Текст книги "Бездна желания (СИ)"
Автор книги: СлушающаяВетер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
Но полковник не ответил и только перевел дух. Схватив с вешалки, что была около высокого шкафа, свое длинное черное пальто и быстро накинул его, он крикнул Эдварду, чтобы тот выключил свет. И когда свет погас, юноша неожиданно ощутил спиной тепло, приобнявшую его со спины руку и легкий поцелуй в шею.
– В-вы чего? – отскочил тот, чувствуя как то место горит огнем. Рой вышел в коридор, закрывая дверь и запирая на ключ.
– А что не так? – наигранно вскинул брови полковник, но предательская шутливая улыбка все равно появилась на губах. – Не называй меня на «Вы»… Я чувствую себя старым!
– А разве это не так?
За это Стальной получил подзатыльник, и тут же взвился, что-то крича идущему рядом мужчине, но тот лишь коротко, как-то слишком хищно парировал все его выкидоны, а так же новые фразочки, которые успел выучить Стальной за время поездки. И эти фразы не всегда были особенно цензурными или приличными, но мужчина умело их обращал против юноши, от чего тот только злился сильнее.
Эдвард все кутался в свой плащ, полностью зарываясь в длинный шарф, который ему любезно предоставил полковник. Руки Эдварда мерзли, особенно правая. Металл замерзал и обжигал до сих пор чувствительный шрам на стыке, поэтому юноша разрывался между тем, чтобы пожаловаться и быстрее свернуть домой и тем, чтобы остаться подольше в этот вечер откровений и нежности. Тем более, он же обещал проводить полковника.
Мустанг все скашивал свои глаза на низкого юношу, что шел рядом, ежился, постоянно неопределенно шевелил руками, то ли пытаясь согреться, то ли из-за какого еще неудобства. И тут Роя осенило! Он засунул руку в карман Эдварда и, схватив его похолодевшую левую кисть, сунул в свой нагретый карман. Юноша удивленно уставился на мужчину, что как-то стыдливо пытался скрыться за длинной челкой, и теплая улыбка расползлась на его губах. Его пальцы коротко дернулись и переплелись с пальцами Мустанга, который только сильнее их стиснул в своей горячей, согревающей как тепло от костра, ладони. Рой был весь такой, как теплая печка, как тлеющие угли, дающие тепло и уют всем, кроме самого себя. Они греют холодной ночью, а когда настает день и надобность в тепле исчезает на месте углей уже серый пепел, который в скором времени растопчут, а ветер разнесет частицы по всему свету. И никто в мире больше не вспомнит о том тепле, о том вечернем костре. И они шли молча, думая о своем и одновременно только об одном. О сплетенных пальцах, о касаниях и тепле, о чувственном волнительном трепете в груди. И когда они подошли к двери квартиры полковника, то так и замерли, даже не смотря друг на друга. Повисло неловкое молчание.
– Зайдешь? – мягко проговорил мужчина, в его глазах заиграли искры. И Эдвард тот час покраснел, зная, что это значит.
– Только на чай? – с вызовом обратился юноша, вскидывая голову и сверкая почти кошачьими глазами. И Мустанг прищурился, стараясь подавить смешок, совсем неуместный.
– Как знать, – сделав задумчивое лицо, Огненный быстро расправился с замком и пропустил вперед себя юношу, на что тот лишь фыркнул. Они разделись, о чем-то непринужденно беседуя. Эдвард прошелся по комнатам, и тут же поставил хорошую затрещину мужчине, тот удивленно потер отбитое стальной рукой место и ошарашенно уставился на гневающегося парня. – Ты совсем уже?
– Что за свинарник?
Полковник рассмеялся в голос. Смех его был звонким и каким-то слишком счастливым, от чего выступали слезы на глазах, а лицо приобретало розовый цвет.
– Ты прям как жена, – улыбнулся мужчина, наблюдая, как золотые брови сходятся к переносице, как Эд заливается краской смущения и готовится к пронзительной тираде и бурному сопротивлению этой версии. Он не успевает ничего сделать. Рой прижимает его к себе, целуя, и спустя секунду юноша начинает вырываться, но ему не дают крепкие руки, сильное тело, ноги, что наступают и оттесняют его к спальне. Он на его территории и полковник здесь как царь и бог. Они в борьбе добрались до кровати, застеленной все тем же черным постельным бельем, и рухнули туда, продолжая выплескивать страсть, страх и превращать это в жадную борьбу… Но за что?
– Что? – удивленно подавился Мустанг, оказавшись под Эдвардом, который стискивал его запястья, зажимал бедра ногами, нависая сверху. Лицо юноши горело от смущения, но глаза блестели решительностью и неотступностью, тело его подрагивало от напряжения, но он старательно контролировал себя. – Стальной, ты серьезно?
– Ну, я же мужчина! – не подумав, отозвался Эд. И снизу послышался смешок.
– Так я тоже, – улыбался полковник. И до Эдварда только сейчас донесся смысл той реплики в кабинете, что была предупреждающе брошена, словно давая ему возможность к отступлению, к выбору. Заметив, как юноша замешкался, Мустанг быстро взбрыкнулся и уже оказался сверху, устроившийся между ног.
– Я… я снизу? – как-то неловко огласил юноша, словно все его стереотипы вмиг разрушились.
– Ну, могу и я быть снизу, – отозвался полковник, ловя взгляд юноши. – Но у тебя вряд ли получится дойти хотя бы до середины!
– Че сказал?! – завопил разозленный и смущенный Эдвард, но мужчина лишь захватил его руки и смачно чмокнул за ухом. А потом прикусил его ухо, от чего парень взбрыкнул.
– Мы можем в следующий раз поменяться ролями, – примирительно прошептал полковник, зацеловывая лицо краснеющего и в миг присмиревшего юноши.
– А… а будет следующий раз? – спросил Элрик, тут же осознав, что он только что сказал, и поспешно закрылся руками, отворачиваясь.
– Ты так быстро от меня не отвертишься! – хохотнул Мустанг и поцеловал в шею, почувствовав, как юноша задрожал и сжался. И тут мужчина резко отстранился, неожиданно для себя вспоминая свой первый раз и то, как потом обо всем жалел. Его напор, его страсть, его неконтролируемое состояние аффекта… Он доводил до изнеможения всех опытных женщин, но сейчас перед ним девственник. Рой предпочитал опытных женщин и опасался невинных девушек, потому что боялся своего неконтролируемого желания. Военный легко погладил по волосам смущенного юношу и тот вскинул на него взгляд. – Раздевайся…
– Свет, – промямлил Элрик, садясь на кровати, которая приподнялась, когда мужчина ушел к выключателю. Шторы были раздвинуты, и фонарь на улице выхватывал чуть синеватым светом две темные фигуры, очерчивая их силуэты, подобно театру теней. Эдвард стягивал с себя одежду, чувствуя как тело все напрягается, как трясутся поджилки от неконтролируемого волнения и страха. Он бросал короткие взгляды на стоящего неподалеку мужчину. Сначала силуэт был в форме и в нем легко угадывался полковник, но потом этот образ стал меняться до неузнаваемости. Исчезла одежда, оставляя только высокого стройного человека, с растрепанными угольными волосами и горящими в темноте глазами. Эдвард по прежнему сидел на кровати, чувствуя мурашки по всему телу и тугой ком где-то между ребрами. Он неотрывно следил, как темный силуэт его любимого приближается, чувствовал, как прогибается большая кровать под тяжестью крепкого мужчины. В нос сразу же ударил запах полковника, тот неповторимый тонкий аромат одеколона и его самого. Мужчина поцеловал юношу в щеку, устраиваясь между ног все еще сидящего алхимика. Эдвард вздрогнул и задрожал так сильно, что мужчину посетила мысль о том, что стоит немного подождать с этим всем. Но холод стальной руки его обжег, заставив сконцентрироваться на сверкающих золотых глазах.
– Наверное, будет немного больно, – озвучил полковник резко севшим от желания голосом и потерся о неживую руку. – Я не слишком тороплюсь?
– Да все в порядке! – недовольно пробубнил юноша. – Ненавижу ждать!
И Эдвард сам заключил лицо полковника в свои ладони, а потом жадно приник к горячим губам. Некоторое время инициатива была у Эда, но полковник отошел от неясного шока и тут же завладел им. Полностью присвоив себе. Мужчина ворвался в горячий рот языком, гладил небо, зубы, цеплялся за влажный язык Эдварда. Он чувствовал вибрацию от мычания в его рот, отстранялся и целовал лицо, потом уши, прикусывая мочку и игриво проникая в ушко языком. В какой-то момент он подцепил резинку Эдварда пальцами и сорвал ее с гладких волос. Коса тут же расплелась, и жидкое золото заструилось по пальцами, оставаясь змеями на темных простынях. Эдвард запрокинул голову, громко выдыхая, а потом что-то бормоча себе под нос, Рой хотел слышать этот голос, но не мог из-за шума в ушах. Он целовал грудь, попеременно прикусывая горошины сосков. Груди совсем нет, так и не должно же быть. Эд не женщина. Он вернулся вверх, вылизывая плечо, а потом осторожно исследуя припухшими губами шрам на руке и иногда даря поцелуи стальной броне. Эдвард как-то совсем подозрительно притих и Рой нехотя, совсем пьяный от такой близости, оторвался от распростертого под ним тела. Лица юноши он не видел и поэтому поцеловал в висок, ощутив губами влагу.
– Эдвард? – удивленно разнеслось по комнате.
– Полковник, простите, – всхлипнул Эд, сжимаясь, и Мустанг мягко отвел его руки от лица, поцеловал ладони и запястья, но Эдвард сорвался, крепко-крепко обнимая за шею и прижимаясь голой грудью к груди мужчины.
– Ничего, ничего, – улыбался мужчина, завладевая губами Стального. Холодный металл делал ощущения еще острее, все крепкое тело вздрагивало от прикосновения холода, что дарило своеобразную сладкую ласку, когда холодные пальцы зарывались в его черные уже намокшие волосы. Ноги, закинутые на его бедра, тоже доставляли немало хлопот. Эдвард слишком часто дергался и ударял его по спине пяткой, после, скорее всего, останутся синяки, но это ничего. Холод неживой ноги заставлял возбуждаться сильнее. Его грубые, чуть шершавые пальцы царапали гладкую кожу спины, некогда загорелую в Ишваре. И было как-то и больно, и приятно. Рой ощущал под ладонями крепкие мышцы, что были напряжены, и все это было ему в новинку, непривычно, но очень маняще. Нет полных грудей, тонкой талии, округлых бедер, полных мягких губ и нежных пальчиков… Вместо этого плоская грудь, что так часто вздымается, сильные ноги, что до боли стискивают его, шершавая ладонь, дрожащая и влажная, и холод стали, что заставляет вздрагивать. Это не так, как с женщиной! Это лучше…
Когда Рой залез языком в пупок, юноша не сдержал тихого вскрика. Эдвард был опьянен всем происходящим, ему казалось, что он попал в какой-то водоворот. Нет воздуха, не ясно где верх, а где низ, и куда ему нужно плыть. Но одно он знал точно, что никто ему не способен подарить столько ласки, страсти и пожара, что остается от его чуть потрескавшихся губ, которые приникают к уродливому шраму на плече. Его широкая спина, закрывающая от всего мира, его накаченная влажная от пота грудь, что так быстро вздымается и касается его, стройные ноги и его…
Эдвард взбрыкнул, когда мужчина постарался вобрать в себя его возбужденный орган. Его нога случайно оцарапала левый бок мужчины, и тот, поморщившись, отстранился.
– Ты чего? – мужчина погладил шрам, что непривычно заныл. С тех пор прошло много времени, но этот уродующий его идеальное тело шрам никак не хотел заживать, ноя в плохую погоду и дергаясь из-за физической нагрузки.
– П-прости, – хрипло выдохнул Эд, подтягиваясь на руках и стараясь не смотреть на мужчину.
– Тебе не нравится там?
– Ты совсем уже придурок, спрашивать меня о таком?! – взвился юноша, но Мустанг только тихо рассмеялся и, чмокнув парня в нос, опять склонился между его ног, сразу вобрав до основания, почувствовав, как золотые вьющиеся волосы щекочут нос. Пару неуверенных движений языком и Элрик уже кончил, закрывая рот рукой и трясясь, как заяц. Рой отстранился, чувствуя, как с трудом удается это проглотить, а на языке чувствуется соленый привкус. Ему хочется поцеловать Эдварда, но мужчина удерживается, думая, что тому будет неприятен этот поцелуй.
– Так быстро?
– Вспомни себя в семнадцать лет, – бубнит Эдвард, отворачиваясь и пряча лицо в подушку.
– Прекрасно помню, – полковник усмехнулся и навалился своим не маленьким весом на юношу, оставляя засосы на шее, груди, плечах. Тот сначала дернулся, но потом присмирел, неуверенно притянув полковника ближе и обхватывая руками шею, так крепко, что казалось, что еще чуть-чуть и хрустнет что-нибудь. Горячие ладони Роя шарили по всему телу, постепенно спускаясь вниз, и когда его пальцы погладили Эда между половинками, то полковник нахмурился, почувствовав как вход рефлекторно сжимается, а юноша тихо-тихо стонет, утыкаясь влажным лбом в шею. Слишком узко, он не сможет войти в него. И тогда недолго думая, но постарался проникнуть в Эдварда пальцами, слушая скрип зубов и рваные выдохи. Внутри было горячо и у Роя подгибались колени, когда он представлял, как эти стенки стиснут его, и тут же ему становилось больно от напряжения и возрастающего возбуждения. Пошлые звуки раздавались по всей комнате, тихий скулеж Эда и усердное пыхтение Роя. – Эд, Эд, больно?
Юноша лишь крутил головой и робко целовал плечо полковника, переходя не шею, иногда вздрагивая от колкого ощущения. Он прекрасно понимал, что ни один из них не гей и вполне возможно, что им обоим будет немного больно от первого раза. Он доверял полковнику, он хотел этого наслаждения, и ощущение боли лишь подтверждало их связь и открытость, их принадлежность друг другу.
– Ха… думаю, достаточно… – полковник тяжело задышал, заглядывая в золотые глаза. Он просто спрашивал разрешения, и, увидев мягкую улыбку на красных губах, склонился над Эдвардом и поцеловал. Руки юноши тут же вцепились в черные влажные волосы, а Мустанг приподнял юношу, придвигаясь ближе и направляя себя одной рукой. За спиной скрестились ноги, сжимая бедра. И Рой начал потихоньку проникать в неподатливое тело Эда. Юноша постарался разорвать поцелуй, чувствуя, как внизу живота разгорается пожар, как ноги немеют, а дрожь любимого передается ему. Но мужчина не позволил ему этого сделать, шумно втягивая воздух носом и продолжая затыкать любимого поцелуем, отвлекать легким поглаживанием ребер, груди, шеи и волос. Вскоре ему пришлось сцеловывать с мокрых ресниц бисер слез, что ожидаемо проступили. Он что-то шептал Эдварду в ухо, то страстное, то нежное, то о чем-то умолял. Его дурманило то, как юноша сжимал его, как внутри него было жарко, тесно, больно. Хотелось взвыть в голос от жара, но он только осторожно начинал двигаться, срывая болезненные вскрики, чувствуя, как жёсткие пальцы норовят вырвать ему пару прядей. И когда они уже чуть-чуть набрали темп, юношу неожиданно подкинуло, он открыл рот, запрокинул голову и громко застонал, так, что разнеслось по всей комнате и заставило полковника резко дернуться.
– Ч-что? Больно? – зашептал ошарашенный мужчина.
– Хорошо, о Боги, как же хорошо! Рой, – запричитал юноша, полностью опьянённый неожиданным сильным удовольствием, что пронзило его молнией, – я не хочу ждать, возьми меня! Хватит церемониться!
Юноша, вспыхнув, сам притянул к себе полковника, впиваясь в губы так, что они больно стукнулись зубами, а потом двинул бедрами, ощутив между ног горячую влагу, но не обращая на нее внимания. И Рой не сдерживался. Зарычав как дикий зверь, он уперся одной рукой в подушки, а другой приподнял юношеское тело, набирая темп. Вскоре он уже быстро и долго вколачивался в Эдварда, целуя страстно, коротко, кусаясь и стоная низким голосом, что отдавалось вибрацией и возбуждало сильнее. Юноша царапал его спину, кусал его ненасытные горячие губы, запрокидывал голову и стискивал его внутри себя, видя перед собой загорающееся вспышкой удовольствия черные глаза с горящим там пожаром, он кусал его плечи, сталкивался с его языком. В душной комнате раздавался скрип кровати, мерный и быстрый стук спинки о стену, возня на простынях, громкие крики, протяжные стоны и бесконечно пошлые звуки секса. И напряжение вдруг взорвалось нестройным рядом криков и рычаний, а после все стихло, шурша быстрым дыханием.
Рой, не в силах подняться, уткнулся в плечо Эдварду и тяжело на него опустился, открыв рот и пытаясь дышать. Юноша обнял того за плечи, чувствуя, как влажная спина остывает, а на ней проступают ощутимые полосы, и стало как-то совсем неловко за себя. Он некоторое время прислушивался к себе, к пульсации в промежности и какой-то жгучей тупой боли, чувствовал, как ноет все тело, и какое оно сейчас легкое и тяжелое одновременно. Он чувствовал, как лежащий на нем мужчина до сих пор содрогается после сильного оргазма и шумно дышит куда-то в плечо.
– Я… – неожиданно тихо начал полковник, не отнимая головы от плеча. – Я никогда и не получал столько удовольствия от этого. Мне всегда становилось пусто и легко, как будто от выкуренной сигареты, понимаешь?
– Да, – спустя какое-то время ответил Эдвард.
– Но сейчас я ощущаю, что мне спокойно и хорошо. Что я хочу остаться в этой кровати, в этой позе до конца жизни… Чувствовать, как ты обнимаешь меня, как холодит мой живот твоя рука, знать, что ты не оставишь меня, что… что я… нужен тебе, что ли? – юноша вздрогнул и сердце его сжалось, когда он ощутил холодную влагу на своем плече, когда услышал дрогнувший голос полковника. Определенно, это самый ужасный первый раз в мире! Но сейчас Рой настолько открыт и беззащитен, познав любимого человека, осознав всего себя, достав из глубины своего сердца все то, что мешало ему быть кем-то любимым и любить кого-то. И юноша только мягко улыбался в темноту, чувствуя ломоту в теле и создавая какой-то рисунок на спине военного. – Эдвард, Эд! Прости меня за этот бред… Ну скажи же мне хоть что-нибудь!
Повисло молчание.
– Люблю тебя! – смущенно проговорил Эдвард, но, потом поцеловав мужчину в ухо, он горячим шёпотом заговорил. И мужчина только просунул свои сильные руки под юношеский стан и стиснул того до хруста костей, а потом нежно потерся носом о шею, вдыхая запах Элрика.
– Я никому и никогда тебя не отдам, – зарычал мужчина.
– Обещаешь? – Эдвард замер, чувствуя, как сильнее забилось сердце. Один раз полковник его чуть не оставил. Перед глазами, в темноте, словно мираж, вспыхнул тот безвкусный диван, корчащееся тело, окровавленное и мечущееся от боли и страха. В тот раз он чуть с ума не сошел, а сейчас он не мог себе представить, что бы с ним произошло, если бы такая история бы приключилась. Полковник старше него почти в два раза, у него серьезные обязанности и если ему придется… Нет, нет, нет! Эдвард сделает так, чтобы «ему» не пришлось, чтобы они существовали в этом мире так долго, насколько это возможно. И чтобы в этих угольных глазах больше не горела боль, а сердце не знало обиды и не сжималось от страданий. Чтобы этот человек познал счастье, начал жить полной жизнью и в то же время самой обычной, познать радость домашних хлопот и перепалок, знать, что такое ссора, извинения, помощь на кухне, что такое совместный завтрак и ужин. Дать ему ощутить то неповторимое чувство радости, когда тебя рады видеть дома, когда ты действительно ощущаешь, что ты в безопасности, ты в своей крепости, и пусть весь мир остановится, чтобы ты смог насладиться этим мигом, а потом пусть происходит все, что угодно!
Они лежали так долгое время, пока в дверь не раздался короткий стук. Рой всего лишь лениво шевельнулся, а Эдвард подлетел как ужаленный. Ал. Продукты. Приготовить ужин! Вот же ж черт, он совсем забыл про это! И время-то позднее, само собой его брат пошел искать вечно пропадающего и вляпывающегося во что ни попадя взрывного братца. Он толкнул мужчину в плечо, а тот уже успел заснуть, и юноше пришлось бить мужчину по щекам в порыве истерики. Его руки нагло перехватили и подмяли под себя, затыкая рот глубоким поцелуем.
– Да прекрати! Ал, Ал пришел, что делать, что делать?! – вопил Эдвард, выбираясь из-под тела и стараясь спуститься с кровати. Но он только вскрикнул и упал на пол, краснея и стягивая с кровати одеяло, прикрываясь. Рой подполз к краю и глянул сонными глазами на ползающего и вопящего юношу.
– Ты нормально объяснить можешь? – зевая, проговорил мужчина, подавая руку юноше.
– Я сказал Алу, что занесу тебе часы и куплю продуктов, чтобы приготовить… Это было в пять часов!!! Он пришел, чтобы узнать, заходил ли я к вам! Господи, что делать, что делать!
– Успокойся, я сейчас открою и скажу, что тебя загрузили в Штабе всякими бумажками, чтобы восстановиться, и ты придешь только утром, – спокойно проговорил Мустанг, поднимаясь с кровати. – Ты чего разлегся-то? Вставай.
Он подал руку, но Эдвард, только коротко охнул и осел обратно, жмуря глаза. Мустанг нахмурился.
– Больно, – пробубнил юноша, смутившись. Мустанг явно перестарался с напором в их первый раз. Тихо вздохнув он наклонился и осторожно поднял с пола Эдварда, поцеловал в плечо и тихо-тихо извинился, а потом уложил его обратно на кровать. Стальной молча проследил, как полковник натягивает домашние штаны и выходит в освещенный коридор, закрывая за собой дверь и оставляя его в тишине комнаты, в которой еще отскакивали от стен пошлые звуки. Алхимик развалился на кровати, прикрываясь одеялом, и уставился в потолок, а потом коснулся шеи, груди, провел по чуть липкому животу, а следом погладил по внутренней части бедер, ощутив там горячую влагу, вскоре осознав, что это кровь. Теперь ему более или менее понятно, что некоторое время ему просто придется провести в кровати, и как бы это все дело объяснить вечно беспокоящемуся брату. Вот же беда!
Мустанг тихо вошел, как-то подозрительно улыбаясь.
– Ну что?
– Что-что, добро получено! – с энтузиазмом отозвался полковник, и юноша чуть не подлетел до потолка.
– Какого черта!? Что ты ему сказал? А ну не смей мне врать, рожа солдатская, говори как есть, – вопил Эдвард, а мужчина только рассмеялся и, скинув с себя штаны, забрался в кровать, пытаясь присмирить буйного любовника.
– Ух, сколько силы-то, Стальной! Может быть на второй заход? – ухмыльнулся тот, крепко стискивая юношу в своих объятьях. Тот в последний раз взбрыкнул и уперся ладонями в голую грудь.
– Отпусти, задушишь, – заворчал Элрик и недовольно засопел. Мустанг только ухмыльнулся и нежно погладил по волосам юноши.
– Все в порядке, Альфонс не будет беспокоиться.
Они замолчали на целую ночь, наконец-то найдя покой в объятьях друг друга. Эдвард впервые чувствовал любовь, заботу и ласку любимого человека, ощутил то, какое сильно удовольствие может принести этот человек, и столько же боли. Он, в какой-то степени теперь понял свою маму, ведь Мустанг не был подарком, не был идеалом, однако именно в этом странном человеке он нашел свое успокоение и счастье. Рой же, уткнувшись в золотоволосую макушку, думал о том, что он наконец-то не одинок. И кто бы мог подумать, что такой бабник и ловелас как он, будет лежать в кровати и обниматься со своим подчиненным, несовершеннолетним – юношей! – и чувствовать то безмятежное чувство, которого никогда не было в его жизни. И он многое бы отдал: карьеру, дом, свое обаяние и множество другого, лишь бы вечно лежать вот так, вдыхать теплый запах солнца и ни о чем не думать…
– Эд, ты случаем не помнишь где резинка? – полусонным голосом промямлил полковник. Раздался хруст, а потом громкий стон. – Сдурел?!
– Ох, только попробуй! Я завтра же сожгу все твои коробки! Найду и сожгу, а если увижу где-нибудь, что-нибудь подобное, я тебе голову откручу, коллекционер хренов, – взревел Элрик, припечатывая стальным кулаком в челюсть полковника.
– Какой ревнивый, – сладко протянул Мустанг, и Эд осознал, что это была чистой воды провокация. Он засопел, отвернулся от наглой морды, чувствуя, как тот придвигается, целует его родимое пятнышко на шее и заключает его в кольцо своих сильных рук, а длинные ловкие пальцы переплетаются с его.
– Дурак, – бубнит смущенно Эд.
– Златовласка, – мягко отвечает Рой.
