Текст книги "Страж для бабочки (СИ)"

Автор книги: Sky 09

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Аня боязно усаживается на указанное место, недоверчиво посматривая на не слишком гостеприимного нового знакомого. Вадим же, напротив, не переживает на этот счёт: Тёма достаточно надёжный и ответственный человек, а когда отойдёт от их коронного приветствия, вновь станет чудаковатым задротом с синдромом гиперопеки. Вадим расстёгивает рюкзак и вытаскивает оттуда пачку бисквитов, протягивая её другу. Тот лишь кивает, уткнувшись в один из мониторов перед собой. На бо́льшую реакцию Вадим и не рассчитывал.

– Телефон, – требует он у подопечной. – И не давай ей пароль от вай-фая, – добавляет Артёму, на что получает очередной кивок.

– За что? – стон чистейшего непонимания вырывается из подопечной.

– За язык без костей, – сухо отрезает Вадим и принимает телефон из её рук, а по комнате разносится несдержанный смешок слушателя. Вадим игнорирует молящие о прощении глазки. Здесь она в безопасности, так что «Страж» не понадобится, а без доступа в интернет у неё будет меньше шансов подвести его. – Следи за ней.

– Да-да-да, – безразлично доносится ему вслед, когда Вадим выходит из кабинета и едва не сталкивается нос к носу с одним из подчинённых Артёма. Приветственно кивнув, спешит обратно. Аня в надёжных руках, у неё есть ноутбук, чай, бутерброды и целое здание охраны. С ней всё будет хорошо, а теперь ему пора к сестрёнке.

***

Несколько часов спустя

Отсидевшись в очередях и покончив с делами, Вадим возвращается обратно в отделение с Соней на руках. Детские поликлиника и больница в Краснодаре находятся недалеко, буквально на расстоянии квартала. Поэтому, чтобы не возиться с коляской и не напрягать сестру лишним вниманием, он решил от начала и до конца проносить её на себе. И ему хорошая разминка, и ей приятно. Больничные дела улажены, первый шаг к становлению сестры на ноги сделан. Теперь они пешочком возвращаются обратно, наслаждаясь обществом друг друга и прохладной погодой. Ни о чём не говорят. Вадиму просто приятно нести её худенькое, но живое тельце на руках и чувствовать себя нужным последнему родному человеку в этом мире. И, похоже, это чувство взаимно, судя по тому, как сильно Соня прижимается к нему.

С её бледной кожей, торчащими из-под белой кепки ушами и синяками под глазами от бессонной ночи за ноутбуком она напоминает ему панду. Только до ужаса тощую панду, которую так хочется откормить. Вадим одёргивает себя за стариковские мыслишки. Ему всего тридцать два, а уже думает, как их покойная бабуля.

– Что теперь? – подскакивая на руках Вадима с каждым его шагом, из-под кепки спрашивает Соня. Саму кепку он купил перед приездом, чтобы сестра не так комплексовала по поводу потери длинных волос, которыми очень гордилась.

– Заберём Аню и поедем в деревню. Или ты не хочешь?

Вадим расстроится, если сестра решит провести скучные выходные в полупустой палате, и одновременно не хочет умолять её, дав свободу решать самой. Но ответ ввергает его в лёгкий шок:

– Я хочу съездить к маме. – Она стопорится, словно слова застревают в горле против её воли. – Можно?

Вадим удивлённо останавливается и смотрит на козырёк кепки. У него были мысли о поездке на кладбище. Он планировал отправиться туда вдвоём на следующей неделе, а не прямо сейчас. Он задирает голову. Огромные тучи с утра стали ещё массивнее и словно ближе – того и гляди, рукой можно будет дотянуться. Или насквозь промокнуть под их беспощадным потоком.

Погода явно не благоприятствует желаниям Сони. Пока есть время до грядущего ливня, Вадим решает воплотить просьбу сестры в жизнь.

– Хорошо. – Он начинает торопливо идти дальше. – Но если начнётся дождь, мы всё отменим. Не хочу, чтобы ты промокла и заболела. Идёт?

Дернувшийся козырёк кепки передаёт немое согласие с его словами. Они возвращаются в палату и начинают собирать все вещи Сони в сумки. Вадим с интересом отмечает, как торопливо сестра помогает ему. Прямо как в старые времена. Попрощавшись со всеми, они покидают отделение и выходят на улицу. Подкатывая Соню к переднему пассажирскому месту машины, Вадим начинает чувствовать странное напряжение, исходящее от сестры и останавливается. Секунды хватает ему, чтобы понять причину настолько сильного страха. Он успокаивающе поглаживает её по плечу и щёлкает сигнализацией.

– Может, сядешь назад?

Она противится, сама подъезжает к месту рядом с водительским и открывает дверь, начиная перебираться на кресло наперекор собственным страхам. Наблюдая за ней, Вадим не решается отговорить её или помочь. Соня нашла в себе храбрость перебороть страх кошмарных воспоминаний, пусть и не до конца. Движения даются ей с видимым трудом, хотя и ясно, что это не от мышечной слабости. Вадим верит – его сестра сильная, она справится. А он поможет, если что.

Через полчаса они уже покидают город и едут в сторону кладбища. Выжимая максимально разрешённую скорость, Вадим пристально следит за окружением – на такой скорости удобно наблюдать за непрошеным сопровождением, появись оно. А впереди их ждёт неожиданное для него и одно из самых волнующих для обоих событий за последнее время. Соне нервозно, из-за чего она старается держаться подальше от двери и прижимать обтянутые бриджами ноги к сидению.

Дорога проходит в тяжёлой, давящей тишине. Они оба волнуются. Вадим слишком хорошо знает сестру, чтобы утверждать это. И немалую роль в этом играет ещё более красноречивая картина на небе, которое даже не думает распогодиться. Дождю быть, и это лишь вопрос времени, поэтому им стоит спешить. Благо, дорога из города практически пуста.

До кладбища доезжают даже быстрее, чем Вадим надеялся. Заехав на территорию, он проезжает вглубь и несколько раз поворачивает по пути к ближайшей точки до нужного места. Это и так не особо популярное место, но сейчас тут, в зоне видимости Вадима, вообще нет ни людей, ни машин. Видимо, надвигающаяся непогода распугала всех, кроме них. Выйдя наружу, он смотрит на небо. С их отъезда из больницы оно стало ещё более устрашающим, но по-прежнему тихим. Повесив зонтик-трость изогнутой ручкой на карман брюк, Вадим закидывает пиджак в салон и подходит к передней пассажирской двери. Он распахивает её и садится на корточки спиной к сестре.

– Залезай, – хлопает себя по плечу. Это отличается от транспортировки спереди, но всяко лучше, чем из-за неё не заметить закравшуюся на пути ямку или торчащий камень.

– Т-т-ты серьёзно?

– В следующий раз на своих двоих пойдёшь, – не к месту весело отвечает Вадим из-за волнения.

Неуверенно елозя, Соня встаёт на ногу, заваливается на него и обхватывает за шею. Поднявшись, Вадим закрывает машину и быстрым шагом уходит в глубь лабиринта из огороженных могилок, придерживая сестру за ноги. При этом левую кисть выставляет тыльной стороной вверх, чтобы лишний раз не тормошить перевязанную ладонью. От каждого его шага зонтик на боку раскачивается, норовя зацепиться за что-нибудь. Вадим идёт не очень долго, уже по привычке осматриваясь по сторонам, однако из-за большого обилия неухоженных и невзрачных кустарников тяжело что-то различить. Сдёрнув крючок, Вадим аккуратно открывает калитку низенькой ограды белоснежного цвета и заходит внутрь, сразу усаживая Соню на небольшую лавочку перед тремя могилами. Кроме их мамы, здесь покоятся и её родители.

На этот раз Вадим дотошно оглядывается и замечает одиноко и понуро стоящего спиной к ним человека в траурной одежде. Тот относительно недалеко от них, но он явно погружён в свои мысли и не стоит внимания.

Через некоторое время становится прохладно и начинает дуть вполне заметный ветерок. За всё это время Соня не проронила ни слова. Она лишь неподвижно сидит, часто смотря на свежий холмик и надгробие. Она редко бывает на кладбище, ни разу не была на похоронах, а потому каждый раз подолгу сидит, мысленно общаясь с усопшими. Раньше это были бабушка и дедушка, а теперь к ним прибавилась мама. Однажды Соня сама ему это рассказала, так что он не сомневается, что и сейчас происходит то же самое. Сам Вадим предпочитает говорить вслух и без посторонних, поэтому придерживает свои мысли до следующего раза. Он замечает, что Соня начинает подрагивать от холода, а потому, прикрывая её своим телом с наветренной стороны, жалеет об оставленном пиджаке. Он периодически бросает взгляд на одинокого гостя неподалёку. Тот тоже их заметил, из-за чего между ним и Вадимом то и дело случается зрительный контакт. Вадим никак не может понять, что их обоих привлекает друг в друге. Ему кажется знакомым лицо этого человека, но из-за дистанции трудно разобрать детали. Вадиму не нравится такое соседство. Он нутром чует, что что-то с этим мужиком не так. На кончик его носа падает первая капля дождя, а за ней ещё и ещё. Начинает накрапывать, и интенсивность пока что маленького дождика лишь растёт.

– Пора возвращаться. Мы можем потом ещё раз прийти, если захочешь.

Соня коротко кивает. Вадим усаживает её на себя. Сильно наклонившись вперёд, он освобождает руки и раскрывает зонт, а затем вручает его сестре. Так они выходят за пределы ограды. Мысленно попрощавшись и закидывая крючок, Вадим смотрит в сторону подозрительного человека, но его уже нет на прежнем месте. Он исчез. Оставив это событие в прошлом, Вадим торопливо идёт к машине под непрерывный стук тяжёлых капель о раскрытый зонт. Соня от непривычно активного дня после комы устало дышит ему в ухо. Сам он ёжится от шума дождя, который вызывает у него воспоминания дня, когда родные попали в аварию. Наверное, теперь эта ассоциация останется с ним навсегда.

Дождь стремительно усиливается. Уже через минут иссохшая земля покрывается лужами, не успевая впитывать долгожданную влагу.

Когда до припаркованной у дороги машины остаётся всего ничего, Соня нервно хлопает Вадима по плечу, который всматривается себе под ноги и не смотрит вперёд. Он поднимает голову и по траурной одежде узнаёт в паре метров перед ними того самого одиночку, виденного ранее. Но куда сильнее его цепляет лицо ссутулившегося человека, без зонта стоящего прямо под проливным дождём так, словно непогоды и нет вовсе. И даже неухоженная борода не мешает узнать его личность.

– Уй! – пищит Соня, когда пальцы Вадима впиваются в её ногу от напряжения.

Сергей Радов смотрит прямо на Вадима пустым и безумно уставшим взглядом. На его осунувшемся лице нет ни намёка на эмоцию, зато присутствуют синяки под глазами. Глаза мужчины перемещаются на Соню, и Вадим рефлекторно делает шаг назад, принимая более устойчивое положение. Они снова смотрят друг на друга. Вадиму страшно. Он с сестрой, он безоружен и у него заняты руки. Вадим хочет обернуться и убедиться, что их не окружили, но отрывать взгляд от Радова, чьи руки скрыты за спиной, не решается. Адреналин разгоняет кровь, та стучит в ушах, приглушая собой шелест дождя о листву и стрекот о зонт.

– Осмотрись. Никого больше не видишь? – Вадим использует сестру, когда ничего лучше этого не находит.

– Н-нет.

Вадим напряжённо выдыхает, а Радов улыбается уголком бледных, как и всё лицо, губ. Вадим удивляется, что оглядки сестры зарождают в мужчине хоть какую-то эмоцию.

– А кто это?

Радов вновь смотрит на Соню и медленной, тяжёлой походкой начинает подходить к ним, словно промокший до нитки пиджак на нём весит в сотню раз больше. Одновременно он вытаскивает руки из-за спины. Вадим снова дёргается, однако Радов спокойно демонстрирует ему пустые ладони и останавливается в паре шагов перед ними.

Он безоружен, а вокруг никого. Вадим в замешательстве. Радов узнал его, в этом нет сомнения. Вадим отказывается верить, что они встретились на кладбище совершенно случайно, а сам Радов решил разорвать между ними дистанцию… для чего? Обдумывая десятки и сотни предположений Вадим не теряет бдительность, готовый в любой момент действовать. У него закрадывается чувство, что сам он не особо интересен мужчине перед собой. Радов тепло улыбается Соне.

– Привет, – говорит он, и его голос едва различим на фоне дождя. – Видел тебя в больнице. Рад, что ты очнулась.

– Спасибо, – выдавливает из себя Соня.

– Поправляйся скорее и слушайся брата. За ним ты, как за каменной стеной. Уж поверь мне.

Сам Вадим удивляется такому повороту дел. Не этого, совсем не этого он ожидал! Где осиротевший отец, готовый похитить убийцу всей своей семьи?! Он его не видит. Перед ним лишь пятидесятилетний мужик, потерявший то, что не вернут ему ни бандитский статус, ни деньги. Пожираемый изнутри горем, которое не с кем разделить. Вадим помнит, как Радов выл под дверями реанимации, и видит, что стало с ним теперь. Ему жаль его.

– Что ты хочешь? – беззлобно спрашивает Вадим.

– Ты знаешь, что я хочу, – на миг в глазах Радова, помимо безразличия, появляется презрение. – А я знаю, что ты не выдашь её. Уйди с дороги, Вадим.

Вадим понимает, что слова, больше похожие на угрозу, относятся вовсе не к тропинке на кладбище.

– Я не трону твою сестру, – продолжает Радов, но Вадим не верит ему. – Оставь это дело, пока не стало поздно. Иначе она останется совсем одна. А я очень не хочу это. Подумай.

Радов разворачивается и также медленно начинает уходить, громко шлёпая по лужам.

– Месть не вернёт тебе дочь! – кричит Вадим так, чтобы его услышали даже сквозь ливень.

Радов останавливается.

– Я знаю, – едва слышно долетает ответ.

– Это был несчастный случай! Она не хотела этого! И ты ничего не сможешь исправить! Сдайся! Забудь про Аню!

– Ты защищаешь? Её? – обернувшись, удивлённо спрашивает Радов.

– Аня та ещё заноза в заднице, – хмуро усмехается Вадим. – Но может стать лучше. Дай ей второй шанс.

– У неё был шанс понести заслуженное и справедливое наказание. Теперь я сделаю всё сам, – отрезает Радов и снова уходит.

Вадим в замешательстве. Он может остановить его здесь и сейчас, пресечь все дальнейшие проблемы, но глядя на эту сутулую фигуру, медленно удаляющуюся под проливным дождём, не делает ни одного шага вслед. Придерживая сестру и поглядывая в спину удаляющемуся Радову, он спешит обратно к машине.

– Кто он такой? – спрашивает Соня, пока Вадим торопливо усаживает её в салон и подставляется под дождь.

Захлопнув дверь и заперев машину, Вадим бросается за Радовым. Ливень хлещет по нему, но он не обращает на это внимание. Он хочет догнать его и покончить со всем прямо здесь и прямо сейчас. Заметив очертания машины впереди, меняет маршрут на более короткий и через пару секунд выбегает на дорогу, когда авто устремляется прочь от него.

– Ха-а… Собака… – сквозь одышку стонет Вадим, смотря вслед. Номер на машине отсутствует, однако он всё равно достаёт телефон и звонит Майклу. – Радов только что выехал со Славянского кладбища на серой тойоте камри без номеров, – выпаливает, едва раздаётся голос американца.

– Что? Вы не шутите?

– Какие шутки?! – орёт Вадим, бегом по дороге добираясь до перекрёстка и сворачивая в сторону своей машины, переживая за сестру.

– А где Аня? – растерянно спрашивает Майкл.

– Звоните куда надо. Может, поймаете его.

Вадим сбрасывает звонок и подходит к машине. Сквозь размытое водой лобовое стекло он видит на заднем сидении сестру. Живая и невредимая. Никто её не тронул, пока его не было. Вадим отводит взгляд, не выдерживая чувства вины перед сестрёнкой. Ему хочется выплеснуть эмоции, однако он считает кладбище не подходящим для этого местом. Как есть, промокший Вадим садится в машину и несколько минут не двигается с закрытыми глазами, чувствуя на себе виноватый взгляд и жуткий холод. Он не переживает за сидение, обтянутое водонепроницаемым чехлом.

– Извини, – шепчет Соня, кладя ему на голову махровое полотенце из своего чемодана. Вадим улыбается тому, насколько его сестрёнка заботлива.

– Тебе не за что извиняться.

Кинув рубашку на соседний коврик, Вадим накидывает на спину полотенце и достаёт телефон. Отбив Майклу короткое и исчерпывающее сообщение, вызывает одного из последних абонентов.

– Да? – почти моментально отвечает Артём. Его голос спокойный и уверенный, что успокаивает Вадима.

– Всё под контролем?

– Да. Сидит, обедает. Проблем нет. Чего с голосом?

– Да под дождь попал. Скоро буду.

Несколько минут Вадим натирает тело, стараясь согреться и пресечь простуду. По пути решает прикупить сухую одежду, чтобы не делать крюк на противоположный конец города до квартиры ради штанов.

– Ты п-п-прости меня. Я вспылила тогда, – говорит Соня, прерывая тишину и обнимая его за шею через подголовник.

– Ты это о чём? – поглаживая дрожащую ладонь, спрашивает Вадим

– Обо всём. Из-за меня ты поменял работу и поэтому влез во всё это. Даже руку п-п-поранил. А я била тебя ещё. Дура! – шикает она ему в ухо.

– Ну-ну-ну, не надо мне тут, – строго говорит Вадим, ощущая удушающую силу её объятий на своём горле. – Ты ни в чём не виновата. Я думал о тебе, но выбор этой работы исключительно мой. А если не отпустишь меня, мой задушенный призрак будет долго тебя преследовать. Хе-хе-хе.

– Идиот! – фыркает Соня.

Вадим заводит машину и трогается с места в сторону выезда. Гоняться за Радовым не было смысла – так он вовлёк бы сестру в ненужные опасности. Вадим решает поднять ей настроение и за выходные забыть этот очень неприятный инцидент. Выезжая на трассу в сторону города, он набирает номер той, кто может помочь ему в этом.

========== XII. Девичник ==========

Через два часа после встречи с Радовым и полную смену одежды на сухую, Вадим возвращается в «Алмаз». Оставив сестрёнку знакомиться с Викой в машине, он направляется за подопечной. Сама Вика любезно согласилась на его просьбу провести с ними пару дней и помочь скрасить выходные и для Ани, и для Сони. Вадим надеется, что её присутствие освежит обстановку.

За прошедшее время дождь утих, оставив после себя чистый воздух, прохладу и повсеместные лужи на дорогах, нередко образующие небольшие заводи посреди проезжей части.

Теперь на Вадиме простая белая футболка, бежевые шорты и сланцы на босую ногу. В такой одежде в столь серьёзном учреждении он чувствует себя клоуном – только шапки с бубенчиками не хватает. Поэтому, не решаясь зайти внутрь и стать посмешищем, топчется недалеко от входа в ожидании Ани, держа и двери, и свою машину под визуальным контролем.

Не так давно Майкл «обрадовал» его новостью, что машину Радова так и не удалось обнаружить. Тем не менее, эта зацепка может помочь ускорить его обнаружением. Вадим мало верил в то, что оперативный звонок закончится задержанием и точкой в этом вопросе. Попытаться стоило, но не судьба. Остаётся лишь надеяться, что следующая попытка станет последней.

Выйдя на улицу, подопечная едва сдерживает смешок от его внешнего вида. А вот сопровождающий её Артём выглядит так, словно вот-вот избавиться от ненужной и мешающей вещи.

– И где ты промок? – без особого интереса спрашивает Тёма, подводя девушку вплотную и закидывая жвачку в рот.

– Бегал по кладбищу.

Вадим совсем невесело смотрит на подопечную, и улыбка сползает с её лица. Она поджимает губы и направляется к машине. Вадим грубо останавливает её, не решаясь ни на миг оставлять одну.

– Проблем не было?

– Если бы не твой звонок, я бы и не вспомнил про неё, – беззлобно отвечает Тёма, хотя наверняка неотрывно следил за Аней, проедая плешь ей на затылке.

– Спасибо. Буду должен.

Подхватив Аню под локоть, Вадим жмёт другу руку на прощание и ведёт девушку к машине, щупая её затылок.

– Ты чего?

– Плешь у тебя ищу после Тёмы. Кстати. Радов привет передавал, – наклонившись, Вадим на ходу шепчет ей в ухо. – Просил напомнить, что жаждет сам наказать тебя. Раз отец защитил от буквы закона.

Усадив оторопевшую подопечную на переднее сидение, Вадим усаживается за руль. Просунув голову между креслами, Вика рассматривает Аню. Она в шоке от нового имиджа своей подружки и заверяет её, что та стала ещё более красивой, хотя девушка почти не реагирует на её слова. Вадим про себя соглашается с этим заявлением. За два дня они оба успели привыкнуть к её новой внешности – скромно, не броско, незаметно. То, что надо, когда Радов открыл охоту на неё.

– Что решили? – спрашивает он, выезжая с парковки.

– Девичник! – раздаётся хоровой ответ с заднего сидения, от которого Аня вздрагивает.

Вырулив на дорогу, Вадим улыбается тому, сколько позитива вложено Соней в это слово. Кажется, случившееся на кладбище уже не так сильно волнует её, как перед встречей с Викой. Теперь он ещё сильнее уверен в правильности решения. Выслушивая наспех составленные планы девушек, Вадим предвкушает позитивный вечер в противовес напряжённой первой половине дня.

По пути в деревню они останавливаются, и Вика прикупает пару увесистых пакетов для банкета. Вадим аккуратно и мягко ведёт машину, незаметно для пассажирок проверяя отсутствие хвоста. Как всегда никого, словно Радов никогда и не пытался выследить их, упуская из виду или намеренно игнорируя такую возможность. Всю дорогу в машине стоит тишина: погружённая в свои мысли Аня слушает музыку в наушниках, а Вика и Соня о чём-то тихо шушукаются сзади, время от времени заливаясь смехом.

К воротам хоро́м подъезжают, когда начинает смеркаться. Лицо Сони наполняется любопытством, едва она высаживается из машины и видит место назначения.

– Вот это хоромы… – шепчет она на руках Вадима, и тот хмыкает – всё же, она его сестрёнка, даже мысли у них одинаковы.

Переодевшись с дороги в домашнюю одежду, все усаживаются за стол. Спешно приготовленный ужин словно по волшебству исчезает с тарелок, едва Вадим успевает раскладывать его. Он кашеварит один, позволяя оголодавшим девушкам соревноваться в красноречии ради получения первой порции очередного блюда. Сам Вадим ест урывками, между делом, отдавая всё время готовке.

Покончив с вознёй за плитой и поставив финальное блюдо на стол, Вадим со своей тарелкой присаживается отдельно, со стороны наблюдая, как девушки переговариваются на различные темы. И Соня наравне с остальными. Вадим видит, как сквозь её искреннюю маску позитива, весёлый смех и радостное настроение прорывается глубоко затаённая тревога. Не сильно, но намётанный глаз и долгий опыт общения с сестрой помогают ему это увидеть. Она переживает. Скорее всего, именно за него, после случившегося на кладбище, вдобавок считая себя отчасти виновницей его вовлечения в чужие проблемы. Собственно, как и Аня. Пусть она пытается скрыть тревогу и насладиться праздником, но в редкие паузы настоящие эмоции отображаются на её лице. Вадим не против этого. Пусть подопечная переварит его слова и станет чуточку более осмотрительной в своих действиях.

Встретившись с Соней взглядом, Вадим улыбается ей, и та неловко отвечает ему, тут же пряча лицо над тарелкой. Он рад за неё и надеется, что Радов сдержит слово и не тронет его сестру. Хотя всё ещё не верит в это. Ведь чего стоят слова человека с такой судьбой, как у Радова? Убирая посуду со стола, Вадим размышляет, стоит ли забирать сестру из больницы под личный контроль. Расставляя купленные Викой десерты и сладости, он принимает решение оставить Соню под своим присмотром здесь, в деревне. Это поможет меньше маячить в городе и обезопасит девушку, в случаи накала обстановки с Радовым. Ничего не говорит вслух, решая не портить сестрёнке маленький праздник. Однако, всё ещё сомневается в этом.

Оставив троицу веселиться и разобрав бардак на кухне, Вадим покидает помещение и выходит на улицу. Присев на ступеньки крыльца, закуривает и звонит Карине. Он не знает, о чём говорить. О чём угодно, лишь бы просто услышать её голос. Карина понимает его. Она рассказывает ему о своей поездке на море, где местный юноша, вчерашний школьник и помощник в гостинице, почти месяц пытался охмурить её и затащить в постель. Она ловко игнорировала его настойчивые ухаживания, считая, что через секс с ней мальчишка пытался самоутвердиться. Закончилось всё тем, что в последний день своего пребывания на побережье она сама затащила его в номер и так завела, что раскрасневшийся бедняга удрал от неё, даже не поцеловав, не говоря о чём-то большем.

– Что случилось? – спрашивает Карина, когда Вадим перестаёт искренне хохотать. Её слова возвращают его к тому, с чего начался разговор. С сомнений, стоит ли оставлять Соню возле себя, жертвуя больничным уходом ради безопасности. – Расскажи, что у тебя на сердце.

Этот спокойный, ласковый голос звучит так тепло и так близко, что он не в силах сказать ей «нет». Вадим выдыхает и начинает рассказывает ей всё, что случилось с ним за этот месяц. Самое сокровенное, самое личное. Поначалу робко, с трудом выдавливая из себя особо сложные в душевном плане вещи. Но чем больше он говорит, тем сильнее стирается душевный барьер. Ему становится легко высказать ей все свои страхи, мечты и переживания, которыми ни с кем и никогда не делился. Ни с Соней, ни даже с матерью перед её могилой. Он даже озвучивает истинную причину приезда к ней, внутренне готовый получить за это заслуженный конец их едва восстановившихся отношений. Но Карина не сбрасывает звонок, и он заканчивает всё мыслями после сегодняшнего ужина. Ему тошно. Противно от собственной глупости, собственных решений и мерзких мыслей в сторону людей, которые втянули его во всё это. Он хочет почувствовать на себе тёплые объятия мамы и услышать от неё, что всё будет хорошо. Он скучает по ней. И только сейчас понимает, как сильно ему не хватает её.

– Всё будет хорошо, – впервые с начала его откровений говорит Карина. Её голос кажется ему так сильно похож на тот, который больше никогда не услышит, а от этих эмоций он нервно затягивается остатками второй сигареты. – Под твоей защитой она будет в безопасности. И не отступайся от неё. Теперь ты её единственная опора в этой жизни.

– А ты моя, – выпаливает он то, что на душе, и лупит себя по щеке, размазывая особо наглого комара. Больно. – Я могу в понедельник приехать к тебе часам к десяти? На кофе. Я буду один. Мне всё равно придётся ехать в город.

– На кофе? – по её голосу Вадим догадывается, что она улыбается, и эта улыбка передаётся ему.

– Да. Очень крепкий кофе. На пару кружек. Ведь я всё ещё не расплатился с тобой за целые семь лет тишины. И за стрижку. А теперь ещё это. М? Алло.

Вместо ответа приходит сообщение в ватсапе от неё. Открыв приложение, Вадим удивлённо смотрит на фотку белого махрового халата, поверх которого разбросаны алые волосы. Но его внимание привлекает вовсе не этот контраст, а глубокий вырез в халате, в котором отчётливо видна ложбинка свободной от белья груди.

– Такой сорт кофе подойдёт? – раздаётся из динамика томный голос.

– Это для меня?

– Только для тебя.

– Тогда с нетерпением жду нашу встречу.

– Спокойной ночи. Люблю тебя.

Не дав ему опомниться, Карина сбрасывает звонок. Вадим удивлённо переваривает последнюю фразу. Она никогда не говорила ничего подобного ранее и запрещала ему подобные сантименты даже в самом начале их отношений. «Никакой романтики, только секс» – таково было ею же установленное правило. Вадим начинает задумываться над тем, что она решила отменить его в одностороннем порядке. Может, подзабыла о своих словах, а может третий десяток лет за спиной многое поменял в её мировоззрении.

Он прихлопывает ещё одного комара. Только сейчас Вадим замечает, что его трясёт мелкой дрожью после откровенного разговора, но та уже успокаивается, как наступает штиль после разрушительной бури. Он звонит Майклу, чтобы получить разрешение оставить Соню в доме на постоянной основе. Как и ожидалось, старик воспринимает ситуацию достаточно серьёзно и заверяет, что проблем не будет. После этого они продолжают разговор, обсуждая детали случившегося на кладбище и после него.

Устав отбиваться от комаров, Вадим возвращается в дом. Тихо подходя к кухне, вслушивается в голоса. Соня участвует в беседе наравне с другими девушками, даже с Аней они, кажется, окончательно поладили. Её бодрый голос придаёт ему сил и уверенность в своём решении. Хихикая с какой-то шутки, Соня даже не поднимает на него взгляд и чуть-чуть отпивает ароматный чай, закусывая кусочком торта. Этой тощей панде весело в новой компании. Кажется, идея пустить сюда Вику была очень даже удачной.

Взяв себе пару пирожных, Вадим подходит к сестре сзади и осторожно целует её в ёжик коротких волос на затылке. Она смущённо отстраняется от него, и он уходит, не желая портить сложившуюся идиллию своим вторжением.

Развалившись на диване в гостиной и без особого аппетита поедая десерты, Вадим одним ухом следит за девичьими разговорчиками, а другим слушает один из старых советских фильмов на ноутбуке. А затем ещё один, пока не засыпает там же, с пустой тарелкой на груди.

***

– Вадя! – раздаётся настойчивый голос где-то вдалеке. – Вадя!!! – оглушительный хлопок по плечу и рёв в самое ухо заставляют Вадима подорваться, едва не запустив ноутбук через всю комнату.

– Ты что творишь?! – заспанно, сквозь зевок рычит он, сомневаясь, что его мычание безумной коровы хоть кто-то понял.

– Там это. Соня пи-пи хочет.

– Бра-атик, – сгорбившись над столом, радостно и отчаянно стонет Соня при его появлении, отчего его сердце пропускает удар. – Пи-пи, – как мышка пищит она, сжимая бёдра.

Увидев на столе свою бутылку коньяка, Вадим подхватывает сестру на руки и бежит с ней в санузел. Отвернувшись, придерживает её неустойчивую фигуру на унитазе. Не зная, куда деть глаза, он натыкается на собственное отражение в зеркале. Его орехово-серые глаза выглядят по-другому. В них плещется усталость, а вместе с ней и жизнь, чего он уже давно не замечал.

– Ну-ка дыхни, – требует он, выходя с ней обратно в коридор.

– Не п-п-пила я, – ворчит Соня, но, наткнувшись на его требовательный взгляд, выдыхает ему в лицо.

Сквозь множество ароматов ему не удаётся унюхать присутствие коньяка. Это обнадёживает его. Глянув на сонное лицо сестры направляется мимо кухни. Единственное его желание – уложить уставшую девчонку спать, а затем объявить завершение мирного девичника, превращающегося в распитие коньяка.

– Эй! – Соня дёргает его за ворот футболки.

«Ну вот, началось», – вздыхает Вадим.

– Ты к-к-куда?! Мы не закончили! – грозно твердит она и пальцем показывает на ожидающую её компанию за столом.

– Пьянки не будет. Да и спать давно пора. И нам надо поговорить.

– Ладно, – сдаётся Соня. – П-п-пока! – кричит она новым подругам перед тем, как Вадим заносит её в свою комнату и ногой закрывает дверь.

Усадив сестру на кровать и дождавшись, пока она переоденется, Вадим заявляет ей, что она больше не появится в больнице, пока ситуация с Радовым не разрешится. Он придумывает глупую отмазку – Соня заболеет и ей будет лучше пересидеть дома. Если это не поможет, тогда напишет отказ от лечения. Задумчиво выслушав объяснения такого решения, Соня понимающе кивает. Вадим укладывает сестру в кровать и ложится рядом, но поверх одеяла.