Текст книги "Развод. Во власти предателя (СИ)"

Автор книги: Софи Вирго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 30

Игорь

Друг уходит, а я так и продолжаю сидеть, откинувшись на спинку кресла, и затылком уперевшись в нее же. Может быть, в чем-то он и прав. Но в чем я пока понять не могу. Точно не в том, что мне нужно отступать.

Лиля, она отдалилась, ушла из семьи. Она вроде бы с нами, но она без нас. У нее какие-то непонятные мысли, нет целей, нет ничего, но в то же время, да, она любит, она ценит, не может перестать любить. Мы ее семья, мы ее мир, но как-то все не так, не то совсем.

Раньше было иначе. И да, я рад ее беременности, но в то же время, есть в этом какой-то осадок, и не потому, что я не хочу этого ребенка, а потому что вынужден сдерживаться.

Все все знают, все молодцы, только никто ничего не делает, все боятся что-то решать и предпринимать какие-либо действия.

Устало рычу, это все потому что меня действительно злит. Вся эта ситуация очень злит. Все действительно всегда знают лучше других, как быть, как правильно поступать, как правильно реагировать.

Всегда на словах герои до противного скрежета зубов – вот только как дело доходит до драки, все эти храбрецы почему-то отходят в сторону, трусливо сбегают, как те крысы с тонущего корабля. Чем больше человек кричит советами, чем больше он их раздает, тем с большей долей вероятности, сам поступил бы с точностью до наоборот.

Ненавижу это лицемерие в людях, ненавижу. Я презираю его. Хоть бы одного встретить, кто делал то, о чем говорит.

Да, я знаю все свои ошибки, да, я знаю, что я сделал не так, но я знаю, как это все изменить. Я знаю, как это все исправить. Я знаю, к каким последствиям приведут мои действия, но я продолжаю идти вперед, я продолжаю делать все, несмотря ни на что, потому что итог того стоит.

Игра действительно стоит тех самых свеч. Да, может быть цена непомерно высока, но я готов ее заплатить, и пока все остальные только кричат, я действую, действую и живу, а не просто существую, потявкивая где-то там.

Ромка и сам хорош, сам такое учудил, что мне стало смешно. Этот человек учит меня жизни, а сам при этом поступает ничуть не лучше. Пусть разбирается со своей семьей. Серьезно, нечего лезть в мою, нечего.

Мы с Лилией все преодолеем, все, и вместе встретим старость, и внуков, и правнуков воспитаем. Я приведу нас в это долго и счастливо. Я брал на себя за нее ответственность. Я обещал беречь, оберегать.

Да, я нанес ей рану, но я же ее и залечу, исцелю так, что не останется рубцов.

И нет, я не излишне самонадеян. Я просто знаю, что так и будет. Я знаю, что я на это способен, потому что я не бегу от проблемы, я не отрицаю ничьей вины, особенно своей, а это многое значит, да практически все.

– Да пошло оно все, – устало потирая лицо руками, откидываюсь на кресле и тянусь за ноутбуком.

Включаю его, жду, пока прогрузится, а сам думаю, о чем же там сейчас Лиля разговаривает с Региной. У них посиделки. Не стал ограничивать их общение. Для чего? Придумать что-то такое они не смогут, а разрядиться ей надо.

Я не собираюсь предъявлять ей претензии, не собираюсь ограничивать ее свободу, ничего этого не собираюсь делать. Пусть живет, как хочет, я ведь совершенно не против. Я хочу, чтобы она жила, но в то же время я хочу, чтобы ее жизнь не ограничивалась только Региной, салоном и домом. Я хочу, чтобы ее жизнь стала разнообразной.

Когда ноутбук прогружается, включаю программу и нажимаю кнопку воспроизведения. Их так интересно слушать, особенно ситуацию со своевольничеством любовницы, а потом и эпичную фразу Регины.

– Ой, не знаю, Лиля, не знаю. Одно понимаю точно, бежать тебе все равно надо. И появление любовницы неспроста. Если хочешь, я могу с ней встретиться и поговорить. В случае чего Игореша ничего не сможет сделать, потому что это будет моя афера, а ты в ней пострадавшая сторона. Что скажешь? Эта девка на него большие планы имеет, выслушать, хотя бы можно.

Вот же хитрая лисица, а не подруга, она так ее чему-нибудь научит. Хотя, судя по их диалогу, Лилия все правильно поняла и осознает к каким последствиям может привести любая выходка, молодец, хвалю, так держать.

Сейчас, когда она все это осознает, перебесится, все изменится, и мы сможем выйти на новый уровень, на тот уровень, который приведет нас к тому самому счастливому финалу. Она уже сделала свой шаг, она уже приняла правила игры. Молодец. Хорошая девочка моя.

А на счет любовницы ставлю себе галочку, нужно со всем разобраться.

– Нет, Регин, не надо, правды не добьешься, мозги она тебе запудрит, а насчет Игоря, какая разница, кто в его глазах будет виноват, я себя винить буду, понимаешь? Я все равно буду чувствовать себя виноватой, ведь знала о том, что ты собираешься делать, значит, причастна и, по сути дала добро, сама же в этом участвую. Нет, не надо.

Правильный ответ, идеальный я бы сказал. Пожалуй, я все же добился, чего хотел. Можно поставить еще одну, галочку. Осталось всего несколько шагов, и мой план будет выполнен на сто процентов.

– Лиля, ты сошла с ума? Понимаешь, что за этот спрос денег не берут? А то, что ты принимаешь участие, это все глупости, накручиваешь себя, пытаешься удержаться за старую жизнь. Он у тебя бизнес отнимает, детей хочет забрать, угрожает жизнь твою испоганить, а ты вот такие вещи мне говоришь. Я понимаю, что тебе страшно, что ты боишься его, но ведь он этим и пользуется.

Не вижу, что у них там происходит, потому что установил лишь прослушку, но уверен сейчас эта подруга либо мечется по комнате, хватаясь за голову, либо сидит рядом с женой и размахивает руками. Слишком хорошо знаю эту Регину. Слишком.

– Не важно, не надо, я тебя прошу. В любом случае, она не тот человек, на которого стоит рассчитывать, не тот человек, на которого стоит надеяться. Сама подумай, может быть, она вообще человек Игоря, может быть, она пришла с этим по его просьбе, и сейчас если я хоть как-то отреагирую, то могу напороться на еще большие репрессии. Не надо.

Голос Лили тихий, грустный, так и хочется подойти к ней, укрыть пледом и принести ее любимое какао, сильно сладкое. Только не могу. Я должен сохранить в тайне то, что слушаю их разговор.

– Ну и дура ты, Лилька, – как-то обреченно, но беззлобно бросает в нее Регина, а мне так и хочется выставить эту подругу вон.

Кто еще больше мотает Лиле нервы, я или она, но, увы, они подруги, и если сделаю это, обеспечу жене лишний стресс, а мне этого точно не нужно.

Закрываю программу, выключаю ноутбук и кручу в руках телефон. Делать, не делать?

В принципе, я уже все решил, но почему-то занеся палец над нужной иконкой, начал сомневаться. Я ведь могу не слушать, но прослушка останется, и я буду честен перед ней за дальнейшие разговоры, за их конфиденциальность, но в то же время это… нет, хватит.

– Добрый вечер, Игорь Константинович, – Сафронов отвечает достаточно быстро, чем радует, хотя уже поздний час.

Понимаю, что мог разбудить его, но по голосу слышу, что бодрый, и даже близко не собирается в постель.

– Добрый, отключай прослушку. Все что надо, уже выяснено, – отдаю ему короткий приказ, потому что не хочу долгих разговоров, они ни к чему. Я начальник, он подчиненный. Все.

– Принял. Все необходимые программы в офисе. Утром буду и отключу. Это все? – спокойно спрашивает, чем вызывает уважение.

Люблю, когда все вот так четко, коротко и по делу, а не так, как у Ромы. Сейчас куча внутренних метаний и стенаний, и непонятно, с кем он больше разговаривает, со мной или с собой, чьи проблемы пытается решить, мои или свои, через мои?

– Все, доброй ночи, – также коротко отвечаю ему и сбрасываю вызов.

Телефон летит на журнальный столик к ноутбуку, а я встаю и подхожу к окну, глядя на ночной город с высоты двадцатого этажа. Я совершенно не тороплюсь домой, потому что понимаю, девочкам надо поговорить, и я им все испорчу, если вернусь раньше времени.

– Ничего, скоро все образумится.

Казалось бы, говорю в пустоту, но скорее даю обещание Лиле, которой здесь нет.

Глава 31

Лиля

Регина уехала, а мне не по себе чувствую, себя как-то гадко. Она искренне предложила помощь, а я ей так грубо отказала. До сих пор стыдно за свои слова.

Она пытается, но что-то делает, тянет меня, ухватила за шкирку и пытается вытащить, тянет эту самую руку помощи, дает мне ту самую соломинку, за которую я должна ухватиться, а я поступаю, как ребенок, просто бегу от проблемы и отталкиваю того человека, который готов, готов бороться вместе со мной, который готов бороться даже больше, чем я сама.

Это подло, мерзко, низко, ничтожно. Понимаю это и все равно ничего не могу с собой поделать. Да, я ей отказала, мне страшно, и мне действительно страшно за нее, за себя, за бизнес. Мне страшно, что, если это все вскроется, Игорь устроит всем такую месть, что мало не покажется.

Я никогда не была рисковым человеком, хотя нет, вру, один раз была, тогда, когда дала ей деньги на реализацию ее идей. Все. Это был мой единственный риск, но у меня тогда не было сожалений. Ради друга я все готова сделать, я последнее с себя сниму и отдам.

Она такая же, поэтому мы и смогли подружиться, и вот сейчас я так ее предала в первый раз в жизни, и от этого очень больно.

Смотрю в окно и обнимаю себя руками. И так жалко саму себя, так противно от самой себя.

Я никчемная, пасую, сдаюсь, так не должно быть. Я не имею права сдаваться, но руки действительно опускаются, вот опускаются и все, хоть убейте, и виной тому действительно страх. Выход на стартовую линию слишком дорого всем обойдется.

Да, может быть, я и перебарщиваю с этими опасениями, но что поделать? Кто-то же должен. Регина отчаянная, Регина всегда бежит, не думая о последствиях, а я тот самый разум, который ее тормозит, и вот сейчас она готова нестись на всех порах и честно, я готова быть тем самым ветром в ее парусах.

Только есть еще антициклон под названием Игорь, который будет дуть против нас и явно победит.

– Почему не спишь? Твоя подруга давно уехала, – тихо подойдя со спины, спрашивает Игорь.

Он не трогает меня, вообще, но между нами крошечное расстояние, я чувствую тепло его тела, его дыхание щекочет кожу на лице. Это расстояние причиняет боль, потому что вопреки всему хочется, чтобы обнял.

– Не спится, – коротко отвечаю ему не поворачивая головы. – Ты сегодня поздно. Много работы?

Немного с издевкой спрашиваю, потому что не знаю, где он был. Воображение рисует яркие картинки, как, где и с кем он проводил все это время, и сцены там далеки от рамок приличия, а в главной роли всего двое людей, которым очень хорошо друг с другом, которым нравится быть в компании друг друга.

Мерзко это все, очень мерзко. Противно от самой себя, от всей этой ситуации, не хочу знать ответ на этот вопрос, но я его уже задала, значит, получу ответ.

– Решил поработать, с Ромой встретился, не хотел вам, девочкам, мешать. Или что надо было вернуться вовремя и помешать вам секретничать, строить заговоры против меня? – эти заговоры он так выделяет, что меня передергивает.

Нервно поворачиваюсь к нему и пытаюсь понять, что он хотел этим сказать, что он имел ввиду под этим словом, но его взгляд нечитаемый. Хотя нет, он скорее смотрит на меня с интересом, с легким любопытством.

Странно, конечно, но что имеем, как говорится, то имеем.

– Ну, если это правда, то спасибо. Мы хорошо поговорили, может быть, не договорились, но зато были честны, откровенны, и нам действительно это было нужно.

Говорю обтекаемо, потому что не хочу привлекать лишнего внимания к тому, о чем мы беседовали. Я надеюсь, он это понимает. В конце концов, разговоры о девичьем, они ведь на то и разговоры о девичьем, чтобы мужчина не совал в них нос.

– Рад за вас. Если надо, можешь почаще устраивать такие встречи с подругой. Если не хочешь, чтобы я на них присутствовал, то просто позвони или напиши сообщение, буду задерживаться. Ничего страшного, сейчас дел в компании навалом. Так что, возможно, ваши встречи будут мне на руку.

И я почему-то слушая такой его ответ, представляю себе то, как он радостно потом пишет сообщение любовнице, а та пищит от неописуемого восторга. Даже как-то резко встречаться с Региной не хочется, во всяком случае, в вечернее время.

Во мне резко просыпается собственница. Хочется, до дрожи в руках хочется, чтобы он каждый вечер вовремя возвращался домой, проводил время со мной. Мне хочется его наказать вместе с собой, но будет ли это столь эффективно?

Если ему изменять, он и днем изменит. Господи, можно что угодно делать. Если мужику гулять, он будет гулять, в этом я согласна с подругой. Это надо только звонить ему каждые пять минут и требовать, чтобы хоть что-то отвечал. Он тогда или будет слишком зол из-за того, что он не сможет воплощать свои планы в жизнь, либо ему будет все равно, потому, что он не изменяет.

Я запуталась. Все. Голова плывет.

– И еще, Лилль, я не против вашего общения, но все же постарайся донести до подруги более четко и ясно, что за попытки сговориться с Дариной, она получит по первое число. Я это гарантирую.

– Что? Ты что, прослушивал меня? Игорь, ты с ума сошел?

Срываюсь на крик, потому что не могу поверить, неужели он до такого опустился? Нет, я, конечно, понимаю. Ему хочется все контролировать, и это вполне себе в его духе, и чего-то подобного надо было от него ожидать, но я отказывалась верить, что он сделает что-то такое.

Похоже, я слишком хорошо о нем думала, слишком, и зря, очень зря открылось ему когда-то давно. Надо было бежать от него без оглядки в свое время. Но что уж.

– Скажем так, ты заслужила мое доверие. Молодец, все правильно ей сказала, – подняв руку, гладит костяшками пальцев щеку, а я отворачиваю голову.

Меня обжигает его прикосновение, оно, кажется, каким-то не знаю, не просто обжигающим, а словно уничтожающим.

– Ты спятил, Игорь, это уже даже для тебя слишком. Это паранойя. Что ты еще делаешь, что еще, помимо прослушки? Это ненормально. Тебе лечиться надо. Ты больной, Игорь, ты больной, у тебя мозги поехали, – не слушаю его, просто выплескиваю все то, что сейчас клокочет внутри.

Хочется стукнуть его и стукнуть так сильно, чтобы у него все в голове перевернулось, но у меня при всем желании не хватит сил. Я сейчас в шоке, а не в ярости. Вот если б была непомерно зла, тогда был бы шанс и то ничтожно маленький, а так…

– Что мне сделать, Игорь? Что нам всем сделать, чтобы ты отстал от нас? Что нам сделать, чтобы ты отпустил нас, исчез из нашей жизни, что, Игорь? Я прошу тебя, скажи!

– Ни ты, никто-то другой ничего не сделает, потому что я люблю тебя, глупенькая, и сделаю все, чтобы наша семья сохранилась. Даже если ты категорически против, порой кто-то должен быть взрослым и принимать взрослые решения, кто-то должен сохранять трезвую голову и продолжать бороться. Ты сдалась, а я нет. Хочешь узнать, что нужно сделать, чтобы вернулся прежний я?

С легкой издевкой, но в то же время с нотками предвкушения, спрашивает у меня.

Киваю, киваю и жду, что же он скажет, но он молчит, чего ждет, чтобы я спросила словами. Похоже на то, потому что его взгляд начинает скучать, пока я молчу.

– И чего же ты ждешь от меня, что я должна сделать, чего ты хочешь?

– Удиви, догадайся, вернись, – три слова, всего три слова.

Непонятных.

Жестоких.

И странных.

– И что это значит? – переспрашиваю ее, а он с теплой улыбкой на губах, качает головой.

– А это пункт «догадайся», любимая, – щелкнув по носу, он целует меня в щеку и уходит, оставляя наедине с собственными мыслями.

Глава 32

Лиля

– Лилия Алексеевна, как же мы рады вас видеть.

– Да, правда, Лилия Алексеевна, вы давно к нам не заглядывали.

– Лилия Алексеевна, ну как же так? Мы успели начать переживать.

Приветствуют меня девочки за стойкой администрации. Это точно, я раньше сюда постоянно заходила: пару раз в неделю обязательно, а то и три, просто навещала, иногда поболтать с Регинкой, иногда себя в порядок привести, по-разному бывало, но вот так надолго я еще никогда не пропадала.

В общем и целом, они не видели меня где-то три недели, а это довольно внушительный срок. Да, для них это действительно внушительный срок, когда видишь человека несколько раз в неделю.

– Да, так получилось, девочки. Рада вас видеть. Скажите, а есть окошки? Хочу преобразиться.

И глядя на лица девочек, понимаю, что окошки есть, хотя я на них не рассчитывала, все же у нас обычно плотная запись, очень плотная, если и бывают окошки, то это одно-два в неделю, а тут вот так… удивительно.

– Представляете, у нас сегодня девочки договорились с моделью на окрашивание, маникюр, а она взяла и не пришла. В итоге у нас у всех мастеров простой из-за нее. Нет, мы, конечно, часть клиентов перенесли, но у нас вот сейчас, например, на окрашивание свободно. Через три часа еще маникюр и педикюр освободятся. Кошмар какой-то.

Начинают причитать девчонки, и я с одной стороны, разделяю их недовольство, потому что вот такое поведение у людей мне не нравится, просто передумала, не захотела, я так понимаю, была именно эта отговорка, потому что, если бы, действительно случилось что-то серьезное, они бы не промолчали, но другая часть меня радуется этим окошкам.

Утром проснулась со спонтанным желанием все преобразить в себе. Не знаю откуда во мне это глупое желание, но почему-то кажется, что, если сменю цвет волос, обновлю маникюр, что-то в моей жизни может поменяться, причем поменяться в лучшую сторону. Да, это глупость, большая глупость, но вот так.

– Ну, в любом случае, я заполню сейчас эти окошки, а вы в следующий раз с этой девочкой…

– Да, разумеется, мы больше не позовем ее моделью. Нет, нам самим это не нравится. Поверьте, Лилия Алексеевна.

– Ну хватит вам, не переживайте так, – слышу, как дрожат их голоса и хочется как-то успокоить, заставить снова улыбаться, и поэтому делаю единственное, что могу в этой ситуации, сама улыбаюсь им самой широкой и теплой улыбкой, на какую только способна в нынешней ситуации.

А дальше начинается самая настоящая вакханалия. Меня сажают в кресло к Диане, которая очень давно хотела поэкспериментировать с моими волосами, и сегодня наконец то получила на это добро. Ну как добро, мы остановились на золотисто-каштановом окрашивании в какой-то новой технике.

Я, честно говоря, не слежу за этими названиями, просто не успеваю. Это Регина знает все эти нецензурные слова, ну как нецензурные, для меня нецензурные, а я по старинке: покрасьте меня, сделайте прядки, и все. Девчонки уже смирились с этим, поэтому тихо смеются.

Диана, согласовав со мной все изменения в цвете, отворачивает меня от зеркала и начинает колдовать, причем к ней еще присоединяется Вероника. В четыре руки у них получается намного быстрее, потому что время у нас все же ограничено.

Пока они меня окрашивают, мы болтаем обо всем. Я расспрашиваю их о том, как им работается, чтобы они хотели изменить, может быть, что-то беспокоит. Регина держит руку на пульсе, и в этом плане, но хочется и у самой узнать.

У нас довольно демократичная обстановка, никто ничего не боится, и поэтому не знаю, мне кажется, у нас еще такая хорошая репутация. Мы создали для девочек комфортные условия для работы, а они в ответ идеально выполняют свои должностные обязанности.

Как говорится, довольный мастер, довольный клиент. Мы с Регинкой придерживаемся этого правила и пока оно нас еще ни разу не подвело.

Спустя два с половиной часа меня поворачивают к зеркалу, и я ахаю, потому что мне действительно нравится результат, он шикарен, бесподобен, цвет глубокий, переливается, а волосы кажутся более здоровыми и шелковистыми. Да и на ощупь тоже они стали куда более мягкими. Вот что значит за мной еще поухаживали.

– Девочки, браво. Шикарный результат, я всем довольна, вы молодцы, – хвалю их от чистого сердца.

– Лилия Алексеевна, да вы красавица, мы просто подчеркнули вашу естественную красоту.

– Я сама на себя не похожа. Вы мне лет десять сбросили. Спасибо.

После окрашивания сажусь в зоне ожидания. На маникюр меня позовут минут через пятнадцать, и поэтому я позволяю себе чашку чая. Пить, и правда хочется, а чай девочки делают очень вкусный.

Время пролетает незаметно. Я понимаю, что сейчас сяду к мастеру и даже не знаю, чего хочу. Какой-то спокойный, легкий маникюр и короткий, не хочу длину. Пару раз пробовала делать, мешают, а сейчас, когда приходится много стучать по клавиатуре, это вообще боль. Все так отдает, когда попадаю именно ногтями по клавише. Б-ррр, нет, не мое.

– Лилия Алексеевна, пойдемте, – Вика приглашает меня к мастеру, и я только хочу встать, как начинает звонить телефон. Это Игорь.

Киваю администратору, и она понятливо уходит. Принимаю вызов и делаю глубокий вдох.

– Лиля, какого черта? Как ты могла уехать без предупреждения, без согласования со мной? Где ты, черт тебя дери, где? Отвечай немедленно!

– Игорь, пожалуйста, – но он договорить не успеваю, он перебивает меня.

– Что, пожалуйста? Быстро сказала, где ты. Я сейчас приеду и заберу тебя. Совсем уже страх потеряла.

– А знаешь, что, если я нужна тебе, ищи, – психую, сбрасываю вызов и выключаю телефон, а у самой сердце начинает бешено колотиться от неслыханной дерзости.