Текст книги "Семь дней до моей смерти (СИ)"

Автор книги: Snejik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Будем жить у тебя или у меня? – рассмеялся Баки, понимая, что жить со Стивом Брок точно не согласится.

– Со Стивом за стенкой и вечной угрозой быть отравленным чересчур инициативным полковником? Не уж, давай в риелторское агентство обратимся? В «Салливан и сыновья» и снимем себе общий дом, – Брок сжал Баки в объятия. – Не твой или мой, а общий большой дом и, черт с ним, пусть с нами и Стив живет, если тебе так за него спокойнее будет.

– Насчёт Стива я подумаю, – рассмеялся Баки, – но идея мне нравится. – Эй, Стив, ты должен нам месяц!

Тот сделал вид, что не слышал ни слова, так как слишком был занят, тиская сразу двоих – Мэй и Милза, глядящих на него с немым обожанием.

– А Роджерс далеко пойдет, – усмехнулся Брок, увлекая Баки к машине.

Было ощущение, что он о чем-то забыл, о чем-то важном, но в голове сейчас был только Баки-Баки-Баки, его улыбка, крепко обнимающие руки, светящиеся неподдельным счастьем глаза.

Затащив Брока на заднее сиденье, Баки повалил его, принимаясь целовать, шарил руками по телу. Дыхание потяжелело, и казалось, что Баки прямо сейчас трахнет его не сходя с места, но сержант Барнс был тем ещё крепким орешком и умел держать себя в руках.

– Господи, я сейчас с ума сойду, – выдохнул он Броку в шею. – Сладенький, обожаю тебя. Какой ты у меня красивый, сильный, – Баки провел ладонями по бокам Брока, – и весь мой. Весь-весь.

Брок рассмеялся, вжался в Баки так, что больно делалось, обнял, впервые, наверное, за всю свою достаточно долгую жизнь чувствуя себя настолько уязвимым, нуждающимся в одном единственном человеке, совершенно не понимая, как он жил до этого момента. Он уже потянулся за поцелуем, как в стекло постучали. Подняв взгляд, Брок застыл, увидев перед собой ту самую гадалку из риелторское агенства.

Он подался вперёд, нисколько не слушаясь того в каком виде и позе находится, опустил стекло.

– Откуды вы здесь?

– Всего лишь хотела вас поздравить, – улыбнулась она. – Это так прекрасно, когда предначертанные небом встречаются. И ещё, – она протянула визитку. – Жду вас через две недели и как раз подготовлю варианты домов.

– Откуда она здесь? – удивился Баки. О свадьбе знали только Страйк и Стив, ну ещё Дэниэлс, но о ней точно не могла знать гадалка. Хотя… Как раз гадалка и могла. Настоящая, которая действительно видит будущее, а не брешет над хрустальным шаром или красивыми картинками.

Приняв визитку, Баки ошарашенно смотрел на нее, не понимая, что за предначертанные и, вот оно, сколько им осталось?

– Где Глазго? – спросил Баки, все ещё находящийся в пелене жажды ласк, в желании никуда не отпускать от себя Брока. Но в голове что-то переваливалось, у них была ответственность за жизни других.

– Перед супругом отчитывается за несколько дней своего отсутствия, – Брок кивком головы указал на соседнюю машину, недвусмысленно раскачивающуюся и предусмотрительно укрытую за спинами остальных бойцов Страйка, не позволявших никому к ней приблизиться.

В голове щелкнуло. Вот оно, то о чем он умудрился в суматохе сегодняшнего дня подзабыть, но предчувствие пока что молчало.

– Им, значит, можно, а нам нельзя? – изумился Баки. – Что за хрень? Или мы оторвемся ночью, чтобы все слышали? Как же я люблю тебя…

Баки вцепился в Брока, зная, что будет любить его всю жизнь, проживи он хоть день, хоть сто лет. Его, и никого больше.

Обхватив лицо Брока ладонями, Баки нежно целовал его, словно пытаясь распробовать, хотя и так, казалось, знал все. Но нет, Баки был уверен, что Брок Рамлоу ещё его удивит.

– Детка, сегодня Роллинза будет сторожить Стив, а мы… – он наклонился к уху Баки, лизнул мочку, прикусил ее. – Будем трахаться как в последний раз в жизни, понял?

– А почему Стив не в курсе, что он кого-то будет сторожить? – задал вопрос тот, усаживаясь на место водителя. – Всем пассажирам принять вертикальное положение и не заставлять водителя вам завидовать. Поехали.

– Потому что мы с Броком будем трахаться! – не стесняясь заявил Баки. – А делать это при свидетелях, знаешь, Стив, может, мне ещё простынь на балкон повесить? Краской красной пятно намалюю и повешу.

– В бункере нет балкона, – патетично заметил Стив, пристраиваясь вслед за машиной Милза.

Брок спорить не стал. Он спокойно мог бы оставить Роллинза и одного, все же тот был мужиком головастым, способным справиться почти с любым пиздецом, но компания самого Капитана Америки все же была надёжнее.

– Ну и хрен с ним, – вздохнул Баки, снова принимаясь тискать Брока.

Это была очень странная свадьба, хотя что Баки о них знал? Да и какая должна быть свадьба у двух мужиков, оба из которых в людей стреляют за деньги?

– Брок, я хочу связку розовых шаров, – категорично заявил Баки. – Букет был у меня, я невеста и я хочу розовых шаров!

– Прибудем к Майклу и пошлем гонца за шарами для моего детки, – кивнул Брок и прижался губами к виску Баки.

Ехали они быстро для середины недели, когда Нью-Йорк наводнялся пробками настолько, что до некоторых мест проще было добраться если не пешком, то хотя бы на велосипеде или метро. Но то ли вереница огромных чёрных машин, похожих на танки, всех распугивала, загоняя в подворотни, то ли магия и вселенная хоть здесь была на их стороне, и до Майка они добрались уже через пол часа.

Хозяин стейкхауса встречал их на улице перед дверьми своего заведения. Он пожал руку каждому из Страйка, даже Мэй досталось именно крепкое мужское рукопожатие, а вот Брока с Баки он крепко обнял обоих сразу, стиснул в объятиях и расцеловал.

– А, старый волчара, наконец и ты семьёй оброс, и мужика вон какого себе выбрал. На зависть. Ну поздравляю. И будьте верны друг другу и счастливы.

– Стив, – Баки подошёл к другу, – скажем так, предпоследняя просьба в этот праздничный день. Организуй мне самых приторно-розово-принцессных шаров, каких сможешь. Связку штук на десять. А?

Баки построил умильную рожу несчастного котика, которая всегда прокатывала со Стивом, когда Баки было что-то надо. Тот только вздохнул и куда-то умчался, видимо, за теми самыми шариками, хотя Брок думал делегировать эту просьбу кому-то из бойцов.

– Долго вы ещё будете пугать округу воплями? – неожиданно для всех рявкнул Майкл. – Давайте все внутрь, мясо остывает.

– Мясо – это хорошо, – Баки уселся за стол, посадил Брока к себе на колени. – Ну что, мой законный супруг, хочешь что-нибудь сказать по этому поводу?

Баки предполагал, что Страйку надо что-то сказать. Объяснить, что у них теперь есть мамочка, которая может раздавать пиздюлей не хуже папочки.

– Отчего бы не сказать, – плотоядно усмехнулся Брок, и не думая подниматься с коленей своего новоявленного супруга. Он обернулся к Страйку, окинул своих ребят суровым, прямо-таки отеческим взглядом, и улыбнулся. – Баки Барнса, как первоклассного снайпера и лучшего бойца, да-да, Лаки, лучшего бойца, представлять не надо. Тогда хочу представить его вам как моего супруга – Джеймс Бьюкенен Рамлоу-Барнс, прошу любить, жаловать и бояться. И нет, он не становится моим замом, никто Роллинза двигать не будет.

– Да его хрен сдвинешь, – крикнул Милз под одобрительное гудение отряда.

– Именно, – поддержал Брок. – Но зато Баки на правах второго родителя, – он погладил Баки по шее, под волосами, незаметно для остальных, – будет иметь законное право раздавать пиздюли, как конфеты особо отличившимся, по его мнению, не советуясь со мной. Все поняли?

Бойцы попритихли, переглянулись и рявкнули.

– Здравствуй, мама-Баки!

– Ну вот, – Баки старался не заржать, – теперь, когда семья обрела мать и стала полной, давайте это дело отметим. Вот так, только вступил в законные отношения, а у меня уже орава детей. Хорошо.

Баки потянулся и поцеловал Брока. Было хорошо, очень хорошо. Он теперь мать большого ебанутого семейства, с которым давно работал. Стив должен ему и Броку месяц отпуска. И шарики. Удручал только момент с преждевременной кончиной, но и он как-то отодвинулся на второй план.

Тут в ресторан ввалился Стив, едва не снеся дверь шариками, едва-едва удерживаемыми в руках.

– Офигеть, – выдохнул Брок, когда все это розовое великолепие в количестве полусотни штук, повинуясь гелию, взмыло к потолку. – А вот и исполнение твоего желания, детка.

– Ура!!!! – заорал Баки. – Маме принесли шарики!!!

И праздник пошёл своей чередой – гремели тосты, поздравления, призывы целоваться и жить без применения друг к другу огнестрела и удушающих приемов. Пахло мясом, хорошим вином и домашним, только из печи, хлебом. Брок обнимал Баки, много смеялся, слушал и сам рассказывал курьезы из жизни и со службу, кормил Баки особо лакомыми кусочками, не забывая его целовать не только под тосты.

Когда столы были отодвинуты к стенам, Майкл включил музыку погромче и повесил на стену старую, видавшую лучшие времена мишень, протянул Броку топорик для рубки мяса.

– Давай, порадуй старину Майкла, повесели.

Брок зажмурился и метнул топорик в мишень, попадая в десятку.

– А я ничего никуда кидать не буду, – категорично заявил Баки. – А то я такое могу, как вы все не можете. Так что, супруг, хвастайся. Посмотрю, кого я в мужья взял.

– Хвастун, – оскалился Брок и метнул очередной топорик, уложив его рядом.

Бойцы загудели, распределяя очередность, отставляя бокалы в стороны.

Баки смеялся, наблюдая за зрелищем, а потом отогнал от мишени бойцов, сгреб имеющиеся чистые столовые ножи и уложил их с правой руки на скорость в мишень сердечком со стрелой.

– Учитесь, детки, у мамы, – рассмеялся он и поцеловал Брока.

Он отдыхал душой так, как не отдыхал давно. Было здорово, офигенно, было правильно. Так должно было быть в его жизни, только нужно ли это ему было семьдесят лет назад? Наверное, нет. Пришлось дожить до сотни, чтобы осознать подобное.

Тогда, давно, он боялся свадьбы как огня, а сейчас рванул, потому что нашел нужного, важного, любимого человека. Человека, с которым собирался быть вместе до последнего вздоха.

Веселье набирало обороты. Бойцы разошлись на полную, меряясь, кто чем может. Брок отошёл подальше, утащил с собой Баки, обнял со спины, устроив голову на плече.

– Хорошо то как.

Но смерть именно сейчас, когда в груди разгорался все ярче и ярче огонь, решила напомнить о себе, обдавая ледяным дыханием, смазывая краски. Брок задеревенел. Мир вокруг выгорел до сепии, пошёл мелкой рябью, выделяя лишь тонкую фигуру смеющегося Глазго. Вот он допивает очередной бокал ярко красного вина, встряхивает головой и оступается, растерянно машет руками, стараясь остановить движение, но его голова вдруг оказывается ровно напротив мишени и топор с громким хрустом проламывает височную кость.

Баки почувствовал, как Брок задеревенел, понял, что тому что-то видится, но что? Глазго, вот он стоит, но что дальше?

Баки, не представляя, что делать, но видя опасность только в метательных предметах, заорал, перекрикивая музыку.

– Глазго, на пол! – стряхнул с себя Брока, рванул, чтобы закрыть придурка собой от любой опасности, надеясь, что успел.

Глазго вздрогнул, слишком сильно сжал ладонью бокал и упал на пол, словно подкошенный, на всякий случай прикрыв голову руками. Музыка мгновенно смолкла, лишь последний топорик с громким хрустом вошел в мишень чуть ли не по самую рукоять.

– Жив! – крикнул Баки Броку, вздергивая Глазго на ноги. – С днём рождения.

Он хлопнул бойца по плечу, убедившись, что тот цел, и вернулся к Броку.

– Продолжаем веселье! – и, обнял Брока, погладив по затылку. – Все нормально, Глазго жив, ущерба ноль. Я люблю тебя.

Брок обнял его в ответ, расслабляя сведенные судорогой руки и плечи.

Испугаться Баки не успел, он вообще перестал бояться ещё на войне, страх мешал действовать, ну а Зимний Солдат просто не может бояться. Вот и сейчас старая выучка помогла как никогда.

– Все, почти все, – Баки нашел губами губы Брока, втягивая в поцелуй, стараясь успокоить, чтобы тот не вспоминал, кто будет после Роллинза.

Губы Баки были вкусными от вина и хмельными, манящими. Брок целовал, целовал и целовал, совершенно потерявшись во времени, забыв, где они находятся, что происходило вокруг, да и не имело оно все значения, только Баки.

– Командир, – рядом раздался глухой голос Лютика и пришлось отвлечься на него. – То, что сейчас было – это?

– Оно самое, и мы успели, – со вздохом пояснил Брок.

– А что должно было быть, ты же видел?

– Да топорик в голову, – скривившись ответил Брок.

Лютик вдруг подался вперёд, выдернул Брока из объятий Баки и стиснул с такой силою что стоило бы испугаться за сохранность рёбер, сжал утыкаясь носом в плечо.

– Спасибо, спасибо за него, что снова спас, спасибо.

Баки прекрасно понимал чувства Лютика, он бы тоже в ноги бы падал тому, кто бы спас его Брока. Его Брока… А ещё пару дней назад он даже не думал о Броке предметно, так, мечтал и дрочил.

А вот что будет дальше, Баки не знал. Следующий Роллинз, а потом он, или всё-таки Брок, что Брок там видел, когда их всех убило?

– Ладно, иди своего мужика тискай, – с улыбкой сказал Баки, хлопнув Лютика по плечу.

Лютик снова стиснул Брока, широко белозубо улыбнулся, огладил рыжую аккуратную бороду и действительно умчался к Глазго, заворковал над ним, перевязывая чистым носовым платком пораненную осколками бокала ладонь.

– Фьюри ведь уговаривал разогнать этих голубков по разным отрядам, а я не смог, – сказал Брок наблюдая эту милую семейную сцену.

– Если так, то весь Страйк надо разогнать ко всем чертям. Знаешь, хорошо, что у нас не стоит задача сохранить вражине жизнь любой ценой. Мы их просто гасим, прикрывая своих, – Баки вздохнул. – В той же полиции так нельзя. Жизнь гражданского в приоритете, впрочем, как и у нас, но у нас гражданских реже бывает. А так, Страйк повязан друг с другом почти родственными узами и к службе в таком составе непригоден. Это ещё сейчас Фьюри узнает о нашей скоропостижной свадьбе, вот охуеет. Но меня хрен переведёшь, со мной больше никто работать не хочет, потому что я дурак.

– Это они дебилы, – фыркнул Брок, разлил по бокалам ещё вина, отдал один Баки. – Такого снайпера проворонили. А я нарадоваться не могу, за прикрытие спины переживать не надо, все чётко и понятно. А что рука металлическая и сам снайпер чуть с припиздью, так это тоже не страшно. Нормальным жить вообще скучно.

То, что он банально втрескался в собственного снайпера, Брок говорить не стал. Потому и не отдал никому другому, не позволил перевести.

– Они не дебилы, – Баки вздохнул, пригубил вина и погладил Брока по руке, отведя глаза. – Они меня боятся. Я цепной пёс Кэпа, меня и деть никуда нельзя, и убить нельзя, чтобы глаза не мозолил. Вдруг у меня крышу снесет от чего-нибудь, и пизда придет туевой хуче народу? Я думаю, меня и Фьюри боится. И Стива он побаивается в паре со мной, потому что у меня-то нет патриотической пелены на глазах. Мне похуй, за кого воевать, я там, где Стив. Теперь там, где ты.

Брок сжал подбородок Баки, разворачивая его лицом к себе, внимательно заглянул в глаза.

– Я тебя боялся, цепной пёс Кэпа? Хоть раз испугался? – спросил он намного резче, наверное, чем требовалось. – Когда ты тому арабу кадык у меня на глазах выдрал, испугался? Вспомни, детка? Я с ума сходил по твоей силе и смертоносности. Любой из моих бойцов может сорваться, психануть и положить половину базы, пока снайпер не снимет. И в то же время они мои дети, а ты мой муж. И, привыкни к этой мысли, я всегда выбираю лучших.

– Я знал, что ты меня не боишься, видел, как ты на меня смотришь, но казалось, что это ты машиной восхищаешься… – не тот это был разговор, ох не тот, но они пропустили несколько важных моментов в становлении своих отношений, и сейчас просто наверстывали упущенное. – Прости.

Баки притянул к себе Брока ещё ближе, прижал, уткнувшись в шею, вдохнул сводящий с ума запах и принялся выцеловывать тонкую дорожку к уху. Сейчас нужно было просто заткнуться.

– Я влюбился в тебя, когда увидел с автоматом, в разгрузке. Ты шел по коридору только после миссии, – шепотом заговорил Баки на ухо Броку, – злой, в саже, ты явно шел кого-то убивать, и я пропал. Понял, что хочу тебя себе. Вот такого злого, хищного, чтобы поцеловать тебя и увидеть, как ты улыбнёшься только мне.

Сердце снова сильно забилось, холод отступил, и Брок, счастливо рассмеявшись, подхватил своего супруга на руки, прижал к груди и обернулся к гостям, ища взглядом Стива, на которого хотел оставить Роллинза.

– Ну что, бойцы, развлекаетесь? – гаркнул он, не отпуская Баки. – А мы отчаливаем. Первую брачную ночь никто не отменял, а вы пейте, гуляйте, поздравляйте нас, но чтоб завтра… отдыхали все!

Стив отсалютовал бокалом, подтверждая его слова.

– Поставь меня, придурок, – рассмеялся Баки, когда Брок уже вынес его из заведения. – Спину себе сорвешь, или ещё что-нибудь отвалится.

Баки выпутался из рук Брока, встал на землю и, перекинув супруга через плечо, звонко хлопнул по заднице и запихал в машину.

========== 9 ==========

До убежища доехали быстро, Баки гнал, наплевав на скоростной режим, ему быстрее хотелось оказаться наедине с Броком, в постели, и не обязательно трахаться, хотя трахаться хотелось, он просто хотел прижаться к нему, гладить, ласкать, потому что никуда не надо спешить, никто не ждёт за дверью, до утра точно никто не появится, они могут быть предоставлены сами себе. Друг другу.

– Господи, Брок, – тихо шепнул Баки, припарковавшись, – я до сих пор не могу поверить. Ты – мой. Быстро в кровать!

– Хотел тебя в крутой отель зазвать, чтоб с комфортом, – расхохотался Брок, оказавшись у дверей бункера. – Но и так сойдёт, дверь изнутри закроем, пускай слушают, как нам хорошо друг с другом, и завидуют.

Думал ли Брок когда-нибудь, что будет так сильно любить, до сумасшествия, желания творить глупости, орать во весь голос о своих чувствах? Нет, конечно. Не верил он в такое и себя не считал способным на такие яркие эмоции, а как все вышло?

Кое-как справившись с кодовым замком на двери, Брок впихнул Баки в темное нутро бункера.

Одежда разлетелась рваными тряпками ещё в так называемой прихожей. Баки был страстен, он к чертям сорвал все с Брока и с себя заодно, размечая их путь пятнами тряпок через общую комнату, белье было содрано на подходах к спальне, в которую Баки затащил Брока и запер дверь, чтобы никто им не помешал. Наконец-то можно было не спешить, насладиться друг другом в полной мере, в той, в которой они ещё друг друга не знали.

Баки был возбуждён, взбудоражен. Он был не просто с мужиком, пусть и любимым, теперь они были женаты. И это осознание прокатывало по телу волны сладкой дрожи.

– Я надеюсь, теперь ты меня трахнешь? – улыбнулся Баки в темноте, прекрасно видя все вокруг, но все же включил маленький торшер, стоящий в углу. – Давай, папочка, покажи мамочке, как надо трахаться.

И Баки облизнулся, предвкушая.

– А мамочка хочет, чтобы ее трахнули? – поиграл бровями Брок и повалил Баки на постель, навис над ним, разглядывая такого красивого, идеального, коснулся губами тонких трепещущих век, кончика носа, поцеловал в уголок губ, лизнул ямку на выбритом подбородке, ощутив языком начавшие пробиваться жёсткие волоски щетины.

Торопиться не хотелось и одновременно были мысли взять Баки жёстко, яростно, зная, что тот точно выдержит, но не сегодня.

Усевшись на его бёдра, Брок провёл кончиками пальцев по шее Баки, спустился к груди. Наклонившись языком обвёл ореол правого соска, левый обласкав кончиками пальцев, сжав твёрдую горошинку чуть сильнее обычного.

Выгнувшись, подаваясь на ласку, Баки застонал тихо, на выдохе, рассматривая Брока в игре света и тени. Кожа, покрытая золотистым загаром, едва заметные росчерки шрамов на предплечьях, рубец в подреберье и звёздочка пулевого над сердцем, чуть выше его.

Баки вел ладонями по сильным рукам, облизывал яркие губы, прося поцелуя, кусал их в нетерпении. Он давно забыл о своей левой руке, но самое важное – Брок ее не замечал. Для Брока он был Баки, просто Баки, уютным, родным и любимым, без скидок и допущений.

– Поцелуй меня, чудовище, – потребовал Баки. Ему хотелось чувствовать всего Брока, такого незнакомо нежного сейчас, даже медлительного, но в этом что-то было, что-то сводящее с ума, заставляющее вибрировать от желания.

– Поцелую, любовь моя, – пообещал Брок. – Только чуть позже, дай мне рассмотреть тебя, распробовать.

Брок снова наклонился к груди Баки, выцеловывая узоры, обходя языком тугие жгуты мышц, лизнул ямку пупка. От запаха Баки, терпко-пряного, словно дорогая восточная специя, мутилось в голове. Брок едва-едва удерживал в себе желание прикусить белую кожу, оставить на ней следы своих зубов, пометить всего Баки, чтобы самому до конца увериться в том, что он рядом на законных основаниях, а не это очередной горячечный сон.

Перевернув Баки на живот, Брок навалился на него сверху, вжался всем собой, обнял поперёк груди.

– Иисусе, Бак, как же я тебя люблю.

– Вот так и лежи, – протянул Баки, теряясь в ощущениях. – Господи…

Спина у Баки всегда была чувствительной, но не каждого он мог пустить себе за спину. И сейчас, чувствуя Брока, он дурел от наслаждения, позволяя все, особенно то, что не мог попросить у тех, кто был до него.

Баки млел от ощущения крепкого, сильного, тяжёлого тела на себе, чувствовал задницей твердый, горячий, такой желанный член, чувствовал всего Брока.

– Как же хорошо… Поцелуй меня в позвоночник, – попросил Баки. Броку можно было довериться и попросить о такой желанной, но недостижимой ласке.

И Брок поцеловал, коснулся губами шейных позвонков у самой линии роста волос, потом ниже, ниже и ниже, целуя каждый, оставляя влажные следы на коже. Дойдя до ягодиц, с тихим гортанным стоном погладил обе половинки, сжал их ладонями.

– Детка, ты идеальный. Смотрю и с ума схожу по тебе всему, твоей коже, обеим рукам, плечам, по тому, как ты по утрам тупишь над полной кружкой сладкого кофе. Блядь… – Брок прижался небритой щекой к тонкой коже левой ягодицы, потёрся о неё. – Ревную тебя ко всем, к самому миру ревную. А теперь ты мой, весь мой.

– Напрасно ревнуешь, – усмехнулся Баки, – я только твой. Ну может, немного Стива, но он меня имеет только в мозг.

Баки выгнулся, приподнял задницу, чтобы чувствовать Брока, как он прижимается к нему щекой, чувствовать жаркое дыхание.

Баки помнил, как однажды так же доверчиво открылся, жадный до ласки, и как было больно, потому что партнёр, давно забытый, думал только о своем удовольствии. Больше Баки спиной ни к кому не поворачивался. И сейчас, с Броком, не нужно было даже ничего говорить, он сам знал, как сделать Баки хорошо.

– Сменю позывной на “маму”, – хохотнул Баки, чтобы вернуть Брока в реальность. – Я тоже тебя люблю, Брок, очень люблю. И что-нибудь попорчу любому, кто захочет к тебе подобраться. А теперь прекрати мечтать и давай трахаться. Я хочу тебя!

И тут Брок решил не торопиться. Первый раз, их первый раз должен был быть самым лучшим, чтобы именно Баки было хорошо, чтобы он кричал от удовольствия, срывая голос, чтобы любил и хотел ещё больше. Наплевать было на собственное желание, на жар в груди и болезненное возбуждение, Брок припал губами к нежной коже ягодиц, поцеловал обе половинки по очереди и развёл их в стороны.

– Боже, Бак, какой ты тут розовенький, – выдохнул он, чувствуя что перегибает, но скрыть неподдельное восхищение не получалось.

Припав губами к сжатым мышцам входа, Брок застонал, обвёл его по кругу, толкнулся языком.

Баки застонал, заскреб руками по простыне, ещё никогда его не ласкали так. У него даже слова все в глотке застряли на счёт розовенького. Было невероятно, ощущения были странными, но офигенными. Баки приподнял задницу, чуть двинувшись навстречу языку Брока, подтащил подушку, засунув ее под бедра.

Поскуливая, Баки ждал, что будет дальше, полностью доверив себя Броку.

А сам Брок совсем потерялся, он готов был поклоняться Баки, молиться на него, ласкать, нежить, лишь бы он и дальше так призывно сладко стонал, подрагивал под руками, такой сильный и одновременно открытый, лишь бы… тут Брок сбился, мысли лопнули как мыльный пузырь, оставляя в голове звенящую пустоту и желание сделать так ещё, насадить Баки на свой язык, пальцы… член.

Тронув кончиками пальцев тугие мышцы, Брок снова толкнулся внутрь языком.

Баки не знал, чего хотел больше: ещё чувствовать язык Брока или чтобы тот толкнулся в него своим горячим членом.

Он стонал тихо, почему-то именно сейчас не спеша оглашать округу своими воплями, тонко чувствуя Брока за спиной, там, куда после того, первого, он не подпускал больше никого.

Баки любил Брока больше всего на свете, это чувство не просто появилось, оно проросло в груди, укоренилось там, и Баки знал, что Брок не сделает больно, Брок все сделает правильно.

Растягивал Брок супруга неспешно, перемежая свои действия с лаской, нежными прикосновениями, не жалея смазки и времени. Даже когда в Баки свободно вошли три пальца, Брок лишь сжал свой член и на мгновение прижался пылающей щекой к ягодице.

– Хватит меня мучить, – взмолился Баки, которому казалось, что он кончит от одного прикосновения к себе, и не важно кто его коснется, он сам, или Брок.

Но Зимний Солдат так просто не сдается, и Баки тихо заскулил, сжав зубы.

– Мой сладкий детка, – прошептал Брок, снова навалившись на Баки со спины, коснулся губами за ухом, лизнул мочку и чуть отстранился, вновь разведя ягодицы Баки, похлопал членом по растянутой, чуть покрасневшей жаждущей ласки и проникновения дырки, вогнал в неё палец, потолкался, оттянул в сторону.

Головка вошла легко, Брок замер, давая супругу привыкнуть, толкнулся глубже и вышел почти полностью, снова толкнулся.

– Да… – выдохнул Баки, – прижмись ко мне, хочу так… чувствовать тебя… всего.

Член ощущался правильно, Брок ощущался правильно, так, как это должно было быть.

Баки чуть поерзал, устраиваясь удобнее, сжал Брока внутри, дурея от ощущения, такого желанного и до этого момента казавшегося невозможным.

Выругавшись на итальянском, Брок вошел до конца, одним плавным движением заполнил Баки собой, навалился на него, пропихнув руку под грудь супруга, обнял, прижимаясь сильнее. Казалось, ему хватит лишь одного движения, чтобы умереть абсолютно счастливым на любимом мужике, в нем.

С Баки все как-то получалось словно впервые. Эмоции сбоили, сердце колотилось, как сумасшедшее, удовольствие пульсирующим шаром разрасталось в груди, готовое прорваться наружу криком, лихорадочным движением.

Баки сам приподнимал бедра навстречу члену, наслаждаясь ощущениями, знал, что кончит, не коснувшись себя, и это откровение поразило его.

С Броком, с любимым, самым лучшим человеком на этом свете, все было на грани, и Баки уверенно шел по этой грани, чувствуя, что готов рухнуть за нее. Раствориться в человеке, которого сегодня назвал мужем.

Член, до последнего миллиметра верно таранящий его, жаркое тело, навалившееся сверху, тяжёлое, правильное – все это было… Было и внезапно не стало. Баки накрыло удовольствием, выгнуло, он весь напрягся, сжимая Брока собой, ощущая только белизну вокруг, яркую, такую яркую, что становилось темно.

– Только не отпускай, – прошептал Баки, падая в свой самый яркий оргазм в жизни.

– Не отпущу, – прохрипел Брок, вбиваясь особенно сильно, задрожал, вжимаясь в спину Баки, благодарно коснулся губами загривка, но хватки не разжал, так и повалился на бок, утягивая с собой и Баки. – Ты невероятный, детка.

Надо было сказать что-то ещё важное, нужное, правильное, но думать не получалось. В голове каша, тело вибрировало, пело от удовольствия, какой-то бесшабашной легкости.

Брок поцеловал Баки в плечо, коснулся губами шейных позвонков.

– Господи, охуеть, – выдохнул Баки, не спеша переворачиваться. Ему хотелось обнять Брока, но то, как он прижимался к спине, как ощущался, совсем рядом просто сводило с ума. И может быть Баки когда-нибудь расскажет, что Брок был, если и не самым первым, то первым за многие годы, а может быть, Брок и сам догадается.

Баки взял Брока за руки, переплел пальцы и тихо вздохнул, ещё не отойдя от оргазма полностью. Тело ещё мелко потряхивало, а в голове был туман.

– Я люблю тебя, – прошептал Баки, зная, что Брок услышит.

Почему-то сейчас захотелось чуть-чуть побыть слабым, зависимым от сильного партнёра, от супруга, но чувствовать не силу и власть, а безопасность, и знать, что тебя защитят.

– Люблю тебя, – эхом ответил Брок, не выпуская Баки из объятий. – Давай сегодня не пустим никого сюда? Пусть Стив Роллинза стережёт, не хочу ни о ком, кроме тебя, думать.

Сладостная истома наваливалась на плечи усталостью. День был ярким, долгим и очень динамичным, наполненным событиями, близкими людьми, самым нужным человеком на свете. Представилось, как они вот так вот будут проводить каждый день. Брок зажмурился, ткнулся носом в затылок Баки.

– Представь, как Фьюри взбесится. Две семейные пары в одном отряде.

– Это хорошо, что забеременеть мы не можем, – усмехнулся Баки и перевернулся, обнимая Брока, закидывая ногу ему на бедро, положил голову на плечо, тихо вздохнув. – Пусть Фьюри бесится, сколько влезет, у нас есть Стив. Прикрываться лучшим другом, конечно, плохо, но он же Капитан Америка.

Баки принялся целовать Брока в шею мелкими, едва ощутимыми поцелуями, потерся пахом о пах, намекая, что был бы не против ещё одного-двух раз.

Затащив Баки себе на грудь, Брок счастливо выдохнул, огладил любимую задницу, помял в ладонях.

– Если еще и Роджерс кого себе из Страйка присмотрит, то я могу с полным правом брачное агентство открывать. Видел, как он Милза с Мэй обхаживал? И где только скромность и стеснительность капитанские потерялись?

– Ну, не все же ему быть скромным и стеснительным, – рассмеялся Баки. – Но если ты откроешь брачное агентство, то у тебя весь Страйк расхватают какие-нибудь кумушки, и те поувольняются к чертям, не боишься?

Баки было замечательно, просто охуенно, он не знал, как передать словами ту степень восторга, которую испытывал сейчас, находясь рядом с Броком. Он был счастлив в полной мере, в той, о которой даже и не знал.

Потершись о пах Брока своим снова вставшим членом, Баки продолжил гладить Брока, целовать нежно, игриво. Снова хотелось почувствовать его в себе, только теперь хотелось видеть Брока, смотреть ему в глаза, когда новый оргазм накроет его.

– М-м, детка хочет ещё? – оскалился Брок, за задницу подтащил Баки повыше, усадил себе на грудь, словно зачарованный следя за покачивающимся перед глазами тяжелым членом. – Что тут для меня есть?

Он кончиком языка коснулся головки, обвёл ее по кругу.

Брока после такого напряженного дня давно должно было срубить до самого утра, но Баки действовал на него магически, словно он был не человеком, а гребаным приворотным зельем с постоянным возбуждающим эффектом, вызывающим стойкое привыкание уже после первого раза. Его хотелось ещё, ещё и ещё. В любых позах, ролях.