Текст книги "Бездна желания (СИ)"

Автор книги: СлушающаяВетер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

====== Желание первое. ======

Утро в Штабе выдалось совсем обычное. Солнце было яркое, как и полагается желтому светилу, но кривизну ровных лучей нельзя было не заметить, больно уж пекло спину и жалило лицо солнечным светом. Все вокруг накалялось, а это значило, что тепло будет пребывать дня два, а потом убывать и настанет холод, так всегда бывает поздней весной, тогда, когда вместо снега идет дождь, а холод все еще не спешит покидать улицы. Весна, как ни крути, выдалась странная. Но сейчас, все живое двигалось с некоторой активностью, даже цветы, стоявшие на подоконнике и про которые уже все забыли, кроме Ризы, которая редко поливала их, приподняли зеленые листочки и тянули цветастые лепестки к обжигающему далекому огню. Сквозняк то и дело гулял, залетая в открытое окно и выбегая, подобно строптивому коню, через открывающуюся дверь. Время все шло, не замедляя своего хода, иногда ускоряя, а иногда становясь настолько медленным, что хотелось тут же застрелиться. Младший лейтенант Хавок задымил уже весь кабинет, а то и на цветы, только-только распустившие свои лепестки. Даже они не могли справиться своим приятным, тонким ароматом с этой вонью дыма. В конечно итоге, Риза имела честь хорошенько врезать тому по шее и отобрать остальные четыре пачки. Каин протирал свои очки и тихо, сладко вздыхал. Джин, заметив это, хищно улыбнулся и забыть забыл, что хотел бежать за жестокой женщиной, что отобрала у него сигареты.

– Глядите, кажется, наш сержант влюбился! – Воскликнул он громко. И на его смешливый голос откликнулись все. Сержант Фьюри густо покраснел и поспешно нацепил очки, словно они могут защитить его от всех нападок этого ловеласа. – Н-ничего я н-не влюбился! – Попытался оправдаться он, поднимаясь с места. – А чего тогда з-заи-икаешь-шься?! – Передразнил он его, чуть склоняясь, ведь молодой сержант был не высокого роста. Послышался глухой стук. Риза опять треснула Джина папкой, спокойно проходя рядом, словно это было самым простым занятием, ходить и бить назойливого курящего лентяя по голове, да раздавать ему же подзатыльники. – Эй! Что я сделал?! Я даже не зажег сигарету! – Прекрати к нему цепляться. – Спокойно проговорила девушка, беззаботно рассматривая какой-то очередной отчет около шкафа с папками. – Ну ты зануда… – Пробормотал тот и тут же папка, которую Риза держала в руках и так увлеченно рассматривала, прилетела ему в лоб. – Ай! Ну за что-о же? Ватто тихо хмыкнул и продолжил смотреть на исписанные каракулями листы. Бормотание Хавока не утихло, а сержант кинул благодарный и смущенный взгляд женщине, и она отплатила ему не менее добрым, но слегка грустным и сочувствующим. Потому что всем было известно, что Джин не успокоится. Такая идиллия продолжалась долго, до середины дня. Все присутствующие в небольшом кабинете начали молчаливо переглядываться и слегка хмуриться. Солнце уже перевалило свою середину и теперь медленно скатывалось вниз, словно по горе, постепенно набирая скорость. Воздух в пространстве тихо загудел, зазвенел и натянулся. Эта нить лопнула, когда дверь просто вылетела из петель, а в проеме появился Мустанг, злой, как сто чертей! Волосы его были взъерошены, во взгляде горел огонь, пальцы то и дело соприкасались, но мозг явно давал команды, что взрывать невинных подчиненных не имеет смысла (даже если очень хочется), ведь виновника его злости здесь нет, а значит, все будет напрасно. Испуганные подчиненные подскочили, все, как один, отдали честь, но это произошло немного заторможено. Они думали, что увидят кое-кого другого, а потом, осознав, что перед ними горящий яростью начальник, поскорее вскочили и пожелали доброго дня. – Ну и где… этот мелкий? – Спокойно начал Мустанг, в его глазах плясал такой огонь, что солнце могло бы не выходить на свой пост завтра. Огонь глаз вполне мог бы его заменить…а заодно и сжечь все и вся вокруг. Спустя доли секунды, они поняли, про кого говорил полковник, а потом уже начали непонятно мычать, словно всем разом вырвали язык или рты заклеили. Вот когда надо, они молчать, да мычать только горазды, а как чесать языком не по делу, всегда пожалуйста. Теперь в глазах команды читался испуг, даже Риза как-то сочувствующе опустила глаза и чуть сморщила нос, ведь драки не избежать. Полковник чуть выпрямился, явно не понимая что происходит. Дверь позади тихо-тихо скрипнула, а из-за спины спокойно вышел Эдвард. – Ничего я не мелкий!... – Слабо вытянул Эд, но полковник тут же схватил его за грудки красного плаща. – Ты обнаглел, Стальной!? Это задание выполняется в час, ты же его выполнял со вчерашнего вечера! Начальство игнорируешь, я могу отстранить тебя вообще от должности Государственного Алхимика, головой думай! Мелочь пузатая! – Рой кричал, не жалея голосовых связок. Изредка из его рта вырывался фонтан слюны и Эд жмурил глаза, да морщил нос от звона в ушах. М-да… Он и вправду переборщил. Рой еще раз встряхнул его, голова юноши безвольно мотнулась. – И где ты, потрудись рассказать, был?! – Спал. – Тихо ответил тот, слабо кладя свои руки поверх рук мужчины, которые удерживали его чуть ли не на весу, еле стискивая их. У всей команды, наблюдая этот инцидент, челюсть вывалилась, а у Хавока и сигарета вместе с ней. Риза, поливающая надышавшийся дымом цветок, начала с успехом поливать пол. Чтобы Эдвард Элрик не отчитался перед начальством в срок, не выбил стальной ногой дверь, заходя к полковнику, не взорвался при издевки Мустанга на счет его роста, такого Штаб еще не видывал! – Отпустите, мне больно… – Тихо отозвался Стальной, когда тишина лопнула и заискрилась струями воды, разбивающимися о пол, да тяжелым дыханием полковника, подобно разъяренному быку. Рой встал, как вкопанный, до его ушей все никак не могли дойти слова Эда. «Отпустите. Мне. Больно.» «Отпустите.» «Больно.» Окаменевшие пальцы разжимаются и Эд тяжело опускается на пол, разворачивается и направляется в кабинет Мустанга. Все наблюдают за ним, а потом переводят взгляд на Мустанга, с которого вмиг сошла вся ярость. Мустанг дернулся и последовал за скрывшейся фигуркой. Он прикрыл многострадальную дверь так бережно и медленно, что она благодарно крякнула. Рой бы закрывал её еще несколько раз, лишь бы не подходить к светловолосому чуду, которое сегодня было совсем другим. Красное пальто сейчас казалось юноше большим, а здоровая рука немного подрагивала и изредка сминала черную ткань брюк. Рой некоторое время стоит позади и смотрит, сердце как-то неприятно стучит, но потом он вспоминает, что должен отчитать его, хочется ему или нет, но он обязан! С такими мыслями к нему возвращается былая доля гнева, и он проходит к своему столу уже твердой походкой. Усаживается и сцепляет пальцы в замок, а затем смотрит поверх них и черной челки на виновника его волнений и прав порядка. – Объяснить не потрудишься? – Язвительно начинает Рой, кривя рот в нехорошей ухмылке. – Я спал че… – Начинает Эд. – Хватит чушь нести! – Полковник стукнул кулаком по столу и громко вскрикнул. Глаза опять нехорошо загорелись. В груди что-то щелкнуло, когда от неожиданного крика и стука худые плечи еле заметно вздрогнули. – Не смей врать мне, ясно?! – Да. – Свои прогулы отработаешь. – Заключил Мустанг и откинулся на спинку кресла, отворачиваясь к окну. И все же он перегнул палку, видно же, что с мальчиком не все в порядке, однако спрашивать Элрика сейчас не имеет смысла, он, по меньшей мере, обижен на Роя. – Принеси отчеты и заполни их. Эд встает и уходит. Рой чуть подается вперед, проводя блондина любопытным и слегка взволнованным взглядом.

*

День заканчивается еще страннее. Рой пытался все время, пока работает Элрик хоть как-то, но вызвать у него привычные эмоции, но все бесполезно. Все издевки, по поводу его роста, были тщетны, а Элрик слабо пытался вернуть издевку. Иногда Рой слишком бурно реагировал на какие-то помарки в отчетах и в прямом смысле швырял тому в лоб. Элрик же покорно поднимал пущенный экземпляр и уходил переделывать с непонятным тихим шипением. Риза в моменты отлучки Эда, которые были слишком частыми, приходила к полковнику и устраивала «концерты», кричала на него за то, что он открыто издевается над ребенком, а вдруг у мальчика что-то случилось? Он не подумал об этом? – Что ты как бесчувственная железяка?! – Верещала женщина. – Как ты с начальством разговариваешь? – Возмущался полковник, втайне желая, чтобы она не продолжала эту тему, потому что все сводилось к одному. – А вдруг кто его обидел? – Риза, пожалуйста, думай, что ты говоришь! – Один четкий болезненный подзатыльник, а в руках оскорбленной женщины уж красуется пистолет. – Ты посмотри, кто его обидит? Он весь наш Штаб по камушкам сможет разобрать… – Да я не об этом… – Тогда внеси конкретики, а то мы в «угадайки» долго будем играть, так и Элрик помрет от старости, пока мы тут выясняем, что же с ним случилось! – За это он получил пинок в ногу. – Ну… я имела ввиду, вдруг до него кто-то домогается или уже успел получить то, что хотел… – Немного покраснев, начала она. Рой подавился своим кофе, и он благополучно перекочевало изо рта, на белые листы отчетов. Полковник тихо выругался. – Сам подумай, он ездит на задания, поезда часто пребывают поздно ночью. Даже вот сейчас уже темно, а домой он возвращается один… – Он бы сразу рассказал мне. – Полковник, тихо цыкнув, попытался оттереть листы от темной коричневой жидкости. – Ну да…У вас же такие отличные отношения… – Ты что-то против имеешь? – Нет…ох! Как вам объяснить… О ТАКОМ Эд не скажет никому, даже брату. – Опустив голову, завершила она. – И что, мне повеситься теперь? Я не мог на него сегодня не накричать! Что у него происходит, это работы не касается! Если он решил взяться за поиски камня, он должен делать то, что должен. Ему нужна свобода действий, я её даю! Ему нужны полномочия – пожалуйста! А информация, знания, помощь – сколько угодно! Но за это тоже нужно исполнять свои обязанности… – Рою порядком надоело это все, и он вскипел. – Но… – Попыталась возразить Хоукай, но полковник встал из-за стола. – Никаких «но», лейтенант Хоукай! – Он обратился к ней по званию и фамилии, а значит нужно закрыть рот, а то наказания не избежать. – Я запрещаю вам самодеятельность! На сегодня работа ваша окончена, вы свободны. – Есть! – Она коротко отсалютовала и в легком возмущении покинула кабинет, не увидев, как полковник тяжело опустился. Эд пришел через пять минут и принялся за дело, молча повинуясь недавнему наказанию. В голове его стоял гул и она казалась такой тяжелой. На шее еще чувствовалась врезающаяся горловина водолазки, которую натянули сильные руки. Ему было плохо, как никогда, а работать приходилось. Еще этот начальник… Господи, как ребенок. Как только не пытался вывести его из себя, но Эду было сейчас слишком лень замечать это все и слишком болезненно говорить, поэтому он предпочитал молчать. Работал он с горестными мыслями не долго. – Иди. Но завтра не опаздывай. – Как бы между прочим сообщил полковник, не забывая черкать ручкой. Эд коротко выдохнул, чувствуя, как микробы из его рта разлетаются горячим воздухом. Отлично!... * Ночь была превосходная, такая красивая, тихая и просто блаженная, на улице было прохладно, само то, чтобы приоткрыть окно и лечь в большую кровать, чувствовать, как холодное одеяло заволакивает тебя в свои сети, желая согреться твоим теплом, а потом согревать тебя. Рой пришел уже в полночь, кинул ключи на зеркало, в прихожей и, быстро разувшись, скинул плащ, потом униформу. По дороге в ванную на пол повалился галстук. Рой устал, устал так сильно, что хотелось просто упасть и уснуть на полу, но он принял душ, собрал вещи, развешал по вешалкам, и после того как проверил пару документов, которые ему вручили на выходе из Штаба, скинул красивое черное покрывало и залез под мягкое одеяло. Закрыл глаза и, казалось, вот она – идиллия! Сегодня, после ухода Стального домой, ему даже подумать обо всем не дали. Телефон разорвался, звонила его новая девушка, с которой они когда-то имели «отношения» на одну ночь. Ему нужна разрядка и ей, почему бы и нет? Мария была довольно красивой девушкой, ну…очень красивой девушкой. Её пышные рыжие волосы, бледная кожа, голубые глаза, красивые выразительные брови, эти озорные веснушки, которые делали её моложе своих двадцати восьми лет. Она была стройна и довольно хороша в постели. Рой познакомился с ней в баре, тогда его бросила девушка(первый и единственный раз и то, только потому, что увидела его с другой), а она просто подошла, поинтересовалась его работой, ведь Рой был в рабочей форме. Вот так и получилось… И сейчас эта дамочка, Мария, опять объявилась, спустя два года и требует удовлетворения. Неплохо! Одним словом, где-то около полтора часа он провел за активной «работой» наедине с Марией в кабинете, а потом ещё пришлось работать над бумагами, наблюдая, как рыжее чудо дрыхнет на его диване. Утомлять мужчина умел. И сейчас, по идее, он должен только прикоснуться черноволосой влажной после душа головой к подушке и провалиться в сладкий сон с отчетами и прочей ерундой. Только вот сон никак не шел, вроде бы и работу всю сделал, и перед фюрером отчитался, совесть его чиста, так почему же в душе осталось серенькое пятнышко? Какая-то прозрачная подсказка… Лежать надоело. Он встал, поправил спальные штаны и пошел задергивать шторы, напротив кровати. Луна светила и было не очень уютно, наверное, в этом и есть причина. Ощущение того, что за тобой наблюдают. Он подошел, чуть потер глаза и крепко ухватился за тяжелую дорогую ткань. Взгляд его случайно упал на виднеющийся дом. В квартире горел свет, в окнах мелькали тени, одна большая, которая носилась туда-сюда, а другая хрупкая и такая немощная, с трудом поспевающая за «живым» пятном. А ведь должно быть все наоборот. Мустанг нахмурился и задернул шторы, а после вернулся обратно в кровать. В голове теперь всплыл образ Эдварда. Сначала один, потом другой. Первый был такой живой, насыщенный, поначалу было не различить их, но когда присмотришься, то различите так велико! Первый образ был таким настоящим, глаза блестели бездонным золотом лучей, недовольная складка между бровей, сморщенный нос и губы растянутые в широкой улыбке, пышные, растрепанные волосы, выбивающиеся из косы от постоянного движения этого энергохранилища. А второй был совсем другой… глаза стали пустыми цветными стеклышками, словно свет за ними погас, оставляя только тот же цвет. Брови теперь хмурились в усталости, и складка появлялась, словно от неприятного ощущения. Кривая улыбка, нет! Подобие улыбки, словно тяжело надеваемая маска, принудительно змеилась по засохшим и потрескавшимся губам. Волосы слегка блестели, говоря о том, что они немного грязные. Черт! Какой же он все-таки дурак! Риза была права, говоря о том, что у мальчика проблемы. Теперь Мустанг увидел это, разглядел только тогда, когда начал анализировать и всерьёз думать о подчиненных. Что же он за начальник такой, который готов поставить бумажки с отчетами на первое место, а только потом волноваться за своих подчиненных. Рой прикрыл глаза рукой. Было плохо и больно, зная, что так поступил с ним утром, точнее днем, а потом заставил работать… он и вправду тиран! Но почему Эд ему не сказал? Почему не объяснил, не объяснил то, что с ним происходит. Не доверяет… Обидно. Мустанг перевернулся на правый бок и уставился на закрытые шторы, которые сегодня немного помогли ему приблизиться к правильным мыслям. Мужчина пообещал, что завтра, так или иначе, допытается у мальчика откровений. Не прошло и минуты, как черноволосый уже спал.

*

Утро встретило опозданием. Рой опаздывал, ему снился тревожный сон, а когда тревоги отступили, пришел блаженный рай Морфея и Мустанг не услышал ора будильника. Нет, если он не будет тратить время на еду, то успеет. Так он и решил поступить. Даже причесаться не успел, черные пряди торчали во все стороны, а на укладку ушло бы много времени, которого и так-то еле хватало. Грязно выругавшись, полковник поспешил на работу.

Риза заботливо приготовила ему поесть, она сегодня ночевала в Штабе. Этому свидетельствовали круги под глазами и помятый вид. Мустанг сначала хотел отчитать её, но потом отпустил домой, чтобы та немного поспала, привела себя в порядок и явилась в полдень. Глаза женщины заискрились, и она поблагодарила полковника, собираясь уходить. Он принялся за дело. Перевалило за восемь утра, остальная команда медленно подтягивалась. Кто-то помятый и усталый, а кто-то помятый и счастливый. Среди всех не было лишь одного ожидаемого сотрудника. Время приближалось к одиннадцати и Рой стал уже постукивать ручкой о стол, гипнотизируя стрелки часов. Пришла Риза в назначенное время, в двенадцать, а Мустанг уже был в бешенстве. Его растрепанные волосы придавали ему еще более устрашающий вид. В пять часов терпение мужчины кончилось, он взорвался, наорал на подчиненных, схватил свои перчатки со стола, Хавок попытался отобрать их у злого начальства, но получил ими по щекам. – Этот щенок совсем обнаглел! Вообще на работу не явился! Что же за придурок такой, я ему устрою…. Такое устрою! С руками вырву это гребаные часы, хрен больше он в Государственных Алхимиках числиться будет! – Орал полковник на весь Штаб, не заботясь, что по коридору прошло его строгое начальство, недавно отчитывающее его. Мужчина несся, не замечая ничего, в голове кипел огонь и усталость от мыслей. По улицам он уже бежал, отталкивая людей, которые в страхе шарахались, а потом, убедившись, что нарушитель покоя их не слышит, тихо ругались. Было все равно, хотелось хорошо вломить этому наглецу, да высечь. Он подлетел к двери и начал долбиться. В квартире все затихло и это немного напрягло, Мустанг еще громче начал колотить. – Элрик, дрянь такая, немедленно открывай! – Ругался он, не заботясь о том, что его может услышать младший брат. За дверью послышался грохот стали, потом какой-то пьяный голос, словно у старого мужика, давно пьющего. К двери громко шаркают и, она открывается. Дар речи пропадает сразу, брови в удивлении ползут вверх, а глаза удивленно расширяются. – Смеяться пришли, полковник? – Хрипло выдает Элрик. Зажимая красный опухший нос платком. Лицо его было несколько заплаканным, а глаза опухшими. Тело исхудало, насколько можно было видеть под теплым халатом. – Чего встали, проходите…или уходите. – Он громко чихнул. – Сквозняк… Мустанг проходит, все еще пребывая в шоковом состоянии. Так этот мальчишка не игнорирует, а просто заболел! И вчера болел, а ничего не сказал и все равно вышел на работу. – Брааат! – Нежно протянул его брат. – Братик! Ну зачем ты встал? Нельзя, я бы сам открыл. Тебе надо лежать! – Я не маленький…ха… – Эд тяжело выдохнул и ноги его задрожали. Брат тут же подхватил его на руки, но Стальной тихо взвизгнул. – Холодный же! – Извини. – Виновато проговорил Ал, опуская того на стул. – Вот оно что! – опомнился Мустанг, когда его мыслительный процесс закончил работу, переварил потрясение и начал работать исправно. – Иди сюда, Стальной! Рой тут же подхватил мальчишку на руки, отмечая, что тот совсем легкий. Мальчик что-то возмущался, хрипел, хлюпал носом, от недостатка воздуха, но потом сдался. Альфонс сказал, где комната Эда и отправился за лекарствами, обещая прийти как можно скорее. – Ты закончил? – ухмыльнулся Рой, легко подкидывая юношу на руках, от чего тот слабо ударил его в грудь. – Златовласка. – Нет!... Я заплачу вам сполна, как только поправлюсь…кхе! – Мустанг начал подниматься на второй этаж по лестнице, и юноша уткнулся влажным и горячим лбом в прохладную шею мужчины, обхватывая его руками. – Хорошо… В груди что-то болезненно щелкнуло от этого слабого выдоха и такого приятного слова. Он так сильно болеет и находит в себе силы спорить. Действительно дурак. Они заходят в комнату, и Мустанг укладывает мальчика на простыни односпальной кровати, а потом бережно накрывает одеялом. Мальчик чуть склоняет голову и на его бледном лице проступает слабый румянец. – Почему мне не сказал? Теперь я чувствую себя последним идиотом мира! – Строго проговорил полковник, смотря сверху вниз на золотую макушку. – А это разве не так? – Наигранно огрызнулся алхимик. – Не забывайся. – Цыкнул полковник. – Чтобы вы посмеялись надо мной, когда я начал оправдываться? «Наша Златовласка не выспалась?» или «Неужели принц за окном ждет, двери не открыть?» – Элрик начал копировать полковника. Это немного шокировало Огненного, а в груди остался неприятный осадок и горечь досады. – А Риза? – Вот только Ризе не говорите! Умоляю, просите все, что хотите, даже издеваться можете, но только Ризе не говорите, что я опять заболел! – Горячо говорит он и тут же прикрывает глаза, словно потратил сил больше, чем рассчитывал. – Что значит «опять»? С начальством не считаешься, Стальной, да я могу… – Вам какая разница? Да вам и дела нет, что кто-то болеет, лишь бы бумажки в срок были сданы. – Ехидно, явно издеваясь, тянет Элрик. – А почему Ризе не говорить? – Голос немного дрогнул. Дожили, Огненный теперь поджимает губы от досады, что о нём имеют такое прискорбное и неприятное мнение. И интуиция подсказывает, что не только у Стального такое мнение… – В прошлый раз она заставила ноги в тазике греть, банки, горчичники, мази всякие, сто одежек, чтобы пропотел, эти молочные каши…фу! Лучше умереть, чем так лечиться. – Поморщился Элрик, сейчас походя на капризного ребенка. – Раз так, то я буду тебя лечить! – Самодовольно заявил Мустанг, усаживаясь в рядом стоящее кресло и ехидненько так улыбаясь. Он захотел и помучить его, и изменить его мнение о себе. – Нееет! Я лучше гомункулам сдамся! – Мальчик громко чихнул, подскочив на кровати. – Попрошу с начальством не спорить! – А вот и лекарства, братик. – Альфонс гремел своими тяжелыми доспехами, неся на подносе кучу таблеток, мазей и малиновый чай. – Теперь я в роли няньки побуду! – Ухмыльнулся Мустанг, вставая с кресла и забирая у Альфонса весьма увесистый поднос. Эд что-то там возмущенно и хрипло лепетал, но когда Рой нагнулся и припал губами к его горячему лбу, тот мигом загорелся тусклым румянцем и замолчал, громко сглотнув. – Дай мне градусник. – Он вытянул руку, в которую тут же легла стеклянная палочка с ртутью. Мужчина чуть отвернул ворот халата и увидел правую стальную руку, шрам на стыке между сталью и кожей, скользнул взглядом по чистой бледной груди, которая рвано вздымалась, а потом сунул градусник под подмышку левой руки. Мальчик вздрогнул, ведь стекло было холодным, а нежная кожа горела жаром. Полковник поспешил запахнуть юношескую грудь. – Ал, принеси мне жаропонижающее и снотворное, и шприц… – Ээээ! Какой шприц?! Вы сдурели?... Не буду я ничего делать и вообще, вон из моего дома…! – Завизжал Эд. – Лежи спокойно. – Он мягко положил ему руку на грудь и быстро обратился к брату алхимика. – Давай живей, ампула жаропонижающего и шприц, поменьше. Быстро! Пока я его держу! Эд лихо дернулся, но его попытки быстро прервали, скрутив руки. Альфонс громко загремел доспехами, шумно скатываясь вниз и начиная хлопать дверцами. Эд испуганно дрожал, кусался и что-то там говорил ехидное и как бы обидное, но все не действовало. Вскоре все было доставлено, и Рой попросил младшего Элрика выйти за дверь. Альфонс неуверенно помялся на пороге, но послушно вышел, тихо прикрыл дверь. – Вы, дурень, отпустите меня! Это насилие! Я несовершеннолетний! – Заверещал он. Мустанг одним ловким движением выхватил градусник и указал на него, показывая 38,8. Глаза Роя потемнели сильнее. – Это ты дурень, тебе срочно нужно вколоть лекарство, а иначе помрешь!!! – Вскричал он, испытывая сильное волнение и страх. Он ловко подхватил ампулу и аккуратно снес верхнюю колбочку, чувствуя, как Элрик напрягается. – Тебе уже так много лет, потерял ногу и руку, а боишься такого пустяка! Я бы предпочел умереть в бою, за родных и близких, которых, к сожалению, у меня нет, а не помирать от простуды по собственному желанию! – Криво усмехнувшись, проговорил мужчина, наполнив шприц и избавившись от попавших туда пузырьков воздуха. Мустанг выжидающе покосился на златовласое чудо с огромными от страха глазами. Вся строгость куда-то исчезла и на замену её вылезла негаданная нежность и забота. Приплыли… – Я буду осторожен. – Вы уже кололи кому-нибудь? Может лучше врачей вызвать? – Было дело, на войне противники воспользовались вирусным оружием, и пришлось ставить вакцины себе и другим. Говорят, что рука у меня легкая. – Мужчина слабо улыбнулся. – Разворачивайся. – Что? – Эд опять чихнул. – Этот укол делается в мягкое место. – Пояснил спокойно полковник. – Штаны спускай! – Еще чего?! Это уже домогательство! – Черт! Если ты сейчас же не снимешь штаны, я спалю их и ты вообще будешь шастать голышом, сверкая своими причинадлами! – Вскрикнул он, заткнувшись, когда увидел, что мальчишка густо покраснел от корней волос. Ну да, он же только взрослеет, его все это смущает… А он тут буквально насильно заставляет его раздеваться, да задницу подставлять. Что за маньяк! Он тяжело вздохнул. – Извини, но это необходимо. Я не собираюсь тебя трогать, если ты этого боишься. Тебе нечего смущаться, мы оба мужчины. Это не подействовало и Мустанг уже хотел применять грубую силу, ведь время уходило. – Вы обещаете, что не будете меня трогать? – Как-то по-детски проговорил он, но настолько серьёзно, что невольно подумалось, что кто-то уже приставал к нему. Впрочем, доверительный тон уже проскользнул и все остальное можно узнать потом. – Обещаю. – Коротко кивнул Мустанг и стянул одеяло. Мальчишка что-то там бубнил, не переставая напряженно дрожать. Он снял с плеч халат, спустил его чуть выше колена. Рой даже рот прикрыл. Кто же знал, что Эдвард такой худой, мышцы сейчас не обозначались, хотя Рою приходилось видеть сильное молодое тело. Сейчас же все косточки, ребра и лопатки выступали и двигались под кожей, когда Элрик пытался улечься. Вот он бухнулся, задница его напряглась. Мустанг тихо хмыкнул, не смог удержаться. Коснулся напряженной мышцы и Элрик тут же вздрогнул, утыкаясь лицом в подушку и дрожа так сильно, что стало страшно, вдруг у него приступ. – Ох! Дурак… Чего трясешься? – Сами вы дурак! Колите уже быстрее, я ж умру сейчас от страха… – Бубнит мальчишка в подушку. – Ты расслабься, а то больно будет. – Он провел ладонью по бедру и юноша, содрогнувшись, размяк. Мустанг схватил со стола спирт, смочил кусочек ваты (Альфонс позаботился, чтобы и это тоже было), а потом протер кожу. Парень опять задрожал, но только на несколько секунду. Мустанг ткнул пальцем в мышцу. – Вот сюда буду колоть. – Боже, да что же так долго?! – Взорвался Элрик сиплым голосом. – В чем прелести потери ноги и руки, там никто не спрашивал, оторвали и все..Ааай! Мустанг уронил руку, и тоненькая иголочка вошла в мышцу. Элрик коротко вскрикнул, а потом заскулил в подушку от колкого и болезненного ощущения, когда Рой вводил лекарство. Шприц быстро опустел, и укол был сделан, а Рой остался доволен собой. Он вынул иглу, положил её на тумбочку, приложил кусочек ваты к маленькой ранке и натянул трусы. Потом медленно прошелся по позвонкам и кончиками пальцев погладил шрам между кожей и автопротезом. Юноша вздрогнул. – Больно? – Спросил он, убирая руки и накрывая тело халатом, а потом одеялом. – Я не чувствую. –Восстановилось неприятное молчание, а Эд резко сел, но тут же начал махать руками, и случайно заехал по заднице полковника стальной ногой. – О нет! Я умираю, какая боль! Я теперь сидеть не смогу! Лучше умереть, чем так мучиться… – Совсем обнаглел, ножка-то не из ткани сшита! И хватит ныть, это только укол, Боже, что за трус… – Мустанг приложил три пальца ко лбу и прикрыл глаза в легком привычном раздражении. – Кто тут такой мелкий, что в трусы только и годится?! – Комната тут же налилась жаром и хриплый голос юноши придавал ему устрашающий вид. – Брааат! Ну не надо! – Влетел Альфонс, но Эд уже кинулся, как кобра, на своего начальника, но Мустанг только встал, а юноша свалился с кровати, падая на задницу и начиная выть. – Что за детский сад?! – Обреченно вздыхает мужчина. – Вы, кажется, говорили что-то о «няньке»? – Шипит Эд. Мустанг смеётся и ловко подхватывает мальчишку с деревянного пола. Эд жмурится, думая о том, что его сейчас специально уронят на кровать, чтоб он опять упал на многострадальный зад, но ошибся, когда сильные руки бережно опустили его на мягкую простынь и укутали в одеяло. – Лежи спокойно. Я принесу таблетку снотворного и чай с малиной. – Вот только вашего чая мне не хватало! – Пробубнил Эд из-под одеяла. Мустанг виновато почесал затылок, он и забыл, что совершенно не умеет ни кофе варить, ни чай наливать. – Я помогу! – Радостно воскликнул голос Ала из пустого доспеха.

*

Дни текли быстро. Мустанг почти привык к Эду, даже больше – ему понравилось возиться с этим мальчишкой. Укол пришлось ставить повторно через три дня, а потом температура больше не поднималась. Эду обязательно надо было правильно питаться, каши, конечно, пришлось исключить из меню, после того, как первая тарелка прилетела точно в лицо полковнику. Когда юноша был еще слаб, чтобы заплетать себе волосы, Рой старался взять эту работу на себя, но Элрик постоянно бил ему по рукам, как бы немо запрещая прикасаться к нему. Вообще все поменялось в жизни Мустанга. С работы он теперь уходил чуть раньше, распуская счастливых подчиненных. Он буквально летел в аптеку, за нужными лекарствами, а потом на рынок, чтобы купить продуктов и фруктов. Весь месяц, что болел Элрик, первая неделя особенно тяжело давалась. Когда тарелки с едой разбивались, а Эда буквально тошнило от еды, и он сильно исхудал, Мустанг не мог сдерживаться и порой кричал на мальчишку, но тот, молча разворачивался к стенке и накрывался одеялом с головой, так он мог пролежать весь день. Мустанг должен признать, что первую неделю было очень сложно, а потом Эд стал как-то доверять мужчине. Стал есть его еду, уже без драк пить таблетки и разного рода сиропы. Это был прогресс и он достиг пика в тот момент, когда Эдвард робко попросил Роя заплести ему косу. Это были незабываемые и совершенно непонятные ощущения для обоих. Кожа покрывалась мурашками, когда пальцы Огненного касались теплой юношеской кожи или ловко зарывались в волосы, выбирая прядки. Но эта идиллия распалась, когда Эд узнал, что ему заплели модную женскую косичку. Тогда была драка… ну, не совсем драка, они просто дурачились. Для Эда эта вся болезнь стала каким-то щекотливым ощущением внутри. Сначала было страшно оставаться с Мустангом наедине, в каждой его реплике слышалась насмешка и враждебность. Юноша был беззащитен, особенно тогда, когда выяснилось, что температура приближается к смертельно-опасной для жизни. Стало до дрожи страшно, что его увидит кто-то обнаженным, хоть и не полностью. Одним вечером он подслушал разговор Альфонса и Роя, которые были уверены, что больной видит десятый сон… – Почему Эд так боится уколов? Причина не в причиненной боли, а в другом, я прав? – Неожиданно произнес Мустанг. Слова прозвучали так, словно их давно катали на языке и вот, наконец, они резво вырвались. – Да… – тихо выдохнул его брат. Сердце застучало быстрее, и зрачки расширились. Эд знал этот тон голоса и сложенные на ногах стальные руки, словно в покорности. Его брат сейчас все расскажет. Мустанг был последним человеком, которому он все бы это рассказал. Он хотел бы выскочить из своего темного убежища и накричать на брата, он так бы и сделал, еще бы секунда… – Расскажи мне. Я не хочу, чтобы он шарахался от меня и каждый раз бил по рукам, когда я хочу прикоснуться к нему… – Он проговорил и тихо шикнул самому себе, когда осознал всю двусмысленность слов. Эд буквально прирос ногами к полу, не смея сделать и шаг. К нему хотят прикоснуться?.. Мустанг, хочет прикоснуться…к нему…? – В детстве, когда все только началось. Эд уже ходил с протезами, только привыкал. Мы приехали в небольшой городок. Эд заболел. Он вообще часто болел такими простудами. Хоть он и сильный, но вот к простудам такая слабость. Нам пришлось остановиться в квартирке, а на следующий день я вообще тащил брата в больницу. Там работал молодой врач. Я еще тогда засомневался в правильности решения вести брата в больницу, но все же решился… Он должен был сделать один укол, он его сделал и когда на брата навалилась слабость этот доктор стал раздевать его… – Голос из доспехов дрогнул, что говорило о смущении его обладателя. – Приставать, трогать... А Эд тогда еле мог говорить, он всегда срывал голос, когда болел, а я ждал в коридоре и даже не подозревал. Когда услышал шум и разбивающееся стекло, то быстро влетел… Простите, но мне стыдно говорить, что я видел…простите! – Доспехи склонили голову, и натянулась тишина. Рой вытянулся, и глаза его набирали ярость с каждым словом, хотелось сжечь все больницы этого мира! Этот «доктор» – подонок, приставал к Эду, к мальчишке, несовершеннолетнему, больному и ослабленному…Фу! Как грязно и низко! Теперь понятна эта диковатость на прикосновения со стороны мужчин и на боязнь больниц, да уколов. Он мог бы и догадаться. Стоящий в темном коридоре Эд, опустил голову, ощущая как ноги подгибаются, а лицо пылает в стыде, на глаза наворачиваются непонятные слезы горечи. Тихо вздыхает и возвращается в комнату, пить ему совершенно расхотелось. И как теперь смотреть в глаза начальству? Отношение Мустанга, после подслушанного разговора, резко изменилось. Он перестал его трогать, если не почувствует отталкивающей реакции, то мог позволить потрогать лоб или шею, схватить за запястье, когда мальчишка сопротивлялся, но не более. Был более внимателен, чуть ли не каждые четыре часа спрашивал о его самочувствии. * Но, когда-нибудь это должно закончиться. Эд уже почти выздоровел, только горло в нормальное состояние не приходило, и в ванной мыться было еще нельзя. Альфонс сейчас наблюдал звезды, которые так любил. Сегодня должен был появиться млечный путь и Ала как ветром сдуло. Мустанг что-то читал в кресле, когда мальчишка подошел к нему с деликатной просьбой. – Могу я вас попросить, мне нужно голову вымыть, я не могу сам… – К концу фразы он вообще начал бормотать и уже развернулся, чтобы уйти, но властный, чуть уставший голос ответил. – Иди, включи воду, какая нужна, я за полотенцем. – Он отложил книгу и тут же пошел за полотенцем. Эд помялся чуть-чуть на месте и пошел в ванную. Спустя время, голова была вымыта, и они сидели у Эда в комнате. Точнее Элрик сидел, а Мустанг стоя вытирал его, почти высохшие волосы. Потом взял расческу и прошелся по ним. Тихо хмыкнул и Эд напрягся, в его голове уже был этот тон… тогда..в больнице. Сердце участило ритм и отдавалось в ушах.. – Ну точно Златовласка! Скажи, куда тебе такие длинные? – Рой потянул его за прядь волос и тихо рассмеялся веселым смехом. Стальной незаметно облегченно выдохнул, радуясь и напоминая себе, что сейчас он с другим человеком, который НИКОГДА с ним не поступит так, как поступил тогда тот человек. – Прекрати меня так называть! – Пробубнил он, напуская на себя обиженность, хотя на самом деле таковой не было, только легкая непонятная радость разливалась в груди. – О! – Протянул начальник. – Ты уже говоришь не «прекратите», – он передразнил его манеру, – а «прекрати». – А? Все врешь! – Испуганно оправдался Элрик и закрыл рот стальной рукой, когда сам заметил, что только что сказал. Мустанг лишь рассмеялся. – ЗаплетайТЕ быстрее! – Нет-нет! Обращайся на «ты», мне это нравится. Я не ощущаю себя таким стариком. – В его голосе появилась улыбка. – Но только когда мы не на работе, – добавил чуть строже. Мустанг приступил к делу. Было жутко приятно ощущать теплые прикосновения зарывающихся пальцев в золотистые волосы. Мустанг поглаживал шею, когда захватывал пряди и вплетал их в свое творение. У обоих перехватило дыхание, когда их плоть соприкасалась, и этому чувству не мог найти объяснение только Эд, чувство, которое мучило его уже на протяжении двух, а может быть и трех, недель. Но Рой знал и часто хмурился по этому поводу. Это было типичное влечение, которое может возникнуть между женщиной и мужчиной. Только тут все пропитано заботой и, наверное, на её основе появилась привязанность и влюбленность. Рой не был уверен, что все взаимно, да ему самому было жутко страшно, что он мог заинтересоваться мужчиной…точнее мальчиком. И сейчас эта обстановка подливала масла в огонь, в его огонь. Все было закончено и надо было сказать какую-нибудь остренькую шуточку, но на языке вертелись совсем другие слова, другие действия. – И чего ты встал? Знаешь ли, не очень приятное ощущение, когда тебе смотрят в спину! – Возмутился Стальной, но голос его непривычно исказил хриплую ноту и Рой понял, что мальчик тоже напряжен и волнуется. Юноша завошкался и встал с кровати. – Эд! Поцелуй меня. – Внезапно вырвалось у Мустанга и он испугался. – Ты…шутишь? Да, правильно, ты шутишь! Но не смешно… – нервно хихикнул Элрик, но Рой ухватил его за запястье, не крепко, но твердо. – Нет, Эдвард, я серьезен. Прошу, один поцелуй.. – В-вы чего? Отпустите! – Запаниковал Стальной и Рой попытался его обнять и извиниться, но получил стальным кулаком в нос, от чего тот быстро начал кровоточить. – Выметайтесь! Я жив, здоров, спасибо, поклон вам в ноги, но я не хочу видеть вас! Если когда-то я и был там слабым и не мог справиться с мужчиной, сейчас я смогу вас убить, если сделаете шаг в мою сторону! Я слышал ваш разговор с Алом. Выметайтесь!!! – Юноша кричал и голос его оборвался, когда он шарахнул дверью, выпихнув Роя на улицу. На шум прибежал Альфонс и Эд начал шипеть на него. – Еще раз ты с ним заговоришь... Получишь по полной и только посмей ослушаться! – Прости братик, я виноват…! – Альфонс послушно склонил голову, а Эд пронесся мимо него в свою комнату, шарахнул дверью и прислонился к ней, потом быстро подбежал к кровати, сорвал всю одежду и обнаженным прыгнул в кровать, закутываясь в одеяло. Ноги его дрожали, потом все тело и никак эта дрожь не унималась, как не успокаивал себя Элрик. Мустанг потребовал поцелуя…Нет же, он не требовал, он попросил. И не пытался раздеть, не делал ему больно..лишь остановил, не дал ему сбежать. Да нееет же, Эд просто оправдывает Роя. А зачем его оправдывать?…