Текст книги "Коса на камень (СИ)"

Автор книги: Snejik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– Я правда люблю тебя, – тихо сказал он, чувствуя, как Брок переплетает свои пальцы с пальцами живой руки.

Брок поцеловал тыльную сторону ладони и ничего не сказал, продолжая пить кофе. Баки стоял, прижимаясь к нему, вдыхая его запах, и был бесконечно счастлив уже от того, что так можно. Не украдкой, а открыто, зная, что не прогонят.

– Надо заказать новую дверь, – заговорил Брок, допив кофе. – И сделать что-то с этой.

Они заколотили дыру в двери найденной в подвале фанерой, Брок обмерил все, что можно, и заказал новую, сокрушаясь, что теперь два дня придется сидеть дома, но Баки заверил его, что сможет посидеть тут один, если Броку очень надо куда-то уехать, хотя он никуда не хотел отпускать от себя Брока даже на минуту, теперь, когда было можно быть рядом. Он постоянно хотел касаться Брока и касался, поглаживал, целовал. А потом Баки надоело, что Брок занят чем-то, кроме него, и он подхватил его на руки, утаскивая в спальню.

Баки хотелось не секса, хотя и его тоже, ему хотелось чувствовать Брока всем собой, лежать, обнимая, прижимая к себе сильное тело, водить ладонями по гладкой коже, целовать всего-всего. Теперь, когда можно было делать это не украдкой, Баки словно с цепи сорвался и, не слушая никаких протестов, принялся целовать всего Брока, стремясь коснуться губами каждого миллиметра смуглой кожи. Он целовал, прикусывал, лизал, медленно спускаясь от шеи все ниже, переворачивал Брока. И если тот поначалу смеясь отталкивал Баки, то, как только губы коснулись соска, а металлические пальцы сжали второй, Брок тяжело задышал, выгибаясь в руках Баки, подставляясь под ласки. Баки перевернул его и принялся выцеловывать каждый позвонок. Баки спускался все ниже и ниже, пока не дошел до копчика и длинно лизнул самое начало ложбинки, чувствуя, как Брок под ним напрягся всем, только что податливым, как воск, телом, но молчал. Он огладил литые ягодицы, целуя каждую, нежно раздвинул их и прижался губами к сжатому входу, слыша, как Брок длинно выдохнул сквозь зубы.

Баки понимал, что ступил на опасную тропку, что, скорее всего, Брок до сих пор боится, но из-за чертовой гордости не скажет об этом, только и остановиться уже не мог. Он лизнул на пробу, мягко, аккуратно, горячо выдыхая, посылая по телу Брока мурашки, и принялся вылизывать вход с тонкими, практически незаметными ниточками шрамов – делом рук его. Баки не знал, чего хочет добиться, но чувствовал, как Брок расслабляется, медленно, по чуть-чуть. Сначала не такой каменной становится спина, потом Брок едва прогибается в пояснице, приподнимая ягодицы, расслабляются ноги, между которыми пристроился Баки. Он продолжал вылизывать Брока, ввинчиваясь кончиком языка вовнутрь, вырывая хриплый, короткий, просящий стон. Похоже было, что Брок прислушивается к себе, своим ощущениям, пытаясь понять, нравится ли ему то, что творил с ним Баки. По всему выходило, что нравится, потому что он совсем расслабился, бездумно выше приподнял бедра, поддаваясь на язык Баки. Баки внутренне ликовал, он готов был урчать от наслаждения вылизывать чужую, такую желанную задницу, но прекрасно понимал, что, как бы ни было сейчас Броку хорошо, одно неловкое движение, и он снова закроется, больше не подпустит к себе, и Баки не трогал его даже пальцами, продолжая играть языком с тугим кольцом мышц. Брок заметался под его ласками, стал подаваться на язык, ласкающий его, чаще, стонал в голос, прогибался, а потом взялся за свой член и начал яростно дрочить. У Баки стояло до боли, но он снова не стремился доставить себе удовольствие, сейчас самым важным для него был Брок. Чтобы ему было хорошо.

– Да, блядь, ещё! – Брок двинул бедрами, пытаясь насадиться на ввинчивающийся в него язык. – Так… сделай…

Брок уткнулся лбом в подушку, которая глушила стоны, по его телу прокатывались волны мурашек, он мелко подрагивал, а Баки не прекращал своего занятия, утробно урча от удовольствия, от того, что Броку хорошо с ним.

Внезапно, подаваясь на очередную ласку, Брок жалобно заскулил на одной ноте, остервенело дроча себе, и кончил, немыслимо изогнувшись в пояснице. Баки чувствовал, как сжимается, пульсирует вход, как Брока трясет всего, как он тяжело дышит. Баки лег на Брока сверху, укрывая собой, прижимаясь к горячему телу.

Брок вывернулся из-под Баки, устроив голову на его живом плече, и медленно дрочил ему, прикрыв глаза. Баки было все равно как, он просто хотел кончить, но Брок словно издевался над ним, водя рукой преступно медленно, и Баки сам начал вскидывает бедра, толкаясь в кулак. Брок плавно увеличивал скорость, пока Баки просяще поскуливал, целуя его, забираясь пальцами бионики в волосы. А потом кончал долго, выгибаясь, дрожа всем телом, насквозь пронизанным удовольствием, и думал, что если не умрет от переполняющих его эмоций и чувств, то будет жить вечно.

– Брок, – заговорил Баки, устроившись у Брока на груди и жмурясь от того, как он гладит его по голове, перебирая длинные волосы, – а ты… ну, после того… с кем-нибудь так?

Баки не знал, как спросить, давал ли Брок кому-нибудь себя трахнуть после изнасилования, но Баки почему-то было важно знать ответ на свой вопрос.

– Давал ли я в жопу? – правильно понял его Брок, легко перефразировав вопрос. – После того, как ты меня порвал на британский флаг – нет. И, предупреждая твой вопрос, тебе тоже не дам. А у тебя-то мужики до меня были? – в свою очередь спросил Брок.

– Нет, – честно ответил Баки и чуть усмехнулся. – До войны были девушки, позже я был слишком холоден для отношений. А потом появился ты с шоколадками и чуть ли не почесываниями за ухом, и у меня мозги потекли.

– Просто ты был, если не на миссии, где чудеса творил такие, что у меня стояло, хоть руки нахуй сдрочи, то как потерянный ребенок. Опасный, способный при неправильном обращении башку свернуть, но ребенок, – Баки почувствовал, что Брок улыбнулся, целуя его в макушку. – Вот я и стал тебе шоколад таскать.

– Ты меня жалел? – спросил Баки, выводя пальцами узоры на груди.

– Жалость, Баки, чувство плохое и порочное. Так что, нет. Иногда я тебе сочувствовал, – Брок провел ладонью по спине Баки, снова коснулся губами волос, и продолжил мысль. – И хотел для тебя чего-то лучшего, чем хуево крио перемежаемое раздаванием пиздюлей.

– Почему ты не остался в Гидре, не остался моим хэндлером? – спросил Баки, в общем-то понимая, почему. Потому, что невозможно уже жёстко управлять тем, кто смог тебя сломать, даже если он этого не помнит. – Я помню, что вместо тебя пришел другой, и он меня не любил. Ни как оружие, ни как нечто живое, считал, что я буду лучше слушаться, если меня пиздить.

– Мудозвон хуев, – зло выплюнул Брок, и это сказало Баки очень многое об отношении Брока к Зимнему. – А не остался я не только потому, что смотреть мне на тебя было тошно, а ещё потому, что стал не сильно пригоден к несению службы, как оказалось, после тебя даже из Гидры комиссуют по состоянию здоровья.

– Прости, – тяжело выдохнул Баки.

– Забей, – Брок потрепал его по волосам. – Спи.

– А ты куда? – встрепенулся до этого уже и правда засыпающий Баки.

– Жрать готовить, – улыбнулся Брок, хотя Баки это не увидел, а почувствовал. Обнял Брока, крепче прижимая к себе.

Баки совершенно не хотел его выпускать, не хотел терять из поля зрения, физически не мог оторваться от Брока, поэтому даже отпустить его на кухню было чем-то запредельно сложным. Словно, если он отпустит его, то снова останется один, только с эфемерными видениями, которые преследовали его больше полугода, в которых был командир, пропадающий, как только Баки открывал глаза.

Баки оплел Брока руками-ногами, не собираясь отпускать его даже на кухню, предпочитая оставаться голодным, чем в одиночестве. Брок расхохотался, прижимая Баки к себе, поглаживая по голове, как ребенка, поцеловал в макушку, а Баки плавился под этими такими простыми ласками, таял, растекаясь розовой лужицей, не способной даже относительно нормально соображать. Баки казалось, что у него просто истерика, хотелось кричать и плакать от счастья обретения такого дорогого и долгожданного.

– Бля, Баки, отпусти, у меня ребра одни, – смеялся Брок, вяло отпихиваясь от тяжелой туши, полностью придавившей его к кровати.

Баки улыбнулся, закрывшись волосами, и немного ослабил хватку, давая Броку возможность нормально дышать. Он чувствовал, как снова возбуждается, как хочет Брока, и не важно, как именно. Потеревшись об него всем телом, Баки выгнулся, потягиваясь, и широко зевнул. Брок тут же выполз из-под него, поймав удобный момент, и, как был, совершенно голый, ушел, оставляя Баки одного валяться в кровати.

Баки свернулся калачиком, обнимая подушку Брока, и прикрыл глаза, думая, что сейчас тоже спустится, и провалился в сон без сновидений. Проснулся он от ощущения прохладных рук, которые гладили его по спине и животу, почувствовал, как губы касаются позвоночника, живого плеча. Баки перевернулся, резко притягивая к себе Брока, сжимая в объятиях, заметил, как тот словно окаменел от этого, замер, распахнув глаза в приступе паники, и Баки тут же разжал объятия, уткнулся губами в шею и тихо шепнул.

– Прости. Я больше не сделаю тебе больно, обещаю.

Брок расслабился, хмыкнул, но ничего не сказал, и Баки, устроившись у него на груди, снова уснул, аккуратно обнимая живой рукой.

Снова Баки проснулся уже утром от характерного щелчка вставляемой обоймы, и ему это не понравилось. Не одеваясь, он выполз из кровати и спустился вниз почти бегом, успокоившись только, когда увидел Брока, сидящего на диване и перебирающего автомат.

– Доброе утро, – не глядя на него сказал Брок, откладывая автомат на стол и беря один из пистолетов. – Мне надо уехать на пару дней.

– Я с тобой, – тут же, даже не задумываясь, куда Броку может быть надо, выпалил Баки, садясь рядом с ним и беря еще один пистолет, легко и быстро разбирая его почти не глядя.

– Ты меня теперь за ручку водить везде будешь? – усмехнулся Брок.

– Буду, если понадобится, – совершенно серьезно ответил Баки.

– А твой Роджерс мне голову не оторвет, если с тобой какая-нибудь хуйня случится? – резонно заметил Брок, набивая обойму.

– Мой Роджерс ничего никому не сделает, если не узнает, – буркнул Баки, уверенный, что самолично убьет Стива, если тот снова нагрянет как снег на голову, выяснять, что же случилось с его обожаемым Баки.

– Слушай, я не маленький, один справлюсь, – попытался отвязаться от Баки Брок. – Всего лишь поприсутствовать на встрече, проконтролировать, чтобы она прошла без эксцессов. Я ж не совсем дурной только после ранения хвататься за пострелушки и беготню.

– Или я еду с тобой, или ты никуда не едешь, – отрезал Баки, а Брок расхохотался, но как-то нервно. – Что? Не хочу потерять тебя, только обретя.

– Хуй с тобой, – согласился Брок как-то очень легко. – Но на бабло не рассчитывай.

Баки было хорошо с Броком даже просто сидеть рядом и чистить оружие. Даже тогда, когда тот от него шарахался, уходя от прикосновений, и Баки подумал, что две недели это не такой уж и большой срок, но, с другой стороны, это было бесконечно долго для обоих. Наверное, Баки бы не стал так упорно пытаться, если бы не шоколад и фото над кроватью, про которое он так и не спросил. Он понимал, что не оставляют фото тех, кого боятся, ненавидят или же просто ничего не чувствуют. Не покупают килограммы шоколада для того, кого не ждут, и именно это дало Баки две недели назад надежду, что все реально, все возможно, и сейчас, сидя рядом с Броком и перебирая его оружие, Баки думал о том, что хочет, чтобы Броку с ним было действительно хорошо во всех возможных смыслах и плоскостях. Он поцеловал Брока в плечо, откладывая собранный пистолет.

– Ты б штаны на жопу натянул, что ли – предложил Брок, недвусмысленно поглядывая на Баки, который усмехнулся, но пошел в душ.

Баки обдумывал сказанное вчера Броком “и тебе не дам” и понимал, что не будет даже пытаться настаивать, пока Брок сам действительно не сможет до конца доверять ему, потому что уже то, что сейчас было между ними, было больше, чем могло бы быть, чем Баки даже мог мечтать, потому что изначально все, чего он хотел, это просто увидеть своего командира, просто попытаться сказать, что ему жаль. Но все обернулось много лучше, и теперь Баки просто не мог отпустить от себя Брока надолго или далеко, а тем более и то и другое вместе. Зачесав назад мокрые волосы, которые все равно рассыплются, когда высохнут, Баки натянул домашние штаны и вернулся к Броку, который колдовал на кухне, готовя завтрак.

Рядом с Броком Баки было совершенно все равно, чем заниматься: есть, чистить оружие, собираться на локальную войну, которую Брок почему-то назвал встречей, просто молча сидеть рядом по дороге на место, которое они рассматривали пару часов со спутников и присланных заказчиком фотографий, выбирая место для лежки Баки. Даже смотреть на Брока в прицел было безумно приятно, видеть уже практически своего мужчину сильным, уверенным, таким, какой он был в бытность свою командиром.

Сказать, что встреча пошла не по плану, это скромно промолчать. Встреча пошла по пизде с первых минут неслышного Баки разговора. Брок только успел дать отмашку, чтобы тот стрелял, и понеслась. Все действо заняло не больше минуты, но адреналин от автоматных очередей и невозможность прикрыть от них Брока собой выстрелили в кровь массу адреналина. Руки помнили, как стрелять, и Баки раз за разом идеально точно посылал пулю за пулей в цель, плавно нажимая на спусковой крючок, ни о чем не думая. Обо всем можно подумать, когда все закончится. Как понял Баки, Броку надо было обеспечить безопасность заказчика на встрече любыми способами, поэтому вариант “убей их всех” тоже прокатывал, и Броку заплатили.

Домой они ехали в молчании, каждый думал о своем. О чем думал Брок, Баки не предполагал, а сам он думал о том, что не даст Броку одному больше заниматься столь опасным делом, и плевать, что скажет Стив на то, что Баки решил внезапно для себя податься в наемники, все равно, кроме как убивать массой разных способов, больше Баки толком ничего не умел.

Они припарковались возле дома, где уже стояла новая дверь, и Баки предположил, что это Роллинз постарался, потому что больше было некому. Брок сидел в машине, не спеша выходить, а потом схватил Баки за одежду и притянул к себе для поцелуя. Брок целовал его жадно, страстно, желание, разливающееся по машине, пьянило, и у Баки по телу побежали мурашки предвкушения.

Они ввалились в дом, ключи от которого нашлись под ковриком, остервенело стаскивая друг с друга одежду, и Брок толкнул Баки в сторону душа, где содрал последние тряпки, толкая его в кабинку, где вдвоем они поместились с трудом. Баки плыл, плавился от ощущения рук Брока на своем теле, хотелось урчать и скулить одновременно. Он притискивался к Броку как можно ближе, желая раствориться в нем, слиться воедино, чтобы не быть отдельно, чтобы ничто не могло их разлучить. Дыхание рвалось, сделавшись тяжелым, и Баки плыл и плыл по течению удовольствия, которое становилось все острее, хотя они еще ничего не делали, только целовались и отмывали друг друга. У Брока, как и у самого Баки стояло, и хотелось опуститься на колени, лизнуть от корня до головки и вобрать в рот, но Брок не давал ему сделать это.

– Хочешь, чтобы я тебя прямо тут выебал? – спросил Брок, срываясь на хриплый стон, когда не дал Баки встать на колени, потянув того за волосы, заставляя смотреть на себя. – Как-нибудь обязательно, но не сегодня.

Вытирались они наскоро, только чтобы сразу не намочить кровать, в которую Брок толкнул Баки, и та жалобно заскрипела, принимая на себя тяжесть модифицированного тела.

Баки поверхностно, часто дыша устроился по центру кровати, по-блядки раскинув ноги и согнув их в коленях, открываясь для Брока. Он не чувствовал ни капельки стеснения или страха перед тем, что сейчас будет. Он давно ждал этого, хотел, да и бояться он давно разучился.

Брок ласкал его, целуя, облизывая, потирался колом стоящим членом, оставляя на бедрах следы смазки, и Баки плавился, таял во всем этом, задыхаясь. По телу словно проходили электрические разряды, посылая в мозг удовольствие, Баки казалось, что весь он – оголенный нерв, который купают в нем. А потом Брок спустился ниже, достав предварительно баллон со смазкой, вобрал в рот член Баки, от чего того выгнуло дугой. Баки длинно, громко застонал, с силой вцепляясь в волосы Брока, чуть надавливая на затылок, потому что контролировать свои действия не было никаких сил, почувствовал, как головка упирается в глотку, а Брок тяжело дышит, но не пытается отстраниться, погладил его, пытаясь убрать руки, но Брок сам остановил его движение, жестом прося оставить все, как есть. И Баки оставил, перебирая пальцами волосы, чувствуя, как губы плотно обхватывают его член, скользят по нему, а потом почувствовал пальцы Брока, намазанные чем-то прохладным, сначала за яйцами, а потом ниже. Брок обводил пальцами вход, не пытаясь пока проникнуть внутрь, но Баки уже хотел этого, поэтому сам двинулся, попытавшись насадиться на пальцы, Брок несильно хлопнул его ладонью по бедру, призывая не своевольничать, и продолжил нежно, аккуратно гладить, размазывая прохладную смазку по входу, мягко надавливая на сжатые мышцы, но не проникая.

Баки отчаянно метался, то комкая простыни, то снова хватая Брока за волосы, изгибался от ласк, а потом обхватил себя под колени, поднимая ноги, давая Броку лучший доступ, и сразу почувствовал, как тот выпустил изо рта его член и коснулся языком входа. Баки задушено задохнулся от новых неожиданных ощущений, подавшись вперед, чувствуя, как язык Брока проникает в него, как его пальцы сжимают бедра. Брок вылизывал Баки, пока тот гнулся и стонал, а потом проник в него пальцем, аккуратно вводя его. Баки замер, пытаясь понять ощущения, но единственным ощущением было то, что это странно. Брок двинул в нем пальцем, проникая глубже и задел что-то внутри, от чего Баки чуть не закричал, так неожиданно и ярко удовольствие пронзило его от кончиков волос до пальцев на ногах. А Брок продолжал обводить мышцы языком, немного щекотно, но так приятно, что его палец уже не ощущался, как что-то инородное и не очень комфортное. Баки чувствовал, как Брок гладит его внутри, и от этого по телу разливалось тепло, расслабляя, купая в удовольствии.

Баки почувствовал, как Брок проникает в него уже двумя пальцами, и постарался расслабиться, давая ему возможность сделать это почти без усилий. Брок поцеловал его в бедро и лизнул член, а потом снова обвел кончиком языка тугие мышцы.

Он растягивал Баки под себя медленно, долго, и тот тихо выл и скулил, прося о большем, сам уже насаживаясь на три пальца, чувствуя, что долго не выдержит, особенно, если Брок еще будет так шикарно сосать, но тот выпустил член изо рта в очередной раз и вынул пальцы из Баки, от чего тот протестующе застонал, пытаясь снова на них насадиться, открыл зажмуренные до этого глаза, просяще глядя на Брока, не зная, как оформить мысль в слова.

Брок размазал смазку по своему члену и, устроившись на Баки приставил головку к растянутому, но все равно узкому входу, проникая только головкой.

Баки зашипел от странных ощущений, вцепился в Брока, прикусывая губу. Больно не было, было даже не неприятно, а именно странно. Баки пытался найти в этом ощущении что-то приятное, но не получалось, он даже успел подумать, как же больно было Броку, если ему сейчас так, когда тот поцеловал его во влажный висок.

– Ш-ш-ш, потерпи чуть-чуть, – попросил Брок срывающимся шепотом, входя все глубже, от чего Баки изгибался, принимая, но все равно не чувствуя ничего приятного.

Ради Брока Баки готов был терпеть сколько угодно, раз тот хотел его так, и это было не чувство вины и желание искупления, это было желание доставить своему партнеру удовольствие. Баки царапал короткими ногтями спину Брока, стараясь не шевелиться. Брок целовал его, и Баки отвечал, постепенно проваливаясь, ощущать Брока в себе становилось приятно, потому что это был именно Брок, человек, которого он любил, с которым хотел быть вместе, хотел ощущать его всем собой.

Брок мягко целовал его, гладил, тяжело дыша, стараясь не шевелиться, шептал какие-то нежные глупости, стараясь отвлечь Баки от неприятных ощущений, и тот не заметил, как Брок двинулся в нем на пробу, коротко, аккуратно. Баки получал какое-то мазохистское удовольствие от того, что просто чувствует Брока внутри себя.

– Потерпи, – горячо зашептал Брок Баки на ухо срывающимся шепотом, – потерпи, мой хороший, сейчас…

Баки чувствовал, как не терпится Броку сорваться и начать яростно вбиваться в него, но тот упорно хотел сделать Баки хорошо, хотя ему было бы хорошо уже от того, что Брок получил бы удовольствие.

Брок сел, подтянув его за бедра к себе на колени, и двинулся, сменив угол проникновения. Баки словно пронзило удовольствием насквозь, пальцы на ногах поджались, и он удивленно вскрикнул, распахнув свои невозможные глаза, неверяще-непонимающе уставившись на Брока. Тот снова коротко двинулся, вырывая из горла Баки долгий громкий стон. Баки весь немыслимо изогнулся, отпустив свои ноги, обхватывая ими Брока, побуждая того двигаться. И Брок задвигался короткими, резкими толчками, каждым посылая по телу Баки волны пронзительного удовольствия. Баки приходилось контролировать себя, чтобы не раздавить Брока, не сломать ему ничего, он слепо шарил руками, запрокидывая голову, чувствуя, как мир растворяется, становится неважным, перестает быть, остаются только ощущения, зашкаливающие, невозможные. Баки почувствовал, как Брок обхватил его член ладонью, лаская, и тугая спираль возбуждения чуть не распрямилась в ту же секунду, Баки снова изогнулся, подаваясь на член, желая почувствовать его еще глубже, застонал протяжно, жалобно. Он слышал сбивающееся дыхание Брока, его короткие, хриплые стоны, хотел посмотреть на него, но боялся открыть глаза, словно все то волшебство плотского удовольствия, что сейчас творилось с ним, разрушится. Но он живо представлял себе Брока, его приоткрытые губы, прилипшую ко лбу влажную челку, прикрытые от удовольствия глаза, руки, напряженные, сжимающие его бедра.

Удовольствие накатывало волнами, с каждым толчком становясь все нестерпимее, и Баки уже захлёбывался стонами, слыша, как тяжело дышит Брок, и от этих хриплых стонов-выдохов словно кружилась голова, а возбуждение становилось просто нестерпимым, и Баки закричал, выплескиваясь на живот, сжимаясь на члене Брока, ухнул куда-то в глубину невозможного наслаждения, крупно вздрагивая всем телом, слепо от фейерверка под веками потянулся к Броку, и тот рухнул на него, яростно вбивался в ставшее вдруг ватным, расслабленным тело. Брок прикусил Баки за шею, рыкнул, кончая, и мелко задрожал на нем, зализывая укус. Дыхание обоих было тяжелым, загнанным, Брок лежал на Баки, и тот обнял его руками и ногами, не желая отпускать, желая вплавить в себя, или самому раствориться в Броке. Тот нежно гладил его, целуя в шею, плечо, что-то шептал, тихо-тихо, а Баки не прислушивался, купаясь в невероятном блаженстве.

Брок скатился на кровать, ложась рядом, и Баки тут же забрался к нему под бок, обнимая, чувствуя, как сильная рука прижимает его. Хотелось сказать так много, и, в тоже время, слова были совершенно не важны, важно было здесь и сейчас быть рядом, верить, что его наконец-то пустили в маленький мирок Брока Рамлоу, не просто разрешили остаться на пороге, а подпустили к себе, может быть даже пустили в душу. По крайней мере, Баки очень хотелось верить в это, в то, что он дорог Броку, что Брок смог простить его, довериться ему вновь. Потому что, позволив прикрывать себе спину, он не мог не доверять Баки, и, тем более, не мог не доверять, ложась с ним в одну кровать. Но вот что чувствовал к нему Брок, этого Баки не знал, и не был уверен, что хочет знать сейчас, потому что не верил в то, что Брок так сразу смог воспылать к нему неземной любовью, ведь трахаются и без любви. Баки только надеялся, что это все не сиюминутное, мимолетное, что это надолго, а лучше навсегда.

Приподнявшись, он потянулся за поцелуем, который сразу же получил: нежный, горячий, ласковый; Брок забрался Баки в волосы, небольно потянув за них, прикусил нижнюю губу, от чего Баки всхлипнул, впиваясь в губы Брока. Они целовались так, словно впереди у них была вся вечность этого мира: неспешно, лаская друг друга, их языки сплетались и расплетались, а дыхание снова становилось тяжелым и частым.

Они занимались сексом всю ночь. Ласкали друг друга, целовали, облизывали с головы до ног, и Баки самозабвенно отдавался Броку, гнулся в его руках, шепча, как любит его, срывающимся голосом. Брок судорожно вдыхал на этих словах, ничего не говоря в ответ, но Баки было и не надо, он готов был ждать столько, сколько нужно, потому что Брок уже был его, может не весь, не целиком, но слишком мало времени они были вместе, и Баки понимал это.

Брок уснул под утро, положив тонкую подушку на бионическую руку Баки, и устроившись у него на плече, закинув ногу на бедро, а руку на грудь. Баки лежал, глядя на сереющий от предрассветных сумерек потолок и думал о том, что ему очень повезло найти командира. И еще больше повезло, что тот его не прогнал.

Баки, правда, было не очень ясно, что в Броке изменилось, или изменилось в нем, что тот не просто не прогнал его снова, но и лег с ним в одну кровать, но спрашивать его Баки бы не стал, даже если бы это не давало ему покоя. Он почему-то был уверен, что, в конечном итоге, Брок сам ему все расскажет, если захочет. А пока Баки просто наслаждался моментом тишины и покоя, уверенный, что с занятием Брока тихо и мирно жить им не придется.

Месяц спустя.

– Барнс, блядь, – орал Брок, перекрывая грохот взрывов и практически таща раненого Баки на себе. – Я тебе сколько раз, мудаку, говорил, чтобы ты сидел на жопе ровно со своей снайперкой?

Баки понимал, что был не очень прав, когда бросил все и побежал закрывать Брока собой, просто потому, что ему показалось, что тот не справится, что в него прилетит какая-нибудь шальная пуля, но сделать с собой ничего не мог. За себя он не боялся, Брок успешно сможет повыковыривать все, что в него попало, заштопать, если надо, и уже через день-два Баки будет в полном порядке, вот только ворчать по этому поводу Брок не перестанет еще неделю, причем цензурными в его речах будут только предлоги. Брок сгрузил его в машину, уляпывая кровью салон.

– Бля, вот как хорошо было с Агентом работать, – ругался Брок, заводя машину и поскорее сматываясь с места действия где-то в недрах Мексики, где один наркобарон заказал другого, а Броку такую мразоту было вынести только в радость. – Ему сказал – он сделал. Без выебонов и самодеятельности.

Баки молчал, давая возможность Броку высказаться, пока тот гнал на предельной скорости, уезжая все дальше и дальше от продолжающей взрываться виллы.

– Вот нахуя ты туда полез? У меня все было под контролем, – продолжал материться Брок. На адреналине его иногда прорывало на подобные монологи и риторические вопросы. – Что я теперь буду твоему Кэпу говорить, когда он тебя увидит такого распрекрасного? Что ты долбоеб?

Баки глянул на себя в зеркало, заднего вида, нещадно повернув его к себе. Лицо было посечено и кровило, что творилось со спиной, он даже думать не хотел, потому что туда пришлась пара окон, а выдирать из него осколки было некогда.

– Что я люблю тебя, – ответил Баки, зная, что это затыкало Брока безотказно, но в этот раз не помогло.

– Сука ты, Баки, – вздохнул Брок, похоже, адреналиновый дурман все никак не отпускал. – Я тебя тоже.

The End