Текст книги "На страницах моей души (СИ)"
Автор книги: СлушающаяВетер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
– С чего это ты мне предлагаешь обнести директора? – удивился Гарри, наблюдая, как они подходят к большой стене. Гарри удивленно осмотрел стену, думая о том, что должна появиться дверь, но ничего подобного не произошло. Малфой встал, спокойно засунув руки в карманы брюк.
– Насколько я понял, ты любишь искать приключения на задницу, – хмыкнул юноша.
– Здесь тупик, Малфой, – констатировал Гарри, поднимая бровь.
– Разве? – слизеринец приподнял верхнюю губу в странном оскале. Гарри понял, что у Малфоя есть полнейший арсенал неприязненных и насмешливых лиц. – Поттер очкарик!
Гарри недовольно посмотрел на улыбающегося юношу, но внимание его привлекла появляющаяся дверь в стене. Широкая и большая дверь, красивое резное дерево которого украшалось витиеватыми узорами, создавая странные сцены каких-то битв, вырезая ползущих змей, обвивающих шипастые розы. Пароль оказался верным, и Гарри тут же вспомнил, что Малфой вправе изменять реальность своего воспоминания, а посему пароль был придуман только что.
– Очень остроумно, Малфой, – недовольно забубнил Гарри.
– То, что я остроумный, мы выяснили еще на прошлой неделе, – хохотнул Малфой, но увидел, что Гарри нахохлился и напрягся. Тот толкнул его в плечо, смягчаясь в лице. – Тебе идут очки, Поттер, а сейчас хватит кваситься и проходи в гостиную!
Гарри ступил за дверь, проходя по узкому коридору и оказываясь в широкой гостиной. Здесь был полумрак, черные кожаные диваны стояли друг напротив друга, справа горел огромный камин. Несмотря на то, что каминов здесь было много, в помещении все равно стоял холод, а зеленоватый свет, отражающийся от многочисленной зеленой отделки пространства, создавал ощущение сырости. Гостиная была очень дорого и со вкусом обставлена: многочисленные гобелены, изображающие знаменитых слизеринцев средних веков, около стен старинные буфеты из темного дерева, резные широкие столы с лампами, стулья отделанные дорогими мягкими тканями. Гарри замер, впитывая в себя образ гостиной. Она была мрачная и величественная, под стать самому Малфою, который, к слову, уже уселся на кожаном диване, поближе к огню. Юноша вспомнил, какие холодные руки были у слизеринца. Как можно жить в таком холоде, если ты сам постоянно холодный.
– Чего замер? – Малфой взглянул на него платиновыми глазами. – А-а-а, понимаю! Если хочешь, можешь пройтись и осмотреться! Кстати, спальные комнаты расположены как раз под Черным Озером. Я подожду тебя.
Юноша взял из корзины рядом бардовое яблоко и принялся читать газету. Гарри разрывался между тем, чтобы осмотреть все, и тем, чтобы дольше поговорить с Малфоем. Он не знал, как течет время и, возможно, сейчас уже был вечер и Гермиона с Роном уже вернулись. Поэтому он оглядел размытые воспоминания учеников, делающих уроки или просто разговаривающих, и вернулся к Драко, присаживаясь совсем близко.
– В чем дело? – поинтересовался юноша, откладывая газету.
– Мне интереснее провести время с тобой, – проговорил Гарри. Малфой медленно и как-то картинно поднял свои выразительные брови. – Я не знаю, как течет время здесь…
– Я понял тебя, что ж, – он положил газету на стол, продолжая грызть яблоко. – Хочешь? – Гарри кивнул, и юноша, извернувшись, достал еще одно и подкинул гриффиндорцу. – Что ж, расскажи мне, кто такие Гермиона и Рон? Ты часто упоминаешь их. Это твои лучшие друзья?
– Да, мы с первого курса знакомы, точнее познакомились в поезде, когда ехали в школу впервые, – Гарри улыбнулся, вспоминая то великолепное чувство радости и необычности всего происходящего. –Мы прошли с ними огонь и воду! На первом курсе сражались с темным волшебником, который пытался украсть философский камень, а на втором проникли в Тайную Комнату! Мы все учимся на Гриффиндоре, Гермиона очень умная девушка, она самая лучшая в учебе среди всех учеников всех факультетов. Она симпатичная и веселая, и постоянно помогает в учебе, в авантюрах и прочем, несмотря на то, что потом жутко ругается на нас. Мне кажется, она напоминает профессор МакГонагалл в детстве.
– Интересно было бы взглянуть на нее, – хохотнул Малфой, увлеченно слушая и хрустя яблоком. – К слову, в это время в школе я самый лучший ученик. Думаю, мы бы поладили. Есть о чем поговорить с умным человеком.
– Это точно! Куда вам до балбесов, как мы с Роном, – улыбнулся Гарри. – Рон учится нехотя, ему некоторые предметы сложно даются. У него очень большая семья, много братьев и самая младшая сестра – Джинни. Кстати, они все рыжие! Рон храбрый и самоотверженный, он верный друг, но немного вспыльчивый. Сейчас они с Гермионой часто ругаются…
– Это нормально, Поттер. Гормоны и все остальное, девчонки вообще порой как горгульи свирепые. В такие моменты думаешь, что лучше флиртовать с парнями, так безопаснее, – шутка была веселая, но оба немного смущенно потупились, видя подтекст. – Мне не шибко повезло с друзьями. Слизеринцы, конечно, друг за друга стоят камнем, но внутри, по сути, это большой гадюшник. Все высокомерные и своенравные, а хуже всего – «остроумные». Ни дня не проходит без шпильки в твой адрес! Поэтому мы Гриффиндор терпеть не можем, вы всегда такие шумные и веселые, что завидно. Хотя, иногда и мы веселимся и нарушаем правила! Пару раз наказывали весь факультет, за то, что устроили турнир в гостиной и принесли алкоголь! Декан выставил каждого ученика факультета лицом к стене, как в детском саду, объясняя это тем, что мы еще дети и наказывать нас нужно соответственно. Но это все было обречено на провал, так как большинство учеников было пьяно, и периодически стекало по стене или нервно хихикало.
– У нас тоже закатываются вечеринки периодически, – рассмеялся Гарри. – Кстати, а ты к кому относился? Которые стекали по стене или нервно хихикали?
– Я героически стоял до последнего в начале колонны, меряясь выдержкой с деканом, – рассмеялся Малфой.
Они еще раз посмотрели друг на друга и расхохотались так громко, что было неприлично. Последняя неловкость ушла, атмосфера стала абсолютно теплой и непринужденной. Дальше общение виляло в различные русла, скакало то к одной теме, то к другой. Они делились всем, чем только можно, а потом присели на различные дурацкие истории из своей жизни. Юноши не касались странных или печальных тем, наслаждаясь веселостью друг друга. Но пришло время расставаться.
– Я провожу тебя до того поворота, – проговорил Малфой, чинно поднимаясь со своего места.
– Ага, – Гарри кинул в урну очередной огрызок от яблока. Они поднялись по каменным ступеням и направились в широкий проход, переходящий в узкий тоннель, ведущий к двери. По дороге юноши беззаботно договаривались о следующем свидании, и слишком быстро добрались до нужного поворота.
– В следующий раз я покажу тебе метлу, можем даже полетать, – улыбнулся Малфой, засовывая одну руку в карман. Гарри почесал свой затылок, волнуясь. – Время пролетело быстро. Что ж, до следующей субботы, Гарри!
– Да, – выдохнул юноша, протягивая подрагивающую руку для рукопожатия. Слышать свое имя от человека, что тебе не безразличен, было очень необычно и приятно, учитывая, что они негласно называют друг друга по фамилии. Но Малфой широко ухмыльнулся, разворачивая его кисть, и склонился над ней в легком поклоне, приникая губами к тыльной стороне ладони в классическом прощании джентльмена с дамой. Гарри почувствовал, что рука его горит огнем, когда теплое дыхание коснулось кожи и мягкие губы крепко прижались. Малфой был доволен собой, оставив напоследок яркое впечатление, ведь его глаза блестели так, как никогда, в них искрилась смешинка и довольство реакцией. Гарри ведь никогда не умел скрывать свои эмоции, бегущей строкой сверкающие на его лбу. Но слизеринец, очевидно, забыл, что Гриффиндор отличается исключительной силой резких решений и порывов.
Гарри прижал ладонь к груди парня, с силой толкая его и наступая вперед. В лице Малфоя проскользнул испуг и непонимание, это выглядело так, будто бы гриффиндорец пытается начать драку. Когда парень глухо прислонился к стене, путаясь в широком подоле своей красивой мантии, то давление на грудь усилилось. Гарри стиснул в кулаке правой руки его свитер, рубашку и галстук, а левой обжег шею. Малфой вскинул руки, чтобы защищаться, но так и замер. Гарри приблизился и коснулся своими малиновыми губами его немного приоткрытых розовых губ. Поттер целовал его, шумно выдохнув через нос и зажмурив глаза. Его руки мертвой хваткой вцепились в слизеринца. Выждав некоторое время в такой замершей позе, Гарри двинул губами, медленно целуя губы юноши, по очереди каждую, потом уголки, что мелко подрагивали. Нелепо, но так желанно Гарри скользнул языком меж мягких губ вздрогнувшего слизеринца и раскрыл его рот. Он действовал интуитивно, на возбуждении своих желаний. Малфой бессильно опустил руки и чуть-чуть сполз по стенке вниз, отвечая на поцелуй, отчего очередная горячая волна адреналина раскатилась по телу гриффиндорца. Поэтому он проник еще глубже, несмело касаясь горячего и влажного языка Малфоя. В эту же секунду в его красный свитер вцепились белые напряженные пальцы Драко, притягивая ближе. Они оторвались друг от друга лишь для того, чтобы жарко приникнуть снова, шумно выдыхая носами и прижимаясь так плотно, что чувствовалось общее напряжение и возбуждение. Гарри разжал свои онемевшие руки и принялся гладить замурованные в одежду грудь и плечи юноши, потом переходя на шею, зарываясь в мягкие послушные белые пряди, совместно двигая припухшими губами, в забытьи прикусывая мягкие губы слизеринца, вырывая из его крепкой груди тихое мычание.
– Твои очки, Гарри, – томный шепот в самые губы, столкновение носами и зубами.
Совсем забывшись, потеряв голову и ощутив вседозволенность, юноша разорвал поцелуй и оставил крепкий уже влажный поцелуй на белой шее, когда Малфой вскинул голову вверх, будто бы специально подставляясь. Он еле стоял на своих полусогнутых длинных ногах. Неожиданно, заливаясь корячим дыханием в ухо Гарри, Драко издал громкий высокий стон. Поттер внезапно очнулся, глотнув холодного воздуха, и отошел на несколько шагов назад, увидев, как растрепанный и покрасневший слизеринец быстро сползает на каменный пол, тяжело дыша…
В следующую секунду Гарри понимает, что стоит с закрытыми глазами. Открывая их, он видит себя на берегу озера с раскрытой книгой в руках. Уже вечереет. На него наваливается осознание только что случившегося, и парень, поскользнувшись, падает на задницу, закрывая пылающее лицо руками и предательскую, сладкую, почти острую истому, ожидающую разрядки в его теле. Он не планировал делать все это сейчас. Может быть, в будущем. Но только не сейчас!
Подняв закрытый дневник подрагивающей рукой, он поспешил в школу на негнущихся ногах, желая скоро попасть в холодный душ, а иначе он взорвется, как петарда близнецов Уизли.
«Поттер, что это было?!»
Конечно же, Малфой захочет говорить об этом, он захочет объяснения. Но Гарри был не готов объясняться сейчас, он не был готов говорить об этом так скоро, в этот же вечер, после того, как его мозг с запозданием заработал, а картины момента поцелуя ярко нарисовались в темноте под пологом. Друзья пытались поинтересоваться состоянием Гарри за ужином, но он не мог и слова сказать, оказавшись настолько смущенным и потрясенным.
– Я… – пытался написать он. Но так и замер над книгой, не зная о чем сказать. Он хотел отомстить за выходку с поцелуем руки? Просто хотел поцеловать? Или таким образом признаться в любви?
«Не будь трусом, Поттер!» – недовольно появилась запись.
– Я не трус, – быстро ответил юноша, попадаясь на небольшую провокацию. – Ты нравишься мне, Малфой. Я… кажется, влюблен в тебя… И, по правде говоря, не хотел, чтобы все получилось так…
«Как?! Страстно? Сладко? Жарко? Волнительно? Возбуждающе? Остро? Смущающе? Неловко? Неумело?»
– Ты злишься? Прости, я не успел извиниться за это тогда, меня выбросило из книги, – написал Гарри, чувствуя страх из-за того, что Малфой может не разделить его чувств и его признания, несмотря на то, что ответил на поцелуй.
«Признаюсь, я напугался…»
Гарри расстроено и стыдливо взъерошил свои волосы.
«Напугался, что ты остановишься. Что прекратишь так крепко держать…»
«Мерлин, я хочу еще! Мне стыдно признаться, но такого удовольствия я никогда не получал!»
«От твоих губ остался красный след на моей шее.»
– Драко, прекрати, – Гарри уронил голову на руки, чувствуя возбуждение от непроизвольно всплывающих картин, а высокий стон над его ухом будто звучит наяву.
«Почему? Я хочу поговорить об этом. Это важно для меня, это все в новинку. Я в кои-то веке чувствую себя… живым? Мое тело горит, я ощущаю твой запах на моей одежде, меня это тревожит, мне нужно с кем-то об этом поговорить.»
– Тревожит, потому что мы парни? – написал Гарри, чувствуя сильный стыд.
«Нет, наверное. Я не знаю, как справляться со всеми этими эмоциями. Я настоящий не испытывал их, это не заложено в воспоминании дневника. Но я-то их испытываю, так не должно быть!»
– Слушай, не все ли равно? Кажется, мир не рухнул, об этом никто не узнает, нам хорошо, так почему бы и нет? – Гарри выдохнул и продолжил. – Драко, мы могли бы, насколько это вообщевозможно, встречаться?
«Я думал, что мы уже начали в тот момент, когда ты налетел на меня.»
«Это было храбро, Поттер.»
Гарри улыбнулся, уловив привычные саркастичные нотки в витиеватых буквах всплывающих строках. Они еще немного побеседовали и задали все волнующие друг другу вопросы, которые заставляли юношей сомневаться во взаимности, мотивах поступков и симпатии друг к другу. Пожелав доброй ночи, они замолчали.
После обеда, когда Рон и Гарри покидали Большой Зал, Гермиона остановила юношу. Оба парня уставились на девушку, немного смутив ее таким пристальным вниманием. Как часто бывает, Гермиона тряханула своей гривой вьющихся волос, принимая независимый вид. Они с Роном все еще подозрительно друг к другу относились.
– Гарри, ты просил помочь тебе с эссе по зельеварению! Не думай, что можешь сбежать от меня, – она придала голосу назидательные нотки, но строгости в лице не было. Гарри уставился на нее с вылупленными глазами, пытаясь вспомнить, когда же такое было. Лицо у рыжего Уизли было не лучше.
– Гермиона, по-моему, ты что-то путаешь… Мы собирались, – Гермиона сделала выразительный напряженный взгляд в его сторону. И до гриффиндорца дошло, он даже нисколько не играл, когда шлепнул себя по лбу так, что у кого-то вырвался смешок по этому поводу. – Точно! Библиотека в перерыв… Рон, я правда должен идти.
– Хорошо, я все равно собирался зайти к Фреду и Джорджу, они придумали какую-то обалденную штуку. Звали опробовать! Ну, до встречи? – Рон посмотрел в глаза подруге, намекая, что прощается с ней тоже. Гарри кашлянул в кулак, чтобы Грэйнджер пошла на встречу и ответила.
– Да, думаю, мы не надолго… Пока, Рон, – и улыбнулась ему.
Гарри неловко почесал голову, пряча за этим движением свою улыбку. Его друзья и правда, те еще глупые упрямцы. Они с Гермионой развернулись и стремительно поспешили в библиотеку. Пройдя мимо суровой библиотекарши, девушка ловко миновала все остальные многочисленные книжные стеллажи, удаляясь вглубь. В конечно итоге, они повернули в правый закуток, где числилась табличка с надписью «История». Гермиона безошибочно прошлась тонкими пальцами по корешкам книг и вытащила нужный тяжелый фолиант. Книга была сравнительно новая.
– Я нашла информацию о фамилии, что ты мне говорил, – коротко говорила девушка, потому что в коридоре они перекидывались немногочисленными фразами о делах и уроках, о том, что послеобеденный перерыв не такой большой. И что придуманное Гермионой эссе Гарри действительно все еще не написал.
От реплики девушки юноша взволновался. Ему было слишком любопытно. Гермиона живо листала учебник, ища нужное упоминание. Гарри не смотрел туда, зная, что помимо нужно информации там еще куча всего лишнего. Но девушка искала не информацию, резко развернув книгу.
– Вот фото, – она указала на старую черно-желтую фотографию. Гарри пропустил один удар сердца, всматриваясь в лица. Высокий человек в дорогой серебристо-черной мантии с тростью, навершие которой было сделано в виде змеиной головы, разинувшей свою пасть. Подбородок устремлен четко вперед, нос слегка вздернут в признаке горделивости, левую руку он завел за спину, а правой опирался на трость, на плече ровно лежали волосы, явно собранные в низкий хвост. Прищуренные глаза смотрели с величием и толикой презрения. Гарри поежился.Ему не понравился этот человек. На этом же фото была и женщина, с черными глазами, убранными в изящную строгую прическу волосами и таким же холодным выражением лица. Взгляд за круглыми стеклами очков переместился на юношу между своих родителей. Это был тот самый Драко Малфой, с теми зализанными назад волосами и чуть приподнятой верхней губой в оскале. Гарри даже усмехнулся. Вверху был изображено огромное поместье. Это тот самый Мэнор, о котором говорил Драко при встрече.
Когда юноша оторвал свой взгляд, Гермиона вернула себе книгу и приготовилась говорить. Меж ее бровей залегла какая-то беспокойная складочка.
– Вот этот юноша, по центру, единственный сын Люциуса Малфоя, некогда работающего министра в Министерстве Магии. Его зовут Драко Малфой. Он погиб на третьем курсе, когда Сам-Знаешь-Кто напал на Хогвартс, он оказался в числе тех, кто попал в осаду и сражался с Пожирателями Смерти. Его отец был в числе приспешников Темного Мага, но, узнав о смерти сына, отвернулся от Сам-Знаешь-Кого, а после войны сам сдался властям, и его отправили в Азкабан, как и всех остальных поверженных врагов… А его жена, Нарцисса, пропала и судьба ее неизвестна до сих пор. Последнее упоминание было недавно. Зимой позапрошлого года Люциус Малфой умер в Азкабане. Теперь Малфои перестали существовать как род, хотя это был один из древнейших чистокровных аристократов в магическом мире, – Гермиона помолчала немного. – Это самая печальная история из тех, что я слышала о темных временах. Гарри?
Гарри сидел неподвижно. Он не мог вдохнуть, тошнота сжала легкие. Эта боль вгрызлась в него так сильно, так больно, что невозможно было даже на секунду представить, что он все еще существует. Он должен был умереть в секунду, от этой ужасной ошеломительной новости. Небеса должны были разорваться и обвалиться на него словно камнепад, убить наверняка, избавить от страданий. Горло перехватило, в глазах встали слезы. Ему нужен был воздух, нужно одиночество и укромное место.
Драко Малфой – мертв.
Мертв именно в этот год. Вот почему его дневник был заброшен на третьем курсе и до сих пор не найден владельцем.
Юноше стало плохо.
Драко Малфой – убит.
– Прости, Гермиона, мне не хорошо, – Гарри резко вскочил и бросился прочь. Он бежал так быстро, желая поскорее отыскать этот чертов дневник и срочно, немедленно увидеться с ним. В комнате что-то искал Невилл, но Гарри не услышал ни единого слова, сказанного ему. В его ушах шумела кровь, плескались мысли, а сердце сжимали тиски боли и отчаяния. Схватив то, что нужно, он убежал прочь, так далеко, насколько позволял адреналин в его крови. Оставшись в непроходимой глуши, дрожа телом и еле усаживаясь на трясущиеся уставшие ноги, Гарри расплакался, снимая ладонью ненужные очки. Он все равно ничего не видит из-за пелены слез. Склонившись своим лбом со шрамом, стократно ненавидимым, к земле, юноша задыхался от слез и потрясения. В его голове проносились сцены, одна страшнее другой. Зеленое пламя молнии, всполохи защитного заклинания, тусклые серые глаза, смотрящие в небо, сломанное тело на каменных развалинах, белая кожа и грязные разметавшиеся пряди волос, местами окрашенные ярким алым цветом многочисленных ран.
Гарри пытался успокоиться. Он думал о том, что это было давно, что это просто то, что есть. Если бы он обратился к Гермионе до того, как его губы нашли мягкий отзыв чужих, если бы…
Снова поднявшись, он заставил себя подойти к краю виднеющегося озера и умыться. Он решил, что не стоит ничего говорить воспоминанию убитого третьекурсника. Он твердо решил, что это знание только его личное. Спустя час, а может быть меньше, юноша пришел в себя полностью, испытывая острое желание снова прижаться к Малфою, просто так, подарить ему все то тепло, которого он был достоин, любви и счастья, которого он был, черт побери, достоин!
С полной решительностью он открыл дневник.
– Драко, ты здесь?
«Уроки еще не закончились. Что-то случилось?»
– Нет, но я хотел бы увидеть тебя, – взволнованно написал Гарри. Он был в школьной форме, сбежал от Гермионы, прогуливал уроки, спрятавшись в Запретном Лесу около края Черного Озера. У него совершенно точно ничего не могло случиться! Разволновавшись, юноша понял, что где-то оставил свои очки. – Акцио очки!
«Прямо сейчас? Поттер, я как чувствую какой-то подвох!»
«Хорошо, я тоже скучал…»
После пошла опять вереница латинских слов. Гарри нацепил на себя очки и закрыл глаза, почувствовав легкое сжатие в области сердца, а потом холодный воздух в лицо.
Он оказался в том же коридоре, что и в прошлый раз. Малфой спешил ему на встречу со стороны гостиной, бодро размахивая палочкой, возвращая краски этому миру мемуаров одного школьника. Гарри, немного грязный и в листве, бросился ему на встречу с таким видом, словно намеревался защитить от смерти. Драко даже удивился такой воинственности, но Гарри сжал его в крепких объятиях, вдыхая запах дорогого парфюма, ноты которого впитались в сам дневник.
– Гарри, что произошло? – мягко начал Драко, понимая, что с юношей что-то творится. Его руки подрагивают и неустанно касаются его ровной спины. Частое дыхание перемежается со вздохами.
– Просто… – Гарри задохнулся, и, чтобы ничего не объяснять, заключил в свои немного грязные от земли ладони чистое лицо Малфоя, наклоняя его к себе и даря теплый, трепетный поцелуй. Драко улыбается, решая просто отвечать и не задавать тупых вопросов, ведь это отличительная черта красного факультета. Поэтому юноша крепко обнимает немного дрожащего гриффиндорца и позволяет сделать поцелуй настолько необходимым, насколько нужно в этой ситуации.
Поттер, в свою очередь, старался слиться с юношей, окружить себя его присутствием настолько, насколько позволяла необходимость, место и возраст.
Они нежно целовались, обнимая друг друга и поглаживая руки, плечи, спину и шею друг друга. В какой-то момент Гарри понял, что Малфой мягко перехватил инициативу, покрывая его лицо поцелуями, снимая круглые очки, чтобы не мешались, и просто целовал. И Гарри успокоился, ведь не важно, что было когда-то, важно то, что именно он нашел этот дневник, важно, что у него есть это воспоминание, теперь только его. Важно, что он знает о самоотверженности человека перед ним и о том, что Малфой сражался за сторону светлых волшебников, за добро в мире и других школьников, несмотря на то, что ему было всего четырнадцать лет. И пал как самый храбрый из всех, кого знал юноша. Его мнение о Слизерине поменялось резко, бесповоротно и навсегда.
В этих, наконец-то теплых, осторожных руках он успокоился окончательно.
Но их нежности приобрели более страстный оттенок, когда Малфой заглянул в зеленые глаза Гарри, и Поттер увидел бурю эмоций и темное серебро грозовых туч. Они переместились в пустую гостиную, расположившись среди огромного количества диванных подушек, греясь около камина. Малфой целовал его руки, в ответ Гарри постоянно касался своими шершавыми от метлы пальцами гладкой кожи на щеках бледного юноши. Они снова целовались. Гарри навалился сверху на длинноногого слизеринца. Полы их мантий разлетелись как крылья летучих мышей, совершенно не мешая двигаться на черном кожаном диване. Они прилипли друг к другу, как сплав металлов, неустанно двигаясь, меняя положение головы на более удобное. Гарри целовал шею Малфоя, прикусывая заметно выступающий кадык, слыша, как из приоткрытого рта юноши вырывается тот самый высокий стон. Не отдавая себе отчет, юноша ослабил зеленый галстук и расстегнул несколько пуговиц, высвобождая ямку меж белых ключиц. Малфой шумно-шумно задышал, страстно качнув бедрами, голова его взметнулась, челка съехала на бок, а на затылке скатались волосы. Он темными глазами смотрел на Гарри, легко смущенно улыбаясь. Лицо пылало розовыми всполохами.
– Поттер, давай притормозим, – говорил он. – Я не могу вот так вот, надеюсь, ты понимаешь!
Гарри покраснел еще больше и мгновенно выпрямился, сидя меж расставленных ног Драко. Только сейчас он понял, что слишком возбужден, и парень под ним тоже. Оба неловко отвели взгляды в разные стороны.
– Времени еще много, успеем, – улыбнулся Драко, подтягиваясь на руках и усаживаясь поудобнее. – Ах, ты только посмотри на мой вид! Совсем никуда не годится…
И он принялся приводить себя в порядок.
– Кто-то обещал мне показать метлу, – начал Гарри, даже и не думая о том, чтобы заправить свою рубашку или одернуть мантию, или причесать волосы, или убрать глупое выражение с лица.
– У меня есть отличная идея, – Малфой оскалился в хищной улыбке, от которой по телу Гарри прошла сильная волна горячей дрожи. Драко ушел в спальные комнаты, а потом вернулся с метлой в руке. Гарри аж подскочил. Она была прекрасна: в меру тонкий черенок, отделанный серебром сверху, посреди и около метловища. Каждая веточка была ровной, сделанная из какого-то бледного, почти белого дерева с мягким покрытием, наподобие ворса. Их было около тысячи, одна к одной веточке, ни единая не выбивалась из стройного ряда, что говорило о том, что за ней прекрасно ухаживают. К деревянному колпаку были приделаны удобные подставки для ног, судя по виду этих, нужно было упираться мысами сапогов. Она и вправду была произведением искусства. Не зря мадам Трюк сказала, что его «Молния» может сравниться с «Серебряной стрелой».
– Я могу испробовать ее? – глаза у Гарри загорелись, но когда лицо Малфоя стало еще пакостнее, он понял, что слишком плохо знает этого юношу, и негодяй он еще бывалый!
– Я бы предложил полетать по школе, но не уверен, согласится ли со мной один примерный гриффиндорец, – Драко подмигнул юноше. «Примерный гриффиндорец» расцвел в озорной улыбке. Не сговариваясь, они бросились наперегонки к выходу из гостиной.
Усевшись вдвоем на метлу (хотя можно было достать еще одну), они приготовились.
– Боишься, Поттер?
– Не дождешься, Малфой, – Гарри хохотнул, чувствуя, как метла начинает легко вибрировать под ним. И они сорвались с места. Это было невероятное чувство! Они летали по знакомым коридорам, над головами и между ничего не подозревающих школьников, прямо перед носами Дамблдора и молодого Северуса Снейпа. К слову, Малфой был отличным спортсменом. Он ловко проводил различные манипуляции с метлой, легко входил в повороты, набирал скорость и сбрасывал ее настолько умело, что у Гарри заходилось сердце, словно на аттракционе. Но более того, было приятно прижиматься к теплой спине и вдыхать аромат Малфоя, который, хочешь не хочешь, а попадает в нос. Они облетели всю школу, в конечном итоге, поднимаясь на астрономическую башню и стремительно вылетая с балкона. От резкого ощущения того, что под и над ними несколько десятков метров, захватило сердце. Малфой чуть прижался к черенку, чтобы метла ускорилась, и развернул ее, зависая в воздухе.
– Ого! Двадцать лет назад Хогвартс выглядел несколько иначе. Мне кажется мрачнее и больше, – Гарри впитывал в себя то, что мог, и насколько была способна его визуальная память.
– Возможно, что его реставрировали или перестраивали, – подумав немного, ответил Малфой, заламывая шею, чтобы перехватить восторженный взгляд гриффиндорца.
Гарри почувствовал, что на него смотрят, поэтому уставился в ответ. Не удержавшись и секунды, Поттер прижался к прохладным жаждущим губам. Они были на огромной высоте, на фоне мрачного замка волшебников, чувствуя, как их влажные языки напряженными кончиками касаются друг друга. Малфой, как ни крути, был романтиком, ведь он желал произвести впечатление, и он его, гринделлоу раздери, произвел!
Неожиданно метла под ними резко потеряла устойчивость, и они стремительно провалились на пару метров вниз. Юноши негромко вскрикнули. Малфой, ругаясь, схватился обеими руками за метлу. Гарри вцепился в мантию Малфоя так сильно, что побелели пальцы и выступили жилы.
– Что случилось?!
– Просто моя метла не рассчитана на двоих…
– И ты говоришь об этом тогда, когда мы находимся на сотне метров?! Кто из нас еще тупой?!
– Хватит орать, Поттер! Я не думал, что придется катать на ней всяких очкастых гриффиндорцев! – возмутился юноша, а потом стал говорить спокойнее. – Если ее держать двумя руками, то все нормально. В какой-то момент я просто отпустил руки… Интересно, что же меня могло отвлечь? – он картинно сделал вид, что действительно размышляет по этому поводу. Гарри покраснел и толкнул юношу в плечо.
– Ты дурак, Малфой!
– Не меньший чем ты, – рассмеялся Драко. – Держись крепко!
Не успели руки гриффиндорца сомкнуться на талии Малфоя стальным объятием, как «Серебряная стрела» точно название бросилась вниз, набирая скорость, потом юноша твердым движением руки вытянул ее ровно и они понеслись чуть-чуть выше кромки спокойного зеркала вод Черного Озера. У Гарри захватило дух, и он приник еще сильнее к напряженной спине слизеринца, думая о том, что мир в черном дневнике очень большой и насыщенный. Шум ветра шелестел в ушах, легкие светлые кончики щекотали лицо Гарри, а он просто прилип щекой к спине юноши, рассматривая красивый пейзаж и чувствуя безграничную нежность и тоску. Когда они повернули назад, петляя между построек, Гарри вытянулся и поцеловал прохладную шею юноши, зная, что это место вызывает у Малфоя приступ наслаждения. Драко напрягся и заулыбался. Они слезли с метлы сразу, как только влетели во внутренний двор. Двое парней спокойно шли в подземелья, растрепанные и довольные, бурно обсуждая квиддич и великолепную марку старых метел. Гарри согласился с Малфоем в том, что важно насколько искусный наездник сидит на метле, а не насколько крутая метла. Если посадить простофилю, то он свалится с трех метров и сломает шею даже на самой крутой метле мира. А есть и те, кто на домашнем венике уделает чемпионов. Гарри рассмеялся такому сравнению, озвученному Драко.
За разговором они пришли на привычное место прощания. Улыбчивые и довольные, они неловко потупились.
– По правде говоря, я очень сильно устал. Эта поездка вымотала меня, – проговорил Малфой, поведя плечом. Гарри прищурил глаза, улыбаясь. Драко выглядел нетипично: растрепанная поехавшая с плеч мантия, несколько алых пятен на шее, розовые щеки, полуулыбочка, всклокоченные волосы и тяжелое дыхание, а в руках прекрасная тонкая метла. Они действительно смотрятся очень эффектно в дуэте. Гарри шагнул ему на встречу, снова желая окунуться в удовольствие. Он взял Драко за левую руку, спрятавшуюся в широком рукаве мантии. Драко только приподнял чуть-чуть верхнюю губу в своем фирменном неясном оскале.
