгнуться. Потом он смачно плюет на свою руку и медленно просовывает один палец внутрь. Хенвону неприятно и больно, он начинает дергаться.

– Потерпи чуть-чуть, – шепчет Хосок и просовывает второй палец, и тут Хенвона словно прошибает током.

Хосок касается какой-то особой точки внутри, отчего у Хенвона вся панорама с горящими огнями перед глазами превращается в картину открытого космоса. Второй рукой Хосок также сильно сжимает член Хенвона.

– Пожалуйста, Хосок, умоляю,– хнычит Че.

– Что пожалуйста? – говорит Хосок.

– Я хочу тебя внутри, – капризно просит Хенвон.

– Хочешь что? – издевается Шин.

– Я хочу тебя почувствовать внутри…умоляю,– уже скулит Хенвон.

Наконец-то Хенвон слышит звук открывающейся молнии. Хосок еще раз плюет на свою ладонь и проводит по всей длине своего члена, после этого приставив головку к входу, он резко, одним рывком входит в парня полностью. У Хенвона подкашиваются ноги, и он бы уже давно упал, если бы не Хосок, который обхватив его за живот одной рукой, почти на весу, вдалбливает в стекло.

Хенвон уже не может сдерживаться, он громко стонет, пытается убрать руку Хосока со своего члена и начать надрачивать себе. Но Хосок, не прекращая его трахать, опять соединяет руки парня позади него и начинает сам водить по члену Хенвона в такт своим толчкам. Хенвон чувствует каждую венку и пульсацию члена внутри, всю длину и ширину, он мечется и поскуливает зажатый в руках Хосока. Тот же только сильнее и сильнее вколачивался в тело парня. От пошлых хлюпающих звуков и горячего тела, прижимающего Хенвона к себе, у парня начинает кружится голова. Хосок резко меняет угол проникновения и через пару толчков Хенвон, поняв, что уже не сдержится, изливается и пачкает руку Хосока и стекло. Че, вообще, уже давно не стоит на своих ногах. Он не падает только потому, что Хосок словно врос в него и играет своего рода роль точки опоры. Хосок резко выходит, поворачивает парня лицом к себе, приподнимает Хенвона за бедра и снова входит в него, заставив того обвить ногами свой торс. Не прекращая трахать Хенвона, он целует его пошло и ненасытно и через пару толчков изливается внутрь парня. По мере того, как сперма стекает по внутренней стороне бедер Хенвона, он сам тоже начинает сползать вниз по стеклу. Но Хосок подхватывает его на руки и несет на диван. Оба парня пытаются отдышаться.

Хосок стягивает с себя абсолютно мокрую рубашку и бросает на пол, потом, нагнувшись к Хенвону, глубоко его целует. От вида полуголого Хосока и влажного поцелуя, Хенвон снова начинает возбуждаться и тереться об Хосока.

Шин приподнимает Хенвона за бедра и подтащив под себя, резко, на всю длину снова входит в парня. Хенвон стонет в голос, ногами сильнее прижимает к себе и сжимает в себе Хосока, отчего у парня окончательно срывает крышу. Хосок кусает шею, лижет линию ключиц, влажно, пошло засасывает губы голого парня под собой. Хосок вдалбливается в Хенвона с бешеной силой, словно пытаясь вдолбить того в диван. У Хенвона потолок, стены, все сливается в одно. От громких стонов он полностью охрип и все, что Хенвон может, это тихо поскуливать, пока Хосок грубо трахает его и ведет рукой по его члену. Хенвон отрывает руку Хосока от своего члена и засунув пальцы в свой рот начинает пошло обсасывать и кусать. От одного вида того, как Хенвон сосет его пальцы и как сильно сжимает его внутри, Хосок снова кончает. По мере того, как горячее семя заполняет Хенвона изнутри, он тоже кончает. Хосок валится сверху и пытается отдышаться, потом, приподнявшись и смотря прямо в глаза Хенвону, говорит:

– Как же ты по-блядски отдаешься.

POV Hyungwon

Я проснулся в чужой постели и в чужом доме, правда, резко подскочить от воспоминаний мне не удалось. Потому что у меня буквально все болело. Поэтому, сев на кровать, я окинул комнату взглядом, в поисках вещей. В этот момент дверь ванной открылась и оттуда вышел Хосок, в одних спортивных штанах и с мокрой головой. Я от такой картины завис. Капли воды с волос падали на мощную грудь и плечи Хосока, далее капли, скатываясь, терялись в рисунках на его торсе и руках. У Хосока было невероятно красивое тело, с накаченными, рельефными мышцами. И вообще весь Шин Хосок был нереально красив, даже при огромном желании я не смог бы найти ни один изъян в его внешности.