Текст книги "Короткие встречи (СИ)"
Автор книги: Smaragd
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
С трудом удерживаясь на ногах, чувствуя, что слабеет с каждой секундой наслаждения, растворяется в оргазме, Гарри хотел уже сдаться и опуститься рядом с Малфоем, но тот подтолкнул его к стене, зафиксировал на кафельной опоре, продавил ему колени, удерживая ноги. Член то исчезал весь во рту Драко, то высвобождался почти полностью. Рук и ног Гарри не чувствовал. Холодный кафель казался ему обжигающим. А Драко, иногда сглатывая и вытираясь рукой, умудрялся улыбаться так откровенно, что Поттер стонал уже, только взглянув на него. Стонал и шевелил губами беззвучные просьбы продолжать, не останавливаться, делать так ещё и ещё…
Гарри – о, странное чувство! (Странное и непринятое молодым мужчиной так внезапно до конца) – залюбовался своим членом во рту Драко. Это была самая завораживающая и красивая картинка, которую ему доводилось видеть. Опасные мысли… Отвернуться? Куда? И как, каким заклинанием разорвать эту незримую нить восторга, обожания, признательности, поклонения… Любви?.. Что за идиотизм?! Просто секс! Просто кайф! С парнем. С Малфоем. А в висках стучало: «Люблю-люблю-люблю». Вот глупости, наваждение! Дурь, мура!
– Тебе нравится? – словно сквозь вату. Откуда голос? Чей? – Тебе нравится, Гарри?
– Угу, – и даже сил кивать нет. Только опустил голову. А на следующий одуряющий спазм она сама откинулась к стене с гулким стуком. И лишь расслабленные пальцы бесцельно блуждают в тонких шелковистых волосах.
– Мне продолжать?
– Угу.
– Ты долго выдержишь?
– Угу.
– Давай проверим… А ты меня вообще слышишь, малыш?
«Почему малыш?», – хотел возмутиться Гарри и почти возмутился… Но сил не хватило даже на то, чтобы прижать голову Драко. Он только ловил рукой ритм и вторил ему всем телом. А ещё дышал, дышал, словно бежал быстро-быстро или уже второй тайм безостановочно гонял над стадионом за снитчем.
Драко больше не двигал головой. Он замер, поводя плечами, слегка потоптавшись на коленях, чуть пошевелив затёкшей шеей и плотно обхватил член Гарри губами на какой-то таинственной «ватерлинии», сосредоточившей точки наивысшего наслаждения. И столь искусно зашевелил языком, что у Поттера закружилась голова от плавного тягучего удовольствия. Вязкая искристая волна его оргазма потяжелела, наполнилась яркими всполохами. Бегущими по нервам на пределе, за границей которого рождается боль. Не больше минуты – и Гарри разрядился с громким выдохом. Струйка его спермы ударила не успевшему подготовиться Малфою в горло, обожгла, заполнила весь рот.
Тот начал судорожно торопливо глотать, это почти удалось. Глоток, два, три. Приступ кашля. Голова почти на полу. Зелёные мухи перед глазами. Взбунтовавшийся желудок. Только не это! Он умеет, делал такое, сможет прекратить позорище и достойно принять взгляд любовника… Руки гладят по голове, по спине. Сжимают виски, придавливают уши, тянут немного вверх, вперёд. Нет сил подняться, но лоб уже упирается в голые ноги. Гарри сидит на коленях рядом и гладит, гладит Драко. Везде, где дотянется. Не особо нежно, скорее, торопливо водит растопыренными пальцами, словно собирает с кожи ценное масло, мирт, экстракт любовного зелья.
Снова поцелуй. Теперь языки не толкаются, шевелятся осторожными, почти осмысленными рывками, пытаются исследовать, запечатлеть в памяти мельчайшие нюансы желания. Не понимают, торопиться или ждать. Не понимают, как и их хозяева, закончилось всё или только начинается. Слово «продолжение», как компромиссная альтернатива при подобных обстоятельствах вообще не приходит в голову.
Драко на взводе. Драко мысленно кончает, без касаний, уже который раз. А в действительности держится. На пределе, но держится. Не должно это случиться просто так. Ну, не в свой кулак, не в воздух, когда рядом Гарри, так близко. Тесно, вместе. По-настоящему тесно и по-серьёзному вместе. Без этих детских игр в шахматы, в дружбу. Вот кончил Поттер ему в рот, бормочет что-то пьяно, неразборчиво, хрипло подкашливая, будто на незнакомом языке, певучем, дразнящем. И никаких условностей, страхов. Вот это – та дружба, которая необходима им обоим. Всегда была нужна. Только маленькие были, глупые, чересчур благородные, гордые, независимые. Смотрели друг на друга, как через дуэльный барьер, сквозь волшебное стекло, не зеркало даже, а хрупкую, но прочную преграду. Вздор, какой вздор! Независимость от желаний тела – вечная мука и вечная «как бы жизнь».
Драко громко охнул. За идиотскими никому не нужными размышлениями – и как умудрился то! – он что-то упустил, стена его самообладания дала трещину и обрушилась на живот и грудь Поттера несколькими струями густой спермы. Драко выгнулся дугой, бухнулся назад на локти, смотрел в потолок и ничего не видел. Кончал же, что за глупости считать, сколько раз, но чтобы так… так… Хотелось улыбаться, петь, кричать, что любит, что хочет ещё! Удовольствие растекалось по телу, и казалось, что оно будет вечным. Облегчение, немного болезненное, но от этого ещё более сладкое, заставило расслабиться. Наконец-то расслабиться и попытаться отдышаться.
Гарри придавил его своим весом, распластал ему руки, растолкал ноги. Драко с удивлением смотрел, как тот, расположившись на нём, целуя кожу на груди, щекоча ореолы сосков, слизывая одному ему ведомое лакомство, начал тереться бёдрами и животом о промежность Драко. Сначала медленно, чуть тяжеловато. Всё убыстряясь, толкаясь ближе, проворнее, Гарри перешёл на бойкие фрикции, опёрся на руки Малфоя, запыхтел, как Хогвартс-экспресс. От трения о возбуждённый член Поттера, его собственный завёлся и встал стремительно, будто не отдыхал только что от сногсшибательного оргазма и острой эякуляции. Это было так приятно, это было так… странно…
– Поттер, ты ничего не перепутал? – немного вымученно улыбнулся Драко, ловя себя на желании подмахивать. Его тело само собой зашевелилось под весом партнёра, улучая моменты в отбойном ритме, чтобы подниматься, поддавать бёдрами. Он просунул руку между их телами и попробовал поймать оба напряжённых, горячих члена, соединить их, прижать. – Я же не девочка. Так ты меня не пробьёшь, – откинул он голову и зашёлся хохотом. Смеяться под Поттером было трудно, но смотреть на такую горячую игру двух членов – просто невозможно!
Гарри внезапно замер, полностью лёг на Драко, подтянулся, поймал губами отрывки его смеха:
– А так пробью? – и, резко дёрнувшись, толкнулся членом между ног Малфоя. На что рассчитывал – не понятно. В зелёных глазах вспыхнула растерянность вперемешку с дьявольским возбуждением. Колени Драко сами поднялись, но Гарри неловко завозился, пытаясь исправить положение, реабилитироваться. Он почти вставил в Драко палец, но в последний миг передумал. Перевернул Малфоя на бок. Хотел, наверное, целовать, уже собрался, тёрся лицом о ягодицы, подминая под живот и колени, даже лизнул несколько раз, но не глубоко, быстро. Драко представил смущённую старательную физиономию Гарри и стиснул зубы. Надо было срочно расслабиться, но на помощь надеяться не приходилось. Не спугнуть бы отважного безрассудного львёнка, иначе хоть самого себя трахай, мерлиново семейство, чтоб вас всех!
Гарри несколько раз перевернул Малфоя, пристраиваясь и так и сяк. Он подгонял свой член, но Драко видел, что тот всё время опускается, расслабляется в кулаке. Щёки Поттера пылали, по телу струился пот. Ещё немного, и всё закончится… Уныло, серо. С взаимным недовольством. И на фоне неудовлетворённости даже забудется, что оба только что так отменно кончили. Станут прятать глаза, корчить суровые рожи, оденутся стыдливо через ширму и даже побоятся коснуться рук… Ужас! Драко схватил Гарри за запястье и сунул его палец себе в рот, втянул, прижал языком, начал сосать, словно конфету. Поттер затаил дыхание. Драко теперь сам бесстыдно тёрся о тело Гарри, гладил крепкие плечи, напряжённую спину, ловил на границе слуха неразборчивое хриплое бормотание. Он понимал, что если в ближайшие минуты не получит разрядку, то просто не выдержит перенапряжения. Сорвётся, наделает глупостей, страшных, непоправимых. Каких именно? Об этом нельзя было думать…
Он сам встал на четвереньки и развернулся к Гарри. Пусть так. Должен же этот неумеха справиться. Ни времени, ни сил читать ему курс техники анального секса не было. Ну, Поттер, не подведи!
И Поттер не подвёл. Он просто влип в тело Драко, подхватил под живот, потёрся щекой о выступающие рёбра. Драко закрыл глаза, стиснул зубы. Приготовился. Не то, не то, надо расслабиться, но где уж тут!.. Он вздрогнул, почувствовав тёплые губы на щеке, в уголке рта. Даже не смог повернуть шею, поймать поцелуй. Почему-то стало… страшно. Как в первый раз. Что с тобой, Драко?..
– Давай уже! – почти крикнул он. – Возьми там гель, что ли.
Гарри приподнялся над ним:
– Прогнись! – приказал так уверенно, что Драко стало всё равно, как будет, лишь бы было! Сейчас он остро чувствовал, что с ним тот, кто имеет право делать всё, что захочет. И, наверняка, не причинит ему вреда…
По звуку Драко понял, что Поттер сплюнул на руку. Его колени мелко задрожали, руки заныли, в глазах потемнело. Он чувствовал себя, словно во сне. Который невозможно прогнать. Первый раз…
Ещё несколько мгновений напряжённого ожидания и сопения за спиной, и головка члена Поттера прижалась к анусу. Драко только теперь почувствовал пальцы на своих ягодицах, между ними, раздвигающие, массирующие, обводящие колечко сфинктера, проникающие внутрь, совсем не глубоко, будто испуганно, стеснительно, боязливо. Этот дурашка боится причинить боль? Пальцами? И при этом давит и давит в закрытый вход набухшей головкой, иногда потираясь о бёдра. Без смазки, блядь. Хотя, кажется, скользящего эффекта достаточно…
Несколько дразнящих толчков, лёгких, ненавязчивых. Насколько это возможно в подобных обстоятельствах – тугое кольцо мышц раздвинуто, Драко почти без чувств!
– Я выдохну, – шепчет он, но Гарри внимательно ловит каждый его звук. – Сейчас. Выдыхаю!
Внутренний барьер ожидаемо расслабился. Драко почувствовал с несильной, почти незаметной болью заполненность, не прекращающую прибывать. Ему казалось, что этот вход будет длиться вечно. Гарри прижался к нему и начал медленно выходить. Драко только судорожно всхлипнул, когда Поттер от чрезмерного старания слишком сильно схватил его за талию. Но уже в следующий миг, почувствовав пустоту и стремительно нарастающее желание, он сам толкнулся назад, насадился на член Гарри, задвигал бёдрами часто, торопливо. Гарри, немного опешив, несколько секунд, подняв руки, наблюдал за исчезающим в Драко членом, но потом огладил Малфоя (бёдра, поясницу, спину), подтянул на себя, устойчиво опёрся на одну ногу, нажал Драко на позвоночник. Понеслось! Размеренно, чётко, без лишних эмоций. Эмоции бушевали внутри, сладко толкаясь, томительно обволакивая, колко пробивая, заставляя жмуриться, кусать губы, таить дыхание, растворяться в зелье близости.
Через некоторое время Драко попросил пощады. Просто не мог держаться дольше. Его удовольствие таяло в болезненной неудовлетворённости, и то, что ещё минуту назад хотелось ощущать вечно, теперь просто необходимо было прервать. Он сам, не веря своему голосу, едва слышно выдохнул:
– Гарри, я пас. Кончай!
Поттер – не понял что ли? – с пылающим лицом, мокрыми волосами, выходя из него, обессиленно ткнулся лбом в ягодицы Драко. Бесцеремонно перевернул его на спину. Так резво устроился сверху, что Малфой едва успел помешать безрассудному, ошалевшему от оргазма и не сбавляющегося вожделения любовнику усесться на свой член. Он с видимым усилием удержал бёдра наездника, придавил их руками и перехватил подрагивающий член Поттера, показывая взглядом, чтобы тот сделал то же самое.
Кончили секунда в секунду, ей богу! Двигали кулаками по стволам друг друга, соревнуясь в скорости, тёрлись скользкими головками, стараясь сфокусировать пьяные взгляды и удержать нечитаемые улыбки. Уже выплеснувшись на грудь Драко, густо, обильно, стиснули пальцы на членах, вместе. Держали так, пока ещё дрожь не торопилась отпускать, пока дыхание одно на двоих, общее, билось, притягивая живительный кислород, пока электрическая дуга наслаждения бегала искрами от тела к телу…
Сил подняться не было. Гарри, отрываясь от губ Драко, видя, что причиняет ему своей позой явное неудобство, с трудом встал, сначала перевернувшись на колени, уже потом в полный рост. И, покачиваясь, спотыкаясь о полотенце, направился в комнату.
Драко поймал себя на том, что, лёжа на полу, замёрз и на неуместной мысли: «Мыться или нет?» Он, нахмурившись, сделал усилие, встал и залез в ванную. Вода, хлынувшая из душа, обожгла кожу, будто кипятком. Или забыл повернуть кран в сторону холодной? Драко ловил горячие капли опухшими губами и не хотел ни о чём думать. Только о том, что они с Гарри были вместе, близки, занимались сексом. Любовью, Мордер вас всех побери! И теперь нельзя сказать ни себе, ни ему, что ничего не было. А ещё хочется, безумно хочется, чтобы было ещё!..
Когда он вошёл в спальню, Поттер, накрывшись покрывалом, громко сопел на диване. Вот так? Ничего себе… Тяжело вздыхал во сне, причмокивал, даже ворчал. Драко на нетвёрдых ногах приблизился к нему, осторожно сдвинул с головы стёганый атлас. Ресницы Гарри дрожали, на губах расплылась мягкая улыбка. Он что-то буркнул и вполне внятно, хоть и тихо, произнёс «Драко»…
Едва коснувшись головой подушки, Малфой провалился в сон. Сон-гирлянду, сон-цветок, сон-откровение, признание самому себе. В том, что даже если они и не будут вместе, то не любить Гарри он уже не сможет. Нечего и пытаться.
Проснулся Драко от какого-то грохота за окном. Город встречал день, и ему не было дела до усталости ночных гуляк. Поттер похрапывал на диване, разметав ноги и прикрыв ухо декоративной подушечкой. Он морщил нос, словно собираясь чихать, и шевелил бровями. Активно, однако, для сна…
Драко обдало холодным потом: он явственно представил, что через пару-тройку часов, максимум, к обеду, должен будет разбудить своего… А кого, собственно? Любовника, приятеля, сожителя, партнёра? Ещё скажите, делового партнёра… Так вот, разбудить и поговорить именно об этом… А что говорить? Ждать помощи от Поттера в этом вопросе вряд ли разумно. Наверняка, или промолчит, или будет мямлить что-то невнятное, а то и вовсе пошло-шутливое. Драко никогда бы не подумал, что предстоящий разговор вызовет у него такую панику. Ну, что особенного? Он давно хотел Гарри. Всё случилось. Ну, не совсем так, как он мечтал, не буквально, но желание исполнилось. Никто никому ничего не должен. Всё было отлично. Можно поступать так, как хочется, он же Малфой, в конце концов… А… как хочется?..
Мучительно извертевшись, усердно прогоняя со своей кожи воспоминания о руках Гарри, а с языка – вкус поттеровской спермы, он почувствовал внутри отголоски тяжёлого наслаждения, тронувшие простату без всякого физического контакта. Ничего себе! Вот влип… А этот герой лёг отдельно… Понятно, что устал и всё такое, перенервничал. Но вот так храпеть на диване, будто отвалившись от съёмного мальчика? Драко не понимал, обижаться ли ему на Гарри или нет. Он вообще ничего не понимал… А вопросы, трудные, важные, роились, собирались в неясном утреннем свете, порхали по комнате, уже почти касались головы…
Он свесил ноги с кровати, тяжело поднялся, поморщившись от боли в мышцах и между ягодиц, потянулся, всё отчётливее ощущая сладостное напряжение просыпающейся истомы. И прошлёпал босыми ногами в туалет. Вернувшись, несколько секунд непонимающе смотрел на пустое спальное место Поттера и свалившееся на пол покрывало. Где?! Аппарировал?! Что за чёрт?!
Из постели раздалось мурлыканье и бархатный низкий, хриплый со сна, недовольный голос:
– Малфой, ты где шляешься? Почему ты меня не позвал к себе? У тебя паршивый диван. Мы спим ещё? А то глаза не открываются.
Вот так просто… Мы… Гарри Поттер в своём репертуаре: зачем искать сложные ответы на неудобные вопросы, если можно просто сказать пару волшебных слов и всех победить…
Драко лёг к нему под бок, ощущая лёгкое мягкое жжение от касания обнажённой кожи, с трудом стянул на себя подмятое Поттером одеяло и обнял любимого. Вдохнул его запах и счастливо улыбнулся. Если надо будет отвечать на вопросы, Драко Малфой обязательно справится с этим. А пока никто не спрашивает, лучше просто поспать рядом с амантом.
========== -6– ==========
Чувство, похожее на легкое дежавю, хотело заставить Драко улыбнуться давним воспоминаниям: похожий парк, похожее ленивое солнце чуть греет спину… Осталось только сесть у подходящей липы и закурить, чтобы антураж вполне соответствовал. Правда, тогда он Поттера не ждал…
Последние несколько месяцев что-то неуловимо изменилось в их, казалось бы, устоявшихся, устраивавших обоих отношениях. Вернее, очень даже уловимо… Малфой упорно делал вид, что не замечает долгих, напрашивающихся на вопросы взглядов аманта. А когда тот несколько раз открывал было рот, трагически вздохнув, у Драко всё обмирало внутри. К счастью, бесстрашный борец за справедливость наедине с ним терял заметную часть решительности. Не нужны были эти вопросы: Драко знал, о чем хочет поговорить Поттер. Знал и всеми силами избегал разговоров.
Малфой сам построил ловушку, сам зашел в неё и захлопнул дверцу… Он уже не мог без Поттера, совершенно четко осознавал это и… молчал. Молчал, отговариваясь то неожиданной командировкой, то очередным срочным заказом, то лабораторным экспериментом на какой-то сверхважной стадии. И этих командировок и экспериментов становилось всё больше и больше. Но разве Поттера чем-то остановишь, когда Гарри наметил цель и в упор не видит препятствий? Тот вытаскивал его на полдня, на полчаса в какие-то дальние уголки, маггловские кафешки. Или заявлялся сам прямо в мэнор, находил ли приличный повод или не находил… Выпить кофе, поговорить ни о чем, молча посидеть вдвоём, пока Малфой возится у котла в собственной домашней лаборатории – Гарри соглашался на всё и всему этому радовался. Драко и сам был неприлично счастлив просто побыть рядом, но… В отличие от Поттера, он не прекращал думать ни на минуту.
У аврора намерение бросить всё, уйти из семьи, разрубая связи одним махом, было написано на лице крупными буквами. Напрямую разговор об этом не заходил, но намеки Поттер посылал с изяществом прущего напролом горного тролля. Малфой перебрал уже все естественные и приличные способы не замечать эти подходы издалека. И исчерпал.
Нельзя, ну, нельзя так… Сам же потом локти кусать будет, что детей бросил, что бывшая жена неприкаянная осталась, что рыжий дружок не понял! Себя живьем съест и Малфою жизни не даст. Поттер есть Поттер…
А Драко? Как он уйдет из семьи? Наплевать на чувства Астории, оскорбить женщину, которая стала другом, матерью его сына? Ох, какое слово есть жалостливое и беспощадное: брошенка… В глаза не скажут, а за спиной… А Скорпиус? Мальчик не должен отвечать за безрассудность своего отца. Впрочем, как и сыновья Поттера… Их с Гарри имена будут полоскать не месяц и не год – до самой смерти. Драко не простят… найдут, что припомнить, даже трудиться не нужно будет. А Поттер… У него жена вот-вот родит!.. Безрассудность…
Драко быстро научился отделять желаемое от возможного. А вот Гарри не хотел больше никому и ничему уступать: наверное, слишком долго жил для других, чтобы отказывать себе в самом необходимом.
Это он, Драко, самое необходимое?.. Да кто его, упертого и романтичного аврора, знает? Даже если и так, больно и сладко думать об этом. Скорее, больно… Потому что нельзя, сейчас никак нельзя. Или всё-таки сладко…
Первое время Малфой старался сократить их встречи до ему самому необходимого минимума, без которого жить становилось невозможно. Проверил экспериментальным путём, на каком десятке часов без аманта у него начинало ныть в груди, в паху и всё валилось из рук, и старался придерживаться «графика», не доводя до крайностей и обострений болезни «люблю Гарри Поттера». Вел себя так, словно их отношения сводились к сексу и только к сексу. Похоть, не более, удовлетворение физиологических потребностей с приятным партнёром… Но от взгляда этого приятного партнёра тренированное непробиваемое малфоевское сердце пускалось вскачь. В животе начинали биться те самые пошлые бабочки и вырывались наружу, только когда губы Гарри захватывались в безраздельное пользование, а его запах насквозь пропитывал не только одежду, бельё и воздух вокруг, а всё, чем дышал Драко, чем жил, без чего не мог существовать…
Если он сам себе не верил, как Поттер мог поверить в такую чушь, как секс ради секса? Но тот не возражал, по-прежнему появляясь урывками, ограничиваясь иногда только поцелуями, а то и просто запиской с разной сентиментальной чушью. Впрочем, аврор наловчился писать письма с такими подробностями, что Драко доходил к последним строчкам этих творений до невменяемого состояния от болезненной эрекции.
Гарри не смущался и не обижался на скоропалительный секс – быстрый минет, простейший римминг или даже мастурбацию на живую руку, – после которого Малфой сразу же аппарировал к себе. Кажется, аврору нравилось даже это.
Драко старательно отказывался от такого формата отношений, уговаривал сам себя, приводил сотни доводов и придумывал тысячи отговорок. Правильных, убедительных, веских, неоспоримых. И шел на очередную встречу… Чтобы прикоснуться, уткнуться носом в аврорский мундир, пропахший министерской пылью, сигаретным дымом, горьковатым одеколоном Гарри… Похоть? Какая, к чертовой матери, похоть? Всё и так понятно, ни к чему облекать в слова.
Узнать бы, понять про себя всё ещё тогда, под старой липой в парке мэнора. Когда восемнадцать прожитых лет казались тяжким неподъёмным грузом… Признаться бы друг другу. Не упустить, повернуть время вспять, не потерять крошечный шанс. Ведь был же, был, подталкивала их судьба, война, юность, осень, словно бестолковых кутят… А сейчас никак нельзя: они оба должны не только о себе думать. Может быть, когда вырастут дети… Может быть…
– Драко, – от голоса за спиной словно пружина сжалась внутри. И сердце приготовилось к боли её выстрела.
Малфой обернулся, внимательно глядя на аманта. А Гарри смотрел в ответ каким-то виноватым, потерянным взглядом. Драко испугался: рассказал!.. Этот придурок всё рассказал жене, ушел из дома! Сейчас будет глупо шутить, не даст ли Малфой воды попить, а то бедному аврору так есть хочется, что даже переночевать негде…
– Что? – самообладания хватило только на одно-единственное слово.
– Понимаешь, я Джинни в Мунго отправил… Ей плохо стало, какое-то там отслоение, я даже слушать боялся… А целитель сказал, что ребенок слабый, потому что она всё время порталами то туда, то сюда… Она же хорошо себя чувствовала, и третья беременность… – Гарри попытался улыбнуться, от чего Драко стало ещё страшнее, ещё больнее. – Нет, всё хорошо. И Джин, и дочка… Раньше времени, никто и не ожидал… У меня дочка, Драко! Только целитель сказал, что последствия у ребенка могут через несколько лет проявиться.
– Последствия чего?
– Перемещений. Джин слишком часто аппарировала, порталами от редакции по разным соревнованиям носилась на поздних сроках. Переоценила возможности организма, так целитель говорит. Слишком сильное воздействие магического фона…
– Я понял. С ними обеими всё хорошо? Или моя помощь нужна? Зелья?
– Нет… Нет, Драко, с ними всё хорошо… – Гарри вдруг шагнул к нему, обнял, ткнулся густыми вихрами в шею, прижался потерянным щенком. – Знаешь, я же хотел…
– Тише. Тише, тише, тише… – Драко обнял в ответ, утешая Поттера, гладя по голове и плечам. – Я знаю, – почти беззвучно, но Гарри услышал.
– Ты только не уходи, ладно? Не сейчас.
Спазм сжал горло, и Драко сильно зажмурился, радуясь, что Поттер не видит его лица. Придурок шрамоголовый… Решил, что Малфой воспользуется этим, как поводом бросить? Придурок, какой же…
– Да куда я от тебя денусь? – он собрался с силами, как можно радостнее улыбнулся и отодвинулся от Гарри. – Пошли ко мне? Отметим рождение дочки. Завтра со своими рыжими загуляешь, а сегодня я тебя украду. Как назвать ребенка думаете?
– Лили, – теперь улыбка у Гарри была уже не вымученной. – Представляешь, у неё глаза зеленые…
– Повезло. Идем, что ли, напиваться на радостях?
Но Поттер опять обнял, клюнул поцелуем в висок:
– Спасибо, – и в краешек рта.
Драко хотел сказать, что это ему самому впору благодарить: Гарри ради семьи мог и его оставить… Тоже… решительно. С «прости» вместо «спасибо». Поттер, Поттер…
– Мне, вроде бы, не за что. Вот если бы у вашей Лили были серые глаза…
– Пошел к черту, Малфой, – хихикнул аврор, сграбастал его за талию и аппарировал, не спрашивая.
========== -7– ==========
Драко сидел за столиком, меланхолично помешивая кофе, и ждал. Он уже давно понял, что опаздывать – это такой специальный аврорский навык, судя по всему, въевшийся в кровь и плоть Поттера. Будучи уверенным, что сейчас шрамоголовый ворвется в кафе с таким видом, словно здесь гнездо Зла, стремительно подойдет к столику, задевая всех полами плаща, и плюхнется с самым неизящным видом напротив. Выдохнет и смущенно скажет, что дела задержали и он извиняется.
Дверь распахнулась, ударив стену витиевато кованой ручкой, возмущенно скрипнул ножками по полу соседний стул, задетый Поттером, и Гарри сел напротив чуть не с разбега.
– Привет, Малфой. Ты извини, у меня были дела по работе, задержался. Эй, ты чего улыбаешься?
– Тебя рад видеть, Потти. Ну, чем могу быть тебе полезен? Или нашему доблестному Аврорату?
– Мне. Сейчас только перекушу что-нибудь и расскажу. А то я с утра не жрамши.
– Образец литературной речи, как всегда. Я заказал, можешь не торопиться. Излагай уже, как живут Уизли, мы ж не пропустим обязательную для нас тему?
Поттер расплылся в улыбке, и на Малфоя обрушился очередной ураган новостей, которые тот почти не слушал, но кивал с очень заинтересованным видом. Вынырнул Драко только на последней фразе.
– Вот. И мы решили назначить крестины на следующую неделю.
– Да? Мило, очень мило. А зачем?
– Ну, традиция. И потом, у меня был крестный, пусть и у детей будет.
– Логично. Даешь крестных всем поровну – образец поттеровской социальной философии. Я рад, что в вашей семье появится еще один повод для праздника. Не возьму в толк, зачем он тебе сдался? На одних днях рождения можно разориться. Сколько вас там теперь в Норе собирается? Десятка три? А еще Рождество! Поттер, надеюсь, Аврорат щедро платит, а магазинчик Уизли процветает, иначе….
– Вот и я подумал, что пора найти более состоятельного крестного для Лили, чем Рон или Джордж.
– Какая здравая мысль! И как отреагировал Шеклбот? Надеюсь, он смог сдержаться и не выпрыгнул из штанов, услышав радостную новость?
– Какую? – Поттер выглядел ошарашенным.
– Ну, как же? Ты разве не его просил быть крестным твоей последней?
– Нет. Даже в голову не пришло как-то. Я тебя попросил. То есть, прошу.
Повисла тишина. Малфой долгим взглядом смотрел на Поттера, а потом взял его чашку с кофе и отодвинул подальше.
– Ты завязывай с кофеином, Потти. Явно перевозбудился, галлюцинируешь на ходу.
– Ничего я не перевозбудился. И кофе отдай. Серьезно, Малфой, ты согласен?
– Тебе это зачем? К чему дразнить рыжих? Ты же знаешь, как они ко мне относятся. И… ты уверен, что всё то, чем мы с тобой занимаемся, согласуется с почётным званием крёстного?
Щелчок обычной маггловской зажигалки высветил острые черты малфоевского лица, склонившегося над сигаретой. Поттер помедлил и тоже взял одну из пачки на столе, прикурил и затянулся, выпуская дым колечками. С его губ уже почти сорвался ответ, обидный, грубый, горячий, но он справился:
– Не вижу смысла скрывать, что мы… общаемся. Джинни знает, разумеется, без подробностей, и она не против. Я про наше общение. Ну, теперь не против, – Гарри привычно потер шрам под изучающим взглядом Малфоя. – Честно, она всё понимает и просила передать, что будет рада.
– Понимает? Даже так? – медленно растягивал слова Драко. – Хорошо, общаемся. Общаемся, – повертел он на языке. – Не стану придираться к словам. Так ещё лучше… Не проще было сказать Уизелу и всем остальным, что ты общаешься со мной? А то устраивать крестины ради меня – слишком большая жертва.
Поттер поморщился, выдыхая дым.
– Понимаешь, крестный… это как второй отец. Если со мной что случится, Джинни не останется одна, и дети будут под присмотром. Я ж аврор, у нас всякое бывает. Рон, Джордж – они свои, и так будут рядом. А ты… Драко, я просто тебе доверяю. Ну, и хочу, чтобы остальные тоже…
– Тебе опять спасать некого, святой Поттер? – слова устало прошелестели на самом выдохе.
Гарри не отреагировал, прекрасно зная, что первой реакцией будет отторжение. Очень ядовитое отторжение. И он просто ждал.
– Когда, говоришь, крестины?
– На следующей неделе, – Поттер вынул из кармана конверт. – Вот тут все написано, когда, где.
– Что от меня требуется? Я понятия не имею, как действовать при этом… ритуале.
– Лили на руках подержать, когда нужно будет. И всё. Ты не думай, это ж не магическая клятва, ничем обязан не будешь…
– Поттер! – в лучших змеиных традициях зашипел Малфой. – Я уже догадался, что ты мне не подсовываешь свою дочь под Непреложным Обетом, чтобы я её жизнь защищал.
Гарри даже зажмурился, безосновательно ожидая гадости. Но Хорек курил, не глядя в его сторону.
– Так ты согласен?
– Если только твои рыжие не будут рвать меня на части прямо у порога церкви.
– Безопасность тебе гарантирует Аврорат в моем лице, – счастливый, до невозможности, просиял Гарри.
И получил в ответ презрительное фырканье.
*
Вид у Малфоя был такой, словно он крестит младенцев на досуге для развлечения вот уже не первый год. Сама непринужденность. Костюм выглядел дороже всей церкви и церковной утвари вместе взятых. Маленький серебряный медальон, который он лично повесил на шею своей крестницы, должен был по поверью отгонять злых духов. Ценность и древность вещицы не оставляли сомнения.
– Ты специально выпендриваешься? – спросил Гарри, когда они вышли на балкон дома на площади Гриммо выкурить по сигарете.
– Что за вульгарные выражения? Это моя крестница, а значит, получит самое лучшее. И вообще, Поттер, присматривай за своим ручным Уизелом. Он меня сожрать готов. Не то, чтобы я боялся за себя, но от натуги ему точно будет плохо, он уже весь багровый.
– Знаешь, Малфой, кажется, просить тебя стать крестным было не лучшей идеей.
– Это было единственной правильной идеей за всю твою жизнь, Потти. Хоть один ребенок в твоей семье будет под надежным присмотром.
Поттер глядел на прямую спину Малфоя, который уже вернулся к гостям и заинтересованно беседовал с Биллом. Мысль, что так он сможет наладить что-то новое, не казалась такой уж удачной, как раньше. Он явно упустил из виду одну важную деталь: это был Малфой. А Малфой всегда сделает так, как нужно ему. Всегда.
