355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Софья Эл » Ведьма из прошлого » Текст книги (страница 3)
Ведьма из прошлого
  • Текст добавлен: 10 мая 2021, 18:32

Текст книги "Ведьма из прошлого"


Автор книги: Софья Эл



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

А что-то другое, настойчиво не давая мне спать пагубным желанием покурить, тащило меня в подъезд.

Первое правило ужастиков: если где-то что-то шумит, зовет, кряхтит, нужное подчеркнуть, – вали оттуда, пока не поздно. Ладно, может, я погорячился, не ужастиков, а зрителей ужастиков.

Но, кажется, теперь я понял, как это работает. Потому что пока зрители в зале брызжут слюной с криками «дебил», «не ходи туда», «ну куда поперся», ты уже стоишь около злосчастной двери и мокрыми от страха пальцами крутишь отвратительно скрипящую ручку, хотя твой мозг бьется в панике. Сейчас я совершенно не понял, как оказался возле выхода. Да и что это за ручка?

Дверь исчезла, не успев открыться, а я отшатнулся. Квартира исчезла. Я тер глаза, пытаясь смахнуть наваждение, но оно не проходило. Вокруг был лишь лес. Паника подкатила к горлу, а я судорожно пытался понять, в чем дело. Трава под босыми ногами была покрыта утренней росой, и реальность этого ощущения еще больше сбивала с толку. Как такое возможно?

Кто-нибудь пробовал ходить по лесу босиком? Когда в голые ступни впиваются ветви, а пальцы то и дело утопают то в гниющей листве, то в чем-то скользком и липком. Думать о том, что здесь, возможно, водятся змеи, мешало лишь ощущение и без того нарастающего страха. Когда ты вырос в городских джунглях, лесная чаща кажется чем-то далеким и практически нереальным. Да, ты все еще помнишь, как ходил в детстве собирать грибы с родителями и с ума сходил от зуба комариных укусов после, но стоит снова оказаться здесь, понимаешь, что все это было словно нереально.

Холод и бесконечные, наполненные звуками ряды деревьев, что при каждом порыве ветра склоняют свои головы, роняя на тебя паутину.

Стараясь держаться подальше от особо широких корней деревьев, я шел вперед, насколько возможно внимательно глядя под ноги. Вот и угораздило же. Я даже понятия не имел, куда шел. Двигаясь лишь на внутреннем импульсе, несмотря на саднящую кожу и застилающую взгляд тревогу, я шел, периодически судорожно оглядываясь.

Разве такое возможно? С другой стороны, люди и предметы силой мысли не двигают. Да и превращение воды в спиртное до этого времени я встречал лишь в Библии. С чего я вообще взял, что Анне стоит помогать? Да и еще этот разговор о том, что я сам жил в пятнадцатом веке. Давно пора было уже усвоить, что если я встретил привлекательную девушку, нужно брать ноги в руки и валить подальше, а не погружаться в ее проблемы.

– Марк, – прошелестели листья, а я остановился, как вкопанный, – Марк.

Ужас, что было отошел на задний план, ледяной волной обдал меня, заставляя судорожно крутиться на месте в поисках источника звука. Ничего. Лишь деревья и кустарники, за которыми невозможно было что-то разглядеть.

– Кто ты? – крикнул я в пустоту, опираясь ладонями на колени и переводя дыхание. – Прекращай давай, выходи.

– Обернись, – голос прозвучал слишком близко за моей спиной.

И почему на этой фразе резко расхотелось поворачиваться? Может, я как-нибудь сам выберусь, не? И кто только тянул меня за язык. Но тело словно не слышало моих мыслей. Выпрямившись, я медленно поворачивался, готовясь к худшему.

– Анна? – недоуменно спросил я, глядя в зеленые глаза, что практически светились в темноте. – Что за шутки?

Но она словно и не слышала меня вовсе. Вытянув вперед руки, Анна не торопясь разглядывала то плотно облегающую ее тело темную водолазку, то ярко окрашенные ногти. Откинув назад длинные волосы, что кончиками касались поясницы, она осторожно провела ладонями по бедрам, ощупывая джинсы.

– Значит, так ты меня видишь, – задумчиво протянула она, цокнув языком, – неплохо, но с фантазией у тебя явно стало хуже.

– Заканчивай, – устало выдохнул я, скрестив руки на груди, – я все еще рассчитываю выспаться.

– Успеешь, – хмыкнула она, уставившись мне в глаза.

Мороз пробежал по коже от ощущения, что Анна видит сейчас все в моей голове. Пронизывающий взгляд доставлял почти боль, и я поежился, быстро разрывая зрительный контакт. Горло словно сжали так, что воздух проникал в тело с трудом, а легкие опалило жаром. Откуда такая духота?

– А ты еще не вспомнил, да? – склонив голову, Анна прищурилась, а я невольно отступил назад. – Ну да, глупый вопрос, иначе бы я называла тебя другим именем.

Язык плотно присох к небу, когда Анна немного подалась вперед. Жар опалил лицо так, что капли пота заскользили по лицу вниз, а я зажмурился, словно пытаясь уберечься от пламени.

– Чертовы лохмотья! – внезапно рявкнула Анна.

Щелкнув пальцами, Анна закрыла глаза, откинув голову назад. Я успел только моргнуть, а она уже стояла в касающемся травы платье, что несмотря на свой светлый цвет придавало ее лицу большую зловещность.

Я словно видел Анну и в то же время не ее. Более острые черты лица, напряженные губы и морщина, вертикальной чертой разрезающая переносицу. Она была словно старше и одновременно не была такой. С другой стороны: саму Анну я знал недостаточно долго, чтобы судить. Но одно отличие точно невозможно было перепутать. Воздух вокруг этой ее версии был ощутимым. Практически материальным, тугим, похожим на кисель, что не задерживался в легких, заставляя задыхаться. И эта Анна знала об этом. Усмехнувшись, она ткнула пальцем мне в грудь, выписывая замысловатые узоры, а я не мог даже двигаться.

То, что в этом странном лесу мое тело не подчиняется мне, давно пора было усвоить.

Анна кивнула.

– Конечно, Марк, – хмыкнула она, а ее глаза зло блеснули, – давно пора.

– Как меня зовут в твоем времени? – закрыв глаза, я вытер напрочь вспотевшее лицо.

Пожав плечами, Анна послала мне снисходительную улыбку, а я уставился на ее острый ноготь, царапающий мою кожу в проекции сердца.

– Время, Марк, опасный противник, – протянула она, нажимая сильнее, а я поморщился, – оно слишком могущественно для того, чтобы оставить мне шанс вспомнить такие мелочи.

Кожа горела под подушечкой ее пальца, словно около груди держали раскаленный утюг.

– Я убил тебя?

– В некотором смысле, – засмеялась Анна, – ты задаешь неверные вопросы, Марк. Попытайся еще раз.

Сглотнув остатки слюны, я дрогнул от болезненного ощущения. Влага словно испарялась из меня с каждой секундой пребывания здесь. Разум бился в панике. Оставалось единственное желание – как можно скорее оказаться подальше отсюда. Больше никогда не видеть Анну и не иметь со всем этим ничего общего.

– Кто тебя убил?

– Инквизиция, – зашипела Анна, толкнув меня ладонью, а я закричал от ощущения горящей кожи, – глупый вопрос! Плохо стараешься, Марк, очень плохо стараешься! – кричала Анна, а я пытался сморгнуть туман от выступивших от боли слез.

– Почему я?! – взревел я, собрав в кулак всю злость, что скопилась за эти минуты на Анну.

Гнев Анны сошел на нет. Это было видно по расслабившемуся лицу и хитрой улыбке, что коснулась ее губ. Обняв меня за шею, отчего я был готов упасть на землю, Анна приподнялась на цыпочках, в прямом смысле обжигая мое ухо своим дыханием.

– Ты знаешь других, – прошептала она, касаясь моей щеки ладонью, – почти всех. Найди, Марк. Найди их всех, Марк…

В ушах шумело. Закусив изнутри щеку я давился металлическим вкусом на языке вперемешку с кровью, зажмурившись, я пытался снова обрести дыхание, но жар не давал сделать и вдоха. Я закашлялся, пытаясь отпрянуть от пламени, что полыхало около моего тела.

– Марк! – визг достиг моего сознания сквозь пелену боли. – Марк, черт, давай же!

Кто-то кричал, пока я пытался выпутаться из обжигающих объятий ведьмы. Земля закружилась, а кроны деревьев почему-то оказались внизу, корнями уходя далеко в небо. И лишь когда ливень обрушился на мою голову, я смог глубоко вдохнуть.

Ледяная воды стекала по моему лицу, барабаня по дну ванны. Закашлявшись, я резко поднялся, скидывая с плеч чьи-то маленькие холодные ладони.

– Да успокойся ты, – через водную пелену перед глазами я разглядел очертания напряженного лица Анны, – нужно охладить ожоги.

Какие ожоги? Прикоснувшись к лицу, я поморщился.

– Мы уснули, – словно это что-то объясняет, сказала Анна, перехватывая душ в другую руку, – а когда я очнулась, от твоего лица шел дым. Черт, ты тяжелый, знаешь?

Резко поднявшись на ноги, я повернулся к зеркалу, Везде, где «во сне» меня касались руки Анны, кожа была покрыта огромными волдырями. Красные пятна пульсировали, отрезвляюще пробиваясь к сознанию.

– Все в порядке, – улыбнулась Анна, кивнув на свои ноги, – это на самом деле не так страшно, да и проходит быстро. Первый раз только сложно…

– Выметайся отсюда, – оперевшись на раковину, гаркнул я, больше не глядя в ее сторону.

– Марк, все нормально, – осторожно прошептала Анна, но я запретил себе ее слушать.

Это не то, что я мог себе представить. Это выходило за все возможные рамки. Рядом со мной сейчас стояла девушка, что секунду назад чуть не оставила от меня горстку пепла. А я не сомневался – Анна могла.

«В некотором смысле».

– Вон отсюда! – рявкнул я, прижимаясь лбом к холодному стеклу. – Пошла вон!

– Ладно, – я не видел ее, но в сознании четко отразилась картина, как тонкие плечи опускаются, а Анна идет к выходу, – хорошо, Марк. Спасибо за все.

Франция, Нёшательский феод, деревня Домреми

30 мая 1435 года

– Пришла, – охнула Катерина, быстро затягивая Анну в дом.

Оглядевшись по сторонам, она захлопнула дверь, а Анна чихнула от запаха, стоявшего в помещении. Глаза заслезились, и она прикрыла нос платком. Причина обнаружилась сразу. Все окна были плотно закрыты пропитанной воском тканью, да так, что свежий воздух в дом практически не проникал. По совету шарлатана, выдающего себя то ли за местного лекаря, то ли за чумного доктора, чудом пережившего эпидемию почти столетней давности, заботящиеся родные завалили весь дом самыми зловонными вещами, что смогли обнаружить: от дохлых крыс у порога до полного ночного горшка в углу комнаты больного.

Не выдержав вони, Анна быстро подбежала к окну, рывком содрала с него ткань и распахнула настежь. Спасительный воздух проник в комнату, контрастируя с накопившейся за время вонью.

– Уберите все, – прокашляла Анна, всем телом высунувшись на улицу, – нужен свежий воздух.

Катерина возмущенно запыхтела и, подбоченившись, решительно шагнула вперед.

– Чтоб зараза в нос лезла? – зашипела она, пока Анна думала, как эти люди могут в принципе находиться здесь дольше пяти минут. – Ишь чо удумала. Как лекарь сказал, так и делаем!

– Ну так и шли бы к нему, – Анна выпрямилась и, набравшись мужества, решительно развернулась, – у него что ни болезнь, то чума. Он ее у Нормана два раза в месяц в детстве находил.

– Нашла с кем сравнивать, – развела руками Катерина, шипя полушепотом, – Норман – лицо, к Господу приближенное.

– Особенно в пять лет, – хмыкнула Анна, двинувшись вперед, – не выдумывайте. Если его слушать, так у нас вся деревня чумой несколько раз переболела.

В углу на кровати кто-то заворочался. Анна и Катерина переглянулись, заключая временное перемирие. Болезненные стоны и звук рвотных позывов заставили Анну поежиться, а Катерину засуетиться вокруг мужа.

– Священника привела? – раздался слабый голос из угла комнаты, а Анна замялась в нерешительности. – Долго же ты, уж думал, не дождусь, с тяжелой душой уходить буду.

Катерина присела у кровати, а Анна отступила туда, где под покровом ночи ее сложно было разглядеть. Она решила, что этим двоим стоит сначала между собой разобраться.

– Приведу, – быстро зашептала Катерина, низко наклонив голову, – обязательно приведу. Сейчас только давай еще одного человека послушаем, и сразу побегу.

И без того тяжелый воздух наполнился напряжением, от которого у Анны затряслись колени. Если бы не сходящий с ума от голода желудок, она бы сбежала прямо через распахнутое ею же окно. Пока не поздно, пока ее не видел никто, кроме Катерины.

– Ты кого приволокла, дура?! – взревел Герард, а Анна вжала голову в плечи и зажмурилась. – Говори, женщина!

– Ты успокойся, пожалуйста, – залепетала Катерина, удерживая рывком поднявшегося на кровати мужа за плечи, – лежи, тебе подниматься нель…

– Значит, о теле моем ты позаботилась, а душу решила дьяволу скормить?! – рявкнул Герард, а Анна отступила, касаясь лопатками стены.

– Герард, – попыталась остановить мужа Катерина, но тот уже был на ногах.

Удерживаясь за стены, Герард медленно, но верно приближался к потерявшей все слова от страха Анне. Зубы ее застучали, когда она открыла рот, грозясь прихватить кончик языка.

– Я… – выдавила Анна инстинктивно прикрываясь руками, – я могу помолиться с вами!

Герард остановился в жалком шаге от нее, а Катерина, воспользовавшись ситуацией, влезла между мужем и Анной, закрывая ее своей широкой грудью.

– Ты чего на девчонку взъелся, а? – повысила голос Катерина, наполняю и саму Анну решительностью. – Она к тебе, дураку, шла, жизнью, можно сказать, рисковала, а ты тут ее не пойми в чем обвиняешь, да храни тебя Господь. Травница она, ясно? Как мать ее. Знает, какая трава от какой хвори, а ты, дубина, марш в постель! А то ишь, выздоровел, смотри-ка, – подгоняя мужа чуть ли не пинками, Катерина вышагивала уверенно вперед.

Только Анна знала – все это сейчас не для нее. И хотя она и была благодарна Катерине за защиту, но не смела обманываться. Заступаются за нее сейчас только потому, что помощь нужна. А как нужна не станет, сами дрова на кострище соберут.

– А ты что замерла? Иди давай, плохо ему совсем, не видишь, что ли, мерещится что-то, – бурчала Катерина, а Анна кивнула, подбежав к кровати.

За теплую воду у кровати Анна тоже была благодарна. Видимо, не один раз лекарь приходил. Наспех ополоснув руки, Анна вытерла их, поворачиваясь к пациенту.

– Ты молитву-то читай, – нахмурился Герард, – а то кто ж вас знает, травниц этих. Мне что ведьма, что травница, один черт.

Анна улыбнулась, справляясь с дрожью.

– Ave Maria, – осторожно наклоняясь и разглядывая белки глаз Герарда, без запинки начала она, – äiti maan lapsien…

После непродолжительного осмотра Анна поняла, что оказалась права. Серая кожа, неоднократная рвота, режущая непрекращающаяся боль под ребрами, что стала отступать лишь несколько минут назад, учащенный пульс да и то, что все это началось сразу после активного «лечения» вином с пряностями, наводили Анну на определенные мысли. Болезнь, что еще не известна науке и не изучена, но Анна чувствовала ее в органе, который никогда и в глаза не видела. Мечтой Анны было хоть одним глазком взглянуть на вскрытие мертвого тела, но в их глуши таким никто не занимался. Осторожно ощупывая живот Герарда, Анна прислушалась к своим ощущениям. Этот орган стонал и задыхался уже давно, но, ослабленный недавней простудой, что доктор и принял за лихорадку, да и нагруженный сверху «лекарствами», он зачахал. К счастью Анны, похоже, самое страшное осталось позади. По сути Герард, несмотря на то, что его же родные его чуть и не добили, справился с кризисом сам.*

Такого даже мать Анны в своей практике не встречала. Обычно болезнь забирала у нее много сил, заставляя денно и нощно носить с ключа воду, в ночной тишине заговаривая ее. Все же не обычные они травницы.

Удовлетворенная осмотром, Анна потянулась к пузырькам с отварами и сушеным пучкам трав.

– Три дня ничего не есть, пить только воду, – отчетливо проговорила она, привлекая внимание Катерины, – воды можно побольше. Совсем невмоготу будет – бульона слабого, шестой варки, остальное сами съедите, без него. Всю грязь убрать, держать комнату в прохладе, – Анна ухватила самый большой пучок и протянула его Катерине, – это шалфей. Отвар из него начнешь давать на третий день, вместе с пижмой и гибискусом. А из сухого другой отвар сделаешь. Чтобы Герард над паром дышал. У него от простуды еще тут осталось, – положив руку на грудь, Анна отняла ее, – да и все вроде. Что где забудешь, приходи. Главное – есть ему не давай, нельзя. А остальное организм сам сделает, сильный он.

Катерина кивнула, решительно принимая шалфей из рук Анны.

– Может, это, – глядя куда-то в одну точку перед собой, Катерина замялась, – поешь со мной?

Желудок приветливо заурчал, но Анна посмотрела на светлеющее за окном небо. Герард проследил за ее взглядом и понимающе кивнул, поправляя старое одеяло.

– Ты с собой ей положи, – строго сказал он жене, – да не трепись никому, куда десяток яиц да молоко делись. Дела у нашей травницы еще, Катерина.

Забрав благодарности и распрощавшись с хозяевами, Анна быстро шмыгнула за дверь. Только пошла не в сторону дома, до которого идти было очень долго. Наоборот, прошлась к лесу, как мать учила, пока ночь еще скрывала ее лицо, а уже после зашагала домой. Тревога, что не давала покоя всю ночь, отступала на задний план, уступая место радости. Она смогла и человеку помочь, и себе еды заработать. Все получилось у Анны.

– И откуда это ты скачешь? – смешок, раздавшийся в спину, словно ведром ледяной воды окатил Анну, смывая такую короткую радость.

Покрепче перехватив угощение, Анна вздохнула, оборачиваясь легко и непринужденно, словно ее и не поймали с поличным. Да мало ли откуда она идет?

– Гилберт, – улыбнулась она стараясь справиться с биением сердца, что так и норовило выскочить из груди, – а тебе, смотрю, ночью и прогуляться некуда, раз за мной следишь.

6

Идти в клуб, чтобы усесться подальше от вездесущего шума и заткнуть уши наушниками, что не спасают – в этом весь я. В випке было темно и относительно спокойно, что позволяло ненадолго погрузиться в собственные мысли. Дом и работа стали местом ощущения постоянного присутствия кого-то третьего за какие-то пару дней. Невозможно собраться с мыслями, когда вздрагиваешь от каждого шороха за спиной. Неплохо самому бы показаться специалисту.

Вернее, необходимо. Ряд плановых операций передали другому хирургу, а меня отправили в принудительный отпуск. А все из-за того, что на следующий день после того, как я самолично пообщался во сне с ведьмой, пробил тремор. Приговор для хирурга – трясущиеся руки. Нет, не то чтобы я сильно переживал обо всем, что произошло, но пальцы, стоило коснуться скальпеля, заходились мелкой дрожью. Все списали на переутомление и «посоветовали» отдохнуть с оговоркой, что на приход себя у меня не много не мало две недели.

«Незаменимых нет, Марк Алексеевич», – главный врач тяжело вздыхала, но была полна решительности.

Даже в нашу обшарпанную больницу были желающие попасть. Например, внук главного врача, что совсем недавно выскочил из меда, а начало карьеры для зеленого студента заведующим хирургией – не самое плохое.

Тяжелая рука хлопнула меня по плечу, а я вынул наушник, подхватывая пивную кружку.

– Не-е, Марк, так не пойдет, – усмехнулся Паша, протягивая рюмку, – у тебя отпуск или как?

– Или как, – ответил я, отодвигая его руку, – пора завязывать, а то я так скальпель в следующей жизни в руки возьму.

Паша, что с самого детства не особо верил в идею спасения всея живого, но при это каким-то неведомым мне образом был моим лучшим – да и единственным – другом, закатил глаза, опрокидывая в себя содержимое рюмки.

– Зря ты, – осипшим голосом прохрипел Паша, подхватил лимон и, запихнув его в рот, поморщился, – ну и мне больше достанется.

Две девушки, что сидели на диване напротив, практически впритык прижимаясь к высокому блондину, которого я видел второй раз в жизни, звонко засмеялись на его какую-то пошлую шутку. Воспользовавшись тем, что девушки заняты, он быстро подскочил с места, ловко вырывая из рук Пашки вторую рюмку, что тот уже практически поднес ко рту.

– Тш, – серьезно прошипел блондин, сведя брови на переносице и опережая ругательства зависшего с открытым ртом Паши, – много пить – вредно, – рассудительно отметил он и, подмигнув хихикающим девушкам, опрокинул в себя рюмку.

– Ты не попутал, кошкообразное? – рыкнул Паша, а я устало развалился на диване, лениво разглядывая оставшихся без внимания блондина девушек.

– Не нервничай, я же о тебе забочусь. На себя удар взял, – выпятил грудь блондин и дернулся в сторону от летящего на него Пашки, – тише, тише. Я человек творческий, нежный, меня оберегать надо, а ты с кулаками.

– Детский сад, – устало выдохнул я, потирая глаза, когда эти двое выбежали из випки, не переставая препираться.

Девушки переглянулись и быстро, оценивающе оглядев меня, тоже сорвались следом за двумя парнями. Хотя я и видел блондина лишь пару раз в компании Пашки, складывалось впечатление, что этим двоим гораздо веселее друг с другом, чем в компании некоторых не обремененных мозгами личностей женского пола. Несмотря на всю свою дурость, они были слишком умны и, видимо, постепенно привыкали к этому. Все еще таскали за собой ряды разукрашенных девиц, но предпочитали больше разговаривать, чем лапать силиконовые фито-тела.

От размышлений меня отвлек официант, который регулярно обслуживал наш столик. Собрав со стола все лишнее, он кивнул на мою практически пустую кружку пива.

– Повторить, Марк Алексеевич? – осторожно спросил он, поправляя манжету рубашки.

И не понятно, радоваться или разочаровываться, что в подобных заведениях меня знают, да еще и по имени-отчеству. Хотя обычно мы собирались большей компанией, чем сегодня, да и гуляли гораздо с более интересным размахом. В основном заслуга такой известности лежала на Паше, что любил своими выходками засветиться в сториз у половины клуба. С другой стороны, если бы не современные технологии, он в жизни не вспомнил бы, что вытворял.

– Нет, – покачал я головой, а официант поморщился, снова затеребив рукав, – пока не нужно.

– Хорошо, – улыбнулся он, подхватывая поднос с пустыми тарелками из-под закусок, – я попозже подойду.

Поудобнее перехватив свою ношу, официант пытался сохранить на лице приветливое выражение, но сквозь искреннюю улыбку вновь просочилось болезненное выражение. Я уставился на его манжету, что задралась, когда официант согнул руки.

Красное пятно, не яркое, но очень напоминающее отпечаток чьей-то ладони, если бы этот кто-то с силой схватил парня за запястье, долго сжимая.

– Постой! – не веря тому, что делаю, я подскочил на ноги, перехватывая руку официанта. – Откуда это?

Он неловко пожал плечами и растерянно огляделся, словно в поисках помощи. В ушах шумело от прилива крови так, что я не слышал ни музыку в зале, ни в наушнике. Весь тот легкий хмель, что собрался во мне за последние пару часов, испарился, оставляя в сознании лишь одно.

«Ты знаешь других».

Лицо ведьмы стояло перед глазами так, словно я только что видел ее. Безумную и при этом пугающе притягательную. Где-то я слышал, что зло всегда такое. Соблазнительное, привлекающее внимание, яркое. Все тянутся к нему, слетаются, как бабочки на огонь. С другой стороны, если бы оно не было таким, разве кто-то бы рисковал бессмертием своей души?

– Поставь поднос, – приказал я, кивая на стол, – я врач.

Волшебное выражение. Делает людей разговорчивее. Все же обожают знакомых врачей. И плевать, что ты – хирург. По любой простуде, дерматиту и проблемам интимного характера – все звонят тебе.

Но официант замешкался, вцепившись в поднос, словно утопающий в соломинку.

– Да там ничего страшного, – быстро залепетал он, но ложь выдал бегающий взгляд, – это я там, на кухне обжегся, – осекся официант, практически врастая в пол.

Только вот то, что видел я перед собой, никак не было похоже на ожог. Скорее на то, как выглядели «ожоги» от рук ведьмы через пару часов после всего произошедшего. Практически выдрав поднос, я схватил окаменевшего парня за плечи, глядя прямо в глаза.

– Откуда у тебя это пятно?

– Я не знаю, – промямлил парень, отводя взгляд, – да какое вам дело.

Повинуясь неведомому порыву, я ближе придвинулся к лицу официанта, ткнув пальцем себя в щеку. Да, там уже практически ничего не было видно, да еще и в таком скудном свете, но тот, кто гадал, что с ним произошло, явно мог различить очертания ведьминой ладони.

По-моему, парень перестал дышать, внимательно разглядывая легкое покраснение кожи, что легко можно было принять за следствие просто очень крепкого сна.

– Я правда не знаю, – уже более решительно ответил он, расстегивая пуговицу на манжете и уже беспрепятственно протягивая мне, – я больше в ночную смену работаю, утром на учебу, а днем сплю. Так удобнее выходит. Ну а сегодня проснулся от того, что рука пульсирует. Там сильнее было, но быстро сошло, я как-то значения и не придал. Только что натирает, – поморщился он, – неудобно.

– А что тебе снилось – не помнишь? – на всякий случай уточнил я, судорожно копаясь в фотках на своем смартфоне.

Когда Анна первый раз оказалась на пороге моего дома, я на следующий день вновь нашел ее историю болезни и пробил всю информацию, которую мог, чтобы убедиться в отсутствии у нее психических заболеваний. И тогда же на всякий случай загрузил пару ее фото, чтобы показать нужным знакомым. И вот прямо сейчас, сидя в позе лотоса с умиротворенным выражением лица, с экрана моего смартфона на меня смотрела Анна. Зависнув на секунду, я быстро сунул телефон в руки официанта, внимательно наблюдая за его реакцией.

– Не помню, – нахмурился он, разглядывая фотографию, – а что это за девушка?

Я молчал, продолжая мысленно фиксировать любые изменения в выражении лица официанта. Только вот их не было. Он просто улыбнулся, протянув телефон мне обратно.

– Не знаю такую девушку, – улыбнулся он, осторожно поднимаясь с места, – но если бы увидел, точно запомнил бы.

Еще бы. Такие встречи не забываются. Только вот, похоже, официант действительно ничего не помнил из своего сна и с Анной не виделся. Но где же еще тогда искать подсказки?

Я прекрасно помню ведьму из сна, а этот парень – нет. Потирая покрасневшую кожу шеи, я уставился на экран и зажмурился, стараясь отогнать въевшееся в память лицо ведьмы. Что-то внутри настойчиво дребезжало от мысли, что не одной Анне угрожает опасность.

Если она вообще ей грозила.

По запросу «реинкарнация» гугл выдал почти два миллиона результатов. Чего там только не было. От одноименного фильма ужасов Ари Астера до обители вездесущих и всезнающих экспертов – ответы майл ру. В попытках найти хоть какие-то зацепки я потратил на изучение всего, что предлагал интернет, часов восемь. Да, глупо полагать, что какой-нибудь «мудрец» действительно знал, о чем строчил десять лет назад, но, с другой стороны, во всемирной паутине должно же быть что-то. Вряд ли Анна была единственной ведьмой, что смогла каким-то неведомым образом оформить себе переселение в двадцать первый век.

Как оказалось, желающих узнать, кем же они были в прошлой жизни, так много, что обилие различных тестов на разных порталах прятало за собой крупицы полезной информации. Если, конечно, я правильно представлял себе эти самые ценные знания.

«В каком-то смысле».

Мне нужно понять, почему сожгли на костре ведьму. Нет, конечно, ясно, за что, но как так вышло? Ведь если она умудрилась «выжить», вряд ли у нее не хватило сил, чтобы спрятаться. А что-то упорно подсказывало, что Анна была отнюдь не безобидной знахаркой, что подвергли несправедливому суду. Хотя бы потому, что вряд ли в этом случае неупокоенная душа направилась мстить своему убийце. Ведь в этом веке он мог оказаться кем угодно. Моим отцом, братом, матерью. Мной самим. Маленьким мальчиком из соседнего подъезда, что забавно корчил рожицы, сидя в песочнице. Или розовощекой девочкой с торчащими хвостиками, беззаботно выглядывающей из коляски.

Я никогда не был глубоко верующим человеком, но моего суждения и понимания религий хватало для самого важного вывода – ни одно доброе и чистое создание не будет угрожать людям, проникая в их сны.

Та, кого я видел во сне, не подходила под понятие «святая мученица». Как сейчас, я видел ведьму перед собой до мелочей. Властный и цепкий взгляд, покрытый налетом безумия. Беззаботность и даже какая-то скука, словно это единственное развлечение, которое еще приносит удовольствие, но приелось. Я был уверен, что ведьма знала гораздо больше, чем говорила.

Что снова жирным подчеркивало мою догадку. Ей интереснее было посмотреть, как я буду выкручиваться, чем найти своего убийцу. Что опять же толкало к мысли, что этот самый человек, которому так стремится отомстить ведьма – я сам.

Поэтому мне было предельно важно понять, что же произошло в пятнадцатом веке и какую роль сыграл я в судьбе ведьмы.

– Вы не расслабляетесь, – уставший парапсихолог, чьи контакты я с трудом откопал в глубинах интернета, устало вздохнул где-то недалеко от меня, – Марк Алексеевич, мне кажется, что вы не понимаете всю серьезность проблемы.

Приоткрыв глаз, я послушно сделал вид, что слушаю очередную порцию бреда про истинное предназначение и след, что идет за мной из жизни в жизнь. Скорее это он не понимал серьезность ситуации, чем я.

– Скажите, а что меня ждет, если в прошлой жизни я убил ведьму? – дабы переключить внимание псевдо – а может, и нет? – ученого, спросил я.

– О, – развел он руками и снисходительно улыбнулся, – вероятность того, что вы были просто убийцей, настолько мала, что я даже не стал бы придавать этим фантазиям значения.

– И тем не менее, – с нажимом произнес я, кладя руки вдоль туловища и устраиваясь на кушетке удобнее.

– Марк Алексеевич, – нервно хихикнул парапсихолог, – существование ведьм в принципе не доказано…

– Так же, как и реинкарнация, но мы же с вами здесь, – усмехнулся я, – какие варианты?

Он тяжело выдохнул, опустившись на скрипнувший под его весом стул.

– Убийство в прошлой жизни, если верить ведам*, носит достаточно неоднозначный характер, Марк Алексеевич. Если убийство было совершено для защиты себя или семьи, это не считается викармой* и не нарушает дхарму*. Карма – это нечто сложнее обычного закона бумеранга, молодой человек. Если говорить грубо, то тот, кого убили, как правило, нарушил какой-либо космический замысел, и таким вот образом сама природа избавилась от него. Это наука, Марк Алексеевич, нельзя просто взять и сказать, не понимая ничего, как это на вас скажется. Но опять же, я не думаю, что вы кого-то убили в прошлой жизни, – стул снова скрипнул и тихий шорох шагов прошелестел у меня под ухом, – а теперь спите.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю