Текст книги "Невидимка (СИ)"

Автор книги: Старки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Придурок! – и это как отмашка к действительно сну.

Утром Лерка проснулся один. Солнце уже вовсю нагревало реальность. На стеклянном столике остатки ужина были убраны. Сейчас там натюрмортно красовались кувшин с соком, огромный персик, стакан и записка. На бумажке: «Я на море».

Лерка потуже завернулся в халат, умылся. Выпил стакан холодного сока, выйдя на балкон. Там теплынь и светлынь, пахнет морем и небом. Ему показалось, что одинокая плывущая «голова» в море – это Борис. Пловец заплыл невообразимо далеко – и всё ещё плыл вдаль.

Лерка вернулся в комнату, поискал свой телефон. Не нашёл. Увидел макбук Бориса. Оживил его. Устроился в кресле с персиком и с ноутбуком. Но уже через несколько минут в дверь громко постучали. «Может, десерт принесли?» – хмыкнул про себя мальчик с персиком. Потащился открывать. Нет, не десерт.

========== 6. ==========

На пороге нимфа. Нет, красотка. Нет, мегера. Девушка из рыбного ресторана. Чёрная грива волос, брови вразлёт, тонна золота в ушах, сиреневые глаза – явно линзы, благородный прямой нос (никакого намёка на курносое «ми-ми-ми»); курортное утро – а она свежа, «цветёт и пахнет». А губы-то, пожалуй, передуты, не удерживают форму, демонстрируют поцелуйный максимум перманентно. Дама в белом мини, в каблукастом макси (Лерка считал, что такую обувь только для трансвеститов делают – и то для тех, кто в шоу выступает).

Сиреневый взгляд, хоть и искусственный, не предвещал ничего хорошего. После жуткой паузы рука с огненным маникюром взметнулась по направлению к Леркиной груди. Мятый гость в халате попятился, опасаясь быть разрезанным этими ногтевыми лезвиями. Дамочка, увидев растерянность в халате, предприняла наступление. Буря и натиск. Она чеканно продефилировала мимо мальчика с персиком, как на подиуме прошла до французских окон, эффектно развернулась и зафиксировала позу «the hunch» – плечи вперёд, руки в боки, живот втянут, одна нога выставлена вперёд.

– Значит, вот ты какой! – девушка выпалила неожиданно низким и приятным голосом. – Как вы встретились? Он специально в Будву приехал, знал, что ты здесь? Или случайно получилось? Не понимаю – как он тебя простил? Ведь уже всё прошло-зажило! Стоило бляди появиться, издалека пальчиком поманить, так он хвостом завилял! А я чувствую, что он мне лжёт: парень оказался не тем, просто похож и бла-бла-бла! И тут же какие-то дела у него без меня образовались! И ладно бы дела, так нет – развлекуха, яхты, сплавы!

Лерка собрался, затянул потуже пояс на халате, смачно откусил персик так, что соком заляпал махровый ворот. И промолчал. Мегера медленно пошла к нему и вокруг него, сканируя взглядом снизу вверх и обратно.

– И на что он тут запал? Я-то ожидала нечто другое увидеть. На фотографиях наглый хастлер, а тут цыпа-цыплёнок.

– А я ищу себя, – Лерке вдруг стало весело.

– Ты ищешь, чем поживиться! Присосался к Славе, доишь его, крутишь…

– К кому? – У Лерки возникла мысль, что дамочка всё-таки ошиблась.

– К Бореньке! Ненавижу это имя! – Нет, не ошиблась. «Ещё неизвестно, кто к кому присосался», – подумал цыплёнок, вспомнив ночную возню в постели. – Откуда только такие мужчинки берутся? На чужие бабки падкие, прожигатели жизни, умело раздвигающие ножки.

– Оттуда же, откуда и такие женщинки, – парировал Лерка. Мегера даже остановилась, лицо её исказила неприятная гримаса, пухлые закачанные губы сделали какую-то волну-судорогу.

– Ах ты, сука! Это ты на меня намекаешь? Я Славу подобрала раздавленного и униженного!

– Но таки не бедного! – вставил Лерка.

– Да это я помогла ему восстановиться! Это я помогла ему бизнес сохранить! Я вернула ему репутацию нормального мужика! Возилась с ним, как с дитём!

– Ночи не спала…

– Ты, сука, лучше помолчи! Как он мог тебя простить? После всего того, что ты натворил! После этого ужасного скандала, когда Алиска вас застукала! О, она мне всё в красках описала! Со всеми подробностями историю слежки за Славочкой и за его голубком! Тьфу! Алиска вызнала про тебя всё – то, что ты обыкновенная проститутка, что, даже крутя со Славой, ты кочевал из клуба в клуб, из отеля в отель, работал, так сказать! Трудовые будни, сука, у него! Зажигал на Славкины денежки, раскатывал на его машине, форсил в его цацках и даже не скрывал того, что тупо разводишь его. Тьфу!

– Ого! Так вы ещё и подруга его невесты? Как занятно.

– Не тебе меня обвинять! Он был в таком состоянии! Метался по городу, разыскивал тебя. Их проект слияния с Говоровым пошёл ко всем чертям. Турок его разлюбезный свинтил из Москвы. Потом его избили! Я подозреваю, что обиженная Алиска организовала всё! Она мстительная! От него тогда все отвернулись!

– Ну… очевидно, не все… Хотите сока? Апельсиновый!

– Что? – красотка зависла, некрасиво открыв рот.

– Сок! – Лерка деловито налил прохладный напиток в бокал и протянул даме. – Вам нужно остыть и успокоиться. Я не Костя. И на вашего Славу не претендую. – Рот открылся ещё больше. Девушка выхватила бокал и жадно выхлебала сок.

– Как не Костя?

– Ну… бывает.

– Но фотографии? – Она судорожно стала открывать малюсенькую сумочку, свисавшую на цепочке с плеча. Достала две мятых фотографии. – Вот!

На них, конечно, Костя. На одной он один сидит на барном стульчике и что-то говорит бармену, придерживая пальцами шот с трёхцветным «Б-52». На нём чёрная латексная короткая куртка, в ухе блестящая круглая клипса, на руке знакомые часы, на ногах лаковые высокие ботинки, иссечённые несколькими декоративными металлическими молниями. Он не видит, что его снимают. Серьёзен. Густо накрашенные глаза прищурены. На второй фотографии Костя с Борисом, выходят из какого-то дома, держась за руки. Борис с ненавистью глядит в камеру – значит, видит снимавшего, а парень в розовой майке, на которой пайетками выложен череп, дерзко улыбается.

– Это же ты? – шёпотом спросила девушка.

– Это Костя. А меня зовут Валера. И я уже задолбался доказывать, что я не он.

Девушка нахмурилась и уставилась на фотографии. В её красивой голове, очевидно, происходил какой-то медленный процесс, что-то из паровой механики. Она села на подлокотник кресла, а Лерка почтительно дожидался окончания мозгового штурма.

– Тогда что ты тут делаешь? – шарики-подшипники, турбинки и поршни завершили работу.

– Борис делал мне МРТ.

– Что он делал?

– Э-э-э… не парься, в общем.

– Но ты спал с ним!

– Кровать широкая!

– Не езди мне по ушам! Я что, Славика не знаю?

– Ты меня не знаешь.

– И кто же ты тогда, если не этот мерзкий проститут?

– Жалкий студент, латекс не ношу, огненные коктейли не пью, по клубам и отелям не работаю. А тебя, кстати, как звать?

– Яна… У нас со Славой уже всё на мази было! Вот-вот – и он мне предложение бы сделал. Я же чувствовала!

– И сделает! Пока его нет, мне нужно уйти, а ты уж его удержи! Только вот не в халате же идти…

– Там, в прихожей, пакет с постиранной одеждой…

Лерка ринулся к двери. Действительно, на низкой тумбе в фирменном бумажном пакете одежда: отстиранные и отглаженные его купальные шорты и майка. К сожалению, джинсы были ещё вчера увезены пацанами в «Даклей». Лерка скинул халат, натянул шорты, как вдруг в комнате заулюлюкало – явно телефонный вызов.

– Алло… Его нет в номере, – ответила Яна. – Да, его гость здесь… Хорошо, я передам.

Заныривая в майку, Лерка вернулся в комнату.

– Звонили с рецепции, там за тобой пришли. Говорят, что требуют, чтобы ты вышел. Трое молодых людей. Их не пускают.

– О! Это мои друзья! Где же мой телефон? Блин!

– Если Слава сейчас придёт… то… – вдруг ядовито сказала Яна, сообразив, что конкурент собирается искать свой жалкий телефон.

– Чёрт! Яна, если найдёшь мой телефон, то… либо на рецепции в «Даклее» оставить нужно, а если позже найдёшь, то… можешь его ликвидировать! А я побежал! Удачи! – И он хлопнул дверью. Лерка действительно опасался, что Борис, вдоволь наплававшись, вернётся и вернёт его. В панике он даже немного заплутал по мраморным коридорам отеля. Но всё-таки сумел сориентироваться и вбежал в просторный кондиционированный холл с голубым потолком почти в объятья своих друзей.

– Лерик! Ты чего, скотина такая, не берёшь трубку! – заорал вместо «привет» Матвей.

– Мы всю ночь ему вызванивали! Материли! Ничего? Не икалось тебе? – хлопнул по спине Тёма.

– Я ж говорил, что всё нормально будет! – убеждённо заявил Костя.

– Я где-то телефон потерял, – радостно ответил Лерик, так он был рад видеть пацанов.

– Где Борюсик? Как он тебя отпустил? – Костя сразу правильные вопросы задаёт.

– Что в больнице сказали? Вы вообще туда ездили? – перебивает Матвей.

– Сказали, что «ничего страшного», «до свадьбы заживёт».

– А уже свадьба? Вы не торопитесь? Ты хорошо подумал? – заржал Тёмыч.

– Нам надо уходить. Борис не знает, что я ушёл.

– Лер, он хоть не снасильничал? Ты вообще как? – неожиданно серьёзно выдал Костя. И все замолкли. Даже девушки на рецепции вытянули шеи, ожидая Леркиного ответа.

– Я нормально. А вы на парасейлинг-то пойдёте?

– Вообще, собирались. Душица вчера обещала показать что-как… Тут всего-то три точки таких, и на Свети-Стефани можно съездить.

– А деньги? Они ж уже того… на исходе.

– Лер, это ж вчера было… Борис как бы оплатил… Короче, если ты против, то мы звоним Душице и говорим, что не едем, – Костя в этот раз был более принципиален.

– Нет. Мы поедем, – ответ получился мстительным. И парни поспешили вон из этого пятизвёздочного великолепия.

И день покатился, как задумывался. Вдохновлённые идеей интересного журналистского опыта, четверо друзей отправились на встречу с Душицей. Девушка сначала повезла их к своему знакомому Гордону на пляж Бечечи. У него целая конторка: и парасейлинг, и катамараны, и «банан», и инструкторы по дайвингу, и даже вейкбординг. Гордон (а его называли просто Гога) оказался ожидаемо болтливым мужичком, но удивительно невысоким для черногорца. Он рассказал о своём хозяйстве, о том, как выдают лицензии, как он работал в Греции. Потом в полёт над морем отправились Костик и Артём, а Матвей стал расспрашивать Гогу про инциденты с пьяными туристами. Мастер водных экстремальных удовольствий божился, что он подвыпившим сразу отказывает. Но, к сожалению, часто именно пьяные рвутся в небо и в глубину. Среди таких отдыхающих не только русские, но и сербы, и украинцы…

– Недавно шведы были! Совсем плохой швед! С бутылкой водки пришёл, и жена такая же! Нехорошо. И не понимает! И не выгнать!

Но в основном Гога жаловался, что туристов немного, что налогами душат, что работников надёжных тоже трудно найти. Парни же вернулись весёлыми, сказали, что совсем не страшно, что прикольно, но мало. Перекусив в здешней кафешке на горячих пластиковых стульях, друзья поехали на центральный пляж. Там они зарядили целый спектакль. Лерку, как самого неспособного, оставили в засаде – снимать происходящее. Душица заглянула к какому-то знакомому в местный бар. А трое парней отправились изображать пьяных туристов, для реалистичности даже рот прополоскали каким-то алкоголем, приготовленным на этот случай. «Контрольную закупку» этот пляжный пункт развлечений не прошёл. Матвей и Костя благополучно были допущены сначала до парашюта, потом совместно с другими отдыхающими на «банан».

На пляже Морген ребят тоже допустили к полёту. Но потом чуть не побили их за то, что они решили расспросить про нарушение правил, про жизнь вообще… Душица предложила съездить на Свети-Стефани, и они отправились и в этот райский уголок. И это местечко, рядом с очаровательным краснокрышим островом-курортом, не разочаровало – здесь алкоголикам дали отпор: ни на парашют не пустили, ни на гидроциклы не взяли. Душица потом долго объясняла местным красавцам инструкторам, что ребята пишут статью, что они не пьяны вовсе. Но, по-видимому, ей не очень поверили, интервью дать не согласились, хотя вертевшийся всё время где-то рядом Лерик поболтал с барменом, с уборщиком, со спасателями и выяснил, что недавно как вчера была пьяная драка с участием одного из инструкторов. В общем, материал для статьи был, осталось только с отельными спасателями и охранниками поговорить и, возможно, вечером на какой-нибудь дискотеке прошарить эту тему. Довольные, все пошли купаться. А после Душица их повела в бар с видом на Свети-Стефан.

Никто и не подозревал, что девушка выполняла чьё-то распоряжение: на белом кожаном диване восседал Борис. Он не улыбался и не ждал улыбок от других. Увидев остолбеневшую группу, он резко встал, сунул руку для приветствия каждому. Последним был Лерка, того он просто взял за запястье и потащил за дальний столик, заявив:

– Сейчас принесут напитки, а мы поговорим!

Разговор происходил на глазах у друзей, поэтому они уселись за предложенный столик и стали в открытую наблюдать за Борисом и Леркой.

– Ты ушёл, не дождавшись меня. Яна тебя оскорбляла?

– Нет.

– Что она тебе наговорила?

– Ничего особенного. Только что ты бедный, несчастный, обманутый и всеми кинутый, и я не должен лезть в твою жизнь. И она права, Борис!

– Не ей решать, что ты должен, а что нет!

– Но и не тебе! Это мне решать. И меня не будет в твоей жизни.

– Лера, ведь всё было хорошо… Будет лучше.

– Борис, – Лерка экспрессивно дважды щёлкнул пальцами, – тебе нужен не я! Ты ищешь Костю! Эти твои бесконечные тесты! Ты ведь и в постели наблюдал за моей реакцией! Во время секса человек не контролирует себя, как и во время выброса адреналина! Тебе нужен не я. А я – это я, и ты не заставишь меня быть им!

– Ты не прав! Да, я проверял тебя. Но и ты бы так поступил на моём месте! Не может быть, чтобы двое были так похожи. У меня это не сходится никак в голове. Но я не хочу, чтобы ты был Костей. Я хочу, чтобы ты был собой. И чтобы был со мной…

– Нет. У тебя есть Яна. Это твой шанс быть нормальным мужиком. Ты же сюда с ней приехал! А уехать хочешь с Костей?

– Я приехал сюда к Анвару, а Яна приехала позже, за мной. Яна здесь ни при чём. Я не люблю её.

– Зачем же ты ей вялишь мозги?

– Я должен был её выгнать? Послать её? Она знает, что я люблю не её.

– Ты любишь Костика. Я помню. Так и ищи его!

– Я уже не хочу его искать. Мне нужен ты.

– Ты меня совсем не знаешь.

– Узнаю.

– Это бессмысленный разговор. Мы очень тебе благодарны, Борис, за яхту, за рафтинг, за парашюты эти… Ты щедрый, ты упорный, ты даже красивый и умный. Но послезавтра мы улетаем. И у меня начнётся своя жизнь, а у тебя продолжится своя. Без пересечений!

– Нет, так не будет. Ты не Костик, я знаю, где тебя искать.

– Не нужно меня искать! Я говорю тебе: нет.

– Без шанса?

– Без шанса.

– Я тебе так противен?

– Всё! Меня ждут ребята. Спасибо тебе за всё… Прощай. – Лерка встал и направился к столику с друзьями. Те сразу встали, не допив коктейли, засобирались уезжать. И никаких расспросов как обычно, никаких подколок и шуточек. Только уже в машине Матвей спросил:

– А телефон он тебе не вернул?

– Блин. Я забыл спросить…

Больше эту тему не поднимали. Похоже, парни ощущали Леркину растерянность и даже панику, уважали его чувства. Нарочито говорили обо всём на свете, но не о Бориславе и его щедротах. Они добросовестно и правильно провели вечер на отельном пляже, остались на смешную самопальную дискотеку с, надо признать, крутой светомузыкой. И рано (преступно рано для лета) легли спать. Завтра «выпускной» – последний день. Завтра они собираются отжечь в «Трокадеро», оставить память и, если получится, памятники своим каникулам.

Утреннее море – купель беззаботного лета. Удерживает пловца на прохладной ладони, освежает виски, распрямляет сонный позвоночник, размывает вчерашние сомнения. Обычно Лерка плавал один, пацаны спали до победного. И в это утро он отмахал метров двести и теперь рассматривал вату облаков посреди ещё разбавленной сини. Неожиданно рядом объявился Костик: очень странно, он обычно дрых дольше всех.

– Балдеешь?

– О! Ты встал?

– Угу… Мы вчера со «Спокойной ночи, малыши!» улеглись… А вода хороша-а-а!

– Утром всегда такая!

– Лер, ты нас хоть не проклинаешь?

– За что?

– За Бориса.

– Всё нормально.

– Ты хоть видишь, что он любит тебя?

– Он любит своего Костика.

– Костик – фантом, а ты реальность. Сомневаюсь, что он будет искать его и дальше.

– Его проблемы.

– Типа ты его послал?

– Да.

– Думаю, он не пойдёт по этому адресу. Может, тебе попробовать с ним замутить? Он редкий кадр.

– Нет, это не для меня.

– Не боишься, что это единственный шанс в жизни? А ты его послал.

– Кто бы говорил, ты же не боишься динамить направо и налево.

– Я никогда не говорю «нет», я говорю «возможно». Но всегда оказывается, что это просто секс, поэтому «возможно» становится «нет». А с ним ведь не просто секс? Я прав?

– Поплыли назад, завтрак скоро! – Лерка хлебнул воздуха и нырнул – то ли чтобы правильно отработать кроль, то ли чтобы не продолжать разговор.

– Вот стервец… Чую, что мои поучения запоздали! – Костик направился вдогонку. И это единственный разговор от имени друзей. Очевидно, разговор был задуман более продолжительным, но раз не пробило на искренность, то никто не будет лезть в бутылку, а пойдёт за бутылкой.

К вечеру уже и шмотки в чемоданы поскидывали, оставив только «клубную униформу». Устали отдыхать, все уже делились планами на отечественное продолжение каникул: кто в Карелию на байке, кто в Воронеж к бабушке, кто в гамак на дачу, кто уже расписание пати и автерпати составил. Осталось только блеснуть в Будве напоследок.

После ужина друзья выдвинулись из отеля, чтобы пройтись пешочком до гудящей набережной, до дискотеки с декоративной Эйфелевой башней, до прощального фейерверка из вина, закусок и долбёжной музыки. В ожидании открытия «Трокадеро» побродили по старому городу, поискали яхту Анвара в бухте (не обнаружили), выпили пива «Никшичко», похохотали над самодеятельным концертом около старых ворот и даже зашли в пару безлюдных бутиков, чтобы Костик померил всё, что не приколочено к манекенам, и пофлиртовал с некрасивыми, но томными продавщицами.

На дискотеку пошли практически к открытию, поэтому там было почти пусто, удалось занять место близко к центральной барной стойке. К счастью Матвея, сегодня обещали обойтись без национальных суперпевцов, только заезжие диджеи. Парни сразу принялись выполнять программу по коктейлям разной крепости. Говорить здесь было нельзя – музыка заглушала любые попытки пообщаться вербально. Поэтому Костик решил преподать мастер-класс по знакомству и съёму без слов. Правда, сначала трудно было найти кандидатуру: ни одна дама не вызывала у Костика желания. В ожидании подходящего объекта он стал отрабатывать своё искусство на Лерке. Смотрел как бы из-под бровей, отворачивался и потом на миг выцеплял Леркины глаза, типа стеснялся быть пойманным с поличным, проводил пальцем по губам, потом устремлял взгляд уже в открытую, с вызовом, поднимал бровь, улыбался краешком рта, надолго «забывал», опять смотрел – в общем, демонстрировал разные коварные приёмы, ни разу не повторился. Лерка хохотал, подыгрывать не получалось.

Когда народу набилось побольше, начались танцы, и Костик с Тёмой сразу откололись от коллектива, потерялись в толпе, найти невозможно. Тёмыч пару раз подгребал, чтобы выпить, и, что-то неслышно крича, вновь нырял в дёргающиеся тела. Матвей перешёл на текилу, которая, кстати, была здесь отвратительной, но вместе с градусом у него поднимался и кураж – глядишь, и он пойдёт в пляс. К ним подсели какие-то девчонки, симпатичные, русские. Показывали фотки с телефона, пытались рассказать, видимо, о том, как отдыхают. Но какое там! Как только заиграл медляк, девчонки потащили и Матвея, и Лерку танцевать. Лерке досталась хорошенькая блондинка с кудряшками, умилительно облезлым от загара носом, голубенькими бусиками и пьяненькая. Она невпопад подпевала исполнителю, постоянно пыталась «вести» в танце и ещё кружиться и романтически махать рукой. Лерку это забавляло. Но они так и не завершили медляк совместным кружением, вдруг со спины к ним присоединился третий танцующий, обняв и Валеру, и девочку-кудряшку.

– Оу! – как можно более томно выдала кудряшка. – Втроём?

– Нет, – ответили в ухо голосом Бориса, – мы вас оставим, милая леди… Хотите «Голубую лагуну»? В этом заведении самая лучшая на побережье!

– Хочу! – игриво взвизгнула блонди. Борис, не расцепляя рук, довёл парочку до стойки (всего-то пару шагов), положил десять евро и сделал какой-то знак бармену. Всё! Девушка была потеряна для танцпола и для Лерки, тем более что Борис поволок добычу куда-то вглубь дискотеки. Лерка сопротивлялся, даже кричал, искал глазами Матвея. Но в заведённой, разгорячённой толпе каждый занят своим телом, тела других отвлекают мало. Может, это такой танец? Может, упились эти двое явно русских? Может, тощий парень кричит, что ему «в ка-а-а-айф!» Кто-то даже в порыве обнял их обоих и чмокнул Лерку в лоб. Борис довольно-таки корректно отстранил любвеобильного отдыхающего.

Преодолев основной периметр танцующих, Борис потащил Лерку в какие-то коридоры. Раньше на месте «Трокадеро» был кинотеатр, поэтому здесь было достаточно служебных помещений. В коридорчике сразу стало слышно, что орёт жертва:

– Борис! Мы всё выяснили, всё сказали! Что ещё? Как ты вообще узнал, что мы здесь? Бля! Отпусти меня! Борис! Сколько можно?

– Тихо-тихо, – успокаивал Борис Лерку, как маленького капризного ребёнка, – ещё немного, вот сюда, за поворот… Тише… Не рыпайся ты! Вот, уже пришли! – И он втолкнул Валеру в маленькое помещение непонятного предназначения. Там даже стояла какая-то мебель, на стенах висели постеры, но обоим было не до разглядывания. Дверь захлопнулась, и звуки дискотеки превратились в глухое монотонное бумкание. Сейчас можно было услышать и понять друг друга. Но Борис, очевидно, пришёл не говорить. Он вдруг стянул с себя рубашку, не расстёгивая пуговиц, и вытащил ремень из штанов.

– Борис, ты чего? – Лерка перешёл с крика на сип. – Ты хочешь меня…

– Нет, я не насильник, – голос Бориса тоже изменился. – Я хочу, чтобы ты ощутил меня, чтобы не захотел уходить. Если бы тебе такие отношения были физиологически отвратительны, ты бы ночью был другим. Но я знаю, не отвратительны… Тогда почему не я? – И он в два маха оказался рядом с Леркой, на Лерке, в Лерке. Припёр к стене, придавил своим сильным телом, захватил его губы. И слова прекратились. Только резкие всхлипы, жадные вздохи, тихие стоны.

Лерка начал было сопротивляться, хотя, оказавшись в комнате, сразу понял, что вряд ли сможет выдержать. Первыми сдались руки – сначала повисли как плети, легли на спину Борису, стали шарить по ней. Потом отказали губы – вместо того чтобы сжаться и не пускать врага внутрь, предательски вытянулись ему навстречу, порывисто захватывали вражьи губы, разрешали всё. Следом и мозг капитулировал – видимо, Борис знал какие-то особые точки «вкл» и «выкл». Включил похоть и выключил разум.

Руки наталкивались друг на друга, губы перебивали, взгляды не перекрещивались, дыхание не согласовывалось. Совпадал только гул в паху, томительная и сладкая почти боль. Но Борис был терпелив, он хотел, чтобы от этого гула и томления Лерка улетел, и тогда будет легче, и тогда у него получится доказать свою нежность и надёжность. Поэтому, как опытный любовник, он не останавливался в поцелуях, не выдавал неожиданных фраз, не останавливал рук. И у него получалось: Лерка был в исступлении, сплошной комок совершенно определённых чувств без слуха и зрения, в полёте.

Вернулось сознание, уже когда Борис вошёл в него. Лерка и глаза открыл, и сообразил, что практически голый, и увидел какую-никакую мебель – диванчик – под собой, и бумкание наверху услышал. Да и сам попытался что-то пробычать:

– Бы-ы… Б-б-б… б-б-бля… блин… Б-б-бо-борис… бо-бо-больно!

Борис остановился, погладил по взмокшей спине Леру. И не сказал, а как-то рукой научил – расслабься! И медленно вновь качнулся, толкнулся, и ещё раз, и ещё раз… И опять «вкл» и «выкл».

Когда окончательно вернулись звуки и сознание, Лерка нашёл себя уткнувшимся в плечо Бориса. В заднице болезненно тянуло, ноги не держали даже его птичий вес, глаза были мокрые, руки ватные, в животе щекотка. И только тогда Борис произнёс:

– Мне казалось, что у тебя зубы раскрошатся. Зачем ты их так сжимаешь?

– Нас могли застукать.

– Не могли. – И, не давая задуматься над этой фразой, сразу зачем пришёл: – Так ты мой?

Лерка начал медленное и липкое высвобождение от объятий своего соблазнителя. Какой-то тряпкой даже ноги протёр, с трудом отыскал трусы, штаны, футболку: всё в разных местах. Начал одеваться, хотя Борис оставался раздетым.

– Лер! Тебе было хорошо?

Не смотря на него, Лерка, наконец, ответил:

– Мне было хорошо. И именно поэтому я тебя прошу: оставь меня, а? То, что ты мне хочешь предложить, не для меня. Я не хочу такой жизни. Я не люблю тебя.

– Но ведь можешь полюбить! Ведь это возможно!

– «Возможно» – это такой способ сказать «вряд ли». Это я недавно узнал…

– Не понимаю. Почему «нет»?

– Потому что и ты меня не любишь. Ты одержим своим Костиком, он нескучный, держал тебя в тонусе, был изобретателен и горяч, с ним ты чувствовал себя укротителем. Тебе нужен такой.

– Лера…

– Пожалуйста, пообещай, что не будешь меня искать в Москве.

И тут сникший Борис психанул, соскочил с диванчика как есть голый, потный, вновь заведённый, и даже член вдруг начал нервный подъём:

– Возможно! Возможно, я не буду тебя искать! Ничего не обещаю! А ты… ты просто трус! Ты боишься своих чувств, боишься быть привязанным, боишься быть видимым! Вали в свою нору, исчезни!

Лерка выпучил глаза, вдел ноги в кроссовки и ринулся вон. Вдогонку ему Борис успел крикнуть:

– А Косте спасибо!

– Какому Косте? – споткнулся на пороге Лерка.

– Обоим! – рявкнул Борис, и непонятливого сдуло. Обратно – в гремящий и мелькающий зал, где его давно разыскивал Матвей.

Борис же ещё посидел голым на диванчике, обхватив голову. Потом в каморку кто-то тихо постучал.

– Да, сейчас, ухожу! – И он стал одеваться. По лицу было не понять, какие чувства его раздирают. Тем более что напоследок он вытащил зеркальные «авиаторы», нацепил на нос, возвращая облик всегда уверенного в себе и весьма успешного ковбоя.

На следующий день он даже попрощаться не пришёл.

========== 7. ==========

– Алло?

– Костя, привет. Это Борислав Зобач. Узнал меня?

– Блин, Борис, зачем звонишь? Тебе не кажется, что предостаточно?

– Ты мне нужен.

– Начинается!!!

– Кажется, что у меня паранойя развивается…

– Не кажется, так и есть!

– Я серьёзно.

– И я! Борис, я занят.

– Спишь?

– Согласись, это очень важно для растущего организма. Особенно после вчерашнего. Я был вчера в ударе, и сегодня я ударенный.

– Я быстро… Слушай, я только что приехал из психического стационара, так называемый психинтенсив, тюремная больница…

– Эк тебя…

– Костя, я ездил к знакомому. Чудом разрешили свиданку, но это всё лирика. Мне показалось, что я видел там… Лерку.

– Ты придурок, что ли? Тебя не оставили как невменяемого?

– Костя, я серьёзно. Тощий санитар привёл Василича, так у санитара волосы светлые, нос такой короткий, веснушки, губы… Только брови слишком чёрные. Может, покрасил?

– Борис. Не пойти ли тебе на хуй?

– Ты не представляешь, как похож!

– Так… досвидос, я не выспавшись!

– Подожди! Почему ты уверен, что он в Воронеже?

– А где ему быть? – Костик заорал в трубку. – Не в тюремной же психбольнице! Это твой профиль.

– Я понимаю, выглядит по-идиотски…

– Борис! Это выглядит не просто по-идиотски, тебе пора лечиться! Не звони мне больше! Я и так огрёб тогда не по-детски! Они мне весь мозг выели за тот звонок из «Трокадеро».

– Костя, я уже практически смирился, но в этом стационаре…

– Погодь! А может, это настоящий Костик? Ты же говорил, что он в медицинском учился!

– Нет, скорее это Лерка.

– Короче, Борис, я-то чем могу помочь?

– Дай мне Леркин адрес. Я просто проверю, дома он или нет.

– Он у бабушки.

– Костя, я обещаю, что к Лерке и близко не подойду. Я всё равно знаю, где вы учитесь, и рано или поздно найду его адрес.

– Не от меня и поздно.

– Это просто смешно. Если ты уверен, что он в Воронеже, то зачем скрывать? Я удостоверюсь, что его нет, и аривидерчи!

– Тебе лучше пролезть в архив института! Я ни разу не был у Лерки, только однажды мы заезжали за ним на такси, когда ехали в аэропорт. И я улицу запомнил только потому, что она смешная – улица Инициативная, угловой дом с Кременчугской. Там на первом этаже его подъезда какая-то контора. Всё! Чувствую себя мерзко и сонно. Отвали! И я серьёзно тебе говорю: не звони мне больше!

– Хорошо. Я проверю и, клянусь, отстану! И от тебя, и от Лерки.

– Ко мне мог бы и поприставать! – Костя заржал. – Всё, пока!

Борис нажал «отбой» и устало откинулся на спинку кресла своей бэхи. Весьма издёрганная жена Василича уже уехала, а он всё сидел в раскалённом салоне, даже кондёр не включил. В голове раздрай: вроде он запретил себе думать о Лерке и о Косте, иначе это уже похоже на одержимость и мешает жить, однако стоило увидеть странного санитара, подозрительно тощего для такой работы, всё всколыхнулось внутри, заныло, засвербело. И нет никаких связей в этом унылом заведении из красного кирпича, чтобы узнать, кто этот санитар. Молодой парень взглянул на визитёров спокойно, без интереса, не отворачивался, не торопился, потом так же неспешно пришёл за Василичем. Борису уже казалось, что санитар не так уж и похож. Не караулить же его, чтобы сличить! Да и неприятная мысль о том, что Костик прав – у него развивается паранойя, ему везде мерещится Лерка, – не просто беспокоила – ужасала.

Он вновь оживил простенький «самсунг», Леркин телефон. Симка давно была заблокирована, но Борис успел сохранить номера на телефон. Номеров было немного, да и другая начинка была удивительно куцей. Загружены карты, читалка, переводчик, фотографий всего три: улыбающаяся пожилая женщина на фоне кухонной утвари, три друга по Черногории, стоящие в очереди на регистрацию в аэропорту, татуированное плечо Матвея. Видимо, телефон куплен недавно. Борис полистал «контакты», остановился на номере «мама».

– Надо просто убедиться! – сказал сам себе Борис. – И забыть!

Он набрал номер «мамы» на своём айфоне.

– Алло?

– Здравствуйте, вы мама Валерия?

– Да…

– А он дома?

– Нет. А собственно, кто его спрашивает? И почему вы мне звоните?

– Я познакомился с ним в Черногории и привёз его телефон. Он его там оставил.

– О! Это правда, он там потерял телефон!

– Как мне Валерия найти, чтобы передать телефон?

– Пожалуй… Лучше передать мне, он сейчас не в доступе. Куда мне подъехать?

– Я на машине и недалеко от Инициативной, вы же там живёте? Мне Лерка говорил.

– Я буду так признательна вам, если вы заедете. Как вас зовут?

– Борислав. Не беспокойтесь, я друг Лерки.