Текст книги "Ты здесь? (СИ)"

Автор книги: skillful lips

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Я хотел, чтобы меня помнили. Как и любой другой человек, окруженный людьми, я хотел оставаться в их мыслях, всплывать тогда, когда становится грустно, и не вызывать чувство боли, а скорее… светлой тоски. Так правильно и так, наверное, легче для всех.

Удивительно, как быстро пролетела жизнь. Момент рождения, мои детство, юношество, взрослые годы. Еще в тринадцать я думал: «Боже, как далеко до восемнадцатилетия!», а уже в восемнадцать, когда задувал свечи, не мог поверить, что пройдет еще два года и мне стукнет двадцать.

За двадцать лет жизни, прожитой в сожалении, в мыслях, в скорби и горечи, я не успел ровным счетом насладиться всем, чем желал. Прискорбно, конечно, но смерть не выбирают – все просто в один момент сводится именно к ней. Как же много раз я затрагивал это, равно, как и все, что было при жизни важным. Говорить про ценность уже явно глупо, но я повторюсь, потому что больше мне думать и не о чем. Не о мире же во всем мире размышлять, верно?

Прошлое кажется все ближе. Воспоминания мутные, как-будто туман по утру – неяркие, но все же проглядывающиеся лучи солнца так или иначе пытаются согреть кожу. В них мамино лицо далекое, а папино и вовсе скрыто от глаз. Я вижу только их объятия, то, что они все время на расстоянии и мне даже с вытянутой рукой их не удается коснуться. Бабушка с трубкой немногим, но ближе – седые волосы, морщинки возле глаз, прямо как у отца при жизни. Деда не удается вспомнить совсем – я ведь не застал его, видел только на фотографиях.

Я хочу вспомнить. Хоть один эпизод, где все до деталей ярко. Где кажется, будто счастье колет ребра и улыбка никак не может сползти с лица.

Это уже не вызывает боли.

Я просто жду, когда все закончится. Ведь конец – это и правда неизбежность.

До моего дня рождения остается несколько часов и их приближения я, как ни странно, уже не боюсь так, как мог бы раньше. Удивительно, как легко удается принять то, что вскоре исчезнешь. Раньше я ждал этого так сильно, что буквально считал дни, теперь же я стою напротив своей комнаты и не могу поверить, что скоро этот день наступит. Внутри будто плещется успокоение, желанная гармония, которую всю жизнь ищешь, чтобы примириться с самим собой. Так странно и так… хорошо. Тело ничего не весит, мысли не жужжат в голове, как стая ос, эфемерное ощущение сердца. Я здесь, держусь за едва целую нить и хочу, чтобы после моего ухода гармонию обрела и Айви.

Она красится. Долго выбирает одежду и все время торопится переодеться во что-то еще, потому что многие вещи сидят на ней не так, как ей хочется. Нервно поправляет волосы, дышит тяжело и причитает каждый раз, когда встречается с собственным отражением в зеркале. Я с улыбкой наблюдаю за этим. Такая серьезная, но не менее красивая, чем всегда.

– Вот это, – оказываюсь за её спиной и указываю на вешалку, видя, как табун мурашек пробегает по обнаженной спине. Айви вздрагивает и оборачивается. – Ты прекрасна.

– Я думала, что ты не появишься до двенадцати, – облегченно выдыхает и стягивает с вешалки черное платье. Я грустно усмехаюсь, не в силах сдвинуться с места. – Подожди минуту, хорошо?

Она старается натянуть платье как можно быстрее. Волосы, подкрученные утюжком, спадают на плечи, подведенные глаза, смотрящие на меня с ожиданием, пальцы, что теребят край ткани. Стоит посреди комнаты, кусает губу и не знает, куда деть взгляд. Словно маленькая девочка ждет одобрения, и я снова не могу сдержать улыбки.

– Ну… как?

– Невероятно красивая. Как и всегда.

– Подойди, – просит она. Я делаю неуверенный шаг, но оказываюсь ближе. – Дотронься меня. Попробуй с силой надавить, не стесняйся.

Рука незамедлительно касается лица, большой палец обводит линию скулы, пытается врезаться в мягкую кожу щек. Безрезультатно.

– Скоро все кончится, – она опускает голову. – Не могу в это поверить. Оставь на мне хотя бы какой-нибудь след в память, Лео.

Молчание вязким комком оседает в легких. Айви с силой закусывает губу; в глазах собираются слезы, но она старается не расплакаться – замечаю, как длинные ногти впиваются в мягкую ладонь.

– Скажи… хоть что-нибудь…

– Я… уф, – вздыхаю, злясь на самого себя. – Я так долго прокручивал все, что хотел сказать. Все, что меня мучило, а теперь и слова вымолвить не могу. Черт!

– Если не готов сейчас, то, может позже…

– У нас не так много времени, Айви.

– Знаю, – она кивает. – Но еще немного. Совсем чуть-чуть, хорошо?

Я обнимаю её. Так сильно, что кажется, будто она бы с легкостью треснула, как фарфоровая статуэтка. Носом прохожусь по волосам, пытаюсь щекой ощутить их мягкость, представить запах, тепло, которое исходит от её тела.

Но ничего. Пустое, холодное, все такое же эфемерное только на подсознательном уровне. Я выдыхаю.

– Лео? Ты здесь? Лео! Нет-нет-нет! – Айви оглядывается. – Так быстро? Где ты? Лео!

Она скользит по паркету, выбегает из комнаты на кухню, затем в гостиную и держит в руках фото, которое успела прихватить со стола. Я следую за ней, все время крича, что я здесь. Но голос – как бы сильно мне того не хотелось – слуха Айви не достигает. В какой-то момент я слышу грохот, а затем тихий плач – её пальцы впиваются в фотографию, сжимая ту настолько сильно, что мнутся кроя.

– Вернись, Лео! Вернись…

Плач Айви эхом вибрирует меж стен и с каждым всхлипом, с каждым вдохом становится все надрывнее и громче – паника душит меня настолько сильно, что в попытке докричаться, быть услышанным и увиденным, я пытаюсь сжать её сгорбленную фигуру как можно сильнее, повторяя, словно мантру «Я здесь».

В темени гостиной шум ветра, что с силой бьет по стеклу, кажется оглушающим. Настенные часы отчитывают минуты в такт с моими мыслями и страхами. Айви не успокаивается ни спустя минуту, ни пять, ни десять. Разбивающийся на эхо шепот продолжает звать меня по имени, вторя «Ты здесь?», но я ничего не могу ответить. Отчаяние горькое, бурлит внутри и сжигает подчистую все, что только возможно.

Не так я представлял последние часы нашего прощания.

Я встаю с пола, тенью пересекая часть гостиной. Свет в коридоре яркий, наверняка слепит глаза – вспоминается наше знакомство. Взгляд Айви, мои попытки её остановить, хлопок двери и тишина, в которой оставалось сходить с ума. Я много думал в тот момент, много вспоминал, анализировал свою жизнь и то, как она может поменяться, стоит Айви вернуться обратно домой. И все действительно поменялось, несмотря на то, что было столько всего плохого и хорошего между нами.

Отрицание. Взгляд. Принятие. Существование. Беспокойство. Рана. Недопонимание. Тепло. Шаг. Колебания. Осознание. Диссонанс. Попытка. Перемены. Знак. Действительность.

А теперь и прощание. Столько всего! И оно, без сомнений, стоит того, чтобы переживать эти моменты снова и снова, там, где параллельные миры и бесконечность вселенной. В этой реальности мы так и остались по разные стороны невидимой стены, будучи простым человеком и призраком, но в другой – я в это верю всем своим существом – мы наверняка сумели найти друг друга. Живые, с кучей проблем, заморочек, страхов, неуверенностью, но безграничной взаимной и чистой любовью. Такой, которую чувствуем прямо сейчас.

– Лео? – голос Айви охрип, смазанная косметика ни чуть не делает её хуже, и взгляд, что еще минуту назад казался потухшим, зажигается надеждой. – Ты здесь. Я тебя вижу.

– Пора, – грустная улыбка, что дается с неимоверной болью, очерчивает губы. Я вытягиваю руки, прося таким образом Айви подняться и подойти. – Ну же, иди ко мне.

Ей с трудом удается подняться на ноги – координация к буквальном смысле играет с ней злую шутку, и я поддаюсь вперед, неосознанно пытаясь поймать Айви в полете. В этот же момент пальцы, рассекающие воздух, отчетливо ощущают тепло – настоящее, реальное во всем его проявлении – и шероховатость фотографии. Перед глазами будто встает пелена, разделяющая мир на отдельные части.

Мне три. Комната настолько огромная, что потолок кажется бесконечно далеким. Я тянусь к нему рукой, но вместо этого нащупываю лишь воздух. Папин смех касается слуха, а его большие ладони с легкостью подхватывают меня ввысь, заставляя чувствовать себя буквально пушинкой.

– Я хочу дотянуться до звезд, пап, – тяну я, смеясь от того, насколько сильно парю над полом.

– До звезд невозможно дотянуться, Леонард. Небо слишком далекое. Но я обязательно что-нибудь придумаю, договорились?

С того момента в моей комнате появились неоновые звезды.

Мне восемь. Мамино платье развивается на ветру вместе с копной волос, что в свете солнца переливаются золотом. Она стоит на берегу, волны нежно касаются её босых ног – закат кажется настолько волшебным, что я забываю о том, как правильно дышать. Море теплое, все так же выбрасывается на влажный песок и я зарываюсь в него пальцами так глубоко, что кажется, будто сумею достать до самого дна.

Мамина рука горячая, нежная, больше моей. Стая чаек где-то позади снова и снова поет свою песню. Папина фигура в сравнении с маминой гораздо больше, у него морщинки возле глаз из-за улыбки, легкая щетина на лице и такое умиротворение, что сердце в груди начинает щемить еще больше. Я вижу, как он подходит ближе, как его объятия накрывают мамины плечи и шепот – недосягаемый меня, но вполне досягаемый мамы – сливается с потоком теплого ветра.

Она смеется, морщит нос и искрится счастьем. Безумно красивая, безумно родная и… боже, как же они близко.

– Я приготовил стейк, – папа подмигивает мне. – Твой кусок самый большой, Лео.

– Как и порция овощей, – добавляет мама поучительным тоном. Она всегда беспокоилась о моем питании, сколько себя помню. Я знал, что она шутит, знал, что нота строгости в голосе – напуск, ведь улыбка была тому доказательством.

Мне тринадцать. Мы впервые едем в парк аттракционов. Я ем сладкую вату, катаюсь на американских горках, рулю на машине и встречаю закат на колесе обозрения, украдкой наблюдая за тем, как папа целует маму в губы.

Семнадцатилетие в кругу бабушки, Сида и Фиби. Черничный торт, дурацкая поющая свечка и танцы под Inhaler.

Колледж. Арчи, темное пиво и его игра на гитаре. Третий сосед – Патрик – кидает в него подушку, прося не петь так высоко.

– Лео? – Айви смотрит на меня с широко раскрытыми глазами. Я и сам, если честно, не верю – её плечи горячие, сбитое дыхание опаляет губы и запах тюльпанов, которым пахнет кожа, дотрагивается до всего моего естества. Пальцы вмиг находят её пальцы, ладонь второй руки осторожно прикасается к лицу. – Я тебя чувствую… чувствую!

Айви бросается ко мне в объятия, сжимая так крепко, что дышать становится практически невозможно. Мне кажется, будто сердце вот-вот выпрыгнет из груди от ощущений и безграничного счастья, что охватывает разум.

– Ты здесь, – шепчет она.

– Я… здесь.

Губы находят её губы с первой попытки – поцелуй легкий, с привкусом отчаяния и отдает теми самыми персиками, что чудились мне все это время. Теплая, маленькая в моих руках, живая – я теряюсь в ощущениях и не могу собрать воедино мысли, зная, что осталось всего ничего до момента, когда это закончится.

– Послушай, – шепчу я, заставляя себя разорвать поцелуй, – мне только сейчас на ум пришли верные слова. Спасибо, что заставила меня чувствовать себя живым.

Мир кружится, сужается, растворяется сквозь тело Айви, делая меня буквально крошечным. Я вижу, как она поднимается на ноги. Смотреть на нее сверху безумно непривычно.

– И тебе, Лео, – Айви улыбается сквозь слезы. – Спасибо.

Жаль, что моей улыбки больше не видно.

Ведь я улыбаюсь. Так, как могу – искренне и благодарно.

Я никогда не боялся смерти, потому что знал, что рано или поздно придется уйти. Как бы ни хотел и как бы ни верил в бессмертие – все рушилось. Трудно говорить о бессмертии, когда видишь чужую смерть настолько близко, что невольно хочется спрятаться в шкаф и не выходить оттуда до тех пор, пока все не встанет на круги своя. Будто папины рубашки и мамины платья обязательно спрячут от тягости этого бремени. Но уход – не всегда конец.

Уход – начало чего-то нового.

========== Эпилог ==========

Комментарий к Эпилог Саундтрек:

Kim Dong Hyuk (김동혁), Lee Tae Beom (이태범) – Elevate

Майский ветер теплый, пахнет цветением и проворно забирается за шиворот белоснежного пиджака, что надет на Айви – она немного волнуется, стоя перед дверьми возвышающегося здания, и ей кажется, будто зажатая в руках книга не больше, чем плод её собственной фантазии. Прохожие снуют мимо, машины на магистрали размеренно двигаются каждая в свою сторону – звук переговоров становится белым шумом, заставляя волнение вальсировать под кожей. Рой мыслей, попытка взять себя в руки и неуверенный, но твердый шаг – она проскальзывает внутрь, ловя взглядом фигуры собравшихся внутри.

Это её первая встреча с читателями. И сердце, по правде говоря, меж пролетами ребер ходит буквально ходуном.

– Мисс Виардо! – окликают откуда-то сбоку. – Сюда, пожалуйста.

Невысокий мужчина в очках поднимает руку, заставляя Айви обратить на него свой взор. Темный костюм, мягкие черты лица и глаза, несмотря на диоптрии, отливают карамелью.

– Все уже собрались, – он ведет её по длинному коридору, в котором солнечные лучи кажутся донельзя горячими и все такими же палящими. – Читательский зал забит подчистую. Невероятно! Книга и правда произвела фурор!

– Спасибо, – она улыбается. – Вы читали?

– Признаться честно, я прошелся по тексту мельком. Не люблю романы, но… она и правда кажется интересной. Будто настоящая история.

Она ему не отвечает, пряча улыбку за копной темных волос, что спадают на плечи. Он бы навряд ли поверил, что история – не выдумка, а самая настоящая правда, которую Айви изо дня в день несет на своих хрупких плечах.

– Сюда, – мужчина пропускает её внутрь. Зал, заполненный людьми, охает и наполняется аплодисментами. Прежде, чем скрыться восвояси он добавляет: – Удачи.

И Айви благодарно кивает ему головой.

Высокий стул оказывается весьма неудобным. Читатели заинтересованно наблюдают за тем, как она открывает книгу и выдыхает, собираясь с мыслями. Ей непривычно – видеть перед собой столько народу, но еще непривычный – больше не видеть среди них мертвых. Айви не знает, то ли благодарить судьбу за подобный подарок, то ли грустить от того, что с уходом Лео её способности ушли вместе с ним. Но так, если быть честной, проще – теперь, когда мир перестал пестрить призраками, она чувствует себя иначе.

Непривычно. И в какой-то степени одиноко.

– Прежде, чем я зачитаю написанное вслух, мне бы хотелось сказать пару слов касательно самой книги. Возможно, это даст некоторые ответы на волнующие вас вопросы, а мне… мне даст возможность сказать о том, что до сих пор лежит на душе. Книга «Ты здесь?» – это не просто надуманная история любви, в которую хочется верить. Её финал трагичен, как и сам сюжет, в котором находятся герои. Она во многом открывает для нас с вами те моменты, о которых мы мало задумываемся. Принимать действительность – правильно, но иногда, оглядываясь на прожитые годы, я сожалею о том, что упускала столько всего, не замечая мелких деталей. Например, что тепло солнца – даже в знойную жару – согревает не только тело, но и душу. Что салат на обед такой же вкусный, как и любое другое блюдо, которым мы наслаждаемся. Что чьи-то объятия в один момент могут стать воспоминанием, а слова… слова имеют вескую силу. Каждое действие имеет последствия, независимо от того, на что оно может быть направлено. Научиться ценить моменты, научиться ценить жизнь – вот, что действительно важно. Этого больше не повториться, здесь никто, кроме вас самих, не сумеет помочь, каким бы кругом людей вы ни были окружены. Примите себя. Полюбите себя. И жизнь, уж поверьте мне, станет на несколько тонов ярче.

– Ваш персонаж неоднократно упоминает об этом, – раздается женский голос из зала. Айви кивает.

– Да, таким образом он пытается донести свою мысль в массы. Сегодня у вас есть все, чем вы довольны, но миг – всего лишь миг – и этого может не стать. Конечно, я надеюсь, что у каждого из тех, кто ознакомился с книгой, не случится чего-то подобного. Моя мама всегда говорила, что прежде чем танцевать на собственных граблях нужно посмотреть на чужие и сделать выводы, но не многим из нас, признайтесь, хочется это делать. Набить собственные шишки куда интересней, – улыбка снова расчерчивает пухлые губы. Минуту Айви перелистывает книгу, а затем опускает глаза. – Да и от ошибок, увы, не сбежать, но… удар ведь можно минимизировать. Боль часто заставляет нас думать, что мы слабые. Но в боли куда больше силы, чем вы думаете. Боль – своеобразный толчок вперед, пережитый для того, чтобы чему-то научиться. Как и… встречи с теми, кто попадается на нашем жизненном пути. Что ж, долой лирическое отступление! Итак…

Пока она зачитывает очередной эпизод, мысли вновь кружат вокруг Лео. Она все еще помнит, каким теплым и мягким он был – таким, как она себе его и представляла. Что их прикосновение до сих пор живет где-то под толстым слоем её кожи, что несмотря на горечь, которая собирается во рту только от одного его имени на языке, дрожь явственно бегает по позвоночнику.

Его имя снова и снова срывается в тишине. Его глаза – горящие счастьем и любовью – снова и снова встречаются с ней во снах. Это так реально. И это так грустно, что слезы так или иначе норовят собраться в уголках глаз, пускай и прошло уже достаточно времени с момента его ухода. Повязанная на запястье лента не сочетается с костюмом, но согревает сердце теплящейся под изнанкой ребер надеждой.

Айви помнит, что нужно просить с умом. И потому просит – каждый день, независимо от того, где находится. Она ищет его взглядом в каждом прохожем и верит, что это еще не конец.

Потому что он живет внутри нее. Там, где сердечный ритм нарушается лишь от одной мысли о парне, который перевернул всю её жизнь.

Айви помнит, как разрывало изнутри, когда Лео исчез. Помнит, что смотря на крошечный свет его души, оставивший тепло от мимолетного и желанного прикосновения и растворившийся в ночи, ей казалось, будто весь её мир рассыпался на части. Это не было похоже на безудержную боль, в которой горела каждая клетка тела, не было похоже на ощущение пустоты, оставшееся пульсировать меж висками, это ощущение было другим. Что-то вроде светлой тоски или грусти, что даже сейчас сжимает ребра. Отпускать тяжело, но он так хотел этого.

А еще, несмотря на то, что он никогда об этом не говорил – ему хотелось оставить память. И он оставил. Не только в ней.

Книга, что сегодня украшает книжные полки – все та же память о нем. Образ, что оживает в мыслях, ласковый голос в голове, смотрящие через воспоминания глаза, в которых она видела куда больше, чем он пытался скрыть.

Айви пытается сглотнуть ком, вставший поперек горла – очередная книга, которая лежит на столе и которую нужно подписать, пестрит его именем. Лео словно смотрит на нее через ровный ряд букв. Она бережно проходится по бумаге пальцами. Айви скучает.

Двигаться дальше без него оказалось сложнее, чем он говорил. Дом был одним огромным воспоминанием, хранившим совместные моменты. С какой болью в сердце ей предстояло убрать рисунки; переклейка обоев со звездами, последнее касание того самого жирафа… перестановка за перестановкой. Айви сделала все, чтобы перемены помогли справиться с утратой.

Но его не отпустила. И это с каждым днем делало все хуже.

Мероприятие заканчивается через два часа. Рука слегка подрагивает, пальцы проходятся по очередной обложке издания. Айви с улыбкой подписывает последнюю и благодарит последнего читателя за встречу.

Сегодня хороший день, – думается ей. Он почти такой же теплый и солнечный, как и там – в домике у моря. Под шум родных волн, под мурчание Мисси – кошки, что до сих пор живет с ней – и под успокаивающий голос Лео, что оживает в сознании.

Она покидает здание со счастливой улыбкой на лице. Солнце припекает кожу, ветер все также играется с волосами. Ближе к середине улицы пахнет кофе, и она собирается зайти за латте, чтобы после отправиться куда-нибудь в парк – сидеть дома совершенно не хочется.

Взгляд скользит по каждому из прохожих. Воздух, что наполнял легкие, со свистом их покидает – новый вдох дается ей тяжело, застревает в горле и заставляет сердце на секунду замереть в груди.

Светлые волосы, что переливаются золотом, подобно колосьям ржи. Широкие плечи, белоснежная футболка, все тот же курносый нос. Склоняется к кусту в парке и будто бы что-то там ищет – белоснежная лилия в руке выглядит до боли красиво.

Кто-то с силой врезается в Айви, чуть ли не снося её с ног. Ноги едва ли держат её фигуру, но упасть все же не дают, словно пустив корни в мостовую. В висках только и отбивает её сердце, заставляя гул мыслей стихнуть в один миг.

– Лео? – соскальзывает с губ неосознанно.

Айви делает шаг, затем еще один и еще, до тех пор, пока ходьба не переходит на бег.

– Лео!

Он оборачивается. Высокий, почти те же глаза, что напоминают выбрасывающиеся на берег волны. Ей кажется, что она задыхается – морской бриз фантомном проникает в легкие, заставляя те гореть. Дрожащие пальцы холодеют, и дрожь сотрясет буквально все тело – Айви чувствует, что глаза начинает щипать.

– Простите? – вздергивает бровь. – Мы знакомы?

Она молчит. Слеза обжигает щеку, и сорвавшийся с губ смешок переходит в смущенную и глупую улыбку.

– Нет, – качает головой Айви, – вы просто… очень похожи на одного человека. Простите.

Незнакомец улыбается ей в ответ. Мир, собравшийся из осколков воедино, вновь разбивается об реальность. Айви кажется абсурдным эта встреча, словно плевок в лицо, когда всем сердцем желаешь хотя бы на секунду увидеть того самого человека, но не можешь. Жизнь ведь не чертова сказка с волшебным перерождением или переселением душ.

Он похож, несомненно. Молодой, симпатичный, с мягкими чертами лица, с выступающими веснушками на носу и теплой улыбкой, из-за которой видны ямочки. Но это не Лео. И Айви горько, противно от самой себя – она ведь на миг подумала, что мир действительно слышит. Что мир – со всем плохим и хорошим – наконец подарит ей шанс найти того, кого она однажды потеряла.

Ты ведь не в книге! Очнись!

– Не переживайте, все в порядке. Вы…

– Айви, – она смахивает слезу лацканом пиджака, не заботясь о том, что может его испачкать, – меня зовут Айви.

Незнакомец неожиданно протягивает ей руку.

Горячая, – думает она, дотрагиваясь его ладони.

– Приятно познакомиться, Айви.

– И мне…

– Меня зовут Лео, – он смеется. – Хотя, вы и так, видимо, в курсе.

Вокруг все стихает. Молчание меж ними ощутимо покалывает кожу, теряясь в уголках легкой улыбки Лео. Слова теряются где-то в бешенном потоке мыслей, в отчаянном и громком метании мышечного органа в груди. Так не бывает.

Это нереально.

– Notre jour viendra car il vaut mieux attendre que se precipitér{?}[Наш день придет, потому что лучше подождать, чем поспешить.]. Je me souviens{?}[Я помню.].

– Правильно précipiter, – поправляет её Лео. Айви глупо смеется, закрывая рукой рот, из которого наружу пытаются вырваться всхлипы – слезы новым потоком обжигают лицо. – Все в порядке?

– Да, – кивает она. – Теперь все… в полном порядке. Будет ли с моей стороны наглостью угостить вас чашкой кофе?

Он несмело заглядывает ей в глаза и чешет загривок, улыбаясь настолько смущенно, что краснеют кончики ушей. Айви замирает на выдохе – боится, что откажется или посчитает её странной. Кровь в жилах застывает в сладостном ожидании.

И обжигает еще сильней, когда он, одаривая её белозубой улыбкой, произносит:

– Почему бы и нет?