Текст книги "Моя Жизнь - Сплошной Плагиат"

Автор книги: Сони

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Я же нахожусь в аналоге США – СШИ. Основана эта страна мигрантами, беглецами и каторжниками. Она четвёртая в мире по размеру, разделена на семьдесят два штата и является домом для всех возможных рас этого мира. От ничем не выделяющихся и похожих на людей как мой отец, до альвов, орков, троллей и прочих. До недавних времен альвы, орки и некоторые другие расы попадали под сегрегацию, хрроски же были достаточно развиты, чтобы наравне с ирийцами осваивать Новый Свет. Больше они походили на германцев, ирийцы же на ирландцев, судя по истории народов.

К тому же подтвердились мои худшие опасения: Тильвы – цыгане этого мира. Не знаю на что я надеялся, ведь мне об этом говорил ещё Норрис. Очередное подтверждение моей принадлежности к ним меня только расстроило. Даже в самой многонациональной стране они ухитрились довести вообще всех. В дополнение к этому, оказалось, что ирийцев, как американцев в моём мире, тоже не слишком-то и любят. Я оказался смесью самых нелюбимых в этом мире народов, хуже чем мной тут можно быть лишь воландцем. Это так называют местных русских – волколюдей с животными ушами и хвостами, которых тут боятся как огня.

– Выходит, мой народ воры и кочевники, да? – вслух подытожил я рассказы Хай.

– Тильв пиздит каждый раз, когда открывает рот. – да, цыган в моём мире описывали точно так же.

– Ясно, а что про хрросков говорят? – с интересом спросил я, лежа на верхней полке, она же всё это время стояла рядом и смотрела на меня.

– Нас всех стереотипно называют нацистами. И пусть сейчас у нас монархия, следы нацизма ещё точно остались. – я кивнул. Да, они определенно местные немцы.

– А по вере у вас что? – мне стала интересна культура моей соседки.

– Хрроская церковь. Поклоняемся Хрроску и верим в реинкарнацию. – с такими событиями я и сам начинаю верить в реинкарнацию.

– Тебе в этом году сколько? – устав стоять, она легла на кровать.

– Двадцать восемь. Ещё три года и я закончу школу, а так я весьма маленькая. – я опустил голову вниз, увидел лежащую на спине хрроску и произнёс:.

– Объясни за свою маленькость.

– Я думаю буду как мама. Под двести пять-шесть или даже двести десять. Папа у меня вообще был двести двадцать пять.

– У вас настолько высокая раса? – Хай даже усмехнулась этому вопросу.

– Ага. Мы же рядом со странами орков. Вот поэтому мы и огромные как они. Мы очень сильная раса, раса воинов, а вы вообще слабачки, кочевники, овцепасы! – я кивнул, повиснув головой.

– А такие девушки как ты считаются у вас красивыми? – она помотала головой.

– На родине перед свадьбой невесту закрывают с мамой и ещё несколькими родственницами, и они кормят невесту как на убой. Ну так раньше было, а в последнее время ирийско-альвская мода на худых пошла, но всё ещё многие хрросы по толстухам. У меня на родине не принято одеваться так, как я сейчас. А, тут все девушки поголовно полуголые. Женщина же трофей в культуре ирийцев. – рассказала она. – Так что для хрросков я некрасивая. Да и для остальных тоже, во мне нет ни капли женственности.

– А почему тогда не наберёшь вес или не перестанешь качаться? – она посмотрела на меня с жаждой убийства во взгляде.

– Я сколько ни жру – не толстею, а в качалке я успокаиваюсь. Мне нравится…. – она кинула в меня подушкой. Впрочем, она вроде бы и не разозлилась. Я успешно уклонился и снова повис вниз головой.

– Так я и не говорю, что ты страшная. Ненавижу жирух. Ты очень красивая. – у нее глаз дернулся. Наверное Хай думает что я над ней издеваюсь.

– Ага… ага… Скажи ещё что-то смешное и я ударю тебя. Ты же как и все, хочешь стройную и слабую женщину, или как мои, в жирке купаться.

– Звучит ужасно. – она косо уставилась на меня.

– Чего ты так к красавицам хрроскам? Они толстенькие, очень красивые. – на её безэмоциональном лице было сложно что-то прочитать.

Я сполз вниз и сказал:

– Не знаю. Но после потери памяти чисто логически понимаю, что жирухи страдают при подъёме на лестницы. Да и в сексе быстро выдыхаются, уже не говоря про то, что не дай божество инфаркт ударит. Альвы вот мне нравятся за свою аккуратность, но ты тоже аккуратная и красивая. Тебе не пойдет женственность или лишний вес. Ты как воительница из фэнтези книг. – она наклонила голову набок и немного посинела.

– Не, тут ты прав. Но красота требует жертв. – всё также безэмоционально ответила, а потом с интересом посмотрела мне в глаза. – Я вообще занимаюсь в спортзале с тяжелыми грузами, хоть на меня косо смотрит учитель физкультуры. Он хрроск и такое осуждает такое.

– Звучит классно. Я вот хиленький. Меня точно будут гнобить тут за это.

– И ты не спросишь чего это баба полезла железо тягаять? Или тебе страшно спрашивать?

– Эээ… Нет. Круто же. Ты очень классная, Хай. Я же говорю, ты выглядишь как богиня войны, а не как заплывшее чучело. Ты красивая и нравишься мне какая есть. Это же хорошо. Я обожаю таких девушек. Жаль правда, что я тебе точно не пара. Я же слабенький и мелкий.

– Спасибо. Ты первый парень который сказал что я красивая какая есть. Это очень приятно. – ещё больше посинев ответила она. – А по поводу пары, мы бы действительно смешно смотрелись. – тут она слегка улыбнулась.

– Ещё у тебя красивое лицо и ты очень милая, когда синеешь. – она снова посинела, сохраняя при этом покерфейс, а потом снова улыбнулась.

– С… спасибо… – со стеснением в голосе произнесла она.

“Я готов схватится за голову и кричать: Как она может не быть красивой?! Она же просто секси, как Алекса Блисс из WWE, только ещё и с сиськами!” – мой внутренний извращенец немного покричал и успокоился. Я уже счастлив тому, что в этом мире есть девушки как она.

– А тебе двадцать, да?

– Мне двадцать пять. Я просто очень низкий. – ответил я на новый вопрос Хай.

– Все равно славно. Мы будем соседями хотя бы три года. Прошлую мою соседку удочерили. Знал бы ты как она меня бесила.

– А ты не хочешь удочерения? – она помотала головой пока я спускался с верхней койки.

– Родители оставили наследство в виде вещей, машины и двух домов. Хоть деньги на счетах и погорели, но налоги на имущество не насчитываются из-за того, что я несовершеннолетняя сиротка. – не знаю как с этим в моем мире, но звучит хорошо.

– Ясно. Я тоже буду рад жить рядом с такой красавицей. Можно потрогать твои рожки? – я наклоняю голову набок и улыбаюсь. Она продолжила читать журнал. – Ты ими что-то ощущаешь?

– Немного. Это просто рога, с минимальной чувствительностью.

– Прикольно. – потом я потыкал ее руку. Она уставилась на меня.

– Кожа такая грубая. – прикоснувшись к своей руке, я сравнил ощущения. Будто кожа младенца. Она ткнула меня в руку и, явно поразившись, изменилась в лице.

– Да. Грубая, в сравнении с тобой. Это потому, что мы живем в регионе, где плюс сорок в тени норма в летний период. Да и кожа – наша естественная броня. Мы же тысячи лет с орками рубились. Эволюция – странная штука. – она снова уставилась в журнал.

– Точно, хорошая. Сделала красавиц хрросок. – она тяжело вздохнула и уставилась на меня. Она хотела что-то сказать, но в этот момент я начал изучать её грубые, как канат, волосы. Они у неё растрепанные как ежик, не длиннее мочек ушей. Мои же волосы, на удивление, были мягкими даже несмотря на то, что я мыл их в озере с помощью хозяйственного мыла.

– Ты как принцесса. Волосы такие приятные, а мои постоянно торчком стоят, хотя это у всей нашей расы.

– Ага. У всех свои плюсы и минусы. Воз… – договорить она мне не дала. Она схватила меня за плечо и усадила к себе на кровать, открыв мне рот.

– Ого, а где клыки? – я пожал плечами, ибо клыков у меня отродясь не было.

– Видимо нетфу… – ответил я, всё ещё находясь в ловушке её рук. Пока она держала меня, я, в свою очередь, начал инспекцию её рта. Насчитав восемь клыков и увидев начинающийся дополнительный ряд рядом с зубами мудрости, я вспомнил акул.

– У меня квыков мнохо… – сказала она и на этом наше обоюдное знакомство с ротовыми полостями друг друга подошло к концу.

– Круто. Два ряда зубов? – спросил у нее.

– Да. У меня задний ряд зубов позже появится, где-то к тридцати. У нас челюсти большие, так что влезает больше зубов, но клыки есть только в первом ряду.

Она резко подняла мою футболку и посмотрела на мой живот. Он у меня весьма плоский и даже, пожалуй, женственный.

– Животик такой милый. Тильвы на нашем языке не зря зовутся Кху Хррогррарр. – от количества “р” у меня начинала болеть голова.

– И что значит?

– Худая Собака. У гончих такие же животики.

“Нормальный у меня живот, просто маленький и плоский. Биология тильвов мужчин странная”.

– Ладно, ты мне нравишься. Будем друзьями. – тут я положил руки на её грудь.

– Такие большие и мягенькие, прям как мячики. – не думаю, что она меня ударит. – Прости. Обожаю такие красивые сиськи. – я глупо почесал голову.

– Ладно. Можешь трогать, но взамен ты покажешь мне свой член. – произнесла она, продолжая поддерживать безэмоциональное выражение лица.

– Хорошо. Если ты так хочешь. – я расстегнул ремень, стянул шорты и показал ей своего одиноко стоящего вахтенного.

– Ого… он больше чем я думала. – она даже потрогала его. – Почему он у тебя… стоит?

– Ну, я возбужден. Ты же очень красивая. – она тут же посинела.

– Вот как. Значит, ты не врал. Тебе нормально? Это не вызывает боль или дискомфорт? Я знаю анатомию мужчин и женщин, но…

– Нет. Все в порядке. Если только не быть возбужденным долгие часы, а так все в порядке. Эм… видишь, он уже… падает.

“Чем я занимаюсь от скуки?”

– Ага. То есть, если я покажу тебе грудь, ты… он будет снова… стоять? – я кивнул.

– Можно ещё пофантазировать и это тоже сработает. – я милым жестом поднес палец к своим губам, чем снова заставил её посинеть.

“Ей нравятся миленькие вещи. Надо быть с ней милым, тогда у меня появится защита в этом интернате”.

– Можешь одеваться. – она резко перевела взгляд на журнал, а я натянул шорты и застегнул ремень. – У тебя кстати, был опыт в сексе? – я привел себя в порядок и кивнул. – Ты это помнишь?

– Ну… – я снова рассказал о произошедших за мою короткую осмысленную жизнь событиях. То, что меня отправили одного в такую даль, будто бы хотели избавиться, очень удивило Хай. После моего рассказа она ещё долго расспрашивала меня про секс, постоянно обращая внимание на мой стояк.

– На… наверное круто в двадцать пять лет иметь такой опыт? – я пожал плечами.

– Ага. С Эротией было очень классное лето. Безбашенное и только на двоих. Гитара, костер, море секса и вседозволенность. Я ещё не говорю про отличную погоду и море вдохновения. Хотелось бы повторить.

– Круто. – мечтательно вздохнула она

– Кстати, а это нормально, что мальчики и девочки живут вместе? – она кивнула.

– Мы разного года, так ещё и половое созревание у мальчиков обычно в двадцать пять. К тому же наша зам директора просто ненавидит хрросков. У неё сын погиб во Второй Мировой где-то в Хрроскии. – пробурчала она. – Я будто виновата… тупая дура…

– Понятно. Расизм и личные обиды дело такое. Радует что хороших душ всё равно больше.

– Согласна. Ладно, ты любишь читать? – после моего кивка она сдвинулась, я забрался к ней на кровать и мы начали вместе читать журнал, в нём писали про жизнь звёзд рока. Судя по всему, сейчас у них популярны группы похожие на Queen, Kiss и прочий рок семидесятых. Кроме того, в журнале мусолили извечную тему деградации музыки с криками “раньше было лучше”.

“Всё как всегда”.

К счастью, мы с Хай оказались во многом на одной волне. Если уж я буду жить с ней хотя бы три года из пяти, то я буду рад. Всё-таки она довольно спокойная и красивая.

Ещё я решил начать реализовывать свои планы для заработка, а именно писать Гарри Поттера. Моя удивительная память, как оказалось, позволила мне вспомнить текст книг едва ли не слово в слово. Такое ощущение, будто мои знания вложились через душу в мозг Сони.

Остальные дети, проживающие в интернате, практически не обращают на нас с Хай внимания. Если проводить аналогии, то мы с ней как немец и цыган сразу после завершения Второй Мировой. Из-за нашей расовой принадлежности все стараются держаться от нас подальше, поэтому в столовой мы сидим вместе. Друзей у Хай, кроме меня, нет. Я же ощущал на себе всё более агрессивные взгляды, но рогатая пресекла все одним видом, так что после ужина я смог спокойно дойти до комнаты вместе с ней. К ней даже орки не лезут, а они обычно самые трудные подростки.

В один из дней мне приспичило выйти из комнаты по зову природы. Моя подруга после ужина уснула богатырским сном в смешной позе. Одна её нога лежала на полу, одна рука на лбу, рот был открыт и с края куб стекала нитка слюны. Кроме того, иногда она похихикивала и резко оборачивалась. Сначала я думал хотя бы поднять ей ногу на кровать, но она резко перевернулась в другую позу, едва не снеся меня в процессе.

“Лучше не буду к ней лезть, ещё огребу” – подумал я и вышел из комнаты.

Никого не встретив по дороге, я спокойно справил нужду и направился обратно к своей комнате. Но судьба распорядилась так, что спокойно добраться до неё я не смог.

– Ебучий тильв. Почему вся твоя раса просто не может сдохнуть всем во благо? – я оглянулся и тут же получил затрещину по голове. Из-за острой боли и сильного удара я потерял равновесие и упал. Стоило мне свернуться калачиком, меня тут же начали запинывать.

“Дайн помилуй!” – пронеслось у меня в голове, пока четверо или пятеро интернатовских детей пинали меня.

– Ублюдок!

– Выродок!

– Портишь нам тут воздух!

Я пытался закрыть пх и голову, но они били в уязвимые места. Я упустил момент, когда кровь пошла у меня не только из разбитых губ, но и из носа.

Через время я просто потерял сознание. Скорее всего это было после повторного удара по затылку.

“Как же больно…” – пронеслось у меня в голове перед потерей сознания.

…

– Смешно блядь! Смешно! – кричу я, пока один из моих обидчиков-ирийцев падает.

…

– Трюк Тайсона! Ублюдок! Рррр!!! – я кусаю какого-то парня за ухо и отрываю кусок.

…

– Хай… хуево… чет… – падаю на пол.

…

– Суки… – произнес я, когда пришел в сознание. Моё лицо опухло и болело. Я обнаружил себя на кушетке в медкабинете. Рядом сидит Хай, у неё несколько синяков на лице и теле.

– Ты оказался крепче чем я думала. Дебилы тебя долго забивали. Я даже проснулась из-за того, что кто-то громко ржал в коридоре без остановки. Так бы, возможно, забили тебя до смерти.

– И это ещё заведение не для трудных подростков? – произнес я, с трудом натягивая улыбку.

– Ага. У меня вопрос, ты как одному из них головой в яйца влетел? Тебя избивали впятером, а ты ухитрился очнуться когда они на меня напали. Одному из них ты даже откусил здоровый кусок от уха.

“Что-то такое я кажется видел. Кажется, очнулся когда они пытались избить Хай”.

Я попытался приподняться, но всё тело болело.

– Аах… Бля… – простонал я от боли и решил больше не пытаться.

– Не двигайся лучше. Наш глава по надзору, рыжий, как всегда пытается всё тихо замять. Лучше не высовываться, а то нам же хуже будет. Думаю, после такого никто не полезет на тебя. Ебнутый ты, когда прижмут. Прямо как загнанная в угол собака. – пробубнила она и приложила холодный компресс к левой щеке.

– Аф… – ответил я, заставив её усмехнуться. – Спасибо… я бы сдох… если бы не ты…

– Я бы тоже сдохла, если бы не ты. Пятерых хуй осилишь. – я одними губами изобразил полуулыбку. – Но тебе даже клыки не нужны, чтобы уши отрывать – она тоже улыбнулась. У неё отсутствовал один из восьми клыков. Я провёл языком по зубам, оказалось, что я оставил в том коридоре добрую половину. Я улыбнулся во все шестнадцать и показал большой палец.

– Ничё, вырастут… – хорошо что у тильвов зубы могут часто меняться. Кажись нам часто выбивали зубы.

– У меня тоже. Зубки-то ещё молочные – я даже удивился сему факту.

…

Рыжий вызвал нас к себе на следующий день. Мне было весьма тяжело, но при помощи Хай я смог добраться до его кабинета. Там нас уже ждала знакомая мне пятёрка.

Когда мы все собрались, он смерил пятерых нападавших осуждающим взглядом:

– Я не понимаю. Вы ебланы? – он решил обойтись без церемоний, вызвав всеобщее удивление.

– Мистер Броум, мы… – начал один из ирийцев, но его тут же прервали.

– Мистер Броум… Мистер Броум… – с издевкой выдал глава по воспитательной работе. – Ебланы значит. Какого хуя вам потребовалось от тильва? Вы, ебанаты, впятером забивали его ногами. Думаете, этому есть оправдание? – грубо выплюнул рыжий.

– Н… но…

– Но? Он тильв? Ебланы. Я вижу что он тильв. И что с того? Вам это дает какое-то особое право? Ублюдки! Это статья, вы понимаете? Ему хватит одного звонка и вас пятерых надолго увезут. Двадцать пять лет колонии за телесные хотите получить? – они помотали головой. – У него отец – пропавший без вести коп. Копы наблюдают за ним, потому что своих они не бросают. Вы сейчас же должны просить прощения и молить его о пощаде, если не хотите сесть надолго. Потому что я тут вам уже не помогу. – мы с Хай встретились взглядами, а потом снова глянули на мистера Броума. Кажется это его способ спасти меня от повторения этой ситуации.

– Сони! Прости нас, бес попутал! – выдал один из них. Такое старое извинение вызывало смех.

– Вы хотите сделать всё ещё хуже для ваших братьев-сидельцев? – рыкнул мистер Броум.

– Сони!

– Сони! – они попадали на колени и начали молить меня, чтобы я не сообщал о них знакомым своего отца.

– Съебитесь и не мешайте мне жить, пока я и вправду не сделал вам хуже. – они посмотрели на рыжего. Толстяк тяжело выдохнул:

– К мистеру Рронрро. Он найдет вам наказание. Живо! – они встали и роняя извинения принялись выбегать из кабинета. Мистер Броум сел обратно за стол и посмотрел на меня.

– Я сделал что мог. Может быть это спасет от повторных нападений. Большего пообещать я тебе не могу. У многих из этих детей родители те ещё расисты. Я не могу так просто исправить хулиганов, воспитанных в подобной среде, сам понимаешь. – я устало кивнул. – Вы, я смотрю, сдружились?

Мы глянули друг на друга.

– Типо того, мистер Броум. – ответила Хай, на что тот хрипло засмеялся.

– Да… хрроска, влезающая защищать тильва. Кому расскажешь – не поверят. Всё, идите. Надеюсь, дальше ничего плохого не будет. Поживите пока ещё в медблоке. – сказал он, тяжело выдыхая.

– Круто. Там даже есть личный санузел. – выдал я со смешком и еле-еле улыбнулся.

– Ха… ха-ха… – Хай тоже засмеялась. Мистер Броум оценил шутку и просто улыбнулся нам. Когда мы с Хай вышли из кабинета, то посмотрели друг на друга.

– Спасибо… – сказали мы синхронно и отправились в сторону медблока, смеясь схожести наших мыслей.

Два дня мы жили в медблоке. Там было весьма прикольно, да и медсестра постоянно приносила еду. Мои кости оказались крепкими, так что обошлось без переломов, а через неделю дёсны начали болеть из-за нарастающих заново зубов.

После нашего неожиданного замеса, я стал ещё больше обожать мою рогатую. Пока мы отлёживались в медблоке, нас пропёрло поболтать, особенно меня. Хай, как оказалось, вообще любит поболтать о том, что она не знает. Рогатая впитывает всю информацию как губка и задает много вопросов, всё-таки, дети более впечатлительные в нынешних реалиях из-за отсутствия интернета. Мне же было приятно рассказать о идеях в музыке, книгах и остальном. Хай, в свою очередь, помогла мне в истории, географии и расовых различиях.

В итоге за последние две недели я хоть как-то подготовился к школе. К концу этого периода меня вызвали на экзамен для поступление в школу, чтобы проверить мои знания. Я не был особо удивлен, думаю что в местный десятый класс, который у нас был бы четвёртым, я попаду.

Ехать никуда не пришлось, всё-таки это была школа-интернат. Сдавал экзамены я очень полной ирийской женщине. Когда она дала мне тест по математике и эрийскому, я почувствовал себя умственно отсталым.

– На математику у тебя шестьдесят минут, а потом ещё шестьдесят минут на эрийский язык. Если что-то не знаешь, то лучше пропусти и не трать время.

– Хорошо. – математику я сделал за десять минут. Там было простая арифметика, что не вызвало у меня проблем.

– Миссис Шаухар, я все. – она устало подняла взгляд, перестав читать книгу.

– Совсем ничего не знаешь? – спокойно спросила она. Видимо такие дети тут не редкость, особенно если их привозят из глубинки.

– Не, я все решил. Тесты просто очень легкие. Можно что посложнее? – она встала с места, взяла ручку и тяжело дошла до меня. Подставила рядом стул, начала отмечать правильные ответы. Я набрал все сто баллов.

– Молодец, а теперь давай эрийский. – я взял тест по эрийскому, который тоже оказался весьма простым. Мозг как-то быстро адаптировался к эрийскому. У меня всегда были проблемы с грамматикой, но сейчас мозг работал с полной отдачей. Видать это из-за того, что я полукровка. Физически слабый, но мозг работает отлично.

И да, ирийского языка не существует. Существует только эрийский. Это как американский английский, ибо американского языка как такового не существует.

Эрийский язык, как и русский, имеет только три времени и весьма глухой. В нём много слов с глухим окончанием, к примеру: Вельт, кельт, пельт. Сам язык очень гибкий, но для меня звучит странно. Даже мое имя – Сони, оканчивается протяжно, глухой “и”. Я – СонИИ. Хотя оно, как выяснилось, не эрийское, а кабальское. Это тоже люди, только из похожего на Францию региона. Может быть моя мама оттуда, по крайней мере частично.

“Не о том думаю”.

– Все. – на этот тест у меня тоже ушло около десяти минут. Женщина опять подняла взгляд от книги и посмотрела на меня с подозрением. Вновь села рядом, проверила мои задания и поставила сто баллов.

– А можно что посложнее? Я просто не хочу пропадать в классе, где я буду все знать. – она задумалась, но потом принесла мне тесты старших классов. Там уже были биология, история, музыка, география, алгебра, геометрия и ещё больше эрийского языка. Из-за рассказов Хай и Эротии, а также благодаря учебникам для старших классов, которые я позаимствовал у Хай, я смог сдать и эти тесты.

Миссис Шаухар вызвала директора и ещё пару учителей, которые наблюдали за мной, пока я решал тесты по физике, химии и алгебре.

“Хорошо что законы физики тут такие же, а вот химия сложнее. Таблица Менделеева аж в два раза больше”.

– Я думаю, что Сони можно перевести в восемнадцатый класс. У него подходящее знание предметов. Есть проблемы с гуманитарными науками, но думаю он справится – сказал пожилой директор, ирийец Пилмирх.

– Там довольно взрослые дети. Они могут быть агрессивными по отношению к полукровке тильву. – подметила миссис Шаухар.

– Мне не привыкать, я же полукровка. – решил вклиниться в разговор учителей. Я всё ещё был побит жизнью и детьми к этому моменту, что, кажется сыграло в мою сторону.

– Тогда решено, завтра можешь идти на занятия в восемнадцатый класс.

“Буду учится с Хай. Класс!”

После экзаменов я вернулся в комнату. Хай как обычно лежала на нижней койке и читала журнал. Она вяло глянула на меня, не меняя выражения лица.

– Как? – спросила она, а я потянулся и ответил со смешком:

– Я официально твой одноклассник. – она снова безэмоционально вернулась к журналу.

– Значит поможешь мне с алгеброй. – сказала она с непонятной печалью на лице. Я присел на кровать рядом с ней. – Чего тебе? – она глянула на меня. Я взял её за руку и спросил:

– Что-то случилось? – она сжала мою руку.

– Просто ещё один год без родителей. Сегодня уже одиннадцать лет как их нет. Я скучаю, очень сильно скучаю. – её голос стал тяжелым. В нём слышалось сильное горе, но Хай, вроде бы, держится. Она всегда старается казаться сильной. Я встал на колени и обнял её за шею. Хай обняла меня и очень тихо заплакала, зарывшись лицом в мои волосы. Со временем она сжала меня сильнее, отчего ещё не зажившие синяки и ушибы заболели. Но я не жаловался.

“Даже если она такая огромная, она всё равно остаётся обычной девочкой, которой страшно и одиноко. Я её понимаю. Когда умерла бабушка, я тоже какое-то время был в потерянном состоянии и держался на публике, но когда был один, то иногда позволял себе плакать”.

– Будет звучать банально, но я буду пытаться всегда быть рядом. Мы с тобой почти кровью повязаны. Большая моя подруга. – прошептал я ей на ухо.

– Прости… я…

– Ты, как и я, умеешь плакать. Мы с тобой одинаковые, просто в разных обложках. Можешь даже не оправдываться и извиняться. Ведь незачем, я всё понимаю. Мне тоже страшно одному и я чувствую себя брошенным. Но с тобой рядом моя грусть пропадает. Так что не держи всё в себе, делись, если хочешь, со мной. – она сжала меня ещё немного сильнее, и тут моя поясница громко хрустнула. Этот звук уничтожил всю атмосферу милоты.

– Ау… – тихо произнес я, а она медленно ослабила хватку.

– Ха-ха… Ты как? Ха-ха… – она засмеялась и, судя по всему, перестала грустить.

– Ну раз ты стала более веселой, то лучше всех. – она перестала меня обнимать и, взяв меня за талию, развернула и усадила между своих ног. Я же внаглую лёг в её грудь и посмотрел на её лицо.

Хай улыбалась, потому чмокнула меня в лоб и открыла журнал. Мы начали читать о новом в мире. Своей спиной я чувствовал быстрый стук её сердца. А ещё я чувствовал что влюбляюсь и не мог понять, возможно ли любить двух сразу.

“Время покажет. Можно пока никуда не спешить”. – подумал я и начал читать вслух, как она любит.