Текст книги "Бездна желания (СИ)"
Автор книги: СлушающаяВетер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
–«Что за дурак! Нет, чтобы сразу здесь посмотреть!» – обругал себя Эдвард, быстро сунул деньги в карман и поспешил на рынок, чтобы успеть вернуться сюда поскорее. Он шел по многолюдным улицам. Все куда-то торопились, и думали о своих делах и заботах. И каждый из этих людей считает или когда-то считал, что жизнь у него определенно самая сложная, а проблемы тяжелее, чем у проходящего мимо человека. И откуда бы Эдварду знать, сложнее этому старику живется или этой девушке, или тому парню с протезом? Пока он шел по широкой, мощеной камнем дороге, он думал о том, почему ему приспичило копаться в этих злосчастных шкафах да ящиках. И, как бы не хотелось ему отрицать, он в тайне старался хоть что-то узнать о полковнике. О том, какой он на самом деле, кто его родственники, есть ли у него мама, от которой он постоянно скрывает то, что переживает, что мучает его иногда ночам… Существовал ли хоть кто-то, кто был с ним так же близок, как погибший Маес Хьюз? Юноша остановился, будто приклеенный к камню, лицо его приобрело сосредоточенное выражение. Первые часы, после того, как Мустанг провалился в тревожный сон, юноша сидел рядом, менял холодные компрессы, и когда уже пошел четвертый час, мужчина слабо пытался что-то бормотать. Его тяжелое дыхание глушило слова, но Эдвард понял, что сон о том, что было в Ишваре. Ему никто не хочет ничего рассказывать, ведь там действительно было нечто ужасное, от чего даже полковник становится испуганным и трясущимся мальчишкой. Что же вы там делали, полковник?
– Чего встал, коротышка? – мужик даже не соизволил обернуться. Эдвард буквально сразу воспламенился. Аура его стала черной, а руки так и хотели соединиться в тихом хлопке.
– Ты кого коротышкой назвал?! Верзила тупорылая! – Эд внезапно замахнулся и кинул какую-то жестяную банку, что лежала неподалеку. Группа мужиков развернулась с разъяренными мордами, и подлетела к юноше в красном плаще.
– Ты обнаглел, щенок? – взревел мужчина, у которого даже помятая сигарета выпала изо рта.
– Кого щенком назвал?!?!? Я тебе сейчас покажу! – Эд оскалился и, хлопнув в ладоши, припал к камню, и тут же пространство заискрилось, а в руках алхимика уже появилась твердая палка. – Ну что? Щенки тоже кусаются, – и он клацнул зубами, после расплываясь в предвкушающем оскале.
– Алхимик?!
– Эд, братишка! Ты опять задираешь людей? – Эдвард обернулся, увидев, как стальные доспехи с пустым стуком бегут к нему.
– Ал? Э! Вы, трусы, мы еще не договорили! – Эд начал кидать камни в след убегающей толпе, но стальные доспехи крепко стиснули его в своих объятьях, высоко поднимая над каменной дорогой. – А ну пусти, я им сейчас намылю шеи! Вот ведь… Негодяи!
– Успокойся, братишка, – мягко пророкотали доспехи и приземлили надувшегося юношу обратно. – Где ты был? Я волновался…
Эдвард сразу как-то стушевался, а потом, поправив свой красный плащ, махнул младшему брату рукой, и они вместе двинулись в сторону овощного рынка.
– Ну, я и сам хотел к тебе зайти после того, как за продуктами схожу… Ну, пока я болел, полковник и его подчиненные выезжали на задание. Там оказалась химера, точно не знаю, но всех там знатно потрепало. А полковнику вообще досталось, его вчера вечером привезли на скорой, или как-то так, я был уже тогда, – он запнулся, но постарался сделать заминку незаметнее. – Короче, я пришел в тот самый момент, когда все разошлись, и, в общем, меня приставили к этому дуралею Мустангу, и вот теперь я должен его кормить-поить-менять-компрессы! Эх, чертов полковник!
– Он хоть живой? – как всегда заволновался Альфонс, и Стальной улыбнулся, расслабляясь и приобретая какое-то спокойствие в душе, словно все тревоги не были такими уж и значительными, словно все проблемы разом решились, а мир остановился, сконцентрировавшись на них.
– Живой, пока еще, – оскалился Эд.
– Что значит «пока еще»?! Эд! Эд, ответь, – но юноша уже рванул в толпу, резко взмахивая рукой и весело смеясь. Ему нравилось так беззлобно подначивать Альфонса. Его наивная и постоянно взволнованная натура была самой добротой! И он иногда напоминал Эдварду маму, такую же мягкую, беспокоящуюся обо всем мире, о каждом живом существе на свете, такую же жертвенную и добрую. И вот так у них бывало очень часто, когда он говорил подобные вещи и быстро сбегал, у Альфонса сердце, наверное, из груди выпрыгнуть было готово от волнения. И все-таки Ал его поймал, быстро схватив за руку и вздернув над землей. – Бра-а-ат?!
– Да успокойся-успокойся, все с твоим Мустангом будет в порядке! Я просто пошутил, а теперь быстро поставь меня на место! – юноша взбрыкнул и брат, стушевавшись и склоняя голову в немом покорном жесте, отошел на шаг от такого гордого и порой неуклюжего старшего брата. – Это, кстати, чагой-то ты так переживаешь за этого деспота?
Эд прищурился, подлетая ближе к доспехам. Ал вскинул в оборонительном жесте ладони и быстро замотал головой в смущении. Но Эдвард все напирал, его золотые глаза заблестели, улыбка стала шире и еще озорней, а пальцы так и хотели чего-нибудь такого натворить.
– Я… я не переживаю!
– Ага-ага, ну конечно, – Стальной хмыкнул, сунул руки в карманы и намеренно лениво направился в сторону виднеющихся ларьков. Шум доспехов не задержался и вскоре его брат оказался рядом, а его детский голос сразу же зашумел из глубины.
– Ну, просто полковник тоже человек! И я подумал о том, что он может быть и заботливым, и ты хочешь ему отплатить за заботу… заботу… бра-ат… – Эдвард навис над Альфонсом грозной тучей, желая расплавить головешку языкастого брата.
– Повтори-ка, что сказал, – угрожающе зашипел парень.
– Н-но эт-то же п-правда! Брат! – возмутился Ал. И Эдвард на удивление быстро сдался, почесав затылок и уже привычно проведя рукой по косичке, словно бы проверяя на месте та или нет.
– А, – махнул рукой парень, – хрен с тобой! Ох, черт побери, уже половина шестого! Я не успею купить все продукты и прибраться на кухне, Риза меня побьет! Быстрее Ал!
– Да!
Они носились со скоростью света от одного прилавка к другому. И почти около каждого была драка, крики и неисчислимое множество извинений, потому что Эдвард, как только слышал цену продуктов, так сразу зверел и требовал в срочном порядке снизить цену. А какому-то такому же взрывному продавцу Эд тыкал своими часами Государственного Алхимика, желая усмирить крутой нрав мужика, но тот только ухмылялся и говорил, что «такой сопливый малявка не может быть Государственным Алхимиком» и что он «стащил эти часы у своего папашки». И тут была действительна большая драка, после которой Эдвард все же получил по щам. Альфонс усадил брата на лестнице какого-то разрушенного заведения и грозно наказал сидеть на месте и не двигаться, а сам ушел за покупками, предварительно узнав список овощей и других продуктов, которые от него требовала Риза.
А Эдвард сидел, нахохлившись, и размышлял над тем, как от женщины получит нагоняй, а потом будет вместе с ней корпеть на кухне. Хотя, она же сказала, что приготовит все сама и даст ему немного отдыху. Он и правда чувствовал себя уставшим и каким-то морально опустошенным, хотя минуту назад даже не ощущал этой неясной подавленности и тоски. Он почти всегда считал, что у полковника и лейтенанта Хоукай роман, потому что он позволял ей себя вести несколько вольно, чем остальным подчиненным и, тем более, она постоянно сопровождала полковника Мустанга, где бы он ни был. И знала ли Риза, сколько у него было женщин? Была ли ее заколка в числе тех, что хранятся у этого бабника?
Юноша помотал своей золотоволосой головой, отгоняя дурные мысли. Ему не пристало так думать о своем начальстве, да и вообще, в нерабочее время о начальстве не стоит думать! И, чтобы отвлечься от такой манящей и опасной темы, он стал разглядывать снующих людей. Кто-то шел с работы, кто-то ждал кого-то с большим букетом пестрых цветов, а кто-то так же как он недавно ругался с продавцами, которые в край обнаглели и ставили нереальную цену на продукты. Он и не знал, каково это торговаться на рынке, нести тяжелые пакеты с продуктами домой… Интересно, полковник так же, как все эти люди, шел с работы, спорил с мужиками из-за какого-то стограммового помидора, а потом тащил тяжелые сумки домой? Нет-нет! Надо прекратить об этом думать! И он в эту же секунду запретил себе даже мысленно подходить к этой теме. Вот же ж, чертов Ал, со своим гребаным мировоззрением! Ну и что, что Мустанг человек, однако, если он физически человек, не значит, что морально он остается им.
– Братик, ты чего? – Альфонс склонился над задумавшимся юношей и тот подлетел на ноги, отскочив к старой давно уже заколоченной двери.
– Н-не пугай так! – воскликнул Эд, перейдя на фальцет. Младший только рассмеялся и поманил его за собой. – Ты все уже купил, так быстро?
– Ну да, я же не ты, – Эдвард закатил глаза и, сунув руки в карман, по привычке нахохлился, но сравнялся с братом, против воли заглядывая в полные сумки. – Купил, и причем потратил всего ничего.
– Надо было все деньги потратить, – пробубнил Эд. – Этот дармоед и так слишком много зарабатывает!
– Тогда зачем в драку лез? – рассмеялся Ал, когда увидел сначала вытянувшееся, а потом быстро краснеющее лицо юноши. Эдвард что-то забубнил себе под нос, но Элрик младший ничего так и не расслышал. Они дошли до развилки, где, повернув вправо, находился временный дом Элриков, а налево – Мустанга. И Эд, не задумываясь, отобрал пакеты у Альфонса и направился по левой дорожке.
– Эй!
– Ал, иди домой, – юноша даже не обернулся, только встал как вкопанный и стыдливо опустил голову.
– Но…
– Иди! Вечером приедет Винри, встреть ее, пожалуйста, а то у меня дел по горло. Хорошо? – Эдвард обернулся, даря своему брату мягкую озорную улыбку, которая всегда дарила Альфонсу расслабление и безмятежность. Эта улыбка как-то по-особенному отзывалась в бессмертной душе Альфонса, и ему хотелось верить своему взбалмошному братцу, верить и знать, что все будет в порядке, не смотря на то, что этот скалящийся негодяй все равно что-то недоговаривает или попал в очередную передрягу.
– Хорошо, брат, – и спина Эдварда замелькала, быстро удаляясь. – Но… мы с Винри все равно будем ждать тебя дома!
В ответ он увидел, как стальная рука взмыла вверх и помахала ему, а полы красного плаща некрасиво взметнулись вверх, подброшенные неожиданным порывом. Погода обещала испортиться.
*
– Почему опаздываем, Эдвард Элрик? – громко произнесла Риза, явно долго ожидающая его.
– Я.. мы… Ужасные продавцы слишком завышали цену, а поэтому пришлось торговаться, но я ничего такого не умею, поэтому пришлось-им-пригрозить-своим-положением-но-этот-усатый-хмырь-назвал-меняСОПЛИВЫМПАПЕНЬКИНЫМСЫНКОМ! – затараторил Эд.
– А ну-ка тормозни! – осадила его Риза, предварительно врезав по шее, чтобы тот перестал орать на всю улицу. – Ты все купил?
Юноша кивнул, и женщина одобрительно покачала головой, мягко улыбаясь, и они зашли в квартиру. Эдвард вообще впервые видел у нее такое выражение лица. Теперь она ему не казалась такой уж серьезной и холодной, а даже наоборот. Домашняя обстановка и гражданская одежда делали свое дело. Она казалось просто обворожительной женщиной, даже девушкой, потому что военная форма ей явно придавала несколько лет и какой-то суровости в чертах лица. Но сейчас… Сейчас она казалась Элрику очень милой и женственной. Они зашли в квартиру, сняли верхнюю одежду и направились в кухню, и только тогда он вспомнил, что там еще не убирался.
– Это что еще за свинарник? – Риза навернула не успевшему найти оправдание Эдварду по макушке и, вздохнув, надела фартук, который достала из своей сумки.
– Я все сейчас же уберу!
– Да ладно уже, ты и так набегался за день, отдохни, – она улыбнулась ему и приступила к мытью посуды.
– Ох, лейтенант, вы меня просто спасли!
– Риза, просто Риза! Мы же не на работе.
– Хорошо.
Она быстро расправилась с мытьем посуды, попутно ведя непринужденную и даже приятную беседу с Эдвардом. Эд все пытался узнать подробные детали случившегося, но девушка как-то виляла вокруг да около и пыталась перевести тему в другое русло, но парень не собирался сдаваться, и стоило всего чуть-чуть поднажать, как она сдалась. И не сказать, что Эд был рад услышать ответ. Фюрер отправил их отдел на задание повышенной сложности. В 6 лаборатории вырвалась химера, то ли ее там нелегально держали, то ли кто-то специально оставил, до сих пор не выяснили. Но, когда оттуда поступил сигнал о том, что по изолированному корпусу бегает опасное хищное животное, то решено было отправить полковника Мустанга и его подчиненных, которые должны были устранить угрозу. Но никто не ожидал, что эта тварь окажется настолько большой! И, прежде чем Мустанг сжег ее, она успел вспороть ему бок, поэтому все, что сталось от этой гадины, это коготь, который застрял в теле полковника, а остальное превратилось в прах. Хавок вызвал подкрепление и военную скорую помощь, и на месте было решено везти полковника домой и там уже делать все необходимое, потому что его дом был ближе всего, а если бы они поехали до госпиталя, то вряд ли бы мужчина выжил. Когда Риза закончила свой рассказ, в кухне воцарилась тишина: Эд раздумывал над сказанным и пытался уложить все в голове, а так же выстроить свое отношение и эмоции по поводу всего сказанного, а женщина просто давала ему время на обдумывание. Вода тихо бурлила в кастрюльке, на сковородочке шипел лук и морковь, рядом, в огромной кастрюле уже сварились сухофрукты, которые женщина принесла с собой. Кухня наполнилась живым ароматом, который расползался по всему дому. И Риза начала что-то болтать о том, как следует делать пережарку, какие части курицы лучше использовать для легкого супа, а так же то, что никакого чеснока и приправ не должно быть в лечебном бульоне, только природные жиринки. Она так увлеклась, что даже не замечала, что порой начинает взмахивать ножом, что-то очерчивая в воздухе, а потом кухонный прибор снова начинал стучать по разделочной доске.
– Хочешь компот? – Риза достала из верхнего шкафчика кружку и налила туда горячего компота, подцепив пару круглых ягод и курагу. – Осторожно, горячо!
– Спасибо, вы просто чудо, – Эдвард готов был от счастья рыдать. Как же давно он не пил домашнего компота, горячего, с очень необычным, фруктово-ягодным вкусом, ароматный, а эти ягодки на дне, ммм… Настоящий рай! Девушка продолжила говорить что-то про супы, про мясо, но Эд, с какой-то придурошно-счастливой улыбкой рассматривал кружку. На ней были нарисованы какие-то яркие золотые цветы, что распускались на одной стороне, а корни и стебли обвивали всю кружку, переплетались в замысловатые узоры и обхватывали уже нагревшуюся ручку. Эдвард никогда бы не подумал, что у полковника, такого сурового, вечно насмехающегося карьериста может быть такая красивая кружечка. Подарок? Или сам купил?
– Простите, но я отлучусь! Надо бы проверить, не помер ли этот, – в затылок ему прилетело хорошо скрученное полотенце, подпрыгнув, Эдвард коротко извинился и умчался. В темную просторную комнату он зашел тихо, чувствуя, как здесь воздух пропитан медикаментами, какой он ужасный и совершенно не добавляющий атмосфере расслабленности и безмятежности. Полковник не спал, а лежал, уставившись в потолок своим растерянным, потускневшим взглядом, некогда черных глаз. Сейчас же Элрик заметил, что на самом деле у полковника просто темно-серые уставшие глаза. Уверенно подойдя к тумбе, он поставил чашу с ледяной водой и сухое чистое полотенце. На него не обратили внимания, ни поворота головы, ни быстрого движения глаз, абсолютное игнорирование.
– Полковник? – тихо позвал Эд, чувствуя раздражение. Мустанг вздрогнул и перевел на него свой взор, как-то непонятно всматриваясь в черты широкого лица Эдварда, на котором не было никаких «шумных» или хотя бы малость присущих Стальному эмоций. Однако, юноша, в свою очередь, отметил смертельную бледность мужчины, блестящую испарину на лбу, непослушные, чуть вздрагивающие пальцы, темные болезненные круги под глазами. Выглядело это все ужасно. Но внезапно, черные брови мужчины так привычно сошлись к переносице, а губы скривились, и Эд отшатнулся, подумав, что ему это привиделось.
– Я же просил, называть меня по имени, когда мы не на работе, – хрипло заметил тот, явно недовольный таким положением вещей, а так же своим хриплым, шуршащим голосом. Он привык говорить так, чтобы от его звонкого голоса подлетали до потолка, вытягивались по струнке, или же млели от бархатных ноток, соглашались на то, чего бы ни в жизнь не сделали. А сейчас он был более чем уязвлен.
– Ну, – хмыкнул юноша, – я так не могу! Вы все-таки меня старше и мой начальник!
Эду необходимо было соблюдать субординацию, потому что имя этого властного мужчины его вводило в ступор и неясное сильное смущение. Ему казалось, это только делает их ближе, хотя нет! Скорее всего, просто тем самым имя привязывает Эдварда к полковнику немного ближе, чем следует. Он просто не может себя заставить это сделать, сочетание букв, звук, катающийся на языке, все это становится каким-то тайным желанием, из-за негласного запрета, данного самому себе. Просто это все чертовски пугает юношу и он, по мере своих сил, старается оградить себя от чего-то почти неизвестного.
– Вспомнил, надо же… – мужчина тяжело задышал.
– Вы болтайте побольше, может быть и кони двинете, – огрызнулся Элрик. – Давайте я компресс холодный сделаю, а то вы ужасно выглядите! Голова болит?
Мустанг коротко кивнул и тут же поморщился. Эдвард ловко смочил полотенце, аккуратно отжал и протер сначала бледное лицо полковника, с еле подрагивающими губами, которые тот иногда прикусывал, потом плечи и руки. С губ мужчины сорвался облегченный вздох, но пальцы все еще напряженно подрагивали.
– Может быть, позвонить доктору? – нахмурился юноша. – Он сказал, что завтра придет менять бинты, но если вам плохо, то стоит…
– Не неси ерунду! – глухо отозвался Огненный. – Справлюсь, не маленький…
– Ну-ну, не стоит вредничать, – расслабился Элрик, коротко улыбаясь краешками губ. Неожиданно полковник как-то сжался, зажмурил глаза и стиснул зубы, стараясь задавить рвущийся наружу не то крик, не то стон, трясущиеся пальцы сжались, и кулаки его задрожали. – Эй! Полковник!
Но приступ прошел так же внезапно, как и наступил. Лицо опять покрылось холодным потом, и, казалось, стало серым, а круги под глазами залегли настолько глубоко, что его всегда мужественное лицо казалось слишком узким и исхудавшим. И тут Эдварда осенило, что его рана просто дергается, плоть до сих пор помнит, как разрывалась, это словно вам бы поставили укол, а вы все еще некоторое время потом чувствуете колкую боль. Лицо юноши исказила мука беспомощности и сострадания к бедному распластанному телу, что только что болезненно сжалось.
– Эй, полковник, – неожиданно тихо позвал Элрик, а потом аккуратно опустился рядом на край кровати. Тот вяло дернул головой, и юноша отметил, чего его всегда черные растрепанные волосы теперь были скатанными и чуть ли не мокрыми, они расходились по влажной подушке в разные стороны, словно тысяча маленьких змеек. – У вас на кухне хозяйничает Риза, она готовит какой-то лечебный суп! Вы обязаны хотя бы немного поесть, потому что эти продукты я выбил, ну… как выбил, я пытался, – и он начал тихо рассказывать полковнику о сегодняшнем дне и тот, прикрыв глаза, изредка улыбался потрескавшимися губами. Рассказ Эдварда прервал стук в дверь, и юноша тут же подлетел, открывая ее и пропуская лейтенанта в прохладную темную комнату.
– Здравствуйте, полковник! – мужчина только коротко кивнул, стараясь не сделать это резко, чисто из-за привычки. – Я взяла смелость похозяйничать на вашей кухне, в силу того, что стряпня Эдварда только ухудшила бы ваше положение!
– Чтоо?! – Эдвард, до этого преспокойненько кивавший, возмущенно уставился на женщину, которая оставила поднос с едой на прикроватном столике, что стоял справа.
– Простите, полковник, но я не смогу остаться, потому что мне нужно забрать в Штабе пару документов, а потом меня ждет Хаяте. Скорее поправляйтесь! – она отдала честь, коротко подмигнула Стальному и скрылась за дверью, оставив краснеющего от возмущения юношу. Эд еще поплевался некоторое время, а потом неловко почесал затылок, оборачиваясь к Мустангу.
– Пойду, провожу ее что ли, – он последовал за Ризой, стуча по полу стальной ногой, а потом уже совсем в дверях притормозил, – я скоро вернусь!
Юноша прикрыл за собой дверь и быстро направился по коридору к выходу. Женщина уже надевала свою бежевую куртку и проверяла наличие ключей. Эдвард сначала помялся около нее, а потом, словно решившись, тоже схватил красное пальто и, улыбнувшись, вышел следом. На улице поднялся ветер, и распущенные волосы Ризы тут же подбросил и спутал ветер. Она, наверное, специально их распустила, так ее лицо казалось еще более привлекательным. Не для полковничка ли старается?
– Спасибо вам, – проговорил Эд и почувствовал, как твердая рука растрепала его длинную непослушную челку. – Я пойду, надо бы покормить… Эх!
– На самом деле он рад, что вы рядом, Эдвард! – как-то слишком тихо проговорила лейтенант, неопределенно улыбнувшись и сощурив большие глаза. У юноши нервно дернулась бровь и женщина рассмеявшись, помахала ему рукой.
Стальной тоже улыбнулся, словно не контролируя себя, и уже собрался зайти обратно, но глаза его зацепились за паренька в кепке, что живо предлагал спасающимся от надвигающейся грозы и ветра прохожим красивые полевые цветы, что пестрились разнообразием, но уже немного обтрепались из-за порыва беспощадного ветра. И тут парня словно осенило, он наконец-то избавится от этого ужасного запаха больницы в мрачной комнате Мустанга. А заодно ему очень хотелось увидеть удивленно-вытянутое лицо мужчины, какие-никакие, а эмоции ему были полезны. И юноша в красном плаще направился к парнишке, что пытался продать свои цветы.
– Эй! Дайка мне самый большой, – звонко отозвался Эдвард. И мальчик, лицо которого было густо усыпано веснушками, счастливо улыбнулся и быстро собрал два средних букета в один и протянул алхимику. Эд взял, повертел в руках, понюхал, пытаясь уловить запах, который все равно уносил ветер. Пошарив стальной рукой в кармане, он нащупал бумажку и быстро протянул парню. Тот удивленно вытаращился на крупную купюру, пытаясь прикинуть, сколько ему нужно давать сдачи и найдется ли у него вообще эта самая сдача. – Сдачи не надо!
– Спасибо, господин! – крикнул мальчишка, когда Эд уже заходил в квартиру. Алхимику ужасно польстило обращение «господин», но он как-то быстро отошел от раздувания гордости, когда шагнул в тишину квартиры. Ни бухтения телевизора, ни бегающего Альфонса, ни шума воды, ни лязга стальных доспехов… Тихо, мрачно и болезненно. Именно так выглядела квартира полковника, и Эдварду казалось, что причина не в том, что здесь находится больной, а в том, что этот дом никогда и не знавал ни уюта, ни тепла. Даже никакая зверюга не бегает, хотя Эдвард знает, что мужчина любит животных, а в особенности собак. Юноша мотнул головой и, быстро сбросив сапоги да пальто, направился за вазой и водой, а потом зашел в темную комнату.
– Вам, полковник! А то, глядишь, задохнетесь от этой вони здесь, – выдал юноша, особо не сдерживаясь в выражениях. Мустанг только удивленно округлил глаза и проследил за юношей, что поставил цветы на прикроватный столик. Ветра здесь не было, а только легкий сквознячок, который доносил до носа мужчины тонкий аромат свежих трав, бархатных ноток темных цветов и медовых от желтых шишечек, что росли пучками. И правда, голова его, спустя какое-то время, перестала пульсировать и ныть. Теперь он почувствовал, что хочет есть. – Давайте, нужно поесть и спать. За Ри-и-изу…
– Что за шутки, Стальной? – нахмурился мужчина, когда Эдвард с выражением крайней сосредоточенности подносил ложку к его губам. – Я и сам могу…
Он попробовал подняться, но тут же резко осел и прикрыл глаза, пытаясь унять резко вспыхнувшую острую боль. Ему казалось, что швы разошлись, а внутренности вот-вот вывалятся. Так плохо ему не было уже давно! Эдвард лишь покачал головой, как-то печально улыбаясь, а потом отложил миску в сторону и поднялся.
– А ну-ка, – воскликнул Эд, осторожно проталкивая свою руку под тяжелую ровную спину мужчины и осторожно его приподнимая. Тот сжался и мелко задрожал, крылышки ноздрей раздулись, и он с шумом втянул воздух. Эдвард одной рукой придерживал тяжелый корпус начальника, а второй перевернул прохладной стороной подушку и положил ее немного выше, чтобы полковник оказался в полу-сидячем положении. Следом опустил полковника, а тот в свою очередь чуть побледнел, а на лбу выступил пот. Ему очень сложно давались любые движения с помощью кого-то, не говоря уже о самостоятельных. Эдвард взял в руки мисочку остывающего супа и опять зачерпнул ложку, поднеся к губам полковника, но тот не спешил открывать рот.
– Я не ем куриные супы, – проговорил тот, и Эдвард, разозлившись, просто сунул ему ложку в рот, случайно стукнув ею о зубы. – Ты совсем дурной, ошпарил мне губы!
– Нечего выпендриваться, меня, значит, кормили молочными кашами, когда я… когда… – Эдвард опустил голову, закрываясь длинной челкой. Как бы ему хотелось вычеркнуть все из головы, но ничего не выходит оттуда, все мысли и образы, все чувства, все эмоции, все по-прежнему так остро ощущалось и постоянно крутилось в голове. И Эдвард, совершенно неожиданно для себя, подался вперед и коснулся своими губами сухих горячих губ Роя. Тот ошарашенно замер, его словно током прошибло, на мгновение он ощутил мягкость и невинность этого касания, дрожь нижней губы, и ударивший в нос запах сваренного компота. – Просто ешьте.
И Рой послушно открывал рот и глотал то, что ему подносил Элрик. Они сидели в напряженном молчании. Лицо юноши горело беспощадным постыдным огнем, даже его уши, которые он никак не смог спрятать, покраснели, шея зажглась пожаром и Мустанг все так же, не верящими и округлившимися, глазами рассматривал сжавшееся юношеское тело. Он вдруг понял, что Стальной мог расценить его жалобу на обожжённую губу, как просьбу к какой-то близости или каприз. Вот и вправду дурной!
*
Так проносились долгие дни. Правда, в ту же ночь, когда Эдвард неожиданно потянулся к Рою, полковнику значительно стало хуже, его охватила лихорадка, ночной кошмар заставил содрогаться все его тело, из горла вырывались глухие рыдания, а потом рот его открывался, а оттуда выскальзывал несвязный бред, а потом крик. Лицо его стало совсем бледным, пальцы то и дело сходились, и в комнате раздавался звонкий щелчок. Кого же полковник так боялся, кто приходил к нему в этом бреду, кого он так отчаянно пытался поджечь? И Эдвард, который уснул на стуле, около книжной полки, подлетел, услышав беспомощный крик. Сначала юноша пытался сбить жар и лихорадку, но все только ухудшалось и, подлетев к телефону, не помня себя от страха, он все-таки дозвонился доктору, который сонным голосом давал инструкции, но поняв, что это бесполезно, приехал сам. Пожилой мужчина крепко зажал Мустанга, чему подивился Элрик, перевернул того на грудь и скинул одеяло, оголяя подтянутый зад полковника, и быстро вколол огромнейшую дозу какого-то лекарства. Подействовало быстро, мужчина уже через считанные минуты успокоился, лицо его стало чуть-чуть ярче, пот сошел, а следом за ней и лихорадка. Юноша помог поменять бинты. Рана полковника затягивалась, но были такие участки, где кожа немного воспалилась и чуть-чуть загноилась, но доктор быстро все промыл и затянул мужской стан в новый «корсет». Эдвард тогда поблагодарил доктора, напоил его компотом, а когда старик ушел, то упал в кресло и моментально заснул. Следом дни шли по разному, иногда хорошо, а иногда до того отвратительно, что хотелось убить этого зануду Мустанга и самому удавиться. Приходилось вставать рано, помогать этому негодяю дойти до туалета, а потом обратно, и по пути выслушивать колкие замечания по поводу состояния его «шикарной» квартиры. А потом следовала долгая готовка, если приходила Риза, то жизнь казалась раем, а если нет, то Эдвард долго мучился с кашами, которые приходилось пробовать, что было равносильно тому, что он добровольно бы выпил молоко! И Мустанг тоже был хорош, настроение его менялось, словно у беременной темпераментной дамочки. Он то раздражался, то смеялся, но чаще всего смотрел в одну точку и замирал так на долгое время, ни на что не реагируя, а потом снова раздражаясь назойливости Эда. Но чаще всего сложно приходилось по ночам! Кошмары все так же посещали мужчину. И, если он раньше просто кричал, да шевелился, то теперь, когда рана затянулась, он вскакивал на постели или с грохотом падал оттуда. И Эду приходилось встряхивать напуганного человека, чтобы тот приходил в себя, но больше Мустанг не засыпал за ночь, а сидел, уставившись в окно, или разглядывал цветы, которые, между прочим, теперь постоянно им приносил тот забавный мальчик Финиган, которого Эд называл просто Фин. К ним пару раз заглядывали Альфонс и Винри, которые принесли с собой красивый вишневый пирог и плетеную вазочку кексов. А так же подчиненные Мустанга приходили с корзиной красных яблок, и рассказывали о том, что происходило в Штабе. Работа мужчину заботила явно больше, чем простой треп Ала, будничный переполох Ризы и перепалки с Эдом. От этого у Стального оставался неприятный осадок на душе. И как-то раз, в один серый день пришла эта женщина…
Эдвард по привычке суетился на кухне, да перекрикивался с Мустангом, который уже медленно, опираясь на костыль, ковылял по дому. Из кухни доносился запах вареных овощей, что должны были в скором времени стать винегретом, а Рой бесцельно сновал туда-сюда, пытаясь хоть чем-то себя занять, а то от безделья он впадал в уныние или того хуже, в депрессию. И когда в дверной звонок позвонили, мужчина чуть ли не летел самолетом к двери. Эд из любезности хотел выйти и поздороваться, но услышал какой-то низкий, чуть с хрипотцой голос женщины. Парень аккуратно выглянул из-за угла и его словно пронзили в грудь, стало так трудно дышать, неясная злость и ревность затопили все его тело и разум, кулаки сами собой сжались. И он прекрасно понимал, что нужно отвернуться, потому что то, что он видит, приносит ему только больше неясной боли, но он не мог оторваться. Ее рыжие пышные волосы, в которых запутались его пальцы, были подобны тому огню, который струился в руках Огненного. Ее стройный стан, затянутый в зеленое платье, которое так чертовски ей шло. Пышная грудь, притиснутая к широкой мужской груди военного, округлые бедра, стройные ноги и очаровательная россыпь веснушек на носу и плечах. Она была правда красивой женщиной. Эдвард видел, как он целует эту женщину, как она страстно стискивает его плечи, как он зарывается в ее густые волосы и притягивает еще ближе, сминает ее почти красные губы в жестком, страстном поцелуе. И когда они отстранились с громким пошлым звуком, юноша, покраснев до кончиков ушей, быстро вернулся к мытью посуды и помешиванию овощного рагу.
