Текст книги "Химера (СИ)"

Автор книги: stezia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Опять хочет сбежать и скрыться, прикрывая свою трусость заботой об учёной. Ему плевать, что будет с остальными. Как же Гидеон его ненавидел и презирал!

Воин слушал обещания Леоноры, склонив голову и сжимая кулаки от негодования. Почему эмоции затмевают собой священный долг даже у неё?

Но Королева в этот раз его не разочаровала.

***

Гидеон крался за монстром до его укрытия, слышал, как тот звал какую-то Теру. Наверное, это и была та женщина, которую он хотел защитить.

Ну, что же, иногда мы не можем спасти тех, кто нам дорог. Он знал это лучше других. И это «убивало» его изнутри.

Он видел как «существо» взяло дневник…

***

Они дрались недолго, вернее Гидеон наносил удары, а монстр даже не мог толком защищаться, в итоге повис в проломе стены, схватившись рукой в древко топора.

Воин встал над ним, презрительно рассматривая всё ещё недоумевая, почему Господь защищает «это», а Брай ОН дал умереть?

Может это кара для него?

Гидеон поддел носком сапога топор, отшвыривая его вниз на улицу, и с любопытством наблюдал, как «существо» цепляется за жизнь. С каким-то человеческим упорством. Это было даже забавно.

Гидеон схватил его за горло, «вынося» его телом стены и двери в доме, пока они не вывалились наружу.

На лету замахнулся секирой, желая покончить со всем поскорее; «существо» вцепилось в древко, и они рухнули на крышу припаркованной машины.

Гидеон «обернулся» и вдруг почувствовал, что что-то не так. С левой стороны, сквозь доспехи пробивалось ели заметное голубое свечение. Какая ирония, он напоролся на собственную секиру, которую держало бездушное создание.

– Господь точно проклянёт тебя!

– Я уже проклят!

Гидеон не мог с этим не согласиться и, прикрыв глаза, отдался тому теплу, что окутало тело. За секунду до того, как всё исчезло, он понадеялся, что ТАМ он все-таки встретиться с Брай. Это единственное о чём он сейчас молился.

========== Глава 19 ==========

Брай несколько минут хлопала глазами, пытаясь прийти в себя и понять, что это было?

Какой странный сон.

Она отчетливо помнила, как плыла в молочно-белых причудливых облаках, ощущая невероятный покой и умиротворение. Это было загадочное место. Она вроде там была и не была одновременно.

А еще Брай помнила голос. Он что-то говорил ей, что-то очень важное, но она не могла вспомнить, что именно.

Повалявшись ещё пять минут, она выбралась из кровати и лениво выползла на кухню. Пока в турке закипала вода, смотрела в окно на блестящую от дождя улицу; вдалеке ничего не было видно – стена ливня укутала Париж.

Налив кофе в чашку, Брай включила компьютер, проверяя почту. Несколько писем из института, два заказа и очередное приглашение в Каирский музей. Его куратор уже пол года пытался добиться её приезда, но у неё всё время оказывались какие-то дела.

И вот сегодня, читая письмо, она решила, что это будет отличная идея. В Египте сейчас тепло, солнечно, много интересной работы, а у неё не было здесь никаких планов на ближайшие недели.

Почему бы не осуществить свою мечту? Она давно хотела поработать с материалом эпохи Среднего царства.

Решено, она едет в Африку!

Удовлетворённо потянувшись, Брай быстро напечатала ответ мистеру Озазу. Потратив ещё двадцать минут на остальные письма, она вышла на балкончик и, сладко затянувшись сигаретой, залюбовалась серым небом.

Сквозь сизую дымку проступали очертание Эйфелевой башни, базилики Сакре-Кёр и блестящий купол Собора Дома инвалидов. Рассматривая эту величественную панораму, Брай всё равно постоянно возвращалась взглядом к готическому силуэту Собора Нотр-Дам.

В груди отчего-то сладко заныло.

Её вновь охватило беспокойство, что она забыла что-то очень и очень важное. Что-то связанное с её сном. Но все попытки вспомнить оканчивались неудачей.

Через десять минут, не добившись ничего, кроме нарастающей головной боли, Брай набрала номер подруги.

– Ви, привет! Как дела? Какие планы на вечер?

– Идём в клуб! – сходу объявила Виолетт.

Договорившись встретиться в десять часов у входа, они распрощались.

***

Пробравшись через толпу посетителей к бару, брюнетка махнула кому-то рукой.

– Тьери, привет! – поздоровалась Ви с высоким, мускулистым мулатом, что ловко жонглировал шейкером. – Моя подруга Брай!

– Очень приятно! – обаятельно улыбнулся парень. – Что будете пить?

– Я «Маргариту»! – заказала Ви.

–Я буду «Зеленую милю».

Забрав напитки, они двинулись к танцполу, весело переговариваясь. Пока Брай не увидела мужчину, что пробивался через толпу, подобно тарану. Он прошёл в нескольких сантиметрах от неё, задев плечом, и даже не повернулся.

Брай резко обернулась, пытаясь понять, что её так в нём насторожило?

Может, что он был одет в грязную куртку, накинутую поверх кофты с капюшоном. Может его взгляд – холодный и какой-то не живой. А может шрам, что уродовал правую половину мужского лица.

Ей стало не хватать воздуха, сердце грохотало как сумасшедшее, руки в миг стали ледяными.

Почему она так испугалась?

– Брай? Что с тобой? – дернула её за руку Виолетт. – Я пытаюсь до тебя уже пару минут докричаться!

– Ты его видела?

– Кого?

– Этого мужчину со шрамом?

– С каким шрамом? – Ви недоуменно оглядывалась. – Тут никого нет со шрамом… Ты в порядке?

– Да, в порядке… – Брай осмотрелась, но мужчина уже исчез. – Просто у меня ощущение, что… Что он совершит, что-то ужасное… – тихо прошептала она, пытаясь не напугать Ви ещё больше. – Да нет, ерунда… Идём танцевать.

Их закружил вихрь веселья, и странный незнакомец позабылся как страшный сон.

***

Хаджи Озаз, куратор музея, встретил её в аэропорту Каира и отвёз в гостиницу, где, кинув сумку, Брай быстро переоделась в свежую одежду и прямиком отправилась на площадь Тахрир*.

Ей не терпелось увидеть всё своими глазами.

Статуи Аменхотепа III и его жены Тии, экспозиция посвященная династическому периоду, коллекция сокровищ гробницы Тутанхамона. Золотые саркофаги, экспонаты, которым более пяти тысяч лет. Да и года не хватит всё тут осмотреть. Брай была в восторге.

Мистер Озаз познакомил её ещё с двумя помощниками: молодым мужчиной Махешем Табити и прелестной аспиранткой Кези Мерт.

– Мы с мисс Мерт занимаемся каталогизацией экспонатов, найденных в разное время, в разных районах страны. Как правило это статуэтки, украшение, предметы быта и оружие. Некоторые из них в таком состоянии, что требуют реставрации. Поэтому для нас большая радость, что вы смогли к приехать.

Глубокий голос Махеша разносился по лестнице, пока они поднимались на второй этаж музея. Он представлял собой балкон, располагающийся по всему периметру зала. Брай с интересом рассматривала статуэтки нубийских воинов, папирусы, найденные в Луксоре, миниатюрные фигурки фараонов и Богов и ещё множество разных находок, находящихся на стеклянных витринах.

Её провели в ещё один зал, где вовсю шла подготовка к новой выставке посвященной Среднему царству. На витринах и столах лежала кухонная утварь, украшения из золота, обереги, сельскохозяйственные орудия, сосуды для вина и разнообразное оружие.

Брай прохаживалась между столами, изучая эти находки, некоторые из них действительно были в ужасном состоянии.

– На самом деле, мисс Хьюз, мы хотели, чтобы вы реставрировали статую сфинкса и посмертную маску вельможи.

Кези протянула ей перчатки, и Брай, надев их, принялась рассматривать экспонаты.

Маска была из известняка, расписанная красками и украшенная золотом. Сейчас её покрывал толстый слой ила и глины, но стоило убрать грязь, и маска «заиграет» во всём своём уникальном великолепии.

Со сфинксом было сложнее. Он сильно пострадал от времени, но всё равно легко можно было определить, что данная статуя относилась к разновидности иеракосфинксов – с телом льва и головой сокола. Мифическое чудовище изображалось лёжа, передняя лапа и часть головного убора отсутствовали. Брай задумчиво рассматривала скульптуру, понимая, что в принципе полного восстановления тут не требуется. Ей надо только узнать то, какая структура у камня, и законсервировать его от дальнейших разрушений.

Вся работа займет от силы дня три, а остальное время можно посвятить прогулкам по музею и поездке в Долину Пирамид.

Она повернулась, чтобы огласить свой вердикт кураторам, но Махеш и Кези о чём-то разговаривали, и, чтобы им не мешать, Брай переключила своё внимание на другие предметы, что размещались на столе.

Тут были отлично сохранившиеся золотые браслеты с изображением Ока Гора**, что в те времена служило оберегом, защищая владельца от злых духов и несчастий. Невероятной красоты ожерелье-солнце или как его называли египтяне ускх, которое закреплялось на кожаной подкладке и напоминало воротник. Ускх, что находился на столе, скорей всего принадлежал какому-то полководцу. Он состоял из множества золотых пластин, бусин и подвесок с изображением Нерта***.

Рядом с украшением лежала небольшая пластина сделанная, судя по всему, из выдубленной кожи. Брай подняла её, читая на бирке – «щиток для защиты руки».

Перед глазами внезапно предстала картина: кожаные наручи, опоясывающие сильные запястья.

По спине волной пронеслись мурашки.

Брай тряхнула головой, кладя экспонат на место. И сразу же увидела то, что заставило её в испуге прикрыть рот рукой.

На столе лежало оружие практически в идеальном состоянии. Длинное древко, на котором крепилась бронзовая пластина в виде полумесяца. Информация на бирке гласила: «Секира. Бронза. Среднее царство».

Брай пошарила глазами по столу, находя ещё один топор, лезвие которого тоже украшало изображение коршуна. Взяв его в руки, она положила лезвие рядом с первым, развернув его на сто восемьдесят градусов.

Казалось, что сердце сейчас проломит грудную клетку. В висках пульсировала адская боль. Брай открывала и закрывала рот, пытаясь вдохнуть воздуха. Всё вокруг темнело, а взгляд, словно прожектор, выхватывал в этой мгле только одно.

Примитивную двухстороннюю секиру, что своим видом напоминало ей совершено другое оружие. Гладкое лезвие, на котором три поперечные черты пересекала одна продольная.

Знак Ордена.

Брай схватилась за стол, пытаясь удержаться на ногах.

– Мисс Хьюз вам плохо? – словно из далека раздавался взволнованный голос Кези Мерт.

– Акклиматизация, – просипела Брай. – Не привыкла к жаре. Мне надо умыться.

Её без лишних слов отвели в уборную. Открутив кран, она плеснулв в лицо несколько пригоршней ледяной воды и опустилась на крышку унитаза.

Она всё вспомнила. Свой «сон» и всё, что было до него.

Она разговаривала с Богом. Вот чей голос она пыталась вспомнить все эти дни.

ОН говорил ей о её судьбе.

Что наградой за жертву ей будет жизнь.

Жизнь обыкновенного человека.

Никаких демонических сущностей.

Но при одном условии – Брай не будет помнить ни Орден, ни Гидеона.

Они в свою очередь забудут о ней.

Она «вернётся» обратно за неделю до звонка отца Саливана. Он не сможет ей дозвониться и найдёт другого реставратора. Она никогда не увидит статую гаргульи.

Если она не согласна, то будет вечно находиться ТУТ.

Это что-то вроде чистилища. Ничто.

В рай ей вход закрыт – она на половину демон. Ад её не примет – она отдала жизнь за Воина Света. Даже вернуть её в виде гаргульи на помощь Ордену, ОН не может – она не подходит для этой миссии.

Что ей оставалось делать? Мучиться здесь вечность воспоминаниями о Гидеоне? Или вернуться и попробовать…

Додумать мысль она не успела, проснувшись в своей кровати.

Отдышавшись и успокоившись, Брай вышла из туалета, собираясь как можно скорее закончить тут все дела и вернуться в Париж.

Ей срочно надо разыскать одну гаргулью!

Комментарий к Глава 19

* площадь, где располагается Каирский музей древностей.

**древнеегипетский символ, левый соколиный глаз бога Гора, который был выбит в его схватке с Сетом. Этот глаз, исцелённый богом Тотом, стал могущественным амулетом, который носили многие египтяне – и фараоны, и простые люди. Он олицетворял собой различные аспекты божественного миропорядка, от царской власти до плодородия.

*** или как его еще называли коршун – это амулет в память о блужданиях богини Исиды в образе коршуна по болотам Дельты. Его делали из литого золота и наносили на него текст из 157 главы «Книги мертвых». Он был призван дать его владельцу силу и свирепость богини Исиды в образе коршуна.

========== Глава 20 ==========

«Определение мелодрамы остаётся прежним: это история, в которой невозможное превращается в возможное». Сидни Люмет

– Том, что происходит? – Виолетт стремительно прошлась по гостиной и, резко развернувшись, взволновано посмотрела на мужчину. – Она вернулась из Каира сама не своя! Она целыми днями не выходит из спальни и рыдает! Была бы я более впечатлительной, решила бы, что Брай в Египте оживила одну из мумий и теперь опасается последствий*.

– Виолетт, я знаю, что ты очень за неё переживаешь, но поверь, ей просто надо время.

– Время для чего?

– Осознать и принять!

– Том! – прошипела брюнетка. – Ты можешь, хоть иногда выражаться по-человечески?

Он устало потёр глаза, пытаясь собраться с мыслями. Виолетт присела напротив него в кресло и, сцепив пальцы в замок, положила их на колени, готовая выслушать его ответ.

Но ответа не было.

Том просто не мог рассказать ей правду. Слишком многое пришлось бы объяснять. Да и рациональная Ви вряд ли бы ему поверила, решив, что на старости лет его поразило слабоумие.

Звонок Брай застал Тома врасплох. Она сразу ему объявила, что знает про Орден, про Собор, про воинов и про хранителей. Она рассказала ему такие подробности, что он не смог ничего ей возразить, шокировано молча в трубку.

Он никогда не посвящал её в эту часть своей жизни, здраво рассудив, что Брай не создана для войны и битв. Он не хотел её впутывать в эту бесконечную борьбу Добра и Зла.

Но она узнала правду. Только откуда? Кто мог ей поведать тайну, которую оберегали как зеницу ока?

Или Брай случайно где-то увидела одного из воинов? Кто-то другой, может быть, и не понял, что или кто перед ним, но его воспитанница, выросшая на этих сказках, смогла сразу сопоставить факты.

– Том! Не молчи! – её голос звенел от напряжения. – Это ведь не мои фантазии! Я знаю! Эта правда! Гаргульи и Орден существуют! Том, пожалуйста, не делай из меня чокнутую!

– Брай, ты не чокнутая!

– Слава Богу, а то я начала сомневаться… Ну, знаешь ли… Мне столько надо тебе рассказать! – в трубке раздался её счастливый смех. – Я так рада! Как же я хочу его увидеть. Интересно, если я его с ходу расцелую, Гидеон меня сразу прибьёт или все-таки поинтересуется, что происходит? – Брай радостно хихикнула, разговаривая скорей сама с собой, чем с ним, а потом, спохватившись, спросила. – Расскажи мне, как дела у Ордена? Статую Королевы смогли реставрировать? А Наберий, они с ним разобрались? Как Гидеон! Он не ранен? А Кезия, Офир, Неро, Андреас?

– Брай! Послушай! … – перебил её Том. – Я не знаю откуда тебе всё известно, да ещё и такие подробности… Только, я не понимаю о чём ты говоришь! Какая реставрация?

– Статуя Королевы гаргулий. Было нападение, её разбили.

– Нет. Она никогда не была повреждена.

– А Гидеон? Отломанное крыло? Отец Саливан искал реставратора, который мог бы его починить.

– Брай, я в курсе всего, что происходит в Ордене. И ни одна из статуй гаргулий никогда не реставрировалась.

– Он всё изменил… – в её голосе отчётливо слышалась растерянность, а через пару секунду Брай надорванным голосом спросила. – Том, где Гидеон?

Ему, отчего-то, понадобилось вся его решимость, чтобы ответить.

– Он вознёсся… Два дня тому назад…

Больше она не сказала ни слова, а он молча слушал её тихие рыдания. Они были ответом на его не заданный вопрос – так горько женщина может оплакивать только любимого.

Виолетт нетерпеливо постучала ногой по паркету, словно напоминая, что она все ещё ждет ответа. Её сосредоточенный и взволнованный взгляд говорил, что на этот раз отговорками он не отделается.

Резкий звонок в дверь был подобен божественному избавлению, но Том понимал, ему ещё придётся вернуться к этому разговору. Виолетт слишком сильно переживает за его девочку, хоть и старается скрыть свои эмоции под маской язвительности.

***

Брай лежала, уткнувшись лицом в подушку, слушая шум, что доносился из гостиной. Там в очередной раз спорили. Голоса Тома и Ви сливались для неё в какой-то беспрерывный гул, вызывающий нарастающее раздражение.

Нет, она очень ценила их поддержку, но эта гиперопека её только нервировала. Они тряслись над ней как две наседки над яйцом. А ей хотелось только одного – остаться один на один со своей скорбью.

Брай с трудом помнила, как вернулась в Париж. Она сама себе напоминала сомнамбулу: из памяти совершенно стерлось как она закончила работу в музее, как заказывала билеты на самолет. Единственный момент, который четко отпечатался в сознании – это мохнатые, тяжелые облака, которые она рассматривала сквозь заиндевелый иллюминатор и мысль, что может лучше было ей ничего не вспоминать.

Сердце разрывалось от боли и тоски.

Она, кажется, кричала в лицо перепуганного Тома проклятия, когда он приехал к ней поговорить. Буквально выла от отчаянья, пытаясь что-то ему объяснить, но по всей вероятности, запутала его ещё больше. Когда из её рта была готова вырваться хула на Бога, Том дал ей пощечину, не давая злым, опрометчивым словам непростительным грехом** упасть на её душу.

Брай, рыдая, осела на пол, закусывая ладонь, пытаясь совладать с обрушивающейся на неё истерикой, но ничего не выходило. Том опустился рядом, заставляя её выпить что-то, резко пахнущее травами. Обнял, прижимая к себе, покачивая словно маленькую и молчал, неумело пытаясь разделить с ней то горе, которое Брай даже не могла описать.

В её душе поселилась апатия и глухое равнодушие. Она не выходила из комнаты, ничего не ела и не разговаривала, просто сидела на кровати, уставившись бездумным взглядом в пространство. На следующий день Том позвонил Виолетт, надеясь, что присутствие подруги выведет её из тягостных мыслей.

Но Брай просто не понимала, как ей теперь продолжать жить?

У неё была сумасшедшая надежда, что она сможет его увидеть… А теперь…

Теперь Гидеон там, где всегда мечтал быть – с Богом.

Внутри кипятком растекалось негодование. Она ощущала себя жестоко обманутой, словно, лишив её памяти, Господь «пообещал» оберегать Гидеона. И не сдержал своего обещания.

Трель дверного звонка, напомнила ей тот момент, когда воин впервые переступил порог её квартиры. Это было просто невыносимо! Эти воспоминания приносили ей только нестерпимую боль.

– Брай, это к тебе!

Спокойный, немного удивленный голос Тома почему-то окончательно вывел её из себя. Она вскочила с кровати и, фурией вылетев из спальни, завопила:

– Убирайтесь вон! Всё убирайтесь! Оставьте меня одну! Я никого не хочу видеть!

– Даже меня? – вопросительно послышалось от окна.

Брай буквально подавилась криком. Этот голос она не могла перепутать ни с каким другим. Низкий, глубокий, с еле заметной хрипотцой. Обычно в нём доминировали властные нотки с небольшим оттенком превосходства, но сейчас в его интонациях ей слышалось беспокойство с некоторой долей растерянности.

Это было просто невозможно.

Она обернулась пытаясь сквозь пелену слёз увидеть говорившего. Может это её разум играет с ней злую шутку? Может в действительности у неё просто прогрессирующая шизофрения? А она, чтобы справиться с галлюцинациями, напридумывала себе Орден, демонов, Гидеона… А Том с ней согласился, потому что просто боится её… Может она опасна для окружающих? Поэтому Ви так переживает, не хочет, чтобы она попала в Сальпетриер***. Брай тыльной стороной ладони неуклюже попыталась вытереть заплаканные глаза, стараясь фокусироваться на говорившем.

Возле кухонного стола, одетый в джинсы и клетчатую рубашку, стоял Гидеон. Внешне мужчина был совершенно не возмутим, но в серо-голубом взгляде то и дело проскальзывало волнение, словно он не был до конца уверен в её реакции.

Брай всхлипнув прикрыла рот рукой.

Гидеон первый шагнул к ней и, вскрикнув, она кинулась ему в объятия. Он прижал её к груди так, что стало трудно дышать, что-то неразборчиво шептал в волосы, беспорядочно оглаживая ладонями руки и спину. Брай закинула голову, обвила руками его шею и заглянула в глаза, желая удостовериться, что ей это не снится.

Что это действительно он.

Гидеон нежным движением стёр с её щеки дорожку слёз, слегка оглаживая скулу, словно сам всё ещё не мог до конца поверить в то, что всё сейчас происходит – реальность, а через миг, издав тихий стон, поцеловал, упоительно и страстно.

Так как не целовал ещё никогда.

Это был поцелуй надежды. Самый чудесный поцелуй в её жизни.

Они оторвались друг от друга, только через несколько минут, когда воздуха стало не хватать, а из гостиной послышалось деликатное покашливание. Тихо смеясь, как два подростка, застуканные учителем в пустующем классе, они повернулись к Тому и Ви, что не сводили с них своих удивленных взглядов.

– Это, конечно, многое объясняет, – немного неуверенно пробормотала Виолетт. – Но я всё равно требую подробностей!

Брай счастливо рассмеялась, уткнувшись носом в плечо Гидеона. Надо будет срочно придумать для Ви какую-то правдоподобную историю, которая объяснит все странности, что с ней происходили в последние дни.

Гидеон мягко поцеловал её в макушку, и Брай подняла голову. Они несколько секунд смотрели друг на друга, не произнося ни слова, затем синхронно повернулись к Тому и хором произнесли:

– Обвенчай нас!

Когда на лице священника вспыхнуло удивление, Гидеон безапелляционно добавил:

– Сегодня!

Брай эхом откликнулась:

– Сейчас!

Том помолчал какое-то время, обдумывая их просьбу.

– Я не могу этого сделать, я опекун Брай. Но знаю человека, который может нам помочь.

Он отошел к окну, доставая из кармана телефон, и Брай улыбнулась, кажется, отца Саливана ждёт неожиданный сюрприз.

– Ты будешь моей свидетельницей? – обратилась она к Виолетт.

Ви от избытка эмоций не смогла найти слов, а только кивнула, и Брай кинулась обнимать подругу.

***

Проводив Тома и Виолетт, Брай вернулась в гостиную и присела рядом с Гидеоном на диван. Он обнял её, прижимая к себе и она с трепетом наблюдала, как он задумчиво «рисует» большим пальцем узоры на её запястье.

– Надеюсь, Он тебя не заберет, – взволнованно вымолвила Брай и, словив его вопросительный взгляд, виновато пробормотала. – Я столько Ему наговорила, когда узнала, что ты вознёсся.

– Могу себе представить! – мужские губы растянулись в усмешке.

– Ты всё ещё Воин Света?

– Нет, – и Гидеон покачал головой в подтверждение своих слов.

– Тогда почему тебя вернули? Ты ведь мечтал служить Ему… – этот вопрос мучил Брай с того самого момента, как она увидела Гидеона на своей кухне. – И ты один из лучших Его воинов.

– Я потерял то, без чего мое дальнейшее служение было бессмысленным.

– Я не понимаю.

– Когда ты погибла, я разуверился. Я хотел умереть, но не во славу Господа, а чтобы увидеть тебя.

Брай прикрыв глаза, обвила его руками, как будто пытаясь «сказать», что понимает. Она ведь думала о том же, когда узнала, что «опоздала». Только осознание, что лишившему себя жизни вход в Рай закрыт навсегда, удержал её от этого шага.

Гидеон потерся щекой об её волосы, проводя ладонью по спине, обнимая её еще крепче.

– Он простил мне мой грех. И дал выбор… Я выбрал тебя!

На глаза в который раз навернулись слёзы, Брай всхлипнула и, подняв к нему заплаканное лицо, произнесла:

– Я люблю тебя!

– А я тебя!

Она не смогла подавить идиотски-счастливую улыбку. Потянулась к его губам, нежно целуя. Гидеон подался на встречу, отвечая, а через минуту, разорвав поцелуй, хрипло прошептал:

– Не искушай меня!

– Это ещё вопрос, кто кого искушает, – надулась Брай и, выбравшись из его объятий, забрала с тумбочки сигареты. – Пойду подышу воздухом и заодно остыну! – показав ему язык, она шагнула на балкон.

Веселый смех Гидеона разнёсся по гостиной, заставляя её блаженно улыбаться. Брай подняла голову к небу и тихо прошептала:

– Спасибо Господи!

***

Если бы в этот вечер кто-то из праздно гуляющих на площади Нотр-Дам решил вдруг перелезть через невысокий заборчик и заглянуть во внутрь Собора, его бы ждал удивительный сюрприз.

У алтаря, освещённого множеством свечей, стояли двое. И хоть мужчина был одет в ковбойку и джинсы, а женщина в простое платье, сразу становилось понятно – это жених и невеста.

За их спинами расположились свидетели: миловидная брюнетка, утирающая каждые пару минут глаза платочком и высокий седовласый мужчина в тёмном костюме. Белоснежная колоратка**** выдавала в нём служителя церкви.

Нечаянному зрителю могло показаться, что больше в Соборе никого не было, но если присмотреться, то на верхнем ярусе, что нависал над проходом к алтарю, виднелось множество силуэтов. Создавалось впечатление, что там собралось целое римское войско, среди которого ярким пятном выделялась обладательница жемчужного плаща, что с радостной улыбкой наблюдала за происходящим.

Когда священник объявил, что настало время говорить клятвы, в Соборе повисла благоговейная тишина, которую «нарушили» только два голоса, женский и мужской, в унисон произносящие обеты.

Радостно улыбнувшись, капеллан подытожил:

– Что Бог сочетал, того человек да не разлучает. И заключённый вами супружеский союз я подтверждаю и благословляю властью Вселенской Церкви во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь!

– Аминь! – тихо пронеслось по залу.

Когда жених поцеловал невесту, в зал сквозь витражные окна проник луч солнца, словно благословение. Это было бы более, чем странно, ведь за окном давно была глубокая ночь.

На набережной звучал саксофон, из колонок близлежащего кафе низкий, грудной голос Эдит Пиаф пел о вечном, по площади разносились ароматы цветов и свежей выпечки. Влюбленные повсеместно оккупировали свободные лавочки и парапеты, и, казалось, что сам воздух Парижа в этот вечер был пропитан любовью.

И никому не было никакого дела до того, что происходит за вековыми стенами Нотр-Дам-де-Пари. Какие ещё тайны и секреты хранят его древние камни и самое главное, почему сегодня гаргульи на водостоках Собора выглядят подозрительно радостными.