Текст книги "Кофе с дождем (СИ)"

Автор книги: слава 8285

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Паша замер, прислонившись к шкафу.

– Ну же! – захныкал в подушки Денис. – Ну чего ты?

– Видом любуюсь… – задумчиво прошептал Паша.

Скинув халат, Паша встал на колени перед манящим задом и погладил Дениса по спине. Он давно был уже возбужден, и член поднялся быстро.

Вспоминая ночь, Паша сразу навалился на Дениса, но тот вскрикнул и взвыл.

Смазки никакой не было, но должны были быть презервативы. Разорвав квадратик, Паша растянул жирную резинку на члене и стал медленно углубляться внутрь. Денис издал странный животный звук боли и удовольствия. Паша хотел податься назад, но Денис вцепился в его задницу руками и притянул к себе.

Потихоньку работая тазом, Паша начал ускоряться, и вскоре Денис уже выл и плакал под ним от удовольствия.

В других обстоятельствах Паша продержался бы больше, но сейчас, измученный возбуждением, он кончил, вцепившись в Дениса, замер, ожидая пока все закончится, и обессиленный завалился на спину.

– Я хочу еще! – тут же объявил Денис.

Паша молча смотрел на потолок. Из левого глаза зачем-то скользнула одинокая слеза.

– Еще! Мне мало! Еще хочу! – Денис сел на него сверху.

– Место введения препарата не зудит, не болит, не чешется? – монотонно выдал Паша.

– Что? Кого? А! Нет! Нормально! – и Денис почесал плечо. – Блин! – он выгнулся, вытянул из себя оставленный презерватив и засмеялся. – Как так? Ты можешь мне объяснить? – усмехнулся Денис, перевернул резинку и стал смотреть, как мутный сгусток начинает скатываться Паше на лицо.

– Не балуйся! – отмахнулся Паша и выкинул резинку.

– Хочу еще! – подпрыгнул на нем Денис, как ковбой на гарцующей лошади.

– Блядь! – просипел Паша, получив удар задницей в живот. – Осторожнее! Я сделаю все, что смогу. Мне уже… уже… не восемнадцать, к твоему сведению. По пять раз на дню от меня не жди!

– Старикашка! – хмыкнул Денис, лихо перевернулся, сбив пяткой лосьоны и чашки с прикроватной тумбочки, и, устроившись между Пашиных ног, припал к его члену.

– Дай мне немножко времени… – закрыв глаза, взмолился Паша.

Не отрывая от Паши глаз, Денис принялся облизывать головку уснувшего члена.

– И так как нам все равно сейчас нечего делать… – начал Паша. – Расскажи мне о своем состоянии. В сотый, блядь, раз тебя прошу! – вскрикнул он грозно и, приподнявшись, занес ладонь для оплеухи.

Денис зажмурился, но, поняв, что опасность мнимая, опять принялся кончиком языка играть с головкой.

– Ты как старый дед! Зануда! Чего ты хочешь узнать?! Я ничего не знаю! Все хорошо! Не знаю, что рассказывать! Задавай вопросы! – и Денис проглотил член полностью.

– Ты помнишь, что было вчера, к примеру?

– Угу… – с членом во рту кивнул Денис.

– Как приехали сюда, как поставил я тебе… прививку.

– Угум… – сглотнув слюну, отозвался Денис.

– Что было ночью, помнишь?

– Не! – сжимая член в кулаке, мотнул головой Денис. – Я хорошо спал. Ниче не помню.

– А когда проснулся утром, что почувствовал?

– Что я дико хочу жрать и трахаться, но так как мой любимый человек – старый немощный пердун, то никакого удовольствия я не получу! – вскрикнул Денис и щедро плюнул на член.

– И все?

– Яичницей горелой досюда воняет… – задумчиво поведал Денис.

– Но ведь ты же не был ге… не любил мужчин! Вчера еще не любил! Как… как это ты объяснишь?!

– Не любил… – задумчиво кивнул Денис. – Нет! Я всегда любил, просто не знал об этом. А потом увидел тебя и полюбил. Не подозревал, что это любовь, и вот понял.

Чувствуя, как колотится сердце, Паша слушал его не чуя себя.

– И… – открыл рот Паша, но часы вдруг завибрировали.

– Это кто тебе пишет?! Любовники?! – Денис с проворством кошки кинулся к часам, поймал и стиснул Пашину руку. – «Внимание! Финиш Программы. Резкое падение уровня вещества в крови…» – начал читать он. – Это чего такое?

– Отойди-ка! – вмиг взопрев, Паша оттолкнул его. Встал с кровати и поспешил скрыться в туалете.

– Блин! Ну куда ты? Мне одному скучно! – заныл Денис.

Забежав в туалет, Паша запер за собой дверь и, схватив себя за запястье, принялся читать яркие строчки:

«Внимание! Финиш программы! Резкое падение уровня вещества в крови. Стадия Сна. Запуск Программы восстановления естественного ментального состояния. Спасибо за то, что выбрали нас. Пожалуйста, обратитесь в ближайшую к вам компанию-дистрибьютор для получения бесплатной консультации.»

Паша перечитал это все несколько раз, но понял и запомнил только столичный адрес офиса в самом конце информационного блока.

– Так быстро! Они же писали, что все продлится пять часов! – возмущенно зашептал он.

Выскочив из туалета, он бросился к телефону. Часы с изуверским спокойствием показывали половину четвертого.

– Не может быть! Только что же проснулись! Только же было утро!

Он сбежал вниз, бросился к часам над камином, но и они были в сговоре и показывали половину четвертого.

Он подошел к окну и все понял. Солнце врать не могло. Дело шло к вечеру.

– Пять часов как несколько минут… – постанывая, выдохнул Паша и стал подниматься на верх.

Когда он вошел, Денис сидел на кровати, опустив голову. Грустный и тихий.

– Ну, что с тобой? – спросил Паша, присев перед ним на корточки.

– Да голова что-то разболелась. Погода, что ли, меняется…

– Таблетку тебе или что?

– Да нет… ничего не хочу… – вздохнул Денис и, растянувшись на кровати, завернулся в простыню. – Морозит немного… простыл наверно…

– Поспи. Отдохни. Все будет нормально! – улыбнулся Паша и, сев рядом, пригладил его волосы.

– Не уходи. Не оставляй меня одного. Тоскливо как-то на сердце, – прошептал Денис.

– Я не уйду. Куда я от тебя уйду? – и Паша нагнулся и поцеловал его в лоб, а когда выпрямился, Денис уже спал.

С дрожащим сердцем Паша оделся, запрыгнул в машину и рванул в столицу.

====== Глава 6 ======

Если не нарушать правила дорожного движения, путь до столицы занимал два с половиной часа.

Паша промчался этот путь за час.

В офисе «Эллизиума» его уже ждали. Контора располагалась в самом центре, в старинном каменном доме на узкой извилистой улочке.

В пустом коридоре было тихо, а все безликие двери не имели табличек. Паша сидел за столиком у стены, а рядом с ним была еще одна молчаливая живая душа.

Странный мужик, крепкий и плечистый, с тяжелым испитым лицом с глубокими морщинами. Про себя Паша определил его как «Дядю Васю-слесаря после недельного запоя», однако подростковые рваные джинсы, кислотная маечка и куча всяких браслетов и фенечек на волосатом запястье на корню уничтожали Пашину теорию. Вдобавок короткий бобрик волос на голове был выкрашен в белый цвет.

Нет, никоим образом не походил этот мужик на дядю Васю, если только над ним не надругалась толпа пьяных манерных стилистов.

Мужик сидел как статуя, по-царски не обращая ни на что вокруг никакого внимания, и только когда он обернулся посмотреть на столик и взять журнальчик, Паша с удивлением узнал в нем Мориса Боисеева, легендарного соловья свободной любви.

Да, это был непременно он, вне всяких сомнений, только до этого момента Паша видел его в боа и перьях, короне и чулках, а лицо знаменитости скрывал могучий слой краски, из-за чего он становился похожим на молодящуюся пятидесятилетнюю директоршу.

Сейчас же без грима и телевизионных фильтров перед Пашой сидел обычный грузный уставший мужик.

В коридоре возникла тонкая извиняющаяся девушка.

– Кофе мне, будьте добры! – грозно швырнув журнал на столик, угрожающе сцедил сквозь губу Морис.

– Сию секунду, – улыбнулась девушка и, наклонившись над Пашей, положила ему лапку на плечо и интимно шепнула. – Проходите, пожалуйста, вас уже ожидают. Вот сюда, пожалуйста! – и указала ему на безымянную дверь.

«Надо было автограф у него попросить, – заходя в кабинет, запоздало подумал Паша. – Хотя… уставший он, злой, послал бы нахер, неудобно бы получилось! Да-а-а-а… вот так вот! И у великих мира сего тоже бывают проблемы, чего уж говорить про несчастного меня?»

Кабинет оказался небольшой, но с непомерно высоким потолком с лепниной.

Солнце уже проваливалось за дома, и окна пылали раскаленно-кровавым закатом.

Во главе стола сидело двое… и поначалу Паша принял их… за манекенов. Они были абсолютно одинаковыми, худыми, высокими и коротко стрижеными, бледно-молочными альбиносами-близнецами.

Усаживаясь в кресло напротив, Паша почувствовал себя некомфортно; почему-то он не любил близнецов.

– Господин Файман, присаживайтесь, – улыбнулся правый «манекен».

– Спасибо, но я не Файман, – откашлялся Паша.

– Как же так? Точно не Файман? Гм… – объявил левый «манекен»

Говорили они по-русски чисто, но как-то чересчур идеально чисто. Паша подумал, что-либо они иностранцы, долгое время живущие в России, либо дети русских мигрантов, зачем-то вернувшиеся на родину.

– Точно. Не Файман. Бог миловал, – почему-то усмехнулся Паша, хотя манекены шутку не поняли или не оценили.

– У нас все препараты именные, и здесь сказано, что вы господин Файман… – начал левый, и правый тут же подхватил и продолжил:

– … и вы купили пробник два месяца назад в Европейском Союзе.

Они были как два динамика над правым и левым ухом. Один начинал предложение, а другой заканчивал.

– Нет… – мотнул головой Паша. – Это был не я.

– Может быть, раскроете нам тайну, как пробник, купленный господином Файманом, оказался у вас? – спросил правый динамик.

Паша нахмурился.

– А! – вспомнил Паша. – Это брат моего друга. Он купил эту штуку моему другу в подарок. А друг подарил мне… ну, так получилось.

Паша замолчал. Бледные клоны исправляли информацию в своих ноутбуках.

– И я бы хотел еще купить такой чудо-шприц, – стараясь выглядеть как можно более непринужденным, объявил Паша. – Или… даже парочку.

– Простите, вы, наверное, не в курсе, но пробники мы больше не выпускаем, – с изуверским спокойствием обломал его правый динамик.

– А… – открыл рот Паша, замолк и вздохнул.

– Вы пользовались пробником, – пояснил левый динамик.

И правый продолжил:

– Он дешевый и бесполезный. Грубо работает с подсознанием…

– На уровне инстинктов…

– Вы разве не замечали ничего странного в поведении вашего… партнера?

«Жрать и трахаться! Жрать и трахаться!» – тут же вспомнилось Паше, но он промолчал.

– Вдобавок ко всему нет никакого смысла тратить такие деньги на несколько часов бездумных плотских инстинктов. С таким же успехом можно было вколоть человеку ударную дозу сильного возбудителя, и всего делов.

– И что же вы… предлагаете? – чуя недоброе, нахмурился Паша.

Клоны замолчали, и в этой торжественной тишине положили перед ним уже знакомый стальной кейс.

Левый клон клацнул замочками, открыл крышку, и Паша увидел четыре шприца. Один к одному… Они были как боеголовки… как ключи от запретных потаенных дверей… как священные сосуды…

– Чего вы желали, когда вводили препарат?

Паша так засмотрелся на шприцы, что не понял, с какой стороны спросили.

– Я хотел любви… – тихо ответил Паша, не сводя глаз со стальных уколов.

– Какой любви? – вкрадчиво спросило правое бледное пятно.

– Вечной… – выдохнул Паша.

– Вечной! – сладко повторил за ним левый.

– Вечной! Длинной! Долгой! Бесконечной! До самого конца! До предела и за пределом! Любви… Любви на всю жизнь!

– И вот она. Перед вами! – бледные тонкие пальцы коснулись стальных бортов кейса.

– Что это? – плохо соображая, совсем потерявшись, спросил Паша.

– Это Вечность! – объявил правый.

– Это то, что вам нужно! – объявил левый.

– Вечность?! Но разве возможно… чтобы Вечно?.. – прошептал Паша.

Бледные выдержали паузу и опять начали говорить попеременно с двух сторон.

– Четыре инъекции…

– Четверо суток…

– Именно столько необходимо для того, чтобы мозг пациента воспринял загружаемую идею любви как свою собственную.

– Не как чужеродный приход!

– Не как наваждение, морок…

– А как неотъемлемую часть самого себя.

– Как любовь с первого взгляда!

– Как чудо!

– Так значит… такое возможно! – обомлев, выдохнул Паша, поднес ко рту кулак и начал грызть ноготь большого пальца, не сводя глаз со стальных иголок.

– Простите за грязное сравнение, но это как мания!

– Нарко-Мания или Алко-Мания…

–  Самый первый бокал пива в жизни, организм принимает за что-то невкусное и ненужное, но сотый бокал идет уже всласть!

– И даже когда алкоголь выходит из организма полностью, мозг…

– Мозг продолжает желать дозу!

– Мозг помнит и любит! Мозг тоскует! Мозг жаждет! Сильно и ярко! Абсолютно реально!

– И это все, что нам необходимо сделать.

– Вызвать у мозга зависимость…

– Четыре инъекции. Одна за другой.

– И через четверо суток…

– Перед вами новый человек.

– Человек, абсолютно влюбленный в вас. Влюбленный искренне и «безнадежно»…

– Человек, убежденный, что это его собственные чувства. Что это все «Судьба», «Чудо»!

– Но если пройдет? Ослабнет? Через полгода? Год? – впился взглядом в бледные лица Паша.

– Вы много видели излечившихся героиновых наркоманов?

– Или запойных пьяниц, вернувшихся в нормальную жизнь?

– Нет, конечно, если вы будете каждый день избивать любящего вас человека…

– Унижать и предавать его…

– То, конечно, рано или поздно его любовь превратится в ненависть.

– Или и вовсе выродится в безразличие…

– Но, согласитесь, ведь такое случается и без препарата. В реальной жизни.

Паша молчал.

«Засирать мозги они умеют», – подумал Паша, а вслух спросил:

– Сколько?!

Правый бледный взял большой калькулятор и с садистским хладнокровием начал вбивать кучу нулей.

– Четыре инъекции по миллиону семьсот тысяч за штуку… итого… – он развернул калькулятор для Паши. – Шесть миллионов девятьсот шестьдесят тысяч фунтов.

«Блядь! – прострелянная навылет, громогласно ахнула мысль в самом сердце Пашиной души, и лицо его бросило в жар. – Нет! Дорого! Нет! Это пиздец как дорого! Нет! Ничто не стоит таких денег! Семь миллионов! Да они ахуели! Да я Даньке подарю миллион, и он на меня до конца жизни молиться будет! Нет! Отказ! Отбой-отбой-отбой!»

– Дорого… – сиплым голосом откашлялся Паша. – Что ж так дорого? Там что, сперма ангелов, что ли?

– Ангелов не существует, – улыбнулся левый бледный клон.

– Вещество девятьсот суток выдерживается на околоземной орбите, в вакууме и невесомости, чтобы его молекулярная структура изменилась до необходимого нам состояния, – пояснило правое белое пятно.

– А также есть и еще ряд дорогостоящих операций, – влез левый.

– Мы понимаем, сумма огромна, и мы готовы предоставить вам рассрочку на…

– Полгода…

– Надо подумать, – и Паша встал.

– Конечно-конечно.

– Я выйду в коридорчик… покурю… – Паша пошел к выходу.

– Может быть, вы хотите кофе… или…

– Да нет… нет…

Паша не помнил, как оказался у окна и закурил сигарету. Пальцы были влажные от пота, и мокрые пятна стали расходиться по белому телу сигареты.

В столице уже стемнело. Офисы закрылись, и дорогие машины разъехались. Улица опустела и вздохнула свободнее.

«… Это если все продать… Дома, земли, квартиры. Недвижимость за границей. Вытащить все накопления да подзанять… Нет! Нет! Это пиздец! Это нереально! Просто нереально! Они ахуели! Они просто ахуели! Семь миллионов! Семь! Нет-нет! – Паша с остервенением вцепился в подоконник. – Но бизнес-то останется. Это главное. Если бизнес останется, то я… то все потраченное наверстается. За пару лет все вернется… Ну, не за пару, конечно, лет за пять… Но все же! Блядь! Ну что ж так дорого-то?! Нет! Нет… нет! Баста! Нет! Это все чересчур!»

И Паша посмотрел на дверь, и хотел было уже идти и отказываться, но в последний миг к нему подлезла одна мысль:

«А кто стреляться хотел?! А?! Не ты ли?! Ведь ты же был готов все похерить! От всего избавиться! А сейчас тебе денег жалко?! Как-то странно у тебя получается, не находишь?!

– Это верно… – мысленно согласился Паша. – Хотел все похерить. Это верно. Но это такая сумма! Страшная сумма!

– Да хер на нее! Деньги – это резаная бумага! Заработал один раз, заработаешь еще! Главное – бизнес останется! Ну да, поэкономишь первое время, но зато потом! Потом!

– Да… – опять согласился Паша. – О таком я и не мог мечтать! Ведь меня никто никогда не любил! А тут… он! Он! А без него я не хочу жить! Не хочу мучиться!

– А ведь он же утром проснется, почувствует, что ты его трахнул… и… – подползла коварная мысль.

– И… что «и»?

– А то! Вряд ли он тебе за это спасибо скажет! Ведь он же не голубой! Как сам-то думаешь?!

– А ведь и верно! – задумался Паша. – Это верно! Да. Утром он меня возненавидит! Черт с ним! Беру!»

В кабинете его уже ждали бумаги на рассрочку. И когда Паша начал ставить первые подписи, из жара его швырнуло в ледяной холод.

– А сейчас будете внимательны! Это очень важно! – начал то ли правый, то ли левый. От мандража Паша уже мало что понимал. – Препарат действует так! Введение. После введения – двенадцать часов сна. После – двенадцать часов бодрствования в состоянии измененного сознания. Потом опять двенадцатичасовой сон. А затем двенадцать часов бодрствования в обычном состоянии. И только затем…

– Ровно через двенадцать часов! Запомните! Ровно! Минута в минуту!

– Да. Это очень важно! Минута в минуту, вы вводите следующую инъекцию! Смотрите! Если опоздаете хотя бы на десять минут, курс придется начинать заново!

– Почему нельзя колоть сразу все? – ставя последние подписи, осведомился Паша. – Чтобы он постоянно был под веществом четверо суток!

– Строжайше запрещено! Строжайше! – ахнул правый.

– Ни в коем разе! Категорически запрещено! Ка-те-го-ри-чес-ки! Мозг должен отдыхать – иначе смерть!

– Кома и смерть мозга! Без вариантов! Без спасения! Запомните это! Стопроцентная гибель!

– И нельзя будет спасти?!

– Там нечего уже будет спасать!

– Там все сгорит в черепе… Будет полная «каша»!

– Ясно… – устало вздохнул Паша. – Ну, а если после четырех этих уколов он не полюбит? Что тогда?

– В девяти случаях из десяти результат был положительным! – улыбнулись бледные. – Стопроцентным!

– Ну, и все же? Ведь девять из десяти. Вдруг у меня не сработает?

– Если результата не будет – мы подарим вам пятую инъекцию совершенно бесплатно!

– А как вы…

– Ваши часы. Вся информация отображается и у нас.

– И так мы узнаем, если вы ошибетесь, опоздаете с инъекцией или сделаете что-то неправильно.

– В случае вашей оплошности – претензии не принимаются.

– Но если вы все сделаете правильно, мы гарантируем вам результат!

Паша замолчал и притянул к себе чемоданчик.

– … и он будет такой же бешеный, да? – устало спросил Паша.

– Нет-нет! Это было от пробника! Не волнуйтесь! Этот препарат действует совсем по-другому, его поведение будет совершенно естественным! Об этом даже не беспокойтесь!

Паша не помнил, как оказался у машины.

Влажные, холодные руки тряслись как у старухи, и ключи выпали на брусчатку. Вся одежда его, трусы и майка, были тяжелы от пота, хоть выжимай.

Забравшись в салон, Паша прижал чемоданчик к груди и закрыл глаза. И вдруг понял что у него не осталось никаких сил ни на что. Тело было каменным. Неподъемным.

– Теперь я нищий… – засыпая, грустно улыбнулся Паша. – Но зато счастливый в любви! – и он уснул с улыбкой на лице.

Проснулся он резко от грохота.

Уже светало, и мусоровоз, лязгая и громыхая, опорожнял в свое чрево мусорки.

Птицы заливались сладостным утренним пением. Небо было безоблачно.

На ближайшей заправке заправив машину бензином, а себя ударной дозой кофе, Паша помчался домой.

Правая рука была на руле, а левая все время сжимала чемоданчик.

У ворот дома его встретила серая служанка.

– Павел Сергеич… У нас тут… – испуганно начала она.

– Что случилось? – улыбнулся Паша. – Что такое?!

– Я даже не знаю, как сказать…

– Ну, как есть – так и говори! Что? Баня сгорела? Что там?

– Я… у нас тут… в общем, такое дело… Ох…

– Ну, не мни, не мни, сказывай!

– Этот парень… молодой человек… ваш гость. Он… такое дело… Он повесился.

Мир треснул, потерял все краски и начал заваливаться набок, в темноту.

– Павел Сергеич! Что с вами?! Помогите! Павлу Сергеичу плохо! Врача! Скорую! У Павла Сергеича приступ!

Но все замолкло и погрузилось во тьму…

====== Глава 7 ======

– Да он и не успел еще толком повиснуть-то даже! Я во дворе был, понес собакам пожрать, и тут гляжу…, а он, парнишка-то, на балкончике. И, значит, это самое… петельку-то уже это, мастырит на балке. Уже перекинул веревочку-то через балку. Ну, я бегом побежал и только в комнату-то вашу, в вашу спальню забегаю, и он увидел меня и с табуретки-то и прыг. Ну, а я тут же и подхватил его. Маринке, горничихе, крикнул, она подбежала и срезала веревку-то…

Сторож, стоя за спиной, говорил тихо и монотонно. Паша молчал, приоткрыв дверь и смотря через щелку в спальню.

Денис лежал навзничь на кровати, закрыв лицо ладонями.

Паша был еще слаб после обморока, тело было словно чужое, и он раз за разом подносил к носу ватку с нашатырем, втягивал мерзкий спиртовой запах. Это немного приводило в чувство.

– Ну, вызвали скорую. Платную. Отвезли его в больницу. Проверили там его, все дела. Да я не знаю! Как по мне, фигня это все полная. Все с ним было нормально, это так, чтоб денег побольше срубить, анализы эти все, сто штук всяких – и за каждый плати! Ну, чек там лежит на столе. Ну, сказали, что все хорошо с ним, позвонки-то целые, связки там, только синяк будет на шее. Да это уж ерунда, синяк-то…

И сторож замолчал.

– Ладно. Я понял. Спасибо… – кивнул Паша и подался вперед, чтобы зайти в комнату и закрыть за собой дверь.

– А чек на столике там, ага. Увидите там… ага… И бумага там эта, врачебная, выписная, о здоровье-то… Да и не нужно это все! Это так, чтоб деньги срубить! Хотя… лишний раз у врача провериться тоже не помешает.

Ничего не ответив, Паша закрыл за собой дверь.

Бесшумно подойдя к кровати, сел на кресло. Денис лежал не двигаясь, закрыв глаза ладонями, и по щекам его текли слезы. Прозрачные соленые капельки соединялись вместе, разбухали и сползали на горло, к острому кадыку… К длинной, широкой, от уха до уха, синеватой полосе кровоподтека.

Паша долго молчал, а потом поднес к его ноздрям ватку с нашатырем.

Денис подскочил как бешеный, спрыгнул с кровати и вжался в угол.

– Ну, и что ты натворил, позволь тебя спросить? – больным голосом спросил его Паша.

Глаза Дениса наполнились кровавой яростью:

– Убью себя! Убью! Не буду жить! – заорал он.

– Не кричи… – попросил его Паша.

– Повешусь! Не веришь?! Не веришь?!

– Ну и дурак! – вздохнул Паша.

Денис с каким-то ужасом и изумлением оглядел Пашу:

– Дурак?! Если для тебя гомосятина – это нормально, то для меня это ненормально!

– Я тебя слышу, не надо орать на весь дом, еще раз прошу тебя!

– Да мне похуй! Похуй на тебя и твой пидорский дом! У меня… я на всю жизнь опоганился! На всю жизнь! Теперь все люди… все, кто есть знакомые – они же убьют меня теперь! Убьют, понимаешь?! Да я и сам теперь не смогу дома появиться! Не смогу жить теперь! Я же… я же… член в рот брал! Сука! Меня внутри всего выворачивает! Всего… вот… перекручивает! Хули ты лыбишься?! Хули ты, сука, лыбишься?! Ты думаешь, это смешно?! Думаешь, я шучу?! Ты думаешь, Я ШУЧУ??? – и не в силах больше контролировать себя, Денис схватил янтарный итальянский абажур с золотым покрытием и швырнул его в Пашу.

Паша увернулся и подскочил с кресла:

– Дура! Знаешь, сколько стоит?! – взревел Паша и кинулся к Денису. – Если ты живешь среди дебилов то это не значит…

Денис харкнул ему в лицо.

Повинуясь инстинкту, правая Пашина ладонь вылетела вперед и зарядила Денису жгучую пощечину. Денис пошатнулся, побагровел и двинул кулаком Паше в висок.

– Ах ты сука!

Они сцепились и покатились по полу.

Денис, ослепленный жгучей яростью, извивался и кусался как кошка, но Паша был сильнее и опытнее, и поэтому после недолгого пыхтения оседлал Дениса, сел ему на спину и заломил руку.

– Отпусти! Отпусти руку! Пидор ты! Вот ты кто! – шипел и плевался в ковер Денис.

– Успокоился? Успокойся!

– Нахуй пошел!

Паша вывернул руку еще сильнее.

– Блядь! Больно! Пусти!

– Успокоился? – упрямо спросил Паша.

– Пошел ты! Пошел ты! Пошел ты! Не буду пидорасить! Лучше смерть! А-а-а!

Паша крутанул руку еще немного, и они услышали хруст суставов.

– Еще?!

– Больно! Хватит! Хватит! Хватит же!

– Точно хватит?!

– Да, блядь! Пусти!

Паша оставил его в покое, встал и пошел в туалет умыться.

Потный и взъерошенный Денис еще полежал, постанывая и хныкая. Выкрученная рука онемела и бессильно прилипла к спине.

– Пидор! Урод. Сука. Ненавижу! О-ой! – Денис с трудом сел и со страданием на лице достал руку из-за спины.

– Попей воды. Успокойся, – и Паша кинул ему бутылочку артезианской воды.

У Дениса больше не было сил на сопротивление, и он покорно припал к живительной влаге.

Паша сел на край кровати и, уставившись на него, глубоко задумался.

– Чё пялишься?! – нахмурился Денис.

– Да вот думаю, что с тобой дальше делать?

– Хуй можешь у меня отсосать! Пидор! – огрызнулся Денис.

– Давай… Совет тебе на будущее – отвыкай сразу от всех этих слов: «Хуй сосать», «Пидор». Ты мальчик молоденький, красивый, а ведешь себя неприлично… – вежливо попросил Паша.

– И че ты мне сделаешь, пидор?! Убьешь меня?! Так я сам себя убью! Пидор! Хуесос! Пидерсия! – оскалился Денис. – Гандон! Мразь! Пидор! – вдруг с новой силой взорвался Денис.

– А ну иди сюда, сучок! – не утерпев, подскочил Паша. Денис дрогнул и попятился. Паша накинулся на него, схватил за волосы и поволок в ванную.

– Отпусти! Отпусти, заебал! – петухом заголосил Денис.

– Плохие слова! Плохие слова! Поганый рот! Поганый! Грязный!

Набрав полную ладонь розового жидкого мыла, Паша принялся мылить Денису рот.

Денис выл и брыкался. Устав с ним бороться, Паша двинул ему кулаком по печени, и Денис затих.

Мокрые и взъерошенные, они вернулись в комнату, и Паша толкнул Дениса на кровать.

– Дури у тебя дохера, я смотрю! Поэтому пойдем, я тебе работу найду, – вытирая лицо, объявил Паша. – Трудотерапия – великая вещь! Она тебя вмиг перевоспитает!

– Я за прошлый день не отработал, что ли, ещё? – огрызнулся Денис.

– Ох ты! – присвистнул Паша. – Не знал, что ты у нас «Мистер Дорогостоящая Шлюха!» Семьсот фунтов за день берете?! Это что же за расценки такие? Вы, миссис, из района Красных фонарей, что ли? Или вы лучшая оральная искусница Парижу будете? Нет?! – тон его с язвительного превратился в грозный. – Так, значит, встал и пошел на улицу! А за прошлый день не беспокойся. Все зачтено, не бойся, не обману.

– Ну, вот видишь какая погода замечательная?! Прямо для тебя как по заказу! – улыбнулся Паша, когда они вышли во двор. – Солнышко светит. Небо ясное, голубое. Тепло как летом! Красота! Вы не находите?

Денис демонстративно промолчал.

Паша открыл рольставни гаража, вынес стул, поставил его на газон и указал рукой на могучий черный внедорожник.

– Ну! Приступайте, сударь! Мойка вон там. Сначала шампунем попрыскай. Потом уже мыть начинай. Потом тряпочкой, тряпочкой, досуха.

– А ты над душой стоять будешь? – нахмурился Денис, закатывая рукава.

– Ну… личность ты психическая… с суицидальными наклонностями, поэтому – да, буду контролировать процесс.

Денис стоял набычившись, покусывая нижнюю губу.

– Вы кого-то ждете? – осведомился Паша.

Денис показал ему средний палец.

– А пальчик этот я тебе сейчас в попку засуну, – предостерег его Паша, и тут ожили смарт-часы на запястье. – Доброе утро, Павел Сергеевич, – прочитал Паша. – Готов этапный эпикриз. Ознакомьтесь, пожалуйста, со следующими актуальными лабораторными данными…

Пистолет мойки зашипел струей воды.

Нахмурившись, Паша принялся читать бесконечно длинный столбик:

– Ого! Показатель… Единица измерения… Эритроциты, Гемоглобин, Гематокрит, Лейкоциты, Эозинофилы, пядерные, сядерные, Лимфоциты, Моноциты, Тромбоциты, СОЭ, Общий белок, Альбумины, СРБ, Мочевина, Креатинин, СКФ, АСТ, Сахар крови, Холестерин, b-липопротеиды, ЛПВП, Триглицериды, Амилаза, ЩФ, КФК, ЛДГ, ГГТП, Калий сыворотки, Натрий сыворотки, Мочевая кислота, ПТИ, Фибриноген. Ой – ё! Мама дорогая!.. Клиренс креатинина, Билирубин общий, Прямой, Непрямой, АЛТ, АПТВ, РФМК, ГАТ 10-2, МНО, ОЖСС… Ух, – вздохнул Паша. – Показания исследования сердца: Клапаны… Митральный, Аортальный, Трехстворчатый, Легочной артерии, Папилярной мышцы, Аортальное кольцо, Митральное кольцо… – Паша возвел глаза к небу и проморглася. К тому времени Денис уже остервенело протирал тряпкой окна насухо. – Слышь, Дэн! Слышишь меня? – спросил Паша.

– Пошел нахуй! – еле слышно прошипел Денис.

– А ты в курсе, что в твоем теле есть такая штука, например, как Эо-зино-филы? В курсе?

Денис озлобленно молчал.

– И вот этих вот эо-зино-филов у тебя… в тебе… ща скажу… эм… сто двадцать тире триста пятьдесят. Слышишь? И говорят, что это норма. Угу. Ты рад?

– Нахуй пошел! – сплюнул Денис.

И тут вдруг Паша подскочил, кинулся к нему и, двинув кулаком в висок, обрушил Дениса на стопку зимних колес. Денис вскрикнул, сжался и скрючился, прикрывая голову руками.

– Ты че, сука? – задыхаясь от ярости, зашипел на него Паша. – Ты глухой? Или тупой? Или бессмертный?! – и Паша еще раз двинул ему по голове.

– Все! Хватит! Не надо! – взмолился Денис.

– Следи за языком – сказано тебе! – Паша схватил его за грудки, поднял на ноги и встряхнул. – Че-то ты сильно дерзкий! Матёрый прямо! Ты мне бабки должен, забыл?! Хочешь, я тебя отведу на хату к расписным? Хочешь, блядь, они покажут тебе, что значит пидорасить?! На двух хуях сразу посидишь, погарцуешь как на лошади! Хочешь? Спермы там наглотаешься до конца жизни! Хочешь?! Ссанины напьешься! Хочешь?!

– Нет! – тихо плача, мотнул головой Денис.

– Петухом-рабом никогда не был? Хочешь сразу человек шесть обслужить?! Расписных рецидивистов, опасных для общества?! Хочешь на ночь с ними остаться? А? Отвечай!

– Нет! – взмолился Денис.

– Смотри у меня! Следи за языком, сказано тебе! Усек?!

– Да! Я понял! Прости! Простите!

– Посмотрим, как ты понял! – и Паша опять швырнул его на колеса.

Денис сжался и вдруг тихо заплакал. И этот жалобный вид стал невыносим для Паши, и он вышел из гаража на свежий воздух.

И словно бы молния пронзила его – так ему стало гадко и тошно! Такими омерзительным показался он сам себе, что хоть самому лезь в петлю.

Так отвратителен ему был его гнев, ярость, угрозы и злоба, что ему захотелось бросить все и убежать.

Как в детстве. Выбежать зареванным из дома и бежать по узкой извилистой лесной тропинке, и плакать, и кричать:

– Я не виноват! Не виноват! Это все он первый начал! Это все он! А я не виноват!

Но детство уже давно умерло.

Паша вздохнул и усилием воли заставил себя вернуться в гараж. Когда он присел на корточки и коснулся Дениса, то Денис вздрогнул, и страдание выразилось у него на лице.

– Отпусти меня, – тихо прошептал Денис. – Я тебя прошу. Я тебя умоляю! Отпусти! Деньги… Я верну тебе все деньги! Обещаю! Клянусь! Только не мучай ты меня! Ведь нельзя же человека терзать из-за денег! Пожалуйста!

Паша молча посмотрел на улицу и сказал: