Текст книги "Развод. Во власти предателя (СИ)"

Автор книги: Софи Вирго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Глава 14

Лиля

Не могу поверить в то, что вижу. Это видение. Мне все мерещится. Закрываю глаза, больно щипаю себя за руку, даже шиплю от боли, потом снова открываю глаза, и нет, картинка не меняется.

Это чудо, самое настоящее чудо, которого я точно не ожидала, в которое не могла поверить. Я думала, что уже все конец, и мое желание никогда не исполнится, но ошиблась.

Почему он так поступил? Он ведь выставил четкие условия, которые я не выполнила. Неужели решил пожалеть? Неужели в нем есть хоть что-то человеческое?

Может быть, еще не все потеряно?

Хотя, господи, о чем я? Он дарит кольца другим женщинам, у него все в жизни хорошо, лишь я его недоразумение, которое он делает вид, что не хочет отпускать, но на самом деле где-то на подкорке это желание в нем сидит.

– Мама, мамочка, – увидев меня, Надюша срывается с места и бежит ко мне.

Малышку не пугает мой внешний вид. Ей все равно на бледную кожу, на круги под глазами, главное, что мама здесь, главное, что мама рядом. Остальное ей не важно. Не могу поверить, что вот она, маленькая моя.

Смотрю сейчас на Наденьку и понимаю, какая детская любовь чистая, ей все равно на все, ей главное быть рядом с любимым человеком.

– Мамочка, я по тебе скучала. Я очень по тебе скучала. Я так испугалась, когда ты не пришла домой, – начинает, шмыгая носом. – Когда ты вернешься домой, мама?

Спрашивает дочка, а у самой слезки из глаз. Это так тяжело, когда плачет твой ребенок, и ты ничего не можешь с этим поделать. Как бы ты ни обнимал, как бы ни гладил по голове, ни целовал, ни утешал, это все равно не поможет.

Детское сердечко уже напугано, ему больно и страшно, и что бы ты не делал, как бы не старался, пока эта боль и страх живут в ребенке, все попытки успокоения будут бессмысленны.

Казалось бы, сейчас я помогла ей забраться на кушетку, прижимаю к собственной груди, шепчу слова утешения, а она все равно продолжает вздрагивать и плакать. Смотрю то на нее, то на Игоря, на последнего с благодарностью. Пытаюсь прочесть на лице мужа хоть что-то, но оно, увы, без эмоционально.

Вдыхаю запах волос своей девочки и понимаю, что Игорь помыл ей голову ее шампунем, внимательный. Няни у нас нет, и вряд ли он ее искал, скорее всего взял на себя роль мамы.

Во всяком случае, мне очень хочется верить в то, что на самом деле это все делал он, а не его любовница.

Хочется спросить у дочки, как она ей, не испугалась ли чужой тети, но боюсь, что, если сделаю это, малышка еще сильнее заплачет, вспомнит плохие воспоминания и закатит уже другую истерику. И это при лучшем для меня раскладе, а при худшем, ей понравилась другая тетя, и она не против проводить с ней время.

Но последнее что-то из разряда фантастики, только страхом все равно осело в душе.

– Мамочка, когда ты вернешься домой, мамочка? – продолжает спрашивать дочка, разрывая своим дрожащим голоском мое сердце.

Я бы хоть сейчас отправилась, но понимаю, что не могу. Как бы не хотелось, не могу. И как ей об этом сказать, не знаю. Она явно ждет от меня другого, и, наверно, хочет, чтобы я ответила прямо сейчас.

– Надюш, я ведь тебе говорил. Мама сильно приболела, и сейчас будет находиться в больнице. Как только врач ей разрешит, тогда мы сразу заберем ее домой, – ситуацию спасает Игорь.

Он вмешивается и своего рода берет на себя ответственность перед дочерью, и мне от этого становится немного легче. Не мне приходится оправдываться, лгать, давать какие-то надежды, но, правда, все равно как-то гадко.

– Мамочка, тебе очень-очень плохо? – заглядывая в глаза, спрашивает Надя.

– Я не очень хорошо себя чувствую, малышка, – поглаживаю ее по головке, отвечая. – Мне действительно надо остаться здесь, чтобы потом, вернувшись домой, никуда от тебя не уходить.

И тут я ей не вру. От нее я точно уходить не буду, а вот вместе с ней, да. Как бы не сложилась наша судьба, чтобы не ждало нас в обозримом будущем, я очень надеюсь, что у меня получится сбежать. Неважно, вместе с Региной или самой придется действовать, но у меня должно получиться.

– Поправляйся скорее, мамочка. Я очень тебя жду дома, очень. Мне тебя так не хватает.

– Будет сделано в лучшем виде, Надюша. Лучше расскажи мне, что у тебя интересного случилось. Мне все, все интересно.

Крепко прижимаю ее к себе, спрашиваю, и она с радостью включается в разговор. Дочка в таких подробностях рассказывает каждый день, что я могу даже представить себе все эти картинки, все эти ее платья, заколки, и меня удивляет, и радует одновременно тот факт, что косички, хвостики все это, дело рук Игоря.

Не представляю, как он с непривычки с этим справился. У нашей принцессы ведь столько девчачьей ерунды, что даже порой мне тихо подвывать хочется от разнообразия всего этого, и тяжелой доли дочери, которая не может определиться, чего она хочет именно сегодня.

Несколько часов пролетают незаметно. Дочку переполняют эмоции настолько, что, когда говорит Игорь, она засыпает у меня на руках, и мы оба понимаем, что пора эту встречу заканчивать.

Муж берет ее на руки, а мне хочется, чтобы он оставил ее здесь. Но ведь это не положено, и никто не позволит, поэтому я с сожалением провожаю их взглядами, и очень надеюсь, что он приведет ее снова.

– Теперь за тобой должок, Лиля, и скоро я за ним приду.

Стоя в дверях на прощание, говорит Игорь, а я нервно сглатываю, потому что даже боюсь представить, какова цена у этой встречи, но я ни о чем не жалею.

– Я напомнил тебе, что ты можешь потерять, сопротивляясь.

Глава 15

Лиля

– Так, подожди, Регина, я ничего не поняла. Ты очень сумбурно все говоришь. Давай еще раз по порядку. Выдохни, максимально выдохни, и насколько сможешь, настолько спокойно по полочкам все разложи: кто кого закрывает, какое банкротство, какие инспекции, что происходит?

Пытаюсь успокоить подругу и настроить ее на нормальный разговор, потому что не понимаю из ее рассказа ровным счетом ничего, а она уже кричит больше двадцати минут. Я понимаю, что случилось что-то невообразимое, что-то из ряда вон выходящее, но я не понимаю, что.

Она проглатывает фразы, говорит как-то обрывочно. Из всего того, что я услышала, поняла лишь несколько скупых фраз и все, но они вводят еще в больший ступор.

– Ух, ладно, второй круг сейчас. Дай я только успокоюсь немного.

Слышу, как Регина делает глубокие вдохи-выдохи, и после начинает свою речь.

– Да что ты не поняла? Твой муж самый настоящий козлина. У меня слов нет приличных, чтобы объяснить, кто он. Это же надо такой сволочью быть, чтобы до подобного опуститься. Ты понимаешь, насколько он с ума сошел. После того, как ты попала в больницу, у него все крыша поехала, тормоза все слетели.

Так уже хотя бы яснее становится, в чем-то виноват мой муж. В чем, как Игорь мог отличиться так, чтобы бомбануло еще и Регину?

– Так, хорошо, я поняла. Игорь в чем-то виноват. В чем? Пожалуйста, скажи мне без всех этих ребусов, коротко, четко и ясно, а потом мы уже вместе с тобой по эмоционируем. Я очень тебя прошу, Регин, мне и так сейчас не по себе, еще и это. У меня мозг просто не выдерживает всего этого.

– Ты понимаешь, он натравил на нас всех в городе, абсолютно всех: пожарников, санэпидстанцию, налоговую. Мы все просто с ума сходим. У нас крыша у всех уже едет. Понимаешь? У нас до воздуха уже докапываются. Мы только три месяца назад все эти проверки пережили, и вот сейчас опять.

Нет, этого не может быть. Не может. Все же было хорошо всегда.

– Только теперь до нас не то что докопались, нас хоронят, понимаешь, хоронят. Я без преувеличения говорю, они до воздуха докопались. То у них двери не такие, то у них краски не так хранятся, тут девочки на ресепшене недостаточно милые и улыбчивые. Вот просто лишь бы до махаться, понимаешь?

– Что он сделал? Слушай, а ты уверена, что это он, а не кто-то из конкурентов? Вдруг просто так совпало.

Не хочу верить, что Игорь опустился до подобного не хочу и не могу, но я понимаю, что всего лишь обманываю себя и подруга явно не надумала ничего. Она бы точно не стала бы сыпать обвинениями, не будь уверена, наверняка. Как-то гадко от этого осознавания на душе становится. Неужели он настолько мелочный человек?

– Уверена. Пожарники вообще на прощание сказали, что это привет от Игоря, и, если все не будет, так как он хочет, проблем станет еще больше, и они наверняка нас закроют. Пока это первая волна предупреждения, а дальше все зависит от тебя.

Когда до меня начинает доходить смысл сказанных слов, я понимаю, что лучше бы я всего этого не слышала.

– Он сошел с ума, Лиль, он просто чокнутый, не смей под него прогибаться, слышишь, не смей. От такого психа бежать надо, сверкая пятками, роняет тапки, не знаю, как там еще говорят? Это уже слишком. Он настолько сильно хочет тебя удержать. Хочет показать свою власть, что опустился до вот таких низких поступков.

– Регина, я так не смогу. Это ведь твое детище, ты понимаешь это? Я не хочу, чтобы он все разрушил из-за меня. Ты столько души в этот салон вложила. Ты сама вспомни, как мы в нем раньше работали, пока были студентками, зарабатывали себе на жизнь. Ты на ресницах, я на маникюре. Потом, когда все стало плачевно и хозяйка решила его продать, собрали денег, выкупили, переделали, все изменилось благодаря тебе, потому что именно ты поменяла весь формат. Ты нашла крутых девчонок. Сейчас ты по праву лучшая в городе. Так нельзя. Я должна найти выход из всего этого, и я его найду. Я тебе клянусь, он не тронется, салон, я все для этого сделаю.

– Брось, не Смей сдаваться, не смей так говорить. Ты понимаешь, что именно этого он от тебя и ждет именно этого, Лиля. Ты совладелица, да ты сейчас не работаешь там, но от тебя были основные деньги. Ты больше меня вложила финансово на старте, потому что ты умела копить, ты умела собирать и приумножать свои деньги, пока я вела довольно развязный образ жизни в этом плане.

Да нормально у нее было с деньгами отношения, просто я всегда копила, а она жила, наслаждалась жизнью, и я ей в этом завидовала.

– У меня была идея, но реализовала я ее только благодаря тебе. И денег салон приносит достаточно, чтобы ты могла спокойно от мужа уйти и для суда у тебя были документы о том, что в состоянии обеспечить детей. Сейчас он хочет уничтожить этот бизнес, чтобы ты потеряла свой заработок. Понимаешь?

Понимаю, но я не могу рисковать другими.

– Он хочет лишить тебя пути отступления, и ему плевать, сколько людей при этом пострадает. Не смей, мы выстоим. Слышишь, я за эти годы тоже достаточно связей обрела, кто-то, да поддержит меня.

Мы спорим так еще в районе часа, но не приходим ни к какому логическому завершению. В салон просто приходит очередная проверка, ее вызывают, поэтому мы вынуждены сбросить вызовы.

Я сижу, сжимаю телефон, и правда, не знаю, что делать. Да, она говорит, что мы выкрутимся, что она позвонит по своим связям, но это все равно не выход, даже если она позвонит Сергею, о котором она почему-то сейчас промолчала, видимо, чтобы я не начала отговаривать, он нам не поможет. У него уровень влияния в городе, как у моего мужа. Коса на камень попадет. Только хуже станет.

Нет, так нельзя. Ищу номер мужа и набираю его. После четвертого гудка он берет трубку.

– Соскучилась, понравился мой сюрприз? – с ехидцей спрашивает у меня, а я лишь сильнее стискиваю зубы, чтобы не нахамить ему. Хотя очень хочется.

– Ты можешь сегодня приехать? Нам нужно поговорить.

Глава 16

Лиля

Жду Игоря с огромным нетерпением, и это не радостное предвкушение встречи, как раньше, это злое, тревожное ожидание. Нас ждет серьезный разговор, очень серьезный. Я понимаю, у нас с ним конфликт, но это не повод так себя вести.

У всего должен быть какой-то предел, какие-то границы, а он ведет себя так. Господи, он себя ведет, так, как привык: как хозяин, как повелитель.

Он просто хочет напомнить, кто я, и где мое место, вот и все. Он хочет показать мне, что, если он захочет, то разрушит мою жизнь и глазом не моргнет. У него хватит для этого сил и средств, а времени это не займет так много, как казалось бы.

Когда приносят ужин, мне совершенно не хочется есть. Смотрю на эту больничную еду и просто отворачиваюсь. Выглядит все довольно аппетитно и сытно, но у меня просто кусок в горло сейчас не лезет, настолько переживаю, понимаю, что не должна. Понимаю, что мне нужно сейчас заботиться о себе, но поступаю очень глупо и неразумно.

Мне нужно хорошо питаться, чтобы восстанавливаться, чтобы малыш развивался здоровым и сильным, но, когда эмоции берут вверх, голосу разума нет места. Здесь намного проще повиноваться чувствам, каким-то странным внутренним инстинктам. Это помогает выжить.

Я позволяю себе просто чувствовать, не думать, поэтому, когда Игорь появляется на пороге палаты, я уже успеваю не только накрутить себя до ручки, но и принять, что чему быть, тому не миновать, и чем больше я нервничаю, тем хуже делаю в первую очередь самой себе.

– Я надеюсь «привет» передали? – сразу начинает муж, садясь на кушетку рядом со мной.

Он хочет взять меня за руку, но я вовремя успеваю ее отдернуть, на что получаю лишь ухмылку. Облегченно выдыхаю и тут же жалею об этом, потому что Игорь все равно тянет свою руку и сжимает мою ладонь в своей, показывая, кто здесь хозяин положения.

– Передали, и об этом я хотела с тобой поговорить. Прекрати все это, Игорь. Это все равно тебе ничем не поможет. Это очень мелочно, тебе не кажется? – но, судя по его взгляду, он так не считает, вот и близко не считает.

Мне даже не нужно ничего от него слышать, я по взгляду все вижу и понимаю. Не могу в это поверить. Какой-то абсурд, чистой воды, абсурд.

– И почему же я должен это прекратить? Давай, я хочу услышать, что ты отказалась от этой глупой затеи и больше не будешь кричать мне здесь про развод, а просто закроешь на все глазки, и мы продолжим жить, как жили. Давай, я очень жду этого.

– Я не буду этого говорить, Игорь. Я прошу тебя остановиться. Ты понимаешь, что Регина вложила душу в этот салон, это ее детище. Отпусти ее, не мешай ей, не наказывай ее за наши проблемы, – продолжаю настаивать на своем и стараюсь достучаться, но не вижу понимания в его глазах.

Для него я совладелица. Может быть, подруга и права для него – это угроза, и он пытается ее устранить любыми возможными способами.

Но, если так, то какой у меня выход? У меня нет никакого выхода. Я просто должна убедить его остановиться. Не знаю как, но я обязана это сделать, потому что из-за меня дело жизни подруги на волоске, а еще куча сотрудников, у которых тоже семьи, дети и которым нужна зарплата.

Почему из-за его безумия должны страдать мы все? Это, конечно, риторический вопрос, на который у меня не будет ответа, но с его последствиями, увы, мне придется разбираться.

– Лиля, Лиля, я не вижу смысла прекращать все это. Сегодня был первый «привет», и он будет не последним. Эти приветы будут продолжаться день за днем, пока либо ты не успокоишься, либо не согласишься на мои условия, либо я вас не разорю.

– Какие условия, Игорь? Ты ничего не говоришь. Ты просто издеваешься сейчас надо мной. Я вижу, что это доставляет тебе удовольствие, и от этого мне очень страшно. Ты ведь никогда таким не был, никогда. Что произошло? Почему ты стал таким, и чем я такое заслужила?

Не знаю зачем, спрашиваю, все равно ведь не ответит, но это какое-то дикое, странное желание. Я не могу его контролировать.

– И то верно. Знаешь, твое сопротивление и попытки уйти от меня, даже жалкие, ничтожные, вызывают во мне интерес. Мне даже интересно, чем они закончатся. Но прости, дорогая моя, я знаю, на что ты бываешь, способна, когда загнана в отчаянное положение.

Может он и прав, но я слишком давно не была в таком положении, уже забыла, как это, защищаться.

– Поэтому я вынужден принять все меры предосторожности. В связи с этим, я тебе сейчас озвучу два условия, выполнив одно из которых, ты можешь спасти этот чертов салон. Выслушаешь или мне можно сразу уходить и не тратить время в пустоту?

Господи, зачем он говорит последние слова зачем. Я ведь все равно выслушаю его. Как минимум выслушаю, потому что это нужно в первую очередь мне.

– Я готова, Игорь, не тяни.

– Первый вариант. Ну, я тебе его уже озвучивал. Мы просто живем, как жили. Ты забываешь о произошедшем, мы вносим определенные коррективы в нашу жизнь, но все остается так, как и было раньше.

Мог бы вообще не озвучивать этот вариант. Действительно, уже столько раз прозвучал, что меня от него даже тошнить начинает. Какая-то заезженная пластинка уже.

Но делать нечего, мне приходится его выслушивать, поэтому я киваю, когда он берет паузу, и только после моего кивка он снова продолжает только с каким-то таким воодушевленным тоном, что меня даже немного передергивает.

– И второй вариант. Он устраивает меня больше. Ты даришь свою долю Регине, либо мне. Ты больше не должна быть связана никак с этим салоном, – и снова подруга оказывается правой.

Ему нужно лишить меня тех немногочисленных денег, которые мне переводится каждый месяц. Хотя, конечно, это для него маленькие суммы, но в целом они приличные, на жизнь с детьми хватит.

– Мог бы просто сказать, что хочешь подчинить меня себе полностью, и не устраивать всего этого, – вместо ответа просто продолжаю с ним разговаривать.

– Нет, Лиля, не мог. Я должен был тебе показать, что как бы ты не сопротивлялась, как бы ты не хотелось сбежать, – обманчиво тихим и ласковым голосом говорит все это и тянется второй рукой к лицу, гладит костяшками пальцев щеку, и продолжает.

– У тебя есть два варианта: остаться со мной по-хорошему или по-плохому. Я тебе показал, что по-плохому я организую легко, даже не задумываясь. Ты моя жена, и ты ею останешься. Навсегда. Вопрос лишь в том. По-хорошему или по-плохому. До завтра, родная.

Глава 17

Лиля

Господи, что мне делать? Что мне делать? Кто-нибудь, подскажите, пожалуйста.

Он ушел, но оставил меня перед таким выбором. Я просто не знаю, что мне делать. Разве я могу себе позволить решать чьи-то судьбы, разве я могу позволить себе разрушать чьи-то жизни?

Но и собой жертвовать ради посторонних это ведь неправильно.

Этот салон, деньги от него – это единственный заработок, который у меня есть. Я это прекрасно понимаю, я понимаю, почему он настаивает отдать акции ему или Регине. Правда, понимаю.

Но ведь на самом деле у меня только один вариант: избавиться от своей доли. По-хорошему, или по-плохому, это не важно. Если буду упрямиться, не соглашусь, то муж ведь действительно разорит салон. Я скорее получу проблемы, а не прибыль.

Он уже начал разрушать наш мир, ничего его не остановит. Если не соглашусь, он все равно продолжит это разрушение. Слишком решительным был его взгляд. Нет никаких сомнений в том, что воплотит угрозу в жизнь. Я это действительно понимаю, и этот первый «привет», как раз-таки показатель того, насколько серьезно настроен.

Я могу себя сколько угодно обманывать, говорить, что мы выкрутимся, что мы выстоим, что у Регинки хватит друзей, чтобы не утонуть в этом кошмаре, но это лишь обманка. Чистой воды, обманка. Ничего у нас не выйдет, максимум будет отсрочка.

Я должна принять его предложение по-хорошему, по доброй воле, но только не в его пользу, а в пользу Регины. Она заслужила.

– Господи, когда же это все закончится? – прижимая ладони к лицу, плачу и говорю сама себе. – Когда, господи?

Почему в нашей жизни ничего не бывает просто, почему мы должны вот так страдать? Почему люди такие злые? Почему в принципе, все так произошло? Я ничего не понимаю, ничего. Это все так ужасно. И поговорить мне не с кем.

Я должна сама принять это решение, потому что это только моя ответственность. Я не имею права ни на кого ее перекладывать, ни на кого.

Если я сейчас позвоню Регине, она скажет не слушать его, скажет посылать в далекое путешествие с различными вариантами уклонов. Будет заверять меня, что мы выстоим. Что я не должна заниматься самопожертвованием ради других, ведь бизнесы регулярно горят и открываются, горят и открываются. Но совесть, именно на нее Игорь и рассчитывал. Именно на нее.

– Нет, все, я должна собраться, взвесить все, и решить. Все во всем правы, все и во всем. Но я не могу принять сразу несколько решений. Я должна определиться обязана, и я точно не хочу это делать прямо сейчас.

Не знаю зачем, говорю все это вслух, словно кто-то может услышать меня, разделить со мной мои страдания и взять, обнять, пожалеть, но это, увы, не так.

Игорь

– Тебе не кажется, что ты перебарщиваешь, друг? Она в больнице, на сохранении, а ты ей так нервы треплешь. Не боишься потерять ребенка, не боишься, что она сойдет с ума, что у нее нервы сдадут? – сидя рядом со мной в гостиной, начинает друг.

Дочка играет в чаепитие и не обращает на нас никакого внимания. Маленькая принцесса, внешне копия своей мамы, и как хорошо, что характером более мягкая, ласковая.

Но в то же время как представлю, что будет через несколько лет, когда она вырастет, начнет нравиться мальчикам, сразу злость берет.

С ума сойду, но никого к ней не подпущу. Коршуном буду вокруг виться, но мою принцессу никто не обидит, никто не посмеет к ней приблизиться без серьезных намерений, и пусть только с ее глаз сорвется хоть одна слезинка из-за мальчика, ему несдобровать, я устрою ему самый настоящий ад на земле. Пожалеет, что связался, пожалеет, что решился обидеть ее.

– Игорь, ты вообще меня слышишь? Ты здесь, со мной, тебе не жалко Лилю?

– Нет, не жалко. Я потерял свою жену, и сейчас я ее обретаю. Да, может, ситуация довольно и жестока, может быть, обстоятельства ужасны, но нет, я не отступлю, я ее дожму. Я действительно должен дожать, – делая глоток крепкого кофе, отвечаю ему, потому что не хочу, чтобы своим излишне грозным тоном привлек внимание Наденьки.

– Слушай, да делай ты что хочешь, черт с тобой, не слушаешь советов, плевать. Но расскажи Лиле правду. Расскажи ты ей. Всему есть предел, Игорь. Ты понимаешь? И ее терпению тоже не переходи точку невозврата, не переходи, друг. Есть вещи, которые ни ода женщина не сможет простить, как бы не любила.

– Когда будешь в моей ситуации, тогда и поговорим про точки невозврата, жестко осекаю его, на что друг поджимает губы и ничего не говоря, встает и уходит.

Я даже не иду провожать, он и так весь вечер пытался отправить меня в больницу и сказать Лили, что я солгал, а я буду этого делать.